Пророчество света и тьмы

Шаг.

И спина прогибается назад. Вижу потолок со нарисованными в детстве звездами и улыбаюсь. А в музыке красота и легкость, что-то светлое и парящее, что веками остается вне времени и пространства. Оно натягивается, меняется, убыстряется подобно стуку моего сердца, что отбивает свой, жизненный ритм.

Шаг.

Кружусь, создавая пируэты, то в одну, то в другую сторону. Подол не успевает за ногами, не чувствующими холода каменного пола, и сминается к бедрам. Я вспоминаю как мама учила меня этому танцу. Кому как не ей, принцессе Дукима знать, как чувствовать эту музыку. Наверное для нее это было отдушиной по родным местам.

Последние нарастающие аккорды перед концом.

Поднимаю руки вверх, к луне, которая поглядывает за моим таинством через открытый балкон. Сознание где-то далеко на волнах спокойствия и умиротворения, глаза закрыты, а голова откинута назад. Мне удивительно хорошо, как в том времени, когда самой большой проблемой было скрыть от мамы новый синяк на руке, что заработала подравшись на кулаках с темноглазым мальчиком из детства.

Шаг

Дверь ударяется о стену, с такой силой, что наверняка останется вмятина. Я застываю подобно каменному изваянию в саду. На пороге стоит отец в полном обмундировании. На его мече кровь, стекающая густыми каплями на персиковый ковер, а в глазах эмоции, от которых у меня волосы встают дыбом. Но самое страшное это его тени – трое воинственных мужчин сейчас сливались с окружающей обстановкой, растеряв всю свою густую черноту, как и перстень с аместистом на среднем пальце. Наконец, отец останавливает тяжелое дыхание и его губы складываются в страшные слова:

– Мортен во Фьерии.

ГЛАВА 6

Я неслась по коридорам замка сшибая все на своем пути. Досталось даже антикварной вазе, полной свежесрезанных алых роз, что при столкновении рухнула с постамента и треснула у основания. Проходящие мимо слуги спешно кланялись и тут же жались к стенам, избегая той же участи.

Прошлым вечером после шокирующих слов, отец не потрудился что-либо объяснить. Он долго смотрел в стену невидящим взглядом, а затем резко скрываясь за дверью сообщил, что будет ждать меня в тронном зале утром. И ушел. А алые капли, навсегда впитавшиеся в персиковый ковер, остались.

Сегодня стражники без слов распахнули передо мной массивные двери и взгляду открылись знакомые черты роскошного зала. Белоснежные колонны, увенчанные золотой лепниной, множество люстр, ярко освещающих помещение, искусный мраморный пол с цветочными орнаментами и, конечно, трон короля и королевы из цельной гранитной плиты, на которой лучшие каменщики выгравировали солнечные лучи. Этот зал был местом силы и власти правящей семьи Фьерии, но сейчас даже он как-то померк, чувствуя надвигающуюся беду.

Я замерла на пороге, наблюдая скопление мужчин за широким дубовым столом. Советники отца, министры и послы – кажется каждый близкий к короне чиновник был приглашен на этот экстренный совет. Стоял самый настоящий гвалт: я явилась в разгар прений, хотя без презрительных взглядов, намекающих, что великие умы не привыкли заседать в присутствии женщины, не обошлось. Но после одобрительного кивка отца, все вернулись к обсуждению насущной проблемы.

– Мы должны отстоять границу. Если позволим ему продвинуться вглубь страны, то фактически признаем поражение и навсегда останемся слабыми перед другими государствами. – Покрываясь потом от напряжения упорно вещал граф Филипп де Альена, министр иностранных дел.

– А перед кем нам теперь держать суверенитет?! Большая часть континента в вассалитете у Имменсияра. Нужно договориться с королем о выгодных для Фьерии условиях мирного договора! – наивное предложение о соглашении с тем, кто не знает, что это такое, принадлежало герцогу де Фискусу, почтенному властителю финансов.

Я прижала изрядно помятые газетные вырезки к груди, слушая как почтенные лорды перекрикивают друг друга как малые дети, претендующие на внимание старшего.

– Тихо! – Громогласный голос отца прервал весь гомон споров и подданные в один миг замолчали. – Я не позволю своему народу погибнуть в бессмысленной войне. Фьерия выполнит требуемые условия и моя дочь принцесса Ювита Луксор, выйдет за Мортена Умбрайта, короля Имменсияра. – За его спиной с грустью кивнул министр военных дел. – И мы дадим ему все, что он попросит, чтобы сохранить наши жизни. – уставший взгляд в сторону советника. – И жизни детей Фьерии.

Вот и прозвучал мой приговор. Десять лет неопределенности, уловок и размытых обещаний и мой почтенный отец, наконец, соизволил произнести это вслух.

– А сейчас всем прочь!

Члены совета стали поспешно расходиться, шепчась между собой и бросая мне в спину тяжелые взгляды, наверняка жалея, что не отдали меня на растерзание раньше.

Отец устало опустился на трон потирая веки.

– Ты все слышала.

– Да.

– Мне неизвестно о его планах на твою судьбу, Ювита.

– Нам всегда было мало что известно его планах. Но ему нужна жена, едва ли со мной может произойти что-то ужасное.

Скептичный взгляд остановился на моем лице, когда ложь легко сорвалась с языка. Наверное, я все же чему-то научилась при дворе.

– Чья это была кровь?

Король свел брови к переносице, без пояснений понимая о чем речь.

– Вчера мы пытались оттеснить один из его отрядов с границы. Граф сказал стоит попробовать. Но его воины… будто сделаны из самой тени: неуловимые и быстрые. Мне удалось зацепить одного, прежде чем… – невесело усмехнулся он. – В-общем то, это была быстрая победа. Но не для нас.

– Что?

Мне стало дурно, пол под ногами закружился при мысли о подданных, погибнувших из-за самонадеянности отца.

– Ты надеялась, что этого не случится, я знаю. И я виноват перед тобой, Юви. Но ты должна понять, по сравнению с жизнями сотен тысяч наших граждан…

– Лучше я, чем они. – Голос сорвался, но я отреагировала лучше, чем ожидала. – Ты… видел его?

– Нет. Говорят король прибыл уже после того как мы с остатком войска вернулись в замок.

Отец приподнялся с трона, словно хотел обнять меня, но остановился при виде мужчины вошедшего в тронный зал. Черные доспехи обтягивали его тело как вторую кожу, длинный меч касался пола и оставлял длинную полосу на мраморе. А в руке он держал свиток, перетянутый темно-синей лентой, под сургучной печатью с изображением звезды. Небрежно поклонившись отцу и вручив письмо, посланец бросил взгляд через плечо. Брови взлетели вверх и спустя секунду мужчина Имменсияра опустился на одно колено. Передо мной. Со стороны трона раздался неровные вздох.

Я покачала головой, ощущая холодок, пробежавший по позвоночнику, но посланник казалось только сильнее склонил голову. В полной растерянности мои ноги согнулись в в легком реверансе и тогда на жестком лице мелькнула полуулыбка. Так не сказав ни слова, он покинул тронный зал также быстро, как и появился.

Глухой удар двери заглушил рвущуюся печать. На секунду наши с отцом взгляды встретились, прежде чем глаза короля заскользили по строкам. Его губы вытянулись в одну линию, а челюсти сжались, когда после минуты тишины сухой голос произнес:

– Сегодня вечером король нанесет нам визит.

Я шагнула назад, закусывая изнутри щеку. Косточки от корсета больно впились в стесненную грудь и сделать вдох оказалось проблематично.

– Мне нужно на воздух.

Ватные ноги несли мое тело наверх по винтовым ступеням смотровой башни. Каменная площадка встретила желанной прохладой, опаляя горячие щеки. Острые зубцы ограждения доставали мне до пояса и я вцепилась в них ладонями, чтобы не так сильно кружилась голова.

– Давай, Ювита, дыши. Быстрый вдох… Медленный выдох…

Зеленые сады, окружающие замок цвели и даже до вершины башни доносился их легкий аромат. Смотровая площадка выходила на центральный подъезд к замковым воротам, за небольшим рвом от которого начиналась небольшая деревня, где жили слуги, задействованные в жизнеобеспечении замка и солдаты. Один большой дом с красной черепицей и несколько поменьше располагались вдоль улочек вперемешку с торговыми рядами огибая замок полукругом. За деревней начинались поля, в которых для жителей замка выращивалась зерновые и овощные культуры, росли фруктовые деревья, паслись коровы и козы.

И этот пейзаж был бы прекрасен, если бы не одно но.

На горизонте, куда еще дотягивался человеческий взгляд, слева направо и всюду вширь, сгустилась темная полоса. Фьерия не была военным государством, однако наша армия славилась на весь континент своими боевыми умениями и численностью.

И это была не она.

Прищурив глаза до темных пятен, я разглядела стройные ряды воинов, облаченных в черные латы, не отражающие света утреннего солнца. Это был редкий материал эксимия, создаваемый из особой горной породы, что имел невероятную прочность. Целому отряду магов с сильным Даром огня необходимо было плавить породу и тут же придавать ей форму доспеха. Зато после застывания ему не был страшен ни удар меча, ни природный огонь. Даже яд, попадая на броню впитывался и поглощался ею. Само собой, такие доспехи были доступны немногим. В нашей стране их могли позволить себе лишь несколько десятков полководцев. Но то, что я видела выходило за рамки возможного. Тысячи воинов, облаченных в доспехи из эксимия. Целое состояние, за которое можно было, в прямом смысле, купить пару стран. Солдаты восседали на лошадях фризской породы, которых в народе называли “черное золото”. Их лощеная шерсть единственное, что сияло в солнечных лучах, разбавляя чувство, что на замок надвигается густой туман.

Щурясь от бьющего по глазам солнца, я, наконец, решилась взглянуть на пожеванные печатные издания, что до сих пор сжимала в руках.“Имменсияр объявил войну Меридису. Какой будет политика нового короля?”, “Мортен Умбрайт захватил Тенре. Откупится ли Сонтен непомерной контрибуцией?”, “Дуким вассал Имменсияра? Что ждать странами коалиции Восточных гор?”: гласили пестрые заголовки последних лет. Я собирала их, хранила, пыталась найти хоть какие-то закономерности почему король тянет с исполнением договора, заключенного двадцать лет назад. Не знаю, зачем принесла их на совет, не знаю, на что рассчитывала желая показать их отцу. Высокие чины и без того знали все, что делал Мортен на протяжении своего правления. Но мне казалось я знаю его лучше, казалось, что он передумал, оставил Фьерию и меня в покое. Хотя бы в память о том, кем мы друг для друга были.

Но главный вывод оказался максимально простым. Король Имменсияра оставил самое сладкое напоследок.

В комнате меня уже ждала Латенсия и служанки в белоснежных нарядах. Из личной купальни пахло травами и зажженными благовониями. Я любила эти ароматы, но происходящее было слишком похоже на обряд с барашком, которого готовят к ритуальном сожжению.

– Кхм. Принцесса, нам велено подготовить вас к вечернему приему. – Тенси говорила вкрадчиво, покусывая губу.

Служанки опустились в почтительном поклоне пока я следовала по направлению к горячей кадке, источающей вверх клубы пара. Горячая вода расслабила напряженные мышцы, и я позволила проделать с собой все пытки, которые девушки назвали процедурами красоты.

Укутавшись в теплый махровый халат я сидела за своим столом, бессмысленно перебирая написанные письма. Вкуса обеда не почувствовала и он комком рухнул куда-то в желудок, вызывая сонливость. Я бы с удовольствием предалась этому соблазну, лишь бы перестать чувствовать щемящее отчаяние, но меня подхватили под руки и усадили к туалетному столику, где девушки продолжили свои экзекуции.

Спустя несколько часов принцесса была готова для выхода в свет.

Первое платье, что выбрала Латенсия оказалось темно-бордового оттенка, что заставило меня обернуться к двери, на полу у которой лежал новый, лавандовый ковер.

Видя мой затравленный взгляд, фрейлина вытащила из гардероба другое платье, зная, что против него у меня не найдется аргументов. Я хотела надеть его на свою коронацию. Оттенка состаренного золота, с высокой талией и твердым корсажем, туго обнимающим талию. Спущенные рукава открывали ключицы, подчеркивая тонкую шею, а по подолу вилась тонкая золотая нить, что блестела даже при мягком свете лампады. Под платьем было всего несколько нижних юбок и отсутствовали кольца кринолина, так что если я упаду в обморок, все присутствующие при казни (ой, то есть приеме), не увидят моего исподнего. Служанки завили темные волосы в упругие кудри и оставили грациозно стекать по плечам и спине.

Но все мое внимание влек к себе иной, непривычный предмет гардероба. Тончайшая вуаль из золотистого материала, легла на мое бледное лицо размывая, но не полностью скрывая его черты. Корона с алмазами удерживала ее на моей голове в неподвижности, пока золотая пыльца ткани ниспадала до груди. Дань древней традиции, когда жениху не было позволено видеть лица невесты вплоть до брачного обряда.

Пошел второй час как за дверью в нетерпении переминалась стража, не теряющая надежд увести меня на прием. Но каждый раз я отсылала их, продолжая смотреть с балкона как неспокойные морские воды разбиваются о стены замка. Когда дверь отворилась вновь, в покои облачком проник терпкий древесный запах.

– Милая, мы ждали тебя еще полчаса назад. – Я обернулась, приветствуя королеву в ее величественном образе из синего бархата. – Принцесса не смотря ни на что должна соблюдать этикет и правила приличия.

Я улыбнулась ей, зная, что уголки рта оставались опущенными.

– Милая, ты вся дрожишь…

Королева порывисто прижала меня к себе, а потом чуть отстранившись тихо произнесла:

– Мы правда не можем позволить тебе переждать прием здесь, но, знаешь, есть одна давняя традиция, которая может тебе понравиться …

И вот я оказалась на небольшом балкончике, куда мама проводила меня тайными ходами прежде чем вернуться к гостям. В тронном зале таких укромных уголков было еще три так что здесь я чувствовала себя в относительной безопасности.

По залу кружили пары в традиционных танцах Фьерии, а вдоль стен возвышались столики с изысканными закусками и дорогими напитками из королевских погребов. И все было бы прекрасно, если бы не общее волнение витающее в воздухе. Мой отец восседал на троне во всем великолепии, но то и дело поглядывал на дверь со взглядом забитого зверя, что не укрылось от внимания подданных. Они перешептывались между собой, собираясь в кучки, а мужчины все чаще касались эфеса меча.

Приглашенных гостей не было. Время шло к закату и все понемногу расслабились. Я с улыбкой наблюдала как Латенсия вежливо отказывает в танце графу Берну, что еле волочил ноги от виски и вероятно, не смог бы самостоятельно дойти до кареты, не говорят уже о вальсировании.

Но за секунду в наблюдаемой картинке что-то неуловимо изменилось, делая воздух плотнее и разряженнее. Мелодия скрипок отошла на второй план, сливаясь в шипящий шум. Я дернулась на звук распахивающейся двери когда церемониймейстер объявил:

– Мортен Умбрайт, король Имменсияра.

Ногти прочертили полосу по перилам балкона и я вжалась в стену за алой занавеской. Кто-то в зале вскрикнул, музыканты оборвали мелодию на середине октавы. Собрав последние остатки самообладания я выглянула из-за плотной ткани и всмотрелась в процессию, гордо шествующую к королевскому трону.

Трое мужчин: высоких, статных и опасных. На них не было доспехов из эксимии, но даже ребёнок бы понял – те неуязвимы и без них.

Его я почувствовала сразу. Широкоплечий, с военной выправкой и подтянутым телом, он шел позади всех почти ленивой походкой, однако по мере приближения к трону, его спутники замедлились, оставаясь за спиной Мортена ровной шеренгой.

Я ощутила горький металлический привкус во рту.

Легкая щетина и черные как тьма волосы небрежно уложенные назад выдавали походные будни, а возможно это был вызов холеному фьерскому обществу, в котором было неприлично являться на прием не при полном параде.

Наряд короля в черных тонах словно насмешка над тысячей существующих в мире оттенков. Длинный сюртук до колен из дорогостоящего шалона, расшитый серебряной нитью на груди и плечах, облегал его торс оканчиваясь глухим воротником-стойкой. Блестящая петлица в виде скопления мелких звезд украшала лацкан жилета.

Я впитывала каждую деталь, каждую мелочь. Подбородок поднят, плечи отведены назад, руки свободно лежат вдоль тела, не касаясь меча, что был инкрустирован ониксами, уже только из-за этого являясь шедевром оружейного и ювелирного дела.

Расслабленный взгляд с легкой ухмылкой скользит по моему отцу. Тот нервно сглатывает, так что даже мне видно, как дергается его кадык. Король Фьерии спускается с тронного постамента и мужчины оказываются на одном уровне, хотя отец сейчас кажется ниже из-за сгорбленных плеч.

Наконец он собрался с духом.

– Фьерия приветствует вас, Ваше величество.

Моя мама, спешно присоединяется к отцу, вставая рядом.

– Мы рады, что вы почтили нас своим присутствием, Мортен.

Мужчина подался чуть вперед, принимая ее ладонь и склоняясь, легко касаясь ее губами.

– Я тоже безмерно рад встрече, Ваше величество.

Глубокий, тягучий голос от которого груди в корсете стало тесно. Его обращение было адресовано исключительно королеве, что вызвало тихий шепот среди толпы.

– И, конечно, с вами, Хумилиус. – Едва заметный кивок. Любому другому гостю такое обращение не сошло бы с рук, но отец лишь поджимает губы.

– Этот прием в вашу честь. Развлекайтесь: пейте, танцуйте, а завтра мы обсудим то, ради чего вы прибыли. Только попрошу ваших людей оставить оружие, уверяю вас, у нас мирные намерения.

– Настолько мирные, что прошлым вечером вы убили моего человека? – Неприкрытая холодность звучала в голосе Мортена, рассекая напряженный воздух как клинок.

– Это была ошибка.

– Стоящая человеческой жизни. Не думайте, что она останется проигнорированной. – Такие слова не озвучивались в бальных залах, не говорились на прямую, но король Имменсияра всем своим видом показывал отвращение к устоявшимся правилам. – Оружие моих спутников останется при них пока я не прикажу иного. Далее. Мы обязательно воспользуемся вашим гостеприимством и угостимся Фьерскими блюдами, но прежде, я бы хотел знать где моя невеста и почему ее нет рядом с вами?

Лопатки коснулись холодной стены и от моего жара та, казалось, потеплела на несколько градусов.

– Принцесса Ювита она… – мама скрестила руки вдоль платья.

– При всем уважении, Соланта, оставьте заготовленные речи о том, что ей нездоровится, она в молебельной или… хочет соблюсти ветхую традицию, позволяющую не видеться со мной до свадьбы.

– Но это ее право…

– О, безусловно.

Облачко пара вылетело из приоткрытых губ и на балкончике резко похолодало. Что-то коснулось моей щиколотки под платьем и я чудом сдержала крик, прикрыв рот ладонью. Я больше не была одна на этом каменном пятачке два на два метра. На несколько минут тело онемело от страха, пока ощущение не исчезло также быстро, как появилось. С моего положения было видно как мужчина покачал головой, прежде чем сделать шаг по направлению к министру иностранных дел. Его лицо одно из немногих было живого оттенка, а не цвета раскрошенного мела.

– Здравствуй, Филипп. Давно не виделись.

– Лучше бы еще столько же. – мужчина и не скрывал презрительности.

Мортен хмыкнул и продолжил:

– Ты виновен во вчерашнем нападении на мой отряд?

– Жаль не удалось добраться до тебя.

– Слабоумие и отвага. – заключил мужчина театрально раскинув руки, но затем его лицо посерьезнело. – Если бы ты добрался до меня, то не пережил бы прошлую ночь.

Вдруг граф поднялся в воздух, шаркая носками туфель по полу, а его руки вцепились в воздушную петлю, оплетающую по кругу шею. Гости застыли в немом шоке, задержав дыхание, словно вместе с мужчиной лишившись воздуха. Лицо графа стремительно краснело, он хрипел и порывисто хватал воздух, пока Мортен смотрел на него без особого интереса засунув руки в карманы.

– Ты получаешь жизнь моей дочери! Не много ли за одного солдата?! – порывисто выкрикнул отец, желая остановить страшное представление.

– Дело в том, что жизнь Ювиты давно принадлежит мне. Но я уважаю ее выбор, поэтому предоставлю еще один. Она может чтить свою традицию и дальше, прячась от меня, пока я буду мстить за убийство солдата всем, кто виновен в этом … или может спуститься со балкона и поприветствовать меня.

Один удар сердца понадобился мне для того чтобы понестись по ступеням, на ходу набрасывая вуаль и принося молитвы Матери Света. Когда двери в тронный зал распахнулись, лицо министра уже посинело от длительной асфиксии, а ноги дергались в конвульсиях.

– Остановитесь. – Мне удалось не дрогнуть, пряча за суровым голосом бушевавший страх. Я присела в глубоком реверансе, покорно склоняя голову. И хоть Мортен стоял спиной ко мне, я буквально чувствовала как его губы растянулись в улыбке.

– Добрый вечер, Ювита. Ты как раз вовремя. – Тело министра обмякло и мешком рухнуло на пол. – Проходи, не стесняйся.

Моя грудь порывисто вздымалась, а платье неприятно липло к телу. Каждый шаг отдавался болью, будто я шла по горящим углям.

За десять лет Мортен изменился: стал выше, взрослее и мужественнее. Черты лица заострились, изучающий взгляд медленно гулял по мне снизу вверх оценивая все от желтых туфелек на плоской подошве, до тугого корсажа и вуали, что вызвала еле слышный смешок. Мой ночной кошмар стоял так близко, что его протянутая ладонь почти касалась талии, а ртутный ободок кольца казалось затягивает меня в пучину. Пухлые губы коснулись тыльной стороны ладони, и оказались горячими как темное пекло, что вместе с Отцом Тьмы ожидает всех грешников после смерти.

– Я долго ждал нашей встречи.

– Не могу ответить тем же, Ваше Величество.

– Врушка. Я знаю, ты думала обо мне. Примерно каждый день, оставаясь наедине в своей комнатке с маленьким окном.

– Чего вы хотите?

– Если скажу мира во всем мире поверишь?

– Нет. Вы и мир вещи несовместимые. Скорее война, кровь и боль.

Я осеклась, понимая, что сболтнула лишнего. Выдержке Мортена стоило позавидовать: ни один мускул на лице не дрогнул. Лишь глаза, что в детстве казались полными звездных отблесков, сейчас были полны клубящейся тьмы.

– Что ж, тогда не буду тебя разочаровывать.

Очаровательно улыбнувшись, король хищной походкой направился к графу, который понемногу приходил в себя. Он смотрел на него ровно минуту, прежде чем вынуть свой меч из ножен и молниеносно вонзить тому прямо в грудину, пробивая плоть и кость с противным хлюпающим звуком. Раздались чьи-то крики, дама в первом ряду потеряла сознание, завалившись на своего спутника. Молодой наследник Филиппа бросил к королю с кинжалом в руке, но ему преградил путь маг с воздушным Даром из отряда Мортена, опрокидывая того на спину потоком силы. Третий воин тоже встал в боевую стойку.

Казалось всюду мерцали капли крови, оседая на молочном мраморе, нарядах придворных дам, стоявших рядом с графом и дорогом костюме Мортена. Хотя тот, впрочем, легко впитывал алую жидкость в свои черные ткани и казалось, просачивался мужчине под кожу. Пара капель даже попала на его лицо, но он не спешил их вытирать, угрожающе приближаясь ко мне.

От шока я закрыла рот руками и попятилась, чувствуя бьющуюся венку на шее.

– Не очень достойные слова для будущей королевы. Соланта, я разочарован воспитанием вашей дочери.

Королева побледнела. Стуча каблуками, она оказалась возле нас.

– Уверяю вас, Ваше Величество, манеры Ювиты безупречны, она просто перенервничала.

– Тогда ей, наверное, стоит вернуться в покои и как следует отдохнуть. Завтра мы выдвигаемся в Имменсияр.

Я обещала не показывать слез перед этим мужчиной, но в первый же день сдалась. Смотря как предательские капли стекают по моему лицу, Мортен стиснув зубы наклонился ближе, опаляя горячим дыханием щеку.

– Сладких снов, светлячок.

ГЛАВА 7

Мне было пять когда на том злополучном балу нас познакомили, а следующим днем подписали договор о браке. С тех пор Мортен Умбрайт тонкими королевскими чернилами вписался в мою жизнь. Сотню раз я спрашивала у родителей о причинах этого решения, получая в ответ один и тот же рассказ.

Двадцать лет назад наша страна находилась в бедственном положении из-за аномальной жары. Несколько сезонов были аномально неурожайными, русла рек пересыхали и даже любимый Флумен, славящийся своей полноводностью, местами потрескался, выставляя напоказ торчащие пласты сухой земли. Наступил затяжной голод, а в казне не хватало денег на то чтобы прокормить все население Фьерии.

Отец был в отчаянии, рассылая по всему континенту просьбы о помощи, но туго тогда приходилось всем в округе.

В один вечер командование пограничным гарнизоном сообщило отцу об небольшом войске, сопровождавшем некую карету на пути к нашему замку. В ней находился король северного государства Имменсияра, Торвус Умбрайт, его супруга и подрастающий наследник. Приняв почетную делегацию в своем доме, отец не ожидал, что мужчина предложит ему решение всех проблем – огромная сумма, способная поднять Фьерию с колен, а также поставки основного провианта на протяжении пяти лет взамен лишь на династический брак между его сыном и мной.