Оттенки молока и меда

Однако мисс Элизабет так упрашивала ее сыграть – а затем к ее просьбе присоединился и брат, – что Джейн в конечном итоге все-таки села за фортепиано и начала играть простой гавот. Как только с клавиш полились первые звуки, Джейн принялась складывать эфирную ткань, сотворяя иллюзорную лесную полянку, на которой в лучах полуденного солнца резвился фавн. Затем с такой же легкостью добавила несколько птиц, кружащих над его головой, привязав их к высоким нотам.

Как только мелодия закончилась, мисс Дюнкерк с энтузиазмом зааплодировала, умоляя сыграть еще. Восторг девушки оказался столь заразителен, что Джейн заиграла рондо, и вокруг гостей, подчиняясь звукам музыки, заплясали иллюзорные силуэты нимф. Конечно, те вышли совсем не такими детальными, как чары, украшавшие стены гостиной: все-таки требовалось немало усилий, чтобы экспромтом сотворить движущиеся образы во время игры на фортепиано. Но эффект все равно вышел замечательный.

Доигрывая мелодию, Джейн не могла не заметить, что Дюнкерк смотрит на нее, не отрывая взгляда. Он стоял за тем креслом, в котором устроилась мисс Элизабет, и выглядел полностью очарованным звучащей музыкой. И это стало для Джейн величайшей на свете похвалой.

Комната между тем начала покачиваться, и Джейн решила, что разумнее всего будет закончить с музыкой – по крайней мере с музыкой, сдобренной чарами, – пока с ней не случился обморок. Но когда мисс Дюнкерк попросила объяснить, каким образом Джейн заставила иллюзорных нимф плясать по гостиной, все-таки это были довольно хитрые чары, та не удержалась и создала их еще раз, а затем еще и еще. Обе так увлеклись разбором процесса создания складок, что остановились лишь тогда, когда основательно запыхались и употели.

На нежном личике мисс Дюнкерк отразилось напряжение, но, по крайней мере, оно хотя бы немного разогнало ее меланхолию, и это не могло не радовать. Так что Джейн добавила:

– Вы можете навестить меня в любое время, дорогая, я с радостью поделюсь с вами теми скромными знаниями, которыми владею сама.

– Пожалуй, нам пора, Бет, – добавил мистер Дюнкерк. – Не будем отвлекать обеих мисс Эллсворт от их насущных дел. – Тут он осекся и огляделся по сторонам: – А где же мисс Мелоди?

Джейн неожиданно сообразила, что сестрица успела выскользнуть из гостиной так тихо, что никто и не заметил. Она тут же вскочила на ноги, позабыв о том, что только что усиленно сплетала чары.

Комната вокруг заплясала, а затем перед глазами все потемнело, и Джейн рухнула на пол.

…В ноздри ударил едкий запах; Джейн чихнула и открыла глаза. И обнаружила, что мисс Дюнкерк сидит рядом с ней на диване и сует под нос флакон с нюхательной солью. А рядом стоит Нэнси, их экономка, драматично заламывая руки и то и дело приседая в очередном виноватом реверансе. А в противоположном углу мистер Дюнкерк хлопотал вокруг матери Джейн – та развалилась в своем кресле так, будто это она перенапряглась, играя и сплетая чары одновременно.

– Она очнулась! – возвестила мисс Элизабет, и миссис Эллсворт мигом пришла в себя.

– Ох, мистер Дюнкерк! Что бы мы делали? Что бы мы делали, если бы вас здесь не оказалось?

Осознав, что произошло, Джейн залилась румянцем. Похоже, это мистер Дюнкерк перенес ее на диван. Она аккуратно приподнялась и села, стараясь отогнать дурноту.

– Прошу меня простить, мистер Дюнкерк. Мне жаль, что я доставила вам столько хлопот.

– Вам не за что извиняться, мисс Эллсворт. Напротив, это мне следует попросить прощения. Боюсь, мы непростительно злоупотребили вашим гостеприимством.

Мисс Элизабет виновато округлила глаза.

– Да, простите нас, пожалуйста, мисс Эллсворт. Мне не стоило просить вас сыграть что-нибудь еще, но вы так замечательно играли…

– Не вините себя. Я занималась этим утром кое-какими делами, тоже требовавшими применения чар, и не совсем верно оценила, сколько сил потратила. Мне попросту не стоило так резко вставать, так что если я на кого и злюсь – то только на себя.

– Да-да, – встряла миссис Эллсворт, сжимая руку мистера Дюнкерка, – вся вина лежит сугубо на Джейн. Так что вам не стоит об этом беспокоиться. Право слово, совсем не стоит.

Мистер Дюнкерк поджал губы и оглянулся на Джейн, судя по всему, он с трудом сдерживал смех.

– Что ж, миссис Эллсворт, независимо от того, кто виноват в этом инциденте, полагаю, нам с Бет и впрямь не стоит задерживать вас еще дольше.

Мисс Дюнкерк неохотно поднялась с дивана.

– С вами все будет в порядке?

– Конечно, – улыбнулась Джейн. – А разве вы сами никогда не падали в обморок, перестаравшись с чарами?

– Ох, да я совсем не умею их плести. – Девушка покачала головой, и на ее лице снова промелькнула привычная угрюмость.

– Что? – воскликнула миссис Эллсворт. – Но как же ваша матушка такое допустила? Чем же зарабатывала себе на жизнь ваша гувернантка, раз не смогла научить вас самому необходимому?

– Матушка, с таким же успехом вы можете спросить, почему не все умеют играть на фортепиано, – перебила ее Джейн. – Чары ничуть не важнее, чем та же музыка. Уверена, что у мисс Дюнкерк хватает достижений в других областях.

Несмотря на все усилия Джейн смягчить неделикатные замечания матери, мисс Дюнкерк снова погрузилась в свое привычное смущенное молчание. Мистер Дюнкерк коснулся ее плеча, собираясь увести из гостиной, и Джейн в очередной раз вспомнила, что Элизабет совсем юна.

Они распрощались; Джейн пообещала заглянуть на следующий день. И лишь когда за Дюнкерками закрылась дверь, Джейн наконец-то вспомнила, что в суматохе, вызванной ее обмороком, все окончательно позабыли про Мелоди. И она уже даже собралась подняться наверх и поискать ее, но затем, поразмыслив, решила, что сестрице стоит научиться управлять своими эмоциями.

Причем без помощи самой Джейн.

Глава 5. Искусство и чароплетение

Джейн задумчиво барабанила пальцами по краю соломенной шляпки, пытаясь оценить, как смотрятся вишни из муранского стекла вместе с лентой из зеленого шелка. Она рассчитывала сделать из этой ленты нечто вроде листьев, но та оказалась слишком бледной. Так что Джейн взяла бархатную, более глубокого вердепомового[8] цвета, приколола к ней вишни и удовлетворенно кивнула. Конечно, было глупо уделять столько времени собственной внешности, однако до сих пор Джейн ни разу не являлась в Робинсфорд-Эбби одна. И, если бы не необходимость нанести ответный визит мисс Дюнкерк, она бы и сейчас не рискнула туда отправиться; однако, решила она, все-таки не помешает выглядеть как можно лучше – на тот случай, если ей случайно встретится мистер Дюнкерк.

– Очень симпатично выходит, – заметила Мелоди, возникая на пороге гостиной.

– Спасибо. – Джейн сделала вид, что целиком сосредоточена на том, как лежат складки ленты.

Со вчерашнего дня Мелоди практически не разговаривала с ней, ограничиваясь короткими, односложными ответами. И желание залатать возникшую между ними брешь боролось в душе Джейн с банальной гордостью. Она ведь не сделала ничего такого, что могло бы вызвать у Мелоди столь мелочно-пренебрежительное отношение, но прекрасно понимала, что дожидаться от сестрицы извинений бессмысленно.

– Тебе уже лучше?

– Прошу прощения?

– Ты вчера так отчаянно дулась, что я подумала: может быть, тебе нездоровится?

– Ах да… – Мелоди переплела пальцы. – Да. У меня болела голова.

– Ясно. – Джейн взяла иглу с ниткой. – Очень жаль, что ты ушла не попрощавшись. Мистер Дюнкерк заметил твое отсутствие.

– В самом деле? – Мелоди подошла ближе и устроилась рядом с Джейн. – Я ушла просто потому, что мне нечего было добавить к вашему разговору. Я не обладаю ни остроумием, ни талантом к какому-нибудь искусству – а это, похоже, единственное, что у всех вызывает восторг. А у меня есть только хорошенькое личико. – По мере того как Мелоди говорила, жалость к самой себе в ее голове все больше сменялась искренней горечью.

Джейн закусила щеку изнутри. Она и впрямь вчера оттянула на себя все внимание Дюнкерков.

– Лицом твои достоинства не ограничиваются – ты очаровательная и добросердечная.

– «…когда не дуешься», ты хотела сказать?

Джейн рассмеялась и отложила шляпку.

– Да, но, признаться, я еще не встречала ни одного человека, что сумел бы одновременно дуться и оставаться очаровательным и добросердечным.

– Но мистер Дюнкерк был прав, когда сказал, что любая красота увядает, кроме той, что сотворена руками. – Мелоди дотронулась пальцами до нежной поверхности стеклянных вишен. – Я надеялась, что ты не откажешься научить меня чароплетению.

Ошарашенная просьбой сестры, Джейн не нашла сил скрыть удовольствие, которое та ей доставила.

– Конечно, – ответила она, взяв Мелоди за руки. – В любое время.

– Ох, спасибо тебе, Джейн! – Та сжала ее пальцы в ответ. – Мне бы хотелось начать прямо сейчас, так что… В чем дело? – спросила Мелоди, выпуская ее руки, заметив, как Джейн рефлекторно опустила глаза на шляпку, лежащую у нее на коленях.

– Видишь ли, я обещала сегодня навестить мисс Дюнкерк, – проговорила та не поднимая глаз, чтобы не видеть, как на лице Мелоди разливается разочарование. – Может быть, подождем с уроками до вечера?

На мгновение в гостиной повисла тишина, а затем Мелоди забрала шляпку у нее с колен.

– Конечно. Мне совершенно не хочется мешать тебе исполнять обязательства перед соседями. – Она надела шляпку на голову и подошла к зеркалу, висевшему на дальней стене. Поправив кудри, она растянула губы в некоем подобии улыбки, сверкнув зубами. – Ты собираешься пойти в этом к Дюнкеркам?

– Да, я подумывала об этом. Мелоди, дорогая, ты можешь пойти со мной, если хочешь. Уверена, их приглашение распространялось не только на меня.

– В самом деле? – Мелоди покрутилась перед зеркалом, наслаждаясь собственным отражением со всех углов. Даже недоделанная шляпка сидела на ней восхитительно. – И при этом ты молчала об этом приглашении вплоть до этой самой минуты. Ай, Джейн, да я скорее поверю, что ты вовсе не хотела, чтобы я о нем узнала! Что ж, признаюсь честно: я не хочу набиваться в гости туда, где меня не желают видеть. – Она небрежно стянула шляпку и положила на столик возле зеркала.

Несмотря на всю театральную драматичность речи, в словах Мелоди был определенный резон, и это царапало. Джейн действительно очень не хотелось в очередной раз меркнуть на фоне блистательной сестры. И, чтобы заглушить голос совести, она сказала:

– Но я правда хочу, чтобы ты составила мне компанию. Я не нашла вчера подходящего времени, чтобы передать тебе приглашение, потому что ты на меня дулась. Прошу тебя, скажи, что пойдешь со мной. А вечером мы позанимаемся чарами.

Мелоди смерила ее долгим взглядом и наконец кивнула:

– М-м… буду рада. Спасибо.

Хотя то напряжение, что возникло между ними, так никуда и не делось, Джейн решительно вознамерилась больше не давать Мелоди поводов усомниться в ее привязанности.

После того как Мелоди переоделась в более подходящее для утренних визитов платье – из бледно-розового ситца, отделанное нарядными белыми лентами, – а Джейн закончила возиться со шляпкой, они отправились в Робинсфорд-Эбби. По пути они беседовали исключительно о всяких пустяках: в основном о погоде и обо всяких занятных элементах пейзажа, привлекавших их внимание.

Самым занятным элементом, конечно же, было само имение Робинсфорд. Длинная тропа вилась сквозь фруктовый сад, разбитый еще теми монахами, что изначально выстроили аббатство. Древние изогнутые деревья уступали просторному газону, постепенно уходящему вверх, к впечатляющему готическому зданию. Каждое стеклышко, вставленное в затейливые кованые кружева высоких окон, переливалось под своим углом. Несмотря на очевидный возраст, аббатство выглядело таким ухоженным, что создавалось впечатление, будто бы и внутри оно столь же уютно, как современные постройки.

Однако, войдя в вестибюль и передав визитки дворецкому, Джейн не могла не почувствовать себя совсем крохотной посреди всего этого великолепия. А вот на Мелоди красота и мощь древних каменных стен как будто не давила вовсе, словно ее собственная красота служила защитой.

В гостиной Джейн почувствовала себя в разы легче. Мисс Дюнкерк, дожидавшаяся там, мигом направилась навстречу гостям, не скрывая своего удовольствия.

– Ох, как же я рада вас видеть! Эдмунд отправился куда-то по делам, и я совершенно не представляла, чем себя занять.

– Какая жалость! – Мелоди демонстративно-сочувственно поймала ее за руку, заставила взять себя под локоть и тут же повела к дивану, прочь от Джейн. – Ему не стоило оставлять вас здесь без всякого развлечения. Ай, честно вам скажу: я весьма ошарашена тем, что такой умный человек, как ваш брат, может так безалаберно относиться к собственной сестре!

– Нет-нет, он вовсе не забывает обо мне! Всякий раз, когда Эдмунд куда-то уезжает, он привозит мне какой-нибудь подарок в качестве извинения за вынужденное одиночество.

Джейн прошла следом за ними в гостиную и устроилась в кресле в стиле шератон, стоявшем рядом с диваном. Сказать по правде, гостиную куда уместнее было бы назвать библиотекой: одну из стен полностью занимали книжные стеллажи. Мебель из красного дерева выдавала суровый мужской вкус, особенно пара перекрещенных сабель, украшавших вторую стену, и набор дуэльных пистолетов в коробке из розового дерева, стоящий на полке камина, в котором аккуратно наложенные чары создавали иллюзию горящего огня. Это добавляло гостиной некоторого уюта, которого ей, честно говоря, несколько не хватало. Несмотря на все свои заявления о том, как важно умение сплетать чары, мистер Дюнкерк практически никак не иллюстрировал свои слова. Даже картины на стенах – в основном сцены охоты или архитектурные зарисовки – были абсолютно статичны, без капельки волшебства.

Потихоньку завязалась светская беседа: о погоде, затем о качестве чая, поданного дворецким, и о том, в какие славные фарфоровые чашечки он был разлит – это оказался изысканный делфтский фаянс[9]. И все это время Мелоди с легкостью удерживала на себе внимание мисс Дюнкерк, пока Джейн вынужденно изображала молчаливую тень. Мелоди была старше мисс Элизабет всего на пару лет, а Джейн в свои двадцать восемь опережала сестру по возрасту на добрых десять лет, так что не было ничего удивительного в том, что две молодые девушки быстро нашли общий язык.

Джейн занялась тем, что стала разглядывать в окно газоны и деревья вдалеке, почти не обращая внимания на чужой разговор о моде и книгах, лишь кивая или посмеиваясь, когда того требовала ситуация.

А затем из-за деревьев показался человек. Он был одет в грубую рабочую одежду, однако мольберт у него на спине тут же подсказал Джейн, что это мистер Винсент. Сейчас, освободившийся от условностей бального этикета, он двигался так легко, что многие джентльмены позавидовали бы его летящей походке. На мгновение он взглянул как будто бы прямо на Джейн, и та напряглась в своем кресле, заметив его хмурое выражение лица, но затем расслабилась, вспомнив, как отражается свет от окон гостиной: мистер Винсент не мог ее видеть. Впрочем, как только он пристроил мольберт и принялся натягивать холст, его намерения стали очевидны.

Джейн обернулась к мисс Дюнкерк и Мелоди и деликатно прокашлялась:

– Кажется, у нас завелся поклонник.

– Кто? Где? Ох, да я бы никогда!.. Это мистер Винсент? – наперебой закричали обе девицы и обернулись, проследив за направлением ее взгляда, а затем буквально подскочили с дивана и бросились к окну, чтобы поглядеть на него.

– Он что же, рисует нас? – спросила Мелоди, опираясь на раму.

Мольберт мистера Винсента был развернут немного в другую сторону, и с точки зрения Джейн, он смотрел вовсе не на их окно.

– Я так не думаю.

– Может быть, Эдмунд попросил его сделать этюд с Робинсфорд-Эбби? – предположила мисс Элизабет.

– Может быть, это и будет его подарок… – Мелоди прищурилась. – Как бы мне хотелось узнать, что он пишет…

– Наверняка аббатство, – ответила Джейн, хотя и сама не отказалась бы взглянуть на холст.

Мелоди повернулась – и на лице у нее разлилось веселое лукавство:

– А давайте выйдем и спросим?

Джейн вспомнила, с каким суровым лицом мистер Винсент смотрел на нее, когда она изучала его работу в поместье Бэнбри.

– Нет-нет, не надо. Не хотелось бы его беспокоить. Я бы на его месте совсем не обрадовалась, если бы кто-то повис у меня над душой.

– Ай, Джейн, ты иногда слишком уж деликатничаешь. А ведь сама вчера столько времени играла и плела чары на глазах у Дюнкерков! Почему ты теперь думаешь, что мистер Винсент станет возражать, если мы подойдем поближе, когда он расположился на газоне, принадлежащем мисс Дюнкерк?

Мисс Элизабет закусила губу:

– Мы доставили вам неудобства, мисс Эллсворт?

– Совершенно никаких неудобств, – ответила Джейн, – но то, что я продемонстрировала вчера, я уже репетировала, и оно изначально предназначалось для выступлений. А мистер Винсент еще не успел сделать и пары мазков кистью, и если мы сейчас спустимся, это будет все равно что вы зашли ко мне, когда я репетирую новое произведение. Каким бы выдающимся ни был его талант, вряд ли ему понравится показывать кому-то незавершенную работу.

– Почему-то ты всегда считаешь, будто знаешь, что чувствуют другие, – Мелоди наморщила носик, – но Джейн, честное слово, мы ведь поглядели на незавершенные чары на балу у леди Фитцкэмерон, и, по-моему, в тот раз он ничуть не возражал.

А вот мисс Элизабет заняла сторону Джейн:

– Боюсь, что в словах мисс Эллсворт есть резон.

– Ай, да что мы тут гадаем, давайте спросим его самого! – Мелоди распахнула створки и выглянула в окно: – Мистер Винсент!

Тот резко обернулся – и вид у него был крайне суровый. Джейн отошла от окна подальше в тень, молясь, чтобы мистер Винсент разглядел только двух молодых особ, а ее саму не заметил.

Между тем он лишь коротко кивнул им и тем и ограничился, снова возвращаясь к работе.

– А что вы рисуете? – окликнула его Мелоди.

Чароплет не ответил. Джейн шагнула ближе и коснулась пальцами локтя сестры:

– Оставь его в покое, Мелоди.

Мисс Дюнкерк переводила взгляд с одной из сестер на другую – происходящее явно ее беспокоило, судя по морщинке, проступившей между бровей.

– Мистер Винсент своим присутствием напомнил мне наш уговор насчет чар, мисс Эллсворт, – проговорила она, отходя от окна. – Могу ли я подокучать вам с этим немного?

– Конечно! – Обрадованная возможностью сменить тему, Джейн направилась следом, оставив Мелоди у окна.

– Я хочу сделать Эдмунду сюрприз и добавить немного волшебства вроде тех иллюзий, что висят у вас дома, – вы не представляете, как часто он их вспоминает! Но у меня возникли некоторые трудности с тем способом складывать эфирную ткань, что вы мне показали, несмотря на всю его простоту.

Мистер Дюнкерк вспоминал ее работу? Джейн покраснела так отчаянно, что можно было бы решить, будто она перегрелась у камина – если бы пламя в нем было настоящим.

– Я буду весьма рада помочь вам, если позволите.

– Безусловно, Джейн у нас истинная мастерица чароплетения, – добавила Мелоди, не отворачиваясь от окна. Ее голос звучал мило и нежно, но Джейн не сомневалась, что внутри у сестрицы все кипит.

– Какой эффект вам хотелось бы создать? – Джейн оглядела комнату, просчитывая доступные варианты.

– Не имею представления. Мои родители… дело в том, что у меня почти не было возможности обучаться, так что я понятия не имею, какие из идей в принципе реализуемы. – Мисс Дюнкерк поправила висящую на стене картину. Похоже, она чересчур болезненно осознавала, насколько несведуща в искусстве чароплетения. Впрочем, этот пробел нельзя было ставить в вину ей одной: ни одна юная леди не могла выбирать себе наставника самостоятельно, и приходилось целиком полагаться на волю родителей.

– А вы не могли бы рассказать мне, с какими именно складками у вас возникли трудности?

Мисс Дюнкерк порозовела и указала на ту самую картину – пейзаж маслом, изображавший оленя на лесной поляне.

– Я хотела начать с чего-то небольшого, и мне подумалось, что можно заставить деревья шевелиться на ветру так, как вы заставили колыхаться локоны мисс Мелоди на портрете. Больше всего моему брату пришлась по душе эта иллюзия.

Взглянув на Мелоди – в прямоугольнике оконной рамы та выглядела и впрямь произведением искусства, – Джейн подумала, что, скорее всего, мистеру Дюнкерку пришелся по душе сюжет той картины, а не техника исполнения.

– Боюсь, что этот эффект куда сложнее, чем может показаться на первый взгляд. Несмотря на малый размер, нужно сложить вместе множество тонких складок, чтобы создать иллюзию движения.

– Вот как… – Мисс Дюнкерк удрученно сникла.

Джейн вспомнила свои первые уроки.

– Может быть, попробуем небольшое усиление освещения? Скажем, где-нибудь рядом с книгами? На мой взгляд, это добавит ощущения тепла и позолота на переплетах начнет красиво блестеть. – А еще это были самые простые чары, не требующие тонких манипуляций.

Внимание Мелоди по-прежнему было приковано к тому, что происходит снаружи, так что Джейн окликнула ее, чтобы та наконец-то повернулась:

– Мелоди, может быть, ты поможешь мне показать, как это делается?

Сестра обернулась, явно не ждав такой просьбы.

– Ох, мисс Мелоди! – Мисс Элизабет радостно хлопнула в ладоши. – А я и не знала, что вы тоже чароплетка!

– Не стану утверждать, что владею этим искусством так же хорошо, как моя сестра, но нам с ней повезло обучаться у одного и того же наставника, – непринужденно откликнулась Мелоди и скользнула к стеллажу с книгами так расслабленно, будто тема чароплетения не вызывала у нее ни капельки той неприязни, что она демонстрировала обычно.

– Пожалуй, вот здесь. – Потянув за эфирную ткань, Мелоди привязала ее к книжному шкафу размашистыми грубыми стежками. Складка вышла крупной и неровной; по золоченым буквам тут же потек свет. – Видите, как все просто?

– В самом деле. – Джейн подошла и встала рядом, с трудом удержавшись, чтобы не поморщиться от топорности сестрицыной работы. – А приложив буквально еще чуть-чуть усилий, вы можете изменить складки, сделав оттенок и яркость такими, какими хочется. – Она распустила стежки Мелоди и встряхнула складки, расправляя все ненужные заломы. – Видите, как я растягиваю складку, чтобы изменить интенсивность сияния? Таким образом, чем тоньше она будет, тем приглушеннее станут блики.

– Глядя на вашу работу, кажется, что все так просто. – Взгляд мисс Дюнкерк, устремленный в пространство, стал абсолютно стеклянным: она перешла на чародейское зрение.

– Вот, возьмите. – Джейн стянула складку со шкафа и протянула мисс Дюнкерк; свет наполнял чародейские нити таким глубоким золотом, что эфирная ткань напоминала золотое руно из древней легенды. – Подержите в руках, оцените вес, а затем я покажу вам, как ее истончить.

Мисс Элизабет с некоторой опаской забрала протянутый лоскут полупрозрачного света. Тот поначалу сморщился в ее руках, и на его поверхности заплясали неестественные разноцветные блики. Но, воспользовавшись деликатной подсказкой, она в конце концов смогла разгладить складку так, что та засияла ровным однотонным светом.

Некоторое время они веселились, растягивая и скручивая эфирный лоскут, проверяя, сколько вариантов использования таится в одной-единственной складке. Мисс Элизабет оказалась куда более способной, чем Джейн ожидала, и в конечном итоге сумела создать эффект солнечных лучей, ниспадающих на книги, – пусть и не такой изящный, как получился в свое время у Джейн, но и далеко не такой неуклюжий, какого можно было ожидать от девушки, никогда не учившейся чароплетению.

Тяжело дыша и даже слегка раскрасневшись, мисс Дюнкерк отошла на шаг, разглядывая последний из старательно наложенных стежков.

– Очень здорово вышло, – одобрительно кивнула Джейн.

– Мисс Мелоди, – позвала мисс Дюнкерк, оборачиваясь, – а что вы… ох…

По тому, как изменился ее тон, Джейн заподозрила, что ее сестрица снова тайком выскользнула из комнаты, и конечно же, ни капельки не ошиблась.

А вот зрелище, открывшееся Джейн в открытом окне, уже оказалось в разы более неожиданным: Мелоди обнаружилась на лужайке, непринужденно болтающей с мистером Винсентом.

Вернее, болтала она. А он рисовал.

Отвлекшись от мольберта, мистер Винсент достал альбом для зарисовок в кожаном переплете. И, судя по направлению его взгляда, зарисовывал саму Мелоди.

А больше вокруг никого не было, и Джейн поджала губы. Неужели сестрица так никогда и не научится держаться в рамках приличий?

– Мисс Дюнкерк, надеюсь, вы меня простите? Близится время обеда, и нам с Мелоди пора возвращаться домой.