Релдан. Путь немешиона (Трехтомник)

– Ты не посмеешь, ты же Судья Миров: ты не можешь не оставить мне выбора! – воскликнул Тобор.

– О, не сомневайся, он у тебя будет. Не большой, но будет, – прищурился Фемар. – Из-за Кромки ты вернешься тенью себя прежнего. Ты будешь слабейшим богом из всех слабых. При должном усердии, ты сможешь возвыситься вновь. Я не настолько бессердечен, чтобы лишать тебя этого. Если повезет, сможешь выбрать иную ипостась и, возможно, она будет не такой отвратительной.

– Но ты ведь обещал убить меня! – возмутился Тобор. – Разве слово Судьи Миров ничего не стоит?

– Обещал! – легко согласился аларх. – Но что такое смерть для бога? Его убийство отличается от конца смертного, не так ли? Смертного достаточно слишком сильно повредить и, вот, он уже мертв, но убить бога невозможно. Погасить искру божественности, дарованную тебе Творцом не в моей власти: не я ее вложил в тебя – не мне и гасить. Но в мое власти замедлить ее развитие настолько, что это будет для тебя страшнее смерти. Зная тебя и твое упорство, я бы переживал не об этом.

– Так, о чем же мне переживать? – осторожно спросил Тобор. Поняв, что, несмотря на гнев, Фемар не станет нарушать Закон Творца, он обмяк – теперь его больше волновали последствия.

– Это урок. Пройдет каких-то десять-пятнадцать тысячелетий и ты, возможно, сможешь вернуть былую силу, но урок, преподанный тебе здесь не должен быть забыт! – холодно сказал Фемар. – Если мне придется навестить тебя снова, то я не просто низвергну тебя, не просто изгоню твою душу за Кромку. Я сделаю так, что даже там ты будешь сносить такие мучения, что твоя божественная искра будет истекать кровью. Вечно. Вот о чем тебе действительно стоит переживать. И лучше бы тебе усвоить сегодняшний урок, – сказал аларх, глядя в глаза Тобору.

Тобор какое-то время молчал, буравя аларха злым взглядом, но потом отвел глаза и едва заметно кивнул.

– Теперь прими свое наказание, заигравшийся червь! – сказал Фемар и его глаза засветились Пламенем Творения. Тобор жалко заскулил и задергался, но аларх надавил ногой на грудь сильнее, пресекая попытки освободиться. Он повернул пылающий взор к к клинку-позвоночнику в своих руках и нараспев произнес:

– Слушай и запоминай клинок из Ада!:

– Да будешь искать ты хозяина, мразь!

Коль крови свой вкусить он подаст,

И в руки твою возьмет рукоять,

Сможет один легионы сражать!

Ты ешь его вволю, и выпей до дна!

Досуха, донага и дочерна!

Но если хозяин сумеет стерпеть,

День, одну ночь и над жаждой взлететь,

– Отпустишь его! Да не выпьешь его!

Поможешь, чем сможешь ты в деле его!

А после во мраке погаснешь опять,

Чтобы на солнце клинком воссиять!

Создателя властью и с именем Фем,

Я нарекаю тебя – Анафем!

С последним словом аларха, меч в его руках начал мелко трястись. На крестовине меча раскрылись алые глаза. Их взгляд жадно уперся в горящий взгляд Фемара, но испуганно потупился и обратился к темному богу.

– Что ты сотворил с ним и… со мной? – опасливо спросил Тобор, чувствуя, как силы покидают его.

– Твой меч, станет вечной темницей твоей силы. Он будет питаться ею до скончания времен. Не пытайся уничтожить Анафем – сделав это, ты уничтожишь утраченное. Возможно, когда-нибудь, своими добрыми делами ты сумеешь убедить меня вернуть отобранное. Теперь же, прощай! – строго сказал Фемар и пригвоздил Тобора к земле Анафемом.

О, как закричал Тобор! В унисон ему завывал от жадности, пожирающий его Анафем. Его крестовина ярко светилось, поглощая тело и силы темного божества, частью которого он был совсем недавно. Когда жадное сияние погасло, от Тобора не осталось даже капли черной крови, а его божественное начало отправилось за Кромку, чтобы начать долгий путь к возрождению. Анафем же остался сиротливо торчать в оскверненной земле – его острие вошло в землю на целый локоть. Выполнив свое предназначение, он посмотрел на Фемара.

– Оставить тебя тут? – спросил у меча Фемар.

– Прошу, хозяин, возьми меня с собой! Тут пустынно и нет никого, кто мог бы утолить мой голод, – взмолился Анафем.

– Я не твой хозяин, и… я не создал ножен для тебя! – спохватился Фемар.

– Я и сам могу, – не без самодовольства напомнил Анафем, мгновенно обрастая ножнами.

– Поверь, малыш, не стоит этим слишком гордиться, – хмуро заметил аларх, бросая взгляд на развалины Винтерхола.

– Ты готов отправляться в путь? – спросил он, наконец.

– Я готов! – с энтузиазмом ответил Анафем.

Когда белокрылый аларх с проклятым мечом покинул реальность Луарамеши, на полу Винтерхола, украшенного угрожающего вида рунами призыва шевельнулся и открыл глаза единственный выживший. Самон Нечестивый, непонимающе огляделся и выглянул из окон замка, но вопросов стало еще больше. Где воины осаждавшие Винтерхол и призванные им самим существа, где их тела? Некромант решил выяснить все сам и направился к воротам. По дороге к ним он не встретил ни одной живой души или хотя бы мертвого тела. Для его внутреннего взора пространство перед Винтерхолом, где бились Тобор и Фемар, буквально светилось от силы, но это порождало только новые вопросы. Потоптавшись перед воротами опустевшего замка, раздосадованный Самон ушел прочь, чувствуя себя обманутым.

Пришествие

Спустя семь тысяч лет высоко в небе Луарамеши вспыхнул неземной свет, который растекся по воздуху подобно меду. Постепенно сияние угасло. Прибывший в мир бог осознал себя стоящим в пустоте над миром. Он смутно знал о мире внизу, но с каждым мгновением проникался к нему симпатией. Ама – его так зовут и этот мир внизу, что зовет его к себе – называется Луарамеша. Он чувствовал зов миллиардов живых существ, которые и приветствовали его своими душами. Этот мир, когда-то пораженный гнилью горечи и кровожадности, несправедливости и боли нуждался в помощи. Эти эмоции были столь сильны, что сам Творец обратил на них внимание, а там, куда падает Его обеспокоенный взгляд всегда рождается решение. Ама устремился мыслью к сине-зеленому шарику, Плоду на незримой ветви Мирового Древа. Плоду, который Творец почти доверил ему вкусить. Он уже собирался рассмотреть этого мира внизу, когда вдруг совсем рядом раздался приветливый голос:

– Я знала, что ты придешь.

Ама не был удивлен или растерян. Он лишь повернулся к его владельцу и представился:

– Я бог, посланный принести мир этому Плоду. А кто ты? – добавил Ама.

– Можешь звать меня Сера, юный бог, – был ответ и был он подобен звонкому смеху. Пустота раскрылась и выпустила в пустоту прекрасную деву. Ее лик был приветлив, но за ней чувствовалась могучая, древняя сила. В тоже время Ама не чувствовал угрозы. Он спросил:

– Что ты тут делаешь, Сера?

– Когда-то, очень давно и я была возвышена одним из Судей Миров, чтобы возродить на Луарамеше жизнь, – улыбнулась дева.

– Но я не понимаю, зачем тогда здесь я, – нахмурился Ама.

– Зачем ты здесь? – звонко засмеялась Сера, видя недоумение на лице Амы. – Зачем мы все здесь – это самый сложный вопрос из известных мне. Я не знаю точного ответа на него. Но мы здесь есть и это хорошо. Разве ты не чувствуешь удовольствие – быть сопричастным к судьбе целого мира?

– Без смысла или, хотя бы, цели – сомнительное удовольствие, – заметил Ама.

– Только если ты в них сомневаешься. Когда я попала сюда тысячи и тысячи лет назад я была полна сил и идей как изменить Луарамешу. Но со временем поняла, что этого делать не стоит, – покачала головой Сера.

– Так ты нарушила волю Творца? Он ведь послал тебя, чтобы навести порядок! – удивился Ама. – Может поэтому я здесь – чтобы исправить твои упущения?

– Глупец! – юное лицо красавицы посуровело и от нее повеяло властью. Впрочем, даже в этой решимости Ама не ощутил агрессии. – Мы здесь не для того, чтобы заново творить уже созданное Творцом, но чтобы ухаживать и развивать! Подобно тому, как Творец ухаживает за всем Мировым Садом! Впрочем, об этом мы еще поговорим, – улыбнулась Сера. Ама с удивлением заметил, что улыбается ей в ответ.

– И все-таки… Ты знаешь, зачем именно я был послан сюда? – спросил Ама.

– Каждый приход бога – это новая идея, новая перемена, которую он воплощает!

– Но ведь идей много!

– А ты думаешь здесь только ты и я? – прищурилась Сера. – Нас, богов, тут десятки! Каждый воплощает свою идею, которая нужна сейчас или была нужна когда-то.

– Но… Зачем тогда ты проявилась? – вопросил Ама.

– Это же очевидно – мне стало любопытно! Я воплощаю жизнь, а любопытство – один из ее признаков. Мне любопытно, какое воплощение выберешь ты. Если, конечно, не хочешь разочаровать Творца, – резюмировала Сера.

Разочаровать Творца Ама не хотел.

– Мне нужно самому найти определить свою роль, – задумался он.

– Или же она сама найдет тебя, – так тоже бывает! – богиня указала пальцем на Луарамешу и сказала:

– Ты спустишься вниз и проведешь там столько времени, сколько тебе нужно, чтобы понять, свое предназначение. Затем ты станешь его воплощением и хранителем. И в результате Луарамеша только выиграет.

– А что именно воплощаешь ты, сера? – спросил Ама.

– Я уже говорила тебе, Ама, – напомнила Сера. – Хоть в Саду Творца и много Плодов, но на этом я воплощаю собой ценность жизни и все, что связано с ней: от всходов плодородных урожаев до родовых криков смертных женщин. На Луарамеше меня знают под разными именами, но моя задача осталась прежней – давать жизнь.

– И это было все, что им нужно? Так просто? Просто жизнь? – удивился Ама.

– О, нет, это не было просто – покачала головой Сера. – Оказавшись здесь, я обнаружила лишь горстку выживших смертных. Сколько ты видишь теперь? – улыбнулась Сера.

– Столько трудов – потрясенно сказал Ама. – Ты совершила нечто невероятное!

– Именно, – с ноткой гордости сказала Сера. – Но тогда это было необходимо. Сейчас я больше наблюдаю и это довольно интересно! В исключительных случаях я вмешиваюсь, но мое истинное воплощение не столь востребовано ныне – Луарамеша вполне справляется сама. Надеюсь, ты тоже, однажды, найдешь свое место здесь, Ама. ↨А теперь иди и найди свое предназначение, друг мой! – предложила Сера и указала на медленно плывущий в пустоте шарик.

– Увижу ли я тебя снова, Сера? – спросил Ама напоследок.

– Конечно, друг мой! Конечно! Боги всегда есть – стоит лишь позвать! – звонко расхохоталась дева, прикладывая к губам ладонь и шутя, подула на Аму, указывая на Луарамешу. Молодой бог улыбнулся и устремился вниз, а вслед ему, смеясь, махала рукой прекрасная дева.

Эта встреча случилась так давно, что, будь Ама смертным, уже давно забыл о ней. Но, будучи богом, он помнил эту встречу в мельчайших подробностях. Однажды, он смотрел с заснеженной вершины на большое рыбацкое поселение у ее подножья и подумал о Сере и пространство за его спиной шевельнулось.

– И что же ты загрустил, друг мой? Неужели еще не определился со своим выбором? – раздался мелодичный, обволакивающий полнотой жизни голос Серы.

– Не так это и просто, как оказалось, – не оборачиваясь, буркнул Ама в ответ.

– Это верно, но Творец не ставит простых задач. Какие у тебя появились мысли? – поинтересовалась Сера.

– За сотню лет я перебрал тысячи возможных ипостасей, но не нашел чего-то стоящего, – печально признал Ама.

– Это нормально, унылый ты божок! – ткнула его в плечо Сера. – Главное не расстраивайся. Ты вполне можешь выбирать из того, что уже есть, не обязательно, чтобы это было что-то новое!

Ама скосил глаза, улыбнулся и дружески приобнял Серу. Он не мог не улыбаться рядом с ней. Слишком много задорного и неудержимого жизнелюбия плещет из ее ауры. Грустить рядом с ней просто не выходит.

– Расскажешь? – спросила она.

Ама отстранился.

– Расскажу, если не станешь смеяться. Обещаешь? – решился он.

– Я постараюсь, – сказала Сера, но у нее был такой подчеркнуто-важный вид, что через мгновение они оба расхохотались.

– Рассказывай, пока меня не разорвало от любопытства! – надула губы Сера.

– Я, на самом деле, тоже думал о том, чтобы привнести что-то новое, Сера. Хочу создать новую расу! – наконец решился Ама.

– Неожиданно, претенциозно, но любопытно, – перечислила богиня. – А зачем?

Ама молча взял ее за руку, и боги в мгновение ока перенеслись на шпиль Разнолской башни в самом густонаселенном городе Луарамеши – Феланше.

– Посмотри на них, только посмотри, Сера! – предложил Ама. – Они такие недолговечные, но строят огромные города, их искусство – прекрасно. Их стада так обильны, что они могли бы кормить ими еще пять таких же городов, как сам Феланше. Их ученые умеют сочетать магию и ремесло так искусно, что порой даже я не всегда сразу понимаю, где начинается первое и заканчивается второе.

– Это, ведь… замечательно? – спросила Сера неуверенно.

– Конечно! А теперь посмотри сюда, – Ама щелкнул пальцами и они оба зависли прямо в воздухе над огромной бескрайней степью.

Приглядевшись, Сера омрачилась лицом. Под ногами богов, незримо зависших в небесах, богов шла война. Десятки тысяч степняков, гномов и варваров на самых разнообразных скакунах мчались сквозь степь навстречу друг другу. В воздухе разносился запах гари, пота и пролитой крови. Разгорались и тухли пожары, падали мертвыми животные и разумные существа.

– Зачем ты мне это показал? – нахмурилась Сера и по ее лицу побежали слезы. – Я богиня жизни, но я понимаю, что она заканчивается! Не люблю смотреть на такие вещи!

Сера повернулась к Аме, но теперь ее взгляд был строгим.

– Степняки опять вышли на войну? Так уже бывало и раньше, – сказала Сера. – Пройдет год или десять, но новые сыновья исправят ошибки отцов! Такова жизнь! Так что я не понимаю, что это доказывает?

– Ты права, Сера. Но посмотри глубже! Скоро Орду степняков разберется с гномами, варварами! Пройдет год или десять, а затем дикие сыновья павших отцов доберутся до Феланше! Орду не оставит от него камня на камне и это произойдет, Сера! Не сегодня и не завтра, но неизбежно произойдет! Или ты считаешь, оголодавшие варвары придут к воротам Феланше, а добрые жители вынесут им еды? Сомневаюсь! – сказал Ама.

– Что ты пытаешься мне сказать, друг мой? – печально спросила дева.

– Затем, что я нашел свое предназначение! Я хочу, чтобы новая, созданная мной раса положила конец таким разрушениям! – с готовностью ответил Ама.

Лицо Серы окаменело, а взгляд затуманился.

– Это невозможно, друг мой. Война подобна жажде – она в крови всех смертных существ! Она неотъемлемая часть жизни… – сказала Сера.

– Все неотъемлемая часть жизни! – перебил ее Ама. – Но так ли это? Ты хоть раз думала о том, что будет, если эту жажду направить в другое, более правильное русло? – спросил Ама.

– В правильное русло? – улыбнулась Сера. – Да нет такого русла! Если ты скуешь их волю своей – ты просто лишишь их свободы выбора. И я вижу, что ты собираешься это сделать! Неужели мне нужно напоминать, что за этим может последовать?

– Я постоянно слышу о выборе, Сера, но посмотри, что они делают со своим выбором! Возможно пришло время для радикальных решений – недовольно пробурчал Ама. Он уже жалел, что был так откровенен с Серой, да и расстраивать ее он не хотел. Но теперь он уже не видел смысла молчать.

– Это решать не нам. Нельзя навязывать выбор, в котором нет выбора, – помотала головой Сера.

– Я не лишу их выбора, Сера! Раса, которую я создам, будет сильнее, мудрее, умнее всех, кого ты видишь! Они будут владеть магией и жить намного дольше всех остальных рас!

– Но что насчет выбора для остальных? Я уже предвижу, как твой замысел, эта твоя новая раса, сожжет континенты в новых пожарах! – грустно сказала Сера и, внимательно посмотрев на Аму, спросила – Друг мой, я чудом смогла спасти этот мир, а ты хочешь, чтобы мне пришлось это сделать снова?

– Что ты?! Конечно же нет! – ужаснулся Ама такой перспективе. – Почему ты это видишь… Именно так!?

– Потому что ты не решил проблему выбора? Потому что ее невозможно решить? Или может потому, что боюсь, что все чего я добилась здесь – рассыплется прахом? Какая из этих причин тебе больше по душе? – холодно спросила Сера и Ама невольно поежился. Он еще не видел Серу настолько… суровой. Сейчас ее вопросы игнорировать не стоило. Чтобы окончательно убедить старшую богиню, Ама решил раскрыть все до конца.

– Так какая из этих причин тебе больше нравится? – повторила вопрос Сера.

– Ни одна, сестра, – покладисто ответил Ама. – Однако ты не дослушала – я как раз собирался рассказать, как именно собираюсь решить все эти проблемы.

– Вот как? – искренне удивилась Сера. – И как же?

– Все просто. У остальных рас будет возможность примкнуть к новым существам, разделить их достижения, их успех, – развел руками Ама.

– Ассимиляция? – выгнула бровь богиня.

– Почему нет? Я же не предлагаю им рабство! Это будет их выбор, присоединиться к новой, сильной и мудрой расе на уровне единства крови и разума! Их связь будет… Да почти такой же, как наша с тобой!

– По образу и подобию значит? – насупилась Сера, невольно впечатленная таким изящным решением. Подумав, она сказала:

– Закон Творца это не нарушает, ты прав. Но почему-то у меня такое чувство, что ты его просто обходишь. Я могу предположить, чем это закончится: такая раса разделится на противоборствующие фракции, ополчится друг на друга и в их войны будут втянуты все, кто не присоединился к ним! – сказала Сера. – А затем мне придется снова раздувать огонь жизни из остатков цивилизации.

– Нет, Сера, не ополчатся: я не позволю этого, – твердо возразил Ама.

– Но… тогда мы снова возвращаемся к исходной точке – ты лишаешь их самого выбора! Если даже ты сделаешь их неспособными поднять друг на друга руку, они найдут того, кто сможет. А если заставишь их силой – они получатся ущербными и безвольными. Это не обогатит Луарамешу ничем новым, а приведет к застою. Это недопустимо! – рассуждала Сера.

– Ты полагаешь, я не думал об этом, Сера? – хитро спросил Ама.

– Тогда… как? – начала снова раздражаться богиня.

– Я не буду их заставлять, а просто создам в них потребность в друг друге. Отдельные случаи насилия, конечно, будет возможны на первых порах, но пропадет смысл в масштабных войнах, угрожающих развитию!

Сера надолго задумалась. Ама не мешал ей, наблюдая за битвой внизу. Что ее размышления пред сотней лет его изысканий? Наконец, Сера сказала:

– Допустим, ты меня убедил, но сможешь ли ты это провернуть, Ама? – спросила Сера. Разве у тебя хватит на это сил? Даже мне такое не под силу, а я ведь я тут много дольше, чем ты. Помимо силы божественного начала, меня питает вера тех, кто мне поклоняется! Но даже при всем этом, я бы не рискнула пойти на такое. Это может привести к полной потере сил и твоему медленному угасанию. Разве для такого нас создал Творец?

Ама замер. Об этой стороне дела он не задумывался. Но что если Творец послал его именно для этого?

– Новые расы просто так не возникают. Даже Творец, создавая нас, что-то отщипнул от себя, от своего Атмана, – осторожно сказал Ама.

– Не стоит говорить о том, что недоступно нам! Об этом ведает лишь Творец! – строго перебила Сера, но тут же умягчилась и попросила Аму:

– Молю тебя, друг мой, выбери что-то не столь масштабное! Какую-нибудь яркую эмоцию, стань покровителем профессии, наконец! У тех же нищих и обездоленных – у них ведь так мало надежды! Почему ты столь глух к мольбам смертных?

– Но у них есть ты, Сера! – возразил Ама.

– Это немного не моя ипостась, – улыбнулась Сера. – Я, конечно, стараюсь по мере сил, но я ограничена влиять на них в таких вещах. А ты мог бы!

– Прости, но меня это не привлекает! Кроме того, благодаря моей новой расе, очень скоро не станет больных и нищих – победно улыбнулся Ама.

– Ты сказал "моей расе" – поникла Сера. – Значит, ты уже принял решение!

– Да, – выдохнул Ама.

– И каким же будет твое предназначение, если такая раса появится? Чему ты себя тогда посвятишь? – наконец спросила она.

– Я буду хранить их и стану появляться, если им будет что-то угрожать. Я посвящу себя сохранению их рода и стану направлять их, конечно…

– Это возможно, – печально кивнула Сера. – Это сильно урежет твои силы, но возможно. И как я не догадалась!? Ты ведь подумываешь о том, чтобы вложить в них свое начало!?

– Если потребуется! – кивнул Ама.

– Не нравится мне это, Ама, – вздохнула Сера.

– Но почему?

– Были подобные попытки в прошлом. Однако я не ведаю о том, чтобы они были успешными – скорее наоборот. Но я знаю точно, что божественное начало было растрачено впустую, – сказала Сера и незаметно смахнула слезу.

– Возможно у нас разные критерии успеха, Сера! – заметил Ама. – Мои создания станут совершенными, вот увидишь!

Сера заплакала. Там где падали ее слезы, прорастали нежные ростки дивных красных цветов с дымчатыми лепестками. Ама вдруг понял, что она оплакивает его и уже собирался ее успокоить, но слова не шли. Поэтому он просто обнял ее и их взгляды встретились. Богиня жизни Луарамеши и молодой бог Ама смотрели друг на друга и все понимали без слов. Наконец, Сера смахнула слезы ладонью, всхлипнула и сказала:

– Да будет с тобой добрая воля Творца, друг мой. Знай, даже если тебе не хватит сил или ты растратишь свою божественность… Даже тогда ты все равно будешь моим другом. Ворота облачного Фарандона всегда будут открыты для смертного Амы. Богиня поцеловала его в щеку на прощание, а затем начала растворяться в воздухе.

– До утраты божественности не дойдет… – начал говорить Ама, но запнулся, поняв, что уже остался один. Немного думая, он раздвинув пространство и шагнул в багровый воздух иного мира. Мира, о котором он не стал говорить даже Сере. Раслокеш, где красный цвет был цветом самих облаков и пыли. Одна из сторон этого мира вечно обращена к жадному красному солнцу и называется Красной Саванной. Здесь друг друга преследуют орды кровожадных созданий, а растения сочатся кровью. Окажись здесь простой смертный он, скорее всего, сошел с ума ужаса или был съеден голодными тварями. Однако даже это лучше нежели оказаться на темной стороне Раслокеша – Черной Саванне. В далеком прошлом, кошмары, что обитают там, вынудили бога этого мира встать со своего Кровавого Трона и биться с ними почти двести лет. В итоге Кровавый бог все же покорил Черную Саванну и даже подкармливал ее обитателей жителями непокорных миров. Впрочем, то, как бог ведет свои дела не предмет для обсуждения другого. Тем более у него дома. И Аме, здесь совершенно ничего не угрожало. По крайней мере, в этом его заверил бог Раслокеша.

– Ты снова пришел, юноша – раздался голос, который мог бы говорить вакуум, если был способен говорить. Владелец этого голоса еще никак не проявился, но ему это и не обязательно. Он воплощает абсолютную власть на Раслокеше и может говорить с каждым, не вставая с Кровавого Трона.

– Ты подумал над моим предложением, Тобор? – спросил Ама.

– Я согласен принять толику твоей божественности в обмен на мой осколок Темного Бытия. Вот только зачем он тебе, хотел бы я знать? – спросил Кровавый Бог.

– Я хочу создать новую расу существ. Существо, каких еще не бывало, – улыбнулся Ама.

– Хо-хо… Это должна быть очень долгоживущая раса, раз тебе нужен Осколок такого размера! Практически бессмертная, я прав? – громыхнул Тобор выходя из-за спины Амы. Кто-то слабый духом вздрогнул бы от такого появления, но не Ама. Даже при первой встрече, когда Кровавый Бог пытался играть с ним, как с простым смертным, и наслал половину своей Дикой Свиты, чтобы вытряхнуть незваного гостя из своих владений. Правда увидев, как быстро незваный гость отправляет их в небытие, Тобор проявил к гостю любопытство и даже пригласил его в свой Кровавый Чертог.

– Ничто не вечно – ответил Ама.

– Мне ли об том не знать! – расхохотался Тобора. – Но цена изменилась, юноша. Мне недостаточно малой толики части твоей божественности – я хочу половину!

– Договор был не такой, Кроваворукий! – возмутился Ама.

– Договор? Мы не заключали с тобой договоров – просто говорили о деле. И сейчас мы тоже говорим. Впрочем, если не нравится цена – улыбнулся Тобор и лениво повел рукой, указывая на просторы Красной Саванны. По воле Кровавого Бога на пустынной земле появился огромный рынок. Тысячи чудовищ всех мастей, хохоча и скалясь, торговали за громоздкими прилавками, пытаясь продать своим покупателям-монстрам один и тот же предмет – крупный черный камень. Гвалт поднялся на тысячи голосов и Ама невольно нахмурился, оглядывая пародию на рынок.

Тобор глумливо расхохотался:

– Пройдись по рядам, юноша! Возможно, кто-то даст тебе лучшую цену!

Донеся свою иронию до гостя, Тобор повел бровью, и безумие адского рынка растаяло так же быстро, как и появилось.

– Но почему ты хочешь больше? – непонимающе спросил Ама.

– Я всегда хочу больше, – глухо рассмеялся Тобор. – Открою тебе небольшую тайну: во всех моих мирах меня почитают как бога крови и войны, но все они ошибаются!