Похоронить Живым!

– Хозяюшка милая моя.

– Но почему? – глаза в слезах от гнева.

– Я не предавала тебя. – тихо молвила она.

– Я знаю, вы все часть меня! Но почему? Поцелуй скрыл его от моих глаз и мысли были его недоступны, когда след касания твоего, светился у него. Скажи мне правду, он видел меня, когда я купалась?!

– Мне это тоже неизвестно, она для защиты ведь его.

– Для защиты? От кого? Не уж то от меня!? – она удивлённо – Не я ли жизнь ему подарила?! Так мне забрать может её?!! – блестели очи её от гнева.

– Не гневайся хозяюшка моя. – она её умоляя.

– Я не понимаю тебя, ты ведь частичка от меня, как же так могло случиться, почему ты выбрала его? – она одной рукой касаясь лба своего. – была не-то в гневе, не-то в растерянности она, но подводит руку ему на горло, ногти стали уже как когти и вот готова убить уже его.

– Хозяюшка, он любит тебя от всего сердца. – упала, та, на колени перед ней. – Не убивай его, прошу! Может и не видел он тебя, за что же накажешь ты его, за то, что любит!?

– В меня многие влюблялись, чем он лучше? Он, что околдовал тебя?

– Ты бы узнала случись такое.

– Почему же ты выбрала его?!

– Ты не проснулась хозяюшка моя, когда он был в комнате у тебя.

– Я не спала о чём это ты?

– Тот день он покинул замок, и на болоте снова встретились мы с ним.

– Так он и до этого ко мне входил?! И ты молчала!! – она обманутым себя считала. – Вы все молчали! Но как же так?

– Такими чистыми помыслами как у него, никто не заходил к тебе, и потому покой был у тебя в душе. Его сердце озаряла всё, и полон любви был к тебе чувств.

– Да как ты смеешь?!

Царица не знала, что сказать, ведь сама желала его спасать, но стыдно перед волосинкой было, уводила глаза, и понимала, что она права.

– У него на сердце свет, подобно солнцу она горит, и это сердце одной тебе принадлежит. Я не видела такого, не убивай его прошу!

Царица отводит в сторону глаза, уводит руку с его шеи и тихо спрашивает её:

– Так он меня, в болоте в том искал?! – она, пытаясь усмирить свой гнев.

– Да, хозяюшка моя, и если бы не твой приказ, то нашёл бы, ведь в избу зайти не позволяла я ему тогда, но любовь к тебе сильней меня, и силой огромной он владеет, когда воюет за тебя.

– Он мил не скрою, но он смертный, и он не колдун! Ты ошиблась наверняка!

– Тицея, была одной из сильнейших колдуний мира, а он за секунду её убил.

– Смертный не может убить колдуна! Она, была тяжело ранена наверно!

– Нет не была!

– Допустим! Почему же ты это скрыла от меня?

– Боялась, что увидишь и другое. Хозяюшка моя, он ранен излечи его прошу. – она умоляла её со слезами на глазах.

– Какая наглость у тебя! И ты ещё смеешь меня просить?

– Твой гнев – это сила и преграда, быть счастливою тебе. У него любовь к тебе чиста, и разве не видела ты сама?! И к тому же он временем отмечен.

– Я вижу! – она тихо, но горделиво.

– Хозяюшка, ну ради меня, прошу! – она, оставаясь на коленях – Ведь он раны получал, пытаясь жизнь тебе спасти. Лишил себя своего меча, будучи в смертельной схватке.

– Я в безопасности была!

– Ему неведома твоя сила, и он не знает кто ты, наверняка.

– Пойми глупышка, я ни могу всех от смерти ведь спасать. Знать пришла пора. Смирись, так будет лучше! – волосинка рыдала, но царица и сама спасти его желала и потому разговор продолжала, ища пути его спасенья. – И это уже второй раз, как ты умоляешь уже меня! – царица, не как ни хочет перед ней сломиться.

Волосинка руки к груди прижав не скрывая слёзы, смотрит на героя и умоляет хозяйку свою:

– Спаси его прошу! – она рыдала понимая, что герой умрёт. – Если хочешь, забери мою ты жизнь, но разреши, я умоляю, солнцу и твоём сердце наконец взойти.

Тут волосинка, в тревоге встаёт с места:

– Он умирает, душа покинет его сейчас! – почувствовав, что герой на гране.

И царица не стерпела, тут же со всею силою своей, цепями колдовскими, удерживает она душу Герона, немедля вылечивая его раны. На один миг солнце потускнела, и если бы дело не к ночи было, то многие видели бы это. Герой лежал на том столе всё ещё на волосок от смерти. Она подарила ему ещё одно дыхание жизни, и тревогу сердца не смогла и скрыть сама. Теперь жизнь героя была спасена.

Царица стыдилась даже своего волоска, и смотреть в глаза ей не смела, а та счастлива уже была.

– Вернись назад! – тихо замолвила она и глаза с героя не сводила. Что-то ёкнула и в её сердце. – А поцелуй твой мы сотрём! – повела рукой, но та не отходит, лишь светом ярким всё горит. – Вот мерзавка! «Целует первого встречного она». Делать нечего – коснулось рукой лица героя, и задержалось на мгновения, глаза не может отвести, и сердце не слушает её в груди, долго ли мало ли так стояла, но всё же она была царица, и твёрдой рукою стёрла тот след, но затем смягчившись снова коснулась на то место, волнуясь, что больно сделало ему. И сама не могла тому поверить, в первые в жизни она в сердце ранена была. – Мне нужно будет ранить тебя сейчас, то для отвода глаз необходимо. Вреда не будет я обещаю! – опустила голову она, ведь по сердцу герой ей был…

Спустя некоторое время Хетон вернулся в свои покои. И увидел царицу у себя. Она мрачна и о чём-то размышляла сидя у окна.

– Владычица моя, вы всё ещё здесь простите меня. – хотел было удалиться.

– Хетон, с утра помойте и ко мне его, мне побеседовать с ним охота! Позаботьтесь чтоб был сыт, а то до сих пор не пришёл в себя.

– Будет сделано богиня.

– Его пытали?! – она тише спросила или утвердила.

– Такое бывает при допросе – пытаясь найти оправдания он.

– Жрецы слишком усердны в том! – покачивая царица головой в знак неодобрения их дел. – А, о том, что была я здесь, никому не говори!! – уходит так же, как и пришла.

Хетон открывает другую дверь, и жрецы оттуда к нему заходят.

– Зашейте раны вы ему и подземелье снова уведите! А завтра с утра позаботьтесь вы о том, чтоб не вонял так сильно он.

– Боги сжалились над вором?! – спросил один из жрецов его.

– Кто знает? Порой даже сладость ядом ведь бывает!

Открываются двери и Герона в подземелье верёвками спускают. Та девушка к нему медленно подходит.

– «Вам зашили раны, господин!? Плохая примета».

– О…я разламываюсь на части. Они, что-то дали мне.

– «Запах Перлиодона. Отвар, что силы придаёт».

– Какая мерзость, этот напиток ваш. Мне вырвать охота, и вроде я пьян.

– «Напиток этот дают лишь тем, кто на мученья обречён. Боюсь, что господин, завтра с утра они продолжат беседу с вами».

– А ты красива, за что попала ты сюда?

– «Я нечаянно пролила напиток, грозного Орфея».

– Большого взлёта человек!?

– «Ты не знаешь, кто Орфей?» – не поняв его сарказм.

– И не горю особо, желанием. Бросить в подземелья из-за кубка напитка. Таких быстрой смерти придать то жалко, на кол, надо их сажать! Постой, постой я ведать с ума сошел или всё это сниться мне. Ты говоришь на моём языке?!

– «Что ты господин, я нема ведь от рожденья. Мой удел лишь слышать мысли».

Уста девицы и в правду молчали. Герон дотронулся её лица.

– Ты, одарена, великом даром. Я читал про это, но не видел никогда.

– «Чему удивлен, мой господин? Читать мысли простое дело, для великих колдунов. Хоть я и не колдунья»…

– Ну да… колдунов?! И я знал одного такого в тюрьме сидит за воровство. Мошенники все они, твои колдуны! Как ни будь, если живы будем, докажу я всё тебе.

– «Не будем! Тебя пытки ждут, а я, едой для «крыс» здесь буду.

Я не жалуюсь поверь, ведь хуже могла бы быть моя участь».

– Я устал красотка. Живым вот так, я не сдамся никому. Давай спать, завтра утром шуму буде… ет (зевает он). Что за гадость ваш напиток! – сморщив лицо.

Герон проснулся от удара по животу. Стража скрутили ему руки, прижимая его к земле. Один из страж, кнутом «расписывал» спину той девицы.

– Апенс лиа Орфей!! (к Орфею его!!) – сказал один из страж. Герон прислушался к нему, ведь имя это уже была знакома ему и про себя он сразу же решил, что от изверга такого, ему не уйти никак живым.

– Целес иен! (Жалкое тряпьё!) – пнул ногой другой, девицу. Она лежала уже без чувств, спина кровью изливалась.

– Ну, погодите же, паскуды! и с вами счёты, мы сведём! – Герон, успокоившись немного, позволил им себя скрутить. Идя по дороге, Герон всё рассматривал места, где мог бы скрыться он от них. И вот узкий коридор на высоте нескольких метров, стража по бокам отходят назад и Герон, используя это, набросился на охрану впереди, уложил их без труда и вниз спрыгнул, то и видели его.

Царица в это время принимала, грозного Орфея у себя.

– О, владычица моя, мне приходится сказать, что решеньем вы весьма удивили меня. Ещё не разу я не слышал, что вора помиловали вы.

– Он разве вор?! Что же украл он у меня!?

– Он разбойник, убийца он, он хотел убить вас, его бы надо допросить! Подвергнем допросам мы его, мои люди успешны в этом. Он признается во всём, даже в том, что не делал он.

– Я поражаюсь тебе Орфей, ты хочешь мне сейчас сказать, что до сей поры, ты людей пытал и не виновных тоже казни отдавал!? Да как ты смеешь червь ты мерзкий!

– Я, к слову, это сказал. О, владычица вы наша, мои люди весьма избирательны ведь пытках. Мы соблюдаем все каноны и почтим ваши законы. Если величие ваше позволит, то я лично займусь им.

– Я не сомневаюсь, способностях ваших! К чему такой ваш интерес?

– О, богиня, я видел зверя в нём, его нужно задушить!

– Орфей, ты и твои люди, излишне подозрительны!

– Но он приведет империю к краху.

– Довольно пустой болтовни!!! От меня лишь одной зависит, расцвет и крах империи этой! Ты надоел мне, старый глупец, убирайся, вон отсюда! – она в миг от гнева вспыхнула – Мерзкий старик, раздавила бы сама тебя, да больно много чести!

Задрожав от страха, Орфей не посмел ей возразить и поклонился к её ногам удаляясь немедля оттуда…

– К вам царица, славный Тутос, дозволенья просит войти – слуга, что у её двери стоял.

– Пусть войдёт!! – будучи всё ещё в гневе.

– Слава тебе, царица наша – поклонившись ей, вошёл, смуглый воин. Атлетическое тело и стан прекрасный, на шее орден золотой, что говорил о происхождении, и занимаемой им положении.

– Благородный Тутос, что привело тебя ко мне!? – всё ещё в попытке унять свой гнев.

– Молю я, о прощении вашем. – оставаясь всё ещё поклоне тот, увидев, что она встала, приклонил колени тут же перед ней.

– Пощады просишь, но почему?!

– Узник, кто вчера осквернил ваш замок, кровью верных вам людей, сбежал! Вина моя лишь в том, простите страж, молю я вас.

– Сбежал?! И как же?!

– Орфей – верховный колдун армией вашей, допросам прибегнуть его хотел.

– Благородный Тутос, не стоит истерзать себя, я принимаю мольбу твою. Охранников накажите вы сами, но вот совет вам малый, не стоит вину других вам брать. Хоть преданность ценю я вашу, но в гневе могу лишить и головы! И где Анудий?

Почему он молчит?! Ведь охрана ему подчинена?! – увидев, что тот молчит – Ступай же! Не нужно судьбою вам играть! – она рукой дала понять, чтоб он вышел.

Тутос с поклоном, её покидает.

– Элемеры! Ко мне Орфея приведите!!

И в тот же миг, огонь вспыхнул перед нею и личная охрана, Орфея бросают к её ногам.

– Чем прогневал я вас, за что такое униженье? – с поклона он не выходя.

– Кто разрешил тебе допрос над заключённым учинять?! – тихом голосом она.

– Я не отступался от приказа. По беседовать лишь с ним хотел, а пытках не было и речи. Клянусь я светом. Вы, границы мне доверили ваши и разве узнать откуда он, означает преступленье. Может он шпион!?

– Орфей, удивляться тебе не приходится, однако. Ловко придумано, слов найти уж не могу. Вон из комнаты пойди! И найди мне его слышишь!! Живого!

Орфей, пот вытирая выходит с комнаты её. Удалившись, он немного, взглядом ненависти полной, обернулся он назад.

– «За мной должок! Придёт пора, сочтёмся как ни будь с тобою!» – уходит прочь.

Царица с трона встаёт, подходит к столу, что у окна стояло. На нём разложена большая карта – всей империи её. Снимает серьги, поставив на стол, и внимательно карту изучает. Стоит она спиной к окну и тихо песню припевает. Тут у балкона показался наш герой, тихо он с окна заходит. Дивный аромат её, сразу привлекает внимание его. Он, прислонившись к стене оконного проёма, заворожённо смотрит на неё. Она почувствовала пристальный взгляд и обернулась очень резко. Герон вздрогнул от взгляда такого, но быстро и пришёл в себя. Рукой дав ей понять, что кричат не надо. Он улыбнулся видя, что она молчит.

– «Вернулся стало быть! Однако, чему улыбается нечисть этот? – подумала она и гнев ещё больше отразился в лике том. Он ростом был выше на голову её, и тело прекрасное у героя, и говорит он, не спеша:

– Знаю родная, что не понимаешь ты меня. Пока это так зная, я сказать хочу, что без ума я от тебя! С той минуты как увидел, тоска и грусть меня съедала, думал нет надежды никакой и лишь отраженьем смириться придётся, до конца жизни мне, но вот судьба благосклонна живую увидел я тебя. (шаг вперёд он к ней вступает, она отходит чуть назад). Не бойся, клянусь Создателем моим, что я не причиню тебе вреда.

– «Боятся мне? что за чепуха. Он не знает, кто я токая!? Ты жизнью обязан мне, уже два раза! – гнев с её лица уходит или даже улыбка приходит, но мимолётная она. – И что за язык этот странный!?» Она прошлась по нему взглядом.

– Я защищу от той участи что ждёт тебя. Лишь дай мне время. Я бы нашёл иной путь наверно, но так будет быстрее, конечно. У тебя охрана не к чёрту не годна. Ещё надеюсь есть время. На стене я видел какой-то вход, этот тварь оттуда вышел. – Увидев, что она присматривается к нему – Прости душа, за мой нескромный вид я обязан воинам вашим и войнам нашим в моём мире (И зачарованный её красой и то, как она стояла, и свет отражался от неё, не сумев сдержать себя) – Ты так красива и мила, эти брови, взгляд стрела, щёчки просто объеденья. Я схожу сума наверно, ведь без ума я от тебя! Я пленён этим чувствам и первые в жизни рад тому.

Тот странный свет снова вспыхнул в сердце Герона, но он не замечал того. Пламя стало настолько сильным, что озарило светом здесь всё, она даже руку подняла, чтоб свет не ослеплял её, так ярко его сердца горела. Языки пламени падали по всюду, она не понимала, что происходит, и вот глаза их встретились снова, и взгляды коснулись в этот раз, и искорка его сердца попав в неё, зажгла девичье сердечка,

которая и так не равнодушна к нему была. Она словно поражена стрелой, что в сердце ранило её, и пламя начало в ней взяло. Руки прижимает, царица к своей груди.

– «Что, это за колдовство? Что ты сделал? Что со мною не пойму?» опустила глаза и подняла их медленно снова, дыхание не ровно теперь у неё. – «Так непривычно» и мигнула стыдливая улыбка в её губах и нежным взглядом смотрела на него – «Что это!? Какое тёплое и нежное ощущения». – прижав рукою сердца. – «Безумец точно, что сказать. Возвратится снова, чтоб в любви ко мне

объяснятся, когда возможность есть сбежать! Он жизнью играет, но чувства искренны его! Я бы распознала лож». – в мыслях царица замирает.

– Скажи же, что не будь, не молчи, прошу тебя – словно молит он её.

Открывается дверь, и слуга с поклоном входит, ещё не видел он его.

– Тоо сиарес ануи геат, ниел элиф (Верховный жрец дозволенья просит, великая царица).

Герон замер, увидев слугу.

– Лихен харес! (Пускай войдет!) – царица глаз с него не сводит.

Хетон зашёл и онемел на мгновенья. Глаза на лоб полезли от удивленья.

– То-ор!! (Охрана!!) – это слова, Герону переводить не надо было. Быстро очнулся он от сна и впрыгнул в окно снова.

– Простите, если превысил полномочия я свои – с трепетом говорит Хетон и тут же поклонился он.

– Живым!! Он мне нужен живым! – задумалась о чём-то присела на трон – Ты сделал всё правильно, мудрый Хетон.

– Я…

– Не трудись, Хетон! Я знаю всё и надеюсь, что приказы мои будут всё же исполнены! Тебе ли не знать, чем ослушание вам грозит?!…

В это время в замке шёл натуральнейший погром. Охрана гонялось за Героном, не взымая не на что. Упустить его сейчас, означало бы лишь одно…

Герон залез через другое окно и только в комнату вошёл, стража, словно буря, обхватила всю его. Приказ живым взять наглеца, затрудняло его поимку. Герон ловко перемещался, прыгая с место на другое, сшибая недругов своих. Выбегает он из двери, натыкаясь на новые стражи. Один из упавших воинов хватает за его штаны.

– Отпусти! отпусти штаны, козёл!! – ели, удержавшись на ногах.

Стража набросились на него. Лупили со всех сил, руками, ногами, чем могли достать его. От напасти бедняга так и потерял свои штаны.

– Мерзавцы! Верните мне штаны! Немедля!

– Утос! Утос нето оффар! (Живым, живым взять эту обезьяну!) – голос сзади и получает тут же в рожу.

Герон бросился в окно и те за ним. Царица спокойно ожидала результат своего приказа. Котёнок нежно мурлыкал от поглаживания её. Как вдруг опять Герон вываливается с окна в её покои, да ещё в трусах. Увидев её, он замер снова, и царица в онемении подняла руку закрыв глаза.

– Простите, ради Аллаха!

Она в смущение отвернулась от него. Пытаясь спрятать прекрасные глаза:

– Каков наглец! Ворваться в мои покои и вот так… – в мыслях она.

Сняла настольную плеть со стула и бросает в сторону Герона. Герон укрылся кое-как.

– Благодарю царица. Не дадут хоть минутку общаться нам! Я удаляюсь … – хотел он снова удалиться, но невиданная сила прижала его к земле.

– «Похоже никто здесь не способен тебя поймать!» она подумала, повернулась лицом к нему и замолвила:

– Немон лиес унон цера, гото, амен! (Никто не имеет право держать голову выше моей!)

– Дивный, голос. Что-то, однако, со спиной моей! Вы сказать изволили что-то?

– Агире-е – словно шёпотом сказанное слово, издавало эхо везде. Царица уселась на свой трон.

– Ну что же раб, довольно беготни, погони! Поведай мне откуда ты!

У Герона повисла лицо.

– Мне это снится или вы знаете, мой язык!? – не скрывая удивленья – Что за наваждения?!

– Раб, это ты говоришь на моём языке и потому лишь понял ты меня. (Увидев, что он потерян) – Ты удивлён?! Приди в себя, и так я слушаю тебя! (Поглаживая котёнка) – Надеюсь занятным будет история твоя, иначе, голова с плеч!

– «Неужели она поняла, что говорил я ей? Моё признание ей в любви. Нет! нет, это не может быть правдой, она бы

приказала убить тотчас меня!» – в мыслях он, не зная то, что читает она его.

– Раб, моё терпенье на исходе!

– А? А…а.…превосходный спектакль, слов уж нету!

«Зачем перечить мне ей надо? Тем более, я сам хотел, чтоб она меня понимала. Так даже лучше! Теперь нужно подобрать слова, она всё же царица». (улыбка мимолётная на её лице)

– К вам царица Хетон дозволенья войти просит. – слуга снова к ней заходит.

– Покоя нет! -тихо про себя – Пускай зайдёт!!

Хетон с поклоном к ней заходит и увидев его снова, хотел тревогу он забить, но царица вмешалась тут.

– Я, занята Хетон! Говори быстрей!

– Прощенья просим, богиня наша. Я вижу, он…

– Ступай Хетон! и будем считать, что приказ мой выполнен – ручкой дала понять, чтоб вышел он – Подожди за дверью пока я не позову тебя!

Хетон, поклонился и вышел прочь. Жреца, во главе страж, ожидал Анудий.

– Он у неё! – мрачно сказанные слова, наполнила страхом их сердца – Ожидайте приговора, либо нам, либо ему, будет вынесена оно!

А в это время…

– Я, всё ещё жду твоего ответа! – Царица снова. – Долго же слова ты подбираешь!

– О, поверьте, что я в шоке. Объяснения всему можно дать, разве только сильный удар, молотком я получил недавно, по черепу, вот здесь примерно. Я слышал, бывали случаи, когда разбита голова, открываются тайные возможности сознания.

– Может тебе улучшить их?! – намекая на ещё один удар – Меня интересует совсем иное, кто и откуда прибыл ты, как в мой город ты попал? И… ответь пока на эти вопросы! – остановив себя.

– Ну… кем только не был я, жизнь прошлась по мне, как поезд по шпалам – Герон понял, что произнёс он слова не знакомые для них, и чтоб отвести внимание. – А буду я из… эм… из… эм… Севера.

У царицы замкнулись брови и на губах мигнула улыбка недоверия.

– Из севера!? Раб! Ты скажешь мне правду обо всём – тихим голосом она, хоть и слова её отразились эхом, завораживая его. Герон под действием магии этой:

– Я раб лишь сердца своего, что покорился тебе одной.

– Слишком откровенно! – смущённо она.

– Чума своего я столетья! Убийца с именем Герон – он даёт поклон. – Решившись подняться, я настолько чтоб мог судьбою своей распоряжаться, и добиться справедливости наконец, врагов я нажил непомерно. Влюбился в тебя будучи ты теним и был похоронен я живым! Не скрою, что в твою гробницу я вошёл из-за тебя, не злата, не серебро, меня тень твоя туда манила и сердце жаждало одно, мучения твои остановить, и я не знал, как мне дальше жить, если уйдёшь ты на века, я молил Создателя своего, чтоб соединил мою судьбу с тобою. И вот молитвы услышаны мои, но кто знал, душа моя, что свидимся мы в загробном мире. Я был поражён одним лишь ликом, что было в рукописи одном и на плите том золотом. Влюбился в тень и был счастлив этим. Не думал, что так может случиться!

Не думал я никогда, что сердце может так биться, при видя любимую она! Я в огне, что бушует на солнце, и не в силах передать, как дорога ты мне душа.

Царица замерла от слов таких.

– «Так я значит умерла? – боль души изменила её лицо, побледнела та краса» – Оставим мы любовные муки! говори, что знаешь обо мне!

– О, душа, так мало мне известно, но позволь «Ты, победительница колдунов древнего мира. Последняя из династии Атуласов, будешь отравлена на седьмую ночь очередного своего рожденья. Убита ядом приговорившая её на мучительную смерть» – Так переведут пергамент, что найдут в века потом.

– Последняя?! Значит все умерли, и я осталась одна!

– Имена твои были стёрты со всех стен, нет даже надписи одной, чтоб не знала ты покоя!

– Замолчи, прошу тебя! Дай мне дух перевести. – массируя рукою она лоб. – Нет, не молчи! Говори, что знаешь дальше!

Герон продолжил:

– Мне жаль душа, что твой мир исчез бесследно. Но клянусь я перед Аллахом, кому обязан встрече нашей, что сберегу я тебя от бед…

– Довольно!! Почему? «За что?» – вопросы полной боли она прижала руки к себе груди.

Прошло время, и Герон пришёл в себя, ничего не помня, и увидев её опечаленной, герой подходит к ней с душевной болью:

– Я вижу грусть в этих глазах. Не я ли причиною тому?

– Молчи, раб… Шутом отныне ты будешь мне! Ступай! Прими должный облик свой! – она ударила в маленький гонг и Хетон тотчас к ней заходит, успев только поклониться. – Хетон! – тяжело вздохнула – Отныне шутом он провозглашён. Объяснишь в чём долг его. А теперь уйдите прочь, на сегодня встреч не будет больше!

Коридоры величественного замка были словно бесконечны.

Хетон с Героном в сопровождении нескольких стражников спускались в самые нищи дворца. Здесь всё казалось безжизненным. Они входят в маленькую комнатку, мало чем отличимую от темницы. Маленькая дверь, окошка наверху с трудом освещающая комнату, деревянная постель с маленьким столиком с боку.

– Здесь больше, ничего нет!? – Герон обратился к Хетону.

– Выйдите! – властным голосом Хетон обратился к страже и после их ухода:

– Жалкий человек, что сказал царице нашей, чем опечалил ты её!?

– Если так интересно тебе, спроси у неё, а потом и мне скажешь! – с насмешкой он.

– Раб! не испытывай мое терпенья!

– А не то, что …? Хетон, я раб, но лишь для неё. Не думаешь ли ты, справится со мной? Это не по силу даже воинам вашим – Герон уселся на ложа – Ступай!

– Жалкий шут!! Ты смеешь приказывать мне?! «Загною в темницах!» – последнее слова он произнёс с трудом, Герон схватился за его шею. Хетон терял силы пытаясь освободиться от мёртвой хватки.

– Послушай, меня внимательно жрец, клянусь Создателем своим, я изменю этот мир. Грядут войны, которые ваш мир ещё не видел!! Я, не потерплю оскорбленья от таких как вы, и не будь ты её верным рабом, лишил бы жизни тебя сейчас, но ещё раз оскорбишь меня, и клянусь твои куски не соберут даже ваши колдуны! А теперь, пошёл вон! – отпустил его Герон, и жрец быстро уползнул.

Вид верховного жреца насторожила страж, но приказ удалится данная Хетоном успокоил их пылкий нрав. Подняв голову Хетон, увидел, приближавшегося Орфея. Стража с поклоном ему удалились прочь.