Пророчество света и тьмы

С тяжелым вздохом я одернула длинный шлейф пудрового платья, неудобно тянущегося при ходьбе. Его глубокий квадратный вырез открывал ключицы, а короткие рукава-фонарики делали из меня не больше не меньше куклу.

Нет, не подумайте, мне нравилось быть принцессой, нравилась роль, отведенная в этом мире и даже диадема, туго вплетенная в черную косу, не давила грузом ответственности. Но воспитание моих родителей… мягко говоря не соответствовало моим задачам.

Согласитесь, едва ли в искусстве переговоров может помочь умение делать ровные стежки по тенселю, а в бюджетировании региона навык читать по цветам? А значит если я хочу стать хорошей королевой, мне нужно большее чем искусство быть леди.

Поэтому вот уже пару лет я тайком от венценосной семьи обучалась трем языкам и дипломатии, изучала историю и географию, экономику и право. И рвалась продемонстрировать навыки на практике.

Вот и сейчас когда в окружении толпы стражников меня проводили на помост я направилась в сторону посла Меридиса и, под прожигающий спину взгляд отца, завела диалог о важности сохранения торговых отношений между нашими странами. Посол был очень мил и заверил “молодую красивую принцессу” о своем намерении и дальше вести деловые отношения с Фьерией чем несказанно мне польстил, пока не утонул взглядом в глубинах моего скромного корсажа. Вот так всегда.

– Ювита, о чем мы с тобой говорили? Ты не должна вести себя подобно королю или члену совета, заводя переговоры с послами и обсуждая какие-то договоренности.. – Вот первое, что я услышала от мужчины, восседающего на троне, когда заняла свое (во всех смыслах) место – молчащая и чуть позади него.

Его Величество Хумилиус Луксор разменял уже шестой десяток, но еще выглядел достаточно молодо: густые каштановые волосы вились до самых плеч, скрываясь редкими седыми прядями в золоте короны, а роскошная мантия белоснежного оттенка подчеркивала загар и напоминала гостям Фьерии о близости страны к теплому морю. Отец был военным, эту выправку сложно было с чем-то спутать, поэтому на важных собраниях ему удавалось создать тишину просто поднявшись с места. Хотя, в этом помогал и жесткий взгляд карих глаз, который не сулил перечащему ничего хорошего. Впрочем, этот взгляд я унаследовала от него. Как и любовь к спорам.

– Отец, если… ничего не помешает, вскоре я смогу править Фьерией. И хочу быть готовой к тому, что меня ждет.

– Мы не можем знать этого наверняка, Юви. – Между его бровей залегла морщинка, что бывало всякий раз стоило мне заговорить о будущем.

– Но ведь осталась всего неделя…

– Я это помню. И ты помни.

Поймав предупреждающе-успокоительный взгляд матери я прикусила язык.

Ладно, этот вопрос и правда может подождать, как минимум до конца шоу. К тому же судя по возгласам толпы, посмотреть и правда было на что.

Танцоры на ходулях, заклинатели стихий, музыканты и артефакторы с чудными машинами – в этом году праздник получился по-настоящему масштабным, в очередной раз подтверждая статус моего любимого. Наравне с днём рождения, который приходился на следующий день.

С помоста было отлично видно весь развернувшийся на площади карнавал. Народ веселился и танцевал под музыку нашей страны: заводные переливы скрипок доносились из каждого угла, заставляя мое тело ерзать на стуле – так хотелось присоединиться к толпе танцующих и закружиться в ритмичной пляске. Но увы, сегодня королевской чете было положено только наблюдать.

Мой взгляд приковала основная сцена, где эффектно появилась группа заклинателей огня с настоящим фаер-шоу. Пять бледных, явно не местных, мужчин, облаченных во все красное, держали в руках металлические палки с круглыми отверстиями на концах, пропитанные особой жидкостью. Спешный ритм незнакомой музыки стучал в ушах когда в такт ее ускорению заклинатели выдохнули изо рта в кольца огонь, а тот, повинуясь их силе соединился с другими потоками, образуя причудливый узор. Пламенные змеи по воле заклинателей переплелись между собой взвиваясь в небо, а их отблески отразились от стекол домов и витрин, создавая чувство будто весь город в огне. Люди, стоящие в первом ряду испуганно отшатнулись, но кроме жара, скользнувшего по ногам, ничего опасного не произошло.

Это было по-настоящему волшебно. Настолько, что вызвало во мне тягучую, темную зависть.

Завершив выступление мужчины низко поклонились, скрываясь за темными кулисами сцены. Уже вечерело и, кажется, это была завершающая часть программы перед финальным салютом. Жители начали мало-помалу рассредотачиваться по более удобным местам на возвышенностях. Я подняла глаза к небу, тоже готовясь увидеть яркие небесные огни и загадать желание. В нашей стране существовала традиция: в день Фьерии на закате, во время когда граница между светом и тьмой сужается, отдавая последнему свое правление, каждый может попросить темного создателя о самом сокровенном будь то здоровье близких или удача в делах. Поверье гласит, что именно в этот день он открывает свое сердце для фьерцев забирая их просьбы у сестры под свое крыло.

Мои желания вот уже десятый год были неизменны и взглянув в сторону моря, где солнце отбрасывало последние в этом дне оранжевые отблески, я в очередной раз прошептала:

– Отец, чье имя шепчут звезды в ночи, укрой меня от бед под пологом своего плаща, даруй мне свободу, что танцует в твоих владениях, и… любовь, что пылает в самом сердце тьмы.

Стоило шепоту на губах утихнуть, как краем глаза я уловила движение на сцене. По деревянным ступеням поднимался пожилой мужчина в длинной черной рясе до самых ступней. Белые волосы резко выделялись на фоне одежды, хотя большее внимание привлекало его испещренное морщинами лицо, что издалека казалось усеянным шрамами.

В руках у старца не было реквизита и если бы не уверенный и быстрый шаг, можно было подумать, что он потерялся. Так, видимо, решил и один из стражников, ступивший на лестницу, очевидно чтобы прогнать его. Но тот уже достиг сцены и безошибочно упер взгляд в королевский помост. Родители были слишком увлечены беседой с советником Эдансом, чтобы заметить с каким напряжением мужчина оглядел их, как он прикрыл краснеющие веки, а когда вновь распахнул, смотря уже прямо на меня, его глазницы были белы как мел.

– Провидец. – по толпе прокатился шепоток.

В нашей стране магов, наделенных этим Даром практически не встречалось, ведь говорят, чтобы его получить, нужно познать саму тьму. К таким людям прислушивались, их мнение было неоспоримо, а потому когда мужчина заговорил на площади, заполненной тысячей людей, воцарилась полнейшая тишина. Был слышен только шум волнующегося моря и нервные вздохи горожан, затаивших дыхание.

Я, повинуясь какому-то зову приподнялась с места, и оказалась на краю парапета, вцепившись ладонями в деревянное ограждение.

Между тем провидец зашелся кашлем, его губы поаалели приоткрываясь:

– Грядет тьма, что затопит собою все вокруг. Она разрастется как зараза по континенту отравляя сильных и уничтожая слабых. Ей не будет конца и края и мир рискует снова рухнуть, распасться как карточный домик. Из мира людей эта тьма будет подвластна только ему, повелителю теней, королю с сердцевиной из самой тени. И решить каким он будет в этой схватке: укротителем или, ведомой марионеткой, сможет только его королева, девушка предначертанная договором и силой, что определит исход событий. Она сможет все исправить только если откроет свое сердце для Дара или пронзит его собственное. И он уже идет за ней.”

Ноги ослабли и я покачнулась в последний момент удерживаясь за парапет. Рядом оказалась мама. Она положила ладони мне на плечи и кажется, прошептала что-то успокаивающее на ухо, только вот звук ее голоса не долетал до моего сознания. Липкий страх разросся по телу и я не могла проглотить вязкую слюну, не дающую вздохнуть.

Вокруг все загудело. Небо озарилось переливчатыми огнями. Маленькие серебристые цветы то тут, то там озаряли ночную высь. Каждый выстрел салюта создавал впечатление, что звезды падают на землю рассыпаясь искрами у ее поверхности.

А я смотрела на свои дрожащие ладони и не могла пошевелиться. Стража, что гурьбой поднялась на сцену, буквально стащила с нее провидца, пока тот отчаянно шептал “Он идет. Идет за тобой. ” Удивительно ли, но этот шепот казалось слышала только я. На глаза выступили слезы, крупными каплями скатывающиеся по щекам и шее.

Все, что происходило дальше, было похоже на водоворот, что затягивает со стремительной скоростью в пучину. Меня спешно отвели в покои, где служанки заставили выпить какой-то горький отвар, а затем оставили с приказом от короля ложиться спать. Я ждала каких-то объяснений, хоть чего-то, что пролило бы истину на слова провидца, но за пределами покоев царила тишина, а выйти туда в одиночку не решилась бы в страхе снова увидеть эти белесые глаза. Сон, конечно же, не шел, поэтому следующие часы я лежала в постели рассматривая раскрашенный звездами потолок и прислушиваясь к звукам за дверью. Когда в нее раздался тихий стук, заставивший меня замереть в появившуюся щелку показалось взволнованное лицо Латенсии.

– Юви? Можно к тебе?

Я кивнула и девушка расположилась рядом со мной на кровати. В детстве мы часто засыпали так в обнимку, особенно в дни, когда нам было страшно или грустно.

– Хочешь поговорить?

– Ты знаешь что произошло?

– Не многое. Но поговаривают, что провидца допросили лучшие маги твоего отца. Он оказался болен теневой чахоткой и наверняка нес чушь. Тебе не стоит бояться россказней больного старика.

– Но он провидец, Тенси.

– Больной провидец. Сейчас ты в безопасности, в самом защищенном месте страны, под охраной сотни стражников. Прийти сюда в такой час даже для меня было не просто.

На ее губах расцвела приободряющая улыбка, когда девушка легонько коснулась моей руки. Страх постепенно уходил.

– Возможно ты и права.

– Хочешь расскажу сказку?

– Только если хорошую.

Ее руки перебирали мои длинные пряди, пока подруга напевала нашу любимую балладу о звезде, которая полюбила человека:

Ведь если звездный свет не разрушающ,

То почему любви боишься ты?

Мое сердце забилось в более спокойном ритме, а история о всеобъемлющих чувствах, вселяла надежду на светлое будущее. Ведь если звезде это под силу, то и мне это точно когда-то удастся. В конце концов осталась всего неделя до моей свободы. А там может и Отец Тьмы выполнит загаданное желание.

Подруга уже спала, когда мне почудилось, что на открытом балконе, сквозь тонкую занавеску с меня не сводит глаз чья-то призрачная тень. По лицу и шее пробежался холодок, несвойственный для Фьерии. И тогда стоило закричать, разбудить фрейлину и подвергнуть критике ее слова о защищенности замка, однако мне вдруг подумалось, что тени просто страшен свет от лампы, что горела в углу покоев, раз она не делала попыток приблизиться. Это предположение или же банальная усталость позволили все же погрузиться в сон.

ГЛАВА 3

Меня разбудил звук распахнувшейся двери и шелест юбок, который я узнала бы из тысячи.

– Доброе утро, моя прекрасная, повзрослевшая дочь!

В покои, грациозно стуча каблуками, вошла королева Фьерии.

Потянувшись в кровати я обнаружила, что Латенсия опять ушмыгнула до рассвета – не хотела чтобы родители узнали о нашей близкой дружбе. Не знаю почему подруга так волновалась: несмотря на происхождение они не были тиранами, запрещающими общение с людьми более низкого статуса. Впрочем, это ее выбор.

Странно, но даже после краткого отдыха, я чувствовала себя отдохнувшей и полной энергии, словно сон оберегали сами создатели. Накинув на плечи домашний халат я проследовала на балкон где по приказу матушки слуги год от года накрывали праздничный завтрак. Пересекая порог невольно вспомнился образ из тени.

Соланта Луксор стояла на краю выступающей террасы устремив свой взгляд на водную гладь Алтумского моря, что бушевало в нескольких метрах от пола.

Она была идеальной королевой по меркам многих: высокая и статная, с платиновыми светлыми волосами, достигающими бедер, уложенными в элегантную прическу и одетая по последнему писку моды в платье-русалку изумрудного оттенка. Ее образ был безупречен делая женщину похожей на морскую нимфу, вышедшую из пучины вод.

Что немаловажно, королева была умна, образованна, много читала и как опытный политик вела деловые переговоры, ловко лавируя между неудобными вопросами оппонента. Однако она была женщиной, а значит по мнению мирового сообщества не должна была пользоваться всем этим в полной мере. Хотя мама, казалась счастливой, живя больше двадцати лет в тени моего отца.

Я опустилась на стул вдыхая соленый и пьянящий морской воздух. Не знаю когда во мне проявилась любовь к созерцанию природы, но каждый раз когда я вглядывалась в бушующие синие волны, брыжжующие до самого балкона и наблюдала за горизонтом, чувствовала себя частью этой могучей стихии. А когда поднимала глаза к искрящемуся голубому небу, объятому перистыми облаками, и слушала крики перелетных чаек, представляла себя одной из птиц, что легко может расправить белоснежные крылья и улететь туда, где нет места правилам и запретам, договорам и нежеланным обязательствам.

– Мама, насчет вчерашнего…

– Тебе нечего опасаться, милая. – попыталась успокоить она, но видя решительный настрой в глазах дочери, тяжело вздохнула поведав о событиях этой ночи.

После произошедшего провидца схватили и допросили. Мужчина сообщил, что живет в Ветустусе давно, хотя сам родом из Дайвеса, столицы северного Имменсияра. Мама бросила на меня взволнованный взгляд, но я лишь отмахнулась. От слов на сцене мужчина не отрекся, уверяя, что последние десять лет его посещает одно и тоже видение как мир падёт под ударом одержимого северного мага. Он неоднократно пытался предупредить моего отца, слал письма, добивался встречи с “истинной королевой” (что бы это еще значило), но, его, конечно, не допустили посчитав выжившим из ума стариком, хотя теневая горячка, что и правда была обнаружена придворными магами, не влияла на способности предсказания. Поэтому отец и не смог предъявить ему какие-либо серьезные обвинения, хотя за дерзость на сцене и внесение смуты среди жителей повелел изгнать мужчину за пределы столицы.

– Так что не забивай себе голову ерундой. – подытожила мама и сжала меня в крепких объятиях. – Ничего страшного не произошло.

Тихий всхлип раздался возле уха.

– Ты что плачешь? – Я оглядела родное лицо и синие глаза, на которые так были похожи мои собственные, но не нашла в них ничего тревожного. Хотя возможно королева умело это скрывала.

– Только если от осознания того насколько моя девочка взрослая. А теперь давай это отметим.

Завтрак был поистине изысканным. Аппетитно уложенные на серебряных подносах бриоши из пышного теста, мягкие сыры, кусочки нежнейшего омлета с трюфелями и, конечно, традиционный торт с заварным кремом и двадцатью пятью тонкими свечами.

Мама подала два камешка, которые следовало потереть друг от друга чтобы получить огонь. Во Фьерии было не принято задувать свечи, лишая тем самым себя источника света. По древнему обычаю их нужно было зажигать, дожидаясь пока те полностью прогорят, чтобы затем стать звездами и освещать имениннику путь.

– А отец к нам присоединится?

– У него с утра много государственных дел, милая.

От резкого росчерка на стыке камушков мелькнули искры, но пламя не появилось. Как и второй раз. Проклятье. Видя мои тщетные попытки мама, нахмурившись, мягко положила ладонь на стиснутые кулаки:

– Наверное они испорчены… Позволь тебе помочь.

Я кивнула и ее тоненький палец с золотым тонким кольцом коснулся первой свечи, зарождая огонь, а затем пламя охватило и все остальные. Настроение упало совсем.

– Вот что, Юви. Как насчет того чтобы отметить день рождения на воде? Я помню тебе нравились морские прогулки.

– Но вы всегда были против этой затеи. – С сомнением ответила я. – “Королевской семье небезопасно выходить в открытое море!” “Кто останется у власти если произойдет крушение или нападут пираты с Латроноса?”, “Это очень недальновидное предложение”. – процитировала я слова мамы, сказанные в мой пятнадцатый день рождения.

С тех пор разговоры о море больше не звучали в наших беседах. Родители посчитали что дочь вняла приведенным доводам, а сама дочь, ну, в-общем то, познала их на своем опыте. Ровно через год после того дня, в знак подросткового протеста я решила искупаться под окнами этого самого балкона спустившись вниз по связанным простыням. Помню, волны в тот день разбушевались не на шутку, ударяясь потоком о скалы и создавая пышную пену. В один момент резко нахлынувшая глубина и темнота под ногами, так сковали тело, что я не сразу смогла закричать дежурившей наверху Латенсии. Соленая вода попала в легкие и угроза захлебнуться ею стала более чем реальной, пока под ногами не появилась какая-то устойчивая поверхность, на которой я смогла дождаться спасения. Уже позже, исключительно сверху, осмотрев этот утес я не обнаружила ничего подобного, списав исключительность случая на кроху того везения, которым меня все же наградили создатели.

– Мы подумали что тебе не мешает развеяться. Согласна? – слова королевы вырвали меня из волнующего воспоминания. Прошло время, страх того странного дня притупился и вот уже море манило мою душу как прежде.

– Конечно да!

Лето во Фьерии находилось в зените. Впереди маячили еще пять месяцев знойного тепла и жарких южных ветров, прежде чем страна ненадолго погрузится в холода.

К выбору наряда в этот раз я подошла с особой тщательностью, отослав служанок, с заранее заготовленными от матери образами, и, доверив почетную роль советчика Латенсии.

– Ну и для кого это мы наряжаемся? – спросила она игриво, прикладывая к моему телу очередное облако сахарной ваты.

– Ты сама знаешь для кого. – с улыбкой ответила я откидывая предложенный вариант.

– Ты правда думаешь, что у все может получиться? – Знаете этот взгляд полный снисхождения и стыда за чужие мечты? Так вот подруга владела им в совершенстве.

– Да. Отец пообещал, что как только я стану свободной от договора буду вольна в выборе супруга.

– Но любишь ли ты его? И что немаловажно, любит ли он в ответ?

Ответом ей стало мое молчание. Погрузившись с головой в гардероб мне все же удалось выудить из его недр симпатичное платье.

– Юви, оно не совсем…

– Даже не начинай, Тенси. Больше не могу смотреть на твое розовое безумие.

Девушка обиженно засопела, но все же помогла мне одеться и соорудить на голове прическу, а затем убежала готовиться самой, пока я направилась в гостиную оценить результат.

Из овального стекла на меня смотрела молодая девушка, облаченная в белоснежное платье из плотного, но нежного атласа, что плотно облегало фигуру и оттеняло южный загар. У наряда не было пышных юбок или колец кринолина отчего девушка казалась утонченной и женственной – подол лишь слегка струился по полу, скрывая мерцающие туфельки. Акцентом в образе стали короткие рукава и корсет, аккуратно обвивающий талию, что выделялись засчет множества алых цветов, вышитых плотными линиями, и зеленых листьев, переплетающихся в живом рисунке.

Волосы обсидианово-черного оттенка были собраны в небольшой пучок на затылке и лишь некоторые пряди вились у лица, создавая с невинным цветом платья интригующий контраст. И сложно было угадать в этом образе девушку королевских кровей если бы не тиара с геральдическими лилиями, изящно вплетенная в косу на макушке, да уверенный взгляд, который пока являлся только в отражении.

У выхода из замка меня уже дожидалась подруга вместе с главной фрейлиной и женщиной грозного вида, зовущей себя моей матерью. Королева недовольно поджала губы при виде моего наряда, но кажется пришла к какому-то умозаключению, потому что черты точеного лица расслабились и мы всем составом погрузились к карету.

Извилистая дорога вдоль моря вела нас к пункту назначения – прибрежному порту, в котором всю праздную чету ждал большой трехмачтовый парусник.

По меркам континента Фьерия была большим государством, широко протянувшимся на миллионы ярдов с севера на юг. С запада ее омывали теплые течения Алтумского моря, а с севера и до юго-востока по кругу с нами граничили четыре дружественных королевства, поддерживающих со страной экономические и дипломатические отношения. Так во всяком случае было еще десять лет назад.

В виду особенностей географического положения жаркое лето во Фьерии длилось десять месяцев, в то время как зима, в сравнении с северными соседями больше похожая на холодную осень, всего два. За всю жизнь мне удалось повидать снег только дважды и оба в детстве, во время визита с семьей в Имменсияр. Даже в Восточных горах, что огибали страну полумесяцем, пики были покрыты не снежными шапками, а цветущими деревьями и кустарниками.

На пути перед нами предстала изрезанная береговая линия, поэтому дорога петляла, устраивая в карете нехилую тряску. “Уж лучше ехать верхом” – подумалось мне. Как будто это было возможно. По правилам этикета, дамы могли передвигаться вне кареты только на уроках верховой езды, да и то по специально отведенным маршрутам.

Когда лошади, наконец, ступили на земли залива Рене, меня уже порядком мутило. Было приятно почувствовать под ногами что-то твердое и избежать анафемы за осквернение содержимым желудка священного места.

Сквозь разрывы низких плотных облаков, собирающихся у горизонта, ярко светило солнце, отражая золотисто-янтарными красками солнечную дорожку на морской глади.

Именно там, слегка покачиваясь на волнах, перед нами предстал трехмачтовый гигант с белым флаг на высокой мачте. На палубе уже толпились многочисленные гости, до берега доносилась ненавязчивая мелодия флейты, а паруса были подняты, что означало только одно – команда готова к отплытию. К берегу пристала большая лодка, в которой слаженно работали не менее десятка гребцов, чтобы доставить нас на борт.

Стоило ступить на корабль, как гости склонились в приветственном поклоне, а потом принялись поздравлять меня с именинами громко аплодируя. Не обошлось правда, и без косых взглядов почтенных дам, посвященных моему выбору платья.

Команда судна работала слаженно и спустя несколько минут мы отплыли, а я, освободившись от общества очередной кумушки, восторженно огляделась вокруг. Весь борт: палуба, планширь и такелаж были украшен белыми и розовыми лентами, флажками и цветами, что источали нежный аромат. На праздновании собрался весь высший свет Фьерии, и оказалось, мой отец уже был тут, как и самые высокомерные, ой, то есть высокородные особы, что почтили нас своим присутствием.

Но по правде говоря мне был важен только один. Тот, что сверкал из толпы своими зелеными как свежая трава глазами.

Герцог Тимиди Филиус, моя детская любовь и мечта.

Мы родились в один год, вместе росли, пока его отец был правой рукой моего. Долгое время делили учителей, развлечения и шалости (на которые его подбивала я), а затем и секреты. Но когда мне было пятнадцать, Тимиди спешно покинул Фьерию отправившись в кругосветное путешествие с семьей и лишь спустя девять лет вернулся обратно. Тогда то и начался наш роман. Если так можно было назвать скромные прогулки по замковому саду под надзором слуг.

Да, вы можете усмотреть в наших отношениях мезальянс: принцесса, наследница престола и простой герцог, но по меркам общества, в свои двадцать пять я уже была не годна для какого-нибудь принца или короля, что только подтверждало мое право на выбор супруга. И герцог для этой роли подходил идеально.

Светловолосый, с длинной, слегка дикой прической и милыми кудрями, он вызывал во мне смех мелькая макушкой в коридорах замка или на торжественных приемах, а сейчас в свете полуденного солнца и вовсе влек к себе как солнце бабочку. Сюртук из парчи с богатым узором и золотой нитью подчеркивал зеленые глаза, с мелкими крапинками самого Света, а улыбка, которой он одаривал с другого конца палубы, заставляла все внутри волнующе трепетать.

Как только были соблюдены все формальности и я побеседовала с каждым “важным” короне гостем , я направилась в заранее оговоренное место на нос корабля, ожидая своего героя.

– Поздравляю с именинами, принцесса!

Сердце бешено стукнулось о ребра и я обернулась на голос, любезно приветствуя герцога искренней улыбкой и реверансом.

Латенсии было приказано стоять на стреме и увлекать занимательной беседой любого, кто изъявит хоть малейшее желание прервать нашу беседу с Тимиди. Укромное место, под выступающей частью корабля, тоже было выбрано не случайно. Праздник, увлекающий гостей, морская прогулка и немного вина идеально подходили для создания романтической обстановки. Именно на сегодня я возлагала надежды на наш первый поцелуй. Если быть до конца откровенной, то на второй, но о случае десятилетней давности я даже вспоминать не хочу.

Как и полагает смущенной деве при встрече с возлюбленным я прикусывала губу и теребила подол платья. Чувствовала себя глупо, но Тенси уверяла, что мужчины от такого сходят с ума. Но этот лишь бросил странный взгляд на мой рот, а затем и руки. Наверное перестаралась.