Полная версия
Отпусти меня, мама!
Алсу Идрисова
Отпусти меня, мама!
© А. Идрисова, текст, 2025
© ООО «Издательство «Эксмо», 2025
АЛСУ ИДРИСОВА – автор книжных сериалов, педагог, психолог и блогер, родилась 28 апреля 1988 года в Уфе. С ранних лет писала сказки и рассказы, позднее печаталась в республиканском литературно-художественном журнале «Бельские просторы». В 2019 году завела на Дзене канал, где стала публиковать главы своих будущих книг. Канал быстро приобрел популярность благодаря легкому ироничному слогу и героиням, в которых каждая читательница могла бы узнать себя.
Спустя год на площадке ЛитРес появились повести «Дневник невестки», «Брак под вопросом», «Даже если вам немного за тридцать».
Дзен @zametkimolodoymamy
Tелеграм @aishastory
Глава 1
Вам когда-нибудь изменял муж? Мне – да. Подло, грязно, почти в открытую он крутил роман на стороне практически все то время, что мы с ним были женаты. А узнала я об этом совершенно случайно от его первой жены, которую по ошибке считала тогда коварной разрушительницей моего женского счастья.
Событие это надломило меня, оглушило, как рыбу динамитом. Возможно, оно бы не расстроило так сильно, будь у меня собственная квартира, куда бы я могла удалиться после развода с гордо поднятой головой. Или хотя бы работа, благодаря которой у меня в кошельке водились бы заработанные честным трудом денежки, а не только банковские карты моего муженька…
Не тому учила меня мама, ох не тому! Вместо «Жена должна слушать мужа, сказал: “Сиди дома и не работа – значит, так тому и быть”. Надо было кричать: “Учись, девочка моя, учись! Работай и зарабатывай на собственную квартиру, чтобы в случае чего не бежать обратно под крыло к мамочке”». Мамочка-то, конечно, примет любую, вот только самоуважения это мне ни капли не прибавит.
Обязательно буду вбивать это в головы своим дочерям, конечно, в том случае, если они еще захотят меня слушать. Что может дать двум растущим умненьким девочкам мать, которой, кроме огромной материнской любви, нечего им предложить? Алена, к примеру, предпочитает жить с отцом, который выполняет все ее прихоти и не запрещает встречаться с мужчинами гораздо старше ее самой. Более того, она уверена, что именно я подтолкнула Серегу к разводу своим истеричным поведением и запущенным внешним видом…
Вдобавок ко всем прочим неприятностям моя мама немного тронулась рассудком. У нее наступил период старческой деменции, и я теперь разрываюсь между ней и детьми, одновременно пытаясь зализать душевные раны. И знаете что? Иногда мне кажется, что эта рана не затянется никогда.
«Ну, Любаня, поплакали и будет пока».
Как по мне, растрачивать силы на нытье – пустая трата времени. А в моем случае – еще и непозволительная роскошь. Да я и физически долго страдать не могу – характер не тот. Поэтому утро следующего дня застало меня на кухне. Выпив наспех после душа огромную кружку растворимого кофе и съев несъедобный персиковый йогурт, я принялась варить маме куриный бульон. Попутно пыталась дозвониться до Алены и Насти, но оба телефона девчонок были выключены еще со вчерашнего дня. Немного поколебавшись, я позвонила домой на городской телефон.
Трубку вполне ожидаемо взяла Леопольдовна, моя свекровь.
– Что происходит? Почему мне не дают общаться с моими дочерями? – без слов приветствия начала я. – Немедленно верните им телефоны и…
– Меня это не касается! – нервно выкрикнула свекровь, тяжело переводя дыхание. – Я в этом доме никто, мне прекрасно дали это понять! Поэтому я собираю свои вещи, ноги моей здесь больше не будет, так и передай своему мужу!
– Он мне больше не муж!
– А мне он больше не сын! – парировала свекровь и повесила трубку.
Господи, что же у них там произошло?!
Полная самых нехороших предчувствий, я завезла в больницу маме куриный бульон и фрукты, узнала о ее состоянии, а потом помчалась в школу к девочкам. Если удастся – подкараулю их и увезу к себе. Сегодня у них, насколько я помню, мало уроков и они выходят вместе.
И это ведь не является похищением, правда?! Ведь я их мать. А судебный процесс, который решит, с кем останутся дети, еще не состоялся.
К школе я подъехала слишком рано – во дворе царила торжественная тишина, прерываемая лишь командами «Левой! Левой!» из спортзала. Маршировать их там учат, что ли?!
Весьма гордая собой и своим вождением (сегодня тронулась с места с первого раза и по пути сюда ни один мужик не проорал мне: «Коза безглазая!» И неприличных жестов мне сегодня тоже ни разу не показали, что является большим достижением для меня), я припарковала свою «ласточку» и направилась в школу.
Купив себе на первом этаже шоколадный батончик и стаканчик приторно-сладкого кофе, я вышла на школьное крыльцо и стала озираться по сторонам. Невдалеке на морозе подпрыгивал какой-то юноша, изо всех сил пытавшийся казаться взрослее: для солидности он отпустил себе жидкую бороденку и теперь был до ужаса похож на Владимира Ульянова-Ленина. Разве что взгляд не такой осмысленный. Тоже ждет кого-то, что ли?
Пока я беззастенчиво разглядывала юношу, в кармане у меня затрещал телефон. Ну, так я и думала…
– Здравствуйте, Люба, – взволнованно сказал он, чем удивил меня до потрясения. – У вас все хорошо? Я весь день не мог до вас дозвониться вчера, уже начал волноваться.
– Да не нужно волноваться, я в порядке, – заверила я его. – Уж простите, что так получилось со вчерашней встречей. У меня мама попала в больницу, да и, в общем, личные неприятности добавились. Может быть, в другой раз?
Честно говоря, ни на какие свидания с этим таксистом мне идти не хочется. Отчего же он не понимает этого, к чему эта утомляющая назойливость?!
– Отлично! Скажите, где вы. Я приеду прямо сейчас!
– Сейчас? – растерялась я. – Но я совсем не располагаю свободным временем, у меня максимум минут сорок, потом много дел… Я у школы жду своих дочерей.
– Понял, буду через пару минут! – заявил он в трубку и отключился, не дав мне больше вставить ни слова.
Интересно, как он узнает, к какой школе нужно ехать?! Адрес-то я ему не сообщила!
Но к моему удивлению, знакомый автомобильчик действительно въехал на школьный двор буквально через десять-пятнадцать минут после нашего разговора. Из машины вышел Сергей, в руках у него была большая неподъемная корзина.
Только этого мне не хватало.
– Я буквально на пару минут! – сказал он улыбаясь. – Вот, захотел настроение вам поднять. Это яблочки из моего сада, я их умею хранить правильно. Очень сладкие, редкий сорт, я их выписывал по каталогу. А у вас девочки, витамины все ж.
– Не знала, что у вас есть сад, – потрясенно сказала я, разглядывая аккуратно уложенные ряды белых крупных краснобоких яблок. – Вот удивили так удивили!
– Да, выращиваю много, в основном на продажу, – смутился Сергей, переминаясь с ноги на ногу. – Кто-то заготовки делает, а я вот сам не умею – банки взрываются, варенья киснут… А хотите, я вам свои угодья как-нибудь покажу? Сейчас, конечно, там не очень, но вот весной…
– Ба-а-а, какие люди… – протянул за спиной чей-то насмешливый голос.
Покручивая на пальце брелок от своей навороченной машины, позади нас ухмылялся Серега.
Я покраснела от досады и смущения. Серега, несомненно, смотрелся на нашем фоне весьма выигрышно: темно-синее кашемировое пальто, накинутое поверх безукоризненного костюма от «Хьюго Босс», в руках – барсетка из натуральной кожи, ключи от дорогой тачки…
А тут – я. На ногах – кроссовки (мне удобно в них водить, да и вообще бегать по делам), на плечах – короткая курточка. А главное – стою в компании невзрачного мужчины, в руках у которого… нелепая корзина с яблоками.
– Так вот ради кого ты подаешь на развод! – насмешливо сказал Серега, бросая на таксиста презрительный взгляд сверху-вниз. – Ради этого хмыря? Ты кем работаешь? Дворником? – нагло спросил он.
– Простите, как я понимаю, вы бывший муж Любы? – уточнил Сергей.
«Да хоть ты заткнись, куда тебя-то несет?!»
– Глянь, он еще и разговаривает! – восхитился Серега. – А это что, подарок для дамы сердца?! Ну если так, мне все понятно, ребятки, – и он громко, беззастенчиво расхохотался.
– Прекрати концерт, – зашипела я. – Извинись перед человеком, которого ты незаслуженно обидел! И потом езжай куда хочешь, девочек я забираю домой!
– Их дом там, где и мой, – парировал Серега, пронзая таксиста неприязненным взглядом. – А ты… Рекомендую забрать корзину этой падали и валить отсюда, пока живой.
– Люба, если вам нужна моя помощь, вы скажите и я останусь! – храбро сказал таксист, не делая попыток поднять корзину.
– Нет, спасибо вам большое за гостинец, и за предложенную помощь спасибо, но здесь я справлюсь сама. Созвонимся, Сережа! – Я подхватила проклятую корзину и решительно затолкала ее к себе в машину.
Сергей-таксист, оглядываясь поминутно, пошел к своей машине и остался сидеть там, наблюдая за происходящим.
– Ах, его еще и зовут Сережей! – протянул Серега. – Будешь по ночам называть его моим именем и вспоминать меня, да? Вспоминать, когда я…
Резко обернувшись, я влепила Сереге звонкую пощечину.
– Заткнись! – проорала я. – Катись отсюда, дети поедут со мной. А ты можешь катиться к своей Эвочке и воплощать с ней свои…
– Мамочка! Тетя Люба! – донеслись до меня восторженные детские крики.
Через пару минут я уже обнимала своих девочек. И счастливее меня не было никого на всем белом свете.
– Мама, мы поедем домой? – спросила Настя, заглядывая мне в глаза.
– Мы поедем домой к бабушке, – сказала я твердо. – Соф, хочешь к бабушке? Я смогу забрать тебя сейчас.
– Хочу, – захлопала в ладоши Софа.
– Дочь, там тесно, там нет твоей комнаты, игрушек и книжек, – попытался воззвать к Настиному разуму Серега. Но Настя весело покачала головой:
– Зато там мама. И потом, папочка, это же не навсегда, мы скоро приедем домой, да, мам?!
Две пары детских глаз, до ужаса похожие на глаза Сереги, остановились на моем лице. От меня ждали ответа. А я не могла произнести его вслух.
– Ну, чего язык проглотила? – подбодрил меня Серега. – Скажи им, что это навсегда. Что своей комнаты им больше не видать как своих ушей. Скажи, чего молчишь?!
– Я не поеду, мам, – сказала тихо Алена.
С этими словами она взяла из рук Сереги ключи и пошла к машине, ни разу не обернувшись.
– Видишь, я ее не подговаривал, она сама приняла решение. – Серега, довольный таким положением дел, последовал за ней, помахав на прощанье Насте: – Скоро увидимся, малыш.
– О, а вы чего тут все делаете? – донесся до меня голос Аркадия, моего брата.
Одной рукой он держал какие-то длинные деревянные планки, другой – прижимал к себе Софу. Рядом с ним был Тимур, его хороший друг.
– Вы стелить линолеум будете? – я еле шевелила запекшимися губами. – Я могу забрать Софу к себе.
– Да, я так и хотел, – кивнул Аркаша. – Вечером заеду к маме – надо решаться с операцией, Люб. Риски, конечно, есть, но…
– Пап, смотри, а там наша учительница целуется! – смеясь, сказала Софа, показывая куда-то вдаль.
Мы проследили за ее рукой и увидели нашу учительницу в объятиях того самого бородатого, которого я сравнила с Лениным.
– Ой, а я думала, учительницы не целуются, – протянула Настя, беззастенчиво глядя на парочку вдалеке.
– Очень даже целуются, как видишь, – весело сказал Тимур, натягивая шапку на глаза девочке. – Ну ничего, так даже еще интереснее, – добавил он словно про себя. – Пошли, Аркаш, чего встал?
– А, да, пойдем, – ответил Аркаша, приходя в себя и стараясь не выдать своего волнения. – Пока, Соф, заеду за тобой вечером. Всем пока!
– Мам, мне холодно, поехали, – потянула меня за рукав Настя.
А я все еще не могла опомниться от предательства. От предательства собственной дочери.
Глава 2
«Никто не хочет работать перед праздниками, никто! – убивалась председательница родительского комитета, скидывая в группу в Вотсапе какие-то сметы. – А кто хочет, заламывает двойную цену за срочность. Что будем делать?»
«Будем стелить линолеум! Я уже присмотрела в “Леруа Мерлен” хороший, плотный, практически вечный!»
«Ничего вечного нет! На четыре года обучения хватит – и ладно. Мы потом все равно в другом кабинете будем учиться».
«И сколько стоит ваш “практически вечный”?!»
«Тысячу двести за квадратный метр».
«Вы что, с ума сошли?! Да за такую цену можно в спортивном зале линолеум постелить!»
«Послушайте, цена оправдана высоким качеством товара! Вы что, хотите через полгода снова менять порванный линолеум? И вообще, это же дети! Вы предлагаете экономить на их здоровье и безопасности?!»
Примерно такие разговоры велись ежедневно в группе родительского чата. Родители ругались, спорили, доказывали свою правоту, находили товары дешевле/дороже/лучше/эстетичнее, искали хорошего специалиста по укладке пола… Дело, однако, не трогалось с мертвой точки, и классный линолеум продолжал «радовать» зияющей дырой.
Вторая четверть между тем плавно близилась к своему завершению.
Аркаша, привыкший к постоянным разборкам в группе, давно отключил звук уведомлений в чате и редко заходил туда. Времени свободного было мало: основную работу он совмещал с двумя подработками, возил матери в больницу продукты и лекарства, а свободное время старался уделять заботам о дочери. Ему и без того казалось, что Софийка страдает от недостатка внимания, и в редкие минуты, которые они проводили вместе, он старался компенсировать дочери время, проведенное без него в компании с няней. И конечно, задаривал ее подарками.
– Пап, почему ты грустишь? Скучаешь по маме? – как-то спросила его Софийка, взобравшись с ногами к нему на колени. – Я тоже скучаю, – продолжала она, не замечая, как Аркаша нервно сглатывает плотный ком в горле. – И если она вернется, я пообещала себе, что никогда больше не буду ее огорчать, буду всегда слушаться и игрушки не буду раскидывать.
– Соф, ты не виновата в том, что произошло, – как можно мягче сказал Аркадий, перебирая дочкины волосы. – А мама… Мы завтра позвоним ей по видеосвязи, хорошо?
«Раз уж она сама не в состоянии», – зло подумал он.
Любовь к жене сменилась усталым разочарованием, запоздавшей грустной осенью после яркого, короткого и не очень жаркого лета.
Уложив спать Софийку, Аркаша полез в телефон и отправил жене короткое сообщение: «Надеюсь, ты помнишь, что у твоей дочери день рождения 28 декабря. Не забудь ее поздравить».
Щелкнул на ее аватарку, увеличивая изображение. В теплой стране, под яркими лучами солнца, красота Лианы достигла своего пика и совершенства – с фотографии на него глядела знойная красотка, чем-то напоминавшая молодую Монику Беллуччи. И тут же в сознании отчего-то всплыло беззащитное, почти детское личико Риты.
Количество непрочитанных сообщений в школьном чате перевалило за четыре сотни. Изумленно перемотав сообщения вниз, Аркаша уставился на явно раздутую до небес смету укладки линолеума.
Коротко взглянув на часы и убедившись, что звонить еще не поздно, Аркаша набрал номер своего старинного приятеля Тимура. Тимур был убежденным холостяком, что, впрочем, не мешало ему иметь золотые руки. В отличие от Аркадия, зарабатывавшего на хлеб исключительно умственным трудом, Тимур добывал деньги, трудясь физически. Он был и столяр, и плотник, и слесарь, и монтер, заядлый охотник и рыбак. А еще он превосходно укладывал линолеум.
– Тебе, братка, бесплатно сделаю! – пообещал Тимур по телефону. – Только это… у меня два ноута полетели, прошивка нужна. Сделаешь? Окей, договорились. Завтра на замер приеду, скинь адрес. Давай, чувачок.
Тимур и в самом деле не подвел. На следующий день они с Аркадием уже оценивали в школьном кабинете фронт работ.
– Да вообще не вопрос, за выходные сделаю. – Тимур, скомкав старую смету, отправил ее прямиком в мусорное ведро. – Только мебель нужно будет в коридор вынести.
– Хорошо, завтра попрошу старшеклассников. – Рита, еще бледная после болезни, кивнула головой. – У нас завтра еще три урока просто, – виновато добавила она.
– Да зачем кого-то просить, мы сами все сделаем, – бодро откликнулся Аркаша. – С родительским комитетом я уже все обговорил, все согласны, поэтому управимся до праздников. Ключ от кабинета на вахте будет?
– В учительской висит запасной, сейчас принесу. – Рита, подхватившись, ушла, вся красная от смущения: в присутствии мужчин она всегда стеснялась. Не стеснял ее один лишь Слава.
– Вот это да-а-а-а-а! – потрясенно сказал Тимур, когда Рита вышла из класса. – В первый раз вижу такую ярочку: глазки в пол потупила, смущаться умеет. Офигеть! Она из какого века сюда выпала?
– Просто скромная, – пожал плечами Аркаша. Сравнение Риты с «ярочкой» неприятно поразило его слух.
– Я такую в жизни не встречал! – восторженно продолжал Тимур, вынимая из кармана рулетку. – Я не я буду, если я с ней не познакомлюсь поближе. Вот давай спорим, что я…
– Вот ключ от лаборантской, там можно будет переодеться, перекусить! – В кабинете неожиданно появилась Рита со связкой ключей. – А это ключ от класса.
– Благодарю! – чинно улыбаясь, Тимур принял из рук Риты ключи, тщетно пытаясь поймать ее взгляд. – А какая у вас мягкая кожа, м-м-м…
«Клоун», – выругался про себя Аркадий. Манера Тимура смущать людей его изрядно бесила.
– Пойдем, тебе еще в строительный ехать. Извините, это у него манера общения такая! – сказал он уже вслух, подталкивая стреляющего глазами в Риту Тимура. – До свидания!
– Надеюсь, это не последняя наша встреча, – пропел Тимур, неохотно шагая к выходу.
– Идиот, ты чего несешь? Какая встреча?! – накинулся на него Аркадий, когда мужчины вышли на улицу и шли по направлению к парковке.
– Спасибо тебе, друг! – сердечно сказал Тимур, потирая огромные, лопатообразные ладони. – На твоих глазах случилось чудо: женоненавистник превратился в ловеласа! Слушай, правда, спасибо тебе за эту работку, если бы не ты… Короче, братка, она будет моей – вот увидишь!
Похлопав дружески Аркадия по плечу, Тимур задвинулся в свой пикап и, довольный собой и жизнью, тронулся с места.
Остолбеневший Аркадий остался стоять на парковке с разинутым ртом. И стоял до тех пор, пока в спину не посигналили. Что-то в этой ситуации ему определенно не нравилось. Вот только… что?
* * *На второй – и завершающий – день ремонта Тимур явился с цветами.
Аркадий мрачно наблюдал, как Тимур, напевая что-то себе под нос, распаковал большую прозрачную вазу, напоминающую гигантское ведро. Набрав в вазу воды, он воткнул туда букет – бордовые розы на фоне белоснежных хризантем.
– Страсть и невинность в одном флаконе, – заметил он, расправляя бутоны. – Дерзкое и самое возбуждающее сочетание. Если ты понимаешь, о ком я.
– Ты работать будешь сегодня или как? – недовольно отозвался Аркадий. – И вообще, я не понимаю, чего ты лезешь – ты же видел ее с молодым человеком. И по-моему, у них все очень серьезно.
– Ты про этого недомерка? – хохотнул Тимур, берясь за один конец линолеума, свернутого в плотный рулон. – Да это же недоразумение какое-то, а не мужик. Его ж одним пальцем перешибить можно! Сопля какая-то. Нет, ей нужен совсем другой типаж мужчины – физически крепкий, чтобы оттенять ее природную хрупкость. Ты видел, какие у нее руки?
– Какие? – процедил Аркадий.
Болтовня Тимура его безмерно раздражала.
– Нежные, белые, мягкие, – перечислил Тимур, блаженно закатывая глаза. – Таким тяжелее букетов с цветами ничего поднимать нельзя. А за такого выйдет – овощи начнет сама таскать из магазина килограммами. Ты думаешь, он ее красоту ценить будет?! Да ни фига, залезет ей на шею своим тощим задом и будет погонять и покрикивать. А пальцы… Ты видел, какие у нее пальцы?
– Нет! Давай разворачивай, хорош языком чесать!
– Они же без лака, – благоговейным шепотом возвестил Тимур. – Я в жизни не видел женских ногтей, не покрытых лаком! Кругом одни хищницы с длинными когтями – так и норовят запустить их к тебе в кошелек, в жизнь, в глотку. Тошнит прям от этой пестроты искусственной. И тут – такое чудо! Сколько ей лет, как думаешь?
– Не знаю, – неохотно отозвался Аркадий. – Не думал об этом.
Это было, конечно, неправдой. Рита, полузабытая после последних перенесенных треволнений, вновь ярко всплыла в его мыслях, затмевая собой все остальное. Сам Аркадий связывал это с «эффектом белого медведя», потому что думал о том, о чем думать себе запрещал. Однако чем больше он отгонял от себя мысли о Рите, тем наглее они лезли ему в голову. И ничего с этим поделать он не мог.
– Зачем она тебе? – с плохо скрываемой болью спросил он. – Ты же ненавидишь женщин, коллекционируешь их, как бабочек. Ищешь очередную жертву?
– Не-е-ет, – улыбнулся Тимур. – Эта бабочка – особенная. Уж поверь мне, я знаю, что говорю.
Она вошла, сияющая, с лучезарной улыбкой на губах: Слава заваливал ее милыми смс, и Рита, непривычная к такому обращению, тихо млела от счастья. Много ли надо женщине, чтобы чувствовать себя счастливой?
– О, вы уже закончили! – отметила она, с восторгом оглядывая обновленный класс. – Спасибо вам большое за помощь. От меня, от детей, от всех родителей – большое вам спасибо!
– Да не стоит, эти два дня работы с лихвой восполнило одно знакомство с вами, Риточка, – тут же «включил кота» Тимур.
Пользуясь тем, что Рита отвлеклась, делая фотоотчет для родительского комитета, он взглядом и жестами велел Аркадию убираться восвояси. Тот делал вид, что не понимает языка телодвижений.
– Благодарю, – с достоинством ответила Рита, вынимая из сумки конверт с деньгами. – Но все же два дня работы требуют более существенной оплаты, вы не находите? Вот, возьмите.
– Э-э-э, не стоит, Рита Вилевна, лучше на эти деньги купить детям какие-нибудь подарки, – предложил Аркадий, почти с ненавистью отмечая, как Тимур жадно разглядывает Риту со спины.
– Да? Вы уверены? – растерялась она, переводя взгляд с одного мужчины на другого.
– Абсолютно! Вот прямо сейчас поедем с вами и купим, я до пятницы совершенно свободен! – просиял Тимур, цитируя Винни-Пуха. – Пойдемте, пойдемте, я хочу лично купить детям подарки, – добавил он, заметив замешательство Риты.
– Я думаю, Рита Вилевна сама решит, что делать с этими деньгами! – сквозь зубы сказал Аркадий.
Ему хотелось врезать кулаком по этой нагло ухмыляющейся, клоунской физиономии, орать от ярости и бессильной злобы. Что это с ним?
– Вообще, мне надо посоветоваться с родительским комитетом, может быть, они… – Рита все еще была очень растеряна, но сопротивляться четким командам не могла – сказывалось мамино воспитание.
– Да что с ними советоваться, кто лучше вас знает ваших учеников, Риточка? – пропел Тимур, подталкивая Риту к выходу. – Аркаш, дверь закроешь? Что за цветы, говорите? Так это от меня лично для вас! Вы прекрасны, как эти цветы!
Рита внезапно обернулась и поймала на себе взгляд, полный боли и тоски. Взгляд одинокого волка, безнадежно воющего на луну в глухом лесу. Секунда – и волчий взгляд исчез, Аркадий снова надел на лицо непроницаемую маску.
Странно все это. Может быть, ей показалось?
Глава 3
– Нет, я этого ребенка сама себе сотворила, что ли, я не понимаю?! Что за скотское отношение к своему собственному ребенку?! Ладно, мать этого ребенка тебе уже не нужна. Но как же ты спишь там спокойно, зная, что…
– Мам, ну а в «Бургер Кинг» хотя бы зайдем?
– Нет! – рявкнула я.
Настя опустила голову и быстро-быстро заморгала. Она всегда так делает, когда собирается заплакать. Знаю, что ответила ей слишком резко, теперь буду мучиться чувством вины.
– Солнышко, мама сейчас не может повести тебя в «Бургер Кинг». – Я присела перед ней на колени и заглянула в полные слез глаза. – У мамы сейчас мало денег, а еще нужно оплатить коммунальные платежи, купить домой мяса, бабушке нужны специальные… Впрочем, не важно. Когда мне дадут зарплату, я обязательно в тот же день свожу тебя в твой любимый «Бургер».
Настя подняла на меня полный недоумения взгляд. В ее картине мира явно происходила переоценка ценностей. Возможно, сейчас она размышляет, что нужно было брать пример со старшей сестры и жить с отцом. С отцом, который и в кафе сводит, и пенал злополучный с идиотскими пони купит.
Конечно, покупка пенала не входила в мои планы на сегодня. Просто, забирая Настю с продленки, я обнаружила у нее на белых колготках огромную дыру на коленке. И, вспомнив, что других приличных колготок для школы у нее нет, рванула вместе с Настей в «Детский мир». Где она и присмотрела себе пухлый фиолетовый пенал со всем содержимым.
