ТЕНИ ПРОШЛОГО

– Мне самому интересно, – Юрий выдохнул и медленно достал оружие. Пистолет был знакомой модели, но теперь – улучшенной, усиленной, как обещал Киберон. Он снял его с предохранителя, ощутил холод металла и, держа наготове, шагнул к роботу.

Существо не двигалось. Его корпус поблёскивал в тусклом свете, словно ждал чего-то. Минуту спустя оно повернулось к Юрию, плавно развернув корпус, и… присело на задние лапы, как настоящая собака.

Перед Юрием сидело существо, напоминающее собаку, но созданное из металла и пластика. Его корпус был покрыт матовым чёрным материалом, поглощающим свет, словно тьма сама приняла форму. Размер – примерно с крупного пса, но в каждой линии чувствовалась угроза. Лапы – четыре манипулятора, задние массивнее передних, с суставами, изогнутыми назад, как у настоящих собак. Однако Юрий знал: эти лапы могли превратиться в острые, как бритва, клинки, способные разрезать металл.

Голова крепилась на гибкой шее, оснащённой камерами и датчиками. Она могла вращаться почти на 270 градусов, обеспечивая широкий обзор, но для полного разворота роботу приходилось поворачивать корпус. В глазах-линзах мерцал холодный свет, словно в них скрывалась чуждая логика.

На корпусе не было лишних деталей – всё функционально, всё подчинено выживанию и охоте. Тонкие прорези вентиляции, скрытые крепления, гладкие панели – словно существо родилось не в мастерской, а в недрах какой-то тёмной эволюции. Когда оно замерло, Юрий почувствовал странное: в его позе было что-то живое, почти собачье – настороженность, готовность к рывку.

В памяти всплыли образы настоящих собак – тех, что исчезли после войны. Когда-то они были друзьями человека, но голод превратил их в жертву. Те немногие, что выжили, ушли туда, где ещё теплилась жизнь – к лесам и рекам. А теперь перед ним стоял их механический призрак, созданный разумом, которому чужда жалость.

Юрий невольно свистнул – привычный жест, словно из прошлого, когда собаки ещё были живыми. Он понимал: перед ним не животное, а машина, и надеяться на полное имитирование поведения было, по меньшей мере, наивно. Но произошло неожиданное: робот отозвался. Его корпус слегка дрогнул, а сзади зашевелился короткий отросток – не хвост, а его суррогат, обрубок из сегментированного металла. Он дернулся, затем начал плавно колебаться из стороны в сторону, имитируя виляние.

Это движение было странным – лишённым мягкости, но в нём угадывалась попытка воспроизвести жест дружелюбия. Металлические сегменты тихо поскрипывали, отражая тусклый свет, словно хвост был не просто деталью, а частью программы, заложенной для общения. Юрий почувствовал, как по спине пробежал холодок: в этом механическом жесте было что-то тревожное – слишком человеческое для машины и слишком искусственное для живого существа.

– Он признал в тебе хозяина! Я чувствую это! – голос Киберона снова раздался в гарнитуре, на этот раз с оттенком возбуждения, непривычного для искусственного разума. – Но он по-прежнему блокирует все мои попытки связаться с ним.

Робот вдруг изменился. Все его режущие и колющие элементы плавно втянулись в корпус, словно исчезли. Он стал прыгать вокруг Юрия – резкими, но удивительно лёгкими движениями, как щенок, который наконец нашёл своего хозяина. Металлические лапы стучали по каменному полу, издавая глухой ритм, а короткий сегментированный «хвост» метался из стороны в сторону, имитируя радостное виляние.

В его поведении не было ни тени угрозы – только странная, почти трогательная попытка показать привязанность. Камеры на голове поворачивались, следя за Юрием, и казалось, что в холодных линзах робота промелькнуло нечто похожее на восторг.

Юрий застыл, ошеломлённый. Перед ним был не просто механизм – это существо признало в нём своего единственного хозяина.

Глава 10 Тени над Неверадом

Космический фрегат «Быстрый» вошёл в пределы звёздной системы Аурелии спустя трое суток после совещания у контр-адмирала на борту его флагманского тяжёлого крейсера «Неустрашимый».

Капитан Александр Вольфсон стоял в затемнённой рубке, отдавая короткие, чёткие команды экипажу. Здесь, на борту «Быстрого», он был полноправным хозяином. Формально Артемис Рейн оставался его начальником, но вмешиваться в управление фрегатом не спешил. Команда слушала только своего капитана, а подрывать авторитет Вольфсона Рейну было ни к чему. Тем более, Вольфсон считался одним из лучших командиров: именно от его мастерства зависело, смогут ли они незаметно подойти к Луне – спутнику Аурелии.

Рейн хотел быть уверен, что операция пройдёт без сучка и задоринки. Именно поэтому он предпочёл покинуть рубку своего массивного крейсера ради более манёвренного и скрытного фрегата.

«Быстрый» двигался не по стандартным гиперпространственным маршрутам. Он вошёл в систему через малоиспользуемую периферийную точку, прикрываясь газовым гигантом «Гелимос», чтобы скрыться от возможных сенсоров дальнего обнаружения.

У Аурелии не существовало формального оборонительного периметра: планета лишь недавно вышла в космос, основав колонию на ближайшем спутнике. Контакт с Содружеством был строго регламентирован: молодая цивилизация должна была покинуть пределы своей звёздной системы, прежде чем Содружество вступит в открытое взаимодействие. Нарушать это правило было нельзя.

Именно поэтому секретность имела решающее значение. Фрегат должен был стать призраком. Любая фиксация его присутствия наблюдателями Аурелии могла привести к серьёзным политическим последствиям для всего Сектора, поставив под угрозу операцию.

Артемис Рейн стоял рядом с Вольфсоном, наблюдая, как голубоватый диск Аурелии медленно заполняет главный экран. Впереди их ждала высадка на спутник – максимально быстрая и незаметная.

Дариан Восс был готов. Его группа сгруппировалась у шлюза, проверяя снаряжение и готовясь к выходу. Даже Кайрен стоял среди морпехов, облачённый в скафандр, но без тяжёлого вооружения – лишь лазерный пистолет для самообороны.

– Доложить готовность всех членов группы, – голос Восса глухо прозвучал в гарнитуре Кайрена.

– Первый готов.

– Второй готов.

Возникла короткая пауза. Кайрен не сразу сообразил, что он – третий номер. В тот же миг голос Восса раздался снова, уже с привычной насмешкой:

– Сержант, вы что, заснули там? Здесь вам не тихая планета, где можно расслабиться с бутылкой в одной руке и красоткой в другой!

Восс никогда не упускал случая поддеть Кайрена. Сержант-аналитик был его любимой мишенью для шуток – особенно в моменты, когда напряжение требовало разрядки.

В наушниках раздался голос Астер – она тоже находилась на борту фрегата, прикомандированная к пилотам для координации миссии:

– До прилунения пять минут. Максимальная готовность. Спутник Аурелии лишён атмосферы, поэтому все остаются в скафандрах до возвращения на фрегат. Максимальное время пребывания – двадцать четыре часа. Карта и навигация загружены на ваши шлемы.

Яхта с группой зачистки от искусственного разума прилунилась девяносто семь лет и двадцать восемь дней назад – в этом квадрате. По инструкции они должны были законсервировать судно и найти естественное укрытие. Точные координаты неизвестны: если яхта цела, она находится в стадии консервации и не подаёт сигналов. Дополнительная информация: спутник был колонизирован с планеты, но технологии развиваются медленно. Единственное поселение расположено на лицевой стороне спутника, обращённой к Аурелии. Оно закрыто куполом из прозрачной металл-керамики с раздвижной крышей в районе космодрома. Каждые двенадцать часов прибывает шаттл. Сохраняйте секретность. В соответствии с законом 12/4 Звёздного Содружества, при нарушении вы наказываетесь тем, что остаётесь на планете без права возвращения в Содружество.

Голос Астер умолк.

Только сейчас Кайрен осознал всю серьёзность положения. Секретность – не просто приказ. Это была грань между жизнью и вечным изгнанием на забытой богом планете.

Фрегат «Быстрый» мягко коснулся поверхности спутника, его опоры погрузились в тонкий слой пыли, подняв облако серебристого песка. За обзорным иллюминатором тянулся суровый пейзаж: низкие горы, словно застывшие волны, и бескрайние равнины, покрытые мелким, сухим песком, который казался почти металлическим.

Шлюз раскрылся с глухим шипением, выпуская группу в холодную тишину. Звук собственных шагов в скафандрах отдавался глухо, будто в пустой камере. Дариан Восс шёл впереди, его силуэт выделялся на фоне серо-голубого горизонта. Кайрен замыкал строй, чувствуя, как напряжение сжимает грудь: впереди их ждала неизвестность – где-то здесь должна была скрываться законсервированная яхта, ключ к следующему этапу операции.

Над головой висела чёрная бездна с холодными звёздами. Вдали голубоватый диск Аурелии сиял, как чужая надежда.

– Разбиваем территорию на квадраты, – коротко бросил Восс, проверяя карту на шлеме. – Радиус поиска – пять километров. Связь каждые десять минут.

Группы разошлись, оставляя за собой цепочку следов, которые ветер здесь никогда не сотрёт.

Кайрен шагал рядом с Воссом. Тот, казалось, утратил привычную иронию, оставаясь на связи с людьми. Кайрен вдруг понял: за бравадой майора скрывается ответственность, и невольно проникся уважением.

– Ну что, сержант-аналитик, – раздался голос Восса в наушниках, – как думаешь, где твоя яхта может быть?

– Пока не знаю, – буркнул Кайрен, сканируя поверхность. – Протоколы девяносто семилетней давности устарели настолько, что их не восстановить. Это был единственный случай потери контакта с группой зачистки. Если бы я был их командиром, искал бы укрытие в тени. Там, где меньше тепловая сигнатура.

– Тогда туда, – хмыкнул Восс и указал на ближайшие холмы, больше похожие на горы. – Восьмой и тринадцатый – проверяйте северо-восточный квадрат. Что искать – это к Кайрену.

– Любые каверны, пещеры, разломы, – немедленно отозвался Кайрен.

– В общем, вы слышали. Докладывайте немедленно. Остальные продолжают поиск по спирали от фрегата.

Догадка Кайрена оказалась верной. Через полчаса тринадцатый доложил о расщелине под нависающей скалой. Место было идеальным, чтобы спрятать небольшую яхту. Спустившись вниз, восьмой и тринадцатый обнаружили её. Корпус был покрыт маскировочными панелями, почти слившимися с породой. Без координат посадки найти яхту было бы невозможно – наткнуться на неё можно было только случайно.

Восс немедленно отозвал остальные группы для координации. Они оцепили зону разлома сверху, а Восс и Кайрен спустились вниз к восьмому и тринадцатому для попытки входа.

– Нашли, – выдохнул Кайрен. – Астер, нужна помощь. Яхта не опознаёт нас и не открывает шлюз.

– Я здесь, – немедленно отозвалась Астер. – Идём по протоколам. Общий сигнал распознавания выслан на твой коммуникатор. Пробуй.

Кайрен быстро проверил сигнал и передал его на внешний интерфейс, но яхта осталась безучастной.

– Нет ответа. Что ещё?

– Должно было сработать… – Астер замолчала, затем тихо добавила: – Если яхта ещё исправна. Мой ИИ подсказывает вероятность неисправности – восемьдесят девять процентов.

Попытка открыть люк провалилась. Система идентификации не признала десантников как имеющих доступ. Яхта молчала, словно мёртвая.

– Она нас не пустит, – сказал Восс, сдерживая раздражение. – Без кодов мы никто. А может, просто заржавела железяка.

– Здесь нет кислорода для окисления, – заметил Кайрен, продолжая анализ.

Он задумался, собирая данные с сенсоров.

– Хорошо. Если Лена Ким решит найти яхту, мы должны оставить охрану. Но технически это сложно – не нарушив секретности. На спутнике есть поселение. Любая активность – риск раскрытия.

Из рубки фрегата внезапно раздался голос контр-адмирала:

– Я принимаю решение легализоваться в поселении. Нарушение протокола допустимо только при особых миссиях. Разрешение выдано старшими расами. Протокол 8-19. Сигнал выслан. Разрешение – двум оперантам. Для окончательного решения по кандидатам всем вернуться на борт «Быстрого».

Тишина повисла в эфире. Все понимали: теперь игра меняется.

***

Патрик нашёл Клина у его подруги Мары, куда тот приказал ему явиться. Кли́н сидел в массивном кресле, утопая в полумраке номера, словно часть интерьера – неподвижный, но ощутимо опасный. Свет падал из-за спины Мары, отражаясь от зеркала и разрезая тьму тонкими бликами. Она расположилась перед этим зеркалом, аккуратно подводя тени на своём лице – лице, которое притягивало взгляд мягкостью и живым теплом. Казалось, её движения были медленными, почти ленивыми, но в них чувствовалась спокойная уверенность, лишённая высокомерия.

Она выглядела как аристократка из прошлого – утончённая, сдержанная, но без надменности и без привычки к власти или вниманию. Это была молодая женщина с тёмными прямыми волосами ниже плеч, струящимися за спину, подколотыми шпилькой с блестящим камнем. Украшений немного, но сразу было видно – всё это драгоценные металлы и камни, не дешёвая мишура. В её облике не было показной роскоши, лишь тонкий намёк на статус и вкус, дополненный теплотой, которая делала её образ почти гипнотическим.

Мара выглядела не просто как корпоративная дама, собравшаяся на свидание, – в её облике было что-то большее, тонкая игра стиля и характера. Её большие выразительные глаза, подчёркнутые тушью и обрамлённые длинными ресницами, смотрели прямо в лицо собеседнику, и этот взгляд мог свести с ума почти любого мужчину. В нём не было холодности или надменности – лишь спокойная уверенность и мягкая сила, от которой трудно отвести глаза.

Что связывало её с Клином? Были ли они любовниками? Никто не знал. Однако Кли́н слушался Мару почти беспрекословно. Её умение анализировать и делать выводы было на уровне экспертов крупных корпораций, и Мара могла бы построить блестящую карьеру в любой из них. Но она оставалась рядом с Клином и его «Гвоздями». Формально за ней не числилось никакой должности, однако все знали: если хочешь получить одобрение Клина или чтобы тебя заметили, нужно заручиться согласием Мары.

При этом она не вела политических интриг и не играла в собственные игры – все её усилия были направлены на поддержание Клина и его банды. Патрик когда-то пытался подбивать клинья к Маре, но получил от Клина жёсткое требование оставить её в покое и не домогаться. Если бы он ослушался, Кли́н пожертвовал бы им, но не Марой. Сама же Мара проявляла удивительное равнодушие к окружающим её и Клина мужчинам. Может, она любовница Клина? Точный ответ знал только Патрик: он не понимал, что их связывает, но был уверен – у Клина были и другие женщины, хотя он не афишировал эту информацию.

– Патрик, заходи, – Кли́н махнул рукой, когда его голова появилась из-за двери. Но даже с одобрением Клина нужно было дождаться знака от Мары. Её личный охранник с боевым имплантом стоял, преграждая путь Патрику, пока Мара не махнула ему рукой. Этот охранник был не из людей Клина – всех его бойцов Патрик знал в лицо. А этот – с имплантом, усиливающим реакцию, силу и активирующим дополнительные возможности, о которых Патрик предпочитал не думать. Откуда он взялся, Патрик тоже не знал.

Сам Патрик был крепким парнем, старался таскать железо, когда позволяли дела, но с этим противником ему было не тягаться. Однажды он попытался «подкатить» к Маре, взяв с собой пятерых лучших бойцов, но в короткой схватке её охранник одержал верх, даже не напрягаясь. Кли́н после этого был в ярости, сказав Патрику, что тот мог бы запросто всех убить, если бы Мара не запретила – ведь это ослабило бы «Гвоздей». После того разговора Патрик понял: Мара и её охранник должны быть вне зоны его интересов. Да и сам Кли́н мог доставить неприятности. Патрик уважал Клина и понимал своё место в иерархии, поэтому решил больше не лезть туда, куда не следует.

– Да, босс. Есть информация от Гарриса, нашего информатора из «Энтропикса». Ему пришло сообщение по внутренней корпоративной сети. Но он не думает, что это кто-то изнутри – правила внутренней связи были нарушены. Скорее всего, какой-то очень продвинутый хакер вскрыл их сеть и отправил сообщение, явно зная, что Гаррис – наш человек. Я думаю, что это может быть дело корпораций, Мэра… ну и… – Патрик замялся.

– Не мямли, говори, что думаешь, – Кли́н наклонился вперёд, выходя из тени. Его механический глаз заиграл холодным голубым светом.

– Возможно, это дело Столицы. Только они обладают технологиями такого уровня, – Патрик выпалил фразу, будто стесняясь. Ответ вызвал ожидаемую реакцию Клина:

– Что за бред? Кому мы нужны в Столице? Какое им до нас дело? – Патрик лишь пожал плечами.

– Я бы не отвергала эту версию, – раздался голос от зеркала, где сидела Мара. Кли́н сразу повернулся к ней. – Ты так думаешь?

– Здесь задействованы технологии и чёткое знание ситуации в городе. Надо понять, кому это выгодно. Пока я вижу ослабление «Гвоздей» как выгоду для Мэра Неверада. Но интрига глубже. Вас хотят столкнуть с Мэром, чтобы в борьбе друг с другом вы оба ослабли, – Мара продолжала краситься, не обращая внимания на мужчин за спиной.

Кли́н задумчиво посмотрел на Мару, затем перевёл взгляд на Патрика.

– У нас с Мэром договорённость. Мы не лезем друг к другу.

– Ты прав. Но, возможно, целью являешься не ты, а Мэр, которого хотят ослабить твоими руками, – Мара медленно повернулась лицом к Клину, её взгляд был холоден и точен, словно лезвие. – И не забывай: Мэр намерен вытеснить тебя за пределы города, если ты и твои «Гвозди» не превратитесь в очередную корпорацию Неверада.

Это требование висело над Клином, как дамоклов меч, но он упорно избегал его. Принять условия означало свернуть всю деятельность за границами города, а именно там текла основная прибыль. Да и в высшее общество Неверада его не приняли бы с распростёртыми объятиями – по крайней мере, пока.

– Тогда я не понимаю, чего им нужно? И как мне себя вести? – Кли́н снова откинулся в кресле. Они словно забыли про Патрика, всё ещё стоявшего у двери.

– Чтобы это понять, нужно дождаться следующего хода соперника. Пока информации мало. Могу лишь порекомендовать: избегать провокаций в городе, вывести всех «неадекватов» за пределы, усилить контроль за бизнесом. Ждём следующего хода – тогда многое прояснится, – сказала Мара, перебирая сумочку с косметикой.

Патрик стоял тихо, не пропуская ни слова. Теперь он понимал, откуда у Клина такие стратегические способности. Хотя сам Кли́н был великолепным тактиком – в этом Патрик убедился на собственном опыте.

– То есть ты предлагаешь ждать? – Кли́н снова скрылся в полумраке.

– Да. Не спеши. Ничего не случилось. Финансовые потери незначительные, по сравнению с тем, что, возможно, затевается за твоей спиной, – Мара теперь смотрела прямо Клину в лицо своими огромными голубыми глазами. Патрик невольно сглотнул – это был образ невероятной красавицы.

Кли́н поднялся из кресла, словно заметив его реакцию:

– Мара, я тебя услышал. Уже ухожу. Патрик, со мной. – Он двинулся к выходу, а выйдя в коридор, резко развернулся к Патрику:

– Ты и Мякиш – всю оперативную информацию мне на стол. Предупреди всех: переходим на условно законопослушное состояние. Никаких взяток чиновникам, никаких отлыниваний по налогам – всё проконтролируешь. – Кли́н замолчал на мгновение. – Ещё возьми группу и отправь их к дому того Искателя. Пусть подежурят там. Что-то я не верю, что он просто погиб. Если что – знаешь, что делать. – Патрик лишь кивнул.

Они говорили на расстоянии от охранника Мары, который всё так же стоял у её двери. Никто не предполагал, что боевой имплант может усиливать и слух. Ведь это не боевое применение… верно?

***

Город. Вечер.

Антон и Лена благополучно выбрались из мрачных Руин и теперь шагали по дороге к Невераду, словно возвращаясь из другого мира. Вечерний свет ложился на потрескавшийся асфальт, окрашивая его в багрово-золотые тона, а вдали уже мерцали огни города – холодные, строгие, как взгляд хищника, наблюдающего за каждым шагом.

Антон чувствовал облегчение: на горизонте не было угроз, не пришлось снова отступать в развалины. Он переоделся в свои вещи, наскоро приведённые в порядок, а Лена теперь была в облегающем комбинезоне, который подчёркивал её женственность, но не лишал практичности. Она двигалась уверенно, словно эта одежда была частью её самой. Антон изредка бросал на неё взгляды, удивляясь, как такая красавица могла выбрать его. Они не говорили о том, что произошло между ними там, в Руинах, но это висело в воздухе, как электрический разряд перед грозой.

Плазменную винтовку Антон спрятал в укромном месте недалеко от города. Нести её внутрь было опасно – он боялся нарушить хрупкий баланс сил в Невераде. Лена не спорила, доверившись ему. Она просто не знала всех реалий жизни в этом городе, где каждый шаг мог стать роковым. После их сближения она смотрела на Антона иначе: теперь он казался ей воплощением мужества и силы, защитником тех, кого мир давно предал. Если раньше его поступки казались ей безрассудными, то теперь она видела в них благородство.

Дорога была пуста, лишь ветер шуршал в обломках старых конструкций, напоминая о том, что здесь когда-то кипела жизнь. Антон шёл настороженно, взгляд скользил по теням, готовый к неожиданности. Но никто их не подстерегал – даже гопники из «Гвоздей», обычно ошивающиеся возле пропускных пунктов, исчезли, словно растворились в вечернем воздухе.

Когда они подошли к проходной, город встретил их холодным светом прожекторов. Металлические ворота возвышались, как зубы гигантского хищника, готового проглотить тех, кто осмелился войти. Офицер Стражи лениво отсканировал татуировку Антона, но оживился, заметив Лену – у неё не оказалось идентификационной метки. Молодой парень в форме, с лицом, ещё не успевшим потерять юношескую самоуверенность, поднял взгляд:

– Регистрация стоит двадцать пять энкойнов. Можно оплатить сразу, а можно с первой зарплаты. Но если решите платить позже – сумма будет уже пятьдесят, – сказал он, явно стараясь говорить уверенно, но взгляд его скользил по Лене, как луч прожектора.

– Мы платим здесь, – Антон улыбнулся в зеркальное окошко и перевёл деньги. Теперь Лена была зарегистрирована по его адресу – формальность, но в этом мире формальности решали судьбы.

– Ещё хочу предупредить: трудоустройство бесплатное, но на некоторые специальности требуется лицензия, – продолжал офицер, будто надеясь задержать их хотя бы разговором. Лена улыбнулась ему – лёгкая, тёплая улыбка, от которой парня едва не скрутило желание всё бросить и проводить её до дома. Наличие Антона его ничуть не смущало: офицеры Стражи любили считать себя важными фигурами, перед которыми не устоят обычные гражданки.

Антон заметил этот взгляд и сдержанно усмехнулся. Он знал, что в Невераде каждый играет свою игру. Но сегодня он хотел лишь одного – провести Лену внутрь, подальше от Руин и ближе к свету города, который манил и пугал одновременно.

До района, где жил Антон, они добрались на общественном транспорте. Этот переход – от полного разрушения за городом к неону и чистым улицам – всегда кружил голову тем, кто впервые попадал в Неверад. Конечно, сразу за воротами небоскрёбы не вырастали, нужно было ехать около получаса, но уже там, за линией пропуска, начиналась другая реальность: вездесущая реклама, яркие панели, автоматы с газировкой и синтетическими сэндвичами на каждом углу. Поток транспорта вливался в широкие проспекты, уходящие к центру, где сияли башни корпораций.

Они оплатили проезд и терпеливо ждали электробус. Лена крутила головой, стараясь запомнить как можно больше деталей: светящиеся вывески, бегущие строки новостей, лица людей, спешащих по делам. Последние слова офицера Стражи звучали в её голове:

«Нарушение общественного порядка карается штрафами или общественными работами. Нарушение закона – тюрьмой и выселением за пределы города без права возвращения. Пожалуйста, постарайтесь вести себя в рамках закона».

Он улыбнулся напоследок, открывая решётку перехода, и эта улыбка казалась Лене странной – как будто за ней скрывалось предупреждение.

Электробус мягко скользил по дороге, увозя их всё глубже в сердце города. Антон молчал, сосредоточенный, а Лена не могла оторвать взгляд от огней, от этой новой жизни, такой яркой и чужой. Ей казалось, что они вырвались из мрака Руин в мир будущего, но Антон знал: за этим блеском скрывается жестокая игра.

Антон снимал квартиру в благополучном секторе Неверада, где никогда не происходило ничего криминального. Район считался тихим, почти стерильным – здесь не было места для уличных разборок. Но сегодня город решил нарушить свои правила.

Они с Леной почти добрались до дома Антона, когда из тёмного переулка вышли «Гвозди». Пятеро. Тени, растворённые в неоне, словно выросли из самой ночи. Антон плавно отодвинул Лену за спину, чувствуя, как внутри всё напряглось. Один из них – в маске, с металлическими вставками на руках – шагнул вперёд, и свет фонаря скользнул по его лицу, выхватывая холодный блеск стали. Похоже, это был главный.