Голос облаков

Дмитрий Вектор

Голос облаков

Глава 1. Остров дождей.

Сумрак цеплялся за ветви криптомерий, и запах мокрых листьев въедался в одежду так, что казалось – иначе и не бывает. Сора шагал по тропинке, забитой глиной, задерживая дыхание, чтобы не услышать собственных шагов. На мосту через ручей его догнал порыв ветра, крутанул воротник, хлопнул по уху дробным дождём. Он прислонился к прохладным перилам, глядя, как капли собираются в тонкую серебряную нить и падают в воду. Мимо пробежала Рин, оставив за собой горсть смеха и пару мокрых следов.

– Опять утонешь в небе, – крикнула она через плечо.

Сора пожал плечами, но не обернулся. Всё, что было важно, сейчас растворялось в шуме воды и стуке капель по дереву. Тучи затягивали вершины гор, и Сора всматривался в их причудливые очертания, позволяя мыслям рассеиваться так же свободно, как плавают листья после ливня.

Остров жил своим размеренным ритмом – каждый камень, каждая лужа на дорожке помнили сотни дождей, и в этом постоянстве была особая красота, которую мальчик впитывал всем существом. Деревья казались древними стражами, хранящими тайны природы. Их стволы, покрытые мхом, блестели от влаги, а кроны переплетались так плотно, что даже в самый ясный день солнце едва пробивалось к земле. Сора рос среди этих великанов, и они стали частью его души.

Дорожка извивалась между валунами, отполированными веками непогоды. Каждый шаг отдавался эхом в тишине, нарушаемой только журчанием воды и далёким криком морской птицы. Воздух был пропитан солью и влагой, создавая особую атмосферу, в которой время словно замедлялось. Сора часто останавливался, чтобы послушать эту мелодию острова – она была единственной музыкой, которую он по-настоящему любил.

Рин появилась снова, на этот раз с веточкой камелии в руках. Её щёки пылали от бега, а волосы прилипли к лицу от тумана.

– Смотри, какая красивая! – она протянула цветок брату. – Можно сделать из неё украшение для мамы.

Сора взял веточку и внимательно рассмотрел нежные лепестки, ещё хранившие капли росы. В детстве он не обращал внимания на такие мелочи, но теперь каждая деталь природы казалась ему важной, значимой.

– Где нашла? – спросил он.

– У старого храма, там целый куст растёт. Хочешь, покажу?

Они свернули с главной тропы и углубились в чащу, где воздух был ещё плотнее и прохладнее. Здесь росли папоротники в человеческий рост, их листья образовывали зелёный полумрак, в котором скрывались удивительные создания. Сора видел, как между стеблями мелькают яркие бабочки, а в тени прячутся ящерицы с переливающейся чешуёй.

Старый храм стоял на небольшой поляне, окружённой бамбуковой рощей. Его крыша поросла мхом, а деревянные стены потемнели от времени. Рядом с входом действительно цвёл куст камелии, усыпанный белыми и розовыми цветами. Сора подошёл к нему ближе и почувствовал тонкий аромат, который смешивался с запахом старого дерева и благовоний.

– Здесь такое место, – прошептала Рин. – Говорят, что тут живут духи предков.

Сора не верил в духов, но чувствовал особую энергию этого места. Воздух здесь был неподвижен, звуки приглушены, а время словно остановилось. Он сел на ступеньки храма и закрыл глаза, слушая тишину, которая была полна жизни.

Внезапно небо потемнело, и первые тяжёлые капли упали на листья. Дождь начался без предупреждения, как это часто бывает на острове. Сора и Рин укрылись под навесом храма, наблюдая, как потоки воды обрушиваются на землю.

– Как красиво, – сказала Рин, протягивая ладонь под струи. – Будто небо плачет от счастья.

Сора смотрел на серые завесы дождя и чувствовал странное единение с этой стихией. Каждая капля была частью огромного целого, и он сам был частью этого мира, где дождь был не препятствием, а благословением. Влага питала землю, наполняла реки, давала жизнь всему живому.

Дождь усилился, превратившись в настоящий ливень. Вода бурлила в канавах, собиралась в лужи, стекала с крыш водопадами. Сора и Рин сидели под навесом, завороженные мощью стихии. Воздух наполнился звуками – барабанящим ритмом капель, шумом потоков, всплесками в лужах.

– Нам пора домой, – сказал Сора, когда дождь немного утих. – Мама будет беспокоиться.

Они побежали по тропинке, перепрыгивая через ручьи, смеясь от радости. Дождь лил им в лицо, промачивал одежду, но это не портило настроения. Наоборот, Сора чувствовал прилив энергии, будто влага заряжала его жизненными силами.

По дороге домой они встретили рыбака дядю Хироши, который возвращался с утреннего улова. Его широкополая шляпа защищала от дождя, а на плече висела увесистая сумка с рыбой.

– Хороший дождичек, – сказал он, кивая детям. – Рыба в такую погоду лучше клюёт.

Сора поздоровался и хотел пройти мимо, но дядя Хироши остановил его.

– Слышал, ты хорошо разбираешься в погоде, – сказал он с улыбкой. – Скажи, долго ли ещё будет лить?

Сора поднял глаза к небу, где тучи медленно дрейфовали над островом. Он не мог объяснить, откуда берётся это знание, но чувствовал, что дождь скоро кончится.

– Ещё полчаса, – сказал он уверенно. – Потом прояснится.

Дядя Хироши удивлённо поднял брови.

– Откуда знаешь?

– Просто чувствую.

Рыбак покачал головой и пошёл дальше. Рин с восхищением посмотрела на брата.

– Ты правда умеешь предсказывать погоду?

– Не знаю, – честно ответил Сора. – Просто иногда кажется, что понимаю, что хочет сказать небо.

Они продолжили путь домой, а дождь действительно начал стихать. Тучи расходились, показывая клочки голубого неба, а солнце пробивалось сквозь разрывы, создавая удивительную игру света и тени.

Их дом стоял на небольшом холме, окружённый садом, где росли овощи и фруктовые деревья. Мать выращивала помидоры, огурцы, зелень для стола. Отец работал в порту, помогая рыбакам ремонтировать сети и лодки. Жизнь семьи была простой и размеренной, подчинённой ритмам природы.

Мать встретила их на пороге с полотенцами.

– Совсем промокли, – сказала она, обтирая детей. – Переодевайтесь быстрее, а то простудитесь.

Сора переоделся в сухую одежду и сел у окна, наблюдая, как дождь окончательно прекращается. Капли ещё стекали с крыш, но небо уже светлело, а где-то вдали показалась радуга. Он следил за её яркими полосами, пока она не растворилась в воздухе.

– Иди есть, – позвала мать. – Приготовила твоё любимое.

За обеденным столом собралась вся семья. Отец рассказывал о работе, мать – о домашних делах, Рин – о своих открытиях в саду. Сора молчал, но не от скуки, а от переполнявшего его внутреннего покоя. Он был счастлив просто быть здесь, среди родных людей, в доме, который пах дождём и теплом.

После обеда он вышел в сад, где всё сверкало от влаги. Листья блестели, как покрытые лаком, трава была сочной и яркой, а воздух наполнен свежестью. Сора медленно обошёл все дорожки, рассматривая, как дождь преобразил привычный пейзаж. Каждое растение казалось обновлённым, омытым, готовым к новому росту.

Вечером вся семья собралась в гостиной. Отец читал газету, мать вышивала, Рин играла с куклами. Сора сидел у окна и слушал, как за стеклом капают последние капли. Остров засыпал под мерный шум воды, и в этом звуке была вся его жизнь – древняя, неторопливая, мудрая.

Шёпот доносящихся из кухни голосов стал частью фона, привычной музыкой конца дня. Воздух в доме носил на себе тяжесть прошедших дождём часов, а стены будто впитывали сырость, нависавшую почти постоянно над Якусимой. Тонкие окна с запотевшими рамами отсекали от комнаты остатки сумерек, и лампа дрожала светлым овалом над низким столом, где Сора склонился над потрёпанной книжкой о редких насекомых острова. Занозистые страницы цепляли пальцы – запах бумаги, в которой сберегли не только чужие знания, но и отпечатки дождливых вечеров ушедших поколений.

На циновке у стены растянулась Рин. Она пыталась разглядеть, можно ли различить по узорам капель на стекле, какой завтра будет день. Щёки у девочки горели; она то щурилась, то прижимала ладони к щекам, шепча:

– Если сейчас сказать желание, то утром выйдет солнце.

Сора перевернул страницу, пробежал глазами по знакомым словам о жуках, которые застывают на листьях, словно настоящие изумруды при первых лучах солнца. Окончив чтение, он встал и прислушался. Отец мерил шагами прихожую, ритмично похрустывая доски. Мама раскладывала на полке у входа письма от родных с Хонсю, в её движениях была усталость, но и особая плавность, свойственная тем, кто привык к постоянному ожиданию перемен.

– Еда остынет, – мягко заметила она и сняла крышку с супа, облако пара тут же затуманило стекло у лампы.

За столом все расселись на свои привычные места. У отца руки были шершавыми от работы в саду, ногти – в тонкой полоске земли, несмотря на тщательную мойку. Он не любил рассказывать о делах – предпочитал делиться молчанием, где главным был не разговор, а присутствие. Суп густо пах морскими водорослями, и даже Рин не стала канючить, что хочет жареного риса с яйцом, а не привычного супа. Самый простой ужин на острове собирал людей теснее, чем любые семейные истории.

– Ты опять весь день мокрый, – сказал отец, не отрываясь от чаши.

Сора скользнул взглядом по окну, где дождь уже переходил в сплошной туман.

– Мы с Рин смотрели, как поток меняет берег, – ответил он.

– Пустите вы реку, она сама знает, куда течь, – отец на мгновение улыбнулся краем губ и положил палочки на край чаши.

Мама поставила перед Рин плошку с солёными огурчиками.

– Если после дождя тучи идут к морю, значит утром будет ясно. Сегодня они кружат над лесом.

Рин склонила голову – ей хотелось верить, что именно она решает судьбу завтрашних облаков.

Тишину нарушил хлопок двери. На пороге появился соседский мальчик, Така, всё ещё в мокрой рубахе, босиком и с охапкой старых тетрадей, которые сунул прямо маме в руки.

– Это для тебя от тёти Маки из школы – новые задания.

Мать поблагодарила его, провела рукой по голове, от чего с неё сползла капля, скатившаяся на пол.

– Не запачкай коврик, – заметил отец.

Така совестливо улыбнулся и, не дожидаясь приглашения, присел рядом с Рин, тут же начав рассказывать о том, как после ливня на огороде поселились сотни улиток и целая армия лягушек захватила самый высокий камень у забора.

Ужин прошёл под рассказы про островные приметы. Изредка кто-то из взрослых улыбался – чаще всего мама, когда слушала, как Рин отражает в своих словах услышанные однажды легенды.

После еды Така побежал домой, а мать заботливо вытерла пол, собирая мокрые следы босых ног.

– Завтра узнаем, кто из нас угадал, – шепнула она Соре перед тем, как погасить свет на кухне.

Отец достал из сундука старую, изъеденную временем бамбуковую свирель и задумчиво провёл пальцами по резьбе.

– Это твой дед делал сам, когда ждал конца сезона штормов, – медленно проговорил он.

Сора слушал тембр голоса, в котором за каждой фразой звучал дом и покой. Отец начал тихо наигрывать простенькую мелодию, похожую на ветер, который перемежается порывами дождя – казалось, будто стены дома начали дышать в такт этим звукам.

Рин, не раздеваясь, забралась на неубранную постель и долго ворочалась в темноте.

– Ты всегда такой молчаливый, Сора. Почему? – спросила она, когда все остальные уже почти уснули.

– Я слышу много разного, когда молчу.

– Мама говорит, когда тихо, можно услышать, как город просыпается. А бабушка – что в тишине слышно, кто о тебе скучает.

– А что слышишь ты?

– Я слышу, как дождь стучит разными голосами.

Мальчик долго не мог уснуть; в темноте потолок над ним превращался в сложную карту чёрных и серебристых бликов, которые двигались от теней за окном. Дождь становился сильнее, и небольшое окно пропускало внутрь тонкие полосы лунного света, смешивающегося с отражением лампы в гостиной. Было странно тепло для конца сезона – даже татами под ногами сохраняло мягкую, живую упругость.

Сгустилась ночь, и дом словно замедлил ритм своей жизни. По коридору вышла мама, села на корточки возле двери, чтобы не скрипнуть половицей, и слушала, как Сора ворочается на своей циновке.

– Не можешь уснуть?

– Нет. Просто хочется слушать, как дождь перестаёт и начинается снова.

Она тихонько засмеялась, повела рукой по его волосам и присела рядом, облокотившись на стену.

– Когда твой дед был маленьким, он говорил, что дождь хранит секреты тех, кто его слушает.

– Можно попросить у дождя что-то особенное?

– Мне кажется, можно, только очень тихо. Он не любит громких просьб.

Они сидели так, почти не двигаясь, и казалось, что только им двоим ведом этот тихий ночной ритуал. Внутри было особое спокойствие, будто вместе с каждой каплей испарялись дневные тревоги; сон спустя время пришёл сам по себе.

На следующее утро из тумана выплыл стук в дверь. Курьер с островной станции принёс корзинку с фруктами и конверт с заметками от местного учителя.

Мать прочла письма, лицо её от этого стало более сосредоточенным, но она не спешила делиться содержимым с детьми. Ради ранних домашних хлопот отец вышел расчищать канавки вдоль сада – после ливня вода стремилась попасть даже туда, где обычно её не было. Сора помогал вытягивать ветку, застрявшую в арыке, удивляясь, с какой лёгкостью отец работает в сырости. Влажный воздух не мешал ему петь тихонько под нос старую песню, в которой смешивались морские гудки, звон бубенцов и зов весенних птиц.

– Посмотри, какие цветы остались сухими, хотя весь огород был под ливнём, – удивлялся отец.

Сора вгляделся в крошечные жёлтые соцветия, аккуратно спрятанные под крупными каплями росы.

– Наверное, им повезло.

– Или они научились прятаться лучше других, – засмеялся отец и слегка толкнул сына в плечо.

Вернувшись в дом, Сора услышал, как Рин спорит с мамой:

– Если разбудить дождя хорошим словом, он перестанет лить зря.

– Ты умеешь говорить с дождём?

– Конечно! – девочка рассмеялась и выбежала на крыльцо босиком. Она кружилась на месте, ловя руками капли, а потом запела тонким голосом что-то похожее на колыбельную.

Сора наблюдал за ней через дверь и поймал в этот момент себя на том, что и самому захотелось повторить её движения. Он вышел следом, вдыхая сырость и терпкий запах мокрого дерева.

Где-то рядом пропела сорока, и оглушительно взрезал воздух крик журавля, пролетевшего так низко, что крылья бросили широкую тень через двор.

– Пошли, покажу тебе что-то, – сказал он Рин.

Они обошли дом сзади, туда, где старый бамбуковый навес прятал деревянный чан для сбора дождевой воды. Вода в нём всегда была холодной и почти прозрачной, но сейчас её поверхность покрывали круги от всё ещё моросящего дождя.

– Здесь вода тише, чем в реке.

– Можно смотреть, как отражается небо, – радостно объявила Рин.

Долго стояли, вглядываясь в отражения, пока мама не позвала их обратно – ароматы готовящейся рисовой каши пронеслись по саду, смешиваясь с запахами влажных стен.

Вечером в доме опять собралось несколько соседей. Они принесли засоленную рыбу и рассказали свежие слухи о том, что в центре острова во время вчерашней грозы дерево раскололось пополам, хотя ещё неделю назад оно казалось незыблемым. Взрослые делились тщательно вымеренными, временем проверенными историями о встречах с лесными духами, которыми пугают детей по вечерам, чтобы те не уходили далеко за ручей.

Взрослые тихо переговаривались, подливая друг другу зелёный чай и задавая вопросы о здоровье, урожае и погоде. В углу комнаты девочки играли в камушки, мальчишки пытались затеять игру в прятки на циновках, а Сора прислушивался к обрывкам разговоров и стуку деревянной ложки по чаше.

Позже, когда гости ушли и дом вновь притих, Рин подошла к брату.

– Нарисуй мне облака такими, какими ты их сегодня видел.

Он взял листок бумаги и коротким карандашом вывел кривую линию, затем ещё одну, тонким штрихом наметил края – в итоге получилось скопище причудливых фигур, будто случайно сцепленных между собой.

– А где тут солнце?

– Оно прячется за самым большим облаком, – улыбнулся Сора.

Рин села рядом и стала дорисовывать звёзды, а между ними – крошечного журавля.

В течение ночи на остров вновь пришёл дождь. Его звук был уже не таким отчаянным, как накануне; теперь он уверенно захватывал пространство между стенами, крышей и сном. Сора смотрел на потолок, слышал, как Рин во сне ворочается на своей циновке, а где-то за дверью глухо отзывается волной море, привыкшее жить рядом, почти не вмешиваясь в человеческие дела.

В этот раз ему не понадобилось считать овец или считать удары сердца, чтобы заснуть под узор дождя. Тёмные пятна на потолке от света фонаря за окнами напоминали ему размытые горы на горизонте, которые утром снова встретят его первыми лучами.

Ночью в открытое окно ворвался тёплый свежий воздух, только на секунду принеся с собой детские голоса со двора и запахи мокрого мха. Всё было так, как должно быть, и не требовалось объяснений.

Глава 2. Сестра и солнце.

Утро начиналось с едва заметного света, который пробивался сквозь плотные занавески, окрашивая комнату в мягкие оттенки персика и золота. Рин уже была на ногах, её маленькие пальцы ловко перебирали страницы книги с картинками, а глаза светились ожиданием чего-то необычного. Она повернулась к Соре и тихо спросила:

– Ты сегодня увидишь солнце?

Сора молчал, наблюдая за игрой света на стенах. Ветер за окном шевелил ветви, и где-то вдали слышался звон колокольчиков, которые носил торговец с фруктами. Рин встала и подошла к окну, прижимая ладони к холодному стеклу.

– Помнишь, как мама говорила, что солнце приходит после дождя? Сегодня я хочу, чтобы оно задержалось подольше.

Сора кивнул, не отрывая взгляда от неба, где серые облака медленно расходились, открывая светлое пятно. Он почувствовал, как внутри что-то тихо зашевелилось, словно маленький огонёк надежды.

– Давай попробуем вместе, – предложил он.

Они вышли на улицу, где земля ещё была влажной от ночного дождя. Рин подняла лицо к небу, а Сора протянул руки, словно пытаясь поймать лучи, которые только начинали пробиваться сквозь тучи. Ветер играл с её волосами, и на мгновение казалось, что весь мир замер в ожидании.

– Смотри, – сказала Рин, указывая на радугу, которая появилась на горизонте.

Сора улыбнулся, и в этот момент всё вокруг наполнилось светом и теплом, которых так не хватало в их дождливом мире.

Деревня просыпалась медленно, окутанная остатками утреннего тумана. Дядя Хироши уже расправлял сети у причала, его движения были плавными и уверенными, отточенными годами работы. Из трубы его дома поднимался тонкий дымок, и воздух наполнялся запахом горящего дерева и свежесваренного кофе. Рин махнула ему рукой, и старый рыбак улыбнулся в ответ, показывая большой палец вверх – знак того, что день обещает быть хорошим.

– Дядя Хироши всегда первый встаёт, – заметила Рин.

– Рыба лучше клюёт на рассвете, – ответил Сора.

Они неспешно шли по узкой тропинке между домами, где каждый камень был отполирован дождями до блеска. Соседские кошки лениво потягивались на крыльцах, а из открытых окон доносились звуки пробуждающейся жизни – кто-то готовил завтрак, кто-то настраивал радио, кто-то негромко напевал старую песню.

У небольшой лавки тёти Мики уже выстроилась короткая очередь. Она продавала свежий хлеб, овощи с собственного огорода и те мелочи, без которых трудно обойтись в повседневной жизни. Рин потянула брата за рукав:

– Пойдём посмотрим, что интересного привезли сегодня.

Тётя Мики приветливо кивнула детям и протянула Рин маленькое зелёное яблоко.

– Это тебе, милая. Сладкое-сладкое, прямо с дерева.

Рин поблагодарила и тут же откусила кусочек. Сок потёк по подбородку, и она засмеялась.

– Действительно сладкое!

– А для тебя, Сора, у меня есть новая книга о морских птицах, – сказала тётя Мики, доставая из-под прилавка тонкую книжечку с яркими иллюстрациями.

Сора взял книгу и полистал несколько страниц. На картинках были изображены различные виды птиц, обитающих в их краях.

– Спасибо, тётя Мики. Это очень интересно.

– Читай с удовольствием. Знания никогда не лишние.

Покинув лавку, они направились к школе. Здание было небольшим, одноэтажным, с традиционной черепичной крышей. Во дворе росли старые сосны, их иглы создавали приятную тень даже в самые жаркие дни. Харука-сенсей уже была в классе, расставляя учебники на столе.

– Доброе утро, дети, – поприветствовала она их. – Сегодня у нас будет необычный урок.

Рин и Сора заняли свои места и с любопытством ждали объяснений.

– Мы будем изучать облака, – продолжила Харука. – И не только их виды, но и то, как они влияют на погоду.

Она подошла к доске и нарисовала мелом несколько разных форм облаков.

– Кто может рассказать, какие облака приносят дождь?

Сора поднял руку.

– Тёмные, тяжёлые облака обычно означают дождь. А лёгкие, белые – хорошую погоду.

– Правильно! – похвалила учительница. – А как ты это определил?

– Я часто наблюдаю за небом, – просто ответил Сора.

Харука внимательно посмотрела на него, в её глазах мелькнуло что-то похожее на понимание.

– Очень хорошо. Наблюдательность – важное качество.

Урок продолжался, и Сора с интересом слушал рассказы о различных типах облаков, их формировании и влиянии на климат. Рин рисовала в тетради облака разных форм, подписывая под каждым свои собственные названия: "облако-кролик", "облако-корабль", "облако-цветок".

– Посмотри, какие красивые, – шепнула она брату.

Сора улыбнулся, глядя на её рисунки. В них была детская непосредственность, которая делала обычные вещи волшебными.

После урока они вышли во двор. Солнце уже поднялось выше, и его лучи пробивались сквозь листву деревьев, создавая игру света и тени на земле. Рин сразу же побежала к качелям, а Сора остался стоять, подняв лицо к небу.

Облака действительно были разными – одни плыли быстро и легко, другие медленно дрейфовали, меняя свои очертания. Сора следил за их движением, и постепенно в его сознании начали складываться какие-то закономерности, связи между формой облаков, направлением ветра и вероятностью дождя.

К ним подошли несколько одноклассников. Юки, девочка с длинными косичками, спросила:

– Сора, а правда, что ты можешь предсказывать погоду?

– Не знаю, – честно ответил он. – Просто иногда чувствую, что будет дальше.

– Можешь сказать, будет ли дождь сегодня вечером? – спросил Кенджи, мальчик с веснушками на носу.

Сора снова поднял взгляд к небу. Облака двигались с запада, они были не очень плотными, но в воздухе чувствовалась влажность.

– Возможно, будет небольшой дождь ближе к закату, – сказал он неуверенно.

– Интересно, – протянул Кенджи. – А откуда знаешь?

– Просто чувствую по воздуху, по тому, как движутся облака.

Дети переглянулись между собой. Для них способность Соры была чем-то удивительным, почти магическим.

Рин соскочила с качелей и подбежала к ним.

– Мой брат самый умный! – с гордостью заявила она. – Он всегда знает, когда будет солнце.

Сора смутился от такого внимания.

– Я не всегда знаю, – возразил он. – Просто иногда угадываю.

– Но ты почти не ошибаешься, – настаивала Рин.

Харука, которая наблюдала за их разговором издалека, подошла ближе.

– Способность чувствовать изменения в природе – это дар, – сказала она. – Важно развивать его и использовать во благо.

Сора кивнул, не до конца понимая, что она имела в виду.

Вскоре прозвенел звонок, и дети вернулись в класс. Остальную часть дня они изучали математику и японский язык, но мысли Соры постоянно возвращались к утреннему разговору об облаках. Он украдкой поглядывал в окно, следя за тем, как небо медленно меняется.

После уроков дети разошлись по домам. Рин всю дорогу болтала о том, как весело было на качелях, а Сора молчал, размышляя о словах учительницы.

– Ты что-то грустный, – заметила сестра.

– Не грустный, просто думаю.

– О чём?

– О том, что сказала Харука-сенсей. Про дар.

– А что в этом плохого? – удивилась Рин. – Это же здорово, что у тебя есть такая способность!

– Но я не знаю, что с ней делать, – признался Сора.

– Просто продолжай наблюдать за небом, – посоветовала Рин. – А там видно будет.

Они дошли до дома, где их уже ждала мама с горячим обедом. За столом она расспрашивала детей о школе, и Рин с воодушевлением рассказывала об уроке про облака и о том, как одноклассники восхищались способностью Соры.

– Наш Сора особенный, – сказала мама, ласково поглядывая на сына. – Но важно помнить, что любой дар нужно использовать с умом.

Отец, который обычно был немногословен, тоже высказался: