Корни

– Нет. Я абсолютно ничего не знаю, даже её девичью фамилию.

Кайл ударил босса по щеке. Не сильно, но тот упал на стол. Он не ожидал этого, словно тигр напал на дрессировщика.

– Я увольняюсь. И да, никаких доказательств у нас нет, вы можете идти. Не слушайте этого пердуна.

Кайл уже не обращал внимания ни на удивлённый взгляд Брина, Стэна и Алекса, ни на ор Сола. Он оставил значок и пистолет и покинул кабинет. За ним чуть погодя вышли и парни. Стэн ничего не сказал, а Лёха попрощался на ломаном английском:

– Гудбай, шериф Вайлет! – И пускай он ошибся в произношении, он чувствовал себя победителем. Хотя и ничего практически не говорил.

8

Стэн и Лёха стояли на улице. До сих пор лил дождь. Из участка никто не выбегал, не пытался их затащить обратно. Кайл оказался прав.

– Кайл сказал, что в документах ничего не сказано о Маргарите, рождённой 13 ноября 1943 года.

– Угу, – они не смотрели на друг друга. Оба глядели куда-то в даль.

– Но он сказал, что в тот день родилась некая Мария Гаррета. Итальянка.

– Мария Гаррета. Мар… Гар… – Лёха начал догадываться.

– Маргарита. Почему она переехала в Россию?

– Не знаю, никогда не интересовался этим.

– Ну ещё не поздно узнать ответы, возвращаемся в больницу?

– Ты думаешь, что она нам что-то расскажет?

– Хотя бы посмотрим на свидетельство о рождении Марии Гарреты. Наверное.

– Ладно, пошли. Всё равно уже промок до нитки, мокрее не стану.

Они вернулись в здание больницы. Стариков у входа уже было поменьше, но, тем не менее, они продолжали разглядывать чужеземцев. У некоторых из них на лице была странная, даже глупая улыбка. Ливень не прекращался, они были полностью мокрые, но при этом лыбились как маленькие дети, которым разрешили съесть шоколад или ещё чуть-чуть поиграть в приставку. А у некоторых были такие лица, будто они в первый раз увидели дождь. Или же в последний.

Алексей и Стэн зашли внутрь. Их встретила всё та же женщина, при виде Лёхи она вздрогнула. Переводчик ещё раз поздоровался, и парни прошли вглубь коридора, к палате Марго. В этот момент оттуда вышла та медсестра, Коралина, плотно закрыв за собой дверь.

– О, здравствуйте, ещё раз, – одарил её своей лучезарной улыбкой Стэн.

– Что вы здесь делаете? Если вы к пациентке, то она отдыхает. Организм очень утомлён.

– Коралина, вы что-нибудь знаете о Марии Гаррете? Это имя вам знакомо?

Медсестра сразу изменилась в лице. Она выглядела так, будто её застукали за чем-то непристойным.

– Нет. Впервые слышу. Кто это?

– Нам подсказал один человек, что в хранилище нет документов о бабушке Алекса, но есть информация о Марии Гаррете. Как думаете, может ли это быть один и тот же человек?

– Не могу сказать.

– Угу, ясно. А можно нам попасть в хранилище, или где вы храните свидетельства о рождении?

Коралину удивила наглость Стэна, туда можно попасть только некоторым сотрудникам больницы, не более.

– Нет. Посторонним туда вход запрещён.

– А вы же туда можете пройти?

– Да, но… – тут девушка осознала свою ошибку. Нужно было соврать, но уже поздно.

– Вы можете поискать информацию о Марии? Прошу вас, нам это очень важно.

Нужен был план отхода. Срочно.

– Время уже почти пятый час. Вы обедали? Вы насквозь промокли! – Она обратилась к Лёхе. – Алекс, В Ы Х О Т И Т Е Е С Т Ь? – Спросила она громко, медленно и чётко. И он её понял, молча, но охотно кивнув головой.

– Джентльмены, моя смена на сегодня кончилась, могу ли я пригласить вас ко мне домой, на обеденный ужин? Я так называю приём пищи, который уже слишком поздно называть обедом, но ещё рано ужином. М? У меня дома картошка и жаренная курица.

– Ну, если вы так настаиваете.

– Я настаиваю, – Она подумала: – «А теперь он ведёт себя очень даже любезно. Ну конечно же, курица с картошкой это не документы под грифом секретно».

– Спасибо вам.

9

Они сидели за обеденным столом. Комната была просторной, но из-за неудачного цвета обоев, тёмно-зеленого, стены давили. Над столом висела небольшая люстра, через маленькие окна попадало не так много света, как хотелось бы, поэтому хозяйка дома включила освещение. Одна из четырёх лампочек перегорела, вторая постоянно мерцала. Свет был тусклым. Лёша представлял себе более аппетитный ужин: с корочкой, тёмной жаренной кожицей, под которой спряталось белое и нежное мясо птицы. Всё это в соку и окружено золотисто й ароматной картошечкой. На деле же мяса в кусках курицы оказалось немного, да и оно было очень жестким. Картошка же была безвкусной. А этот жирный сок… Лучше бы его там не было. Тёмный, густой, будто кровь в перемешку с нефтью. В углу играл проигрыватель, на котором крутилась пластинка довоенной музыки. Стэн и Алексей сидели с одной стороны прямоугольного стола, Коралина и её маленькая дочь, лет восьми, с другой. Место по центру пустовало. Стэн постоянно о чём-то общался с медсестрой, а Лёха, как и дочка женщины, сидел и молча ел не самый вкусный ужин. Иногда он поднимал глаза и видел девочку, которая, видимо, была такого же мнения о еде. Он решил немного развеселить девчушку, и показал два пальца у рта, будто его тошнит. Она рассмеялась. Но на них тут же обратили внимание. Коралина на дочурку, а Стэн на Лёху.

– Алексей, что вы делаете? Это же неприлично!

– О, простите. Я наелся, сэнк ю! – поблагодарил хозяйку за ужин Лёха.

Стэн, похоже, сделал тоже самое. Только, видимо, более «пафосно». Коралина забрала тарелки. Тут послышались звуки со стороны прихожей. Кто-то пришёл. Это был глава семейства. Стэн сразу пошёл знакомиться. Может, из-за того, что Алексей не был носителем языка, как все они, а может он имел скрытый талант детектива, но он замечал то, чего не замечал Стэн.

Они пожали руки. Мужчину звали Герберт, как английского фантаста. Он был плечист, тоже с усами, как Уэллс, и короткой причёской цвета земли. На самой макушке была лысина, словно озеро среди леса. Его улыбка была шире, чем у Стэна, но от неё веяло холодом. Так бывает, когда эмоции не искренние, когда внешняя доброжелательность лишь имитация.

Тем не менее явного конфликта не было. Мужчины что-то обсуждали, Герберт на чём-то настаивал. От всей этой ситуации у Лёши случилось дежавю, в первый раз в жизни. В тот момент он понял, что такое чувство дереализации. Ему казалось, что всё происходящее – сон, этого нет на самом деле. Пока он испытывал новое и странное чувство, Герберт добился своего: он лишь хотел довезти гостей до дома.

Они попрощались с Коралиной и сели в машину Герберта. Он довёз их быстро, но Алексею показалось странным, что такой улыбчивый и дружелюбный с виду человек, ничего за поездку не рассказал. Хотя, может они со Стэном уже всё обсудили? Вряд ли.

Он довёз парней до домика у церкви, где они поселились, и поехал обратно. Но не просто поехал, он будто опаздывал туда.

– Приятные и гостеприимные люди, не так ли? – произнес Стэн, провожая взглядом сорвавшийся с места автомобиль.

– Ты ничего странного не заметил?

– Нет? А что именно?

– Ну не знаю, может у вас здесь менталитет иной, но когда у нас в семье с работы возвращался батя, я бежал встречать его. А эта девчушка, она просто куда-то быстро исчезла. Будто боится его.

– Ну…

– И что вы так долго обсуждали? Он предлагал отвезти нас, верно?

– Да.

– А ты отказывался?

– Ну да, но там ещё и Коралина почему-то была против.

– Почему-то?

– Ну, она просто говорила мужу, что ему нужно отдохнуть, и все дела.

– Ага, сначала вся любезная приглашает нас к себе, а потом мягко даёт понять, что нам пора валить. И валить на своих двоих. Не кажется ли тебе это странным?

– Ты думаешь, что с этим Гербертом что-то не так?

– Нет. Я уверен в этом.

– Да?

– Я из русской деревни, там каждый второй бьет свою жену. И сразу видно, кому с мужем повезло, как у нас в семье, а кому нет.

– Но синяков у неё вроде нет.

– Может он бьёт по телу и ногам. А она скрывает это.

– Но зачем? Какой смысл скрывать это, Алексей? – Стэн явно заволновался, он не хотел в такое верить, и думал, что поставил своим вопросом русского в тупик. Но тот спокойно ответил:

– Потому что любовь та ещё сволочь и делает она с людьми ужасные вещи. Как депрессия, только наоборот: ты видишь одни положительные моменты, не замечая ничего другого, даже если в маленькой комнатушке огромная рыжая лошадь.

Стэн стал ещё более мрачным.

– Ладно, пойду прогуляюсь.

– Уже вечереет, Алексей, как же запрет священника?

– Ты веришь этому деду?

– Об этом же предупредили и Коралина, и Герберт.

– Значит вернусь на рассвете. Не ссы, город небольшой, не потеряюсь, – Парень двинулся в сторону двери.

– Может вам пригодится переводчик?

– Э, не, спасибо. Спокойной ночи! Пойду искать здесь клуб, даже у нас в деревне он есть.

10

Сразу как Лёха завернул за угол, его маска оптимиста спала: глаза сразу же намокли, дыхание стало тяжелым, держался из последних сил, чтобы не разрыдаться прямо сейчас. Он чувствовал себя опустошённым и очень уставшим. Ноги хлюпали по лужам. Улицы пустовали. Казалось будто город вымер. Но только казалось.

На самом деле большая часть жителей, основную массу которых составляли старики, легла спать. Немногочисленные молодые люди же, сразу как солнце зашло за горизонт, отправились на окраину города, к небольшому зданию с неоновой вывеской. Бар «У Боба», известный среди местных как «Воскрешение». Он принадлежал местному улыбчивому старичку по имени Боб «Святой друг» Стоунз. Почему святой друг? И почему «Воскрешение»? Среди местных есть легенда, над которой, правда, иронизируют молодые, что Боб Стоунз – это выживший Бадди Холли. Отсюда название бара и прозвище Боба, Holy Buddy – святой друг.

Днём это почти пустое место, где можно услышать как в шкафах тараканы дерутся с мышами. Но ночью оно оживает. Включаются хиты 1960-х. Достаётся вся выпивка. И появляются пьяные, весёлые и будто вечно молодые люди.

Среди них оказался и Лёха. Бар был небольшим, людей оказалось много, поэтому Алексею пришлось пробиваться через толпу к стойке. Все танцевали твист под Битлз. У стойки людей было не меньше: Боб в одиночку не успевал всем налить.

Наконец Алексей смог опереться на стойку, на которую выплескивалось огромное количество алкоголя, и это чувствовалось. Он стал изучать ассортимент, что стоял за спиной бармена. Всё как в салунах в тех фильмах про ковбоев. Алексея заметил Боб и что-то крикнул ему, пока наливал пиво другому клиенту. Но тот ничего не понял. Да даже если бы и понял, то что дальше? Он даже не знал, что хотел выпить.

«Ладно, пойдем по классике», – подумал он и крикнул:

– Виски, плиз!

Бармен кивнул. Закончив с пивом, он подошёл к Алексею и уже спокойно назвал цену. Лёха молча дал ему купюру. Боб налил стакан настоящего американского виски (или же канадского?). Парень его понюхал и сморщил нос. Пахло хуже, чем батин самогон. Да и на вкус он ожидал лучшего. Но пойдет.

Первый глоток – ничего. Второй – тоже. Третий. Четвёртый. Вот и пустой стакан. Но Лёха ничего не чувствовал. Мысли никуда не ушли. Бабушка всё так же умирает в больнице. Может надо было пойти к ней, провести вместе последние часы её жизни? Но он уже здесь. Вроде только пришёл, а деньги уже почти кончились. Выпит четвёртый или шестой стакан, гусь его знает. Кажется, он начал понимать бармена. Или же нет. Да и себя он уже не понимал. Единственное, что было ясно – если он встанет со стула, то упадёт.

И пока парень пытался сообразить, что делать дальше, справа от него появилась персона в сапогах, как у ковбоев, джинсовых шортах, которые были короче чем у него трусы, разноцветной футболке с неясным узором и рыжими длинными волосами. В левой руке она держала сигарету, в правой купюры. Заказала какой-то коктейль со льдом кофейного оттенка. Тут она повернула голову к Лёхе, и он узнал её лицо: это та девушка из кафе, где они завтракали.

Он попытался выдавить из себя хоть одно слово, но чёрт, язык не мог. Да даже если бы мог, он напрочь забыл английский, даже то проклятое слово на английскую букву «H», которое заменяет здесь приветствие.

Она засмеялась.

«Ты ей нравишься. Круто. Может это Памела Андерсон? Чокнись с ней и выпей».

Алексей поднял стакан, но тот был совершенно пуст. Она заметила это, и махнула бармену, чтобы он сделал второй коктейль, для Лёхи.

Девушка протянула стакан, сказав «уайт рашн». Да, это он расслышал хорошо.

«Это она меня так назвала? И что это означает?»

Они чокнулись.

«Холодное кофе со сливками. И алкоголем. Неплохо. Очень даже неплохо».

Она о чём-то спросила Алексея. Видимо, о коктейле. Но он не думал об этом. Он смотрел в её глаза. Словно в изумрудную гору упал метеорит, оставив в ней чёрный кратер. Вот такие были глаза. А её улыбка: красота в простом. Обычная, ничем вроде не примечательная. Но такая завораживающая. Эти ямочки. Эти тонкие губы. Немного веснушек. И рыжие прекрасные волосы.

Тут её кто-то подозвал. Лёха не заметил кто это сделал, и может оно к лучшему. Но когда девушка встала, неожиданно он вспомнил курс английского из начальной школы:

– My name is Alex, what’s yours? – он протянул ей ладонь.

Она всё так же мило улыбнулась, пожала руку и шепнула на ухо имя, а после растворилась в толпе. Заиграл тяжёлый рок всё тех же Битлов.

I want you, I want you so bad.4

Лёха подскочил с места, попытался догнать её, но не нашёл. Он выбежал на улицу, сорвал со столба какую-то бумажку, нашёл ручку в кармане и написал корявым пьяным почерком: «Susej»5. Её зовут Сьюзи.

11

Лёха был пьян. Ноги спотыкались о воздух. Мысли путались. Живот протестовал.

Этот мир начал растворяться. Будто его окружала фиолетовая дымка, он, как кот Шрёдингера, в суперпозиции. Здесь и не здесь одновременно. Тело двигалось на автомате, пока его разум находился где-то по ту сторону мира. Откуда-то из глубин разума играла музыка. Может, она доносится из клуба? Может, он сошёл с ума?

Лёха не знает.

Он идёт.

Он ползет.

Он – животное. Стоит на четвереньках и рычит, словно раненный зверь. Рычит, пока из его тела выходит «уайт рашн». Выходит туман. Выходят сомнения. Возвращается разум.

Он находится в каких-то кустах. Его передние лапы в луже собственной рвоты. Изо рта медленно стекает длинная и мерзкая слюна, она воняет самыми ужасными запахами. Как и руки. Да, это руки. Лёха снова стал человеком.

К нему вернулось обоняние. Теперь он чувствовал, как от него воняет потом и рвотой.

К нему вернулся слух. Он слышал сверчков, они окружали его, и их очень много. Целый хор.

К нему вернулось зрение. Он видел звёзды на небе, и они были особенно яркими. Луна вообще напоминала второе солнце.

Но кроме природы он заметил ещё одно.

Он слышал человеческие голоса. Несколько людей. Где-то рядом.

Он увидел их. Все в чёрных плащах стояли в кругу. Их было чётное количество. Но тут Лёха заметил ужасную вещь: в руках у каждого участника этого собрания была голова животного. Кролика, либо кошки. И головы чередовались: кошка – кролик – кошка – кролик… да, их здесь четырнадцать.

Асфальт вокруг них весь был в крови. С голов животных стекали капли.

«Что происходит?» – задался вопросом Алексей. От ужаса он протрезвел.

Тем временем появился ещё один участник. Самый главный. Тот, без которого этого собрания не произошло бы. Старик, тот самый, которого они повстречали сегодня утром, когда приехали в город. Он так же улыбался, в его глазах не было страха. Может, немного печали, совсем чуть-чуть.

Он встал в центр круга, завыл, будто от боли и упал на асфальт. Ноги больше не слушались его. Муки продолжались ещё некоторое время. Вскоре, кто-то из участников, высокий и худой, казавшийся Лёхе знакомым, достал из плаща длинный меч. Он блестел в свете уличного фонаря. Человек подошел к старику, взял его за подбородок и что-то сказал. Тот уверенно кивнул в ответ. Тогда высокая фигура с мечом помогла встать ему на колени, на большее он уже не был способен, подняла над ним меч и…

«Нет, нет, нет! Не может быть! Он сейчас отрубит ему голову!»

Сильный удар пришелся ниже шеи. Меч сломал ключицу и упёрся в позвоночник. Правое плечо старика повисло. Если бы меч прошёл глубже, то его бы разрезало по диагонали.

Он до сих пор был жив и кричал от боли. Кровь лилась, била ключом, пока палач пытался достать меч из тела. В это время остальные участники не сдвинулись с места, никто даже ничего не произнёс. Все они продолжали стоять и держать в руках головы животных.

Наконец клинок вырвался с мерзким звуком хлюпанья и треска. В этот раз палач действовал быстро: острие меча он вонзил в голову ещё живого старика, превратив его лицо в кровавое месиво. Старик погиб.

Палач тяжело выдохнул и сел рядом с телом. Все остальные сразу же окружили их, скрыв эту картину от Лёхи.

Глава V. Цикл

1

Лёха не отрывал глаз от этого ужаса. Ему было страшно и мерзко, но он, словно под гипнозом, продолжал сидеть в кустах в луже собственной рвоты и следить за «сатанистами».

Они тем временем достали виниловый проигрыватель (зачем?) и поставили пластинку. Заиграла песня «The Lion sleeps tonight» группы The Tokens. На всю улицу зазвучал высокий голос солиста. В другой обстановке это, возможно, успокоило бы Лёху, но сейчас песня звучала максимально жутко.

В это время люди в плащах копошились вокруг тела, пока убийца сидел на холодном багровом от крови асфальте. Они погрузили тело в мешок и стали его уносить. Кто-то помог палачу подняться.

Откуда-то раздался кошачий крик. Возможно, два кота не поделили территорию и начали бой. Они визжали, словно солисты кошачьей death-металл группы.

«Сатанисты» обернулись на звук, Лёха же натурально испугался и чуть не закричал. Палач обернулся в его сторону. Парень увидел два голубых глаза. Его обнаружили. «Сатанист» указал на кусты, где сидел русский, пытаясь сказать остальным, но Лёха рванул изо всех сил. В ту же самую секунду он окончательно протрезвел, стал как Владимир Куц, и побежал что есть мочи.

Ночная пустая улица. Перепуганные кошки кругом. И Лёха, несётся куда глаза глядят, главное, подальше отсюда. Он уверен, что слышит их. Уверен, что они бегут за ним, что палач уже готовится разрубить Лёху также, как и старика. И эта надоедливая песня в голове.

А-вима-уэ, А-вима-уэ, А-вима-уэ, А-вима-уэ

Сердце бешено колотилось, он чувствовал, что стрелка его внутреннего тахометра опустилась до самого предела, даже ниже. Парень решил срезать, и побежал через участки, через деревья. Ветки больно били по лицу, но он не сбавлял скорость. Мчался, пока не увидел церковь. О, как же ему хотелось, чтобы это была его родная церковь, что находится у него в деревне. Но увы, это не она. Это всё та же американская церковь, всё тот же американский город, всё та же американская Америка.

Он пронесся мимо, залетев в дом, где на первом этаже его ждал Стэн.

– Что случилось?

– Замолчи! – Лёха сразу же закрыл за собой дверь, хотя понимал, что она не защитит от меча. Тот палач может запросто повторить знаменитый момент из «Сияния» Кубрика.

– Что ты видел?

– Сатанисты!

– Что?

– Они убили старика! Надо срочно вызвать полицию! Сука, здесь же нет телефона, да?

– Спокойно, у меня есть сотовый. Я сейчас позвоню шерифу Уоллету. Успокойся, присядь.

– Да они этого Вайлета своим мечом запросто порубят.

Лёха упал на старый диванчик. Стэн взволнованно заговорил по телефону.

Алексей почувствовал усталость. Захотелось спать. «Нет, нельзя. Они могут нас найти. Нужно забрать Бабу Марго. Вдруг она будет следующей?»

– Сказали, что займутся этим завтра. А пока порекомендовали закрыть двери и окна и быть начеку. Жуть! Алексей?

Он уже спал.

2

Вы открыли глаза. Всё черно-белое, нарисованное карандашом. Ваши руки, стол за которым вы сидите, люди окружающие вас – всё это набросок, который ожил и начал двигаться. На столе вы наблюдаете бал. Маленькие кавалеры и дамы кружатся в вальсе, аккуратно обходя столовые приборы, бокалы и блюда. Они начинают медленно подниматься, улетать в пространство. Вы оглядываетесь и видите, что стол идёт полукругом. Конца его не видно, но он явно изгибается. И отовсюду поднимаются тысячи таких маленьких пар. Все вместе они напоминают снег. Снег, который плюёт на законы физики и уходит к небу. Вы поднимаете голову и видите прекрасную огненную даму в маске лисы. Она предлагает вам танец.

Вы отказываетесь.

Резко всё меняется. Наступает ночь, лес, огонь. Вы в кругу, перед вами старый дуб. Некий обряд. Перед дубом сидит человек с раскрытой книгой, он читает заклятие. Из дуба на вас выпрыгивает волк с безумной улыбкой. В его лапах меч, ловко его раскручивает над головой. И протыкает вас им насквозь. Вы даже не можете упасть на землю, ведь орудие, пробив тело, упёрлось в один из корней дуба.

Волк подошёл к вам вплотную. От этой улыбки несёт холодом и ужасом. Он шепчет вам заклятие на латыни: aec eoc voflt vyuege azohuy, gegcbv sjo azohuy v pgiazociyio. ba fvi ao uda pnwfrp.

А после одну руку убрал за спину, а вторую поднял перед собой, сжав её в кулак. Сделал несколько движений, словно стучал в дверь. Звука, конечно же, не было. А после Волк исчез.

И тут вы слышите стук в дверь.

3

Алексей подскочил с дивана. Он не понимал, где он и какой сейчас час. Только спустя несколько секунд до него дошло, что сейчас раннее утро, он в домике, который ему и его переводчику Стэну любезно предоставил священник. И что сейчас кто-то грозно стучится в дверь. Алексей выглядел растерянным и напуганным. Он не знал, что делать. Бежать через окно или защищаться?

Стэн спустился со второго этажа, поздоровался с Алексеем и открыл дверь. Стучавшим оказался Отец Джош. Выглядел он ещё более устрашающим, чем в прошлый раз. Грозный взгляд, эти острые скулы и рост. Теперь он смотрел на парней свысока, словно учитель смотрит на провинившегося ученика.

– Доброе утро, Отец Маккензи! – Максимально дружелюбно поздоровался Стэн.

– Я Отец Джош! Грешники! Сатанисты! – Он вцепился в руку Стэна за мёртвой хваткой, обвивая запястье, как змея, костлявыми пальцами.

– Ч-что? Вы про что?

– Нарушили закон! Из-за таких как вы всё человечество попадёт в ад после Судного Дня! Я понятным языком объяснил, что ни в коем случае ночью из дома выходить НЕЛЬЗЯ!!! – Он пошёл на переводчика, тот попятился назад. Алексей последовал примеру и тоже отошёл поближе к лестнице.

– Я не, не понимаю. М-может вы ошиблись?

– Грешники! – Уже во всё горло орал Отец. – Но я знаю, как изгнать из вас Дьявола! – Он потянул свою руку во внутренний карман пиджака. Алексей, не понимая американца, уже ожидал, что тот достанет пистолет. Но в руке показалась толстая книга. Библия. Хотя это на самом деле было Откровение Иоанна Богослова, продублированное несколько раз (именно поэтому книга была настолько толстой).

Парни тем временем были напуганы, на них двигался высокий старик с безумными глазами и толстой религиозной книгой. Единственное куда им оставалось идти, это наверх в свою комнату. Что они и сделали. Отец же воспользовался этим и закрыл их там. Ключ в замочной скважине провернулся два раза.

– Подумаете о своём грехе! – сказал он и ушёл.

4

Отец Джош вышел на улицу. Настало ранее утро. В воздухе ощущался мерзкий холод, вестник скорой зимы. В другой день он бы замёрз, но сейчас его кровь кипела. По многим причинам. Он вернулся в церковь, где встретил мистера Бокса.

– Роджер, что ты здесь забыл? – Грозно спросил священник газонокосильщика.

– Да вот, новости до меня дошли. Как ты?

– Я в норме, – попытался максимально спокойно ответить Отец Джош.

– Да, я просто слышал…

– Слышал что? Роджер, ты знаешь правила этой игры. Ты знаешь, что мы обязаны выполнять их желания, это прописано в кодексе города. И ты знаешь, что он любил истории про короля Артура!

– Да, а тот ме…

– Заткнись! Проваливай отсюда! Я закрываю церковь.

– Ч-что? Но ты не можешь! – На глазах Роджера появился настоящий страх. Неужели этим разговором он настолько довёл Отца, что тот хочет закрыть церковь?

– Роджер, мне нужно уехать, старый ты дурак! Я вернусь, вечером.

– А, хорошо. Тогда всё хорошо. – На его лице возникло облегчение. Священник же закатил глаза.

– Роджер!

– Да-да, уже ухожу. Ну, тогда отличного тебе дня.

Роджер покинул Храм Божий. За ним вышел и Отец. Он дошёл до своего дома, переоделся в обычную одежду, сел в Додж Демон чёрного цвета, включил хеви метал, и рванул прочь.