Двойная молния

Я с любопытством посмотрела на него. Что-то в нем изменилось. Агент больше не выглядел как строгий, суровый тип, только и ждущий удобного момента, чтобы меня критиковать и наказывать за каждый неверный шаг. Даже его щетина, почти уже борода, и густые выразительные темные брови сейчас вызывали у меня смутное раскаяние и желание приласкать, как заботливая мамочка гладит сына.

– Вы имеете в виду Тора, Зевса или Юпитера? – с усмешкой уточнила я. – А может быть, Перуна? Если вы знакомы со славянской мифологией, конечно. – Я была с ней знакома, будучи наполовину русской.

– Мой предки были датчанами по матушке и англичанами по батюшке, так что среди перечисленных это, выходит, Тор. Но я считаю, что есть Высшие Силы, стоящие над всеми религиозными эгрегорами.

– Я думала, вы не верите в такие вещи, – ответила я с легкой улыбкой и отпила горячего чая, любуясь сияющими редкими вспышками небесами.

– Ну… Когда видишь то, что видел я, начинаешь сомневаться… Что это за человек такой? Он просто удачливый сукин сын, который может делать фантастические, паранормальные вещи, или он не человек вовсе?

Он вонзил зубы в сочный бургер, а я напомнила:

– В кабинете Филса у вас было четкое мнение по этому вопросу.

Он жевал медленно, возможно, чтобы было время обдумать ответ. Наконец изрек, понизив голос:

– Это для Филса.

– Хм… – Неожиданная мысль посетила меня. Как он сказал? «Когда видишь то, что я видел?» – Вудс…

– А? – Он непроизвольно дернулся, как если бы я ненароком вытащила его из сна или кошмарного видения.

– Вы скрываете что-то? От Филса?

Он откусил еще раз, пожевал, только после ответил:

– Я видел его.

– Кого? – В следующую секунду я вскричала: – Фараона?!

– Ш-ш! – Вудс осторожно посмотрел назад – на столики и стойку. – Да. И не могла бы ты говорить потише?

– Вот почему вы так уверены, что я умру, да? – Он кивнул. Я была так заинтригована, что ела картошку на автомате, даже не глядя в тарелку. Если бы кто-то ради шутки поменял картошку на плюшевого мишку, я бы и его схомячила за милую душу. – А как вы на него нарвались? Что вы можете о нем сказать? Он и впрямь настолько ужасен?

Агент как-то странно хмыкнул.

– Ну… Скорее наоборот.

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду, что он выглядит привлекательно. Для баб, думаю, он вообще неотразим.

– Боже, Вудс, почему вы скрыли это? Вы могли сделать фоторобот. И ФБР было бы на шаг ближе к его поимке.

– Да, если бы я только мог… – Вудс снова вздохнул, отодвинул тарелку и наклонился к моему уху. – Я не помню его лицо.

– Чего?! Но… Ладно, вы были напуганы, поэтому…

– Нет. В тот момент, когда он понял, кто я, его лицо начало испаряться прямо перед моими глазами… Знаю, как это звучит, но…

– Не понимаю… Что вы имеете в виду под «испаряться»? Вы видели прямо насквозь него? Были плечи и шея, а выше – ничего?

Он пялился на меня некоторое время в попытке понять, высмеиваю я его или нет. Я не смеялась. Я действительно не понимала и пыталась нарисовать себе картинку того, что он видел. Он понял это и продолжил:

– Нет, не так. Он стало размытым. И у меня нет воспоминания о том, что я видел до того, как оно стало размытым… Однако я сохранил в памяти свои мысли о том, что он смазливый. – Он не разговаривал около минуты, затем продолжил свою исповедь. – Я сказал Филсу, что на нем была маска. Когда он начал расспрашивать о фигуре, росте и прочем, я сказал, что он был в длинном свободном плаще. Черт… – покачал он головой в отчаянии и слегка покраснел, вспоминая свое вранье. – Я же не мог сказать боссу, что я забыл, понимаешь? Я не могу вспомнить ни его лица, ни его одежду, ни его фигуру.

– Как вы вообще на него наткнулись?

– Во время операции по его захвату. Сотой по счету или около того. Я составил перечень всех, кто мог оказаться в списке Фараона по ликвидации и захвату его бизнеса. В тот раз мне повезло. Кларен МакНилан. Генеральный директор группы компаний «Защищенные линии». ФБР вело переговоры с ними по разработке высокосекретного сервера и телефонной линии для бюро. Фараон и его подельники имеют свою собственную, сделанную Хакером, полагаю, поэтому мы никогда не могли отследить их телефоны и прослушать их переговоры, а также прочитать переписку. Фараон может предсказать все. Если бы МакНилан остался в живых, он бы получил госконтракт, разработал бы для нас секретную линию, и они бы уже не смогли взломать наши сервера и достать список наших агентов, что они и сделали пару дней назад. И вот…

– И вот вы приехали к МакНилану.

– Ага. С группой захвата. Мы приехали в его загородный дом и засели в засаде. Каким-то образом он нас перехитрил. Если бы не моя интуиция… Спецназ был уже внутри, возле остывающего тела, а я, сам не знаю зачем, не заходя в дом, начал его обходить. И… – Он запнулся.

– Увидели его, – подсказала я, понимая, что ему нелегко дается этот рассказ.

– Их было трое. Он отправил остальных двоих вперед и остался со мной. Как если бы он хотел выиграть один на один, понимаешь? И вот я достал пушку и нацелил на него.

Я слушала, затаив дыхание и ярко представляя эту встречу. Полумрак, Вудс с пистолетом в дрожащей руке и таинственный мужчина, который специально вернулся, что встретиться с врагом лицом к лицу. Почему? Зачем ему это? Чтобы «выиграть один на один», как полагает Вудс? Но это же глупо. Ты совершил тяжкое преступление, у тебя на хвосте агенты ФБР с поддержкой в виде спецназа, ты должен бежать без оглядки!

– Он был вооружен? – спросила я.

– Нет. Но это для него не проблема… Боже! – Он покачал головой и достал серебряную фляжку из кармана. Могу поклясться, что там был алкоголь, я почти могла уловить запах, но он же за рулем! Ничего себе… Почему воспоминания о встрече с Фараоном во плоти заставляли его так сильно нервничать?

Вудс сделал глоток, сморщился и продолжил:

– Мой пистолет просто распался на части в моих долбаных руках! Он всего лишь глянул на пушку, и она сломалась… Ты видишь теперь, что нет никакого смысла учить тебя стрелять?!

– Видимо, так… И теперь это вы повышаете голос.

– Потому что никто и ничто тебе не поможет! – Он стучал по столу открытой ладонью, выкрикивая это.

Я вздрогнула и оглянулась. Остальные клиенты бургерной начали оборачиваться на нас и шептаться. Один из них достал телефон. Собирался звонить в 911? Мы не настолько напрягали окружающих. Может, он хотел записать эту яркую сцену и выложить на YouTube? Я покачала головой в досаде и вернулась глазами к нашему столику.

Вудс сделал еще глоток. И еще… Начало казаться, что он так и не закончит историю, поэтому я спросила:

– Что было дальше?

Вудс пожал плечами.

– Ничего. Я шокированно оглядывал части пистолета на земле у моих ног, он сделал шаг вперед, глядя мне в глаза, и его лицо исчезло из моей памяти… Затем он победно усмехнулся – я не видел этого, но интуитивно почувствовал – и ушел.

Вудс продолжал пить из своей фляжки, я пыталась взывать к здравомыслию и уговаривала прекратить, но он не послушал. Наконец я сдалась и просто оставила его в кафе. Дома я нашла свою бумажку с заданием и добавила новую информацию в колонку «Фараон».

Глава 5

На следующее утро я получила звонок от Вудса. Судя по голосу, он чувствовал себя ужасно. Не в смысле стыда от содеянного, а в смысле от похмелья. Он сказал, что заберет меня в одиннадцать, и мы начнем наконец тренировку. Да, начнем. Удивившись, я спросила: «Вы имеете в виду, продолжим?» И он объяснил: «Нет, я имею в виду настоящую тренировку! И не опаздывай, понятно?»

Я сверилась с часами. У меня сорок минут на сборы.

Пока я чистила зубы, ела крекеры с чаем на завтрак и приводила в порядок лицо и волосы, я не могла перестать гадать, что же собой представляет настоящая тренировка. То есть если кулаки и даже оружие не работают в случае Фараона, то что тогда сработает?

Я успела вовремя, но Вудс уже ждал меня в машине.

– Я не опоздала! – сказала я первым делом, занимая переднее сидение его черного седана.

Он ничего не сказал и завел мотор.

Несмотря на грубость Вудса, я была в хорошем настроении. Я стану настоящим агентом, и мои новоприобретенные навыки помогут мне найти и спасти моего брата, если, конечно, еще было кого спасать (мой сегодняшний настрой подсказывал мне, что, разумеется, есть кого).

Я вспомнила, как мы играли и дурачились, будучи детьми. И как он заступался за меня. Однажды, когда мне было семь, старший мальчик наехал на меня на велосипеде. Я повредила ногу так сильно, что Майкл хотел его ударить, но мальчик без конца повторял, что наехал на меня не специально, я так быстро выбежала на дорогу, что он не успел среагировать. Так как за ним якобы не было вины, Майкл не мог расквасить его лицо. Он всегда старался поступать правильно. Но он и не мог оставить все как есть, он считал, что, являясь моим старшим братом, он обязан меня защищать и даже мстить за меня. Поэтому он попросил своего дружка поиграть с ним. Они бросали мяч через улицу – ту самую, где тот мальчик обожал кататься. Майкл высчитал момент, когда бросить мяч, чтобы он попал в проезжающего мимо парня. Тот был в бешенстве! Но Майкл сказал то же самое: он просто бросал мяч своему приятелю, он не мог предсказать, что кто-то в эту секунду проедет на пути мяча. Пацан потер задумчиво затылок и просто уехал. Мы так хохотали потом. Глупые дети…

Я была так долго и глубоко погружена в воспоминания, что заметила смену привычного маршрута, когда мы были уже за городом.

– Куда мы едем?

– Нужно держать это в тайне. На сей раз все серьезно. Босс выделил нам свой загородный дом. Ты никогда и никому не расскажешь, что увидишь там, услышишь и узнаешь. Понятно?

Заинтригованная, я кивнула:

– Понятно.

Дом Филса был огромным, из коричневого кирпича с белыми колоннами и высоким забором. У меня не было возможности полюбоваться интерьером, потому что Вудс сразу потащил меня в какое-то полуподвальное помещение. Хорошо хоть, оно не было жутким, пыльным и темным. Единственное, что отличало это помещение от любой другой красивой, богато обставленной комнаты любого крутого особняка – полное отсутствие окон.

Я уселась на белое кожаное кресло и приготовилась слушать.

– Надеюсь, тебе не нужно чай-кофе-туалет и прочее дерьмо и мы можем сразу приступить к делу?

– Сразу к делу.

– Отлично.

Он разложил свой чемоданчик на столе напротив кресла, где я сидела, и открыл его. Внутри был какой-то странный девайс с экраном, кнопочками и кучей проводов.

– Что это? – спросила я с некоторой долей беспокойства.

Он взял стул с высокой деревянной спинкой, сел возле меня и начал прикреплять все эти проводки к моей голове.

– Что вы делаете?! – доля беспокойства в моем голосе все росла и росла.

– Сиди тихо и не рыпайся.

Когда он закончил, я выглядела как новогодняя елка, украшенная гирляндой. Он нажал на кнопку, посмотрел в экран и кивнул удовлетворенно сам себе.

– Что?

– Теперь мы готовы к беседе.

– Ладно…

– Скажи мне: что ты думаешь о правительстве?

Я была настолько ошарашена, что пролепетала в ответ свое излюбленное:

– Чего?

Вудс, начиная раздражаться, повторил:

– Что ты думаешь о правительстве? Или ты глухая?

– Нет, не глухая.

– Ну так что?

– Хм… – Я стала быстро думать. Он хотел честный ответ или ложь? – Я индифферентна.

– Ага. – Все это время он наблюдал за чем-то на дисплее, у меня не было возможности увидеть, что там, потому что чемодан был развернут открытой крышкой ко мне. Через несколько секунд он торжественно изрек: – Ты врешь.

– Ох, боже ты мой… Что это за вопрос такой? Вы работаете на правительство, я не могу вам правду сказать!

– Это хорошо, тебе и не нужно. Что тебе нужно – это притвориться, что то, что ты говоришь – это то, что ты на самом деле думаешь.

– То есть соврать?

– Нет. Когда ты врешь, ты думаешь о правде, ты просто не произносишь ее вслух. А я хочу от тебя, чтобы ты реально думала то, что произносят твои уста. Понятно?

– Нет!

Я была в замешательстве, поэтому ему пришлось повернуть кейс другой стороной, чтобы показать мне наконец, что на дисплее. Там были две кривые, красная и зеленая. Красная, как он сказал, показывала, что я думаю, а зеленая, как можно догадаться, что я говорю.

– Я не могу прочесть твои мысли, – продолжал Вудс объяснять, – но я могу увидеть, если эти две линии разные.

– А как это работает? Простым языком, пожалуйста.

– Как полиграф, но усовершенствованный. В то время как полиграф ловит изменение твоего пульса, эта штукенция работает только с твоим мозгом.

– Окей. А дальше?

– Твой мозг создает импульсы, когда ты мыслишь. Картинки того, о чем ты думаешь. И твой мозг создает импульсы, когда ты говоришь что-то, потому что, чтобы сказать что-то, ты в первую очередь воссоздаешь образы того, о чем говоришь. Эти импульсы и создают линии. Между этими импульсами микросекунды, так как сперва ты думаешь, а затем говоришь. Поэтому я вижу две линии. Когда они одинаковы, или почти одинаковы, это означает, что человек говорит правду. Или…

– Или?

– Или человек говорит конкретно то, что думает.

– То есть – правду.

– Необязательно. Наша задача на сегодня научить тебя думать то, что ты на самом деле не думаешь.

Я поразмыслила над этим буквально секунду.

– Это невозможно.

– Ну… Тяжело, но не невозможно.

– Но ведь мозг постоянно работает. Его нельзя контролировать.

– И да, и нет. Насколько нам известно, телепаты умеют вылавливать только яркие мысли. И, как ты сказала сама, сознание работает постоянно. Можно это представить себе как океан. Телепат сможет прочитать только поверхность, и, если постараешься, сумеешь скрыть то, что находится глубже. Но только если поверхность будет такой яркой, что он и не подумает, что существует другой уровень.

– Мне кажется, я начинаю понимать. Вы хотите, чтобы я думала одновременно две разные вещи, одна должна быть громче – чтобы они думали, что это моя единственная мысль на данный момент, а вторая должна быть тихой – для меня.

– Точно. Дело в том, что ты не сможешь просто перестать думать навсегда и выдавать им только те мысли, которые они хотят услышать. Но ты можешь сделать свой истинный голос настолько тихим, что они никогда его не услышат.

Когда мы закончили с теорией, то снова перешли к заданию.

– Что ты думаешь о правительстве?

«Ненавижу».

«Обожаю!» – более ярко.

– Обожаю! – ответила я. Он покачал головой раздосадованно. – Что? Нет?

– Нет…

– У вас теперь три линии?

– Нет. Девайс не может прочитать глубоко скрытые мысли. Он отмечает только то, что увидит и телепат.

– И?

– И линии снова разные. Ты думаешь не то, что говоришь. Пробуй еще.

…У меня заняло четыре с половиной часа научиться контролировать свои истинные мысли и прятать их под мыслями-обманками. Я чувствовала, что мой мозг сейчас взорвется, да с такой мощностью, которая с легкостью уничтожит весь район. Но Вудс казался довольным. Последние три вопроса и мои ответы сделали красную и зеленую линии идентичными. Что касалось меня, я не могла поверить, что реально сделала это. Мне казалось, что это какой-то сбой или просто слепая удача, поэтому я не разделяла его оптимизм. Повторять этот подвиг долгими неделями каждые сутки по двадцать четыре часа кряду я, конечно, не смогу. А надо.

– Они убьют меня, – прошептала я удрученно, развалившись в кресле в изнеможении; руки свисали прямо до пола, а голова опущена до самой груди.

Он просто-напросто кивнул.

– Да, убьют.

– Блин, Вудс… В вас присутствует то, что нормальные люди называют эмпатией?

– Нет, говорил же тебе. Не хочу к тебе привыкать. А теперь поднимайся! У нас полно дел. А ты лежишь как… безработная.

– Безработная, – фыркнула я и поднялась. – И что теперь?

– Теперь, – проговорил он, вытаскивая сложенный листок из внутреннего кармана пиджака, – прочитай это, запомни слово в слово и сожги.

Он отдал мне бумагу. Разворачивая, я задорно прыснула.

– Сжечь? Зачем?

– Затем, что это твоя биография. Каждый человек должен знать свою биографию, а не иметь ее в записанном виде. Если только ты не престарелый романист, собирающийся писать мемуары. – Он достал зажигалку и поиграл с колесиком. – Или ты можешь ее слопать, если тебе так удобнее.

– Нет, спасибо. Ты говоришь, как персонаж шпионского фильма.

– Мы именно в нем.

Я стала читать. В возмущении отбросила бумажку.

– Вы что, издеваетесь? – Он метнул в меня непонимающий взгляд, мол, что такое? – Это моя биография!

– Не совсем.

Я снова взяла бумагу в руки.

– Да, тут написано, что у меня нет братьев и сестер. Но Майкл мне и не родной брат, то есть не совсем, то есть двоюродный…

– Да, у вас с Майклом разные фамилии, разные родители. Вы не видели друг друга долгие годы. Филс надеется, что это прокатит. И ты ни при каких условиях не должна его упоминать.

– И я жила с племенем чиппева всего два месяца, не год.

– Да, но твое резюме должно быть убедительным.

– Резюме?

– Да. Ты будешь работать в «Фараон Инкорпорейтед».

– Чего? Я… Я… – Я была озадачена, но быстро взяла себя в руки. Я знала, что они собираются внедрить меня в логово Фараона под прикрытием. Какая разница, если я буду на него работать? Хорошо хоть, они не собираются сделать из меня торговца наркотиками или еще какой сброд. – Но при чем тут племя?

Я должна сделать лирическое отступление. Мой отец работает в Министерстве Образования. Пару раз, выполняя социальную программу, он оставался с разными племенами и работал там учителем. Однажды, когда у меня были каникулы в университете, я жила с ним. Это было западное племя оджибве, оно же чиппева, сейчас численность популяции довольно мала. Я подружилась кое с кем и даже возвращалась пару раз, но мои визиты сводились к нескольким часам. Два месяца жизни с племенем и четыре визита никак не складывались в год, указанный в резюме.

– Вакансия переводчика. – Он достал планшет и после короткого веб-серфинга показал мне сайт. – Читай. Ты будешь подавать резюме на эту должность. Ты ведь знаешь западный диалект языка оджибве?

– Да, но не очень хорошо. Юго-западное наречие оджибвейского языка называется чиппева, и он внесен в Книгу рекордов Гиннеса как самый сложный, так что сами понимаете…

– Ничего и слышать не хочу. Учитывая, что ты жила с ними целый год, ты обязана знать его превосходно.

– Но я… – Я покосилась на лист бумаги, который все еще держала в руке. – Да, я отлично владею языком. – Сказав это, я протянула руку за зажигалкой.

– Вот и хорошо. – Когда я сожгла свою биографию, он сообщил: – Завтра ты снова сдаешь экзамен. Филс будет эйчаром, а ты попытаешься убедить его, что ты лучшая кандидатура на эту должность. О, и не забудь думать все то, о чем ты говоришь: мы снова навешаем на тебя кучу проводов.

– Ладно. Послушайте, а зачем Фараону знаток языка чиппева?

Он пожал плечами.

– Не знаю, и мне плевать. Выясни сама. – С этими словами он передал мне планшет.

На сайте была ссылка на вакансию с расширенной информацией. Там было сказано, что их корпорация планирует вести бизнес с индейцами. Они уже работают с апачами и чероки. Теперь собираются стать партнерами с чиппева.

Я вернулась на главную страницу их сайта, чтобы понять, чем они вообще занимаются. Текст был настолько запутанным, что, казалось, они занимаются абсолютно всем. И мне придется работать в столь таинственной компании…

Я вернула ему девайс.

– Ну и что ты думаешь по этому поводу? – спросил он.

Я задорно хмыкнула:

– Вдохновляет.

– Ага, тебе понравится, – дразнил он меня. – Слушай, как только окажешься там, навостри уши. Запоминай все, подмечай все, слушай и подслушивай. Но не дай себя заподозрить. Ты просто труженик, как и другие, с девяти до шести, пять дней в неделю. Сверхурочные – хорошо, но если никто не задерживается, то и ты не задерживайся. Понятно? – Я кивнула. Он заметил выражение моего лица. – Какие-то проблемы?

Пришлось признаться:

– Ненавижу офисную жизнь и очень плохо схожусь с людьми.

– Конечно, плохо сходишься. – Когда я стала подозревать его в очередной злой насмешке, он внезапно уточнил: – Умные никогда не сходятся с остальными, так и знай.

На самом деле это правда. Да, я неуклюжа и временами слабохарактерна, но я горжусь своим умом и своей сообразительностью. Я всегда была отличницей, что в школе, что в вузе.

Но теперь лучшая часть меня могла стать моей слабой стороной.

– Боюсь, что я все испорчу.

– Не бойся. Тебе и не нужно целиком сливаться с серой массой. Ты должна немного выделяться, чтобы люди Фараона тебя заметили.

Мы помолчали какое-то время, и неожиданно для самой себя я полюбопытствовала:

– Вудс… У вас кто-нибудь есть? – Из-за некоторых его слов я почувствовала, что мы родственные души. Одиночки. – Жена, дети?

Он в тот момент выхаживал по комнате; сделав еще парочку шагов, ответил:

– Нет. Но был женат.

– Что случилось? Можете не отвечать, если это личное.

– Я знаю, что могу не отвечать! – сорвался он. – Кто ты такая, чтобы давать мне разрешение? – Я все еще ожидала ответа, и через полминуты я его таки получила. – Мы развелись два года назад. Миссис Вудс решила, что муженек работает слишком много и уделяет ей слишком мало времени. И ушла. Это все, что тебя интересует, или ты продолжишь пытку дурацкими вопросами?

– Все, что вы делали сегодня, это пытки дурацкими вопросами, так что это была месть!

– Боже ты мой… – Он закатил глаза и показал мне на входную дверь, намекая, что на сегодня мы закончили.

* * *

На следующее утро я была в офисе Филса для прохождения экзамена. Вудс тоже присутствовал. И да, к моей голове снова подключили кучу проводов. Поначалу экзамен не казался сложным: директор задавал вполне ожидаемые вопросы.

– Почему вы хотите получить эту должность, мисс Эванс? – Я сказала, что это то, что мне нравится делать и что я могу делать очень хорошо. – Где вы учились? – Я назвала вуз и специальность и уточнила, что все еще учусь. Через три месяца у меня защита. – Как вы сможете совмещать работу и учебу? – Смогу прекрасно, потому что перевелась с дневного отделения на дистанционное. – Какой у вас опыт? – Я ответила ложью из моей «биографии» о том, что жила с чиппева целый год. И вот тут-то и начались сложности… – Как вы могли жить с чиппева год, если вы перевелись на дистанционное только сейчас?

«Черт! – кричала я мысленно. – Вы сами себя перехитрили, идиоты! Это вы хотели, что это был год, а не я!»

– О чем ты думаешь сейчас? – прорычал Вудс, сидящий на углу стола и смотрящий беспрерывно в экран своего устройства.

«О нет! Я что, это должна повторить? Про идиотов?»

– Э-э… Я…

– Послушай, девочка. Я говорил, как важно говорить только то, что думаешь! Или наоборот.

– Я повторю свой вопрос, мисс Эванс. – Филс так углубился в роль, что продолжал величать меня по фамилии. – Как вы могли прожить с чиппева год? Что с вашей учебой?

– Я взяла академический отпуск. Теперь вернулась.

На лице мистера Филса промелькнуло удовлетворение: он был рад, что я сумела выкрутиться.

– Почему вы считаете, что вы лучший кандидат на эту должность?

«Что это за вопрос такой? – Я внутренне закипала. – Неужели это реально спрашивают на собеседованиях? Но это же бред полнейший!»

Вудс издал звук, похожий на «Хм!», так что мне пришлось быстро импровизировать. Я ответила что-то о своей амбициозности, ответственности, сообразительности, быстрой обучаемости и т. п.

Было еще несколько каверзных вопросов, но в итоге я прошла тест.

– И что теперь? – Спрашивая, я рьяно сдирала с себя присоски с проводами. Освободиться от них – как глоток свежего лесного воздуха после пропитавшегося гарью или табачным дымом помещения.

– А теперь, – печально вздохнул Филс, – мы отправим твое резюме и будем ждать звонка.

Глава 6

Они позвонили на следующий день. Сладенький женский голосок спросил, удобно ли мне прийти в их офис завтра в полдень. Я сказала «да» и в ответ получила адрес и инструкции, как лучше добираться. Сказать по правде, я себе представляла это совсем не так. Мистический мужской голос шепчет что-то в трубку, пока на экране высвечивается надпись «номер заблокирован»… Но нет. Я сверилась с картой: здание было расположено в престижном районе. Точнее, это был тот самый небоскреб, который Филс показывал на слайде.

Я позвонила Вудсу с новостью (с другого телефона, конечно же), и он настоял на встрече в парке, с южной стороны пруда. В нашем городе несколько парков, но только один с большим прудом, так что я сразу поняла, о каком месте идет речь.