Девушка из спасательной шлюпки

Зачем он решил поохотиться на эту тварь? Зачем вообще захотел убивать? Он повидал достаточно смертей, сражаясь с бурами при Мафекинге и Ледисмите, и с радостью покинул Южную Африку. Служба в Индии не предполагала, что он будет кого-то убивать. Его послали сюда работать головой, а не винтовкой.

– Поздравляю с посвящением в рыцари, – произнес Гарри, приветствуя собеседника поднятым бокалом. – Рад, что застал тебя здесь. Собирался написать, но, боюсь, есть некоторые обстоятельства…

– Да, я кое-что слышал о твоих обстоятельствах, – ответил Шеклтон; несмотря на жесткую муштру Даличского колледжа, он так и не избавился от ирландского акцента. – В этом клубе трудно что-либо утаить. Поговаривают, ты занимался какими-то тайными делами на северо-западной границе. В Пешаваре, кажется?

Гарри помолчал. Ему было строжайше запрещено рассказывать о месяцах, проведенных в чужом обличии. Но – что было, то было. Природа благословила его темными волосами и карими глазами, так что, одетый в шаровары с рубахой и шапку паколь, он легко мог сойти за афганца.

– Это не так, – ответил он. – Мой полк стоял в Лакхнау. – Он похлопал себя по ноге: – Там я это и заработал.

– Как скажешь, старина, – ухмыльнулся Шеклтон.

– Я не разделяю твоей любви к приключениям, – произнес Гарри, надеясь сменить тему. – Слышал, ты планируешь новую экспедицию?

– Если соберу деньги, – ответил Шеклтон. – Я намерен пересечь Антарктический континент от одного края до другого. Этого еще никому не удавалось, а нам нужна победа в полярной гонке. Пири дошел до Северного полюса, а Амундсен побил Скотта на Южном.

Он на секунду умолк, и его тон изменился.

– Страшно представить, что почувствовал Скотт, пройдя через все Полярное плато только для того, чтобы обнаружить на полюсе норвежский флаг. Скотт – человек импульсивный. Не хотел бы я оказаться в его команде на обратном пути.

– Известно, что сейчас с ним и его людьми? – спросил Гарри.

Шеклтон покачал головой.

– Вести от них могут поступить не раньше, чем через несколько месяцев. Да и то они смогут сообщить лишь уже известное – Амундсен побывал на полюсе первым. Британии нужен триумф, чтобы заглушить горечь поражения, и мне это по плечу. Я планировал провести цикл лекций, чтобы собрать средства на снаряжение экспедиции, но, боюсь, вся эта история с «Титаником» теперь может привести к задержке.

– Ужасная история, – согласился Гарри. – Говорят, погибло полторы тысячи человек, а спаслись лишь немногие.

– Двадцать шлюпок было спущено на воду, из них тринадцать обнаружено, – произнес Шеклтон. – Всего тринадцать – в них основном женщины и дети.

– Морской закон, – ответил Гарри, задумавшись.

А в самом ли деле этот закон был соблюден? На «Титанике» находились пассажиры из самых разных слоев общества, и не все из них были британцами, а значит, не все привыкли вести себя как подобает джентльменам. Все ли мужчины нашли в себе силы пожертвовать собой и пропустить в шлюпки женщин? Однозначный ответ на этот вопрос дать было нельзя. Спасший пассажиров «Титаника» корабль еще только-только пришвартовался в Нью-Йорке, поэтому в газетах пока было множество измышлений и очень мало фактов.

– Да, это наверняка повлияет на сбор средств на экспедицию, – продолжал Шеклтон.

– Почему?

Шеклтон задумчиво сделал глоток.

– По нескольким причинам, – наконец ответил он. – Вместе с этим судном погибло несколько богатейших людей мира. Разумеется, американский рынок акций резко пошел вниз, и те, у кого есть деньги, пожелают иметь их в своем распоряжении, а не вкладывать в исследование Антарктиды. – Он сделал еще глоток. – Это только одна причина. Во-вторых, теперь кто ни попадя из тех, кому повезло выжить, начнет устраивать публичные выступления и тем самым отбирать у меня аудиторию.

– Ты так думаешь? – спросил Гарри.

– Я в этом уверен. Это же мой хлеб, старина. Я знаю, что хочет публика. «Сэр Эрнест Шеклтон, полярный исследователь» до сих пор звучало неплохо, но это имя не может соперничать с рассказами очевидцев гибели «Титаника». – Он подался вперед. – Я лучше многих знаю, что такое лед, но, должен признать, даже я пошел бы послушать рассказ выжившего. Следи за газетами, Хейзелтон, и скоро увидишь объявления о публичных выступлениях.

– В Америке – возможно, – возразил Гарри. – Но здесь – нет.

– Пока нет, – поправил его Шеклтон. – Не все выжившие останутся в Америке. Они довольно скоро вернутся. – Он поставил бокал на стол. – Впрочем, поживем – увидим. Давай лучше поговорим о тебе. Чем собираешься добывать хлеб насущный, раз уж тебя отправили в отставку?

Гарри подавил в себе возмущение от столь бесцеремонного вопроса. Шеклтон открыто говорил о своей собственной нужде в деньгах и мог рассчитывать на то же от Гарри. Даличский колледж не входил в число заведений для выходцев из богатых семей. Выпускники Далича шли в армию, в церковные структуры или в предпринимательство. Они не могли позволить себе жить на ренту или надеяться на богатое наследство.

– Я собираюсь встретиться с епископом Фординбриджским, – ответил Гарри. – Он из даличских, хотя и намного старше нас. Выпуск 1860 года. Одна из моих тетушек с ним в приятельских отношениях.

– Ты решил податься в церковь? – удивленно вскинул брови Шеклтон.

– Вовсе нет, – помотал головой Гарри. – Я думаю о том…

– О чем же?

– В общем, я подумал, не открыть ли мне собственное детективное агентство.

– Ха! – воскликнул Шеклтон так громко, что головы из запыленных ниш клубной гостиной удивленно повернулись в их сторону. – Так я и знал!

– Почему бы нет? – улыбнулся Гарри. – Я кое-что смыслю в методах следствия. У меня есть некоторый опыт… Хотя говорить о нем я, пожалуй, воздержусь.

– И чем твой опыт поможет епископу Фординбриджскому? – спросил Шеклтон. – Едва ли ему часто приходится сталкиваться с пешаварскими повстанцами.

– Я же сказал, что не буду распространяться о своем опыте и даже упоминать, где бывал, – напомнил ему Гарри. – Епископ, похоже, разыскивает пропавшего родственника. Я боялся, что придется начинать деятельность детектива со слежки за неверными мужьями и клерками, прикарманивающими мелочь, поэтому буду рад возможности заняться чем-нибудь не столь омерзительным.

– Если это так омерзительно, то почему…

– Потому что моя армейская пенсия слишком мала, а еще потому, что я схожу с ума, не имея возможности направить свои мысли на что-то, кроме этой проклятой ноги.

– Понимаю, – кивнул Шеклтон. – Потому-то и мне не терпится снова пуститься в путь.

Гарри молча откинулся на спинку кресла, задумчиво держа в руке бокал. Они с Шеклтоном дружили с детства и понимали друг друга с полуслова. Несомненно, Шеклтон в своих мечтах уже перенесся к продуваемым ветрами скалистым берегам Антарктиды, а мысли Гарри все еще занимали далекий британский форпост и бледнокожая женщина в белом муслиновом платье. У Шеклтона впереди еще было множество новых впечатлений, а вот Гарри понятия не имел, сможет ли когда-нибудь сбросить груз тех воспоминаний, которые уже успел нажить.

Затянувшуюся тишину прервало шумное появление одного из новых членов клуба. Не считаясь с правилами, розовощекий юноша громко осведомился, как ему найти сэра Эрнеста Шеклтона, «исследователя».

– Терпеть не могу, когда меня так называют, – прокомментировал Шеклтон. – Звучит так, будто меня собираются отправить вверх по Нилу в выдолбленном каноэ.

– Кто это? – поинтересовался Гарри.

– Какой-нибудь самый младший помощник из конторы Хилла и Дикинсона. Они специализируются по морскому праву. Их наняли представлять интересы «Интернешнл меркантайл марин», иными словами – «Уайт стар лайн», по делу о катастрофе «Титаника», – он вынул часы из жилетного кармана, задумчиво посмотрел на них и вернул на место. – Он явился раньше времени, так что может подождать.

– «Уайт стар лайн»? – переспросил Гарри. – Если не секрет, какое отношение ты имеешь к этой компании? Собираешься на одном из их лайнеров отправиться в Антарктику?

– Боже упаси! Сомневаюсь, что теперь кто-нибудь согласится подплыть на их судне к айсбергу и на пушечный выстрел. К тому же наш рейс должен начаться в Новой Зеландии, а «Уайт стар» не ходит в том направлении. Этот молокосос явился сюда учить меня, как вести себя приглашенному эксперту во время беседы с уполномоченным по кораблекрушениям при обсуждении обстоятельств гибели гордости судоходной компании «Уайт стар» – непотопляемого «Титаника». В этом есть определенная ирония, если учесть, какую свинью они мне подложили.

Гарри покачал головой.

– В газетах пишут, что американцы уже ведут расследование. Зачем нужно еще одно у нас?

Шеклтон вздохнул.

– Некий американский сенатор по фамилии Смит вызвал повесткой представителя «Уайт стар лайн» и некоторых членов команды и теперь задает всякие дурацкие вопросы. Но я бы не назвал это расследованием: обычное политическое позерство. Смит метит в Белый дом. Чтобы разобраться в случившемся, докопаться до его причин, нужно не это американское судилище, а выслушать мнение настоящих специалистов, – он криво усмехнулся и посмотрел на Гарри. – Я служил на флоте и кое-что знаю о плавании во льдах.

Гарри попытался вспомнить, что ему было уже известно на тот момент. На первых полосах всех британских газет красовались кричащие заголовки, а на разворотах печатали списки погибших, но никто до сих пор не предполагал иных причин катастрофы, кроме столкновения с айсбергом.

– Должно быть, в произошедшем виновата стихия, – предположил он.

– Сомневаюсь, – неодобрительно фыркнул Шеклтон. – Я бы сказал, что столкновение с айсбергом – это проявление крайней неосторожности. Скоро все узнаем. Расследование начнется через пару дней, когда выжившие члены экипажа вернутся в Англию, – он вскочил на ноги, полный еле сдерживаемой энергии. – Ну, думаю, вестник дожидается уже достаточно долго, – он твердо пожал руку Гарри и, направляясь к выходу, вдруг обернулся, словно вспомнил о чем-то в последний момент. – Полагаю, ты сегодня вечером будешь здесь?

– Да, – признался Гарри. – Я на время здесь поселился. У семьи есть дом в Девоне, но я еще там не был.

Он изо всех сил старался забыть ветхий старый дом, завещанный ему родителями. Он еще не был готов заточить себя в деревне и жить жизнью инвалида. Должны же быть перспективы и получше.

– Может быть, завтра присоединишься ко мне? – предложил Шеклтон. – В соборе Святого Павла состоится поминальная служба по погибшим на «Титанике». Для меня, как для любимого свидетеля со стороны «Уайт стар», там должны были оставить место. Можем пойти вместе. Думаю, ты не захочешь такое пропустить. В старости будет что рассказать внукам.

Внукам? Слово заметалось, словно эхо, в том мысленном чулане, где Гарри когда-то хранил свои надежды и мечты. Сейчас этот чулан, на стенах которого раньше висели смутные портреты женщины, которая никогда не будет с ним, и их детей, которым не суждено родиться, теперь был пуст. Не будет ни детей, ни внуков, которые могли бы услышать историю о том, как вся страна оплакивала жертв катастрофы «Титаника». Он представил себе огромный собор, переполненный скорбящими, и вдруг решил, что ему хочется там оказаться. Там его печали останутся незамеченными. Там он сможет ненадолго дать слабину и предаться собственной скорби.

– Я приду, – ответил он.

– Молодчина! – Шеклтон хлопнул его по плечу. – Увидимся за завтраком и двинемся вместе.

Согласно кивнув, Гарри посмотрел в сторону входа в клуб и заметил, как пожилой официант едва ли не распластался ниц перед мужчиной в сюртуке и штиблетах. Прибыл его преосвященство епископ Фординбриджский.

Причал 54, порт Нью-ЙоркаПоппи Мелвилл

Хотя Поппи, Дейзи и остальные члены экипажа «Титаника» уже находились на борту портового тендера, тот пока не двигался с места. Полицейский сержант, ничуть не утративший ирландского говора за время жизни в Нью-Йорке, в очередной раз расспрашивал Дейзи.

– Я хочу понять, что произошло. По какой причине вы решили прыгнуть в воду? Вы головой тронулись или что?

– Она была очень расстроена. Мы все многое пережили, – вступилась Поппи; она сняла пальто и накинула его на плечи сестры, но Дейзи все равно дрожала.

– Допустим, – согласился сержант. – Но это еще не повод прыгать в реку. Если так хочется утопиться, могли бы остаться на «Титанике» и освободить место в шлюпке для кого-нибудь другого.

Поппи с облегчением заметила, что к ним направляется мистер Уильямс, представитель «Уайт стар».

– Что за задержка? – спросил он. – Эти люди уже должны быть на «Лапландии». В чем дело, сержант?

Сержант, на голову ниже Уильямса, но намного шире в плечах, выкатил грудь.

– Я допрашиваю юную даму, которую мы вытащили из воды. Я намерен забрать ее на берег.

– Давайте! – воскликнула Дейзи. – Везите меня на берег! В Англию я не вернусь!

Она попыталась подкрепить свои слова, топнув ножкой, но в мокрых туфлях и чулках звук получился еле слышным. Поппи опасалась, что Дейзи исчерпала весь свой арсенал женских чар и может и впрямь угодить под арест. Ее светлые кудряшки висели мокрыми крысиными хвостиками, блеск в голубых глазах померк и сменился чем-то очень похожим на страх, а хорошенькая фигурка скрывалась под пальто. Если какое-то очарование у нее еще и оставалось, на здоровяка-сержанта оно, судя по всему, не действовало.

– Где ваши документы, барышня?

– Пропали! – с трагизмом в голосе воскликнула Дейзи. – Вместе со всем, что у меня было! Не осталось ничего, кроме того, что на мне!

Мистер Уильямс согласно кивнул.

– У них нет ничего, сержант. Экипаж был слишком занят, помогая пассажирам, чтобы тратить время на сбор личных вещей. К тому же документы хранилась у казначея. Вероятно, они пошли ко дну вместе с судном.

Поппи покосилась на представителя «Уайт стар», недоумевая, зачем он лжет. Члены команды сами отвечали за свои документы. Но они с Дейзи и в самом деле были слишком заняты рассаживанием пассажиров по шлюпкам, чтобы сбегать в каюту за бумагами. В неразберихе, сопровождавшей спуск лодок на воду, Поппи даже не задумывалась о том, что остается на борту. К тому времени, когда шлюпка Поппи повисла на шлюпбалках и начала спуск на воду, каюты уже были затоплены.

– Можете обыскать меня, если хотите, – заявила Дейзи.

Она сбросила с плеч сухое пальто Поппи, потом – собственное мокрое пальто. Теперь она стояла и дрожала на ветру в темном шерстяном платье, облеплявшем каждый изгиб ее тела. Она развела руки в стороны.

– Ну же! Обыскивайте!

– В этом ведь нет необходимости, верно, сержант? – вступился Уильямс. – Уверен, сегодня многие пассажиры сойдут на берег без документов.

– Они идут по сходням, а не бросаются в воду, – угрюмо буркнул сержант. – Если бы этот человек вас не выловил, сейчас бы уже рыб кормили.

Дейзи покачала головой.

– Я хорошо плаваю! – заявила она.

Салливан, с которого на палубу все еще стекала вода, покачал головой.

– Вы бы не справились. Там очень сильное течение.

– Я в вашей помощи не нуждалась! – Дейзи смерила его недовольным взглядом.

Поппи подняла сухое пальто и снова попыталась накинуть его на плечи сестры. Дейзи оттолкнула ее.

– Сама надень! Мне не надо! – она снова развела руки в стороны и повернулась к сержанту. – Давайте! Арестуйте меня, если хотите!

– Дейзи! – взмолилась Поппи. – Надень пальто! Ты простудишься и умрешь!

– Оставь его себе, – прошептала Дейзи на ухо сестре, привстав на цыпочки. – В кармане кое-что есть.

– Ничего там…

– Тише! Молчи.

– Дейзи?

– Тихо…

– Я должен взять ее под стражу, – обратился сержант к Уильямсу.

Тот покачал головой.

– Она ведь всего лишь девчонка! Представьте, что им пришлось пережить во время дрейфа во льдах без надежды на спасение. Уверен, она ничего не замышляла. Мы все видели, что она просто упала, а не прыгнула.

Сержант мялся в нерешительности, но в этот момент с берега донесся настоящий рев, и все обернулись в ту сторону.

– Началось, – недовольно пробормотал сержант. – Они высаживают уцелевших из третьего класса. Я предупреждал капитана. Говорил, что нельзя подпускать родных так близко. Теперь их ни за что не удержать, – он пожал плечами. – Уж я-то своих соплеменников знаю. Они будут вопить, причитать и скрежетать зубами, пока не отыщут хоть кого-нибудь родом из Ирландии, кто сможет что-то рассказать, – он вдруг обернулся к Уильямсу. – Они ведь почти все погибли, да?

– Ну…

– Только не надо выкручиваться. Говорят, всех иммигрантов заперли на нижней палубе. Даже шанса на спасение не дали.

– Мы этого не знаем, – возразил Уильямс. – Уверен, будет следствие и…

Ирландец не дал ему договорить.

– Все равно вы правды не скажете. Ни один из вас, – он пренебрежительно махнул рукой в сторону Дейзи. – Эта малышка тоже ни слова правды не сказала, я в этом уверен. – Он мотнул головой: – Можешь идти к остальным. Ты явно что-то скрываешь, но у меня нет времени сейчас заниматься всякой ерундой. – Он посмотрел на Салливана, потом снова на Дейзи. – И скажи спасибо этому здоровяку. Он тебе жизнь спас.

Уильямс последовал за сержантом к сходням, которые все еще соединяли тендер с «Карпатией». Когда оба мужчины скрылись из виду, Поппи почувствовала, как палуба под ногами пришла в движение. Вот и все. Они двинулись прочь от берега. Вместо поезда в Калифорнию их ждал обратный путь через Атлантику.

Она протянула пальто Дейзи.

– Пожалуйста, надень.

– Ладно, надену, – пожала плечами та.

Поппи, на добрую голову выше сестры, наклонилась, чтобы тихо спросить:

– Почему ты говорила, что в кармане что-то лежит? У меня ничего там не было.

– Да, – беззаботным тоном ответила Дейзи. – У тебя там ничего не было.

– Ты что-то положила в мой карман?

– С чего ты взяла?

– Потому что ты сказала…

– Я ничего не говорила. Не выдумывай, Поппи. Тебе не нужно так волноваться.

– Волноваться?! Это же не я упала в воду.

– Я не падала. Я прыгнула, – возразила Дейзи.

– А я думаю, ты упала.

– Думай что хочешь, но я хотя бы не вела себя как глупая гусыня, просто смотря, как рушатся все наши планы.

– Они не рухнули. Мы можем попытаться снова.

– Ага, и в следующий раз у нас получится лучше, – загадочно улыбнулась ей Дейзи.

Поппи посмотрела на Салливана, который, облокотившись на поручни, провожал взглядом удаляющуюся «Карпатию». Ему никто даже одеяла не предложил. Она подошла к нему чуть нетвердой походкой – тендер раскачивался на волнах, поднятых целой флотилией частных суденышек.

– Они хотя бы в безопасности, – произнес Салливан, не оборачиваясь.

Поппи встала рядом и проследила за его взглядом. Пассажиры третьего класса с «Титаника» шли вдоль причала навстречу репортерам, фотографам и шумной толпе ньюйоркцев. Они плелись медленно, словно понимая, что их ждет, и страшась этого. Сколько еще раз им придется заново переживать эту трагедию? Сколько еще раз предстоит отвечать на одни и те же вопросы?

– Вы не видели моего брата?

– Как вы могли бросить моего мужа?!

– Сколько мест было в спасательной шлюпке?

– Почему так много людей осталось на судне?

Салливан как-то странно хмыкнул, увидев на причале укутанную в одеяло пассажирку в инвалидном кресле, которое толкала медсестра.

– Значит, она выжила, – еле слышно произнес он.

– Кто она? – спросила Поппи.

Салливан не ответил. Портовый тендер теперь набирал скорость. Салливан наклонился над поручнем, не сводя глаз с причала.

– И он тоже, – произнес он и обернулся к Поппи. – Вам нужно быть осторожнее.

– Почему?

– Нужно будет позаботиться о вашей сестре.

Снова Дейзи! Даже в такой момент!

– Я всегда забочусь о ней, – ответила Поппи. – И хочу поблагодарить вас за то, что спасли ее.

– Это она должна меня благодарить, – мрачно ответил он.

– Знаю, – смутилась Поппи. – Боюсь, она не…

Она посмотрела в его серые глаза и умолкла, заметив полыхавший в них огонь.

– Никто из нас больше не будет прежним, – тихо произнес Салливан. – Когда я оказался в воде, все вернулось. Холод, темнота…

– Я знаю, что с вами случилось, – сказала Поппи. – Я была в четырнадцатой шлюпке. Мы сняли вас с лестницы. Вы сидели рядом со мной.

Салливан наконец ее узнал, но огонь в его глазах так и не погас.

– Да, это были вы, – подтвердил он. – Только вы и остановились.

– Решение принимала не я, – объяснила Поппи.

– Я смотрел, как шлюпки уходят одна за другой, и никто не останавливался, чтобы подобрать людей из воды, – продолжал Салливан.

Поппи опустила глаза. Она была в этом не виновата, но все равно чувствовала стыд.

– Их было слишком много.

– Знаю, и это было верное решение, – кивнул Салливан. – Те, у кого еще оставались силы плавать, могли перевернуть лодки.

– Но мы увидели вас и…

– Не нужно объяснять, – остановил ее Салливан. – Но я все равно благодарен. Полагаю, теперь мы квиты?

В последовавшем молчании она слышала, как стучат его зубы.

– Мне жаль, что вам пришлось из-за моей сестры поменять свои планы, – не подумав, сказала Поппи.

– Не понимаю, о чем вы, – настороженно посмотрел на нее Салливан.

Зря у нее это вырвалось. Она просто хотела поблагодарить его, а не лезть в чужие дела, но теперь, раз уж начала, останавливаться уже было поздно.

– Вы ведь намеренно прыгнули за борт. Воспользовались тем, что Дейзи отвлекла внимание.

– Нет, вы ошибаетесь.

– А мне показалось, вы хотели сбежать.

– То, что я из Австралии, не значит, что я преступник, – нахмурился Салливан. – Мы уже давно не страна каторжников.

Забрать свои слова обратно она уже не могла, но постаралась сгладить впечатление от них.

– Мне жаль, что все так получилось.

– Мне тоже, – пожал плечами Салливан.

Даличский клубГарри Хейзелтон

Хью Градстоув, епископ Фординбриджский, приветствовал Гарри энергичным рукопожатием. Это был невысокий тучный мужчина в сутане, туго обтягивавшей его заметный живот. Лицо под буйной копной седых волос было округлым и пухлым, с румяными щеками, словно у херувима. И лишь глаза выдавали то, что этот «херувим» повидал на своем веку немало отвратительных вещей, которые христиане творили друг с другом.

Епископ чувствовал себя здесь свободно, по-хозяйски. Гарри решил, что, раз тот был членом Даличского клуба долгие годы, значит, привык считать это место своим лондонским домом.

Голос у Градстоува был глубоким и благозвучным и действовал на Гарри успокаивающе.

– Присаживайтесь, капитан. Церемонии ни к чему. Я слышал, вы были серьезно ранены. Как себя чувствуете?

Гарри вернулся на свое место и вытянул левую ногу.

– Рана заживает в полном соответствии с ожиданиями. Во всяком случае, так мне сказали. Колено не сгибается, но хотя бы обошлось без ампутации.

Градстоув занял кресло, где прежде сидел Шеклтон.

– Значит, вас списали по инвалидности?

Гарри мрачно кивнул.

– Решили, что им не нужен офицер, неспособный толком держаться в седле.

Епископ задумчиво поджал губы.

– Но, насколько я знаю, в ваши обязанности входило не только храбро скакать на врага, размахивая саблей?

Гарри ничего не ответил. Епископ мог иметь в виду общие обязанности армейского офицера, а мог и подразумевать нечто иное. Он задумался, кому здесь может быть известно о его секретной миссии в Индии.

– Пару дней назад я ужинал с вашей тетушкой Синтией, – пояснил епископ. – Она очень активна в церковных кругах.

Гарри кивнул. Если бы церковь позволяла женщинам принимать сан, Синтия Хейзелтон уже наверняка была бы епископом.

– Я поделился с ней кое-какими семейными проблемами, упомянул, что намерен привлечь частного сыщика, и она предложила вас. Она сказала, у вас есть опыт.

Когда Гарри попытался возразить, епископ поднял ладонь.

– Я прекрасно понимаю, что вы не имеете права говорить о своем опыте, а ваша тетушка в подробности меня не посвятила. Лишь сказала, что у нее есть племянник, намеренный заняться частным сыском. Когда она сообщила, что вы тоже заканчивали Даличский колледж, я понял, что вы-то мне и нужны. – Он откинулся на спинку кресла. – Я не собираюсь требовать от вас рекомендаций или расспрашивать о задачах, которые вам приходилось выполнять в Индии, защищая интересы Британской империи.

Епископ щелчком пальцев подозвал официанта и заказал два бокала бренди и два стакана содовой. Официант почтительно поклонился и поспешил прочь. В кабинете воцарилась тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов на каминной полке.

Гарри поразмыслил над вариантами. Он еще не открыл контору и не разместил объявление в «Таймс», а у него уже появился первый клиент. Наверняка тетушка Синтия ежедневно изводила Господа в своих молитвах: «Придумай что-нибудь, чтобы отвлечь Гарри от его проблем. Помоги ему принять, что прежняя жизнь кончилась. Аминь».