Сказка для Зои

– Конечно. Но ты не одна на этой улице. Путь к ним преграждают десятки прохожих. Многие из них, особенно девушки и женщины, облачены точно так же, как и ты, – в легкую одежду с широкими рукавами. В узорах, вышитых серебром и золотом, угадываются дальневосточные мотивы: цветы, мифические животные и экзотические рыбы. Такие платья, отдаленно напоминающие кимоно, с которыми их часто путают, называются «шэньи». Мужчины в большинстве своем одеты проще. Примечательны их конусообразные шляпы, защищающие от солнца. Ты замечаешь, что некоторые из этих шляп мокрые.

– Идет дождь?

– Отнюдь. Стоит теплая и солнечная погода. Просто, чтобы этот головной убор лучше охлаждал, его нередко окунают в воду перед тем, как надеть. Хотя следует понимать, что такие шляпы – отличительный знак простолюдинов, большинство из которых работает на открытом воздухе. Богатые сословия выделяются куда более вычурными нарядами, в которых красота орнамента уступает сложности и витиеватости узоров. Мужчины-аристократы, как правило, передвигаются в компании своих жен и дочерей на рикшах (извозчиках, которые тащат двухколесную повозку, взявшись за оглобли – жерди). Разглядывая окружающих людей, ты замечаешь, как слева от тебя выросла очередная повозка. Ее извозчик, словно не замечая тебя, упрямо движется в твою сторону.

– Я кричу ему, чтобы он остановился!

– Он не слышит тебя. Даже твои взмахи руками не дают результата. Старый, согбенный годами и тяжелым трудом старик, тянущий низко расположенные жерди, смотрит сквозь тебя. Телега, нагруженная кучей ящиков, накрыла своей тенью твою маленькую фигуру, – с нескрываемым довольством произнес рассказчик.

– В таком случае я отскакиваю в сторону и бегу к тротуару! – придумала решение Зоя.

– Тротуаров в те далекие времена еще не было, но твою мысль я уловил. Ты проворно уклонилась, избежав столкновения с повозкой, и, лавируя среди прохожих, которые тебя действительно не замечают, добралась до края улицы. Ты переводишь дух у живой изгороди, разделяющей грунтовую дорогу и дома. Здесь пешеходов заметно меньше – в основном дети и старики, не вписывающиеся в живой поток. Напротив тебя находится, по всей видимости, торговый квартал, который увешан многочисленными украшениями и плакатами. Пеструю улицу ежесекундно оглашают крики лавочников и разговоры торговцев на неизвестном тебе языке. Между торговым и жилым кварталами – в тени домов – пролегает узкая улочка. Позади ты видишь нескончаемые ряды однотипных домов, которые ведут к городским вратам.

– Хочу в торговый квартал! Посмотреть, какие вещи продавали в то время.

– Пока ты направляешься к торговым лавкам, твое внимание приковывает лазурное небо с редкими, словно робко нанесенными на него белой тушью, облачками. Точно купол, оно оберегает и город, и всю страну от любых невзгод. Оно вселяет в тебя чувство покоя и защищенности. Но вот ты приближаешься к заветным магазинчикам и останавливаешься перед первой же открытой лавкой, на самом краю улицы.

– Что же я в ней вижу? – нетерпеливо спросила девочка.

– Всевозможную керамическую утварь: кухонную, столовую и декоративную. Она поражает не столько разнообразием форм, сколько аккуратно выведенными узорами и даже целыми картинами на белоснежной поверхности: здесь и рисовые поля, напоминающие залитые водой широкие лестницы (их еще называют рисовыми террасами), и цветущие вишневые сады, обнимающие размашистыми розовыми ветвями вазы. Живописные пейзажи, стоит бросить на них взгляд, увлекают в другой мир. Есть здесь поделки и попроще – исполненные благородной простоты. На них можно увидеть либо один-единственный иероглиф, нанесенный искусной рукой каллиграфа (мастеров письма нередко привлекали к росписи фарфора), либо еле заметное узорчатое окаймление по краям. Если же не встречается ни того ни другого, то в глаза бросается искусство самого гончара, привлекающее взгляд плавными и аккуратными формами этих хрупких, как стекло, глиняных изделий. Такая посуда – главное украшение не только небольшого магазинчика, но и всей Поднебесной, как называют здешние края.

– Я могу взять себе одну тарелочку?

– Если отважишься украсть, – засмеялся рассказчик. – Тебя никто не видит. Но ты ведь не хочешь стать антигероем, верно?

– Я перелезаю через прилавок и забираю блюдце с рисунком вишневого сада, – хладнокровно заявила Зоя.

– Что же… Ты аккуратно перелезаешь через торговую стойку, не задевая ни одного предмета, и подходишь к полкам с фарфором. Вот ты протягиваешь руки к заветному трофею, но вдруг слышишь крик на неведомом тебе языке – он доносится откуда-то с улицы. В нем слышится что-то созвучное со словом «луна». Полагая, что твой коварный замысел раскрыт, ты оборачиваешься, но видишь, что взгляды прохожих, как и взгляд лавочника, устремлены отнюдь не на тебя. Все они смотрят куда-то вверх, без конца повторяя одно и то же слово. Словно в небе среди бела дня и вправду показался лунный диск…

– Что привлекло их внимание?

– Ты пытаешься увидеть источник всеобщего волнения, которое с каждой секундой нарастает все больше и, кажется, уже грозит перерасти в панику. Но из дальнего конца лавки тебе этого сделать не удается.

– Я забираю с собой фарфоровую тарелочку, – Зоя сделала особый акцент на этой части предложения, – и выхожу наружу, чтобы узнать, что там происходит.

– Без малейших угрызений совести ты выносишь из лавки незаконно присвоенное имущество и, стоя перед ней, возводишь взгляд к небу. Твои руки вцепляются в холодное блюдце с такой силой, точно оно остается единственным предметом, связующим тебя с этим миром.

– Что происходит?..

– Угольно-черные, словно опаленные огнем, тучи сгущаются над городом. Необъятная тень накрыла собой улицы и крыши домов. Впечатление, будто живописную палитру города разбавили черной тушью, ровняющей все цвета. На горизонте ты замечаешь что-то похожее на пару рубинов, инкрустированных в грозовой занавес. Когда туча, как живое существо, подалась вперед, оба камня, прежде находившиеся на некотором расстоянии друг от друга, соединились. Что бы это ни было, оно уставилось прямо на тебя.

– До чего же жуткая туча! – заключила было девочка, но детское любопытство перевесило: – Можно к ней приглядеться?

– Ты приглядываешься и различаешь два отходящих от тучи огромных уса, длинные, как колья, рога и ощерившуюся пасть с загнутыми клыками. Существо буквально пожирает тебя своим огненным взглядом. Под ним тебя саму начинает поглощать невидимое пламя, но не снаружи, а изнутри.

– Нужно уходить из-под его злобного взгляда! – решительно произнесла Зоя.

– В твоем распоряжении три пути. Первый – вдоль торгового района, пролегающий между лавками и людьми, так же, как и ты, встревоженными появлением страшного духа. Второй – по жилому району, ведущему к городским вратам. Учти, что они закрыты. И, наконец, третий – через темный переулок между двумя этими кварталами. Советую думать побыстрее – к городу стремительно приближается целый рой алых существ, которых ты не сразу различила на фоне их предводителя. Они целыми потоками вырываются из его глаз, ноздрей и пасти, словно ожившие языки пламени.

– Спрячусь-ка от них в переулке. На всякий случай иду по самому краешку улицы, чтобы меня не сбили. И крепко-крепко, – Зоя выделила эти слова так, будто жирно подчеркнула их фломастером, – держу свою тарелочку!

– Итак, едва не прижимаясь к живой изгороди, ты отступаешь к прогалине между жилым домом и магазинчиком, которую видела по пути сюда. По всей улице в панике суетятся люди, не зная, что им делать: кто-то бежит домой, запирая двери и баррикадируя ставнями окна; иные бросаются наутек из города с маленькими детьми и драгоценностями на руках; а некоторые, в основном пожилые люди и монахи в темно-синих и оранжевых одеждах, становятся на колени перед лицом превосходящих сил. Но не молят о пощаде, а зачитывают мантры – неведомые тебе заклинания, которые состоят из повторений священных звуков и гимнов дальневосточных учений. Носители древних знаний сжимают и перебирают в своих руках четки всевозможных цветов и размеров, символизирующие принадлежность каждого из них к одной из многочисленных философских и религиозных школ. Их последователи, оставив тысячелетние распри, сплотились перед лицом более серьезной – единой для всех – угрозы.

– А этот рой, о котором ты говоришь, далеко? Это ведь все драконы, да?

– Он уже давно вторгся в воздушное пространство города. Но это не драконы, а маленькие, недавно вылупившиеся дракончики. Они отмечают свой путь редкими вспышками оранжевого света – пламенным дыханием, вырывающимся из бесчисленных пастей в предвкушении человеческих жертв.

– А я-то думала, что они будут сильно отличаться от наших… – разочарованно произнесла Зоя.

– Ты действительно отмечаешь, что внешне они мало похожи на крылатых рептилий из знакомых тебе легенд и преданий. Их тело не отличается массивностью и больше напоминает змеиное туловище с шипастым гребнем на спине. Огромные и белые клыки не умещаются в пасти, напоминающей тигриную. Но самое удивительное – у них нет даже подобия крыльев. Они извиваются в воздушном потоке подобно речным змеям в родной стихии.

– Далеко еще до той улочки? Как бы не попасться ни одному из этих змеев на глаза.

– Благодарю за подсказку: когда тебя отделяет всего несколько шагов от заветного переулка, одно их этих созданий, опередившее своих собратьев, замечает тебя и несется вниз, вытянув перед собой смертоносные когти.

– Я прижимаюсь к земле!

– Ты прижимаешься к земле, и летучий змей, неуклюже пикируя, по неосторожности врезается в одну из крыш, сдирая по пути всю кровлю. Оглушенный этим столкновением, он слетает с нее, как с трамплина, оставляя продолговатый пролом в здании напротив. Так он проиллюстрировал древнее предназначение загибающегося кверху карниза – оберегать жилище от непрошеных духов. Конечно, если не упоминать того, что он выполняет еще и вполне практичную функцию водоотвода. Встав на ноги и войдя в переулок, ты видишь деревянный забор, через который при желании можешь перелезть…

– Ну, значит, перелезаю.

– Но с тарелкой ты этого сделать не можешь.

– Нет… – жалобно пискнула Зоя.

– Да, – безжалостно ответил рассказчик.

– Я ее перебрасываю через забор и перелезаю!

– Ты ведь понимаешь, что она разобьется? Фарфор необычайно хрупок.

– Тогда просовываю под забором.

– Внизу нет никакого зазора. Между досок тоже.

– Да чем тебе моя тарелочка не угодила?!

– Тем, что она не твоя.

– Ух, – насупилась девочка и взяла саркастический тон: – Я вдруг осознала свою вину, положила тарелочку на землю и мысленно попросила прощения у несчастного торговца фарфором. Изо всех сил стараюсь не плакать при этом.

– Ты бросаешь последний взгляд на прекрасный вишневый сад и проводишь рукой по гладкому фарфору, прощаясь с тарелочкой. Но трогательную сцену нарушает появившийся на поверхности рисунка отсвет пламени. Обернувшись, ты видишь пылающее здание, а над ним целый столп черного дыма, который сливается с таким же зловещим небом. Понимая, что разрастается пожар, ты поспешно перелезаешь через ограждение и пытаешься затеряться в лабиринте темных и безлюдных улочек. Ты не знаешь точно, куда идти, но следуешь единственному разумному решению – бежишь как можно дальше от огня. Во время этого отступления над твоей головой изредка проносятся чьи-то тени – тебя ищут, поэтому ты стараешься идти осторожно.

– Эй, не говори за меня, что я делаю! Но ты прав, я иду дальше.

– Прошу прощения, Зоя. Но у тебя сейчас все равно нет выбора… Вот уже какое-то время ты бредешь по тихим и спокойным улочкам, где, по всей видимости, редко ступает нога человека. Стены домов здесь грязные и неухоженные, ведь нет никакой необходимости в заботе о них с тыльной стороны улицы. Тишину нарушает отдаленный гул толпы на оживленных аллеях. Ты слышишь, как в страшном хоре сливаются испуганные крики мужчин и женщин, детский плач и приказной тон начальников стражи, решивших противопоставить древней силе мечи, копья и бамбуковые луки. Кстати, это растение, бамбук, здесь в почете не только у военных, но и у обычных людей. Недавно ты видела прохожих с корзинами, шляпами и даже сандалиями из этого злака, который часто заменяет древесину на Дальнем Востоке.

– Это все безумно интересно, но куда я вообще иду? Пожар остался далеко позади?

– Тебе пришлось залезть на забытые кем-то ящики, чтобы это узнать. Поднимающийся к небесам дым теперь на большом расстоянии от тебя – он заволок собой весь горизонт. У тебя закрадывается подозрение, что город жгут не как попало, а стараются взять в огненное кольцо, которое впоследствии будет постепенно сужаться. Точно силок для ловли хитрого и маленького зверька. Возможно, даже рыжего.

– Во-первых, я не зверек, – надула губы девочка, – а во-вторых, я хочу по этим коробкам забраться на крышу, раз этому лабиринту нет конца.

– Не боишься драконов?

– Убегу от них, если будет нужно! Я же маленькая и хитрая, ты сам сказал.

– Ну хорошо. Ты самоуверенно взбираешься на крышу, видя, что солнце преодолело уже половину дневного пути и неспешно начинает клониться к горизонту. А горизонт почти полностью слился с чернеющим небом – туловищем исполинского дракона. Ты чувствуешь, что сами небеса, бывшие недавно надежной защитой, обратились против тебя. Зато догадка по поводу ловушки, устроенной ящерами, оказалась верна: север и юг города охвачены огненным шлейфом, и ему уготовано сомкнуться на востоке, чтобы отрезать последний путь отступления из этого пекла.

– Тогда я просто буду бежать по крышам на восток, чтобы смыться из города, пока не поздно. Он обречен.

– Положительные герои у тебя не в почете, да?

– Я ребенок! Как я могу противостоять огромным ящерам, которые дышат огнем?

– Ну, могла бы попросить подсказку у меня. Но твое положение действительно безотрадно, не спорю. Итак, ты бежишь по пологим крышам, стараясь держаться карниза – наиболее ровного участка на них. Планировка улиц или, вернее, узких улочек в этой части города позволяет без труда перепрыгивать с одного дома на другой. В такие моменты ты можешь различить внизу толпы людей, бредущих в том же направлении, что и ты. Через них стремительно прорываются стражники и солдаты в необычной броне, напоминающей драконью чешую. Несмотря на кажущуюся громоздкость, она не умаляет их стремительного шага.

– Человек в доспехах не может так быстро передвигаться! – возразила Зоя.

– Безусловно, любая одежда, а тем более броня, сковывает движения. Но та, которую ты видишь на стражниках, называется ламеллярной. Она состоит из сотни пластин, скрепленных между собой тканевым шнуром, и обеспечивает более свободное движение по сравнению с большинством доспехов западного образца. Хорошая защита бывает страшнее грозного оружия, доложу я тебе.

– Ладно-ладно, уяснила, мой сенсей! – закатила глаза девочка.

– В нашем случае уместнее сказать «шифу»2, – улыбнулся рассказчик. – Грациозно перепрыгивая через небольшие просветы между домов и взбегая по пологим крышам, чтобы оказаться на другой их стороне, ты с неменьшим проворством уворачиваешься от взглядов пролетающих мимо драконов. Чтобы наверняка скрыться от преследователей, ты периодически ныряешь обратно в лабиринт улиц и затем вылезаешь в другом месте.

Со временем дракончиков становится значительно меньше.

– Надеюсь, они отступают.

– Как бы не так. Скорее всего, их основные силы распределены по периметру города, чтобы поддерживать кольцо огня. На твое счастье, оно еще не замкнулось – впереди, на востоке, по-прежнему виднеется широкая брешь. Через нее ты, как я понимаю, и стремишься выбраться из города.

– Именно так, – подтвердила Зоя. – Очень сильно стремлюсь.

– Вот ты дошла до края очередной крыши и чуть было не сорвалась вниз – дальше бежать некуда. Здания расходятся влево и вправо, открывая твоему взгляду большой и роскошный сад. Кроны деревьев в нем кажутся тебе смутно знакомыми. Море изумрудных листьев, которое ты только и можешь различить с такой высоты, местами рассекают розовые волны, а усиливающийся с каждой минутой ветер доносит до твоего слуха приветливый шелест раскинувшейся посреди города рощи. Этот же самый ветер, по-видимому, не позволяет драконам замкнуть кольцо огня на горизонте. Это дает тебе хоть и небольшое, но все-таки преимущество во времени. Как ты им распорядишься?

– Хм… Ну, мне интересно увидеть, что это за сад такой. Я спускаюсь, но пока не вхожу внутрь.

– Пока ты искала место, чтобы спуститься, ты отметила, что наперекор умершим краскам города сад все еще сохраняет свою живую палитру.

– Значит, что-то оберегает его! – догадалась девочка.

– Не исключено. Наконец ты спрыгиваешь на брошенную кем-то телегу, нагруженную мешками, и по ней спускаешься на мостовую, которая окаймляет рощу. Наконец ты можешь лучше ее рассмотреть. «Конечно! – думаешь ты. – Вот почему она вызвала такой отклик в сердце при первом же взгляде на нее!» Это было то самое место, что изобразил неведомый художник на полюбившейся тебе фарфоровой тарелочке. Эта ожившая картина вызывает в тебе еще больший трепет: ласкающая взор игра красок дополнилась чудесными древесно-цветочными ароматами, которые осторожно нашептывает голос ветра. Размеренное дыхание жизни угадывается в покачивании ветвей. Роса, серебряными иглами срывающаяся с вечнозеленых листьев, омывает узкие тропинки неслышным дождем. Создается впечатление, что не сад был искусственно разбит посреди величественного города, но, напротив, сам город призван быть стражем этого места, которое кажется данью естеству в его первозданном виде.

– Будет грустно, если такая красота сгорит, – сказала Зоя. – Теперь я хочу остановить пожар.

– Понимаю, истинный эстет ценит искусство превыше человеческих жизней… – растерянно констатировал рассказчик. – Развитие событий зависит от тебя. Не забывай только, что скоро огненное кольцо замкнется – когда город со всех сторон будет окружен пламенем, бежать будет уже некуда.

– Тогда я пойду в сторону выхода из города через этот сад, чтобы рассмотреть его по дороге.

– Только ты ступила на тропинку, как поняла, к своему удивлению, что перенеслась далеко за пределы того места, в котором бушует пожар. Но не в пространстве, а во времени – на многие тысячелетия назад. Чтобы разубедиться в этом, ты снова окинула взглядом богатые дома, окружающие сад, и нависающее над тобой черное небо. Но ты больше не ощущаешь давящей атмосферы, что навалилась с прибытием драконов. Наперекор всему в твоей душе воцарилось умиротворение, такое же, какое ты ощущала в самом начале своего путешествия, когда устремляла свой взгляд к мирному голубому небу. С этим чувством – будто бы кто-то невидимый тебя защищает – ты и двинулась вглубь рощи. Знакомая тебе по рисунку вишня, на тонких ветвях которой распустились розовые, словно выкрашенные вручную листья, чередуется с низенькими и высокими деревьями не менее интересного вида: ствол некоторых из них достигает больше метра в обхвате, а лепестки отдаленно напоминают двулистный клевер. Это самый древний род деревьев, известный человечеству, – гинкго, или «утиные лапы». Его еще иногда называют деревом молодости – благодаря чудодейственным семенам, помогающим сохранять ясность мышления во взрослом и пожилом возрасте. Такое свойство сильно ценится народом, который считает главным в этой жизни здоровье, молодость и долголетие.

– Так это волшебное растение или настоящее? – в замешательстве спросила Зоя.

– С ним связано немало красивых легенд, но само дерево совсем не выдуманное. Упомянутое мной свойство подтверждают многочисленные врачи и ученые. Все же не следует так легко отмахиваться от древних преданий и многовековой мудрости: и то и другое рождается не на пустом месте.

– Значит, это волшебство наяву!

– Хорошо сказано. Ну что же, идем дальше. Помимо розовой вишни и ярко-зеленого гинкго, ты видишь и деревья, более привычные твоему глазу: дубы, клены и каштаны. Они возвышаются посреди раскинувшегося по обе стороны от тропинки океана орхидей, хризантем, лилий, роз, камелий, пионов и прочих цветов неизвестного тебе названия. Разглядывая во время своего неспешного моциона (прогулки) это многоцветье, ты не сразу заметила, как перед тобой возникло не то озерцо, не то пруд идеально круглой формы. Вокруг него таким же ровным кольцом расступаются деревья, чтобы ускользающий свет дня смог исполнить танец на глади древнего водоема.

«Дух вишнёвого сада» (Мария К. Тимухина)

– В этом водоеме есть что-нибудь интересное? Могу я заглянуть в него?

– Ты приближаешься и видишь одиноко мечущегося почти у самой его поверхности белоснежного карпа – по всей видимости, единственного обитателя и этого озера, и сада в целом. Его перемещения сначала показались тебе хаотичными (то есть беспорядочными) и бессмысленными, будто его стесняет такое маленькое пространство. Но стоило немного приглядеться, как и ко всему в этом мире, и ты увидела в этих метаниях вполне четкую закономерность – карп вырисовывает невидимый символ. Это существо явно знает о твоем присутствии и старается сообщить тебе нечто важное. Когда ты пытаешься различить в его непонятных – или кажущихся таковыми – движениях последовательность, твое внимание привлекают его сапфировые глаза и отливающая белым золотом чешуя. Она имеет мало общего с рыбьей и больше напоминает покров рептилии и доспехи воинов, которых ты видела недавно.

– Могу я погладить этого карпа?

– Ты протягиваешь руку над озером, и карп, к твоему удивлению, подплывает достаточно близко, чтобы ты могла до него дотронуться. Но гладить его оказалось не особенно приятно – ты немного поводила рукой вдоль грубой, шершавой чешуи. Слизь, как у обычных рыб, ее не покрывает. Чешуя обдает тебя странным, почти что морозным холодом. После того как ты его «погладила», житель озера вернулся к своему прежнему занятию, вырисовывая загадочные символы в воде.

– Я всматриваюсь в эти символы, чтобы понять, что он рисует.

– Тебе понадобилось некоторое время, чтобы запомнить каждое движение карпа, но терпение было вознаграждено, и ты различила вот такой значок. – Рассказчик показал Зое иероглиф 龙 в своем блокноте. – Догадываешься о его значении?

– «Карп»?.. «Озеро»?.. – Зоя задумалась над загадкой. – Может быть, «дракон»? Или…

– Когда ты произнесла последнее слово, – перехватил девочку рассказчик, – доселе прозрачное озеро наполнилось синим светом, скрывшим все происходящее под водной гладью. Он залил собой все окружающее пространство: все до единого цветы, окаймляющие берег, приобрели гиацинтовый оттенок, а листья ближайших деревьев налились лазурными красками. Наконец, на самой поверхности озера поочередно начали вспыхивать жемчужные точки, придающие ему схожесть с ночным небом. Они напомнили тебе неведомое созвездие.

– Я хочу соединить эти точки между собой, чтобы узнать, как оно выглядит.

– После того как ты коснулась одной из них, она вспыхнула с новой силой, и ты почувствовала необычное тепло на кончиках пальцев, будто их обдало ласковым, не способным причинить тебе вреда пламенем. То же самое произошло и во второй раз, но с тем лишь отличием, что между двумя выбранными тобой светилами теперь протянулась серебряная нить. Продолжая зажигать все новые и новые звезды, ты видишь, как этих нитей становится все больше. Сначала стали различимы крылья, за ними появился хвост, мощное туловище с огромными лапами, длинная шея и голова, увенчанная парой небольших рогов… Тебе сразу бросилось в глаза резкое отличие этого дракона от тех, которые ведут на кое-кого охоту: лишенные крыльев и мощных лап, они больше напоминают воздушных змеев.

– Есть игрушка, которая так называется! – просияла Зоя.

– Безусловно, есть, – улыбнулся Ник. – Эти мифологические существа и подарили название одноименному китайскому аппарату. Задолго до нашей эры он наводил страх на полях сражений, а потом использовался метеорологами для прогнозирования погоды и геодезистами, чтобы узнать рельеф местности с высоты птичьего полета. Так что это не просто «игрушка». Но вернемся к нашему повествованию. Когда ты приметила разницу между драконами Запада и Востока, вспышка света на секунду ослепила тебя и погрузила в тишину ночи, которая уже вовсю властвует над городом. Когда ты снова открыла глаза, то увидела, что фосфоресцирующая (то есть светящаяся) картина вернулась к своему изначальному состоянию: озеро утратило цвет ночного неба, а раскинувшуюся вокруг него поляну укрыла тень дремлющего теперь леса. Ты кинулась к воде – в ней не было больше удивительного карпа, и ты почувствовала, как сакральная сила, недавно исходившая от озера, исчезла. Очевидно, именно оно вдыхало особую жизнь в это место, которое больше не кажется тебе умиротворенным. Мир со всеми его тяготами и заботами снова обрушился на твои плечи.