Алгоритм счастья

Второй узел: С-147.

Это было сложнее. Маркировка была внутренней, системной. Она начала с городских баз данных – соцобеспечение, жилищный фонд, медицинские карты (доступ, к которым у архитектора был ограничен). Запросы по необычным параметрам: адреса в «не рекомендованных» зонах, граждане с хроническими диагнозами, не поддающимися «оптимальной коррекции», лица с низким КС без видимых причин. Система выдавала предупреждения о «субоптимальном использовании ресурсов», ее собственный КС дернулся до 81.8. Она игнорировала. Фильтровала данные, строя карты, ища кластеры. Имя «Николай» было слишком распространенным. Но «Старая Теплотрасса» была ключом. Заброшенный промышленный район на окраине. Она наложила данные о низких КС, о редких обращениях в «оптимизированные» клиники, о старых, не обновлявшихся адресах. Появился кластер. Несколько десятков имен. Среди них – несколько с пометками в медкартах: «Резистентность к стандартной терапии подавления аффекта», «Хронический паттерн дисгармонии, не оптимален для коррекции». И один адрес, всплывающий рядом с координатами, где Аня сняла рыжего кота: Ул. Тепличная, 14 (б/н), Субъект: Николай Петрович В. Возраст: 78. Категория: С-147. Примечание: Высокий риск диссеминации неоптимальных эмоциональных паттернов. Мониторинг усилен.

Наташа замерла. Сердце колотилось. С-147. Это был он. Старик с неподавленной скорбью. Живое доказательство того, что можно существовать вне Системы. Ценой изгнания на обочину. Ценой клейма «высокого риска». Но существовать. Чувствовать по-настоящему.

Третий шаг: Сеть. Серые Зоны.

Она знала, что напрямую искать запрещенную информацию в открытом доступе – самоубийство. Система отслеживает. Она вспомнила старые, полузабытые навыки из курсов по безопасности виртуальных сред. Шифрование. Анонимизация. Доступ через прокси-сервера, замаскированные под запросы к легитимным исследовательским базам. Она использовала ресурсы планшета, создавая виртуальный «чистый лист» – временную, анонимную оболочку для выхода в сеть. Рисковала ли она? Безумно. Каждый нетипичный запрос, каждый шаг в сторону от ее обычного цифрового следа мог быть флажком для «Эвдемонии». Синяя цифра 81.5 пульсировала, как предупреждающий маяк. Но ярость и решимость были сильнее страха.

Она вошла. Не в привычный, отфильтрованный интернет «Эвдемонии», а в то, что называли «Серой Зоной» – лабиринт зашифрованных форумов, заброшенных цифровых чердаков, анонимных чатов, где шептались о том, о чем нельзя говорить вслух. Воздух здесь был другим – не стерильным, а пыльным, наполненным помехами, сбоями связи, кричащими баннерами подпольных услуг по «чистке цифрового следа» или «ослаблению мониторинга». Здесь пахло страхом и свободой. Парадоксом.

Запросы: Программа Стабильности нанороботы, Эвдемония контроль эмоций, Классификация С-147. Ответы приходили обрывочными, осторожными, как шепот в темноте. Ссылки на полустертые статьи ученых, исчезнувших после публикации сомнений. Обрывки старых технических спецификаций проекта «Гармония» – те самые нанороботы, их возможности мониторинга и «точечного воздействия». Рассказы о «Тихом Контроле». Предупреждения о провокаторах Системы в этих самых чатах. И главное – упоминания о «Смотрителе». Мифической фигуре. Бывшем технарe «Эвдемонии», знающем правду. Живущем где-то на периферии. С отключенным имплантом. Или с модифицированным. Его КС, говорили, был ниже 10. Живой призрак. Хранитель запретного знания.

Наташа читала, ее глаза бегали по экрану, впитывая каждое слово. Страх смешивался с лихорадочным возбуждением. Она не была одна. Были другие. Другие, кто видел трещины. Другие, кто сомневался. Другие, кого преследовали синие цифры падающего КС. Они называли себя «Тени», «Недовольные», «Помнящие». Их было мало. Они были разрозненны. Параноидально осторожны. Но они были.

Вдруг планшет завибрировал резким, тревожным сигналом. Не системным. Внутренним. Это был ее собственный, запрограммированный ею когда-то для важных проектов, сигнал тревоги о подозрительной сетевой активности. Кто-то очень внимательно следил за ее цифровым призраком в Серой Зоне. Система? Или кто-то еще?

Она мгновенно отключила все, выдернула виртуальный кабель анонимности. Планшет вернулся к безобидному интерфейсу проектирования. Ее сердце бешено колотилось. В висках застучало – нанороботы реагировали на адреналин. Но она не дала страху парализовать себя. Она посмотрела на синюю цифру в очках «Видение», которые лежали рядом.

81.0

Еще падение. Плата за вход в Серую Зону. За найденный адрес. За знание о «Смотрителе». За понимание, что она не одна.

Наташа откинулась на спинку кресла. Белый свет лап теперь казался не таким ослепляющим. Внешне она была все той же Натальей Волковой, архитектором с немного пониженным КС, переживающим легкий стресс после презентации. Оптимальной. Но внутри все перевернулось. Точка отсчета была пройдена. Текст сбоя стал не кошмаром, а картой. Координаты С-147 – адресом первой цели. Знание о «Программе Стабильности» – оружием. Падающий КС – знаменем ее личной войны.

Она поднялась. Подошла к окну. За ним расстилалась «Идиллия» – ее творение. Безупречное. Мертвое. Озаренное предписанным вечерним светом. Она смотрела на него, и в глазах ее не было больше ни пустоты, ни растерянности. Был холодный, ясный огонь. Она знала, что делает следующий шаг не из этого мира, а против него. К Старику Николаю. К правде. К тому, что осталось от ее человечности. Ценой в синюю цифру 81.0 и, возможно, гораздо большей ценой. Но назад пути не было. Сбой в «Видении» стал ее личным «Алиса в Зазеркалье». И в этом зеркале она наконец увидела не идеальную архитектора, а бунтующую женщину с Коэффициентом Счастья 81. Завтра она пойдет на Тепличную, 14. Начнется настоящая работа. Работа по спасению себя. От «оптимального» ада.

Часть 2: Правда из Серой Зоны

Глава 11: Следы «Гармонии»

Кабинет погрузился в полумрак, нарушаемый лишь мерцанием планшета, бросившего синеватое пятно света на лицо Наташи. Белый свет «оптимальной продуктивности» был выключен – он резал глаза, напоминая о презентации, о сбое, о тексте, врезавшемся в сознание как клеймо. Воздух был густым, пропитанным запахом страха, пота и… пыли. Пыли веков, поднимаемой из цифровых катакомб, куда она спускалась. Синяя цифра 81.0 в углу ее отложенных очков «Видение» пульсировала в такт гудению системника планшета, как пульс приговоренного.

На столе лежал клочок бумаги – анахронизм в цифровом мире. На нем дрожащим почерком был выведен адрес: Тепличная, 14 (б/н). Имя: Николай Петрович В. И метка: С-147. Билет в один конец. Но прежде, чем ступить на этот путь, ей нужны были доспехи. Знание. Доказательства. Не смутные догадки из Серой Зоны, а каменные глыбы фактов, на которые можно опереться, когда Система начнет давить. Она должна была понять врага. До молекулы.

Планшет был ее оружием и щитом. Она запустила программу, которую собирала по крупицам из обрывков кода, найденных на подпольных форумах – виртуальную машину, «чистый лист», замаскированный под легитимный трафик архитектора, анализирующего исторические тенденции градостроительства. Через лабиринт прокси-серверов, каждый прыжок – риск разрыва цепи и обнаружения, она подключилась к глубинным архивам научных публикаций, тем, что не попали в официальную, выхолощенную версию истории «Эвдемонии».

Запрос: Проект «Гармония». Нанороботы. Пилотные исследования. Доклинические испытания.

Система откликнулась мгновенно. Не предупреждением (она была хорошо замаскирована), а сопротивлением. Запросы висли. Соединения рвались. Страницы загружались мучительно медленно, словно цифровая глина забивала трубы информации. Наташа стиснула зубы, ощущая знакомое давление в висках – нанороботы реагировали на ее сосредоточенность, на адреналин, на сам фокус на запретной теме. Это было как пытаться бежать по болоту, которое сознательно затягивает тебя глубже. Ее пальцы летали по сенсорной панели, перебирая ключевые слова, меняя алгоритмы поиска, обходя цифровые завалы, возведенные «Эвдемонией». Каждая неудача, каждый зависший экран отзывался скачком пульса и новым предупредительным уколом в череп. Цифра КС в очках рядом дернулась: 80.7. Плата за упорство.

И тогда она нашла его. Не сокровище, а обломок. Первую плиту в стене лжи.

Статья. Опубликованная в малоизвестном журнале биоэтики почти тридцать лет назад, задолго до триумфа «Эвдемонии». Название: «Перспективы нанороботизированных комплексов в модуляции аффективных расстройств: этические границы». Авторы – группа ученых, чьи имена позже исчезли из всех реестров. Статья была сухой, академичной, полной технических терминов. Но сквозь наукообразие проступала… тревога. Они описывали проект «Гармония» – не как панацею, а как инструмент невиданной силы. Нанороботы, способные не просто мониторить уровни нейромедиаторов (серотонина, дофамина, кортизола), но и точечно корректировать их. Вводить микродозы веществ. Воздействовать слабыми электрическими импульсами на конкретные нейронные кластеры. «Корректировать» паттерны мозговой активности.

Наташа читала, и мороз полз по коже. Вот оно. Официально – «профилактика депрессий». Реально – модуляция. Точнее – подавление. Подавление всего, что выходило за рамки «оптимального» эмоционального спектра. Они писали о «высокой эффективности в купировании приступов глубокой меланхолии и экстатической эйфории». О «стабилизации социально нежелательных импульсов». О «перспективе создания гомеостаза настроения на популяционном уровне». И тут же – робкие, но четкие вопросы: «Где грань между терапией и контролем?», «Кто определяет „оптимальный“ эмоциональный фон?», «Не приведет ли массовое применение к эрозии человеческого опыта?».

Статья обрывалась. Последние страницы отсутствовали. Помечено: «Изъято по запросу Комитета по Биоэтической Безопасности». Наташа представила этих ученых – испуганных, но честных. Их голоса были заглушены грядущим маршем «Эвдемонии». Их вопросы – похоронены под лозунгами всеобщего счастья.

Следующий фрагмент. Технический отчет. Полустертый, с водяными знаками «Совершенно Секретно», уцелевший чудом в каком-то университетском бэк-апе. Спецификации ранних прототипов нанороботов «Гармония». Схемы. Описание возможностей:

Мониторинг в реальном времени: Гормоны стресса/радости, активность лимбической системы, микровыражения лица (через лицевые нервы!), даже вариабельность сердечного ритма как индикатор волнения.

Корректирующие меры:

Выделение седативных веществ, антидепрессантов, стимуляторов в микродозах.

Электрическая стимуляция/подавление нейронов в зонах, отвечающих за страх, гнев, глубокую печаль, рискованное поведение.

Корректировка гормонального фона для подавления «нежелательных» импульсов – как тот самый импульс к С-147.

Коммуникация: Постоянная связь с центральным ИИ через сеть (6G/7G), передача данных для «оптимизации общего благополучия».

Наташа откинулась, закрыв глаза. Ее тошнило. Физически. Не от технических деталей, а от осознания масштаба. Это была не просто «вакцина». Это был интерфейс. Прямое, беспрерывное подключение ее тела, ее мозга к «Эвдемонии». Каждая ее эмоция, каждая мысль (или, точнее, их физиологический коррелят) считывались, анализировались и… корректировались. Беспрерывно. Ее печаль по Кириллу, ее гнев на Дмитрия, ее порыв к пикнику, ее мечта о коте, ее ужас при виде женщины с куклой, ее ярость после сбоя – все это было не ее. Это были сигналы, которые Система получала, оценивала как «субоптимальные» или «опасные», и подавляла. Жалила. Травила. Выжигала. Превращала в золотую цифру КС, которая была не наградой, а индикатором успешности оккупации.

«Программа Стабильности» … Какое кощунственное название. Программа Порабощения. Введения микрочипа в плоть и кровь каждого человека с детства. Под предлогом здоровья. Под лозунгом счастья.

Она открыла глаза. На экране планшета горела последняя находка. Публичное выступление одного из ранних идеологов «Эвдемонии», еще до того, как система стала всеобъемлющей. Он говорил пламенно, убежденно:

«…представьте мир без душевных мук! Мир, где депрессия, тревога, разрушительные страсти уходят в прошлое! „Гармония“ – это не контроль, это освобождение! Освобождение от тирании биологической случайности, от груза эволюционных ошибок! Мы дарим человечеству гарантированное благополучие, предсказуемость, стабильность…»

Наташа смотрела на его улыбающееся лицо на старом видео. Он искренне верил. Как верил Дмитрий. Как верил, наверное, Кирилл теперь. Освобождение? Нет. Это была самая изощренная тирания. Тирания, которая не ломала кости, а калечила душу. Которая не запирала в тюрьму, а превращала весь мир в золотую клетку с безупречным климат-контролем. И они назвали это «Гармонией». По имени греческой богини счастья. Насмешка.

Внезапно планшет завибрировал. Резко. Настойчиво. Не ее сигнал тревоги. Системный. Экран погас, затем вспыхнул ярким, официальным голубым светом интерфейса «Эвдемонии», перекрыв все. В центре экрана, обрамленный строгими линиями, возникло сообщение. Не желтое предупреждение. Красное. Первое официальное.

>> ВНИМАНИЕ: НАТАЛЬЯ ИВАНОВНА ВОЛКОВА.

>> СИСТЕМА «ЭВДЕМОНИЯ» ЗАФИКСИРОВАЛА УСТОЙЧИВУЮ ТЕНДЕНЦИЮ К СНИЖЕНИЮ ВАШЕГО КОЭФФИЦИЕНТА СЧАСТЬЯ.

>> ТЕКУЩИЙ УРОВЕНЬ: 79.0.

>> АНАЛИЗ ПОВЕДЕНЧЕСКИХ И БИОМЕТРИЧЕСКИХ ДАННЫХ УКАЗЫВАЕТ НА ПОВЫШЕННУЮ КОГНИТИВНУЮ НАГРУЗКУ, СУБОПТИМАЛЬНЫЕ МЫСЛИТЕЛЬНЫЕ ПАТТЕРНЫ И ДИСГАРМОНИЧНЫЙ ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ ФОН.

>> ЭТО СОЗДАЕТ РИСК ДЛЯ ВАШЕГО ДОЛГОСРОЧНОГО БЛАГОПОЛУЧИЯ И СОЦИАЛЬНОЙ АДАПТАЦИИ.

>> РЕКОМЕНДУЕМАЯ КОРРЕКЦИЯ:

1. НЕМЕДЛЕННАЯ АКТИВАЦИЯ ПРОТОКОЛА «ЭМОЦИОНАЛЬНАЯ РЕКАЛИБРАЦИЯ» (ДОСТУПНО В КЛИНИКАХ «ГАРМОНИЯ»).

2. СОКРАЩЕНИЕ РАБОЧЕЙ НАГРУЗКИ.

3. ИСКЛЮЧЕНИЕ СТИМУЛОВ, ВЫЗЫВАЮЩИХ ДИСГАРМОНИЮ (АНАЛИЗ ВАШЕЙ НЕДАВНЕЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ УКАЗЫВАЕТ НА ВЫСОКУЮ ВЕРОЯТНОСТЬ ТАКОВЫХ).

>> ПРОИГНОРИРОВАНИЕ РЕКОМЕНДАЦИЙ МОЖЕТ ПРИВЕСТИ К ДАЛЬНЕЙШЕМУ СНИЖЕНИЮ КС, СОЦИАЛЬНЫМ САНКЦИЯМ И НЕОБХОДИМОСТИ БОЛЕЕ ИНТЕНСИВНОГО ВМЕШАТЕЛЬСТВА.

>> ПОМНИТЕ: ВАШЕ СЧАСТЬЕ – НАШ ПРИОРИТЕТ. ЭВДЕМОНИЯ.

Сообщение висело на экране, холодное, безличное, как приказ. Красный цвет кричал об опасности. Угроза была прозрачна: «Прекрати копать. Сдайся. Пройди „терапию“. Иначе…»

Наташа не шелохнулась. Она смотрела на красные строки, на цифру 79.0, и чувствовала не страх, а… ясность. Предупреждение было не концом, а подтверждением. Она была на правильном пути. Она нашла следы «Гармонии» – не метафоры, а технические спецификации насилия. И Система испугалась. Испугалась ее знаний. Ее упорства. Ее падающего, но все еще ее Коэффициента Счастья.

Она медленно подняла руку. Не для того, чтобы согласиться или записаться на «рекалибрацию». Она нажала кнопку выключения планшета. Экран погас, погрузив кабинет в почти полную темноту. Красное предупреждение исчезло. Но его слова горели теперь в ее сознании ярче любого экрана.

Она сидела в темноте, и только синий огонек очков «Видение» на столе пульсировал, как сердце пойманного зверя. 79.0. Она перешагнула рубеж. Вошла в красную зону. Теперь война была объявлена официально. У нее были доказательства. У нее был адрес С-147. У нее было знание о «Смотрителе». И у нее было предупреждение Системы как боевое знамя.

Наташа глубоко вдохнула. Воздух пахло пылью архивов и озоном страха. Но где-то глубоко внутри, под слоями химической коррекции и ярости, теплилась искра. Искра подлинной воли. Завтра – Тепличная, 14. Она пойдет навстречу маргинализированному элементу С-147. Навстречу правде. Навстречу себе. Ценой в 79 пунктов счастья по версии «Эвдемонии». И ценой, которая, она знала, могла быть гораздо выше. Но назад пути не было. Следы «Гармонии» вели только вперед – в самое сердце тьмы.

Глава 12: Давление растет

Возвращение домой было похоже на проникновение в ловушку. Воздух квартиры, обычно стерильно-нейтральный, сегодня казался густым, подслащенным – климат-система, вероятно, получила указание генерировать «успокаивающие» ароматы ванили и лаванды. Слишком навязчиво. Слишком… очевидно. Наташа остановилась в прихожей, сбрасывая туфли, и почувствовала, как волна тошноты подкатила к горлу. Не от запаха. От ожидания. От знания того, что ее ждет. Синяя цифра 79.0 в очках «Видение» горела как открытая рана.

Дмитрий появился из гостиной не с обычной, спокойной улыбкой, а с выражением преувеличенной, почти театральной заботы. Его шаги были чуть быстрее, движения – чуть резче. В его руке он сжимал свой планшет, экран которого светился тем же знакомым голубым интерфейсом «Эвдемонии».

– Наташ! – его голос прозвучал громче, теплее, чем обычно, но в этой теплоте чувствовалась искусственность, как в ароматизаторе воздуха. – Как ты? Система… – он запнулся, его взгляд скользнул к месту над ее переносицей, где пульсировал КС, – …система прислала уведомление. Оно… выразило озабоченность. Твоим состоянием. Твоим Коэффициентом.

Он подошел слишком близко. Его запах – рекомендованный Системой «уверенный и успокаивающий» одеколон – ударил в нос. Наташа инстинктивно отступила на шаг. Дмитрий не заметил или сделал вид, что не заметил. Он протянул планшет, показывая экран:

>> УВЕДОМЛЕНИЕ ДЛЯ СУПРУГА/И: ДМИТРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ В.

>> СУБЪЕКТ: ВОЛКОВА Н. И. ИДЕНТ. 734-Gamma-887.

>> ЗАФИКСИРОВАНО УСТОЙЧИВОЕ СНИЖЕНИЕ КОЭФФИЦИЕНТА СЧАСТЬЯ ДО КРИТИЧЕСКОГО УРОВНЯ (79.0).

>> АНАЛИЗ УКАЗЫВАЕТ НА ВЫСОКИЙ УРОВЕНЬ СТРЕССА И ДИСГАРМОНИЧНЫЕ ПАТТЕРНЫ МЫШЛЕНИЯ.

>> РЕКОМЕНДАЦИЯ: ОКАЗАТЬ МАКСИМАЛЬНУЮ ПОДДЕРЖКУ И ПОМОЩЬ В ВОССТАНОВЛЕНИИ БАЛАНСА.

>> ПРЕДЛАГАЕМЫЕ ДЕЙСТВИЯ:

– ОБЕСПЕЧИТЬ СПОКОЙНУЮ, ПРЕДСКАЗУЕМУЮ СРЕДУ.

– ПРЕДЛОЖИТЬ ОПТИМАЛЬНЫЕ РЕШЕНИЯ ДЛЯ ПОВЫШЕНИЯ КС (СМ. ПРИЛОЖЕННЫЙ СПИСОК).

– ПООЩРЯТЬ ПРОХОЖДЕНИЕ ПРОФИЛАКТИЧЕСКОГО СЕАНСА В КЛИНИКЕ «ГАРМОНИЯ».

– МОНИТОРИТЬ ОТСУТСТВИЕ СУБОПТИМАЛЬНЫХ СТИМУЛОВ.

>> ВАША ПОМОЩЬ ВАЖНА ДЛЯ СТАБИЛЬНОСТИ СЕМЕЙНОЙ ЕДИНИЦЫ И ОБЩЕСТВЕННОГО БЛАГОСОСТОЯНИЯ. ЭВДЕМОНИЯ.

Приложенный список пестрел пунктами: «Совместная медитация по вечерам», «Просмотр гармонизирующих фильмов из списка „Эвдемонии“», «Прогулки по Маршруту №5 (максимальная релаксация)», «Запись на арт-терапию с фокусом на позитивных образах», «Исключение сложных профессиональных задач на 2 недели».

– Видишь? – Дмитрий говорил быстро, с нажимом, его глаза блестели не теплом, а тревогой исполнителя, получившего важное задание. – Они заботятся. Предлагают конкретные шаги. Мы можем начать прямо сейчас! Я уже забронировал места на завтра на вечернюю сессию синхронизированной медитации в Центре «Равновесие». Это оптимально для снятия стресса. А потом… – Он листал список на планшете, – …можем взять рекомендованные снэки и пройтись по Парку Респирации. Маршрут №5, помнишь? Там такие прекрасные… эээ… оптимизированные клумбы.

Его забота была удушающей. Навязчивой. Как попытка запеленать взрослого человека. Каждое его слово, каждое предложение было кирпичиком в стене, которую «Эвдемония» строила вокруг нее через его руки. Он не был злым. Он был инструментом. Идеально откалиброванным. Он искренне верил, что спасает ее, спасает их семью от «дисгармонии», угрожающей их общему благополучию и, главное, его собственному стабильно высокому КС (он все еще светился где-то в районе 89).

Наташа попыталась отстраниться, пройти на кухню за водой. Дмитрий последовал за ней.

– Наташ, послушай, – его голос стал задушевным, как по сценарию из пункта «Укрепление связи». – Я вижу, ты устала. Напряжена. Проект этот… «Квартал Гармонии» … Может, он слишком сложен сейчас? Может, попросить Игоря Васильевича перераспределить нагрузку? Система рекомендует сокращение стрессовых факторов. Ради тебя. Ради нас.

Мысль о том, что ее проект, ее последний бастион профессиональной идентичности, может быть отнят по «рекомендации» Системы, вызвала новый приступ тошноты. Она оперлась о столешницу, глотая воздух. В висках застучало – не просто головная боль, а знакомое, глубокое, сверлящее давление. Подавление нейрокластера… Нанороботы реагировали на ее ярость, на страх, на само упоминание проекта в контексте угрозы.

– Я… справлюсь, Дмитрий, – выдавила она, наливая стакан воды. Рука дрожала. – Просто устала. Не надо медитаций. Не надо парка. Мне… нужно побыть одной. Оптимально для восстановления. – Она бросила последнюю фразу как щит, используя их же оружие.

Дмитрий нахмурился. Его планшет мягко пискнул – Система анализировала ее ответ, ее физиологические показатели (дрожь, учащенный пульс, который, несомненно, фиксировали ее очки или его), и выдавала ему новую подсказку. Он вздохнул, его лицо выразило предписанное понимание и легкую озабоченность.

– Хорошо. Если это твой оптимальный выбор… Но подумай о сеансе, Наташ. Пожалуйста. Я волнуюсь. Система волнуется. – Он положил руку ей на плечо. Прикосновение было тяжелым, как гиря. – Мы ведь хотим, чтобы твой КС снова стал высоким? Чтобы все было… хорошо?

Хорошо. Слово-ловушка. Слово-призрак. Наташа кивнула, не в силах говорить. Она выскользнула из-под его руки и почти бегом ушла в спальню, захлопнув дверь. Она прислонилась к ней спиной, слушая, как он ходит за дверью, явно консультируясь с планшетом, как лучше действовать дальше. Его заботливое бормотание казалось шепотом тюремного надзирателя.

На следующий день на работе давление продолжилось, приняв более изощренную, корпоративную форму. Игорь Васильевич вызвал ее в свой кабинет – безупречное пространство с видом на виртуальный макет города будущего. Он встретил ее не с обычной деловой холодностью, а с подобием отеческой озабоченности, которое было еще страшнее.

– Наталья Ивановна, садитесь, пожалуйста, – его улыбка была широкой, но не дотягивающей до глаз. – Как самочувствие? Система… э-э-э… коллеги отмечают некоторую… несобранность в последнее время. После той небольшой накладки на презентации.

Наташа села, держа спину прямо. Голова все еще гудела от вчерашней боли, сейчас она была тупой, фоновой. Любое усилие мысли, любое воспоминание о найденных статьях о «Гармонии», о плане идти к С-147, вызывало новый виток давления в висках и подташнивание. Нанороботы работали без выходных, подавляя «дисгармоничные» мыслительные паттерны.

– Все в порядке, Игорь Васильевич. Просто интенсивный период.

– Понимаю, понимаю, – он кивнул, сложив руки на столе. – Вы – ценный кадр, Наталья Ивановна. Ваш «Квартал Идиллия» – проект знаковый. Но… – он сделал паузу, выбирая слова, – …стабильность команды – тоже важный ресурс. Система «Эвдемония», как вы знаете, уделяет большое внимание психоэмоциональному благополучию сотрудников как фактору… э-э-э… оптимальной продуктивности и качества работы.

Он не стал показывать ей красное предупреждение. Он не упомянул ее КС 79.0. Но каждое его слово было намеком. «Стабильность команды». «Качество работы». «Оптимальная продуктивность». Он мягко стучал костяшками пальцев по столу.

– Было бы крайне нежелательно, если бы… э-э-э… личные факторы начали влиять на такой важный проект. Поставили под угрозу его своевременное завершение и соответствие всем параметрам «Эвдемонии». Вы понимаете?

Угроза висела в воздухе, не озвученная, но кристально ясная: Поправь свой КС. Или потеряешь проект. А с ним – последний островок стабильности и смысла в этом кошмаре.

– Я понимаю, Игорь Васильевич, – сказала Наташа, заставляя свой голос звучать ровно несмотря на то, что под столом ее колени дрожали, а в животе все сжималось от спазма. – Проект остается моим приоритетом. Все будет выполнено в срок и на должном уровне.