Айкрам. Отголоски

Девушка посмотрела на него прям как на врага народа, нашёл, когда съязвить. Ей и без того приходилось куда-то идти, так тут ещё и эта его усмешка, лукавая, но добрая. Вот как тут быть, обозлиться иль посмеяться?

– Сделай одолжение, освоишь иллюзии и спрячь свой голос, чтобы я тебя вообще не слышала, прямо сейчас желательно.

– Воу-воу, Кострова, осторожнее, а то смотришь так, будто хочешь превратиться в медведицу и загрызть меня.

– Даже не представляешь, насколько. Я очень устала, поэтому не беси, покуда цел.

– Вик, вот правда, сейчас хочу просто где-то раздобыть немного пива и спокойно посидеть в комнате. Поэтому помалкивай лучше.

– Можешь и мне немного отыскать тогда?

– Только вместе сидеть, я протаскивать отдельно в твою комнату не собираюсь.

– Договорились.

Что у Виктора, что у Яшмы глаза были готовы выкатиться на ступени, впервые эти двое настолько спокойно договаривались о подобном. Обычно они вчетвером этим промышляли, и Марго вечно беспокоилась, чтобы про это не прознали. А тут, они с Яшмой явно будут тренироваться, а эти двое настолько спокойно соглашаются друг с другом.

– Яшма, ты же после обеда во двор? Можем вместе попробовать этот «светыч» повторить. Могу и в освоении тёмной помочь, если получится.

– Вот это да, на свидание что ли приглашаешь? Говорил же вроде, что девушка не должна быть выше тебя.

Да, Яшма была очень высокой, точно одного роста с Вольфгангом. Марго же будто в шутку была ниже всех остальных, на своём году.

– А вдруг поменялись вкусы?

Лёгкий смешок, после которого Виктор ещё и подмигнул Яшме. Ему на самом деле просто хотелось оставить этих двоих наедине, с любым из них, сейчас пошути не так и захотят прибить на месте. Пусть отдыхают, тем более они успехов уже добились.

Когда пришли в обеденный зал, тот кипел от народа, вполне понятно, так как сами явились одни из последних. Многие уже сидели на своих местах, уплетая выданное за обе щёки. Вряд ли еда нравилась всем, но чего только на голодный желудок не готов заглотить. Высокий потолок, открытое большое окно, в то время как остальные закрыты, аромат свежей еды, четыре порции курятины с пшённой кашей, на зависть многим.

Балаган.

Ася, Алекс, Вася и Гриша сидели за своим столом, уплетая уху. И как же было прекрасно, что не нужно теперь беспокоиться о еде, все десять человек их года получили одинаковые порции, вполне сносно на вкус, совсем не та бурда, выдаваемая на первом. Сидели в большом зале все по-своему: для первого года стоял один огромный стол в конце зала у стены, второй сидел за таким же, стоящим впереди прошлого. Для третьего же, возле окна, что было открыто, находились четыре круглых стола, где весь год устроился по пятеро, а то и шестеро, каждый сидел с теми, с кем общался более близко.

Их же теперь усадили ближе ко входу за такие же три стола, чего их году было более чем достаточно. Стол шестых был рядом с отведёнными для пятого. Чуть поодаль от них ели мастера, которые, как обычно, приходили сильно позже многих учеников.

За их столом было веселье и шутки, да и почему бы нет. Ближе к вечеру у них должно быть ещё одно занятие у Маританы, свободного времени до этого имелось в избытке. Ну как тут не поперемываешь косточки окружающим, активной крайне в этом была Алекс.

– Вот незадача, отсюда первашей вообще не видно, вторашей совсем немного.

Вася не оставила это без ответа, сама высматривая что-то интересное.

– Ну, перваши как обычно, будто выброшенные щенки, всего и всех боятся, или лают на кого не попадя, не понимая пока, какой ответ получат болючий. Пацанов и девчонок там вроде поровну, но девчонки прям неженки-неженки, ещё на церемонии заметила.

– Да уж, не сравнить с третьим годом, там все девки, но этих ребят с первого сожрут с костями и внутренностями. Хотя и второй какой-то мягкотелый, а там ведь парни одни.

– Не одни.

Есения и сама вступила в разговор, хотя, как раз обсуждать других в таких людных местах вообще не любила.

– Там есть одна девушка, Аделина, тоже сирота, мы вместе оставались здесь, когда вы домой уезжали, по сути, она у них руководит.

Отхлебнув кваса из кружки, в разговор вступил Гриша.

– А, это у которой ещё глаза будто ледяные, на церемонии столкнулся с ней, даже испугался сначала. А ведь она вроде как приёмная дочка Рейфа и Воеславы.

– Тебя девушка испугала, вот смех. Наш гроза всего, испугался взгляда девичьего, только отмотавшей первый год. Теряешь хватку, Гришенька.

Вася тут же зашлась диким смехом, чуть не пролив на себя суп, хотя несколько капель всё же попали на форму.

– Вот, курва мать!

– А ты ешь, и проливать будет нечего.

– Сейчас твой тебе между ног налью!

Их очередную разгорающуюся ссору прервало то, что пятый год сел за свои столы, и тут же начались гогот, маты, кривляния. Этих во многом считали крайне обнаглевшими. В основном из-за состава, там были сыновья бояр Апраксина и Капера, ещё молодой Костров, из крайне уважаемой семьи воинов в Рысаковских землях, вот вам и завышенная до небес самооценка. Ходили слушки, что тот светловолосый, постоянно обретающийся рядом с молодым Костровым, сынок Глыбы, как и отец, далёкий от прилежного парня. Уж очень много из именитых семей, староста часто развязный в своём поведении, неумение спокойно сидеть на месте, всё это служило на создание такого образа.

– Опять, они бесят, сегодня поспать вообще не дали.

А ведь Алекс и правда немало долбила в стенку и им в дверь, чтобы они наконец дали поспать, заткнулись. Но безрезультатно, сколько она ни орала, ни ворчала, ни укутывалась с головой, никакого сна. Девушка любила поспать, вставать с рассветом терпеть не могла, так что затаила злость на старших ребят жуткую.

Затем в зал вошёл шестой год, садясь на свои места, вот к ним чуть ли не каждый относился по-своему. Гриша тут же напрягся, был там один, которого парнишка на дух не переносил, всегда желая, чтобы об их родстве и слова не пролетело.

– Ох, ну и довольный, видимо показал, чему научил отец, а ведь столько ушло на это, смотреть тошно было.

– Ооо, всё, увидел брата, давай ворчать.

– Я говорю, как есть, я стану сильнее него и это точно.

– Это в будущем, сейчас никак.

– Что-то двое из них выглядят не очень, их будто колотили ногами, да вообще всем под руку попавшимся. Гриш, может спросишь, как брат, что там за новый мастер такой?

– Сейчас, бегу и падаю!

Алекс взорвалась, не выдержав.

– Да что ты как маленький, вот просто с ничего стоит завидеть брата и начинается бубнёж! Не говоришь даже с ним никак, пока мы тут, я вижу эти ваши переплёвывания уже четвёртый год, когда повзрослеем, етить колотить?!

– Сядь лучше и ешь.

Он обиженно уткнулся в свою тарелку, намеренно замолчав, полностью отстранился от разговора. Вася смотрела на это еле сдерживаясь от смеха.

– Алекс, это бесполезно, ты же его знаешь, это их братская война выше всего. Ась, а почему сама не подойдёшь и не спросишь? Вон у старосты их, девушка пониже, Маргарита вроде зовут её.

– Не знаю, как-то неловко подходить.

– Да ладно, ты чего, подошла, побалякали и к нам вернулась. Давай.

Устав уговаривать её, испробовав все возможные жесты, способные заставить старосту подняться, Вася перестала действовать по-хорошему, встала и просто выхватила Асину тарелку с кружкой.

– Пока не спросишь, не отдам.

И сказала это настолько весело и с такой улыбкой, что ну вот никак нельзя было на неё злиться. Делать нечего, Есения пошла, не хотелось привлекать к себе внимание, и к счастью все настолько были поглощены своими делами, что в её сторону даже не глянули. Крадущейся походкой она подходила к старшим ученикам.

***

Даже запах еды не особо радовал, но и есть хотелось, все разговоры вокруг смешивались в абсолютно неразделимый на слова гомон. Только она принялась есть, как услышала, что к ней обратились, все за столом посмотрели ей за спину. У неё и без того болела шея, поэтому Маргарита предпочла повернуться к обратившемуся лицом, стараясь выглядеть расслабленно, никто ведь не виноват в том, как она себя чувствует. Пусть самочувствие скрывала плохо, давать повода жалеть ненавидела, всегда прячась в тяжёлые моменты от чужих взглядов.

***

– Маргарита?

Стоило ей обратиться к старосте, как она увидела, что остальные трое на неё тоже посмотрели, а девушка и вовсе полностью повернулась к ней. Есения не увидела, что та раздражена или хочет быстрее отвязаться от навязчивой собеседницы, зато заметила, как та утомлена. По ней читалась именно усталость: плечи опущены, глаза полуприкрыты, поэтому она не хотела вытягивать ещё больше сил своими вопросами.

– Ты что-то хотела?

– Да, мы с ребятами сидели за столом и заметили, что не все выглядят как обычно, и забеспокоились… Эх, ладно, захотели узнать, каков новый мастер, так, на будущее, вот и отправили меня.

Всё-таки подлизываться она совсем не умеет, остаётся надеяться, что за правду её не отшвырнут отсюда как соринку, мешающую в глазу.

Однако Маргарита никакого раздражения не проявила, а спокойно выслушала и ответила. Говорить она завершила лёгкой улыбкой, пусть немного вымученной, Есения сама не раз применяла такую и легко раскусила, чего это стоило.

– Лично я в таком состоянии, потому что применение магии меня измотало. О Викторе Игоревиче можно абсолютно не беспокоиться. Если хочешь, то можешь перехватить меня завтра, около учебных кабинетов или зайти вечером, третья комната на самом верху, где и комнаты мастеров, тогда поговорим. Я правда очень устала за сегодня.

На сердце неожиданно стало тепло, она думала, что Маргарита окажется несколько высокомерной, а в итоге нет и тени подобного.

– Хорошо, я зайду завтра вечером.

– Договорились.

И только она собралась уходить, как услышала, что к ней обратился черноволосый парень. Взгляд его было невозможно не узнать, такой же, как у Гриши. Только в отличие от брата, он, казалось, был более жилистым, а волосы пышные и непослушные.

– Как там мой братик? Снова дуется на меня за само моё существование?

Она и не знала, что ответить, это ведь их семейное дело, зачем влезать.

– Думаю, вам с ним стоило поговорить и разобраться со всеми своими междоусобицами. Не стоит ссориться с родными, ближе них у тебя никого никогда не будет.

– Сколько раз я слышал это, не всё так просто.

– Я пойду, хорошего дня вам и вечера. И так кажется, залезла не в своё дело.

Ася тут же поспешила к своим ребятам, лишь бы быстрее скрыться от лишних глаз, спрятаться под крыло своей самой уверенной защиты.

***

– Ещё один совет поговорить в казну пришёл.

– Твой брат иногда кажется таким глупым.

Яшма всегда рубила сплеча, что с оружием в руках, что со словами на языке, ей было трудно подбирать ключ к каждому. Земли очень разнились по своим укладам жизни и традициям, создавая в своих жителях много различий.

– Скорее он слишком традиционен, раньше на наших землях соперничество детей за звание лучшего из потомков было не редкостью. Чем плох мой отец, он сторонник этих порядков и сумел приучить к ним Гришу. А я думаю, что всё это – простое пустомельство.

– Даже наша семья уже абсолютно отвергла это.

– Вот, даже Костровы, чья фамилия в песнях постоянно занимает немалое место, плюют на эту глупую традицию. Зато Чёрные скоро покроются плесенью, всё больше погрязая в устоях стариков. Сам уже готов расчихаться от этой пыли времён.

– Странно, никогда не слышала о подобном на Синицовских землях. Как ваши земли могут так отличаться четыре княжества, ведь одно королевство?

– Так было далеко не всегда, годы разобщённости и войн расставили всё так, как есть. И уж точно это не королевство, нам ни к чему единый король, всех гнущий под себя, а если он и появится, каждая земля продолжит жить по-своему.

***

– Ну, и что?

Алекс сидела вся в нетерпении, ожидая услышать, что говорили там, куда она неотрывно только что смотрела.

– Не стоит беспокоиться о мастере, ну и завтра вечером она предложила зайти к ней. Сегодня у них выдался тяжёлый день, тут не до разговоров.

– Вау, обязательно расскажешь мне, как они там живут. Обязательно!

Василиса продолжала хитро улыбаться, ставя Асе обед на законное место.

– Ты заслужила.

Теперь наконец она сможет поесть спокойно, хотя мысли о завтрашнем визите неумолимо крутились в голове. Есения вспоминала всё, что слышала о Маргарите: та учится здесь шестой год, староста, с огромными магическими силами, если судить по крови, тот самый шумный Костров, её двоюродный брат. О её жизни дома мало известно, она почти не появлялась на людях, будто и вовсе не покидала своей комнаты, погружённая лишь в обучение. Да и тут держится от многих в стороне, тренируется одна, комната её всегда закрыта, лишь иногда выходит на прогулки с кем-то со своего года.

Не получилось поесть спокойно, с противоположной стороны зала послышались крики. Кто-то спорил, нашли же место, дураки, лишь зря позорятся перед всеми. Слова было толком не разобрать, однако судя по фигуре, стоявшей у стола второго года, это староста первого высказывал что-то пареньку, на защиту которого встала единственная девушка там. Приглядевшись к лицу новоиспечённого старосты, можно было подумать, что тот напрочь закоченел.

***

Даже поесть спокойно не дадут, ему и так не особо повезло: какой-то чрезмерно тёплый компот и пюре из репы, всё в комках. На этом всё, хотя задержался совсем ненадолго. Не особо удачно он показал сегодня себя во владении мечом, а этот первогодка подошёл, начав Вилу высказывать полный бред. Мол, тот чуть не упал на него, теряя равновесие, хотя этот белобрысый сам не смотрел, где шёл. Коля уже и сам устал его слушать, пока Вил никак не реагировал на его слова. Однако его заткнули, и это, конечно, была Аделина. С ней уж явно лучше запихать свой язык в одно место.

– Это из какой такой речушки смелости хлебнул? Тебе же явно дают понять, что твой бред никто всерьёз слушать не намерен. А если так жаждешь, говори с тем, кто не станет тебя терпеть, жалея за глупость. Живо ноги в руки и на своё место, пока не вышибли туда!

Ледяные глаза смотрели будто сквозь него. Она не раз слышала, что её взгляд делает пол дела в спорах, тут становится невозможно возразить, когда она смотрит неотрывно на противника, чем Аделина предпочитала пользоваться по полной.

– Но-но-но, я всего лишь указал, почему могли пострадать другие.

– Ты в яслях или где? Любой, кто ходил бы где надо, а не крутился под ногами, спокойно прошёл. Тоже мне нашёлся обиженный и униженный. Иди, попроси мамочку трусики сменить, небось уже в штанишки напрудил от злости.

Было видно, как Вадим краснел от возмущения, он уже многое вытерпел, приехав сюда. Но эта девица перепрыгнула всё, пока он держал себя из последних сил.

– Как можно девице быть столь глупой, я же о других хочу позаботиться. А тебе стоит получше подумать, как не позорить своих родителей.

Коля, услышав, что этот дурак сказал, тут же подорвался. Лучше предотвратить побоище, пока есть возможность.

– Ну-ка, повтори. Если какой-то идиот пойдёт куда не следует, сам виноват. А глупость – оберегать дураков.

На него будто вылили кипяток, даже хуже, увидев этот холодный огонь в глазах, ему уже хотелось залезть под стол и спрятаться. Не успел он вымолвить словечка, как со спины Аделину обхватили, приподнимая над полом. Жутковатый парень, высокий и с тёмными волосами, карими глазами, крайне низким голосом говорил ему уходить, пока цел.

– Вали, пока можешь!

– Коля, пусти, а то вздёрну с ним на пару!

– Вали!

***

Есения увидела, как к ним уже несётся светловолосый парень, которого на церемонии назвали старостой первого года.

– Защитите! Доложите мастерам, пусть они повлияют на этот беспредел!

Честно говоря, вообще не было желания как-то помогать ему. Он уже показал себя не с лучшей стороны, этот вой о помощи здесь лишь доказывает глупость: твои проблемы – это лишь твои проблемы, тебя сюда не холить и лелеять привезли. Взрослея, придётся и не такое переживать, так что принимай все трудности, ни за кого не прячась.

– Может замолчишь, сам наделал каши, сам и расхлёбывай.

Гриша как нельзя лучше ответил, причём выразил мысли всех, только в более лёгкой форме. На что его брат начал одобрительно хлопать, явно поддерживая сказанное. И прикрикнул на Вадима уже от себя.

– Может ещё мамочку позвать, как и посоветовали? Раз не можешь сам говорить без лишнего шума. Тут половина уж точно хочет посидеть спокойно, а не слушать визги, поросята в почёте как еда. Спешу огорчить, ты перепутал места!

Есения не могла до конца сдержать смех, смотря на лицо парня, окончательно потерявшего дар речи от такого заявления. Как ни сопротивлялась, Блэк присоединилась к повисшему в зале хохоту. Ей было жалко парнишку, тот ведь совсем не осознал, куда угодил.

Под хихиканье, постепенно перерастающее в громкий смех, к Вадиму подходил парень из-за его стола. Мрачный, подобно грозовой туче, он смотрел на светлого так, будто готов разорвать на месте.

***

Наблюдая весь этот балаган, устроенный Вадимом, Димитрий не убирал ладони от глаз. Для него и правда было больно видеть настолько глупое поведение, даже и припомнить не мог, когда в последний раз хотелось уйти под землю от стыда из-за кого-то.

– В последний раз я соглашаюсь кого-то поддерживать по просьбе отца.

Женя и Лёша, сидя рядом, тоже внимательно наблюдали за происходящим.

– Главное, чтобы его не избили.

– Да лучше бы избили, он скинул в нужник вообще какое-либо уважение к себе!

– И нет возможности поправить это как-то?

Лёшу никто не приучал к порядкам здесь, он ожидал сложности завести связи, но что за одну выходку на обеде может всё настолько быть плачевно. К этому его жизнь не готовила.

– Не представляю, как это сделать.

А ведь это и правда нужно было работать, надрываясь, чтобы после такого глупого представления встать на ноги. Но надо найти выход, как сейчас всё смягчить, ради малейшей возможности поправить дело. И такая идея появилась, зажглась ярким светом в голове Димитрия.

– Нельзя же его бросать, нужно как-то помочь.

В отличие от многих ребят, Женька крайне чувствителен и не ищет выгоды для себя, просто завести друзей – большего ему не надо. Может, именно поэтому он безумно хотел вытащить Вадима оттуда, не бросать того сейчас на растерзание. Но и пошевелиться не мог, ещё чего прикопает, того лишь сильнее.

– Димитрий, что делать? Они смеяться над ним начинают.

Димитрий же был будто ледяной, абсолютно спокоен, отсчитывая пору вступить.

– Вы сидите смирно, всё беру на себя.

Будто по сигналу, он встал и пошёл напрямую к Вадиму. Подойдя, обхватил того, положил руку себе на плечо, с широкой улыбкой громко заявил всему залу: «Прошу, не обращайте слишком много внимания, ну, перебрал, с кем такого не бывает! Молодая голова, на плечах слабо держится».

Не обращая внимания на сопротивление Вадима, он подвёл его обратно к их столу. Усаживая на место, не сводил злобного взгляда со старосты, а шёпот прожигал укрощаемой в нём злобой.

– Ты совсем голову отшиб или как? Всё, от меня ни на шаг, открывать рот будешь по моей команде, иначе выживай один, я на такую головную боль не подписывался. И сейчас даже не смей что-либо говорить, иначе сам тебя пинками до койки проведу.

Женя испугался этого шёпота больше, чем если бы кричали на него, теперь он ни за что бы не решился пойти против слова Озерцова. Тут уж на место Вадима совсем не хочется попасть.

Открылись двери, вошли мастера, все сразу примолкли, теперь внимание перевели лишь на еду. Никому не хотелось схлопотать работу на кухне под началом Дарьи Васильевны, что мастера могли легко назначить за лишний шум за едой. Какие-то шёпоты, разговоры возобновились лишь, когда они сели за свой стол, будто им дали разрешение вернуться к прерванному, только не столь громко, как раньше.

***

Наконец пришли, сели за свои обычные места, и, конечно, Айдар Назарович – вот тот, кто ему нужен. Осталось только встать да и поговорить. Едрёна мать, его и вправду вымотало использование магии, хотя бы со временем это будет проще переноситься, если верить, конечно, сказанному. Не без труда Вольфганг поднялся, подходя к столу мастеров, шепча на ухо Айдару: «Можно тебя ненадолго?».

Легко кивнув головой, Глыба встал, отойдя с парнем чуть в сторону, так, чтобы их не было особо слышно. Дело ясное, что у парня на уме, да не орать же о том всем на потеху.

– Айдар, хотел тебя попросить о небольшой помощи. Ты же понимаешь, что на последнем году сильно изматываешься. Не мог бы помочь расслабиться, я же прекрасно знаю, что у тебя всегда есть пиво в запасах?

– Ха, ну ты и жук, ничего не боишься уже.

– Ты ведь понимаешь, пиво оно как целительный напиток, восстанавливает силы и снимает усталость, а это нам сейчас необходимо. Да и начал я подумывать все занятия посещать, а для этого выспаться надо, у меня с этим не всё ладно, ну хоть так подсоби. Завтра в полном составе на твоём занятии, даже я приду, чем не праздник?

– О, ну ради такого чуда, почему бы и не проставиться. На кухне возьми четыре бочонка, но это про запас, до поездки в деревню не дам больше и чтоб никто не видел, бывай.

Первый год тут же вспомнился во всех красках, стоило Айдару на прощание своей лапищей хлопнуть его по плечу. Тогда Грому приходилось с трудом удерживать равновесие, а сейчас сумел выстоять, явно окреп с тех дней.

– До завтра.

–Безусловно, а иначе из тебя достану, что взял.

Они разошлись, но Вольфганг не думал долго отсиживаться, никто и близко уходить из зала не собирался, за две пробежки вполне можно успеть всё сделать. Лишь по пути парень нагнулся к Марго, шепча той на ухо.

– Когда начнут расходиться, иди ко мне.

Девица кивнула ему, и он ушёл. Всё вернулось на свои места: переговоры, смех, кое-где чавканье. Каждый занимался своим делом, обсуждал, как идут дела дома, делился впечатлениями за день, болтал обо всём и ни о чём, тут уж что к слову придётся.

Из зала, кроме Вольфганга никто не выходил, ему не составило труда пройти на кухню через заднюю дверь. Единственной проблемой могла стать Дарья Васильевна, однако парень уже знал, как выкрутиться. Дверь открылась, тихо Гром зашёл на кухню, проходя вдоль стены к кладовой. Двигался на цыпочках, перебежками, надеясь всё-таки избежать нежелательной встречи.

– А ну, стоять, кто идёт?

Пышная средних лет женщина с кудрявыми каштановыми волосами, главная по кухне, категорически не любящая присутствия здесь незваных гостей. Она держала свои владения в этой ветшающей крепости стальной хваткой, строже любого из мастеров.

– Здравствуйте, Дарья Васильевна, меня Айдар Назарович попросил принести ему в комнату четыре бочонка пива, они собираются отметить первый день. Удалось ему уговорить всех, ну сама посуди, когда ещё это получится.

– Ишь, чего удумали! Это что же в этом году такого важного случилось, что прям все согласились?

– Так как же? Воеслава теперь заправляет Айкрамом, чем не праздник, когда это твоя жёнушка, подруга или мать?

– Ох, бухари, повод везде отыщут! Воеславушка и без того сколько уже лет все дела на себя взяла, а эти только сейчас отпраздновать в который раз решили. Ещё и других посылают, бери и выматывайся. Да Глыбе передай, чтоб по прибытию из деревни снова всю кладовку своими запасами не заставлял.

– Как скажете. На кухне вы властительница.

– Ага, пучин морских, брось подлизываться, и чтоб вскоре духу твоего здесь не было.

Последствия.

Димитрий ждал, пока зал не опустеет, не давая выйти ни Вадиму, ни Лёше, ни Женьке. Похоже, сегодня он будет спать как убитый, слишком много возни с этим подкинутым. Уже ушли мастера, большинство ребят из их года, лишь теперь Димитрий дал команду на выход.

Ребята вышли во двор, навстречу прохладному ветерку, скоро начнутся холода. На этих просторах была другая природа, единственными землями, имеющими границу с Ничейными, были Рысаковские. Там, где лютая зима рано сковывает землю белым пушистым покрывалом, переливаясь на солнце поляной самоцветов. Здесь он выпадал щедро, иногда складывалось ощущение, что весь снег скатывается сюда ещё и с горных вершин, окруживших их, всё равно что войско спящих великанов, решившее устроить тут привал на ночь. Димитрий вспоминал рассказы матери, великолепного воина, служившей в армии князей Рысаковых с момента окончания академии. Она на ночь, когда была дома, всегда рассказывала сыну истории о жизни в Айкраме, иногда о происходящем на фронте, или бывало из повседневной службы. Он мечтал превзойти отца в уме, достичь такого же высокого уважения от окружающих, как его мать, а для этого нужно уметь вертеться, управляться с любыми.