Голос облаков

Сора сжал кулаки, чувствуя, как внутри поднимается волна страха и возмущения. Он никогда не просил о своих способностях, никогда не хотел выделяться среди других детей. Все, что он делал, происходило само собой, естественно, как дыхание. Но теперь оказалось, что его естественность кого-то беспокоит.

Рин зашевелилась на своей циновке, но не проснулась. Сора завидовал ее спокойному сну, ее способности жить в мире, где проблемы взрослых еще не касались детских забот. Он тихо встал и подошел к окну, выходящему в сад. Утреннее солнце только начинало прогревать землю, и в воздухе витала свежесть, которая обычно успокаивала его. Но сегодня даже привычная красота острова не могла прогнать тревогу.

За завтраком все вели себя как обычно, но Сора чувствовал напряжение, которое родители старались скрыть. Отец читал газету, изредка бросая взгляды на сына, а мать слишком суетливо накладывала рис в миски. Рин, как всегда, болтала о своих планах на день, не замечая изменившейся атмосферы.

– Сегодня я хочу научить облака танцевать, – объявила она, размахивая палочками для еды. – Сора, поможешь мне?

– Возможно, – неопределенно ответил он, не поднимая глаз от миски.

Отец сложил газету и посмотрел на детей:

– Сора, не стоит слишком увлекаться наблюдениями за небом. Люди могут неправильно понять.

– Что значит «неправильно понять»? – спросил Сора.

– Просто будь осторожнее. Не всем нравится то, что отличается от обычного.

Эти слова прозвучали как предупреждение, и Сора почувствовал, как детство незаметно отдаляется от него. Раньше его способности казались игрой, чем-то волшебным и безобидным. Теперь же они превращались в источник беспокойства для взрослых, в нечто, что нужно скрывать.

По дороге в школу Рин пыталась поднять ему настроение, рассказывая забавные истории о своих игрушках, но Сора был погружен в мысли. Он заметил, как некоторые соседи, встречавшиеся им по пути, смотрели на него с особым вниманием, словно видели что-то, чего он сам не понимал. Старая тетя Эми даже остановилась, чтобы поговорить с ним.

– Сора-кун, – сказала она, наклонившись к нему, – говорят, ты умеешь предсказывать дождь. Это правда?

– Не знаю, – честно ответил он. – Просто иногда чувствую, что будет дождь.

– Удивительно, – покачала головой тетя Эми. – В твоем возрасте я тоже чувствовала особенные вещи. Но потом это прошло.

Она погладила его по голове и отошла, оставив Сору с еще большим количеством вопросов.

В школе атмосфера тоже изменилась. Одноклассники смотрели на него с любопытством, смешанным с осторожностью. Кто-то из старших учеников даже подошел к нему на перемене.

– Эй, Сора, – сказал мальчик по имени Кейта, – покажи нам, как ты управляешь облаками.

– Я не управляю облаками, – возразил Сора.

– Да ладно, все знают, что ты можешь это делать. Мой отец рассказывал, что видел, как ты разогнал тучи над рисовым полем.

Сора почувствовал, как щеки горят от смущения. Он действительно помнил тот день, когда мысленно попросил тучи не портить урожай, но не думал, что кто-то это заметил.

– Это было совпадение, – пробормотал он.

– Совпадение? – засмеялся Кейта. – Три раза подряд? Да ты просто не хочешь показывать свои фокусы.

Вокруг них собрались другие дети, и Сора почувствовал себя зверем в клетке. Все ждали от него чего-то невозможного, чего-то, что он не был уверен, что может контролировать.

– Давайте, попробуй вызвать дождь, – предложил кто-то из толпы.

– Или сделай так, чтобы солнце стало ярче, – добавил другой.

Сора посмотрел на небо, где медленно плыли белые облака. Он чувствовал их движение, ощущал влажность воздуха, предугадывал изменения в атмосфере. Но делать это при всех, превращая в представление, казалось неправильным.

– Я не могу это контролировать, – сказал он. – Это происходит само собой.

– Значит, ты боишься, – заявил Кейта. – Наверное, это все выдумки.

В этот момент появилась Харука-сенсей. Она быстро оценила ситуацию и мягко, но решительно разогнала толпу.

– Хватит приставать к Соре, – сказала она. – Займитесь лучше своими делами.

Дети неохотно разошлись, но Сора чувствовал, как их взгляды следуют за ним. Харука подошла к нему и тихо сказала:

– Не обращай внимания на них. Люди всегда боятся того, чего не понимают.

– Харука-сенсей, – спросил Сора, – а что, если я действительно могу влиять на погоду? Это плохо?

Учительница задумалась, потом ответила:

– Любая способность может быть и хорошей, и плохой. Все зависит от того, как ее использовать. Главное – не навредить себе и другим.

После уроков Сора шел домой в одиночестве. Рин ушла играть с подругами, и он был рад этому – ему нужно было время, чтобы обдумать все происходящее. Слова отца, разговоры соседей, любопытство одноклассников – все это складывалось в картину, которая его пугала. Он не хотел быть особенным, не хотел, чтобы на него смотрели как на что-то странное.

Дома его ждала неожиданная встреча. В гостиной сидел незнакомый мужчина в темном костюме, разговаривая с родителями. Когда Сора вошел, все трое повернулись к нему, и в их взглядах он прочитал смесь беспокойства и решимости.

– Сора, – сказал отец, – это господин Танака из префектуры. Он хотел бы поговорить с тобой.

Мужчина улыбнулся, но улыбка была официальной, не достигающей глаз.

– Здравствуй, Сора. Я слышал, что ты очень наблюдательный мальчик. Особенно когда дело касается погоды.

Сора посмотрел на родителей, ища поддержки, но увидел только напряжение.

– Я просто люблю смотреть на небо, – тихо сказал он.

– Конечно, – кивнул господин Танака. – А не замечал ли ты, что иногда погода как бы отвечает на твои мысли?

Вопрос прозвучал так, словно мужчина уже знал ответ. Сора почувствовал, как сердце забилось быстрее.

– Не знаю, – ответил он. – Может быть, это просто совпадения.

– Совпадения, – повторил господин Танака, доставая из портфеля небольшую записную книжку. – Очень интересные совпадения. Например, три недели назад ты предсказал шторм за пять дней до того, как его зафиксировали метеослужбы. А на прошлой неделе град, который должен был уничтожить урожай в восточной части острова, внезапно изменил направление. Местные жители говорят, что видели тебя в то время на холме.

Сора понял, что отрицать бесполезно. Этот человек знал гораздо больше, чем показывал.

– Я не хотел никому навредить, – сказал он. – Просто не хотел, чтобы пострадали растения.

– Никто не говорит о вреде, – успокоил его господин Танака. – Наоборот, твои способности могут быть очень полезными. Но их нужно изучить, понять, развить правильно.

Мать встала со стула и подошла к сыну, положив руку ему на плечо.

– Что вы имеете в виду? – спросила она.

– Существуют специальные программы для детей с необычными способностями, – объяснил мужчина. – Сора мог бы получить лучшее образование, научиться контролировать свой дар, возможно, даже помогать людям в будущем.

– Это означает, что его нужно забрать с острова? – спросил отец.

– Не обязательно сразу. Но в перспективе да. Здесь нет условий для развития таких способностей.

Комната наполнилась тяжелым молчанием. Сора чувствовал, как его мир рушится. Он не хотел никуда уезжать, не хотел быть «особенным», не хотел, чтобы его способности изучали и развивали. Все, что он хотел, – это жить обычной жизнью на своем острове, с семьей, с друзьями.

– Можно я подумаю? – спросил он.

– Конечно, – кивнул господин Танака, убирая записную книжку. – Но не слишком долго. Такие способности нужно развивать в определенном возрасте.

Он встал, попрощался с родителями и направился к двери. На пороге он обернулся:

– Сора, помни – твой дар может принести много пользы людям. Но для этого нужно научиться им правильно пользоваться.

Когда мужчина ушел, семья долго сидела в молчании. Наконец отец сказал:

– Решение принимать тебе, Сора. Мы поддержим любой твой выбор.

– Но что бы ты ни выбрал, – добавила мать, – помни, что мы тебя любим.

Сора кивнул, но внутри все кипело от противоречивых чувств. Он вышел в сад, где вечерний воздух был напоен ароматом жасмина и морской солью. Небо окрашивалось в оттенки заката, и облака медленно дрейфовали к горизонту.

Он поднял руку, и легкий ветерок тут же откликнулся на его жест. Одно из облаков чуть изменило форму, превратившись в что-то похожее на птицу. Сора почувствовал привычное тепло внутри, связь с миром, которую не мог объяснить словами.

Неужели все это действительно нужно изучать и контролировать? Неужели его естественная связь с природой должна превратиться в научный эксперимент? Вопросы кружились в голове, не находя ответов.

Заблудившийся луч солнца прорезал затуманенное стекло и, скользнув по полу, остановился на мозаике теней, сложенной из кружевных занавесок, но света оказалось слишком мало, чтобы рассеять вязкий запах вчерашней грозы, застрявший в трещинах дерева, одежде и даже вымытых чашках. В школе с самого утра стоял шум, будто кто-то чуть повернул ручку старого радиоприёмника и позволил беспорядочным волнám ворваться прямо в коридор: щёлкали мокрые зонты, под каблуками скрипели доски, а влажные куртки собирали в углах лужицы, похожие на крошечные зеркала. Сора шёл вдоль шкафчиков, чувствуя спиной, как взгляды одноклассников гуляют за его плечами, но никто не решался вслух спросить, что он решил насчёт приглашения незнакомого чиновника, хотя многие знали о вчерашнем визите и теперь примеряли на себя странное слово «особенный», словно это новая повязка для школьных соревнований. Рин по дороге успела нашептать ему несколько ободряющих фраз о том, что в классе готовят «свободную минутку» для маленького спектакля, где она хочет изобразить ручей, «который не может расплескаться даже под громом», и он кивнул, стараясь ответить улыбкой, но улыбка вышла деревянной, как мокрая щепка у печи. На литературе Харука задала сочинение «Самый тихий вечер», и чернила у Соры вдруг стали вязкими, как будто в стержень попало сгущённое молчание; он вывел всего пару строк, затем заглянул в окно, где облака тянулись тонкими лентами, словно не знали, в какую сторону им позволено двигаться, и заметил, как учительница задержала на нём взгляд дольше, чем обычно, но так и не подошла ближе. На перемене Кейта подождал, когда коридор опустеет, и без привычного вызова прошептал, что мама велела передать Соре спасибо: их рисовое поле уцелело после вчерашнего шквала, потоки проскочили стороной. Мальчик хотел добавить что-то ещё, но замолчал, потому что по коридору как раз прошёл господин Танака в строгом костюме, сопровождаемый директором; возле двери он бросил короткий взгляд на Сору, будто сверяясь с иллюстрацией к слову «дожидаться». После уроков школьный двор тонул в липких запахах мокрых сосен и свежего мела, и дети разбредались по углам: одни толпились у киоска с жареными пирожками, другие прятались за сараем, тренируя баскетбольные броски, которые неизбежно летели в лужи. Рин подбежала к брату:

– Пойдём к магазину, я хочу показать тебе новую открытку с радугой.

Сора пожал плечами, но шагнул рядом; они пересекли площадку, где старший класс распевал песню для будущего школьного праздника, – голоса липли к облакам, будто пробовали раствориться и исчезнуть в них. У прилавка тёти Мики пахло сдобой и горячим имбирём; продавщица, заметив детей, вынесла корзинку с маленькими хрустящими булочками, украшенными кусочками засахаренного имбиря. Рин радостно приняла угощение, а Сора казался занятым подсчётом мокрых отпечатков на деревянной ступени, и тётя Мики без вопросов положила в его ладонь ещё один тёплый хлебец, вытерла руки о фартук и тихо сказала:

– Небо иногда требует платы за внимание, но оно не ворует детство.

Он не сразу понял, что значили эти слова, однако от запаха еды в животе закрутило лёгким голодным узлом, и булочка показалась островком привычности между влиянием чиновников и полусонами о молниях. Они вернулись к школе, где уже собиралась небольшая толпа: господин Танака принес портативный прибор, похожий на серебристую тумбочку с мигающим глазом. Рядом стояла Харука, держала тонкую папку и что-то обсуждала с директором. Танака объявил, что сегодня проведёт «короткую демонстрацию возможностей современной науки», и все, кто хочет, могут посмотреть. Учителя вытолкали учеников на безопасное расстояние, будто вокруг невидимого круга, и Сора оказался на самой границе. Сердце забилось чаще, потому что вдруг стало ясно: эксперимент затеян ради него. Танака вывел прибор на середину двора и попросил всех соблюдать тишину. Он включил устройство, и из тонкой трубки поднялся прозрачный столбик пара, который поначалу просто исчезал в влажном воздухе; затем мужчина поднял руку и громко сказал:

– Мы исследуем микропото́ки, способные вызвать локальное изменение влажности.

Несколько учеников недовольно зашептались, а Рин схватила брата за рукав. Харука подошла ближе к Соре:

– Если почувствуешь себя плохо, сразу скажи мне.

Он кивнул, но в груди словно открылась пустота: прибор гудел, и в этот гул вплетался едва различимый свист, который, казалось, откликался в висках. Облака над школой были неподвижны, но вдруг самый маленький их клочок подёрнулся едва заметным рябью, точно кто-то задул невидимой флейтой. Сора почувствовал резкий сквозняк внутри лёгких, словно воздух стал гуще, и на секунду закружилась голова. Он шагнул назад, споткнулся о камень, но удержался. Рин вцепилась крепче:

– Всё в порядке?

Он глубоко вдохнул: тёплый хлебный запах смешался с холодным озоном, и в этом контрасте вернулось равновесие. Танака тем временем щёлкнул кнопкой, и паровой столбик исчез, будто втянутый невидимой воронкой; мужчина улыбнулся журналистке из городского радио, стоявшей рядом с микрофоном, и та записала пару быстрых заметок. Директор объявил, что демонстрация окончена, и дети могут разойтись. Сора подождал, пока толпа рассосётся, потом пошёл к прибору, который теперь уже заносили в фургон. Он увидел, как невольно дёргается на ветру сорванный с дерева лист, но не придал этому значения. Харука догнала его:

– Это была проверка, больше для взрослых, не для тебя. Не позволяй им заставить себя бояться.

От этих слов стало легче, но только на миг. Он пошёл к берегу, где висели тяжёлые сосновые ветви; там можно было спрятаться от людских глаз. На тропинке встретил деда Мицуо, который нёс на спине связку веток. Старик остановился:

– Сегодняшний воздух пахнет незрелой грозой. Это не к добру, если начинают играть с детьми ради науки.

Сора прошёл мимо, не зная, что ответить. Дойдя до полузаросшей поляны, он сел на мокрый камень. Руки дрожали не от холода, а от внутреннего толчка, который прибор вырвал будто горсть нитей из его невидимой связи с небом. Он закрыл глаза и попробовал представить себе безоблачное небо – ровное, как озеро в безветрие; но в голове возникло чёрное сплетение ветвей и вспышка молнии. Вдруг где-то поблизости щёлкнула сухая ветка. Он поднял глаза: на поляне стояла Мию, прижимая к груди коробку с цветными мелками.

– Я рисовала там, где не видно со двора, – прошептала она. – Хотела подарить тебе мелок, который вызывает солнце. Но думаю, тебе нужнее цвет дождя.

Она протянула брусочек нежно-серого оттенка. Он взял его, и пальцы наполнились странным теплом. Мию посмотрела на его ладонь, потом тихо сказала, будто читая мысли:

– Если ты чувствуешь небо, оно не обязано подчиняться приборам.

С этими словами девочка ушла, оставив в воздухе еле уловимый запах лавандового мела. Сора положил брусочек в карман, встал и медленно зашагал домой. Дорога петляла между старых хижин; дымы очагов поднимались, как тонкие перья, и исчезали в низких тучах. Люди зазывали друг друга к ужину, а он слышал только мерное постукивание крови в висках. Возле дома его встретил отец. Тот стоял на крыльце, будто охраняя вход, и руки его были опущены по швам.

– Мы поговорили с Танака-саном, – тихо произнёс он, – он вернётся через неделю, хочет, чтобы ты съездил в центр погоды.

Сора шагнул ближе.

– А ты чего хочешь?

– Я хочу, чтобы ты остался целым. Остальное можно пережить.

Мать вышла, держала одеяло, и в её глазах плавал неспокойный блеск – она словно старалась спрятать собственное решение за хлопотами ужина. Рин стояла чуть позади, вцепившись в деревянный столбик: она поняла больше, чем ей объяснили. За вечерним столом Сора почти не ел; ложка звякала, как отмеряющее часы маятник. Дед принёс старую книгу о легендах острова. Листая страницы, он рассказал, что в древности на их земле жили люди, способные «переубеждать небо», но каждый из них платил за дар высокой ценой – одиночеством, долгими странствиями, иногда потерей голоса. Бабушка подлила Соре травяного отвара; он отпил, и горечь скользящего запаха полыни мягко обожгла язык. После ужина он вышел во двор. Тучи разошлись, в щелях мелькнули звёзды. Он поднял руку, и ладонь дрожала в лучах далёких огней. На горизонте мерцал одинокий отблеск молнии, но грохот до острова не дошёл. Он представил, что эта вспышка – его собственный страх, который можно разорвать надвое, как мокрую бумагу. Внезапно шаги Рин приблизились.

– Я нарисовала на стекле крылья, – прошептала она. – Если хочешь, можешь забрать их себе.

Он кивнул, потому что слова не вставали в горло. Она обняла его так крепко, что мелкий дождь из верхних ветвей не смог пробиться между их плечами. В этот миг Сора почувствовал, как шар тяжести внутри слегка потёк – не исчез, но уступил место первому глотку воздуха, который не пах страхом. Отец позвал их с крыльца, и дети пошли в дом, чувствуя, как за спинами светлячками рассыпаются тихие искры звёзд.

Глава 6. Предчувствие перемен.

Солнце било в глаза неожиданно резко, когда Сора проснулся от стука в дверь – обычно никто не приходил так рано, но сегодня на пороге стояла Харука с корзинкой в руках и улыбкой, которая обещала необычный день. Она была одета не в строгое учительское платье, а в лёгкую блузку с цветочным узором, и волосы её развевались на ветру, делая её похожей на девушку, которая только что сорвала цветы в поле. В корзинке лежали семена, маленькие горшочки с землёй и несколько саженцев, завёрнутых во влажную ткань.

– Доброе утро, – сказала она, когда дверь открылась. – Я хотела показать тебе кое-что особенное.

Мать выглянула из кухни, удивлённо подняв брови, но Харука быстро объяснила:

– Сегодня идеальный день для посадки. Не хотели бы вы присоединиться к нашему маленькому проекту?

Рин тут же выскочила из-за стола, не дожидаясь разрешения:

– Мы будем сажать деревья?

– Не только деревья, – загадочно ответила Харука. – Мы будем создавать сад, который поможет деревне.

Завтрак прошёл в необычной атмосфере: Харука рассказывала о своём плане создать небольшой сад возле школы, где дети могли бы изучать растения и наблюдать за их ростом. Она объяснила, что некоторые растения помогают очищать воздух, другие привлекают полезных насекомых, а третьи могут предсказывать изменения погоды. Отец слушал внимательно, время от времени задавая практические вопросы о почве и поливе. Мать одобрительно кивала, предлагая помочь с организацией.

– Растения живут по своим законам, – говорила Харука, осторожно доставая из корзинки маленький саженец. – Они чувствуют всё: настроение земли, приближение дождя, даже эмоции людей рядом с ними.

Сора внимательно смотрел на тонкие корешки, проглядывающие сквозь влажную ткань. Что-то в словах учительницы отозвалось глубоко внутри, будто она говорила на языке, который он всегда знал, но никогда не слышал вслух.

После завтрака вся семья отправилась к школе. Харука шла впереди, неся корзинку и объясняя, какие растения лучше всего подходят для их климата. Рин подпрыгивала рядом, задавая бесконечные вопросы о цветах и листьях. Сора шёл молча, но его внимание привлекали мелкие детали: как трава наклоняется под ветром, как капли росы скатываются с листьев, как птицы реагируют на их приближение.

– Смотри, – сказала Харука, остановившись у старого дуба. – Это дерево помнит всё, что происходило в деревне за последние сто лет.

Она приложила ладонь к коре и закрыла глаза на несколько секунд.

– Чувствуешь? Оно живое, дышит, общается с другими деревьями через корни.

Сора неуверенно протянул руку и коснулся ствола. Кора была шершавой и тёплой от солнца, но под ладонью он почувствовал что-то большее – медленное, глубокое дыхание, которое соединяло дерево с землёй и небом.

Возле школы уже собралась небольшая группа детей и взрослых. Харука быстро организовала всех, раздав инструменты и объяснив, что нужно делать. Участок земли был небольшим, но тщательно подготовленным – почва была взрыхлена, а по краям уже росли кусты, которые должны были защищать молодые растения от ветра. Сора получил задание помочь с посадкой цветов, которые, по словам Харуки, могли предсказывать погоду.

– Эти цветы закрывают лепестки перед дождём, – объяснила она, показывая маленькие белые бутоны. – А эти меняют цвет в зависимости от влажности воздуха.

Работа была неторопливой и медитативной. Каждое растение требовало особого внимания – нужно было выкопать ямку правильного размера, осторожно расправить корни, засыпать землёй и полить. Харука ходила между работающими, давая советы и рассказывая интересные факты о каждом виде.

Когда Сора сажал особенно капризное растение, которое никак не хотело принимать новое место, Харука подошла к нему и тихо сказала:

– Попробуй поговорить с ним. Не словами, а чувствами.

Он смущённо посмотрел на неё, но она серьёзно кивнула:

– Растения понимают гораздо больше, чем мы думаем. Особенно те, кто умеет слушать природу.

Сора закрыл глаза и попытался почувствовать, чего хочет маленький росток. Постепенно он начал понимать – растению нужно было чуть больше тени, немного другая почва. Когда он пересадил его в подходящее место, листочки сразу выпрямились, будто росток вздохнул с облегчением.

Рин работала рядом с группой малышей, которые больше играли в земле, чем сажали. Она терпеливо показывала им, как правильно держать саженец, как поливать, не заливая корни. Её смех звенел над участком, создавая атмосферу праздника. Даже взрослые улыбались, наблюдая за её энтузиазмом.

– Мне кажется, растения любят смех, – сказала она Харуке. – Когда я смеюсь, они как будто тянутся ко мне.

– Ты права, – согласилась учительница. – Радость – это особая энергия, которая помогает всему живому расти.

К полудню работа была почти закончена. Маленький сад уже выглядел как настоящий – аккуратные ряды растений, извилистые дорожки, небольшой пруд для полива. Харука предложила всем сесть в тень и отдохнуть. Она достала из корзинки термос с холодным чаем и печенье, которое испекла специально для этого дня.

– Теперь самое главное, – сказала она, когда все устроились на траве. – Сад нужно не просто поливать и пропалывать. За ним нужно ухаживать с любовью.

Один из взрослых спросил:

– А как мы узнаем, что растения чувствуют?

Харука улыбнулась и указала на Сору:

– Есть люди, которые умеют понимать язык природы. Они чувствуют, когда растению нужна помощь, когда оно болеет или радуется.

Сора покраснел от внимания, но Харука продолжила:

– Это не магия, это особый дар. Такие люди становятся мостом между человеческим миром и миром природы.

Дети смотрели на него с любопытством, но не с насмешкой, как раньше. В их глазах было уважение и интерес. Рин гордо приобняла брата:

– Он умеет разговаривать с облаками и теперь с растениями!

Харука кивнула:

– Всё в природе связано. Тот, кто понимает небо, может понять и землю.

После отдыха работа продолжилась. Нужно было установить таблички с названиями растений, проложить дорожки из камней и создать небольшие грядки для овощей. Сора заметил, что растения реагируют на его присутствие – листья поворачиваются к нему, стебли выпрямляются. Когда он поливал цветы, им требовалось меньше воды, чем другим.

– Ты даришь им что-то особенное, – сказала Харука, наблюдая за его работой. – Твоя энергия помогает им расти.

Он не понимал, как это происходит, но чувствовал глубокую связь с каждым растением. Было похоже на то, что он испытывал с облаками, только эта связь была более земной, более осязаемой.

К вечеру сад был готов. Все участники проекта собрались, чтобы полюбоваться результатом. Маленький участок превратился в настоящий оазис – зелёные листья блестели в лучах заходящего солнца, цветы источали нежный аромат, а в воздухе кружились бабочки и пчёлы. Харука стояла в центре, гордо оглядывая работу.

– Это только начало, – сказала она. – Сад будет расти вместе с нами. Каждый сезон мы будем добавлять что-то новое, учиться понимать растения лучше.

Она подошла к Соре и тихо добавила:

– Я хочу, чтобы ты стал хранителем этого сада. Ты единственный, кто может по-настоящему понимать, что нужно растениям.