Волею судеб. Часть 1

– Зоя?!.. Цветы для прекрасной дамы! – произнёс первым опомнившийся молодой человек и вручил ей букетик.

Он обнял бывшую подружку, поцеловал в щёчку. В зеленовато-серых глазах заплясали весёлые искорки.

– Спасибо, Стас, – поблагодарила Зоя и с удовольствием вдохнула аромат ландышей. – Очень приятно пахнут!

– А этот оголец твой сынишка?

Серёжа заинтересованно смотрел на незнакомого ему дядю, встрече с которым обрадовалась его мама. Он терпеливо ждал, когда взрослые вспомнят о нём.

– Да. Познакомьтесь – мой Серёжа, – представила она парню темноглазого четырёхлетнего мальчугана.

– Сынок, это дядя Стас. Мы с ним друзья.

Молодой человек вполне серьёзно пожал пострелёнку руку.

– Хочешь понести цветочки? – предложила Зоя сынишке и, не дожидаясь ответа, вручила букетик.

– Как вкусно пахнут! – принюхиваясь, восхитился малыш.

– Думаю, у тебя были иные планы насчёт этих ландышей, – сказала Зоя Стасу не без подначки.

– У меня вообще не было никаких планов. Я наткнулся на них совершенно случайно: прогуливался по берегу Волги, потом поднялся к Большой Щели – с горы вид замечательный! – и увидел их на краю леса, – заверил он бывшую подругу. – Ну как не соблазниться такой красотой! Один аромат чего стоит!

– Ты зачем ни свет ни заря поднялся? Время раннее, а ты уже из лесу идёшь.

– Не спится что-то. Вышел рано утром во двор, а на улице такая благодать! Решил прогуляться, – высказался Стас.

– Куда направляетесь? – обратился он к Серёже.

– Мы с мамой пошли грибы искать.

– Да, – подтвердила Зоя. – Помнишь, тут неподалеку мы с тобой как-то много опят обнаружили?

– А как же! Там скот пасли. Я помню всё, что связано с тобой! – произнёс молодой человек, многозначительно поведя бровью. – Меня с собой возьмёте? Ничего что я напрашиваюсь?

– Сынок, ну что… возьмём с собой дядю Стаса?

– Да! – обрадовался мальчик мужской компании.

– Значит, так тому и быть! Желание сына для меня свято, – полушутливо заметила Зоя. – А ты стал ещё выше, или так смотришься, потому что похудел. Наверное, после ранения? Хотя вообще-то ты выглядишь неплохо.

– Правое плечо зацепило пулей. Ничего опасного.

– Поэтому ты и скованный такой в свободной-то гражданской одежде. Болит? Надолго отпустили?

– Заживает как на собаке. По счастливой случайности госпиталь, где я находился на излечении, недалеко от здешних мест. С разрешения командования мне дали неделю на поправку здоровья. Пять дней уже пролетели, пора возвращаться.

– Я видела тебя недавно на набережной Волги. Ты меня не заметил, а может не узнал или не захотел узнать. Я не стала тебя окрикивать, не хотела мешать: ты был весь во власти очаровательной шатенки. Вы неплохо смотрелись вместе. А как же Тамара Николаева? У нее на тебя вроде как далеко идущие планы.

Зоя смотрела на него лукаво, а он на неё – недоумённо.

– С чего бы это? – удивился Стас.

– Почему бы и нет? Вы ведь с ней давно вместе. Кстати, как она поживает? Письма тебе писала?

– Она не только мне строчит письма. Чем ещё заняться свободной женщине? У Тамары много друзей среди представителей мужского пола. Большинство из них на фронте. Она женщина общительная и любвеобильная, но не из тех, с кем выстраивают серьёзные отношения.

– Надо же, – изумилась Зоя, – так же отозвался о ней когда-то Иван. Это от него я узнала, что у вас с Тамарой бурный роман.

– Не думал, что ты интересовалась моей жизнью.

– Я вспоминала тебя иногда. Ты был хорошим другом, нравился мне. Я видела, как она тебя на фронт провожала. Извини, что не подбежала попрощаться с тобой. А вот Тамара подходила к Ивану, когда я отошла от него на минутку. Вы с ним в один день призывались.

– Она такая раздосадованная к нам вернулась! Выходит, что он сильно обидел её тогда.

– Возможно. Я не слышала их разговор. Когда я возвращалась к мужу, Тамара, по-видимому, заметила меня и поспешила удалиться. Так что? Ваш бурный роман закончился?

– Не таким уж и бурным он был. Одновременно она встречалась и с другими мужчинами тоже, причём не обязательно свободными.

Улыбка его стала слегка ироничной. Стас интуитивно почувствовал Зоино желание узнать о её связях более подробно.

Когда у него завязывались отношения с Тамарой Николаевой, он подозревал, что не является единственным её любовником. Стас замечал бросаемые ею на других мужчин многозначительные взгляды. А поскольку он не был влюблён в Тамару до безумия, и у него не было планов на их совместное будущее, то он не считал себя вправе вмешиваться в её частную жизнь. Стас полагал, что и ей может улыбнуться счастье, что и она, возможно, найдет своего единственного, кто пожелает жениться на ней. Однако одно дело предполагать, что у твоей любовницы есть ещё кто-то и совсем другое – знать! И уж он точно никак не ожидал, что Тамара может спутаться с семейным мужчиной, пусть и бывшим возлюбленным, чувства к которому теплились до сих пор. Это выяснилось в январе сорокового года на Крещение. Тамара пригласила к себе Стаса к четырем часам, заверила, что родители уйдут в гости, и они проведут этот вечер вдвоем! Но у него были неотложные дела, и он пообещал прийти лишь к пяти, однако обстоятельства изменились: Стас освободился раньше, чем рассчитывал. Он отправился к ней к четырём часам, как и планировала Тамара. Стас стоял на крыльце с коробкой конфет, намереваясь уже войти, как вдруг услышал скрип сенной двери и её голос. Тамара общалась с мужчиной. Он замер и прислушался к разговору:

– Только ты один запал мне в душу, – проворковала молодая женщина. – Ты так тонко чувствуешь меня, понимаешь каждую клеточку моего тела, а какой ты пылкий и страстный! Лучшего любовника мне не найти. Поцелуй меня, милый! Именно об этом я мечтаю постоянно!.. Надеюсь, сегодняшняя наша встреча не последняя? – спросила она после небольшой паузы.

Мужчина, однако, промолчал. Никаких обещаний. По услышанному хлопку и по тому, как она ойкнула, Стас догадался, что тот шлёпнул её по мягкому месту. А потом он услышал и его голос, который показался ему знакомым:

– До свидания, золотко.

Тома хихикнула, потом наступило молчание. «Опять целуются и дурачатся», – догадался Стас.

– Пока-пока! – донеслись до него её прощальные слова.

Опасаясь попасть в неловкую ситуацию, неудачливый любовник соскочил с крыльца и поспешил скрыться. Из-за не полностью прикрытой двери сарая, он увидел удаляющегося Ивана Дарёшина. Стас сразу узнал соперника, умыкнувшего у него в недалёком прошлом приглянувшуюся ему девушку. Он мог бы попытаться побороться тогда за неё, только сердцу-то Зоиному не прикажешь. Это был её выбор. Стоя в укрытии, молодой человек кипел от злости и досады. Нет, не за себя переживал он в тот момент – ему было обидно за бывшую подружку. Руки так и чесались накостылять её неверному мужу: увел у него девчонку, что называется мимоходом, а сам не только не пылает к ней любовью, но и не уважает, не ценит как мать своих детей. Стас знал, что Зоя ждет от него второго ребенка! «Ну и мразь!» – сделал он про себя вывод.

Стас понимал, что любовники пробыли вместе недолго и что их свидание не было запланировано. Он видел Тамару на улице издали не дальше чем полтора часа назад, хотел окликнуть её, сказать, что скоро придёт, но передумал: решил устроить ей сюрприз. Вот такой вот «сюрприз» получился!

Выждав несколько минут, Стас постучался в дверь. Тамара, не ожидавшая его прихода столь рано, опешила от неожиданности, вероятно, подумала, что он мог столкнуться с Дарёшиным. Приглашая его на свидание, она сказала, что у неё есть бутылочка марочного вина для такого случая, поэтому Стас ожидал, что она встретит его во всеоружии: приготовит романтический стол. Вышло же всё совершенно ужасно: к его приходу на столе в гостиной стояла полупустая бутылка и две использованные стопки, которые Тамара не успела убрать. Волосы её были всклочены, лицо покрылось румянцем. Ее слишком яркие губы, причем не от помады, слегка припухли. Покрывало на кушетке было скомкано, одежда её помята. «Извини, Стас, я прилегла на минутку и не заметила, как уснула. Сейчас быстро наведу марафет», – сказала тогда Тамара. В порядок она себя привела и в доме наскоро прибралась, но интима не получилось. Стас старался изображать простодушие, делать вид, что ни о чём не догадывается. Ему стоило больших усилий терпеть её прикосновения, скрывать свою неприязнь. После другого мужчины Стасу было противно даже думать о близости с этой женщиной. Да и Тамарины мысли были в тот момент, по-видимому, не о нём. Почувствовав его настроение, она могла предположить, что он догадывается о том, что происходило в гостиной перед его приходом, но вряд ли была уверена в этом. Он нашёл повод поскорее покинуть её дом. Тамара не возражала. «Ну и черт с ней и с её интригами», – подумал тогда Стас. Они долго не встречались после того случая. Он не желал ни видеть её, ни слышать о ней. Тамара сама подошла к нему спустя три месяца. Всё это время у него были другие девушки, однако среди них не оказалось подходящей для необременительных отношений, а для серьёзных – ни одна не нравилась ему настолько, чтобы жениться на ней. Тамара предложила: «Стас, давай ни с кем другим не встречаться пока мы вместе». Это его устраивало и ни к чему не обязывало. К тому времени он остыл, и их отношения возобновились…

Теперь, спустя долгое время, Стас не хотел ворошить прошлое, морально травмировать Зою неприятными воспоминаниями, но слова невольно сорвались с его губ, и он ждал её реакции.

– Я догадываюсь, кого ты имеешь в виду. Одним из её любовников был Дарёшин, не так ли?

Она не выказывала обид на мужа. Ей просто хотелось знать, насколько Стас сведущ насчёт его похождений к Тамаре, и сможет ли он быть откровенен с ней.

– Я знаю, что Иван пропал без вести в самом начале войны. О покойниках плохо говорить непринято, – тактично уклонился Стас от прямого ответа. – Тамара относится к разряду женщин, которым нравится быть объектом мужского внимания и чем больше вокруг неё обожателей, тем ей лучше. Они – бальзам для её души. Она по-своему занимательная личность, но я бы не женился на ней и под дулом автомата. Вот на тебе ― другое дело! – произнёс он полушутливо. – Я ведь был влюблён в тебя, но прежде чем сделать предложение хотел убедиться, что наши чувства взаимны. У нас всё могло бы сложиться, если б между нами не вбил клин Дарёшин. Ты очень его любила?

– По-видимому, не так крепко, как ему хотелось. У меня были чувства к Ивану с подросткового возраста. Он чем-то зацепил мою душу. Вообще-то у меня и в помыслах никогда не было выйти за него замуж. Сама не поняла, как ему удалось уговорить меня. В глубине ёкало сердечко: не делаю ли ошибку? Я знала, что он из себя представлял. А!.. Что было то было! Зато у меня есть замечательный сын. Я благодарна Ивану за Серёжу. Жаль, что мы не смогли уберечь нашего первенца, Алёшеньку, – закончила свой рассказ Зоя.

На глазах у неё навернулись слёзы.

– Я слышал о вашей трагедии. Мне очень жаль.

Они ненадолго замолчали. Тишину нарушил Серёжа, привлекая к себе их внимание. Он что-то разглядывал на лужайке присев на корточки.

– Что здесь такое выросло? Это грибы, что ли? Опята, да? – обратился он к взрослым.

Зоя со Стасом подбежали к ребёнку. Возле мальчугана среди зелени травы торчали пять довольно крупных и крепких грибочков с белыми шляпками.

– Их можно кушать? – спросил малыш.

– Какой ты молодец! – похвалила его Зоя. – Это грибы шампиньоны. Видишь, какая у них нежно-розовая обратная сторона? Они съедобные. Беги, поищи ещё. Если найдём два или три раза по столько, то на супчик хватит.

Когда вдохновлённый удачей Серёжа бросился бегать по полю в поисках грибов, Стас взял Зоину ладошку, заглянул в глаза.

– Если бы не было войны, ты согласилась бы выйти за меня замуж? – обратился он к ней с вопросом.

– А как же твоя распрекрасная шатенка? – спросила она шаловливым тоном, пытаясь перевести разговор в шутку.

– Я говорю совершенно серьёзно! – произнёс Стас, настойчиво ожидая ответа.

– Но идёт война. Мы живём надеждой на победу, однако сейчас не время строить планы на будущее.

– И всё же?

– Ты хороший парень, Стас, и очень мне нравишься, но я вряд ли решусь снова выйти замуж. Обжегшись на молоке, дуешь и на воду. А тебе вот пора жениться. Не рассчитывай на меня, – дала отказ Зоя.

Про себя же она подумала: «Если я и вступлю в брак, то только по большой и обоюдной любви, что в принципе невозможно, потому что взаимная любовь – редкость, а большая взаимная любовь одна на миллион пар».

Они продолжили обходить пастбище. Серёжа вприпрыжку бегал впереди взрослых. Он притаскивал им время от времени белые грибочки, путая иногда шампиньоны с дождевиками.

– Мама! Мамочка! Смотри, какая корова бодатая! – закричал он, указав на отбившуюся от стада корову.

– Не «бодатая», сынок, а рогатая, – поправила его Зоя.

– А писек-то у неё сколько! – опять воскликнул малыш, останавливаясь возле матери и её спутника.

– Не писек, а доек, – вновь поправила она сына.

А Стас рассмеялся, потрепал густую черную шевелюру мальчугана.

– Я был бы в восторге от такого сыночка! – произнёс он с белой завистью.

– Обязательно будет, – заверила его Зоя. – Какие твои годы. Это женщина в двадцать восемь уже не первой молодости считается, а для мужчины тридцать один год – не возраст.

Дружная компания нашла ещё десятка два шампиньонов. Ребёнок очень бурно радовался находкам, с большим энтузиазмом искал грибы, однако столько беганья и разных эмоций для четырёхлетнего мальца – большая нагрузка. Малыш начал уставать, и они решили, что пора возвращаться.

Уже приблизившись к проезжей дороге, ведущей к дому, Зоя вспомнила о бутербродах.

– Худо-бедно, а на супчик грибов мы насобирали, но его ещё надо сварить. Может, сядем, утолим голод? У нас кое-что съестное имеется, – предложила она сыну и Стасу.

– Ура! – воскликнул, оживившись, Серёжа. – Я такой голодный!

– Неужели еды на всех хватит? – спросил Стас как бы шутливо, зная, что в любой семье каждая крошка хлеба теперь на счету.

– Хватит-хватит, – заверила Зоя, – по крайней мере, заморить червячка, а больше и не надо. Иначе кто суп есть будет?

Они почти закончили трапезу, расположившись на лужайке, когда по дороге промчался велосипедист и, резко затормозив, остановился примерно метрах в пятидесяти от их привала. Пожилой мужчина соскочил с транспорта и, прислонив его к росшим у дороги кустам, скрылся за ними. Серёжа, с аппетитом поедавший свой бутерброд, не сразу обратил на это внимание, а когда огляделся по сторонам, удивлённо спросил:

– А где дядя от этого велосипеда?

– «Дядя от велосипеда» в кустики пошёл, – сообщил Стас, шаловливо подмигнув ребёнку.

Он улыбался от уха до уха, едва сдерживая смех. Серёжа понял его намек и, слегка смутившись, начал подниматься.

– Я наелся. Пойду, цветочки вон там сорву, – заявил он матери. – Мам, а ландыши у нас повяли? – забеспокоился мальчик.

– Совсем чуть-чуть. Мы ведь их стебельки в мокрый носовой платочек завернули. Вот придём домой, поставим их в банку с водой, и они воспрянут, будут несколько дней радовать нас своей красотой и ароматом.

Большую часть обратного пути Стас нёс уставшего Серёжу, перекинув через здоровое левое плечо. Наездник был счастлив.

Добрый дядя проводил их до калитки и, опустив малыша на землю, собирался уж распрощаться, но Зоя опередила его:

– Стас, оставайся у нас на обед, – предложила она, и он не отказался.

Едва Зоя открыла дверь, Серёжа первым ворвался в дом. Следом она пропустила Стаса. Зоя совсем забыла, что, уходя, оставила у порога пустой детский горшок. Сынишка умудрился проскочить, не задев его, зато на него наткнулся их гость.

– Ох!.. Я вроде как обо что-то споткнулся! – сказал он, отодвигая судно ногой в сторону. – А где мальчик от этого горшка, интересно знать? – спросил Стас серьёзным тоном.

– Я тута! – моментально откликнулся Серёжа.

– Этот парень определённо пришёлся мне по душе, – сказал гость, будучи не в силах сдержать смешинку.

Они вместе варили суп, балагурили, хохотали до упаду.

Впоследствии, вернувшись в часть, Стас нередко вспоминал этот радостный день. Он сожалел, что его чувства безответны. «Из нас могла бы получиться отличная семья», – не раз приходило ему в голову.

А на семью Дарёшиных вскоре обрушилось новое горе: пришла похоронка на Степана. Прибежавшая с ужасным известием Света стала биться в истерике. С Полиной Михайловной случился второй сердечный приступ, её еле-еле оходили. Однако она не на много пережила своего старшего сына, скончалась через три месяца после получения похоронного листа.

У Тони война отобрала обоих братьев, а теперь она лишилась и матери. Неизвестно как бы девушка смогла справиться с горем, если бы не Зоина постоянная забота о ней.

Смерть Полины Михайловны ещё сильнее сплотила девушек. Зоя хоть и определила Серёжу в садик, ей всё же требовалась помощь по уходу за ним. К родителям обращаться не всегда удобно, а Тоня не отказывалась присматривать за племянником, забирать его из садика. Он был отрадой для них обеих.

– Зоя Трофимовна, – обратилась девушка-почтальонка к Зое во время работы, – на ваш адрес пришло письмо с фронта. В почтовый ящик положить или отдать вам в руки?

– Давай сюда, – ответила Зоя.

Её распирало любопытство: если Степан и Иван погибли, то

от кого же оно? Ни ей, ни Тоне неоткуда ждать писем. У неё ёкнуло в груди. «Неужели Иван объявился?..» – пронеслось в её сознании. Она забрала конверт, взглянула, кто отправитель: письмо было адресовано Тоне и послано Ильей Золотовым!

«Подумать только! Едва-едва девчоночка стала приходить в себя от неразделённой любви, познакомилась с хорошим, достойным парнем – и на тебе! Объявился! Что если не показывать ей письмо», – подумала Зоя, но сразу же отмела эту мысль, решив, что не вправе вмешиваться в судьбу золовки.

К её приходу с работы Тоня с Серёжей были дома. Девушка готовила ужин. Теперь они жили одной семьёй на Зоиной половине. После смерти матери Тоня ходила к себе домой лишь переодеться и протопить печку, чтобы стены не промёрзли да вещи не отсырели: как-никак ноябрь месяц на дворе.

– Тоня, тебе письмо. Пляши! – с порога крикнула Зоя.

Девушка равнодушно выхватила из её рук нежданный конвертик. Она прочла письмо дважды, не говоря ни слова.

– Ну… как он? – не выдержала Зоя.

– Да всё в порядке пока. Вот… вспомнил о подруге детства, когда мало-мальски оправился от удара. Помнишь, Света горевала, что его любимая девушка вышла замуж за другого парня?.. Илья пишет, что Людмила ждёт ребёнка. Сокрушается о своей несчастной любви. Страдает парень.

– Будешь строчить ответ?

– Не знаю. Не сейчас, – произнесла, озадачившись, Тоня.

Илья стал чуть ли не еженедельно слать ей письма. Они имели дружескую основу. Чувствуя себя уязвлённой, Тоня не давала на них ответов, пока Света не упрекнула её, что она не отвечает на его письма. Оказалось, он и ей удосужился написать полстранички, поинтересовался, как идут дела у Тони, попросил передать ей привет. Девушка смягчилась и после некоторых колебаний настрочила ему коротенькое письмо. Она не стала укорять его, описывать, как три с лишним года ежедневно заглядывала в почтовый ящик, ожидая от него весточку, как волновалась за него, а просто выразила сочувствие и постаралась успокоить его разбитое сердце.

Переписка их стала регулярной. Письма от Ильи доставляли Тоне радость и одновременно вызывали досаду. Она поняла, что ничего не изменилось: он по-прежнему воспринимает её лишь как надёжного друга, нашёл отдушину в переписке с ней. С кем же ещё как не с ней ему поделиться своими переживаниями?! Её ответные письма были сдержанными, без всяких сантиментов. Она не посвящала его в свою личную жизнь, не стала упоминать и нового друга, Романа Стройнова.

И вот, наконец, была одержана победа над фашистской Германией. Илья вернулся с войны в августе сорок пятого года после ранения и при встрече не сразу узнал подругу юности. Она стала ещё более стройной, можно сказать, излишне похудела. Её курчавая, когда-то коротко остриженная, тёмная шевелюра отросла, и её вьющиеся волосы были собраны на затылке. Они струились спиральными локонами по плечам и спине. Не признававшая прежде косметику Тоня пользовалась теперь ею очень искусно. Умело подведённые косметическим карандашом веки сделали её карие глаза ещё более выразительными, они стали казаться огромными, а губы, слегка тронутые губной помадой, ― зовущими к поцелую. И в то же время она оставалась такой же скромной и невинной, как прежде. Илья слегка растерялся, когда его окликнула, казалось бы, незнакомая, но кого-то напоминающая ему девушка. У неё и голос изменился, стал более мелодичным. Он узнал её, лишь когда Тоня подошла совсем близко, идя под руку с молодым человеком. Они поприветствовали друг друга как самые близкие люди, обнялись как брат и сестра после долгой разлуки.

– Познакомься – мой кавалер Рома Стройнов, – представила она ему своего спутника.

– Это Илья Золотов, мой друг детства и просто отличный парень, – обратилась она уже к своему ухажёру.

– Приятно познакомиться! – произнес Роман басовитым голосом и собственническим жестом прижал к себе девушку, чем привёл её в некоторое смущение.

– Мне тоже, – ответил Илья, сверля глазами её и её поклонника.

Тоня почувствовала некоторое напряжение, возникшее между парнями, и поторопилась разрядить обстановку.

– Когда вернулся? – спросила она друга детства ласкающим голосом.

– Позавчера, – ответил дружочек, пронзая её взглядом.

«Илья не спешил увидеться со мной», – подумала Тоня, а вслух сказала:

– Ну что ж, с благополучным возвращением! Мне искренне жаль, что Людмила не дождалась тебя. Я сочувствую тебе. Извини, если своим напоминанием делаю тебе больно. Захочешь поговорить – ты знаешь, где меня найти. Пока-пока!

Она взяла Рому под руку, и они продолжили свой путь. А Илья всё стоял и смотрел им вслед, и девушка чувствовала на себе его пристальный взгляд.

Как он сожалел сейчас, что на собранную вчера в честь его возвращения вечеринку никому не пришло в голову пригласить Тоню. Он, конечно же, пытался вызнать о ней у своей двоюродной сестры Светы. Она сказала: «Я редко бываю у Дарёшиных. После похорон свекрови была лишь на поминках. Как-то не так давно встретила Тоню на улице под руку с интересным молодым человеком. Она познакомила нас. Рома показался мне приличным парнем. Жаль, что её матери не удалось повидать будущего зятя, он бы понравился ей. Зоя по-свойски поведала мне, что Рома сделал Тоне официальное предложение. А она вроде как не дала пока ему согласия, но и не отказала. Тоня заявила ему, что до годин матери не может быть никакой речи о свадьбе и даже о помолвке. Думаю, покойная Полина Михайловна не одобрила бы такое решение дочери. Тонечка сваляет дурака, если упустит такого славного кавалера. Зоя сказала, что, возможно, благодаря ему она и держится всё это время».

Света упомянула вчера, что Тоня повзрослела, похорошела, только Илья и подумать не мог, что она изменилась почти до неузнаваемости. Увидев её с парнем, у него ёкнуло сердечко при мысли, что эти двое возможно поженятся. Он понял, что на уровне подсознания всегда относился к Тоне не как к обычной подружке и, конечно же, не по-родственному, что он явно сглупил когда-то! Вновь встретившись с ней, Илья заметил и в её глазах искорку, которую сестринской не назовёшь, хотя это могло ему показаться. У него мелькнула мысль, что он, возможно, принимает желаемое за действительное, и она относится, да и всегда относилась к нему лишь как к другу.

«Получается какая-то бессмыслица! – озадачился про себя Илья. – Если бы Людмила дождалась меня, не вышла замуж за первого встречного, то у меня, вероятно, не возникло бы никаких сомнений по поводу Тони. Шёл бы сейчас под руку со своей невестой, вёл с ней разговор о предстоящей свадьбе и, возможно, прошлой ночью мы уже зачали бы с ней ребёнка! Может ли такое быть, что я только сейчас влюбился в подругу детства, причём с первого взгляда, будто мы и не были знакомы вот уже много лет?» – задался он вопросом.

То, что у Тони есть кавалер, не помешало им видеться. Они стали встречаться даже чаще, чем это было до помолвки Ильи с Людмилой, пожалуй, так же часто, как и до Тониного пятнадцатилетия. Если он не видел её несколько дней подряд, то эти дни были потеряны для него. Оба парня помогали в организации поминальных годин Тониной матери. Иногда они проводили время втроём: ходили за грибами и за орехами, а когда Волгу сковало льдом, все вместе ловили ершей у проруби. Роман был не в восторге от такой ситуации, да и Илья чувствовал себя третьим лишним. Он пробовал заводить знакомства с другими девушками, однако по сравнению с Тоней они казались ему невзрачными, обыденными, пустыми.