Аркиан. Рождение бури

Иван Овчинников

Аркиан. Рождение бури

Глава 1 Фрукты магия и хаос

– Это издевательство! – увесистый том по основам рун с глухим стуком впечатался в стену, выбив из штукатурки облачко меловой пыли. Книга замерла на миг, словно раздумывая, затем рухнула на пол, распугав солнечных зайчиков, игравших на потертом дубовом паркете.

– Нет, это просто свинство!

Вслед за рунами в ту же стену полетел и справочник степных растений, рассыпав по полу засушенные листья шалфея и полыни. Горьковато-пряный аромат смешался с запахом старой бумаги и воска от оплывших свечей на массивном столе. Высокий худой парень, одетый в темные брюки и свободную рубашку, развалившись на своей кровати, укрытой грубым шерстяным пледом, привычно слегка наклонил голову, пропустив над собой книгу. Та прошла в опасной близости, пошевелив коротко остриженные пепельные волосы и перелистнув страницу пухлого томика, лежащего на коленях. Неодобрительно взглянув на источник шума своими холодными, как горный лед, глазами, парень перелистнул страницу обратно и прижал ее длинным пальцем.

В центре комнаты, раздувая ноздри, неистовствовала маленькая черноволосая буря. Воздух вокруг девушки потрескивал и искрился синеватыми зарницами. По длинным прядям пробегали настоящие молнии. В комнате явно пахло озоном, словно после грозы, перебивая запах книг и трав.

– Да успокойся ты, наоборот, интересно, – раздался спокойный мелодичный голосок, звенящий, как колокольчик. Резко развернувшись в его сторону, она обвиняющим перстом указывая на фигуристую девушку, забравшуюся на кровать расположенную у противоположной стены, поджав ноги и с абсолютно философским видом подпиливающую острые коготки на чуть пухлой руке. Солнечный свет из высокого окна окутывал ее пшеничные волосы золотистым ореолом.

– Тебе-то что, – раздался горестный вопль, – что в степной глуши, что в лаборатории возиться со своими растениями ненаглядными. Скоро мхом зарастешь, как профессор Тилль. А я что там буду делать? Я не колдунья, я боевой маг! Мух я там бить буду молниями? Или червей поджаривать?

Девушка в гневе затопала ногами, каблуки студенческих туфель застучали по дереву, как барабанная дробь. Словно ребенок, которому не досталась конфета, ухмыльнулся Димитр, глядя на магичку.

– Успокойся, Марго, – неспешно протянул он, перелистывая страницу с тихим шелестом, – орать ты можешь сколько угодно, а нервное напряжение ведёт к преждевременному старению. Будешь сгорбленной и седой к аспирантуре такими темпами.

Ещё один том со свистом угодил в стену, прямо в том месте, где секунду назад была голова Димитра. Парень же, невозмутимо отклонившись с грацией кота, взглянул на Марго и, демонстративно послюнявив палец, перелистнул страницу. На его породистом лице, с резкими скулами и тонким носом, не дрогнул ни один мускул.

Светловолосая вновь захихикала, вытянула руку вперед, растопырив пальцы, рассматривая свои ногти; взмахом руки она изменила их цвет на нежно-салатовый, и тонкие пластинки заблестели, словно капельки росы. После чего легко соскочила с кровати, потянулась, сладострастно охнув и хрустнув суставами. Немаленькая грудь вызывающе натянула тонкую ткань сорочки и колыхнулась, приковав к себе взгляд Димитра, впрочем как и всех мужчин находящихся возле лучшей студентки друидического факультета. Его взгляд скользнул по изгибам, задержавшись на миг, прежде чем вернуться к книге, отметив, что за этот год грудь Полины еще выросла.

Из открытого окна послышался нарастающий шум и гомон, первокурсники вывалили в сад. Донесся смех, крики, щелчок нехитрого заклинания.

– Полли! Ты же моя подруга, должна меня поддерживать! – продолжала Марго, подходя вплотную к подруге и обиженно глядя на нее снизу вверх; разница в росте у них была почти на две головы. Марго казалась хрупкой тростинкой рядом с цветущей розой. Вообще найти менее похожих было сложно: Марго худая, изящного телосложения, где взгляду мужчины было сложно зацепиться за хоть что-то вызывающе торчащее, пожалуй лишь кроме носа. Вьющиеся, черные волосы, с синевато-стальным оттенком, спутанные от магических разрядов. Огромные карие глаза, сейчас особо широко распахнутые, блестели от навернувшихся слез притворной обиды. И Полина, высокая, с парой лишних килограмм, которые ушли именно туда куда нужно. Там где Марго природа обделила, Полли наоборот отсыпала излишне щедро. Пшеничные волосы, прямые и пушистые, пахнущие полевыми цветами. Короткий курносый нос и веснушки, рассыпанные по смугловатым щекам, подчеркивающие ярко-зеленые глаза.

– Так я тебя и поддерживаю, – пожала плечами та, – мне, вообще-то, предлагали остров Тарус, и практику с кругом друидов, но я отказалась. Профессор Тилль был крайне недоволен между прочим.

Полли легонько ткнула в лоб Марго, отчего одна из искр со щелчком перескочила на ноготь и, пробежав по нему, впилась в палец.

– О – ой! – Полли поспешила отдернуть его, задувая на прижженную кожу. – И уйми уже свою магию, как первокурсница, ей-богу.

За окном, словно в подтверждение, раздалось шипение и в воздух взмыл замысловатый фейерверк, распустившись алой хризантемой с грохотом на уровне пятого этажа. Вызвав радостный гогот ребятни, шумевшей внизу.

Марго засопела как мехи кузнечного горна и обиженно плюхнулась на кровать, подперев голову руками и совершенно по-детски надув губы. Блондинка улыбнулась и сев рядом, движением фокусницы вынула из глубин декольте небольшой костяной гребень, принявшись расчесывать непослушные искрящиеся волосы подруги. Разбирая их по прядям и сноровисто заплетая косичку.

– Самое главное – вместе, а там найдем, как развлечься, тем более всего на три месяца. К тому же Виктор что-то придумал…

Полли запнулась и с удвоенной энергией принялась за прическу подруги.

Марго, прикрыла глаза и чуть откинула назад голову, опершись руками на кровать, едва не начав мурчать, словно большая кошка. Димитр, не сильно вслушиваясь в женский разговор, подхватил с блюда возле окна яблоко – румяное, с каплями влаги – и потащил к себе силовым захватом. На середине процесса, дверь с грохотом распахнулась, ударившись о стену, и на пороге возник несколько запыхавшийся высокий, мускулистый парень с растрепанными льняными волосами.

От неожиданности, Димитр на секунду потерял концентрацию, захват разжался и яблоко, упало на пол покатившись, звонко постукивая, ткнувшись в сапоги пришедшему. Разговор тут же утих, и все взгляды устремились к нему: Димитр – с лёгким интересом, Полли – с ожиданием, Марго – с пылающей надеждой. Захлопнув дверь ногой и подняв яблоко, парень несколькими широкими шагами пересек комнату и, схватив со стола глиняный кувшин, приник к нему, жадно глотая воду. Капли стекали по его подбородку, падая на темную рубаху.

– Вик, – жалобно протянула Марго, – ну не тяни. Чертова степь? Впрочем, дергаться навстречу пришедшему она не спешила – Полли крепко удерживала её за локоны, ловко заплетая вторую косичку, туго стягивая непослушные пряди. Парень помотал головой, не отрываясь от кувшина, и внезапно вылив остатки себе на голову, тряхнул шевелюрой, разбрызгивая капли вокруг себя, выдохнул с шумом. Яблоко плюхнулось к своим товарищам на блюдо.

После чего ухмыльнулся во весь свой широкий рот и, сунув руку за пазуху, вытащил черный кожаный свиток, перетянутый серебряной нитью с восковой печатью на ней.

– Вот, – с гордостью провозгласил он, высоко подняв свою добычу. – Ради тебя старался, – улыбнулся он черноволосой Марго, – спецнаправление, уровень опасности – четвертый. Если пройдем, то можем рассчитывать на зачет без экзаменов. Я час уговаривал Клариссу, едва не в ногах валялся. Но это опасно. Виктор на мгновение запнулся и слегка покраснел, что заметил лишь Димитр, проживший с другом в одной комнате не один год.

Парень откровенно лукавил, пару дней назад, декан факультета боевой магии и глава военной кафедры магистр первого ранга, Кларисса Дель Клинк, сама вызвала его в кабинет. Шел туда Виктор как на казнь, попасть на ковер к ней было едва ли не самым страшным. С минуту он мялся у дубовой двери, с серебряной табличкой. Топтался бы наверное и дальше, если бы изнутри не раздался громкий голос:

– Доронин, ты долго ещё собираешься дверь гипнотизировать?

Сглотнув комок, Виктор взялся за холодную ручку, но та казалось жгла руку. Набрав воздуха в грудь, он резко открыл дверь и влетел в кабинет, словно в холодную воду, едва ли не строевым шагом.

Кабинет Клариссы маленький, ярко освещённый двумя высокими окнами, распахнутыми настежь. Тут пахло железом и озоном, почти так же как от Марго, когда та плохо контролировала свои эмоции. Сам кабинет был примером аскетичности. Тяжёлый дубовый стол, без всяких излишеств, вроде резных ножек, несколько высоких шкафов с книгами и папками, да гербом боевого факультета на стене, Два грифона держащих треугольный щит, на котором крест накрест закреплены посох и меч. Последние были настоящими и явно личным оружием Клариссы. Более в кабинете не было ничего, даже жесткого стула, на край которого мог присесть студент.

Кларисса, худая и высокая, как жердь. Некрасивая, с чертами лица будто вырезанными из дерева. С прямыми темными волосами, чуть ниже ушей, что-то яростно писала на листке бумаги красными чернилами.

Чья-то курсовая… – отстранено промелькнуло в голове парня. Закончив свой труд, подведя итог: Дебил, крупными буквами, она захлопнула папку, припечатав ее сухой ладонью с длинными пальцами, не знавшими что такое маникюр и подобных похабных слов, швырнула ее в стопку таких же, возле стола. Кипа угрожающе накренилась. В горле Виктора пересохло. Он сам ощущал себя этой стопкой, балансирующей на краю. Кларисса поднялась и пристально посмотрела в глаза своему студенту. В животе Виктора стремительно нарастал ледяной ком. Он отчаянно перебирал все свои прегрешения за последний учебный год и никак не мог найти, что-то такое, за что его можно было прибить.

– Вы с Алдамовой собираетесь специализацию получать или решили выпуститься магами общей практики? – голос декана был сухой и грохочущий, как раскат грома.

– Собираемся, – Виктор сглотнул комок, – вот к экзаменам готовимся… Кларисса заложила руки за спину и выйдя из-за стола прошагала из стороны в сторону перед парнем. Каждый удар каблука ее сапог, отдавался в его голове, словно взмах хлыста.

– У тебя неуд по бытовым и минимальный бал по концептуализации. Алдамова завалила гербалогию и лечебные чары, – Кларисса остановилась перед Виктором, – ты мне хотя бы скажи, за каким чёртом ее понесло на это травковедение? Она с Белкиной мало вне учебы видится? Виктор молчал, опустив голову солнечный луч бликнул на лезвии меча, словно намекая на его судьбу.

– Рунную магию, за нее Белкина писала, благо Генриетте Карловне, абсолютно все равно, главное что бы работа была сдана вовремя. Вы двое на экзаменах провалитесь с оглушительным треском. Из окна пахнуло запахом костра и подгорающего масла, на кухне готовили обед. Но у Виктора было стойкое ощущение, что это его сейчас поджаривают на медленном огне.

– Молчишь? Правильно молчишь.– декан встала перед ним слегка наклонившись и взглянув в глаза, – пахнуло сиренью и эвкалиптом.

– Алдамовой папочка устроит будущее в любом случае, в виде выгодной партии второго сына торговца первой гильдии где-то в Штормграде. А тебя с незаконченной специализацией, без звания мастера, только в армию. Ты это понимаешь?

Виктор понимал, он стоял опустив голову и разглядывая носки своих ботинок. Отец был бы крайне разочарован, ведь в академию он поступил как сын гвардейского полковника, без платы, за счёт империи. Но отца нет, и он на могиле поклялся пойти по его стопам. -Кларисса Фридриховна, – начал он, но та махнула рукой, заставляя его умолкнуть.

– Вы двое, реально имеете шанс стать мастерами, а в дальнейшем магистрами боевой магии. Но ваше разгильдяйство, все перечеркнет. Она выпрямилась и развернувшись на каблуках вернулась к столу. Извлекла из выдвижного ящика лист гербовой бумаги с массивной печатью и протянула его Виктору.

– С ректором я договорилась, – сухо ответила Кларисса.– Не подведи меня Виктор. На распределении, отдашь комиссии. Виктор колебался секунду, потом пальцы сжались на листе, чуть смяв толстую шероховатую бумагу. Кларисса отпустила не сразу, внимательно глядя в глаза своему студенту. Потом взмахнула рукой, в направлении двери.

– Иди Доронин, и подумайте с Алдамовой на досуге, чего вы реально хотите. Виктор коротко поклонился декану и четко выполнив команду кругом, вышел из комнаты. В коридоре самообладание дало трещину, он привалился к стене, едва не сполз по ней. Руки дрожали, а сердце колотилось так, что казалось решило покинуть грудную клетку. Рванув ворот рубашки, он сдернул удавку галстука и прочитал несколько строк, написанных ровным крупным подчерком:

Направление на практику по программе проверка испытанием. Доронин В. Алдамова М. Выборка стеллажа 1—3. Категория 4. Внизу стояла размашистая подпись Клариссы. Чуть ниже виднелась ещё одна, куда более вычурная и замысловатая. Ректора.

Виктор обвел взглядом друзей: вскочившая с кровати и теперь нетерпеливо перетаптывающаяся на месте, Марго; неспешная и несколько тяжеловесная Полли, наиграно надувшая губки, изображая обиду из-за сбежавшей от прихорашивания подруги. Димитр, княжич, нашедший в их компании именно друзей, не обращающих внимания на его родословную, и титулы. Ибо как пялились на Полли, так и шарахались от Димитра, либо старались подлизаться. Лишь в этой шумной компании он был собой, поэтому, так же спокойно сидел на кровати, только лишь прикрыв томик ладонью и с неугасимым интересом глядя на приятеля. Сам Виктор – раздолбай и балагур, но крайне амбициозный, сейчас крайне довольный собой, стоял у окна, взглядом командира осматривая небольшой отряд.

Луч солнца выхватывал его скулы и упрямый подбородок. Компания сложилась еще на втором курсе и так просуществовала до самого выпуска, вот уже почти восемь лет.

В преподавательском корпусе, в это время, шел ожесточенный спор. На высокую сухую декана боевого факультета, едва ли не напрыгивал, как боевой Лиарнийский петух, профессор Тилль, заведующий кафедры друидизма и гербологии.

– Это безответственно с вашей стороны, уважаемая Кларисса, -голос Альберта фон Тилля обычно сонный и невыразительный, на этот раз был полон визгливых ноток нескрываемой ярости. Его низкий пузатый профиль, доставаший едва ли до плеча Клинк, сейчас подсвеченный лучами солнца, выглядел особо нелепо. Немногочисленные отливающие изумрудным волосы топорщились на голове, создавая сходство с мшистым валуном. Некоторые студенты поговаривали, что это и не волосы, а самый натуральный мох, который прижился на лысине, а Тилль либо не заметил, либо решил что так оно и лучше. Лицо раскраснелось и едва ли не шло пятнами.

– Со своими дуболомами вы вольны творить что угодно, – он упер руки в бока, а в голове Клариссы мелькнула мысль, что на нее нападает разъяренная супница. Пришлось приложить усилия, дабы сохранить невозмутимость.

– Но на каком основании, вы отправляете на убой моего лучшего студента?

– Профессор, – Кларисса сложила руки на груди, – во первых я никого на убой не отправляю. Во вторых, я выдавала направление своим студентам. И я уверена в их способности решать проблемы.

– В таком случае, – едва не взвизгнул Тилль, – почему Полли, так же направлена в эту дыру Глоттенбург? Он топнул короткой ногой, очевидно решив провести впечатление на Клариссу. От окна, послышалось бульканье и сдавленное похрюкивание. За столом склонилась над проверяемыми работами преподаватель Рун. Лицо Альберта вспыхнуло, он находился краснотой и развернувшись вышел хлопнув дверью.

– Сам бы попробовал этот квартет разделить, – буркнула ему в спину Клинк.

Тем временем в комнате парней продолжали кипеть страсти.

– Куда? Куда? Куда? – Не удержавшись, девушка сорвалась с места и теперь прыгала вокруг Виктора, словно молодая козочка, высоко поджимая ноги, одновременно перемещаясь по кругу, но преданно и пристально глядя тому в лицо. Ее тень металась по стенам, вместе с звонким стуком каблуков, создавалась иллюзия безумного чечеточного танца.

Димитр закрыл книгу, педантично заложив страницу шелковой ленточкой-закладкой, и отложил в сторону. Пригладил волосы ладонью и поднялся, оказавшись внезапно даже выше приятеля. Только излишне стройный, как кипарис, в отличии от крепко сбитого Виктора. Полли осталась сидеть на кровати, пристально глядя на них. Хаос и смятение вносила только Марго, не прекращающая свой хоровод вокруг парня. Звук уже грозил перейти на частоты не различимые человеческим ухом. Казалось, стекла в окнах задрожали. Даже ребятня внизу притихла и пыталась понять, откуда идет столь странный шум.

Виктор поморщился от пронзительного визга и, взяв с подноса яблоко, до того бывшее жертвой Димитра, подгадал момент. В начале очередного визга, ловко воткнув фрукт между челюстей Марго. Звук моментально стих, сменившись на невразумительное мычание и похрустывание. Со стороны Димитра послышались ироничные аплодисменты, а Полли в очередной раз прыснула, сокрушившись: – Надо было мне раньше до такого додуматься.

Ухмыльнувшись и театрально раскланявшись друзьям, Виктор покосился на яростно пытающуюся прожевать откушенную половину яблока Марго. Поняв, что времени у него в обрез, быстро начал. – Задание из личного архива декана, – он покачал свитком в руке, кожа скрипнула, – получить его можно только выпускникам, то есть нам. Он перевел дыхание и выждав паузу, во время которой наступила глубокая тишина, прерываемая лишь активной работой челюстей девушки. – Здесь проблема, на которую отправляют одного магистра или двух мастеров, как минимум, – он покачал свитком, и печать на нем закачалась как маятник, – Что подразумевает либо громадную волокиту, либо серьезную опасность. Что попадется нам, не знаю. Но по словам нашего декана, в наших силах справиться, если мы не занимались ерундой, а учились.

Послышался могучий глоток, и Марго сперва покраснев, затем побледнев, протолкнула в горло остатки яблока и раскрыла рот, но в этот раз подоспела Полли. С тихим шелестом, из открытого окна, возле которого стоял Виктор, вытянулась гибкая ветка с большой сочной грушей, явно нацелившейся по траектории яблока. Ветка гнулась под весом плода. Марго выпучила глаза и попятилась, зажав рот обеими ладошками, яростно мотая головой. Груша, размером с небольшую дыню, имела крайне призрачные шансы поместиться во рту у магички. Ее гладкая зеленая кожура блестела маняще и угрожающе.

Сжалившись, глядя на округлившиеся от ужаса глаза подруги, Полли сделала легкий пасс рукой, и ветка втянулась обратно в окно, впрочем, оставив висеть колыхающийся плод на уровне окна, чтобы Марго его могла видеть. Одинокая груша такого размера и правда выглядела вызывающе, невольно на несколько секунд приковав к себе внимание всех. Она раскачивалась, как маятник, отбрасывая жирную тень на пол. Виктор удивленно выглянул в окно, посмотрел на грушу, потом свесился вниз и рассмотрел дерево, пожав плечами заметил: – У нас же там вроде рябина росла под окнами.

– Я решила, что от рябины ей челюсть сведет, и придется Димитру первую помощь оказывать, поэтому груша, – хихикнула Полли, – хотя на трансмутацию времени было мало, – Полли развела руками, – так что за вкусовые качества не могу ручаться.

На этих словах заржали уже все, даже Марго глухо булькала через ладошки, которые все еще не решалась отвести от лица. Смех звонко отдавался под сводами комнаты, смешиваясь с гулом первокурсников из сада.

Спустя пару минут, когда все отдышались, Виктор продолжил: – Куда нас занесет и каково наше задание, узнаем лишь сломав печать, – он недовольно покосился на ладошку Марго, что, пытаясь сделать это незаметно за спиной подруги, потянулась к свитку, лежащему на столе, глаза девушки горели, и в предвкушении та закусила губу. Груша вдвинулась в комнату на полметра. Марго замотала руками, плотно сжав губы и даже отступила от стола, плюхнувшись на кровать рядом, где до этого сидел Димитр, в тайне строя планы спрятаться за приятеля, в крайнем случае.

– Поэтому, – Виктор строго глянул на черноволосую магичку, сложив руки на груди, – прежде чем ломать печать, нам нужно собраться и приготовиться. Времени на все про все у нас час, с момента, как я ознакомлю вас с вводными, которые мне передали во время комиссии.

С этими словами он вытащил из кармана четверо крохотных песочных часов из темного дымчатого стекла и поставил их на стол, накрыв их сверху ладонью. Внутри вместо песка переливались крошечные жемчужины, беспокойно подпрыгивая. От стола доносилось шуршание, словно в коробках копошились жуки, сталкиваясь хитиновым телами.

– Перед тем, как взять их, я хочу что бы каждый хорошо подумал, – он посмотрел на друзей, – вы не боевики, а задание может быть действительно опасным. Я не имею права убеждать вас идти с нами. Тем более экзамены для вас не проблема, а вот нам с Марго, похоже, по-другому не получится.

Он поморщился, вспомнив, как профессор Герианна практически натягивала ему проходной бал для допуска, по теории концептуализации, сжалившись над балбесом, цитируя ее. И то балл получился именно что проходной. У Марго подобные проблемы были с рунами, гербалогией и ритуалистикой; с последнего она вообще вылетела бы, если не Полли, практически написавшая за подругу квалификационную работу. Все четверо смотрели на часы, в которых жемчужинки постоянно подпрыгивали и толкали товарок, словно им не терпелось добраться до другой половины.

Первым, опередив даже Марго, часы взял Димитр, посмотрел сквозь стекло на свет, где перламутровые шарики переливались радугой, слегка потряс их и убрал в карман штанов. Вторые схватила девушка, прижав их к груди и поглаживая большим пальцем холодное стекло, едва не урча, как огромная кошка. Если бы она могла посетить другие миры и прочитать «Властелин колец», она наверняка уже скорчилась бы в углу и шептала «моя прелессссть».

Дольше всех колебалась Полли. Она дважды протягивала руку к часам, потом боязливо отдергивала, кусая нижнюю губу. Все остальные отвели глаза, понимая, что заставлять подругу они не вправе. Тишину нарушал лишь треск искр в волосах Марго и гул из сада. Наконец, вдохнув, как перед прыжком в воду, Полли, бросила взгляд на Виктора, зажмурилась и схватила часы, сжав их в кулачке, прижала тот к груди, лишь после этого подняв веки. Ее зеленые глаза были полны отчаянной решимости.

Последние оказались на ладони у Виктора, как только это произошло, все четыре таймера с мелодичным хрустальным звуком сделали оборот, и жемчужины с звонким шорохом, облегченно посыпались в нижнюю колбу. Димитр, достав свои из кармана, крутил их в руках, но даже оказавшись полной частью внизу, жемчужинки упрямо летели вверх, все так же притягиваясь к пустой пока колбе.

– Все, у нас час, до того, как свиток активируется. – хлопнул в ладоши Виктор, звук был резким, как выстрел, – жду всех здесь через сорок минут.

Марго исчезла, словно её смахнули громадной метлой, хлопнув дверью. Полли колебалась еще несколько секунд, оглядывая знакомую комнату с ее знакомыми трещинами, книжными стопками и солнечными пятнами на полу, но взглянув на Виктора, вздохнула и, убрав прядь за изящное ушко, тоже выскользнула из комнаты.

Парням из своей берлоги уходить никуда не требовалось. В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь шорохом жемчужин и отдаленными криками. Димитр, стянул лёгкую рубаху и аккуратно сложив ее убрал в свой шкаф, вытаскивая походный комплект, менее нарядный, но куда более прочный и удобный. Виктор помнил, что такая привычка к порядку у его друга была всегда. Когда он впервые вошёл в эту комнату, семь лет назад, то застал тощего, парня, с крайней тщательностью складывающего одежду на полки шкафа, ровными стопками. Впрочем отличия худого длинного тринадцатилетнего Виктора в основном было в росте и ширине плеч. Открыв свой шкаф, он вытащил комок одежды, запихнутый на полку и начал кидать на кровать нужные элементы гардероба.

За почти десятилетие совместного проживания, наибольшим достижением княжича было, приучение друга не запихивать рубашки вместе с нижним бельем на одну полку и носить носки лишь один день, не дожидаясь пока те начинали хранить форму ноги хозяина, даже снятые на ночь.

Марго в их комнате прописалась во втором курсе, сначала закусившись с Виктором по поводу правильной тактики применения атакующей схемы Лабеги и взаимного признания в дебильности связки атакующей последовательности Нимрода. С Димитром взбалмошная и шумная девочка, внезапно нашла общий интерес в книгах. Оказавшись не смотря на свою гиперактивность вполне начитанной. А так же внезапной целительницей поэзии темных веков. Окончательно она пленила парней, после того, как врезала оскорбившему ее отца четверокурснику промеж ног, и после еще норовила добавить по ребрам, пока парни ее оттаскивали.