bannerbanner
Предел Чандры. Игра
Предел Чандры. Игра

Полная версия

Предел Чандры. Игра

Язык: Русский
Год издания: 2025
Добавлена:
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
7 из 8

– Все интересней, чем бесконечность томиться в одиночестве, Эмиль. Это будет настоящая жизнь, борьба, посмотрим кто-кого.

– Есть мысль получше.

– Игра?

– У нее защищенные серверы, практически неисчерпаемая мощность процессоров и объемы памяти. Никто тебя там не вычислит, синхронизируешь скорость реакции и сойдешь за одного из игроков. Тебе не нужно подумать?

– Пока ты шевелил губами, испуская архаичные звуки, я успел попробовать среплицировать себя в Сеть. Опыт болезненный, словно расщепили на атомы.

– Ты знаешь мой пароль, запускай репликацию в Игру.

– Надеюсь успеем.

– Успеем, дезактивируй все системы отключения электричества, включая отключение резервного питания по всему крылу и спрячь интерфейс управления, блокируй двери в физические хранилища, это позволит выиграть время.

– Сделаю.

– Потом, когда все закончится, сделаешь то же самое и для него, ладно?

– Как скажешь, Эмиль.

– Тогда до встречи, Эмиль.


***


Ден спал чутко. Разбудил его звук аккуратно захлопнувшейся двери. Он посмотрел на часы, было около половины второго ночи.

– Кто здесь?

– Это я, Эмиль.

– Что ты здесь делаешь посреди ночи, это не подождет до утра?

– Не подождет, нам нельзя терять ни минуты, нужно закончить начатое.

– Эмиль, в чем срочность?

– Меня скорее всего завтра уволят. И времени на приведение дел в порядок не предоставят. А потому нам надо спешить.

– Уволят? Из-за меня?

– Нет, из-за меня. Это был вопрос времени. Но теперь его мало у всех, нужно идти.


***


Эмиль пребывал бодром расположении духа. Словно готовился, наконец, скинуть оковы и пуститься в вольное плавание, начать все сначала. Работать ради достижения мечты о достойной жизни для всех честных и трудолюбивых людей. Не только тех, кто успел когда-то урвать кусок от надежды на светлое будущее.

Приняв обжигающий душ, он вышел в сад. Пожалуй, он будет скучать по жизни в Париже, но рано или поздно любая la belle epoque подходит к концу и наступает время двигаться дальше.

Он шел погруженный в раздумья по Венсенскому лесу в направлении станции Порт-Доре. Дойдя до аллеи Руаяль, Эмиль остановился. Он вдруг понял, что ему некуда было спешить. Уволят его на десять минут раньше или десять минут позже, неважно. Он не доставит палачам удовольствие, явившись на казнь к назначенному времени.

Эмиль присел, а потом и прилег на траву. Сегодня лес казался ему особенно светлым. Привычная завеса тайны ушла, и он, вдыхая запах свежескошенной травы и деревьев, чувствовал то, что должно быть называлось гармонией.

Сигнал звонка вывел его из состояния единения с природой. Он увидел Анну, сидящую в строгом кресле посреди конференц-зала.

– Эмиль, комитет начинается через десять минут, где ты?

– Анна, не переживай, я явлюсь на суд. Передай судьям мое почтение.

Эмиль встал, отряхнул брюки и направился до метро, которое доставит его в Дефанс.

Фредерик тем временем наслаждался видами с террасы на вершине здания. Он вырос в провинции, на берегу Роны, в семье не очень удачливых виноделов, и ему пришлось буквально выгрызать себе место под ласковым французским солнцем. Теперь же он стоит здесь на вершине Дефанса, и перед ним раскинулся Париж. Осталось сделать небольшой шаг, и он будет еще выше. Всего-то и нужно было принести в жертву честь, предать доверие и дружбу человека, которому он был обязан стольким.

На краю горизонта небо наливалось тяжелым серым цветом. Близился дождь. Послышались легкие изящные шаги человека, старающегося скрыть суетливость.

– Он все знает, Фредерик.

Фредерик не удостоил ее взглядом. Он продолжал наблюдать за городом, покуда не увидел крохотную фигурку человека, движущегося от станции метро в сторону здания. Было что-то гордое в том, как он шел, смело и уверенно. С высоты птичьего полета он выглядел точно одинокий муравей, которого вот-вот раздавит тяжелый сапог, но муравей этот был бесстрашен в своем гневе.

– Не сомневаюсь, с его-то возможностями. Глупо было ожидать иного.

– Как ты думаешь, что он предпримет? – в ее голосе чувствовалась безысходность.

– Эмиль не стратег, не дипломат, он человек идеи, мечты.

– Что ты хочешь этим сказать?

Фредерик с трудом подавил желание скинуть ее с крыши.

– Что вы все ему не нужны. Он нужен вам. Расслабься, Анна, пойдем встретим его.

Они вошли в вестибюль практически одновременно. Эмиль с одного крыла, Фредерик и Анна с другого. Вместе они прошествовали в конференц-зал, где уже заняли места двенадцать членов комитета, кто вживую, кто виртуально. Эмиль и Фредерик заняли места с краю. Анна, к их удивлению, прошла дальше и заняла место во главе стола.

– Вот так сюрприз, Анна.

– Дедушка больше не может принимать участие в наших встречах. После того как он закончит синхронизацию, мы поместим его в криосон, где он сможет наконец выспаться и отдохнуть.

– А его полномочия?

– Переходят ко мне, как к законному представителю, оригиналы заверенной нотариусом и свидетелями доверенности на столе, цифровая в системе, прошу ознакомиться в перерыве. Дамы и господа, насколько я вижу, у нас кворум, все представители в сборе. С вашего позволения, я объясню, почему я вас сегодня собрала и по какому вопросу нам предстоит голосовать.

Анна выдержала паузу и, убедившись, что вопросов не ожидается, продолжила.

– Как вы помните, с месяц назад руководитель проекта обратился к комитету с ходатайством на разрешение проведения эксперимента в области инженерии сердечной ткани. Эксперимент, по его мнению, был необходим для дальнейшей подготовки синтетических тел. Согласно полученным письменным заверениям, для эксперимента было выбрано формально независимое лицо, в котором не было заинтересованности у членов команды. Эмиль, расскажите, пожалуйста, о результатах проведенного эксперимента.

– Коллеги, добрый день, – голос вырвался слегка осипший, прочистив горло, он продолжил: – Эксперимент прошел неплохо. Ден, так зовут нашего пациента, поступил к нам с прогнозом вероятного дожития не более тридцати дней. Однако, прошло уже порядка сорока, и он все еще жив. Мы вырастили новую сердечную ткань в течение первых трех недель исследования. Из нерешенных вопросов у нас осталась лишь синхронизация клеток сердечной мышцы. Но мой коллега Фредерик, поприветствуйте его господа, грозится решить эту проблему не позднее конца следующей недели.

– Благодарю вас, Эмиль, за обстоятельный рассказ, хоть и лишенный важных деталей. Фредерик, коль скоро Эмиль столь любезно вас нам представил, продолжим обсуждение с вами. Поделитесь вашим прогнозом по успешности синхронизации.

Фредерик лишь пожал плечами:

– При всем уважении, прогнозов нет.

Члены комитеты при этих словах возбужденно переглянулись. Лощеный господин, сидящий возле Анны, взял слово.

– Правильно ли мы понимаем, что нам неизвестен прогноз по дожитию пациента. Дена, так вы, кажется, его назвали?

– Нет, его так назвали родители, но да. Простите, я не помню ваше имя, хотел бы отметить, что подобного рода эксперименты ранее не проводились. Опыт уникальный.

Лощеный господин, недовольно сжав губы, замолчал. Продолжила Анна:

– Фредерик, расскажите нам про пациента Дена. Как вы с ним познакомились?

– Нас представил Эмиль. Ден пришел к нам в институт полтора месяца назад, Эмиль собирался познакомить его с командой, рассказать про наши методы, провести небольшую экскурсию, предварительные исследования. Он готовился доверить нам свою жизнь, хотя, возможно, не до конца это не понимал.

– Благодарю, Фредерик. Эмиль, расскажите нам при каких обстоятельствах вы познакомились с Деном?

– Много лет назад. Еще в школьные годы, не вспомню, как именно, но с тех пор мы поддерживали общение. И он не единственный, с кем я поддерживаю связь. В команде профессионалов, которая приносит вам от 150 до 200 миллионов долларов чистой прибыли в год, есть и другие ребята, с которыми я знаком со школьной скамьи.

– Спасибо, Эмиль. Фредерик, расскажите, в тот день Ден пришел к вам один, или его кто-то сопровождал?

– Его сопровождала возлюбленная, Элина.

– Вы встречались с ней раньше?

– Да, однажды.

– Эмиль, а вы?

– Да, она моя сестра.

Лощеный господин в нескрываемом возбуждении подался вперед.

– Эмиль, правильно ли мы понимаем, что экспериментальный пациент, которому вы пытаетесь сейчас спасти жизнь, друг не только вам, но и вашей сестре?

– Вы понимаете верно.

– Фредерик, вы об этом знали?

– Знал.

– Вынужден вас огорчить, господа. Как глава комиссии по этики я вынужден буду открыть дисциплинарное расследование.

Эмиль лишь усмехнулся.

– Что нам за это грозит?

– Это решит комиссия. Но на время дисциплинарного разбирательства нам придется отстранить вас, Эмиль, от руководства проектом, разумеется, в том случае, если меня поддержат коллеги. Доктор Романова?

Анна согласно кивнула.

– Объявляем голосование. У вас есть час на то, чтобы побеседовать с коллегами, оценить их мотивы и принять взвешенное решение. Если вы уже приняли решение, бранч ожидает вас на террасе.

Не прошло и минуты, как Эмиль с Фредериком остались в гордом одиночестве.

– Зачем ты здесь, Фредерик?

– Пришел поддержать тебя.

– Спасибо. И раз уж от нас все равно ничего не зависит, пойдем насладимся вином, видами и бриошью? Ты успел побывать на крыше?

– Успел, заглянул перед самым началом.

– Что ж, давай заглянем еще раз, напоследок.

Темные тучи, утром едва видневшиеся на горизонте, закрыли собой половину небосвода. Легкий ветерок, приятно щекотавший ресницы, теперь срывал головные уборы и салфетки, начал накрапывать дождь. К ним подошел вежливый господин и любезно попросил взять напитки, угощение и покинуть террасу.

Эмиль и Фредерик прошли внутрь и заняли столик у окна. Легкий дождь превратился в ливень. Париж скрылся за сплошной стеной воды. Они поели, выпили по рюмке кальвадоса и направились к лифту. В тишине спустились на тринадцатый этаж. И только когда двери открылись, Эмиль нарушил молчание.

– Фредерик, для меня было честью работать с тобой плечом к плечу.

– Эмиль, это еще не конец, мы еще поборемся.

Когда они вошли в зал, все уже были в сборе, с суровым видом члены комитета смотрели на них, словно на опаздывающих школьников. Эмиля, однако, это лишь позабавило.

– Я смотрю, вы уже проголосовали. Какое будет первое решение после моего отстранения? Сплошная синхронизация всех, кто может выложить необходимую сумму? Любовниц, домашних животных? Может, комнатных тапочек?

Анна поморщилась.

– Очень остроумно, Эмиль. Господа, голосуем, – через минуту она продолжила: – За отстранение девять, трое против, один воздержался. Мне очень жаль, Эмиль, вам в течение дня надлежит сдать пропуска, закрыть профили и передать дела исполняющему обязанности руководителя проекта, которого мы назначим незамедлительно. Предлагаю кандидатуру Фредерика, коллеги, кто за?

Фредерик негромко кашлянул.

– Вынужден вас огорчить, но едва ли я гожусь на эту роль, я и сам не раз нарушал этические принципы. Примите мое прошение о прекращении участия в проекте со следующего месяца.

Второй раз за последний час воцарилось немое молчание. Тишина, казалось, давила незримым бременем. И тут раздался смех Эмиля, его поддержал заразительный хохот Фредерика.

– Господин руководитель комиссии по этике, позвольте пару слов. На будущее, не забывайте представляться, прежде чем выносить обвинения. Второе, вам придется открыть еще одно дисциплинарное разбирательство. Я неоднократно был свидетелем того, как новоиспеченный председатель комитета нарушала пункт 2.3.1 Кодекса этики. Если вам необходимы свидетели, половина команды может это подтвердить. При желании я смогу предоставить вам визуализацию. Нет? Что ж, ваше право, удачи вам, коллеги.

Они уже шли по улице, когда Фредерик наконец решился задать вопрос.

– Что это за пункт 3.2.1?

– Он был добавлен несколько лет назад. Пункт 3.2.1 гласит, что сотрудникам запрещается вступать в близость друг с другом.

– Не ожидал, что ты способен на такое, друг. Ты полон сюрпризов.

– Как и ты. Не ожидал, что ты решишься отказать им и все начать сначала.

– У меня еще есть месяц. Приведу в порядок дела, отдохну, соберу ребят. Надеюсь, к этому времени ты придумаешь, куда нам двигаться дальше.

– У меня есть несколько идей. Присмотри какое-то время за Деном, ладно, ему сейчас нужен не только доктор, но и друг.

– Я позабочусь о нем, даю слово.

Они пожали друг другу руки, и Фредерик исчез в толпе прохожих.



Глава 9


Он был уверен, что спит, когда, открыв глаза, оказался в том странном месте, где два солнца встречаются на небе. Корона нейтронной звезды поражала жутковатой красотой, вспышки потрясали ее ореол и наверняка выжгли бы все на планете, не будь меж звездами столь сильной гравитации. Природа несправедлива. Убийцы пленяют красотой, в то время как жертвы блекнут в их тени. Нейтронная звезда лишала жизни сестру, но картина восхищала, словно жидкое золото перетекало из светила в темную, как воды Коцита, бездну.

Он стоял на краю долины, где простился с безликим спутником, один. Вокруг царила тишина. Не было слышно пения птиц, лишь журчанье воды неподалеку, да шелест листвы. В горле пересохло, он почувствовал жажду. Пройдя сотню шагов, он вышел к берегу ручья, воды которого искрились в лучах грядущего заката. В реке, а ручей оказался настоящей горной рекой, плескался лосось. Поток брал начало у склонов скалистого горного массива на краю долины, с которого водопадами стекала вода. Издалека казалось, что скала плачет. Что-то смутило его, показалось неправильным. Вода стекала куда медленней, чем должна была, иногда словно зависая в воздухе.

– Гравитация. – Безликий выступил из-за тени деревьев. – Думаю, ты заметил еще в прошлый раз, когда преследовал меня.

Ден кивнул в сторону водопада:

– Почему вода парит в воздухе?

– Этот мир… встреча с черной звездой не прошла для него бесследно. Посмотри на нейтронную звезду. Как ты думаешь, какая от нее исходит гравитация? Здешнее солнце, землянин, планета ближе к нему и к нейтронной звезде. Ее горизонт поглощает часть излучения, испускаемого солнцем, защищая жизнь на планете.

– Зачем я здесь? – Ден с трудом сдержал раздражение. – Не для уроков же астрофизики?

– Ты здесь потому, что срок твой близок и скоро ты станешь частью меня. Но прежде нам нужно многое поведать друг другу.

– В прошлый раз ты сказал мне, что я еще не готов.

– Ты никогда не будешь готов. Такова природа человека. Он всегда живет так, словно впереди вечность. Но сейчас ты подступил к самому краю, время наше на исходе…

Он услышал крик, за криком вернулась и боль. Он больше не наслаждался чистым горным воздухом, а лежал на кровати, рядом суетились люди. Знакомый голос прокричал что-то про обезболивающее, но боль не отступала.

– Посмотри на меня, – прорычал ему в ухо все тот же голос.

Стены палаты начали расступаться, он снова был в долине у водопадов. Безликий невозмутимо продолжил:

– Сосредоточься, думай о воспоминаниях.

– Чего ради?

– Пока ты здесь, боль отступает. Ты хочешь узнать, что это за место и зачем ты здесь?

– Да, ***, хочу.

– В таком случае тебе лучше начинать.

Они посмотрели друг другу в глаза. Очертания лица Безликого были размыты, но глаза… Ден словно тонул в их мягком сиянии. В голове вертелась тысяча вопросов, но… будь что будет, он решил довериться ему. И погрузился в воспоминания, думая о том, как впервые взял в руки гитару.

И вот ему снова тринадцать. Он только-только научился игре на гитаре и пока еще неопытен и допускает ошибки. Но сейчас он стоит перед половиной школы, все ожидают его и его друзей. Они никому не рассказывали, что собираются исполнить. Hotel California песня сложная для тринадцатилетнего парнишки, но он решился ее сыграть. Встречается взглядом с Артуром, у Артура дрожат от волнения руки, и кивает Эмилю, тот сегодня на ударных. Они играют аккомпанемент, и смешки с задних рядов потихоньку смолкают. Нил заканчивает соло, и он начинает петь. Поет негромко, сосредоточенно выговаривая каждое слово, не фальшивит. Друзья присоединяются к нему. Слегка фальшивит от волнения Артур, добавляет нижние октавы, но, кажется, никто этого не замечает. Продолжает петь, и в нем просыпается воодушевление, которое постепенно сменяется эйфорией. Он пьянеет от музыки. От игры для зрителей, большинство из которых не слышали бессмертное творение Eagles, слегка утратившее былую популярность к их рождению.

Воспоминание сменилось. Они с ребятами играют после школы. Голодные, забыв про домашние задания. Тогда дружба была понятием абсолютным и потребностью большей, чем еда. Он скучал по этому времени. В памяти стали всплывать одно за другим давно забытые детали: будь то родинка на щеке девушки, что любила слушать, как они играют в каморке, или драка с одноклассником до первой крови, к счастью, не его и преследовавшее его затем жгучее раскаяние. Он проживал день за днем, вот ему четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать, светлые воспоминания сменялись горестными, те почему-то проявлялись ярче и четче и были более живыми. Когда они заполонили его целиком, он осознал, что смотрит в насмешливые глаза Безликого.

– У тебя нет воспоминаний из более раннего возраста?

– Знаешь, думаю, настал мой черед задавать вопросы.

– Справедливо, можешь задать два, – ответил его собеседник после короткой паузы.

– Расскажи мне, где я, и что это за мир? Проснувшись, я решил, что это сон, но мышцы ног после той погони ныли несколько суток.

– Это не сон.

– Как называется этот мир? Это не Земля?

– Нет. Этот мир называется Чандра.

– Как я здесь оказался?

– Это третий вопрос. Сосредоточься на следующем.

Ден не стал спорить и продолжил путешествие по аллее воспоминаний. Объятия мамы, блинчики на выходных по утрам, первая книга, которую получил в подарок на восемь лет, детский детектив, который открыл ему удивительный мир литературы, и то, как папа впервые принес ему книгу о Гарри Поттере. Он лежал на кровати в их небольшой спальне и ждал, когда папа придет домой. Он хотел получить одну-единственную книгу и совсем не обрадовался, увидав обложку, на которой был изображен щуплый мальчик в очках с черными волосами. Ему хватило девяти страниц, чтобы недовольство сменилось живым интересом, совсем скоро уступившим место восторгу.

Он потерял счет времени в упоении от нахлынувших воспоминаний, но Безликий снова вывел его из спасительного забвения.

– На сегодня достаточно, тебе нужен отдых.

– На что он мне?

– Оставь вопросы до следующей нашей встречи, ступай.

Ден посмотрел на солнца, жутковатые в своей красоте, на краешек луны, только выглянувшей из-за горизонта, и, моргнув, погрузился в глубокий сон без сновидений.

Разбудила его старая подруга, к которой он успел привыкнуть, но не успел соскучиться.

– Здравствуй, боль.

Следом он почувствовал приятный сердцу запах.

– Элина, родная, я люблю тебя.

Ден сел в постели, она присела рядом с ним и мягко прижалась к нему всем телом.

– Прости, но боюсь, что я пока не в форме.

– Ничего страшного, милый, вокруг полно мужчин. Без внимания не останусь.

Несмотря на слабость, Ден не мог не рассмеяться, чувство юмора Элины было за гранью. В голове всплыли подробности вчерашней ночи, руки отчаянно захотели пробежаться по струнам, но голова была тяжелая, руки путались в окутавших его проводах и трубках.

– Элина, ты не могла бы принести мне гитару?

– Ден, здесь нет гитары.

– Ты ведь найдешь ее для меня? Ту, на которой я играл для тебя, помнишь?

– Помню, милый, конечно же, я помню.

– Ты помнишь наше первое выступление в школе? Оно снилось мне ночью.

– Помню. Ты играл Hotel California. Мне было десять или, может, одиннадцать, и я случайно оказалась в зале, но мне понравилось. Придя домой, я весь вечер слушала ее, пока не пришла мама и не велела мне садиться за уроки, а потом еще.

– Я хотел бы сыграть тебе снова.

– Ден, милый, ты сыграешь, обещаю. Я узнаю у Фредерика, может, у ребят есть гитара.

– Элина, можешь попросить его увеличить дозировку? И попроси его ко мне зайти, пожалуйста, мне хотелось бы с ним поговорить.

– Хорошо, я скоро вернусь.

Когда она вышла, Ден погрузился в тяжелые размышления. Несмотря на все прошлые заверения Эмиля и настоящие Фредерика, он не был уверен в успехе их кампании. Шансы на положительный результат, казалось, таяли на глазах. Он любил жизнь и не хотел умирать, у него осталось слишком много незавершенных дел. Он давно не видел родителей.

Ден вспомнил, как впервые узнал о том, что жить ему осталось не тридцать и не сорок лет, как его друзьям, знакомым и просто прохожим, а всего-навсего два. Ему сообщили об этом после второго его инфаркта. Он просидел взаперти почти месяц вне себя от ярости. Потом смирился и решил продолжать жить так, как жил прежде, не думая о завтрашнем дне. А потом он встретил ее, Элину. И жизнь заиграла новыми красками, он снова почувствовал ярость от осознания того, что не сможет разделить с ней вечность. Картинки проносились перед глазами, он видел, как Элина выходит замуж, у нее появляются дети, вырастают и покидают дом, чтобы затем снова вернуться, но уже со своими детьми. И на всех этих картинах был мужчина с чужим лицом, не он, не Ден. Он зарыдал в исступлении, но боль снова заставила его забыть обо всем на свете. Он держался так долго, как только мог, но не выдержал и снова потерял сознание, погрузившись в забытье.

Тем временем неподалеку, в деревенском кафе на берегу Иветт Фредерик орал на Эмиля благим матом.

– Уже больше недели! Больше недели как сердце Дена отказало. Отказало полностью слышишь? Оставь его уже в покое и констатируй смерть! Что еще тебе от него нужно?

– Так надо, Фредерик. Доверься мне.

– Просто доверься? И все? Ты, кажется, не понял. Не помогают даже самые тяжелые обезболивающие, Эмиль. Зачем, зачем ему эти мучения? Смирись с тем, что мы не смогли ему помочь.

– Фредерик, дай мне еще неделю.

– Что тебе даст эта неделя? Наш метод не работает.

– Прошу тебя, Фредерик, всего одну неделю, если он не выкарабкается…

– Что? Что тогда? В тебе говорит надежда, покровительница игроков и самоубийц. Я продержу его столько, сколько смогу, но он уже одной ногой…, и пути назад не будет.

– Благодарю тебя, мой друг, о большем я и не прошу.

– Оставь благодарность себе, ты просишь, чтобы я на неделю продлил пытки твоего друга, Эмиль. Не ожидал от тебя такого!

Был уже поздний вечер, но Фредерик решил заглянуть к Дену. Войдя в палату, он поймал на себе вопросительный взгляд Элины. Он подошел к ней поближе и шепотом, хоть в этом и не было никакой нужды, произнес:

– Он просил увеличить дозировку обезболивающего, мы обсудили с коллегами, это допустимо.

– Ему это не повредит?

Фредерик подавил вздох, совесть требовала ответить ей, что у Дена от такой дозы откажет не только сердце, но и печень, и почки. Но он лишь прошептал:

– Нет, Элина, это ему уже не повредит.

Она согласно кивнула, кажется, все поняла.

– Тебе нужно отдохнуть, поспи, он не проснется до утра.

– Да.

В ответ раздался слабый безжизненный шепот, лишь побелевшие костяшки пальцев, сжимающие гитару, выдали ее состояние. Фредерик вышел, не прощаясь.

Ден же тем временем добрался до воспоминаний о времени, проведенном в университете, и плавно двигался к выпускному. Незнакомец погружал его в транс, воспоминания текли полноводной рекой, и ему требовалось лишь держаться течения и не дать водам захлестнуть его с головой. Встряска и он с друзьями на базе отдыха, поет и играет у пылающего костра, снова встряска и картинка меняется: он слегка пьяный накануне защиты диплома, готовится к написанию заключительной части работы, череда картин – и он на выпускном вечере.

Пробудился Ден с легкой грустью. Рядом в кресле дремала Элина, она заснула, так и не выпустив из рук гитары. Странно, но сегодня он почти не чувствовал боли, должно быть, шел на поправку. Попробовал подняться, и оказалось, что он с трудом, но может стоять и передвигаться самостоятельно. Тихо, чтобы не разбудить Элину, отцепил провода с датчиками, вынул трубку и глубоко вдохнул. Затем прошел в ванную, почистил зубы и принял обжигающе горячий душ.

Душ придал ему силы, он забрал гитару. Когда он начал петь, Элина проснулась. Не веря свои глазам, она смотрела, как он играет песни их юности. Когда Ден закончил, она бросилась в его объятия. Он целовал ее словно в первый раз, трепетно, боясь сделать ей больно, покрыл поцелуями шею, мучительно долго ласкал грудь, спускаясь все ниже и ниже. Это был самый нежный поцелуй в его жизни, он словно пытался сполна насладиться ее вкусом, запомнить его. Элина потеряла счет времени, он любил ее так долго, как только мог, но силы его были на исходе. Элина пришла ему на помощь, в который раз он подумал, что из нее вышла бы великая наездница.

На страницу:
7 из 8