Пророчество света и тьмы

– Как тебе праздник?

– Спасибо Тимиди, все прекрасно.

Корабль плыл между отвесными скалами, выходя из залива, а чуть дальше виднелись облака, лежащие так низко, что казалось ничего не стоит коснуться их рукой и сорвать кусочек мягкого материала. Солнце стало снижаться и его мягкие лучи отразились от воды как от зеркала, пуская солнечных зайчиков по мачте. Идеально.

– Ювита, я все хотел спросить… – Нерешительно начал герцог, наклоняясь ближе. Наши тела замерли в полуметре друг от друга и я не сводила глаз с четкого контура его губ. – Твое платье… оно чудесно, но… что это значит? Тебе стало что-то известно о… Мортене и его планах?

Что?

– Просто захотела надеть белое, оно смотрится довольно празднично и, вообще, отдает дань Матери света. – громче обычного ответила я, отстраняясь.

Признаться честно, в моей фантазии наш поцелуй должен был начаться не так.

– Да, но это и цвет обрученной невесты, кем ты и являешься.

Его голос был вкрадчив и любопытен, слишком, для того, кто преследовал личные цели задавая такой вопрос.

– Ты сам знаешь, что это не надолго. – корабль слегка тряхнуло, пока я брала любовные бразды в свои руки. – Хотя возможно если рядом со мной – взмах руки вперед на полоску света, отделяющую поалевшие море и небо. – Появится достойный мужчина, то это платье и правда окажется неким символом в будущее.

– Что ж, вполне возможно. Ты очень красива и я уверен любой захотел бы разделить свою жизнь с тобой.

– И ты? – Поспешно выпалила я и прикусила язык.

Наступило неловкое молчание, которое прервал шокированный кашель:

– Это была бы большая честь для меня. Но… ты должна понимать, что ни я, ни любой другой знатный лорд Фьерии не пойдет против короля Имменсияра. Даже если он не заявит на тебя свои права и действие договора истечет, тень Мортена всегда будет стоять за твоей спиной, грозя немилостью любому, кто решит стать ближе к бывшей невесте. Особенно учитывая недавнюю историю с провидцем…

Знаете как ощущается отчаяние? Как осознание того, что всем твоим мечтам и желаниям не суждено исполниться. Как осознание беспомощности, когда то, что тебе нужно находится так близко, но ты не в силах даже протянуть руку к нему навстречу. И вот ты тонешь в пучинах ледяной воды, твое тело сковывает, но нет сил пошевелиться и спастись. Я стояла ногами на корабле, но душой уже тонула.

– Ювита, с тобой все в порядке?

Горячие руки мужчины, подхватили меня за плечи, удерживая вертикально, и наши взгляды встретились.

– И я тебе совсем не нравлюсь? – Мой голос звучал так тихо, что казалось его невозможно разобрать. – Как же наши прогулки в саду? И взгляды… Мне казалось…

– Конечно ты мне нравишься, Ювита, это была бы во всех смыслах выгодная для меня партия, но…

– Тогда поцелуй меня.

Не знаю что побудило меня сказать эти слова. Отчаянное желание заглушить слова о выгодности партии или простая необходимость почувствовать себя желанной пусть и на одну минуту. Мужчина, очевидно, впал в шок. Наверное, подумал, я лишилась ума. Все-таки не часто принцессы предлагают себя так прилюдно, особенно после того как их отвергли.

Но вот его лицо преобразилось: опустились светлые ресницы, губы неспешно потянулись к моим и как в неприличных книжках Тенси, что девушка прятала в моем сундуке, я почувствовала жар, исходящий от его тела, увидела мелкие веснушки, обрамляющие его лицо, и замерла ощущая покалывание во всем теле.

За спиной мужчины мелькнула неясная тень.

Корабль резко качнуло в сторону и герцог не устоял на ногах, падая прямо передо мной на колени, а на мое платье полетели большие капли соленой воды, оставляя некрасивые мокрые разводы.

На борту началась неразбериха, капитан, стоявший за штурвалом смотрел на него непонимающим взглядом как будто видел впервые.

Наконец, герцог поднялся и растерянно пробормотал:

– Прошу прощения, Ваше высочество. Извините меня.

А затем стремительно скрылся где-то среди гостей.

Наши отношения закончились так и не начавшись.

В какой-то момент ко мне подлетела Латенсия, уволакивая за руку в каюту для переодевания. Новый наряд из желтого сатина, что кружевами и пышной юбкой спускался от талии, не нравился мне и в половину прежнего, но настроения на празднование уже и так не осталось. Остаток вечера я провела сидя на кресле возле кормы и отбиваясь от поздравлений подвыпивших гостей.

Там меня и застал отец. Я и не заметила как он приземлился рядом, приобнимая меня за плечи.

– Юви, почему грустишь? Не понравилась наша прогулка или праздник в твою честь?

– Понравились, отец, но… Я никому не нужна, я останусь одна до конца жизни из-за этого проклятого договора!

– Ну что ты такое говоришь… Ты всегда нужна нам с мамой, ты нужна Фьерии…

Его голос был серьезен и полон солоноватой печали заученных слов.

– А если сбежать? Уехать в южный Меридис? Затеряться в толпе, где меня никто не найдет?

Отец покачал головой.

– Нельзя. Ты же знаешь. Давай не будем думать о плохом, а проведем оставшиеся дни весело? Хочешь завтра покататься верхом? Или посетить тот парк, с беседкой на горе?

Слова короля ушли на задний план, сменяясь оживленными шепотками гостей, наблюдающих за нашей беседой. Они обсуждали каким будет мой следующий день рождения.

– Я знаю чего хочу отец. – встретившись со своим отражением в его глазах заявила я. – Посетить Арканум.

– Милая… – Голос отца прозвучал неуверенно.

Хотя официально страны на континенте не делились на темные и светлые, а храмы Матери света и Отца тьмы существовали повсеместно, Фьерия все же была преимущественно светлым королевством, поэтому редкие граждане посещали владения ее брата, кроме как в день инициации.

Однако для меня это был возможно последний шанс разобраться с тем, кто я есть.

– Я решила, отец. Выдвигаюсь завтра.

ГЛАВА 4

С той поры как Отец Тьмы и Матерь Света примирились и наладили совместное правление прошло уже более тысячи лет и, казалось, на континенте установился покой – нет внешних угроз в виде холода или испепеляющей жары, смертоносного света или темноты. Но люди способны разрушать что-то изнутри и без посторонней помощи.

Столетие за столетием страны раскалывались, объединялись против общих врагов, заключали союзы и вели жестокие игры против друг друга.

Что уж говорить, долгое время и сама Фьерия была такой. Мы первыми были обласканы Матерью и ее светом и хранили это наследие как самое драгоценное, доходя до крайности: беспричинно провоцируя войны и политические конфликты с несогласными государствами. Но с правлением моего деда, наша страна стала терпимее, желая мира и сотрудничества даже с теми соседями, кто обладал иными взглядами на мироустройство.

Последние десять лет ведение этой политики усложнилось с приходом к власти нового короля Имменсияра, что обращал под свой контроль все больше и больше стран, диктуя превалирующую роль Отца Тьмы во всех аспектах жизни людей.

Тем не менее и у короля Имменсияра и у простого сапожника Фьерии было кое-что общее, не подвластное ни одному народу. Каждый житель континента по достижению двадцатилетнего возраста должен был пройти испытание по обретению своей тени, чтобы баланс темных и светлый сил и дальше был нерушим.

Мама говорила мне в детстве:

– Тень – это магическая часть души, нечто призрачное и иллюзорное, что неотделимо от нашего сознания и служит его продолжением. Тот, кому удастся пройти испытание становится унусом и обретает Дар в виде особой способности, следующей за хозяином всю его оставшуюся жизнь.

– А если я не смогу пройти испытание? – испуганно шептала я, ухватившись за подол ее платья.

– Тогда ты останешься простым человеком, каким являешься и сейчас. Но ты обязательно пройдешь его, милая.

Позже, я узнала, что Дар может быть совершенно любым. Кому-то везет больше и его наделяют невероятной силой: управлением огнем, водой или иной стихией, телекинезом, возможностью менять свою внешность, силой полета. Как моя мама, что управляла огненной стихией так, будто та текла в ней вместе с кровью раскаленной лавой.

Кому-то достается от тени полезный Дар: умение видеть в темноте, чувствительное обоняние или слух, Дар к холоду или теплу, иллюзиям или способности подчинять животных. Нередки и ситуации, когда человек получает что-то проще: способность дышать под водой, магнетизм или эмпатия.

По всему миру особо почитались аликуты – маги, что в отличие от унусов обладали двумя и больше тенями, а значит и столькими же способностями. Как правило они находились на службе у короны: занимали важные должности и исполняли связующие для страны поручения. Или сами были правителями государств. Например, мой отец, которому достались от теней поистине великие магические силы: телепатия, управление молниями и Дар устойчивости к голоду.

А у меня не было тени… Ни одной…

Считалось, что детям, одаренных магов, тень тоже преподносит что-то внушительное. Чаще всего так и происходило. Но насмешка судьбы заключалась в том, что на выбор тени нельзя повлиять и ее решение не зависит от твоих прошлых поступков или поступков родителей, только от поведения на испытании и твоего собственного выбора.

Таких как я тоже было немало. Нас называли нихилами, что в переводе с древнего языка означало “пустой”. Нам не удалось обуздать свою тень и пройти испытание, а потому мы не обладали никакой магией. Хотя провидец и упомянул о некой моей силе, что определит исход событий.

Нихилы и одаренные тенью сосуществовали в мире относительно спокойно. Но отличия в положениях между классами все же были. Если маги занимали почетные должности, служили в крупных картелях, возглавляли и работали в министерствах и ведомствах, то нихилам оставалось меньшее – рабочие профессии, простые служащие, мелкие чиновники. Редкий нихил занимал должность выше, хотя формального запрета на то не было.

Еще реже нихилом была королевская особа, например принцесса. Если быть точнее, то никогда. Каждого наследника знатного рода обязывали пройти испытание с достоинством, а это в понимании родителей и общества означало только одно – получить Дар, который прославит семью и род. И если дочь графа, скажем, обретет способность особого зрения, позволяющего видеть рыбу в реке, то она и ее семья мигом выйдут из фавора знати, а толпа женихов, ранее стоявшая за дверью красавицы, поредеет до одного-двух кавалеров. В то время как тот же Дар мог возвысить обычного гражданина до прославленного рыботорговца, наделив богатством и властью.

Впрочем, во всех мирах есть одни и те же закономерности.

Несмотря на то, что Дар выбирается для своего обладателя по только тени ведомому правилу, каждый родитель двадватилетнего чада молится создателям о чем-то впечатляющем. Ожидания моих венценосных отца и матери не оправдались. И вот спустя пять лет я вернулась в то место, где это случилось.

Храм Арканум возвышался над выступающей частью полуострова как огромный корабль, поставленный на якорь с помощью мощных контрфорсов. Две высокие башни: Южная и Северная высились на десятки метров в небо, а главной достопримечательностью храма являлась знаменитая статуя Отца Тьмы у входа. Высокий под два метра ростом, в черной мантии, что гранитной линией тянулась до самой стены, он приветствовал входящих пронизывающим взглядом, проверяя на прочность их души. Стеклянные глаза создателя в отблесках факелов казались живыми, а костлявая рука, протянутая по направлению к двери приглашала присоединиться к его миру в тени.

Я дала указание сопровождающей меня в дороге Латенсии дожидаться в карете и вошла внутрь, чувствуя холодок, растекающийся волной по спине.

Каждый, кто посетил собор отмечал отсутствие в нем каменных внутренних стен. Их заменяли колонны, соединённые между собой легкими арками и переходами. На глубоких нишах отсутствовали росписи, как в храмах Матери Света, а вместо них, на стенах плясали тени от сотен факелов, словно ожившие духи или неведомые силы кажущиеся зловещим присутствием в каждом уголке.

Собор Арканум и правда был местом невероятной силы. Она сконцентрировалась здесь благодаря молитвам тысяч жителей за века существования храма. Ведь по легенде именно на этом месте у скалы и произошло примирение Отца Тьмы и Матери Света.

Прикоснуться к духовному памятнику было мечтой многих людей и потому во Фьерию до сих пор продолжают стекаться паломники из разных уголков мира.

И именно в этом храме проходит испытание вся знать нашей страны. Как и в любом государстве, исторически светлом или темном, древняя церемония принадлежит Отцу Тьмы, как покровителю всех теней на континенте.

Пройдя мимо узких лавочек в несколько рядов, предназначенных для прихожан, я прошла по специальному коридору и поднялась на второй этаж. Благодарю отцу, он также был пуст: меня ждали. Тут не было статуй или мест для молитв. Вместо этого огромный зал, освещаемый лишь маленьким резным окошком, расположенным прямо на потолке. Луч света из него падал точно в центр зала, создавая призрачное свечение и мягко рассеиваясь на пару метров вокруг. Но большую часть комнаты занимала темнота, которая подобно густому туману клубилась по углам, как затаившись в ожидании зверь.

Я прикусила губу, возвращаясь в тот самый день.

Темный зал и маленький луч с потолка. Я в удобном платье, не сковывающем движений – на испытание снаряжали как на войну. В нательном поясе небольшой клинок и серебряное кольцо: его мне должна будет надеть тень в знак подчинения новой хозяйке. Наизусть помню всю процедуру – столько инструктажа не проходила даже по бальным танцам, являющимися обязательным ритуалом каждого фьерского приема.

Делаю глубокий вдох и вхожу в зал. Нервозность нарастает с каждый шагом, создающим отчетливое эхо, которое удваивает звук и делает его более громким и насыщенным. Мне следует пройти в центр под самый луч и выпить странную жидкость на тумбе, чьи серебряные пузырьки даже издалека пугающе булькали и шипели. Темная субстанция сдавливает горло хвойной крепостью. О снадобье, что приняла, знаю только что готовят его темные жрецы под особым ритуалом. Надеюсь, не тысячу лет назад.

Со стиснутыми зубами опускаюсь на колени. Я слышала как минимум сотню историй о том, что будет дальше, поведанных от родителей или подданных и кардинально отличающихся друг от друга. Кому-то приходилось сражаться с теневыми солдатами, у кого-то испытание происходило в виде диалога с самим собой, а чье-то было похоже на странную викторину с ответами на вопросы. Иногда тень просила смастерить какую-то вещь, а иногда испытуемому приходилось слушать неприятную мелодию, бьющую по ушам. Доходили и слухи, что иногда Дары достаются за умелую игру в карты или умение лгать.

И потому когда вокруг наступает кромешная темнота, холодная и обжигающая, теряюсь, верчу головой по сторонам до вспыхивающих звездочек в глазах, но ничего не вижу.

– Меня ослепили? Зачем? – Шумно втягиваю спертый воздух и не слышу даже звука собственного голоса. Подняться с колен, да ещё и в темноте оказалось сложнее чем могло показаться. Головокружение сливается с тревожностью в будоражащий коктейль. По спине ползут мурашки и я обхватываю себя руками в успокаивающем жесте.

В чем заключается испытание? Просидеть какое-то время в темноте? Найти что-то в этой пропитанной смолой комнате?

Чтобы проверить первую теорию ложусь на пол и раскидывая руки в стороны, чувствуя каждой частичкой себя острые гранитные камни. Тишина вокруг звенит, чему только способствует нарастающий шум в ушах. Не знаю сколько времени проходит: десять минут, час, а может целый день, но бездействовать и дальше было не по мне.

Чуть приподнявшись шарю руками по полу. Кроме каменной кладки, что холодила руки и нескольких царапин на ладонях, заработанных от этого действия, ничего.

Дурное предчувствие не покидает с начала испытания, как будто бесформенные пасти самой смерти постепенно схлопывают окружающее пространство, а совсем скоро доберутся и до меня. Чувствую себя запертой в древнем мире Отца Тьмы, когда не было священного луча и человечество погибало в такой же мрачной долине.

– Посветить бы чем-то. – шепчу я, а следом подскакиваю на месте.

Точно. Найти свет в темноте. Вот, что мне нужно.

Воодушевившись с удвоенными усилиями ползаю, прыгаю и рыскаю везде в поисках чего-то, способного дать свет. Однако попытки тщетны: ладони только цепляются за воздух, что стал значительно холоднее с начала испытания.

Вновь решаю обратиться к земле и создать свет самой, используя камешки под ногами и пару прядей волос в качестве трута. Брусчатка лежит неровными камнями, отличными от тех, что устилали дороги Фьерии. И все они намертво зацементированы. Сняв с ноги ботинок бью каблуком по самым на мой взгляд неустойчивым камушкам. Но где каблук, а где твердая горная порода? Даже крохотный кусочек отказывается помочь и смиренно отвалиться не говоря уж о двух, жизненно необходимых для создания трения.

Когда отчаяние почти охватывает тело, вспоминаю о клинке, висящем на поясе. Спасительное орудие ударяется о расщелины между камнями, но не причиняет им ни капли вреда, как если бы удары наносились писчим пером. Дыхание сбивается от интенсивной нагрузки, но я колочу по камням, пока не выдыхаюсь окончательно. Клинок летит куда-то в темноту, а из глаз брызжут слезы.

Я должна пройти испытание! Мне нужна сила тени, чтобы спастись от приближающейся опасности.

Ногти кружат вокруг камней, ломаясь и загоняя под них мелкую крошку. Крик сам собой рвется из груди, но тонет, так и не вырываясь наружу.

Сознание совсем мутится от слез и боли настолько, что в какой-то момент вижу прекрасную девушку со светлыми волосами и в белоснежном одеянии, что улыбается и тянет ко мне руки. Мое тело всем существом стремится к ней навстречу, однако стоит нашим пальцам соприкоснуться, как меня парализует адским холодом. Картинка теперь видется откуда-то сбоку: я, в испорченном платье с окровавленными руками и коленями, полусижу на полу, а надо мной возвышается мужчина в темном длинном балахоне и улыбается жутким оскалом, принимая своей костлявой рукой серебряное кольцо.

А дальше я отключаюсь.

По правилам нарушать целостность испытания запрещено, но как я узнала позже, мое длилось больше суток. Когда король и королева вошли в зал, я лежала на полу без сознания. Ни похлопывания по щекам, ни специальный настой эфира, ни опытный маг с Даром целителя не могли привести меня в чувство. Мое тело доставили в покои и следили за жизненными показателями. Я была жива, но по какой-то причине не выходила из транса. Неделю. Не помню как в темноте, в которой я барахталась все это время разглядела долгожданный свет, но мне удалось очнуться. Кое-как разлепив веки я увидела перед собой длинные золотистые локоны и мамины бездонно синие глаза.

– Ювита! Очнулась! – Женщина, что сидела у моей постели на стуле, перекатывая в ладонях маленький огонек, бросилась ко мне на шею и заключила в объятия.

– Ааааааа!

Мама открыла рот от изумления и шока, наверняка подумав, что ее дочь тронулась умом. От этого действия нечто за ее спиной только пришло в движение. Высокое под два метра ростом, с нечеткими очертаниями человека и объятое красно-алым полыхающим пламенем, нечто. Я крепко зажмурила глаза, чувствуя их высушенными жаром чудовища, а когда открыла, оно исчезло.

– Милая, что случилось? Где болит? – Лицо королевы выражало крайнюю степень взволнованности и она то и дела бросала взгляд в сторону коридора.

– Я… Нет, ничего…

– Сейчас позову целителя.

Спешным шагом женщина покинула комнату, быстро стуча по коридору каблуками.

Я сидела на своей кровати в растерянности. Перед глазами все расплывалось, а события прошедших дней восстанавливались медленно, как кусочки пазла с тысячей деталей. Когда в комнату вошел главный королевский лекарь мистер Роден, я как раз прокручивала странные галлюцинации перед отключкой, внимательно изучая ладонь, на которой не было заветного серебряного кольца.

– Я… я прошла?

Может мне достался Дар провидения и на испытании ко мне пришел первый образ? Это бы принесло большую пользу короне. Но эти их белесые глаза…

Пожилой почтенный мужчина опустился на край постели и нахмурился.

– Боюсь расстраивать, Ваше высочество, но я не чувствую в вас никакого Дара. К тому же тень всегда надевает кольцо, обозначая свою принадлежность, так что увы.

– Вы уверены? – из-за сухости во рту голос хрипел.

– Да. А теперь позвольте вас осмотреть. Долгий магический транс мог нанести серьезные повреждения организму.

Я ничего не ответила, продолжая прожигать взглядом свою руку. Получается, Отец Тьмы, забравший кольцо – часть галлюцинации, что возникла в моем сознании?

Мистер Роден приняв молчание за согласие, коснулся ладонью моего лба, запуская вокруг мягкий целительный свет. Теплая волна прошлась по телу, когда я подняла глаза и пришла в дикий ужас.

На постели, между мной и лекарем, сидела женщина. Точнее, это было похоже на… тень женщины. Полупрозрачный силуэт, состоящий из черных туманов, которые и выдавали очертания длинных волнистых волос, красивой фигуры и милых черт лица. Если вообще можно считать увиденное милым.

Ее рука сливалась с рукой мужчины, покоясь на моем лбу и создавая свечение.

Я вскочила с постели и попятилась назад. Наверное мое лицо было полно ужаса, потому что и мама и лекарь в миг подскочили следом.

Нож для масла с подноса легко оказался в руке и я готова была обороняться им от неведомого противника, который, на сей раз, не исчез даже после частого моргания.

– Ювита! Что происходит? Это всего лишь я и мистер Роден, твой лекарь.

– Ваше высочество, положите прибор на место. Я не причиню вам боли, просто осмотрю.

Женщина-тень рядом с ним тоже поднялась с постели и… улыбнулась смотря на мою вскинутую руку.

– Не подходи! – крикнула я ей, заставляя гостей, видимо, в очередной раз усомниться в моей вменяемости. Но я была в себе: раны зажили, а сознание было ясным как никогда. – Вы ее не видите?!

Тень не двигалась, не приближалась и вообще держалась рядом с лекарем, пока тот создавал в руке небольшой пульсар видимо чтобы вырубить меня. Только не это.

Я сделала глубокий вздох.

– Понимаю, это прозвучит странно, но прямо сейчас возле вас, мистер Роден, стоит женщина, что вместе с вами держала ладонь на моем лбу и кажется… это ваша тень. И я ее вижу! Настолько четко, насколько вижу вас самого.

Королева Фьерии и главный королевский лекарь недоуменно переглянулись.

– Но как это возможно, Юви? – С сомнением произнесла женщина.

– Если бы я знала, мама. Но когда я очнулась и за твоей спиной видела тень мужчины, объятого огнем.

Знаком, что меня не собираются сделать подопытной для магов, специализирующихся на расстройствах разума, стала рука лекаря, медленно опускающаяся вниз.

– Но как же так? – Спросила королева, на сей раз адресуя вопрос мужчине. – Вы ведь не почувствовали Дара, да и тень не надела кольцо…

– Так и есть, миледи. По всем параметрам Ее высочество Ювита испытание не прошла. И хотя наша медицина ранее не сталкивалась с такой ситуацией, не исключаю, что после длительного нахождения в месте, где есть только темнота, она могла приобрести умение видеть чужие тени.

– Это нужно проверить. – Решительно заявила женщина и призвала свою фрейлину, что немного погодя вернулась ведя за собой милую девушку, едва ли многим старше меня.

Та неловко поклонилась и смущенно оглядела собравшийся консилиум.

– Ювита, ты не знакома с Лотти, но у нее есть Дар и тень. Попробуй узнать какой.

Наши лица сравнялись, когда я подошла ближе, окидывая взглядом ее черты. Русые волосы вились до плеч, а зеленые глаза и веснушки делали леди еще юнее своего возраста.

– Могу попросить тебя подумать о своей способности или же представить как колдуешь? Думаю я вижу тень в момент, когда та проявляет себя активнее всего: при использовании Дара или мысли о нем.

Вначале вокруг ее силуэта не было ничего. Но потом, словно сквозь завесу, проступили контуры. Не четкие, а вибрирующие, постоянно меняющиеся. Я смотрела на узенькую талию девушки когда из-за нее выплыла грузная тень мужчины. Невысокого роста, но с массивным как скала телом. Он пристально и гордо на меня смотрел, держа одну ладонь на плече Лотти, когда во второй ладони проявил камень и без труда раскрошил его на мелкие кусочки.

– О, Матерь Света! – С изумлением закричала я. – Это Дар нечеловеческой силы!

На лице собравшихся отразился шок.

Так весь мир узнал о том, что принцесса Фьерии может видеть чужие тени.

Я радовалась: хоть какой-то результат после испытания. Но не долго. Как оказалось, способность была неполноценной, позволяя мне видеть тени только членов семьи или близких людей. Женщину-тень, что принадлежала лекарю я распознала исключительно потому, что он приходился дальним родственником по материнской линии, а полный теневой мужчина, подчиняющийся девушке, предстал передо мной из-за того, что та была старшей дочерью графа, племянника отца. Их семья недавно вернулась в страну и я еще не успела познакомиться с племянницей.