Похоронить Живым!

– Мне передали что ему шею сломали там! – один из тех, кто в злате был.

– Проклятие, мы сколько соратников потеряли, а её даже не достали.

– Я топор тот с трудом достал! И где теперь оно?! Простым орудием её не ранить, куда там ещё убить! – другой злобно.

– Она могущественна друзья! Не будем об этом мы забывать! Но дела наше, святое дело, и её убьём, если даже сами умрём. Не только мы ей смерти желаем!

– Может, тогда объединиться стоит нам! – другой в злате молвит.

– У каждого своя дорога и у нас разошлись пути!! Да, топор был хорош! Жаль, но есть ещё и секира, и копьё! Так кто на сей раз решиться быть, орудием возмездия? – сказал самый старый и весь в лохмотьях, горбун – он был здесь выше всех, белоснежная борода подобно иглам она была.

– Дайте мне секиру! – замолвил в злате старик другой – я вызову её на бой! Никто ни ведает её силу. Так увидим в бою, чего стоют эти слухи!!

– Я видел! Плохая идея у тебя! – замолвил горбун и продолжил – То было время детства моего! Отец принцу юному служил и как-то матери сообщил, что тот армию в поход берёт, мать, конечно, ничего не могла сказать, лишь попросилась с ним в дорогу. Мне довелось увидеть бой, что не забыть уже мне это! Она соединяла землю и небо! И силою разрывало всё!

– Кем же билась тогда она? – спросил рядом, стоящий старик.

– Этот мир далёк отсюда! До сих пор перед глазами её огромное змеиное тело! Она лишь взором, всё живое испепеляла. И это броня, что так безупречно!! Оружия, что перед вами, ведь не даром я искал,

это орудия проклятого рода! С ними, у нас есть хоть шанс смертельную рану нанести! Но нападать в прямую нельзя никак! То верная смерть для любого! Нападайте со спины! Один лишь удар и всё готова! Коле вызвался на бой, возьми секиру! Яд, что в лезвии у него течёт, может убит в мире всё живое. Жди пока она уснёт, и сруби ты голову ей смела! Да и скройся тот же час!!…

А в покоях у царицы той прекрасной, в это время, возле ложа, сидел задумчиво Герон. Душа горела у героя, не знал, как быть, открыться ей или пока скрыться, дождаться ли проклятого этого дня.

– Когда наступит этот день не знаю я! И языка я не понимаю! Как быть? Надо ей мне открыться. Подумай, как лучше сделать это! Как?! Сидишь в комнате её, О Аллах“ – головою бьёт себя он в стену. – „Вы знаете, я вас влюблён и решил погостить у вас. Сплю под ложей, купаюсь ванной, и смотрю… – опустив голову, стыдясь от своих слов, сам себя тихонько шепнул, закончив свою мысль – …на обнажённую тебя! В одной ванне! Какой срам! – руками закрывает себе лицо. – «О Аллах, раскрой пути, была бы другая, нашёл бы путь сам, но к ней не знаю, как поступиться». – бедняга мучился на месте. Терзая себя, берёт из блюда что-то на яблоко похожа, только перекусил кусочек, как вдруг услышал, как открылись двери.

Вошла царица.

– «Рановато что-то сегодня она». – подумал и в спешке на место фрукт тот положил, быстро через оранжерею и на верх.

Царица подходит к цветам, смотрит на ванну и вокруг, словно искала она кого-то, и Герон слышит глубокий вздох.

– Ния элиф (владычица царица) – служанки в спешке к услугам её.

– Зиям!! (Прочь) – рукой махнула в знак тем, чтоб убрались с глаз долой и те удалились тотчас, оставив её наедине.

Она сняла корону с головы, уселась возле зеркала и распустила волосы свои и те в длине изменились. Хотела сбросить тунику с тела, но тут осмотрелась снова вокруг, убедилась, что одна, одело что-то налегке и приглядевшись в зеркало, вышла на широкий балкон.

Котёнок тут к ней прибегает и, касаясь этих дивных ног, к себе внимание привлекает.

Красота этих, светло шоколадных ножек не остались без внимания Герона, словно в прекрасном сне, опьянел увидев ножки.

– Безупречны. Как ты красива – губами разве только он сказал, что даже сам не слышал свой голос.

Она повернулась тот же час, словно услышала его, но не видела никого!

– Ти да? (Кто здесь?) – блестели глаза, но в комнате одна она – Падите чары не земные, покажите, что скрыта с глаз! – но комната была, как и прежде, всё оставалось на своих местах. Её дыхание участилось и тревоге была её душа. – Да что же это, не ужели

сильней меня?! – она не верила и осматривалась вокруг себя. – Я чётка слышала его голос – всё ещё оглядываясь по сторонам, посмотрела в наружу и увидев на нижнем балконе как двое влюблённых радуются жизни, и страстные поцелуи на губах. Отвернулась она стыдлива, улыбка появилась на губах, вошла к себе и потянулась к кошке: – О, Афии энен лимень, зиа сес. (О, маленький мой котёнок, иди ко мне): – потянула ручку, а та сбежала в комнату другую – где царица обычно купалась, и водою наслаждалась.

В комнате статуя в поклоне и руки подняты были так, словно она кого-то угощала. Крылатая гаргулия та, в руках фрукты держала, а рядом кошка мать лежала.

Царица убедилась, что она одна, и ткань уже проскользнула с её плеча, поправляя волосы она свои, проходит мимо них, но почему-то вдруг застыла. Одежда упала с её руки, она в себя прийти не как не может, пред глазами укушенный фрукт, смотрит украдкой вокруг себя и снова одежда на ней блеснула, хотела уж слуг к себе позвать, но подумала, укусила нижнею губу.

– «Не званный гость!» – прошептала про себя.

Царица обыск учиняет, из комнаты в комнату заходит, открывает тайные места, выходит снова на балкон, и тут на балконе у стены, она увидела топор, у того лезвия покрыто ядом. Замерла ненадолго.

– «Так вот чем решили меня убить! Отцова творения, чтоб сестру мою погубить!» – Представляя, как тот убийца падал, гневно ударила ногой топор, и тот лезвием коснулся пола, и как по маслу до рукояти туда вошёл. Взяла топор она в свои руки, и та побелела от накала – «На тебе кровь сестры любимой!» – заблестели очи и расплавился он тот же час, проникая в недра пола. – «Кто бы ты не был, ежели ты убийца, смерти тебе не избежать!»

Герона не видела она по причине очень простой, он сидел на вершине её башни и любовался городом оттуда, пытаясь обрести душевный покой…

Глубокая ночь и в покоях тишина. Царица лежит открытыми глазами, возможном ожидании наглеца, и тут наконец ощутив, кого-то, быстро закрыла она глаза. Герон тихо появляется из тьмы. При звёздном свете озарённой она лежала перед ним.

Дива небесной красоты. О, эти веки, брови эти, кожа чистейший мрамор, что блестела и при тусклом свете. И немного влажные губы эти, так и манили его к себе.

– «Ты так красива душа моя. Клянусь я жизнью, что не дам тебя убить, пусть даже ценою своей жизни, но ты будишь жить!

Нам нужно встретиться, пора, и я не знаю другого пути, так пусть он будет и если для меня последним, то таким!» – он нагнулся к милой царице, хотел поцелуем её наградить.

Царица хоть и не слышала его мысли, но тут почувствовала дыхание приближающегося к ней, что чуть даже руку подняла, словно опасаясь она чего-то, не стерпела и приоткрыла тут же глаза. «Глаза пантеры», что готовится к прыжку, испугали наглеца.

Но вид героя не остался без внимания царицы, ведь он был хорош. Герон отходит от неё как вскоре может:

– Не кричи, душа моя, ведь я не причину тебе вреда. – и глаз, не сведя, глубокой любовью, на неё смотрит.

Не сообразила и сразу царица. Она была готова отразить любой удар, но мужчина, набравшись наглости такой, чтоб к ней, к царице в покои лезть, и чего ради.

– «Он хотел поцеловать меня!? Совсем ума лишился, что за

наглость у тебя?!» Она приподнялась блестели её глаза, колдовала ведь она, но вот тот странный синий свет от огня, что Герона озаряла, сверкал теперь в его глазах, и она в недоумении была. Сердце героя так ярко горела, что она онемела, ещё немного на него смотрела, оценивая, она его, но всё же она была царица:

– «Каков наглец, так мне кричать? О, как это низко. Убить самой, позвать охрану, и что сказать, что в ночной тиши ко мне пришёл мужчина?! Унижение ведь какое! Мужчина?! Да, но он убийца, так что стоишь, убей его!» но вид героя удалого было схожа с той самой тенью, что шею недругу сломала, и к тому же сердца героя так полыхала. Она прекрасна понимала, что в ванной не сон видела она. Краснели щёчки от стыда, и немного даже обидно ей было. Смотрели друг на друга и Герон замолвил наконец:

– Прекрасная моя царица, ты мне жизни смыслом стала. Милее чем ты, нету у меня никого! – шептал герой и взора он с неё не отводил.

Она словно высматривала его, пытаясь понять откуда он и молчала, но дыхание прекрасное тревоги выдавало.

– «Где же я видела тебя? Этот стан и одежда эта» – царица мыслями терзалась.

– Послушай, душа моя! Этот разговор когда-то состояться должен, знаю не понимаешь ты меня. Ты мне дороже самой жизни! Не знаю сколько времени у меня, но прошу тебя, мне нужно спасти тебя, скоро будет покушения на тебя. Вернее, оно уже было, но тебя ядом хотят убить, и близки к победе эти твари! Мне бы рядом с тобою быть, коле дозволишь.

– «Смертный бессмертную хочет спасти?!» – она недоверчиво улыбнулась.

– Мне уже трудно в тени остаться, зная, что грядёт

погибель той, что светом во тьме для меня стала! Я должен был открыться. Моя родная, прости, что вот так узнала ты меня. – Герон, опустив очи. – Другого пути не вижу я.

– «Он сума сошёл наверно, пришёл ко мне в любви признаться?! И что это за язык такой?! Словно слышала уже где-то!» – её мимика менялась от изумления к гневу и на оборот.

И вот решение найдено, однако, она встаёт, блеснуло тело, платье одета на неё и ударяет в гонг. Звук сей, услышан во всём дворце.

– О, нет подожди! Постой душа! – и услышав звук открывавшихся дверей, в панике такой, быстро на балкон, и вниз по стене, с неохотой уходит.

Она же думает про него – «Что же не остался? Ты же жизнь мне спасти обещался!»

Охрана тотчас к ней заходит.

– Я видела кого-то на стене! Невиданная дерзость! По стене замка моего кто-то бродит! Вы принесёте мне, голову его!! Анудия и палача ко мне зовите!! «Мужчины, словами играете вы все, пустые обещания и лести столько, лишь бы добиться своего!»

– Охрана сею же секунду выходит, а Герон, сползая всё вниз по стене, услышав гонг:

– Ну, вот и встретился ты с ней! И что же дальше, как теперь мне быть?! Как мне ей, всё это объяснить? Скорей бы надо отсюда уйти! Вернусь попозже! Уйти?! Куда уйти? Ей нужна защита! Вернись немедля!! – и вот он тот поворот, что изменит всё на свете.

Перед комнатой царицы толпа свиты собралась, но войти никто так, и не решался. Анудий через толпу к ней проходит, на колени он встаёт и дрожащим голосом:

– Молю я вас, царица наша, простить меня! Его сегодня же найдут! И клянусь душою я, живого или мёртвого, коль нужно будет, я сам его к вам приведу.

Царица глаза от него уводит и смотрит на Хетона. Он у дверей её стоит.

– Тронный зал всех собери!!, и где палач?! – повернулась она спиною и тихо сказала – Убирайтесь вон. Его слова

«Спасти тебя. Кто он?! Однако искренен был он»

– Плохое знаменье, друг ты мой – обратился Анудию, Орфей – он средь толпы стоял тихонько.

– Орфей, я по краю пропасти хожу. Эту ночь мне не пережить! Одна надежда на него, найти обязан я его! Помоги мой друг! Прошу тебя.

– Я, помогу тебе Анудий. Пойдём мой друг, я направлю, твоих людей. Толпа развеялась уж скора и к царице рабыни входят, на колени встав тихим голосом одна:

– Прикажете приготовить вас?

– Да! Чёрную одежду принесите!

Герон в это время спускается на нижний балкон и сразу встречает, нападения нескольких воинов. Но без труда отходя от их ударов, ударяет одного. Минута затишья они от техники такой замерли ненадолго, и Герон успел заметить, что техника боя у них слаба, или у него она была очень сильна, глазами полной жалости он к ним:

– Глупцы, таким-то боем, вы хотите сразить меня? Пожалейте самих себя!

Но его никто не понимал, и воины снова бросились к нему. У них одна была лишь цель. Убийцу живого или мёртвого схватить, или распрощаться жизнью. Отобрав у двоих их же мечи, Герон нанёс смертельные раны. На Герона в это время, словно в поле битвы, нападают со всех сторон. Средь всей этой суеты он потерял, направления пути. Воинов всё больше и больше, и всё сильней напор. Он весь в крови своих врагов, стальные руки одним касанием ломают всё, черепа как скорлупы трещать по швам, он вырывает сердца врагам. Смерти было здесь очень много, пока лишь он избегает от смертельных ран. Титаны как восемь воинов, секирой наносят удары просто шквалом. Земля уж трескается под ногами от ударов тех громил, но Герона недаром считали убийцей всех времён, крушил он всех, кто под руку попадался, не знал пощады никому, но явно дрался не всю силу, многих просто он глушил и искусно от ударов уходил.

Царица входит в тронный зал, а в поклоне уже вся свита. В ожидании приговора у всех дрожат колени. Она была выше любого из знати, стройна и красива, золотые браслеты на руках, серьги с драгоценными камнями, на ногах золотые сандалии. С её приходом зал стал светлее, и хоть и была невероятна красива, все боялись её как огня. Царица уселась на свой трон и все тут же на колени упали, ведь уж как скоро, должны были преступника к ним привести. Анудия прижали к земле, и палач ожидал её приговора. Драконы спустились оба вниз.

– Царица в ожидании! Нам конец – шепчет кто-то из знати.

– Царице не подобает ждать кого-то. Если не приведут его сюда как можно скора, смерти никому не избежать! – шепчется придворная рать.

От гнева царицы, бури над замком стали выть, и погода портилась всё хуже.

Шум мечей у дверей слышен, бой смертельный там идёт. Свита с ужасом в двери смотрит и от натиска такого, открываются они. Все содрогнулись от вида смертельного врага. Титаны падали бездыханно, десятками воины умирали. Удивления царицы было безмерно, такого боя ещё не видывал никто. Герон двигался необычайно словно руками колдуя он, удары с лёгкостью уводил и сам же смертельные раны наносил.

Встала с места, но бой привлёк её внимание. Герон слабел, ведь долгое время уже нормально не ел, но от ярости всё больше он зверел. Увидел царицу он на троне и кажись радоваться должен, но ужас страха на лице, отбросив всех одним ударом.

– Берегись!! – ухватился кто-то за его руку. – Убирайтесь вон!!! – И со всею силою бросает к ней меч, сам при этом немало ран получив, он всё же пытался к ней пробиться. – Спасите её!!!

Убирайтесь от меня! – пытался всё освободиться.

И тут удар секиры об её шею и секира, как и те руки, что держали его, в пепел тут же превратились. Тот старик подобно в мутной воде искажённый, с трудом стоял возле её трона, изо рта течёт плавленый огонь, молнии бьют со всех сторон. Меч Герона вонзился в его шею. А царица и виду не подала. Онемели все вокруг и наступила тишина. Она как нив чём небывало, села снова на свой трон, руку к Герону потянула и тут же пространства вокруг героя согнулся в миг, воины, с кем он сражался, были отброшены назад. Вены на теле вышли наружу, распирая вся его.

Шептались воины:

– Элемеры! Отойдите! – отходили от героя все они.

Рядом с ним стояли отменные колдуны. Они и усмирили воина, но, к удивлению, её, опустили колени перед ним. Царица смотрит то на слуг, то на него и восхищена, и изумлена, и удивлена, и не понимала она их действия, и потому мысленно обратилась тут к ним:

– «Как я должна это понимать? Почему перед ним, склонились вы?»

Те, хоть приказ её выполняли, но с колен всё не как они не вставали.

– «Нам неизвестен этот факт, либо колени поклон ему велят!» – Сами пытались глаза поднять, но склоняли головы все перед ним.

– Что они делают? – вся знать с недоумением шептались, но высказаться не решались.

– Перед царицею склонились они! Чему удивляетесь вы? – ответ им держат, конечно же другие.

Герона скрутила от боли той невыносимой, опустился на колени и он, с трудом приподняв голову посмотрел он снова на царицу, та смотрела на него. Грозный вид былого воина сменила нежность и улыбаясь с болью насколько было возможно, сам себя не мог простить.

– Надо было со всею силою мне биться! Душа моя, прости меня! Как-то не так всё должно было случиться! – опустив голову Герон, стыдясь словно деяний своих. – Ещё немного и я потерял бы точно тебя! Кажись снова всё обошлось, но остерегайся всех милая моя! (У неё на миг расширились зрачки, словно увидела она в нём что-то) – Герон ещё больше сопротивлялся, тело кровью обливался. – Что-то мне нехорошо! Прости если упаду! – тут его боли стали гуще, кровь из носа потекла и Герон, сознания потерял, но она услышала то, что герой ели слышно даже самому сказал: – О Мой Создатель, позволь мне её спасти. Молю тебя, помоги. – слеза бежит по его щеке, и герой бесчувственно лежит.

Царица смотрела с высока, перед глазами сцены их встречи: Глаза героя, его сердце, что пламени была, она на минуту ту замерла, словно ещё что-то в нём увидела она. Посмотрела на драконов, что головы склонили, опустив глаза, на колдунов отменных воинов, призадумалась немного, гнев исчез с её лица.

Ураган затих, и небо ясно снова. Все со страхом на лице в тишине душу тая, ожидали приговора, но реакция царицы было удивлением для всех.

– Подземелье уведите! Судьбу его я решу потом! – столь тихо сказаны слова, и снова смотрит на молодца, словно пожалела она его, но этот взгляд был лишь замечен, уже знакомым нам жрецом.

Она уходит словно и не было того убийцы. Тот расплавлялся медленно в огне, и в мучениях умирал.

Царица, днём в своих покоях, в красивом тахте она сидит, держит пергамент она в руках и тут слуга к ней входит:

– Хетон, дозволенья просит. Царица, бросив на него взор:

– Пусть заходит! и Хетон с поклоном входит. Царица, читая пергамент:

– Я не звала тебя, Хетон!

– Да простит меня царица, что отвлекаю я её. – вставая на колени, он.

– Ближе к сути! – она не смотрела на него.

– Я лишь скажу то, что не сказали вам другие. Боязнь ужасной смерти закрывает им уста. Он убил стольких верных вам людей, но вы помиловали его.

– Ты забываешься, Хетон!! – встаёт с места тут она.

– Он опасен, казнить бы надобно его? – ещё больше поклоняясь, ели уже был слышен он.

– Довольно, на сегодня крови! Я простила и Анудию жизнь! Хотя и не следовало наверно! Хетон, он будет жить! Моя воля здесь закон, и пока царица я, свои мысли, пусть при себе держат, твои друзья!

– Я служу лишь вам царица. Умоляю простить меня, обидеть вас, я не хотел.

– Ты стар, умён, что ты увидел в нём, Хетон!? В чём угроза для меня?

– Я чувствую, грядут перемены, они изменят этот мир.

– Может к лучшему изменят?! – сарказмом царица его перебивает и немного улыбка на лице сверкает.

– Я, очень этого хочу.

– Ты по праву, главный жрец всей империи моей! Но он

бросил меч, пытаясь защитить меня! И сам остался без оружия, хоть и мог там умереть!

Хетон что-то тут хотел сказать, но она рукой понять дала, что не надо дальше ему разговор продолжать.

– Ступай Хетон! Испытывать судьбу, тебе, не надо! Да, Хетон, завтра утром, его, живым должны привести ко мне! Позаботься об этом ты!

– Будет исполнена царица.

Герон очнулся весь в грязи, он ныл от ран и ползал с трудом, но что такое раны были завязаны тряпьём. Он был в подземелье замка. От сырости стены покрылись мхом, и воняло очень жутко. Свет от факела, что рядом дверью на верху, ели местность освещало. Рядом с ним труп невольника прогневало.

– Какая гадость, мать твою! – прислонившись он к стене.

– «А, за что тебя, сюда?» – тихий, приятный голос издается из темноты.

Герон напряг внимание и в темноте увидел девицу.

– Ближе к свету выходи! – тяжелы были его вздохи и где сидел там много его крови.

Она чуть подошла к нему. Ей от силы двадцать лет. Весьма красива хоть и грязна. Лоскуты от её одежды с трудом укрывали наготу, и она то и дело руками поправляла растрёпанную одежду свою. Герон, как и подобало ему, пытался не смотреть на наготу. Да и одежда Герона не отличался от тряпья, и не для девичий красы, сейчас дело ему было. Кружилась голова, и раны кровью все точили.

– Так это ты, завязала мои раны? – с трудом спросил и закрыл глаза.

– «Да господин!» – она держит ему ответ – «Так за что же вас так наказали?» – переспрашивает она, но ответа не получает. От потерянной крови Герон потерял сознания снова. – «Господин!? Потерял сознания бедняга. Красивый очень, надо бы признать».

Царица у себя в опочивальне и все мысли лишь о нём.

– «Откуда он? Он не колдун, так как же так возможно? И метки времени на нём?! Почему не видела я его, и как он смог скрыть свои мысли? Ничего не думал, разве может такое быть? Может тогда показалась мне, там в воде. Всё равно не могу понять, нужно тут всё разузнать».

Ночь была уже на дворе и Хетон к царице входит, поклоняясь к её ногам:

– Владычица моя, увидеть раба своего хотела? Царица у окна стоит, наружу смотрит и говорит:

– Его вещи!

– Всё забрали, по приказу, как и велено было нам. – она обернулась к нему и словно видом дала понять «и где же?!»

– Прикажете принести – подошёл к двери и постучал стоя лицом к царице. Открылась дверь и ему передали свёрток один.

– Оставь здесь Хетон!

Поставив на стульчик свёрток, Хетон отдалился с поклоном. И думал он: «В чём причина такого внимания?! Почему сейчас, и почему он?»

Царица читала его мысли, но не подала вида. Рукой взмахнула и свёрток открылся. Они сняли даже сапоги. Она взяла его часы и взглядом полными вопросов, она смотрит на него, затем перочинный нож, ремень, сделанный из кожи.

– Не густо! И всё же странные эти вещи. «Где он?» – не поворачиваясь к нему она спросила.

– В камере пыток. – с поклоном Хетон.

– Интересно! Другого места, приставить, и я не могла! – с сарказмом сказаны слова и присела на трон, что было в комнате её.

– Мы не начали пытки ещё – словно оправдываясь Хетон.

– Узнайте откуда он?!

– Да царица. Отдать Орфею его надо, он узнает, что к чему.

– Орфею!? – она встала с места. – Нет, нет! Ненужно Орфея привлекать! Займись сам! И Хетон, он должен жить, такова моя воля! Если умрёт, так же и вы будете ответ держать!

Хетон поклонился ей в ответ…

Прошли сутки. Царица, не находя себе места, сама к Хетону заходит, тот увидев стан прекрасный, склонил колени как вскоре может:

– Вы озарили всё своим приходом…

– Хетон! – перебив его она – Когда я даю приказ я жду ответа!

– Я, а я. – с недопониманием он заикаясь.

– Вы узнали откуда он!?

– Вы о том убийце?!

– Он был ранен, зашили ли раны вы ему?! Почему не привели его ко мне? – она пыталась скрыть волнения.

– Жрецы позаботились немного, чтоб так скоро он не умер, конечно, но мы не понимаем его языка. По моему приказу привели знакомого колдуна, но всё тщетно. Этот язык нам не известен. Немного времени прошу, не подобает ведь ему, в таком-то виде предстать перед царицей.

– Нет! Язык, да, ты прав, таких сил нету не у кого! Кроме меня! Допрос продолжу я сама! Прикажи привести его к тебе, и удались так чтоб не видели тебя. Обо всём об этом никому не говори! Я сама к тебе приду!

– «Царица сама допрос учиняет, должно быть есть тому причина» – подумал он, и распорядился по поводу Герона.

Вскоре Герон, привязанный к столу пыток, без сознания, был доставлен к Хетону. Как только удалились слуги, Хетон убедившись, что никого нету за дверьми, призывает царицу:

– Он здесь владычица моя. – тихо молвит, и царица, вскрывая пространства, входит в комнату его.

– Владычица! – Хетон в поклоне уходит прочь.

Она к нему подходит, но Герон без чувств, и был привязан. Она смотрела горделиво, а очи ищут ответа в нём. Тень, того, кто сломал колдуну шею, так был на него похож. Оценив юношу:

– «А он хорош, и воин отменный, тайной покрыта его судьба. Наглый, надо бы признать. Я могу пронзить разум всех живых и поверь мой друг, когда очнёшься ты, я узнаю про тебя, всё что нужно для меня!» – лишь подумала об этом, и вот рассматривая разорванные на теле раны, душа заныла у царицы и взгляд жалостью к нему полна. – Он угнетён и ослаб. О, какие странные чувства – не отведя взгляда она с него, и тут сверкнули глаза её, заметив на щеке героя она что-то, и от удивления обомлела. Повела рукой и засветился слабом светом, след от девичьей губы. – «Ну конечно, там на болоте, вот и узнала я тебя!» – словно радуясь своей удаче, она мельком улыбнулась. – «Ах негодяйка! – дышала не ровно уже она – Как посмела ты!? – Оторвалась волосок, и перед нею девушкою снова встала. Прячет глаза и улыбается стыдлива, а перед глазами царицы мелькали сцены – как она к нему летела и как нагибалась она к нему, словно что-то шептала. – Тогда и поцеловала» Сомнений нет теперь у меня! Это, тот смертный, на болоте. Мерзавка, так ты моей же силой, его скрывала от меня!!