Волею судеб. Часть 1

Галина Комар

Волею судеб. Часть 1

Вот и у Зоечки появился кавалер – высокий, статный молодой человек, с кем приятно пообщаться и пройтись под руку. С ним у неё нет ничего серьезного, просто надо когда-то избавляться от комплексов, начинать встречаться с парнями. Многие её ровесницы вышли замуж, родили детей. У подруг только и разговору что о парнях или мужьях. Они изредка подшучивают над нею, тонко намекая, что она одна такая не целованная девушка на выданье в посёлке осталась. Стас Громов проявил невероятную настойчивость, ухаживая за ней в течение месяца. Этому молодому человеку, по-видимому, нравилось испытывать судьбу, идти по пути наибольшего сопротивления. Он стал первым и единственным, кому Зоя за его упорство и тактичность позволила приблизиться к себе и даже ответила на его поцелуй. Это случилось только что на плоту у берега Волги. Поцелуй его был робким и нежным. Он показался Зое почти братским, скорее приятным и успокаивающим, нежели возбуждающим.

– Не понимаю, как я мог не замечать тебя до армии?.. Собственно, три года назад ты была еще совсем малышкой. Зой, ты ведь не против того, чтобы я считал тебя своей девушкой?

– Ты слишком хорош для меня, Стас. Я тебе не чета. Кстати, до армии ты ухаживал за моими ровесницами, – заметила Зоя и улыбнулась ему с легкой иронией. – Мне никто не дает мой возраст, наверное, из-за небольшого роста и худощавости, а ведь мне уже за двадцать. Парни не слишком обращают на меня внимание, я не во вкусе вашего брата. Вероятно, во мне недостает шарма, изюминки и много чего еще.

– Неправда, я сразу выделил тебя из толпы девушек, как только впервые увидел после возвращения из армии. Я-то замечаю, как смотрят на тебя другие ребята, просто ты кажешься им недоступной. Они завидуют мне.

В порыве чувственности Стас вновь прикоснулся к её губам своими губами, на этот раз более уверенно. Зоя не успела осмыслить свои ощущения, как их поцелуй прервал наглый окрик:

– Ну и ну! Вот так встреча! Неужели моя малышка повзрослела? – услышали они приятный баритон, донёсшийся с берега.

Молодые люди одновременно обернулись, даже не отпрянув друг от друга. Перед их взором предстал чернявый, хорошо загорелый Иван Дарёшин с его русоволосой подружкой Тамарой Николаевой. А кто же иной мог так бесцеремонно вторгнуться в Зоину частную жизнь?!

– Вот как! – протяжно и обиженно промурлыкала его пассия. – «МОЯ малышка?..» А я тогда кто для тебя? – проявила она недовольство, тёршись об него словно кошечка.

Иван оставил её вопрос без ответа. Не отреагировал он и на её ласку. Он спокойно и лишь слегка озадаченно смотрел на парочку, однако его возмущённость была весьма заметна.

– Кончай ухлёстывать за Зойкой, Стас! Она тебе не достанется! – уверенно крикнул напористый парень.

– Ну, это мы еще поглядим… – начал отстаивать свою точку зрения Зоин ухажер, но Иван, обняв свою осерчавшую подружку, уже шагал с ней по берегу Волги.

Голоса этой парочки могли быть слышны за версту:

– Ты говорил с ними так, будто тебе и в самом деле есть до них дело! – не на шутку завелась оскорбленная Тамара. – У тебя имеются относительно этой девицы далеко идущие планы? Ты хочешь приберечь «малышку» для себя?.. А я нужна лишь для временной утехи, да? Что я для тебя значу, Вань?.. Всего лишь полчаса назад ты называл меня «МОЯ кисонька!»

– Вот именно – «кисонька!» – ухмыльнулся Иван.

Рассмотрев проплывающий по Волге туристический пароход, он вновь бросил взгляд на Зою, усевшуюся рядом со Стасом на бревнышко и позволившую ему обнять себя. От Тамары не укрылось, как помрачнел её кавалер, однако заговорил он с ней довольно ласково:

– Ты свободолюбива как кошечка, радость моя, делаешь всё, что тебе вздумается. Ты сама себе хозяйка, выбираешь котика по собственному усмотрению, а меня принимаешь таким, как есть и без всяких обязательств. Тебе хорошо со мной – сама говорила!

– А я-то, глупая, думала, что значу для тебя гораздо больше, нежели просто подружка для развлечений. Мы стали близки задолго до твоей службы на флоте. Вспомни, как я утешала тебя в своих объятиях, когда ты прибыл на побывку в связи с гибелью твоего отца. Нам так хорошо вместе!

– Тебе и с другими неплохо, – мягко осадил её Ваня.

– Если бы ты пожелал, я бы хранила тебе верность, пока ты был в армии, а ты отказался даже переписываться со мной.

– И на четыре года лишила бы себя плотских утех?!

– Представь себе, да! Я ведь люблю тебя.

– Золотко, тебе ни к чему кривить душой. Я тебя ни к кому не ревную. Главное, что сейчас мы единственные есть друг у друга. Я доволен, что ты предпочла меня остальным своим кавалерам. Нам действительно неплохо вместе. А не укрыться ли нам от людских глаз подальше отсюда, чтобы вновь убедиться в этом? – произнёс он с завораживающей хрипотцой в голосе и широко улыбнулся, а про себя подумал: «В последний раз!»

За четыре года, проведенные Иваном на службе во флоте, Зоя Гаврилова расцвела и похорошела. Её пропорциональная фигурка приобрела соблазнительные округлости, а талия стала ещё тоньше. При росте ниже среднего и при её худобе она выглядела бы слишком хрупкой, если б не довольно полные стройные ножки и красиво сформировавшаяся грудь. Сильному полу хотелось защищать, оберегать таких девушек.

На самом деле Зоя была выносливой, способной постоять за себя, чего не скажешь по её внешнему виду. Приятная, темноволосая, кареглазая, она излучала теплоту и умиротворение. Её одеяния подчеркивали её сущность. В семье, где необходимо обеспечивать пятерых детей, не до изысков, но пошитые ею собственными руками наряды из простой дешевой ткани смотрелись на ней великолепно.

Будучи соседями, Иван Дарёшин и Зоя Гаврилова знали друг друга всю жизнь. Он старше на четыре года и помнил её с рождения. Она всегда была для него «Матрёниной сестрёнкой». По непонятным причинам из четырех сестёр именно Зою Иван выбрал объектом своих цепляний. Он с самого раннего детства подтрунивал над ней, называя её по-разному: «Зайкой», «Малышкой», «Мышонком», «Пигалицей» и даже «Малявкой». Однако из его уст эти прозвища казались ей безобидными. В семнадцать лет Иван попытался изменить суть товарищеских отношений с её сестрой Матрёной: сделать их более близкими, но она влюбилась в его друга Костю Боброва и их чувства оказались взаимными, что не очень-то его и расстроило.

Невысокий, коренастый Иван Дарёшин был довольно привлекательным молодым человеком с темно-русыми коротко остриженными волосами и карими глазами, в которых отражался не только шальной юмор и проказа, но и понимание, участие. Его внутренняя доброта и простота составляли некий контраст с волевыми, резковатыми чертами лица. Речь Ивана изобиловала шутками, особенно при общении с девушками. Этот разбитной парень начал интересоваться прекрасным полом с четырнадцатилетнего возраста. Встречаться он предпочитал с ровесницами и избирательно, однако избегал серьезных отношений.

В доме Гавриловых воскресными вечерами частенько устраивались молодёжные посиделки. Родители не запрещали детям приглашать друзей, считали: пусть лучше балаганят на глазах, чем гуляют непонятно где – так спокойнее.

Любители подобного времяпровождения, Иван и Костя приходили обычно вдвоем. Чтобы не оставаться без пары, Ваня приводил с собой подружек, причём менял их чаще, чем собственные носки, будучи чистюлей. Он не смущался целоваться с девицами на глазах у совсем ещё юной Зои. Если она случайно заставала в сенях или во дворе сладкую парочку за этим делом, разумеется, краснела. Его это забавляло. Иван хихикал и подмигивал ей, нагло смотря в глаза. Шалун будто испытывал её. Подобные выходки смущали Зою, выбивали из колеи. Она старалась избегать таких ситуаций или делать вид, будто не замечает происходящего. Он же, как назло, окрикивал стушевавшуюся скромнягу, подшучивал над ней, обращаясь при этом, разумеется, не по имени.

– Мотя, почему ты отдала предпочтение Косте, а не Ивану? – поинтересовалась у сестры Зоя около трёх лет назад.

– Дарёшин не в моем вкусе, – ответила Матрёна. – Хотя сейчас, когда он в армии, мне его как-то не хватает. Иван неплохой парень, хороший друг, но бесшабашный и ветреный. Или ты до сих пор не поняла?.. Он не намерен связывать себя серьезными отношениями в ближайшие двадцать лет. Ваня вряд ли способен на глубокие чувства, не в его натуре быть верным одной избраннице. Не думаю, что он когда-нибудь образумится, уймётся. Ты вот желаешь его для себя в качестве мужа?

– Ха! Да кому я нужна? Тем более – ему. Сама знаешь, как он ко мне относится: я для него – объект насмешек. Впрочем, вернувшись из армии, он, возможно, меня и не заметит. Я вообще замуж не выйду. Мне уже семнадцать, а мальчики особого внимания на меня не обращают. Заметила, сколько возле нашей Симочки их крутится? А ей нет ещё и пятнадцати! Вчера я видела, как она у лесопилки с Ванькой Соколовым целовалась. Тебе не кажется, что у этого ушлого парнишки с нашим соседом Иваном кроме имени есть ещё что-то общее, несмотря на их приличную разницу в возрасте?..

Прибыв на похороны отца в конце третьего года службы на флоте, Иван Дарёшин не сразу узнал Зою, а когда наступило узнавание, первое, что он произнес было: «Привет, невеста!» Эти же слова услышала она и при встрече с ним после его демобилизации. Теперь он перестал называть её обидными прозвищами. И хотя по-прежнему подшучивал над ней, в его речи появились серьезные нотки. Зоя обратила внимание, что после небольшой стычки со Стасом на берегу Волги Иван ни разу не попался ей на глаза в обществе Тамары, с которой, как она знала, он возобновил отношения сразу по возвращении со службы. Ходили слухи, будто эта девушка ради него бросила своего очередного кавалера. Но вообще-то ему в данное время было не до девиц: он торопился закончить строительство нового дома на соседней улице, которое было приостановлено из-за случившейся трагедии, когда на его отца во время работы свалилась балка, и тот погиб на месте. Вернувшийся Иван продолжил его дело. По возможности ему помогали старший брат Степан и другие родственники, а теперь, чтобы успеть управиться до холодов, он попросил содействия и у друга Кости.

Направляясь в клуб на концерт художественной самодеятельности, Зоя со Стасом увидели Ивана за работой на крыше нового дома. Он их тоже заприметил и взглянул на них так, будто они в чём-то перед ним провинились, тем не менее, всё же качнул головой в знак приветствия. Зое никогда не приходилось видеть его таким сердитым.

А на следующий день он явился в её родной дом при всём параде с букетом цветов и с родичами! Вот ведь несуразица!

Зоя не сразу поняла, что эти люди собрались по её душу и цветы предназначены ей, а когда осознала – была потрясена, ошарашена! Бросив букет на стол, она выскочила из дома с намерением скрыться подальше. Ей захотелось убежать, куда глаза глядят. Настигнув беглянку на крыльце, Иван ухватил её за руку и тепло, проникновенно, как никогда прежде, всмотрелся в её карие, непонимающие глаза. От испытываемого шока они сделались огромными и испуганными. Иван прикоснулся к Зоиному лицу своими натруженными руками, дотронулся кончиками пальцев до её губ. Она почувствовала его желание поцеловать её, но он не сделал этого. И ей почему-то показалось, что её обделили. Никто никогда не вызывал у нее такого ощущения, даже Стас (впрочем, он стал для нее скорее другом, нежели любимым парнем). Зоя не хотела испытывать ничего подобного к Ивану – этому порочному типу! ― но ничего не могла с собой поделать.

– Тебе нравится шокировать меня, вводить в краску, да? Если это твой очередной прикол, то он совсем не смешон!

– Разве стал бы я беспокоить своих родственников ради розыгрыша? Я на самом деле прошу твоей руки, – произнёс Иван с несвойственным ему волнением.

Девушка внимательнее пригляделась к его внешнему виду. Он всегда одевался неплохо, следил за собой, но сейчас на нём был надет новый костюм и ботинки невероятно сверкали.

– Ты решил заиметь жену? А с какой такой стати твой выбор пал на меня?

Зоя смотрела на него недоверчиво, настороженно, даже можно сказать сердито. Она старалась совладать с собственной дрожью и растерянностью.

– Ты всегда была моей малышкой! Я давно положил на тебя глаз: ещё до помолвки Костика и Матрены. Ты казалась почти ребёнком, но уже тогда в глубине души я ощущал значимость твоего присутствия в моей жизни, мечтал, что когда-нибудь женюсь на тебе. Я и не заметил, как ты подросла и повзрослела. Понял это лишь когда заметил вас со Стасом на плоту. Я чуть с ума не сошёл от ревности, увидев, как он целует тебя, а ты будто бы и не против.

– Ну-ну. А как же Тамара? Вы с ней с незапамятных времен периодически встречаетесь, а после твоей демобилизации – регулярно. Это же большой срок по твоим меркам.

– А что Тамара?.. Она давняя моя подруга. Таких как я дружков у нее перебывало великое множество. Между нами нет никаких обязательств. Мы оба знали, что наши встречи носят временный характер.

– Тамара так не считает. Извини, Ванюша, но мы со Стасом не стали затыкать уши, когда она верещала на всю округу как хорошо вам вместе.

– Я взрослый парень, – не стал отпираться Иван, – иногда природа требует. Не мог же я покуситься на запавшую мне в душу юную, невинную девушку. А Тома моя ровесница, без пяти минут старая дева. С такими зрелыми девицами можно неплохо провести свободное время, но не всю жизнь. Она не из тех, на ком женятся, но и ей, вероятно, хочется крупицы женского счастья.

– Значит, по понятиям вашего брата парней, Тамара должна быть благодарна за то, что её хотя бы просто используют? То-то она будет довольна, когда узнает о твоем сватовстве!

– Ей не на что обижаться. Я не давал ей никаких обещаний, да и не так часто мы с ней и встречались-то. У меня практически не было свободного времени. А теперь мы и вовсе расстались. В тот день, когда ты видела меня с ней на берегу, была последняя наша встреча.

– Да… сейчас мне понятно, почему Матрёна считает тебя бесшабашным и ветреным! Кстати, она полагает, что ты не можешь быть верным своей избраннице.

– Невозможно знать подобное о ком бы то ни было наперёд. И зачем мне любая другая женщина, если у меня будешь ты – такая куколка жена?! Скажи мне ДА, дорогая.

В его глазах было столько нежности, ласки, что Зое захотелось дать согласие, однако воздержалась.

– Вряд ли мы предназначены друг другу, – сказала она, испытывая сомнение.

– Ещё как предназначены! Не будешь же ты отрицать, что между нами всегда существовало некое притяжение. Мы оба эмоционально реагируем друг на друга при встречах.

– Да уж! Я всегда была «в восторге» от твоих измывательств, а еще от «Пигалицы» и «Малявки».

– У меня никогда в мыслях не было обидеть тебя. Я называл тебя по-разному, но всегда с платонической любовью. Не забывай: я старше на четыре года. В ранней юности это ощутимая разница. До моего призыва в армию ты была ещё малышкой, но для меня особенной, а теперь превратилась в красавицу. Выходит, не осознавая этого, я всегда был неравнодушен к тебе, поэтому и цеплялся по каждому поводу. А как иначе можно заставить девочку-подростка обратить на себя внимание?

Зоя рылась в закоулках памяти, ища веский довод для тактичного отказа, но на ум, как на грех, ничего не шло.

– Не слишком ли ты спешишь с женитьбой? Я слышала, будто ты против скороспелых браков. Отчего вдруг такие перемены? – спросила она, чтобы потянуть время.

– Люди с годами меняются. Может я подсознательно ждал тебя и не думал, что ты так рано созреешь для замужества. Ты ведь хочешь иметь мужа, детей – свою собственную семью?

– Допустим. Но только для меня это не повод бросаться в омут с головой. Тебе тоже следует осмотреться вокруг. Я не единственная, к кому ты проявляешь интерес, кто нравится тебе. Не вижу оснований опутывать нам с тобой себя узами брака. Для такого ответственного шага, на мой взгляд, нужны глубокие чувства, а у тебя их ко мне нет, как и у меня к тебе.

– А как тогда расценивать мою реакцию на ваши со Стасиком поцелуи? Ревность не вспыхивает ни с того ни с сего. Каждый раз, когда я вижу вас вместе, у меня чешутся руки намылить ему физиономию. Разве не очевидно, что я люблю тебя, прелесть моя? Я не могу допустить, чтобы этот белобрысый красавчик увёл тебя у меня из-под носа, а потом, не дай бог, бросил. Вы не подходите друг другу. Уверен, что со временем ты ответишь мне взаимностью. Меня нельзя не полюбить! Да я и сейчас тебе небезразличен.

Сказано это было с оттенком юмора и с обворожительной улыбкой. В его повеселевших глазах проскочили искорки лукавства и ещё чего-то. В них было столько всего намешано, что девушка терялась в догадках о его истинных чувствах.

– Ну и что из того? – попыталась стоять на своём Зоя.

Она почувствовала, что защита её начала рушиться. В ней все ещё сохранялся сгусток страха и подозрительности, но одновременно возникло желание довериться ему. Иван понял её колебания и поторопился закрепить свой наметившийся успех таким поцелуем, каким никто никогда не одаривал её!

Зоя смотрела на его меняющееся от страсти лицо, и это его состояние передалось ей. Он притянул слегка противящуюся ему девушку к себе и, опасаясь спугнуть, стал целовать сначала нежно и осторожно, а потом крепко и страстно. Ошалевшая от такого напора дивчина, казалось, совсем уж сдалась, когда возле них появился третий лишний: её отец.

– Мы потеряли вас. А между вами, оказывается, полное согласие! – сказал он, застав их врасплох.

Попав в затруднительное положение, Зоя посмотрела на Ивана, ожидая от него выручки, дружеской поддержки. Она надеялась на его находчивость и понимание.

– Да, Трофим Гаврилович, ваша дочь согласна выйти за меня замуж! – не раздумывая, подтвердил Иван его предположение, воспользовавшись её замешательством.

– Так ведь, любовь моя? – обратился он к Зое.

Иван смотрел на неё умоляюще.

«Ну и что мне сказать на это?!» – озадачилась избранница.

– Да, – вынуждена была согласиться Зоя, – но только не раньше будущего года, – сделала она оговорку, оставляя себе путь к отступлению.

Девушка поняла, что скомпрометирована в глазах отца и не могла ответить иначе!

– Давайте вернемся в дом и всё обсудим, – предложил Трофим Гаврилович, распахивая дверь, пропуская вперед себя дочку и будущего зятя.

Дома их с нетерпением ожидали обе матери и сваты.

– Хорошо бы устроить свадьбу в начале октября, – высказал пожелание жених. – К тому времени мы переедем в новый дом.

Мать, Полина Михайловна, и брат Степан его поддержали.

– Вряд ли это приемлемо для нашего бюджета, – не согласилась с ними Зоя, бросив взгляд на своих родителей. – Мы еще не оправились после Симочкиной свадьбы. Я не хочу никаких торжеств, но ведь надо хотя бы собрать приданое. Своё я пожертвовала сестричке.

– Я тоже предпочитаю обойтись без пышной свадьбы, – согласился с невестой Ваня, – тем более что и у нас туговато с деньгами. Все отцовские накопления ушли на строительство дома. Однако меня взяли на работу на завод, так что скоро всё наладится. Давайте пойдём на компромисс: назначим регистрацию брака на середину ноября. Отметим это важное событие, а заодно и новоселье справим в кругу самых близких родственников.

– Разумное решение, – согласился Трофим Гаврилович.

В конце ноября Зоя и Иван поженились, а через год появился на свет их первенец Алёша, названный так в честь Иванова отца. Ребёнок оказался довольно крупным, так что роды были тяжёлые, но всё обошлось без травм для малыша и его мамы.

Мальчик рос крепеньким и не по возрасту быстро развивался на радость родителям. Казалось, он схватывал все на лету, повторяя за взрослыми трудные для такого малого возраста слова и словосочетания. К двум годам малыш выговаривал почти все буквы алфавита. В этом была немалая заслуга молодой мамы. Зоя постоянно разговаривала с сынишкой, пела ему забавные детские песенки, много читала, пересказывала прочитанное, привлекая к этому процессу ребёнка, тренируя его память. Стоило ей замолчать, как Алёшенька начинал волноваться. Зоя с каждой получки покупала сынишке новую книжку с картинками, что было для него лучшим подарком, но их всё равно было недостаточно, и она стала читать ему стихи из учебников Ваниной сестрёнки Тони. Двухлетний малыш, к удивлению взрослых, без усилий запоминал наизусть стишки.

Поскольку после рождения первенца времени на развлечения у молодых родителей почти не осталось, им пришлось прекратить посещение посиделок и танцплощадок. Да они и не испытывали в них теперь потребности. Их захватили обустройство собственного быта и забота о сынишке, в котором они души не чаяли. Он сильнее сплотил молодую пару. Радуясь, как хорошо складывается их с Зоей семейная жизнь, какой замечательной мамой оказалась жена, Иван с восторгом воспринял новость о второй её беременности.

– Это замечательно! ― сказал он жёнушке.

За три года счастливого супружества они прикипели друг к другу душой и с нетерпением ждали появления ещё одного ребёнка.

Укладывая как-то сынишку, Зоя наткнулась на лежащий между страниц старого учебника лист с написанным от руки стихом и, услышав просьбу, казалось бы, уже заснувшего, ребёнка почитать, механически начала:

Прибежали в избу дети,

Второпях зовут отца:

«Тятя! Тятя! Наши сети

Притащили мертвеца!»

Зоя замолчала, ее охватило предчувствие надвигающейся беды. «Какой ужас!» – подумала она и услышала:

– Еще.

– Сыночек, лапочка, мы не станем читать этот стишок: он для взрослых. Спи, золотце моё.

– Спать, – прошептал малыш и тут же засопел.

Наутро Алёша повторил прочитанные ему перед сном строчки от слова до слова с той же интонацией. Ощущение страшного предзнаменования закралось в Зоину душу. Почувствовав ее паническое состояние, другой, не рождённый, ребёнок забился в ней с небывалой силой.

– Не надо рассказывать этот стишок, дорогой. Забудь его. Хорошо? – попросила малыша Зоя.

– Хорошо, – послушно ответил Алёша.

Больше Зоя его от сынишки не слышала. А вскоре они с Иваном преподнесли ему маленького братика Серёжу, которому он совсем не обрадовался. Мальчик решил, что младенец ему не нравится.

– Фу, какой красный!.. Крикун.

Наблюдая, как мать меняет братику испачканные пелёнки, подмывает его, малыш вынес свой вердикт:

– Мама, Серёжа плохой. Он говнюк! – и, немного подумав, предложил: – Давай вернём его.

– Куда? – хихикнул слушающий его лепет отец.

– Туда, откуда взяли, – ответил ребёнок такому непонятливому папе.

Зоя с Иваном смеялись от души. Они поняли, что Лёша ревнует их к братику и уверили его, что с появлением Серёжи не стали любить его меньше, что их любви хватит на обоих.

– Лёшенька, давай одеваться. Прогуляемся до магазина. Хлебушка купим, – сказала однажды сыночку Зоя.

– Гулять! Хлебушко, – восторженно принял её предложение малыш и поспешил за своей обувью.

– Серёжа? – обратился он к наскоро закутывающей братика матери, неся в обеих ручках по валеночку и смотря на неё вопросительным взглядом.

– Его мы у бабули оставим, – обрадовала она сынишку.

«Хорошо, что есть к кому обратиться при случае и не надо далеко ходить», – подумала Зоя.

Они с Иваном занимали большую часть пятистенки. На оставшейся жилплощади проживали её свекровь и золовка. В новом доме Иван по совету матери предусмотрел два входа и две печки. Так что, отгородившись внутренней стенкой, они получили две небольшие, но отдельные квартирки. При необходимости его сестра и мать соглашались присмотреть за малышами. Сегодня же обеих не оказалось дома. Зоя вернулась расстроенная. Алёша между тем, расположившись на полу, самостоятельно пытался надеть валеночки. Он озадаченно посмотрел на мать, увидев, как она раскутывает Сережу, укладывает его в кроватку.

–

Тети Тони и бабы-Поли нет дома. Серёжу не возьмем. Уложим его спать, – пояснила она старшему сынишке.

–

Не возьмем, – повторил Алёша. – Холодно там, – добавил он от себя.

– Да, холодно, сынок, – согласилась с ним Зоя.

Хотя близился апрель месяц, на улицах продолжали лежать насыщенные влагой сугробы снега, по которому не то что протолкнуть коляску с ребёнком трудно, а даже с пустыми руками идти непросто. К тому же день выдался ветреный, пасмурный. Пришлось нести двухгодовалого малыша на руках – не оставлять же и его дома без присмотра. Ей и за спящего Сережу-то было страшно: вдруг проснётся, зайдется плачем или того хуже – срыгнет, захлебнется своей отрыжкой.

– Мы быстрёхонько, – рассудила вслух молодая мама, – до хлебного магазина и обратно. Если там большая очередь, дойдем до «дежурки», купим чего-нибудь мучного.

В магазин как раз привезли хлеб, но к разгрузке еще не приступили, а народу скопилось уже порядочно. «Жаль, что не с кем оставить детей, а то бы сейчас заняла очередь. Как некстати Иван с утра отправился к брату. В доме все продукты на исходе. Мог бы предупредить заранее о своих планах. Знает ведь, что именно по воскресеньям я делаю закупки», – посетовала про себя Зоя.