Сквозь войну и руины

Старик улыбнулся.

– Хорошо. А теперь садитесь. Я уверен, что вы устали и проголодались. – Он протянул чашу Эрику, который посмотрел на нее, как на исходившую паром кучу дерьма. Мужчина вздохнул. – Немного горячо, но не ядовито. Пожалуйста, не выбивайте чашу из моей руки. Я уже видел такое и не хочу испортить хороший ковер. Вот, смотрите. – Мужчина поднес чашу к губам и сделал большой глоток. – Теперь, если это яд, мы умрем вместе. Ничего другого я не могу вам предложить. Берите или оставайтесь голодными.

Нахмурив лоб, Эрик посмотрел на Кейлена – тот кивнул, сел и сразу потянулся к Искре. Он не стал трогать нити; просто хотел чувствовать ее энергию и знать, что может в любой момент ею воспользоваться.

Он почувствовал, что Вейрил сделал то же самое.

Кейлен поставил чашу на колени, и тепло от нее начало согревать ему ноги.

– Вас зовут Рокка? – спросил Кейлен у мужчины, когда тот снова повернулся к котелку.

Мужчина едва заметно прихрамывал.

– Да, именно так, мой мальчик, – ответил мужчина, протягивая чашу Тармону, который уже убрал в ножны свой двуручный меч, но продолжал наблюдать за мужчиной, словно тот был волком в овечьей шкуре. – Я вас ждал. Готовил похлебку с самого утра. Если честно, я удивлен, что она не превратилась в кашу. Оленина, картошка, лук, морковь и розмарин из сада за домом, и немного вина из Аркалена. Я всегда считал, что похлебка – самое лучшее угощение для усталых путешественников. В дороге ее невозможно приготовить, во всяком случае, если вы хотите, чтобы мясо получилось съедобным. – Мужчина рассмеялся собственной шутке и тут же хрипло закашлялся. Он подождал, когда Тармон и Эрик сядут, и снова повернулся к котелку. – На приготовление уходит слишком много времени. Но у меня его полно, поэтому я сумел неплохо справиться.

– Нас прислала Аркана, она… – Кейлен замолчал, до него только в этот момент дошел смысл слов старика. – Вы нас ждали?

Рокка не обратил внимания на вопрос юноши, наполнил четвертую чашу, после чего повернулся к Вейрилу, и его лицо смягчилось, когда он протянул ее эльфу.

– Дет грир хейдриа тил майя элвин ат харин ду оча сир мэйя алдрир. – Ты окажешь честь моему сердцу, когда разделишь со мной трапезу.

Вейрил посмотрел на мужчину, но его лицо осталось невозмутимым. Кейлен не был уверен, собирается ли эльф обнять старика или ударить. Вейрил медленно убрал меч в ножны и взял чашу из рук Рокка, не спуская с него глаз.

– Вот, – сказал старик, протягивая руку к Вейрилу.

Эльф слегка отодвинулся назад от руки Рокки, но тот успел положить ее ему на плечо.

Кейлен ощутил покалывание на шее, и его глаза широко раскрылись, когда он почувствовал, что мужчина потянулся к Искре.

Маг!

Ярость запылала в Валерисе, и Кейлен почувствовал, как огонь закипел в его крови, когда дракон приблизился к дому – Валерис был готов броситься на защиту. Мужчина соткал нити всех элементов, и вокруг него возникли невероятно сложные спирали – Кейлен даже подумать не мог, чтобы попытаться их повторить. И только изменившееся выражение лица Вейрила помешало ему вскочить на ноги, а Валерису вломиться внутрь, сломав стену. Прошло несколько мгновений, и взгляд Вейрила смягчился, плечи опустились, и он тихо вздохнул.

Он исцеляет Вейрила.

– Ну вот, теперь ты должен чувствовать себя намного лучше. Когда будешь кого-то лечить, тебе следует помнить, что немного сил нужно оставлять для себя. Вы, эльфы, считаете себя неуязвимыми. Как вечные дети, все вы. – Рокка покачал головой и снова повернулся к котелку, оставив Вейрила стоять неподвижно.

Кейлен заерзал на стуле. У него перехватило горло, рука сама потянулась к эфесу меча. Все изменилось в одно мгновение. Теперь перед ним стоял не хрупкий старик, а маг, способный создавать сложнейшее плетение нитей. Кейлен не знал, как Искра влияет на старение, но, если мужчина выглядит совсем не молодым, но все еще способен прикасаться к Искре, он должен быть старше Эйсона и Тэрина.

– Что сейчас произошло? – спросил Эрик, вставая со стула и хватая Вейрила за плечо. – С тобой все в порядке?

– Да, все хорошо, – ответил Вейрил и кивнул, но голова у него слегка дрожала, потом он бросил взгляд на Кейлена. – Он маг.

Эрик мгновенно выхватил меч, а Тармон вскочил на ноги и встал между Роккой и Кейленом, вытащив короткий меч из ножен на бедре и направив клинок в сторону старика.

– Дети, – со смехом прошептал тот и снова повернулся к котелку, что-то бормоча себе под нос. – Садитесь. Я не собирался причинять никому из вас вред. Иначе не стал бы тратить на вас свою похлебку. Садитесь, садитесь. Ешьте, ешьте.

Эрик и Тармон переглянулись с Вейрилом и Кейленом, который кивнул.

– Ты уверен, что с тобой все хорошо? – с тревогой спросил Эрик у Вейрила.

– Да, – ответил Вейрил, но в его голосе отсутствовала убежденность.

Однако сонное выражение пропало из глаз эльфа, а движения стали более уверенными, словно Рокка избавил от усталости его тело. Вейрил сел напротив Кейлена и поставил похлебку на колени. По выражению его лица Кейлен понял, что эльф сам не знал, как относиться к тому, что с ним произошло.

– О, пусть мне поможет Элиара. Вас всего четверо. Это другая тропа. Должно быть, дело в моем возрасте.

Рокка покачал головой и отвернулся от котелка, в руке он держал чашу с похлебкой, еще одна – пустая – осталась стоять на столе. Старик вздохнул и уселся на ближайший к огню стул, рядом с Тармоном.

Только теперь Кейлен задумался над тем, что видел в комнате не только шесть мисок, но и шесть стульев. Мужчина ждал пятерых путников, а не четырех. Но как он узнал, что у него, вообще, будут гости?

Рокка оглядел всех с улыбкой на лице.

– Разве я уже не доказал, что это не яд? – Он взял чашу, поднес ее ко рту и сделал большой глоток.

Он широко улыбнулся с полным ртом, несколько капель появились у него на подбородке и покатились вниз.

После недолгих колебаний Вейрил поднес свою чашу к губам, Тармон последовал его примеру. Эрик посмотрел на Кейлена, пожал плечами и сделал то же самое.

Кейлен посмотрел на содержимое чаши. Толстые куски оленины, разваренная картошка, лук и морковка плавали в наваристом бульоне, от чаши шел густой аромат зимней стряпни. Его желудок громко заурчал, так, что ему бы позавидовал дикий медведь. Но прежде чем он успел сделать глоток, Валерис толкнул его в дальнюю часть разума, и Кейлен ощутил голод дракона. Валерис, который вытянул вперед шею, все еще оставался перед домом, а его голова находилась всего лишь в футе от открытой двери.

– Здесь, неподалеку, есть стадо оленей, примерно в миле к северу, – сказал Рокка между большими глотками бульона. – Они обычно пасутся у берега реки, но иногда уходят в сторону.

Тармон, Вейрил и Эрик посмотрели на мужчину так, словно он сошел с ума – с чего вдруг он начал говорить об оленях. Но Кейлен прекрасно понял, что он имел в виду. Однако это вызвало новые вопросы, на которые он дал себе слово рано или поздно получить ответы.

Лети. Мы в безопасности.

Кейлен через дверь услышал рокот в горле Валериса. В его сознании замелькали образы. Кровь, утраты, огонь. Глубокая печаль овладела Валерисом. Такая же грусть нахлынула на Кейлена, когда они воссоединились после Арисфолла. Поставив миску на пол, Кейлен встал и вышел на крыльцо, не обращая внимания на вопросительные взгляды своих спутников.

Валерис стоял перед самым крыльцом, мягкий лунный свет отражался в его чешуе, лавандовые глаза смотрели на Кейлена. Валерис вытянул вперед шею, прижал нос к протянутой ладони Кейлена и едва слышно заскулил.

– Мы больше не будем расставаться, – сказал Кейлен, положив вторую руку на морду Валериса. Он все еще не мог привыкнуть к тому, как сильно вырос дракон, тем более что Валерис продолжал расти. Кейлен помнил, как тот, размером не больше маленькой собачки, свернувшись, ехал перед ним в седле. За то недолгое время, что они провели вместе, им пришлось столько всего пережить. – Я обещаю тебе. Мэйа нитир тил диар. Ай денир вайэл ар алтинуа. – Моя душа принадлежит тебе. В этой жизни и всегда.

Кейлен прижался лбом к носу Валериса, позволив их разумам слиться, и тепло, которое их связывало, погасило огонь страхов и тревог.

– Лети, – сказал Кейлен, проводя рукой по чешуе Валериса. – Тебе нужно охотиться и утолить голод. Мы будем здесь. Лети низко и рядом с рекой. Когда ты вернешься, оставайся к северу от дома, где ты сможешь спрятаться в роще.

В сознании Кейлена прозвучало тихое ворчание, но он почувствовал голод Валериса. У дракона не оставалось выбора. Ему требовалась еда.

– Лети, – со смехом сказал Кейлен, легонько подтолкнув Валериса в нос. – Ты становишься слишком ворчливым, когда голоден.

Закинув голову назад, Валерис выдохнул облако теплого воздуха над головой Кейлена, повернулся к лесу и распростер кожистые белые крылья, пронизанные черными венами. Несколько раз взмахнув ими, он взлетел и очень скоро слился с белыми облаками, скрывавшими ночное небо. Прошло совсем немного времени, и запах мокрых оленей наполнил ноздри Валериса, после чего дракон свернул направо и нырнул в сторону северного конца рощи.

– Как? – Кейлен произнес единственное слово, когда вернулся в дом.

Эрик, Тармон и Вейрил посмотрели на него так, словно он сошел с ума вслед за Роккой, но старик лишь улыбнулся.

– Кто-то может мне объяснить, что происходит? – Эрик расставил в стороны руки, продолжая держать в правой чашу с похлебкой, а кусочки картошки и морковки прилипли к его начавшей отрастать щетине на верхней губе и подбородке.

– Садись, – сказал Рокка, указывая на стул, где раньше сидел Кейлен. – Ешь, а я тебе отвечу.

Несколько мгновений Кейлен смотрел на старика, потом недовольно вздохнул, подвинул стул поближе и уселся, не сводя взгляда с Рокки.

– Скажи мне сейчас, или…

– Ешь, – повторил Рокка, указывая на чашу с похлебкой, которую Кейлен оставил на полу. – Утром вы должны уйти. Вам предстоит дальний путь, поэтому нужно поесть.

Кейлен невольно вздрогнул. Старик мог просто хвататься за соломинки догадок. Нетрудно понять, что всем четверым предстояло долгое путешествие. Но здесь скрывалось нечто большее. Пустив их в дом, Рокка сказал и многое другое.

Судя по выражению лиц спутников Кейлена, у них возникли такие же вопросы. Вейрил сидел на стуле, положив одну ногу на другую и держа чашу на коленях. Его лицо сохраняло задумчивое выражение, но в глазах читалось любопытство, и дралейд почувствовал, как эльф отпускает Искру.

Трамон подался вперед, сложив руки на коленях, в левой все еще была уже пустая чаша. Однако он смотрел не на Рокку, а на Кейлена – и ждал, что тот скажет.

Эрик выглядел еще более смущенным, чем Вейрил и Тармон.

С трудом сглотнув, Кейлен наклонился и поднял чашу с пола. Его рот снова наполнился слюной, как только он уловил аромат похлебки, а тепло согрело руки. Он вздохнул и поднес чашу к губам, сделав несколько глотков. Вкус был таким же замечательным, как вид, даже лучше: очень похоже готовила его мать – только она не добавляла розмарин.

Рокка сделал глубокий вдох, откинулся на спинку стула и устремил взгляд на горевший в камине огонь.

– Таких, как я, люди называют друидами.

Кейлен подавился похлебкой, наклонился вперед и прижал руку к губам, чтобы удержать ее во рту.

– Друид? Но друиды вымерли столетия назад.

– Как и большинство драконов, разве не так? – Рокка рассмеялся, продолжая смотреть в огонь. Затем его голос стал более серьезным. – Мы умерли, потому что сами хотели. Как только все решили, что мы исчезли, за нами перестали охотиться – такая же история с йотнарами. На самом деле нас осталось совсем немного. Друиды живут не так долго, как маги, которых питает Искра. Если только ты не такой, как я, и тебя не коснулись оба божества, и не изгнали оба народа. Я и сам не знаю, благословение такая жизнь или проклятие. Но мы продолжаем существовать.

– Как ты узнал о нашем приближении? – спросил Эрик. – Друиды способны видеть будущее?

Рокка негромко фыркнул.

– Нет, не все. Существуют разные друиды, и каждый обладает собственным даром. Я друид-прорицатель. И дело не только в том, чтобы видеть будущее. В противном случае я бы приготовил пять чаш и пять стульев и не стал понапрасну тратить время. В любом случае не все прорицатели смотрят в будущее. Некоторые прозревают прошлое, другие способны разглядеть варианты развития событий. Я вижу пути, которые еще не пройдены.

В любой момент времени перед человеком лежат сотни, если не тысячи дорог. И каждый его выбор меняет следующий путь, а также пути других, и так далее. Миллионы постоянных перемен. Когда мне снятся сны, или на то есть воля богов, перед моим взором возникают будущие пути. Наиболее вероятные для того или иного человека. Но они постоянно перемещаются и меняются. За долгие столетия я научился видеть наиболее вероятные, но, очевидно, оказался не так хорош, как думал. Человек из Дрифейна не пошел с вами? Любопытно, я думал, что он примет другое решение.

– Он имеет в виду Аллерона? – Эрик наклонился вперед, глядя на Рокку широко раскрытыми глазами.

– Значит, ты видел нас в своих снах? – Сердце Кейлена забилось быстрее.

С тех пор как Валерис утратил контроль в туннелях, что-то изменилось. В ту ночь, которую они провели в амбаре, в Катта, Кейлен видел во сне вещи, которые, когда он проснулся, казались ему реальными, как если бы происходили наяву. Небо, наполненное драконами, горящие города, пульсирующие волны огня, стирающие все на своем пути. Более того, такой же сон приснился и Валерису. А до этого момента во время сна их разумы переставали взаимодействовать.

По большей части так продолжалось и потом. Когда Кейлена преследовали кошмары об Артиме Валдлоке, они принадлежали только ему. Но в другие ночи, когда ему снились невиданные им ранее вещи, Валерис разделял его сны. До настоящего момента Кейлен считал их гримасами своего воображения. А что, если они являлись чем-то большим? Мог ли он заглядывать в прошлое? Или будущее?

Рокка зашевелился, и его пристальный взгляд остановился на Кейлене.

– Да. Много раз. На самых разных путях, и каждый слегка отличался от предыдущего.

– Зачем ты нам это рассказываешь? – наконец, заговорил Тармон, внимательно смотревший на Рокку, и его голос показался Кейлену напряженным. – Если друиды хотят, чтобы люди о них забыли, считая умершими, зачем ты рассказал незнакомцам, кто ты такой?

Атмосфера в доме изменилась, как только все поняли, на что намекал Тармон. Ты не рискуешь, когда делишься своими тайнами с будущими мертвецами.

– Ну, я…

– Перед тем как ты ответишь, знай: если ты солжешь и если причинишь хоть какой-то вред людям, которые здесь находятся, я тебя прикончу, и мне плевать, маг ты или нет, – продолжал Тармон.

– Поверь, – сказал Рокка, откидываясь на спинку стула и складывая руки на груди, – в твоем предупреждении нет никакой необходимости. Я четыре раза видел, как ты это сделал. А один раз с тобой расправился я. Однако мне не нравятся мои шансы.

Рокка наклонился вперед, продолжая держать руки скрещенными на груди – и не отводя глаз от Кейлена. Впервые с того момента, как они вошли в дом, Кейлен заметил сомнения в глазах Рокки.

– И каждая дорога, которую я вижу, – продолжал Рокка, – обладает собственной энергией и ощущением, которое вызывает. Одна из способностей провидца состоит в том, чтобы расшифровать эту энергию и выбрать тропу. Из всех дорог, по каким вы здесь появлялись, больше всего мне нравилась та, где мы ведем данный разговор. Если честно, это все может оказаться довольно сложным. С того момента, как три тысячи лет назад мы, люди, появились в Эфирии, за друидами вели охоту. Иногда нас ненавидели за то, что не понимали, порой причина состояла в том, что мы являемся живыми символами богов, не имеющих силы в этих землях, но главным образом ради контроля. Сначала эльфы и йотнары, а затем, по мере того как шло время, люди. Я не считаю себя связанным ни с какими народами, тем более с так называемой Империей. На данном этапе есть лишь одна причина для моего существования: я хочу найти тропу, не ведущую к полному исчезновению друидов. Из того, что я знаю, эта тропа включает и наш разговор, и вы уходите из моего дома завтра утром до того, как солнце поднимется на два пальца над горизонтом. И еще одно…

Рокка с некоторым трудом встал со стула и направился к дальней стене. Наклонившись, он вытащил из кармана ключ, отпер массивный деревянный сундук и стал рыться в нем, бормоча под нос:

– Вы могли подумать, что я достал его еще до вашего прихода. Но нет.

– Нам нужно уходить, – прошептал Эрик. – Пока у нас еще есть шанс. Старик безумен.

– Нет. – Кейлен повернулся к Эрику и покачал головой. – Точнее, да. Он слегка безумен. Однако он знал о нашем появлении, Эрик. Он приготовил еду, расставил стулья. В том, что он говорит, должен быть какой-то смысл.

– Неужели? – прошептал Эрик. – Неужели безумец не может сварить похлебку и расставить стулья для воображаемых друзей?

– О! Вот, нашел!

Кейлен откинулся на спинку стула, услышав голос Рокки, и повернулся, чтобы посмотреть на старика, который держал в руке плоский стальной диск примерно в три дюйма в поперечнике и полпальца толщиной. Когда Рокка подошел, Кейлен увидел, что поверхность диска отполирована до зеркального блеска.

– Вот, возьми, – сказал Рокка.

Кейлен взял зеркальный диск из рук старика, повертел и слегка поморщился, когда в нем отразилось пламя камина. Затем он увидел в своем отражении то, что вывело его из равновесия. Радужная оболочки его глаз стала цвета бледной лаванды, как у Валериса.

– Я… – Он попытался отыскать слова, но обнаружил, что смотрит в диск, оценивая цвет своих глаз. – Что… это такое? – спросил он, выставив диск перед собой. – Для чего?

– Я понятия не имею, – со вздохом ответил Рокка, снова усаживаясь на стул.

– Как такое может быть? – раздраженно спросил Эрик. – Ты можешь видеть будущее. И ты сказал, что ему эта штука понадобится. Как ты можешь не знать, зачем он нужен?

Рокка поднял костлявый палец, прищурился и посмотрел на Эрика.

– Я не вижу будущего, мальчик, – резко ответил он. – Я вижу пути. И на том пути, по которому я хочу идти, мне следует отдать ему диск. – Рокка сделал глубокий вдох и снова встал. – А теперь пришло время для отдыха. Я уже говорил, что вы должны уйти отсюда до того, как солнце поднимется на два пальца над горизонтом. Вы можете продолжить трапезу, если пожелаете, но потом отдыхайте. Наверху я приготовил четыре кровати, в комнате справа. Я буду спать в той, что слева. Если кто-то войдет в мою комнату, я ударю его кинжалом в глаз. – Затем Рокка повернулся к Кейлену, и его взгляд слегка смягчился.

– Одеяло для тебя. – Он показал на шерстяное одеяло, висевшее на спинке стула, где сидел Кейлен. Старик протянул руку и положил ее на плечо Кейлена. – Ты должен знать одну вещь, мой мальчик. Тропа, на которой ты находишься, приведет к смертям, каких ты не видел в своих самых худших кошмарах. И я говорю тебе о них не для того, чтобы ты свернул, а чтобы набрался мужества.

Рокка вздохнул, еще на несколько мгновений задержал взгляд на Кейлене и направился к лестнице, которая вела наверх.

* * *

Тармон стоял в дверном проеме дома старика и взглянул на Кейлена, который сидел на крыльце и смотрел в небо, поставив ноги на нижнюю ступеньку; шерстяное одеяло он положил на колени. Лошади, привязанные к ограде перед домом, заржали, когда увидели вышедшего на крыльцо Тармона.

Он сел рядом, и Кейлен услышал, как запротестовали его суставы. Все мышцы Тармона болели.

– Нет, – сказал Тармон.

Кейлен еще некоторое время смотрел на небо, затем повернулся и приподнял бровь.

– Я уже видел такое лицо, – продолжал Тармон. – Оно было таким же в Страге, когда ты сказал нам, что собираешься отыскать Риста. Ты рассчитывал, что мы отпустим тебя одного. Поэтому я говорю: «Нет».

Кейлен рассмеялся, но улыбка почти сразу исчезла. Он всегда делал вид, что не рушится под бременем, которое взвалил на его плечи Эйсон Вирандр. Под тяжестью утрат. Но Тармон видел, что темные тени залегли вокруг его глаз, и улыбка никогда не задерживалась на губах дольше, чем на несколько мгновений. Разум Кейлена постоянно блуждал в поисках наилучшего решения – Даймон выглядел так же, когда умер Артур.

Кейлен оперся локтями на колени и опустил взгляд на землю перед домом.

– Мне не следовало позволять вам меня сопровождать, Тармон. Я должен отыскать Риста. Даже если есть минимальная надежда на то, что он в Бероне, я обязан попытаться. Я не могу его бросить. Не могу, и все, – голос Кейлена стал печальным, и он вздохнул. – Я знаю, что было бы правильно вернуться в Даракдар и вместе с Эйсоном готовить восстание. И я этим займусь. Но я…

– Ты не был бы тем, кем являешься, если бы решил бросить друга. И никто из нас не позволит тебе идти дальше в одиночку.

– Это не твоя война, Тармон. Я… не могу просить тебя и дальше рисковать жизнью.

Тармон задумчиво вздохнул, глядя в темноту ночи.

– Эрик сидит внутри, на деревянном стуле возле камина, он надел на ноги спальный мешок, а его мечи лежат на коленях. Он отказывается ложиться в постель, потому что знает: сегодня ты будешь ночевать рядом с Валерисом, а если он поднимется наверх, то не успеет спуститься, чтобы прийти к тебе на помощь. Я не понимаю, почему он считает, что сумеет защитить тебя лучше, чем дракон, но он остается внизу. Эльф вышел через заднюю дверь за лестницей примерно через пять минут после того, как ты отправился сюда. – Тармон прищурился, глядя в сторону рощи. – Из чего следует, что он прячется где-то за деревьями. Странное существо этот Вейрил. Очевидно, что его связывает с тобой нечто большее, чем данная клятва, – как и со всеми нами.

Кейлен потянулся назад и провел пальцами по волосам на затылке.

– Что ты хочешь сказать, Тармон?

– Я тебе объясню, – проговорил Тармон, глядя Кейлену в глаза. Пурпурный оттенок, который в них появился после Кингпасса, слегка его беспокоил. – Пусть ты и дралейд, но ты не имеешь права говорить, будто это не наша война. Мы встали рядом с тобой, сражались вместе, проливали кровь и страдали. Мы потеряли Фальмина. Хорошего человека, несмотря на дурной характер. – За годы Тармон научился не думать о тех, кто умер. Так было легче переносить тяжесть утраты. Но сейчас настало другое время. – Мы потеряли Корика и Лопира. У меня на глазах королевские гвардейцы погибали в схватке с кератлинами, мужчины и женщины, с которыми я вырос и тренировался. Я смотрел, как горит мой город. Это ты сражаешься в нашей войне. И я сижу здесь не из-за того, что ты дралейд. Я сделал свой выбор, потому что ты, Вейрил, Эрик и я сумели пройти через испытания, которые сломали бы многих других. Мы помогали друг другу подняться, несли на руках, стояли плечом к плечу, когда не оставалось никакой надежды на спасение. Ты воюешь в нашей войне. И она стала твоей. – Тармон посмотрел в сторону рощи, скрытой в темноте ночи. – Этот мир пытается нас сожрать и выплюнуть. И ему все равно, живы мы или нет. Ему все равно, кто вызывает у нас любовь, а кто – ненависть. Он полон страданий, смертей и потерь. Мы никогда не дождемся от него заботы. Но именно по этой причине мы должны вложить наши сердца в битву за тех, кого любим, и защищать то, во что верим. Потому что в мире, где ничто не имеет цены, важно лишь то, что имеет значение для нас. Если мы забудем тех, кого любим, все потеряет смысл.

Слезы, заблестевшие в глазах Кейлена, застали Тармона врасплох. И заметив их, Тармон увидел уязвимость Кейлена, истинную тяжесть ожиданий и утрат, лежавших на его плечах.

– Так много людей погибло, Тармон. Моя мать и отец, Элла, Фейнир, Эллисар, Фальмин, Корик, Лопир… – с каждым новым именем голос Кейлена становился все более сдавленным, по щекам потекли слезы. – Список бесконечен. Я не позволю Ристу попасть в него. Не позволю никому из вас.

– У тебя нет такой власти, Кейлен. Если мы умрем, мы умрем. Красота жизни состоит в том, чтобы жить.

Кейлен сделал глубокий вдох, тихонько кивая собственным мыслям.

– Единственное, что в нашей власти – сделать выбор, как распорядиться тем коротким временем, которое у нас есть, решить, за что мы будем сражаться, найти любимых людей и вещи, важные для нас.

Улыбка коснулась губ Тармона, когда он услышал собственные слова, теперь произнесенные Кейленом.

– Мудрые мысли, – сказал он, негромко рассмеявшись. – Именно из-за этого мы отправимся с тобой в Берону. – Тармон сжал плечо Кейлена и встал.

– Тармон, спасибо тебе за все. Меня бы здесь не было, если бы не вы трое. Если бы вы не вытащили меня из тюремной камеры. Если бы вы – в буквальном смысле – не вынесли меня из Арисфолла.

– А меня бы здесь не было, если бы ты, Валерис и Вейрил не задержали солдат Империи во дворе ветробежцев, или если бы ты не спас мне жизнь в туннелях. Валерис далеко?