Обитель Королевы тьмы. Царство Ночи. Книга Третья

Вмятина на кровати рядом с Даемосом подсказывала, что Лиля недавно там лежала. Я заняла её тёплое место и легла рядом. Я так радовалась, когда он вернулся, но после двух недель без движения я начала думать, что он, возможно, никогда не очнётся. Лиля ясно дала понять, что его раны не заживают, и я сбилась со счёта, сколько раз она бегала в аптеку.

– Прости, – прошептала я, проводя рукой по его лицу. Это не моя вина, но чувство вины грызло меня за всё, и никто не хотел слушать мои извинения. Его кожа была влажной и холодной, будто он уже мёртв. Только лёгкое дыхание говорило о том, что он жив.

Я наклонилась к его уху.

– Пожалуйста, проснись. – Я слегка поцеловала его в губы. – Проснись, чёрт возьми, придурок! – добавила я громче, толкнув его в бок, когда поцелуй не сработал.

– Это кто здесь придурок, человек?

Моё сердце подпрыгнуло, когда глаза Даемоса дрогнули и открылись. Как в какой-то дурацкой «Спящей красавице», я поцеловала его, и он ожил. Я наклонилась и снова поцеловала его, теперь от чистой радости. Восторг бурлил в груди.

В отличие от Спящей красавицы, он проснулся не грациозно. Он взревел и схватился за глаза.

– Чёрт! – пробормотала я. Шторы были открыты, и скудный солнечный свет лился в комнату. Для того, кто всю жизнь провёл во тьме, это было ослепительно. Я вскочила и быстро задёрнула шторы.

– Что, чёрт возьми, происходит? – Костя появился в дверях. Увидев Даемоса с открытыми глазами, он рухнул на колени. – Ваше величество.

Даемос посмотрел на него, затем перевёл взгляд на меня.

– Я в человеческом мире?

Я подбежала к нему.

– Ты ничего не помнишь? Ты пришёл через дверь Грезара. Лиля нашла тебя и притащила сюда.

– Мне нужно вернуться, – прохрипел он. Он попытался сесть, но это вымотало его, и он рухнул обратно.

– Ты никуда не пойдёшь, – я накрыла его одеялом; бинты пропитались кровью сильнее, чем пару минут назад. – Лиля за тобой ухаживала. Не смей помирать, пока её нет. Она мне не простит.

Он оглядел комнату, едва замечая Костю, всё ещё стоявшего на коленях.

– Лилия? Я думал, слышал её голос. Где она?

– Кажется, в аптеке… это магазин с лекарствами. Покупает бинты. Ты всё ещё истекаешь кровью.

Он закрыл глаза и глубоко вздохнул.

– Меня атаковали. Когда вы с Лилией ушли, я пытался следовать за матерью, но её армия напала.

– Знаю. Лиля рассказала. – Я помедлила, задавая вопрос, ответ на который хотела и боялась услышать. – А Грезар? Он жив?

Его лицо дрогнуло, но он ответил спокойно:

– Не знаю, что с моим братом. Он был жив, когда я покидал замок. Кажется, мать забрала его. Не знаю, жив ли он сейчас и где находится.

Это не было новостью – Лиля говорила то же самое, – но от Даемоса слова звучали так, будто я услышала их впервые. Я думала, что смирилась, но его слова о том, что он не знает, жив Грезар или мёртв, разорвали мне душу.

К счастью, Костя вмешался, пока я не ляпнула чего-нибудь или не сделала глупость.

– Ваше величество, простите, но для меня честь вас встретить.

Костя встал и протянул руку. Даемос посмотрел на неё, будто не зная, что делать.

– Почему бы тебе не найти Лилю? Она будет в восторге, когда узнает, что Даемос очнулся, – сказала я, выразительно кивая на дверь, надеясь, что он поймёт намёк: мне нужно время наедине с Даемосом до возвращения сестры.

Костя нахмурился, но, видимо, прочёл моё выражение лица и неохотно ушёл, закрыв дверь. Я слышала его шаги по коридору и вниз по лестнице.

Даемос смотрел на меня, заставляя мой желудок сжиматься. Он выглядел потерянным.

– Где я, Мария? Что это за место?

Он обвёл взглядом комнату. Кроме двуспальной кровати, здесь были только комод и куча моей одежды на полу – Лиля вечно ругала меня за беспорядок.

– Это моя комната. Мой… – Я чуть не сказала «дом», но остановилась. Это не было домом. Никогда не было. Для меня это место было почти таким же чужим, как для Даемоса. – Это место, где живём я, Лиля, Костя и мама.

Он огляделся с лёгким недоумением.

– Я пришёл через дверь Грезара? Как я оказался у его двери?

Я пожала плечами.

– Это ты сказал Лиле, прежде чем отключиться. Ты здесь две недели по людскому времени. Не знаю, сколько это в Царстве Ночи.

Даемос закрыл глаза и глубоко вздохнул.

– Если я действительно пришёл через дверь брата, я должен вернуться. К моим людям.

– Нельзя! – в моём голосе зазвучала паника. – Ты слишком слаб! – Не говоря уже о том, что Лиля убьёт меня, если я отпущу его.

На его лице медленно расплылась ухмылка, от которой я растаяла. Даже на пороге смерти он умудрялся заставлять мои колени дрожать.

– Теперь я твой пленник. Как всё перевернулось. Скажи, приятно быть тюремщиком?

Мне было абсолютно паршиво.

– Нет, – призналась я.

Он мягко улыбнулся, затем его взгляд затуманился.

– Даемос?

Он медленно повернул глаза на меня, будто его там не было, но тут же вернулся.

– Город!

Моё сердце заныло. Лиля видела, как город рушился, когда мы уходили. Я была едва в сознании и ничего не помнила, но, по её словам, город и замок Даемоса были уничтожены.

– Ты ничего не помнишь?

Он зажмурился, прижал руки к вискам и издал громкий рёв, от которого кровь застыла в жилах.

– Я не помню. Моя память подвела меня. Что со мной, Мария? – Он посмотрел на меня взглядом, полным боли.

То же случилось и со мной: травма и потеря памяти. Я едва смирилась с этим, а я не была гневным богом, который не справляется, когда всё идёт не по его воле.

– Тебя атаковали. Я не медсестра, как Лиля, но думаю, твой разум блокирует ужасы, что ты видел. Со мной было то же самое, когда я вернулась в людской мир.

– Как мне это преодолеть? Я не могу помочь своему народу, если не помню. – Он снова попытался встать, но даже малейшее движение заставило его задыхаться.

– Ты кое-что помнил. Сказал Лиле, что Грезар жив. Ты должен помнить больше! Прошло уже несколько недель.

– Чёрт бы всё побрал, – прорычал он. – Я не могу здесь находиться. Надо вернуться. Помоги мне выбраться из этой богом проклятой дыры и отведи домой.

Я встала и заговорила голосом строгой Лили:

– Ты нездоров. Не можешь двигаться, а я не могу тебя нести. Придётся остаться в этой дыре, как ты назвал мою спальню, пока не сможешь сам дойти до красной двери. А пока роли поменялись, и ты в моей власти.

Я видела, как в его голове закрутились шестерёнки. Он мог не помнить последние три недели, но всё, что он со мной сделал в своём замке, он помнил чётко.

– К твоему счастью, я не сволочь, так что буду за тобой ухаживать. Если, конечно, Лиля меня к тебе подпустит. Она не отходила от тебя с твоего появления.

Словно по команде, Лиля ворвалась в комнату с пакетами из аптеки.

– Костя сказал, ты очнулся! – воскликнула она, бросив пакеты на пол. Она кинулась к кровати, но, вспомнив о приличиях, присела в реверансе. – Ваше величество.

Я закатила глаза. Она спасла ему жизнь, а всё ещё кланяется.

Я с интересом ждала, что она сделает. Раньше между ними были только формальности, но то было тогда, а теперь – сейчас. Она две недели лежала рядом, читала ему книги, вытирала лоб, меняла повязки. Она была больше, чем медсестра. Но в Царстве Ночи она была ниже его по положению.

Выражение Даемоса смягчилось, он протянул ей руку.

– Лилия. Иди ко мне.

Я вдруг почувствовала себя лишней, словно вторглась в интимный момент. Щёки Лили вспыхнули румянцем, когда она взяла его руку. Её лицо осветилось, заставляя моё сердце трепетать непонятно отчего.

Он смотрел на неё с благоговением, с мягкой улыбкой.

– Я унесу вещи, а Лиля проверит, всё ли с тобой в порядке. – Я подняла пакеты и подмигнула ей, проходя мимо.

Они не заметили. Что-то в этом кольнуло моё сердце. Даемос никогда не смотрел на меня так, как только что на Лилю. Да и чёрт с ним. Почему мне вообще не всё равно?

Костя перехватил меня, едва я вышла.

– Что там происходит?

– Ничего особенного, – соврала я, раскладывая покупки Лили. Среди повязок были ингредиенты для, как я предположила, куриного супа. Я убрала еду в холодильник, расставила медикаменты на кухонной стойке, всё время думая о Грезаре и дочери.

Даемос помнил, что Грезар был жив, но потом забыл. Я ненавидела это признавать, но его воспоминания, когда он ввалился в наш мир, могли быть ложными, вызванными травмой. Даже если они были правдой и Грезар был жив, когда Даемос его видел, это не означало, что он жив сейчас. Боль снова ударила. Траур по утрате, такой глубокой, усугублялся отсутствием ответов. Единственный способ узнать точно – вернуться в Царство Ночи.

Я посмотрела на красную дверь, всё ещё стоящую посреди гостиной, подпёртую маминым тапком. Так легко проскользнуть туда, но что потом? Без Даемоса я не протяну и дня. Даже с ним шансы были мизерные.

Я поставила чайник и достала четыре чашки и банку кофе. Чайник почти закипел, когда раздался грохот и визг. Я развернулась, уронив кофе на пол, а визг перерос в полноценный крик.

Костя!

Я бросилась в гостиную, где виднелась только нога Кости – остальное исчезало в красной двери. Не раздумывая, я кинулась к нему и в последнюю секунду схватила за ногу.

В дверном проёме белый свет ослепил меня. Сердце заколотилось при воспоминании о чудовищах королевы в дворце Даемоса. Тогда я видела только белый свет, но помнила, на что они способны: огромные змееподобные чудовища, охотящиеся по запаху, почти неуничтожимые. Этот, должно быть, полз по лесу Грезара и учуял людской мир через дверь.

Крики Кости усилились, когда нас потащило в дверной проём. Я зацепилась ногой за косяк, тело растянулось. Пальцы начали соскальзывать, и на миг я подумала, что отпущу. Громкий хлопок разорвал ночь, и Костя рухнул на пол. Яркий свет погас, будто день сменился ночью.

Костя застонал, напряжение спало. Я отпустила его ногу и посмотрела вперёд. Только тьма. Но хлопок откуда-то раздался. Что-то отпугнуло чудовища. Что-то шевельнулось за спиной, заставив сердце снова подпрыгнуть, но, обернувшись, я увидела только Лилю, стоящую с дымящимся ружьём нашего дедушки в руках. Шок застыл на её лице, и я знала почему. Она ненавидела оружие. Даже в нашем селе, где фермеры часто его использовали, а наш дед когда-то водил нас на охоту, она их презирала.

– Ты в порядке, Лиля?

Её рот слегка приоткрылся, но она молчала.

– Она в порядке? – взвизгнул Костя. – Меня чуть не сожрали… что это, чёрт возьми, было?

Я встала и помогла ему подняться. За ним была только тьма, и у меня не было ответа.

***

– Мы не можем держать дверь открытой, – спорил Костя, его лицо исказилось гримасой. Одна рука была в перевязке, искусно сделанной Лилей. Вина грызла меня, когда я смотрела на длинные красные царапины на другой его руке и пятна крови на рубашке.

Дверь снова была подперта маминым тапком, как последние две недели. За ней были чудовища, готовые разорвать нас без раздумий. Но там же, где-то во тьме, была моя дочь. Я не собиралась оставлять её там, несмотря на мнение Кости. Он поправится. Я – никогда, если не вытащу малышку из лап психопатки-королевы.

Я скрестила руки и стиснула челюсти, стараясь игнорировать дрожь в теле. Я любила Костю и ненавидела видеть его раненым, но не позволю ему встать между мной и моим ребёнком.

– Я никому не дам закрыть дверь! Это единственный путь в Царство Ночи.

– И единственный путь сюда для того, что чуть меня не убило, – возразил Костя. – Кто знает, сколько их ещё? Если бы Лиля не переборола страх перед оружием, я был бы ужином чудовища, а ты – десертом.

– Я никогда не боялась оружия, просто не хотела его держать, – вмешалась Лиля. По её лицу было видно, что она не знает, на чьей стороне быть. – Я достала дедушкино ружьё после возвращения из Царства Ночи. Думала, пригодится. Оказалась права.

Костя надулся.

– Оружие не понадобилось бы, если бы дверь была закрыта. Она просто исчезнет и унесёт все проблемы.

– И мою дочь, и Грезара, и, между прочим, весь наш чёртов мир. – Я встала и шагнула к двери, твёрдо встав перед ней, охраняя не от чудовищ по ту сторону, а от своей семьи с этой стороны.

– Хватит драматизировать, – огрызнулся Костя. – Бог в твоей комнате может вернуть её, когда захочет.

– Он прав, Маша, – тихо сказала Лиля.

Страх и гнев боролись во мне.

– А если не сможет? – Я нахмурилась. – Он очнулся, но слаб, как младенец. Не мог сесть без твоей помощи пару минут назад. Если не может сесть, как, чёрт возьми, он создаст дверь в другой мир из воздуха?

– Господи, Маша, меня называют драматичным, но ты тут забираешь весь пирог, – Костя махнул здоровой рукой на Лилю. – Лиля о нём позаботится. Он окрепнет.

Я стояла на своём, хотя дрожь усиливалась. Мы с Костей никогда так не ссорились.

– Он может окрепнуть. А если нет?

Костя ударил здоровым кулаком по дивану и стиснул зубы.

– А если в следующий раз чудовище приведёт друзей и мы устроим «Парк юрского периода» в селе и городе, потому что были слишком эгоистичны, чтобы закрыть чёртову дверь?

Я кипела от злости, но набрасываться на Костю не поможет. Я выхватила ружьё из рук Лили и села, скрестив ноги, перед дверью.

– Никакое чудовище не пройдёт, пока я тут!

Глаза Кости расширились, и на миг мне показалось, что он думает, будто я его застрелю. Он встал и перешагнул через меня.

– Ладно, но не вини меня, если завтра найду куски твоего тела по всему ковру. – С этими словами он вылетел из комнаты, и вскоре дверь его спальни хлопнула.

Раздался ещё один хлопок, и появилась мама, вернувшаяся от подруги, пропустив всё веселье. Её глаза расширились, когда она увидела сцену: кровь на полу второй раз за несколько недель, я сижу посреди с дедовским ружьём.

– Кто-нибудь объяснит, что происходит? – Её рот приоткрылся.

Лиля глубоко вздохнула.

– Чудовище пыталось утащить Костю в Царство Ночи. Это его кровь на полу. Я выстрелила. Костя разозлился, что Маша хочет держать дверь открытой. Маша отказывается её закрывать, а Король Кошмаров ждёт суп, так что, если вы меня извините… – Она протиснулась мимо мамы и направилась на кухню, а мама плюхнулась на диван, где только что сидел Костя.

– Это слишком много информации. – Она выдохнула и начала массировать переносицу.

Я посмотрела на неё, ища поддержки, но она сидела, держась за голову.

– Ты думаешь, я права? Костя жутко на меня злится.

Она покачала головой и выдохнула.

– Не знаю, Маша. Как я могу знать? – Она выглядела такой же измотанной, как я себя чувствовала. – Костя ранен. Судя по крови на ковре, он чуть не умер. С ним всё в порядке? Это много крови.

– Он в порядке. Лиля обработала его руку. Возможно, останутся шрамы, но он выживет.

Мама вздохнула.

– Не злись на него. Это ненормальная ситуация. Никто не знает, как реагировать. И я знаю тебя. Ты хоть спросила, как он себя чувствует?

Я фыркнула.

– Не пришлось. Он был достаточно громогласен. Хочет, чтобы я закрыла дверь и бросила дочь.

– Он сказал, что ты должна бросить дочь, или выразил страх, что ещё одно чудовище пролезет? Это не одно и то же, и ты это знаешь.

Вина усилилась.

– Ты бы чувствовала то же, если бы тварь разодрала тебе руку, – продолжила она, когда я молчала.

Я вспомнила пестротеня, который разорвал мне ноги в первый раз в Царстве Ночи.

– У меня было и похуже там. – Я нахмурилась. – Гораздо хуже.

– Тогда ты должна знать, каково это. – Она встала и положила руку мне на плечо. – Ты вернёшь её, Маша, но не без друзей. Я тебя люблю, моя доченька. Я знаю, через что ты проходишь, потому что тоже теряла своих детей. Вы с Лилей взрослые, но всегда будете моими малышками. Я вернула вас. Ты тоже вернёшь её.

Я опустила голову, когда она обняла меня.

– Я извинюсь перед Костей, но дверь не закрою.

– Знаю, что не закроешь. И не жду этого. Сиди там до ужина. Потом я покараулю, а ты поспи. Ты выглядишь паршиво.

Я не смогла удержать улыбку, которую она вызвала. Мама не выбирала выражений. Я бы поспорила о том, чтобы она караулила дверь, но была вымотана, а мама умела обращаться с дедовским ружьём лучше, чем я или Лиля.

Сон в ту ночь не шёл. Я спала на диване с тех пор, как Даемос занял мою кровать, но не неудобство мешало. Знание, что Даемос очнулся в соседней комнате, заставляло меня жаждать его увидеть, но Лиля строго велела дать ему отдых. Дверь была рядом, и где-то во тьме мама сидела перед ней с ружьём. Я слышала её дыхание, если прислушивалась. Никогда в жизни я не чувствовала себя такой беспомощной. Всё во мне рвалось в ту дверь. Я ненавидела лежать рядом, притворяясь, что сплю.

На следующий день всё повторилось: мама и Костя ушли на работу, Лиля бегала в мою спальню так часто, что я потеряла счёт. Даже с четырьмя людьми в доме я чувствовала себя одиноко. Единственный, с кем я хотела говорить, был Даемос, но каждый раз, когда я предлагала, Лиля говорила, что лучше оставить его в покое. Стоило мне войти, как она выгоняла меня, словно я мешала его выздоровлению.

Спустя две с половиной недели я не выдержала.

Я застала его сидящим на кровати, Лиля рядом с тарелкой в руках кормила его, как маленького ребёнка. Я чуть не рассмеялась. Кто бы подумал, что кто-то укротит могучего Короля Кошмаров, но Лиле как-то это удалось.

Лиля подняла взгляд и натянула улыбку.

– Привет, Маша. Тебе что-то нужно? Я выйду через минуту. Просто помогаю его величеству с обедом.

Снова чувство, что я вторгаюсь в нечто интимное, не для меня. Не знаю почему, но это ранило. Одиночество не отпускало даже в их компании.

– Вообще-то я пришла к Даемосу, раз ты почти закончила. Могу подождать. – Я села на стул, откинулась и скрестила ноги.

– После обеда его величество будет отдыхать, – твёрдо заявила Лиля.

– Уверен, Мария не задержит меня надолго, – сказал Даемос, хитро подмигнув мне. Чудеса! Он тоже хотел со мной поговорить. – Посплю, когда она выскажется.

Лиля явно хотела возразить, но не могла. Он король, его слово – закон. Она кормила его медленно, следя, чтобы ни капли мясного рагу не пропало. Даемос с удовольствием ел. Я наблюдала за ним. Стал ли он сильнее? Сложно сказать. Он и так был бледен после жизни во тьме, а с закрытыми шторами в моей комнате, солнца он почти не видел – не то чтобы его было много зимой.

– Пойду в магазин, куплю что-нибудь на ужин, – буркнула Лиля. Она поставила ложку в миску, поцеловала Даемоса в лоб и покраснела, поймав мой взгляд. Я ухмыльнулась – это было мило до чертиков. Она выскочила, пока я не съязвила.

Даемос помахал ей, но, как только дверь за ней закрылась, его улыбка исчезла. Он дождался, пока хлопнет входная дверь, и повернул ко мне тёмные глаза. Маска спала. Перемена в выражении шокировала.

– Я должен вернуться.

Я тоже этого хотела, но его слова вызвали дрожь страха.

– Я говорила, когда ты очнулся, и Лиля, уверена, тоже: это пока невозможно. Лиля говорит, ты не можешь встать, не то что сражаться.

– Я достаточно окреп, – настаивал он, глаза горели. – Я возвращаюсь!

Чёрт! Лиля убьёт меня, если я его отпущу. Мама тоже, а Костя вообще перестанет разговаривать.

– Думаешь, я не хочу? Я в отчаянии и очень хочу вернуться, но обещала ждать, пока ты не поправишься. Посмотри на себя: весь в бинтах, тебе еду подают, как младенцу.

Он сбросил простыни и вылез из кровати. Я ахнула. Он был полностью голый, кроме чистой повязки на груди. Чёрт, он был великолепен. Я уставилась, пока он стоял, разведя руки.

– Я выгляжу слабым? – Риторический вопрос. Я никогда не видела мужчину в лучшей форме. Что бы Лиля ни клала в своё рагу, оно работало, и ещё как. Может, он и не бог буквально, но сложен был как бог. Совершеннее, чем я помнила, и в тот момент он был похож на своего близнеца больше, чем когда-либо. Кожа покалывала, пока я его разглядывала.

– Нет, – выдохнула я. – Но не мне решать. Может, прикроешься? – Серьёзно? Я это сказала?

– Зачем?

Он не знал? Для него нагота была естественной, как дыхание. Я старалась смотреть ему в глаза, но это было нелегко.

– Потому что твой член пялится на меня, а я ещё не ела. – Я мысленно застонала от шутки, которую сама себе подкинула.

Его губы изогнулись, и впервые с его появления он был похож на себя прежнего.

– У меня есть кое-что, вокруг чего ты можешь обхватить губы, если хочешь.

Ну вот и всё.

– Как я знала, что ты это скажешь? – парировала я, закатывая глаза и вцепившись в подлокотник стула.

– Не единственное, что будет, если сделаешь это правильно.

Мышца дёрнулась в моей челюсти, и я старалась не расплыться в улыбке. Встав, я схватила простыню и обернула вокруг его талии.

– Когда сказала, что не ела, имела в виду, что вид твоего тела отбивает аппетит на всю жизнь.

Он рассмеялся, и моё сердце снова забилось. Я забыла, как любила наши перепалки. Для посторонних они казались грубыми, иногда жестокими, но это было в нашем стиле. Рядом с ним я почти забывала обо всём. Я завязала простыню узлом.

– Встань, разомни ноги, пока Лиля не вернулась. Ты можешь бояться своей матери, но у Лили теперь ружьё, и, знаешь, она, оказывается, меткий стрелок.

Он схватил меня за руку, прежде чем я успела отойти. Веселье испарилось, и его лицо снова стало серьёзным.

– Не знаю, что такое ружьё, но Лилия не причинит мне вреда. И я не допущу, чтобы она была в опасности. Я знаю, что чудовище моей матери напало на твоего друга. Лиля пыталась скрыть, но она ужасная лгунья. Я слышал, как твой друг кричал.

– Да, Костю немного поцарапало, – я пожала плечами, словно атака светящихся чудовищ – обыденность. – Ерунда. Лиля его спасла.

Он удивлённо поднял бровь.

– Лилия его спасла? Она не говорила. Думал, это ты полезешь за другом.

Я почувствовала гордость, но, возможно, напрасно. Может, он думал, что только я достаточно глупа, чтобы броситься на чудовище.

– Я полезла, – настаивала я. – Схватила его, и меня тоже потащило в дверь, но Лиля выстрелила. Кажется, оно умерло, но было слишком темно, чтобы понять. Там кромешная тьма.

Его губы сжались, глаза сузились.

– Я не подвергну Лилию опасности снова. Если ты права и свет в моём мире совсем погас, я, возможно, уже опоздал.

Он попытался обойти меня, но я толкнула его, забыв, какой он сильный, даже в бинтах.

Он сверкнул глазами.

– Ты не остановишь меня, Мария.

Чёрт, чёрт, чёрт!

– Я не могу тебя отпустить. Лиля мне не простит.

– Лилия знает, что ты мне не ровня. Я делаю это ради неё и моего мира. – Он легко оттолкнул меня, и я рухнула на кровать. Он выскочил из спальни, прежде чем я успела встать.

– Хотя бы оденься! – крикнула я. – В простыне ты ничего не сделаешь. – Я споткнулась, выбегая из спальни, и бросилась за ним в гостиную. Обогнав, я встала перед красной дверью, скрестив руки, как страж.

– Ещё уловки, чтобы удержать меня, человек? Думаешь, Лилия сможет остановить меня лучше?

– Если думаешь, что её убийственный взгляд не заставит тебя подчиниться, ты плохо знаешь Лилю.

– Если думаешь, что я не знаю своего разума, ты плохо знаешь меня, – ответил он, его дыхание обожгло моё лицо.

Я боролась с тем, как близко он был, и как интимно, и, чёрт возьми, страшно было противостоять Королю Кошмаров.

– Подожди минуту, – настояла я, пытаясь успокоить дыхание. – Я найду тебе одежду, чтобы ты не споткнулся, и соберу припасы.

Я бросилась в комнату Кости, порылась в ящиках и нашла штаны. Они были бы коротки для громадины Даемоса и, вероятно, не застегнулись бы на его могучем торсе, но чёрные – в самый раз под его стиль. Вина кольнула сердце, когда я схватила пару футболок Кости и швырнула в сумку. Забрала его куртку, валявшуюся рядом, и, порывшись на кухне, закинула всё, что под руку попалось – консервы, хлеб, термос.

Вернувшись в гостиную, я удивилась, увидев Даемоса на диване – сидел терпеливо, словно статуя. В глубине души я ожидала, что он тихонько проскользнёт в дверь, захлопнет её за собой, и она растворится в воздухе.

Я швырнула ему штаны и куртку и распахнула красную дверь, отшвырнув тапок.

Он наклонился, разглядывая меня своими тёмными глазами.

– Ты тоже идёшь?

– А ты ожидал другого? – фыркнула я.

– Нет, – признал он с усмешкой. – Я хорошо знаю твой нрав, и хотя у твоей сестры убийственный взгляд, он ничто по сравнению с твоим упрямством.

– Приму за комплимент, – сказала я, наспех царапая записку для Лили, мамы и Кости.

Напоследок я вернулась к запертому ящику, где мама велела хранить заряженное ружьё. Открыв замок, вытащила его, проверила предохранитель и засунула в сумку, вернувшись к Даемосу.

Даемос шагнул к двери, протискиваясь мимо меня. Когда его обнажённая грудь прижала меня к косяку, я почувствовала то, чего не ощущала несколько недель. Я почувствовала себя живой. Человеком. Я бросила блокнот на пол гостиной и шагнула в дверь, захлопнув её за собой, оставив троих единственных людей в людском мире, которые меня любили.