Опасный маркиз

– Я скоро выйду из детородного возраста. Это вас не смущает? – спросила она наконец.

– Мне известно, сколько вам лет.

– Отец не станет терпеливо ждать, если ваши ухаживания затянутся.

Маркиз не улыбнулся и не рассмеялся, но Мия поняла, что это замечание его развеселило, и, заметив в толпе огненно-рыжую голову, сказала:

– Сейчас подойдет мой брат. Боюсь, наше время истекло.

Маркиз кивнул и поднялся:

– Это был очень познавательный вечер, миледи.

В его голосе прозвучала явная насмешка, и Мия ощутила все возраставшую тревогу. Что ж, придется тогда остановить выбор на виконте Моэме.

Она приняла протянутую ей руку и тоже встала:

– Все было чудесно, милорд.

Маркиз низко поклонился:

– Пожалуй, нам стоит еще раз встретиться, прежде чем вы покинете Лондон.

Он сказал это так многообещающе, что Мия инстиктивно сжала его руку. Что он имел в виду? Намерен нанести визит?

– Ты готова, Мия?

Киан оттеснил маркиза плечом, и тот, отпустив руку своей собеседницы, удостоил ее брата едва заметным кивком и удалился.

– Он ведь не сделал ничего предосудительного? – требовательно спросил Киан, провожая маркиза взглядом.

Получив отрицательный ответ, он взял руку сестры и положил себе на локоть:

– Ты в порядке? Бледная как смерть!

В порядке ли она? Мия не знала и на всякий случай солгала:

– Да, все хорошо.

Киан похлопал ее по руке:

– Слава богу, это позади.

С ним невозможно не согласиться. Маркиз не был глупым или легковерным, а она начала их знакомство со лжи, причем вопиющей, поскольку надеялась больше никогда с ним не увидеться. В какой-то момент все изменилась, и теперь она отчаянно надеялась, что между ними ничего не кончено. Ее еще никогда так не привлекал мужчина, не возбуждал так сильно разум и тело. Конечно, в гареме, да и за последние несколько недель в Лондоне, у нее не было особой возможности видеться с мужчинами. Возможно, это безрассудно, но она была рада шансу узнать поближе такого человека, не говоря уже о том, чтобы помериться с ним умом, но, разумеется, когда ее ложь раскроется, лучше быть отсюда подальше.

Танцуя, Мия оглядывала шумную сверкающую толпу в поисках стройной фигуры маркиза и без труда отыскала по пустоте в битком набитом бальном зале. Он направлялся к герцогу, который все еще стоял у входа. Джентльмены обменялись парой слов, и Эксли покинул зал, подав знак одному из застывших у стены лакеев.

Он ушел, и Мия поняла, что была его единственной партнершей по танцу.

Адам буквально рухнул на мягкое кожаное сиденье кареты и стукнул в потолок, подавая сигнал кучеру. В голове у него стоял туман, а нервы были болезненно обнажены, словно его только что освежевали. Он откинул голову на подголовник и прикрыл глаза. Сегодня все прошло совсем не так, как он ожидал, – по крайней мере то, что связано с Юфимией Марлингтон. В остальном же все вполне соответствовало его предположениям: полные омерзения взгляды Киана Марлингтона, Горация Чемберса и прочих им подобных, ужас на лицах женщин, с которыми он даже не был знаком.

Адам вспоминал свои слова, сказанные на прощание. Зачем он так сказал? Зачем вообще опять заговорил с ней?

«Ты сказал меньше чем ничего», – заверяла его совесть, но все было не так, и маркиз знал об этом. Лучше бы вовсе промолчать.

Наверняка она теперь ожидает, что он ее посетит.

«Кому какое дело, чего она ожидает?» – эта мысль вырвалась из какого-то укромного уголка сознания с силой взбесившегося быка. Адам сказал себе, что ему плевать на ее ожидания, но для него имело большое значение, как он поступит. Этим вечером он чертовски испугался, поняв, что не может ответить на этот вопрос.

По ее милости он получил такую эмоциональную встряску, какой с ним не случалось уже очень давно. Ему это не понравилось.

В сознании Адама царил хаос, и он никак не мог определить, что его раздражало больше: страсть, которая вышибла из него весь дух, когда он смотрел, как Юфимия приветствует гостей рядом с отцом и братом, или взгляд ее ясных зеленых глаз, когда спрашивала, почему ее брат и другие гости видят в нем отверженного?

Неужели ей действительно не было ничего известно о его прошлом? Кажется, ее искренне раздражало, что она единственная не знает, в чем причина такого поведения, но, когда он сделал свое мрачное признание, она от него отмахнулась, словно он сознался лишь в том, что ворует печенье. Вместо того чтобы прийти в ужас от его слов, она практически сама предложила ему себя. Какая женщина согласится стать третьей женой, если обе предыдущие скончались при загадочных обстоятельствах? Только или очень глупая, или сумасшедшая.

А может быть, просто умная?

Адам фыркнул. Он и правда нашел ее умной, даже очень. Действительно, ее подход к браку казался логичным, неэмоциональным и… почти мужским. Он нахмурился. Так значит, она была не только слишком привлекательна, чтобы мужчина чувствовал себя спокойно в ее присутствии, но еще и непозволительно умна. Что же до опасности… Он почти слышал, как в ее расчетливом уме ворочаются шестеренки, и когда она выдавала свою смехотворно неправдоподобную историю, и позже, когда говорила «искренне» о своих требованиях к потенциальному супругу. Хотя, по ее словам, говорила от души, Адам не верил, что она была с ним вполне откровенна. Ему не раз доводилось в пух и прах разбивать противников за карточным столом, чтобы доверять своей способности читать по лицам: эта дама явно что-то замышляет.

Адам не собирался тратить время и гадать, в чем состоит ее замысел. Ни одному нормальному мужчине не под силу разгадать, что творится в голове у женщины, и попытки в этом разобраться не сулят ничего хорошего. Как сказал Шекспир: «…не думай. Брось. Там темное безумье…»[1]

Если он все же решит пренебречь осторожностью и жениться на леди Юфимии брак состоится не на ее условиях, а на его. Она может хранить свои секреты сколько угодно, но, если собирается сделать из него посмешище, он преподаст ей урок. Разумеется, если они поженятся, он будет обращаться с ней уважительно, как подобает джентльмену, но обязательно потребует, чтобы она добросовестно выполнила свою часть сделки.

Не то чтобы он всерьез рассматривал возможность брака с Юфимией Марлингтон или любой другой женщиной, каким бы знойным ни был ее взгляд и какими бы чувственными ни были ее лживые розовые губы…

Адам выругался: можно подумать, до сегодняшнего дня ему не встречались достойные леди! Но что-то в ней определенно было… какая-то искушенность. Мужчине рядом с ней не придется скучать, и делить с ней постель наверняка будет увлекательно. Его фаллос, пришедший в боевую готовность всего лишь от того, как она описывала треклятые финики и кускус, становился все тверже, когда по дороге домой он воображал себе ее гибкое обнаженное тело под своим собственным.

Адам позволил себе эту невинную мужскую фантазию об обнаженной Юфимии под собой и сразу же задвинул в глубину своего сознания. Он не искал любовницу – ему нужен наследник, а не спутница жизни или интересная партнерша для постельных утех. Значение имеет только ее способность принести потомство. И этой цели, сказал он себе, гораздо проще добиться с женщиной помоложе, более подходящей для рождения детей. Адаму вспомнился образ его второй жены, и он поморщился.

Дверца кареты открылась, отрывая маркиза от его мыслей.

– Приехали, ваше сиятельство.

Адам и не заметил, что карета остановилась. С трудом избавившись от мыслей о женах, блестящих зеленых глазах и лживых розовых губах, он выпрыгнул из кареты и приказал кучеру:

– Возвращайся как обычно!

Взбегая по лестнице в доме своей любовницы, Адам то и дело перепрыгивал через ступеньку в надежде, что немного энергичных постельных игр и желанная разрядка помогут избавиться от сумбура в голове. Вечер в объятиях прелестной Сюзанны Сен-Мартен – вот то, что сейчас требовалось, чтобы позабыть о рыжеволосой сирене и продолжении рода.

Глава 6

Мия была уверена, что каждый беспробудный пьяница, развратник, фат и пэр без гроша за душой в Лондоне вознамерился заполучить ее в жены. Не успевал один выйти из гостиной, как его место тотчас же занимал следующий. Пятеро претендентов попросили ее руки. Герцог держался с каждым разом все тверже, когда она начинала мямлить и умолять дать ей еще чуточку времени поразмыслить над полученными предложениями. Она была уже готова запереться в комнате на ключ, когда слуга объявил о приходе маркиза Эксли.

Мия тут же вскочила: злость на лорда Эксли из-за того, что заставил ждать так долго, боролась с радостью, что он все-таки приехал, и радость победила.

– Пригласите маркиза, – велела она слуге.

– Скажите маркизу, что нас нет дома! – приказала кузина Ребекка в то же мгновение.

Молодой лакей не мог сообразить, чье распоряжение выполнять, и хватал ртом воздух.

Мия взглянула двоюродной сестре в глаза, аккуратно приглаживая мятно-зеленый муслин платья, и повторила тем бескомпромиссным тоном, каким доводилось отдавать приказы в гареме, требуя к себе уважения:

– Впустите маркиза!

Дверь за лакеем закрылась, и Мия опустилась на кушетку, почувствовав, что ноги у нее подгибаются, как у новорожденного жеребенка.

Ребекка рядом с ней заметалась, точно всполошившийся мотылек:

– Моя дорогая, не стоит…

Кузина подняла руку, пресекая поток увещеваний:

– Я знаю, что тебе он не нравится, но мне и не требуется твое одобрение.

Мия расправила плечи и сложила дрожавшие руки на коленях. Она сама не знала, от чего дрожит: то ли от нетерпения, то ли от ужаса – но определенно чувствовала себя живой, чего с ней не случалось с того самого вечера, когда она в прошлый раз говорила с маркизом.

– Но, Мия, дорогая, он же…

Дверь отворилась, и в комнату вошел Эксли, удостоив ее изысканного поклона:

– Леди Юфимия.

Мия молча смотрела на него. При свете дня чертов маркиз производил еще более сильное впечатление, чем при свечах. Хотя солнечный свет подчеркивал мелкие морщинки в уголках глаз и складки у рта, эти едва заметные признаки возраста делали его еще привлекательнее. Темно-синий сюртук создавал контраст с бледными глазами. Его стройные мускулистые ноги, обтянутые палевыми бриджами, казались еще более порочно очерченными, чем когда на них был черный шелк.

– Какой приятный сюрприз, милорд.

Кажется, ее сердитый тон его позабавил.

– Я пытался пробиться к вам вчера, но даже парадной двери не мог разглядеть за всеми экипажами, лошадьми и джентльменами, которые съехались, чтобы нанести вам визит.

Мия ничего не ответила на его насмешливое замечание.

– Вы знакомы с моей кузиной, мисс Ребеккой Девейн?

Ребекка сделала реверанс, кое-как держась на дрожавших ногах.

– Рад встрече, мисс Девейн, – чуть поклонился Эксли.

Мия жестом указала на кресло напротив:

– Пожалуйста, присаживайтесь.

Маркиз, не обращая внимания на кресла, сел на небольшую кушетку рядом с ней.

Боже мой!

Ребекка, едва успев сесть, тотчас же вскочила и, видимо, не замечая, что корзинка стоит на небольшом столике возле ее кресла, сказала:

– О… да, э-э… я тоже. Если позволите, миледи, я собиралась сходить за моей корзинкой. Мне нужен шелк определенного цвета. Определенного оттенка зеленого.

Ребекка бочком ретировалась к двери, дрожа как лист и так вытаращив глаза, что они стали размером с шары для бильярда, кое-как нащупала дверную ручку у себя за спиной, не смея оторвать взгляда от маркиза, пока наконец ей не удалось приоткрыть дверь и протиснуться в образовавшуюся щель.

Мия тяжко вздохнула:

– Она вовсе не за шелком ушла, милорд. Должно быть, отправилась искать брата.

– Или ближайший полицейский участок, – сухо предположил Эксли.

Мия хихикнула, обрадовавшись его настроению:

– Так или иначе, боюсь, у нас не так уж много времени. Если хотите сказать мне что-то с глазу на глаз, лучше говорите сразу.

Эксли взял ее руку в свои, не переставая насмешливо улыбаться:

– Прислушаюсь к вашему совету и буду говорить откровенно. Известно ли вам о каких-либо препятствиях к беременности и родам? А также, вопреки вашему желанию жить своей жизнью, я вынужден настаивать, чтобы вы не брали в постель никого, кроме меня, пока не подарите мне наследника.

Мия знала, что ей следует оскорбиться подобными вопросами: он относился к браку с ней как к покупке племенной лошади – но не чувствовала себя оскорбленной.

– Мне неизвестно ни о каких препятствиях к зачатию и рождению ребенка, и я готова делить с вами постель так часто, как вы посчитаете нужным. Я также не намерена заводить любовников.

При этих словах Эксли чуть заметно стиснул зубы. Будь на его месте кто-то другой, такая слабая реакция ни о чем бы не говорила, но для Эксли, который сдерживал свои эмоции железной рукой, это было почти выражением страсти.

– Леди Юфимия, окажете ли вы мне честь стать моей женой?

Мия помедлила:

– Вы женитесь на мне, ничего не зная о моем прошлом? Ни о чем, кроме того времени, что я провела… в монастыре?

– Я задал вам вопросы, которые интересуют меня. Не хотите ли и вы что-то узнать?

У Мии не было к нему вопросов, по крайней мере таких, на которые он бы согласился ответить. К тому же она уже нашла ответы на самые важные вопросы в библиотеке герцога. Родовое гнездо маркиза Эксли располагалось в древнем замке на южном побережье. Замок Эксам был неподалеку от Истборна – того самого порта, где Мия высадилась по возвращении в Англию.

Ей почти ничего не удалось узнать о прежних женах маркиза. Первая из них, Вероника Кейтон, была родом из обедневшей дворянской семьи с севера, а вторая, леди Сара Тьюкс, – из обедневшей дворянской семьи с юга. Обе мертвы. Ни Киан, ни Ребекка ничего не знали о предыдущих браках Эксли, кроме туманных слухов, но они оба неоднократно предостерегали Мию и советовали держаться от маркиза подальше.

Думать, что такой хладнокровный человек убил кого-то в порыве страсти, было просто смешно. И очевидно, женился он не ради денег. Что же оставалось думать? Что он какой-то невменяемый? Мия кусала губы, глядя на бесстрастное лицо Эксли. Он не походил на умалишенного. Было рискованно выходить за него, не наведя побольше справок о его прошлом, но у нее оставалось мало времени.

– Да, я выйду за вас. Только прошу, давайте заключим брак поскорее.

Эксли чуть опустил веки:

– Как пожелаете, миледи.

Он наклонился к ней и коснулся ее губ своими. Огонь в его взгляде и легкость прикосновения совершенно ошеломили Мию; у нее помутнело в глазах, словно она выпила слишком много шампанского. Она судорожно вздохнула, пока Эксли покрывал ее рот поцелуями, невесомыми как перышко. От него пахло мылом, одеколоном, шерстью, кофе, лошадьми и чем-то еще невероятно мужским и возбуждающим.

Мия потянулась к нему, и маркиз взял ее за подбородок прохладной, неожиданно мозолистой рукой. Она скользнула ладонью по гладкой ткани его сюртука и хотела было опереться о кушетку, чтобы не потерять равновесие, но ее рука оказалась на мускулистом бедре. В ответ на это прикосновение из горла Эксли вырвался какой-то низкий звук, и его ладонь скользнула на затылок, притягивая ее ближе. Мия таяла в его руках. Даже через роскошную одежду чувствовалось тепло его тела, такого по-мужски твердого, настоящего, когда он поглаживал ее шею сильными, чуткими пальцами.

Его умелый язык и крепкие прикосновения ничуть не походили на влажные слащавые поцелуи и грубое тисканье султана. В этом поцелуе сочетались нежность и сила; маркиз дарил наслаждение так же охотно, как и получал. Он легко провел пальцами вдоль ее тела, дразня и лаская, прежде чем вернуть руку на талию, между тем его искусный язык исследовал ее рот горячо и настойчиво.

Мия посмотрела в его прищуренные светлые глаза. Губы маркиза изогнулись в самой чувственной улыбке из всех, что она видела, прежде чем он вновь глубоко вторгся в ее рот.

Мия обвилась вокруг него как лиана, притягивая ближе и наслаждаясь вкусом и фактурой, коснулась неожиданно мягких волос на затылке под шейным платком, скользнула пальцами по тугим сухожилиям шеи к резко очерченному подбородку. Его мышцы напрягались и сокращались у нее под пальцами, и маркиз шире раскрыл рот, чтобы проникнуть в нее глубже, словно ему все было мало.

Дверь в гостиную распахнулась и стукнулась о стену.

Мия прикрыла глаза, чтобы не замечать непрошеного вторжения, и крепче обняла маркиза за шею.

– Проклятье, Эксли! Убери лапы от моей сестры!

Когда маркиз отстранился, отрывая свои красивые руки и рот от тела Мии, она разочарованно застонала. Его губы больше не были поджатыми и жесткими, а чуть припухли, налились кровью, движения стали восхитительно ленивыми. Голодный, одержимый блеск в его глазах заставлял все тело Мии пульсировать.

– Мия, отойди от него сейчас же! – приказал Киан.

Она с трудом оторвала взгляд от объекта своего желания. При виде праведного гнева на лице брата раздражение переросло в ярость, и Мия взглянула на него сквозь красную пелену:

– Ты мне не хозяин, Киан.

Маркиз успокаивающе положил руку ей на плечо, поднялся и сказал мягко, но тоном, не терпящим возражений:

– Мне нужно поговорить с его светлостью, Абермарл.

– Ты прав, черт бы тебя побрал, Эксли! Мы непременно поговорим с моим отцом. Не стоит откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня.

Тут Киан без дальнейших разговоров шагнул в открытую дверь, и стало видно, что Ребекка жалась у него за спиной.

Эксли взглянул на нее из-под опущенных век своими холодными глазами, словно только что разыгравшаяся на софе мучительно мимолетная сцена Мие лишь привиделась.

– Прошу прощения за недостойную спешку, миледи, но если я продолжу медлить, ваш брат получит слишком большую фору, а я сегодня не одет для пробежки. – Маркиз поклонился и тихо прикрыл за собой дверь.

– О-о, Мия! – вскричала Ребекка, задыхаясь в истерике. – Прошу, скажи, что ты не рассматриваешь этого человека как будущего супруга!

Мия поднялась с кушетки:

– Я бы попросила не говорить о моем женихе в таком тоне.

– Женихе! Но я не дам тебе пожертвовать собой! Ты не можешь! – Ребекка рухнула на кушетку рядом с кузиной, заняв место Эксли.

– Успокойся, дорогая, я достаточно о нем знаю. Он дважды был женат, и обе его жены погибли. Ни ты, ни Киан так и не смогли мне рассказать ничего особенного об их гибели. Это все просто слухи, сплетни и предположения.

Ребекка разрыдалась пуще прежнего.

Мия тяжело вздохнула, невольно вспомнив сотни случаев в гареме, когда ей приходилось терпеть чужой плач. По крайней мере на этот раз никому не грозил яд или нож под ребро. Она обняла рыдавшую кузину, нашептывая слова утешения и поглаживая ее по спине.

Киан Марлингтон стоял перед герцогом, судорожно сжимая кулаки.

– Отец, как вам не стыдно!

Герцог Карлайл вскочил на ноги с исказившимся от гнева лицом и прогремел, тоже не помня себя от ярости:

– Ты забываешься! Возьми себя в руки или убирайся вон!

Адам улыбнулся: зрелище и впрямь было редкостным – благородный герцог Карлайл сцепился со своим непокорным наследником. Эксли подумалось, что и его ожидают подобные сцены, если им с Юфимией Марлингтон удастся родить собственного пылкого рыжеволосого отпрыска.

Молодой человек резко развернулся, словно Адам говорил вслух:

– Вас это забавляет, Эксли?

Киан кинулся к нему через всю комнату, вытянув вперед руку, словно собирался его схватить, но Адам поймал вытянутую руку за запястье, дернул вниз и тут же с силой выкрутил за спиной, пока Абермарл не согнулся пополам и не зашипел от боли.

– Не выйдет, милейший! – Адам взял в захват шею своего будущего шурина и зажал локтем, так что Киан сдавленно вскрикнул. – Какая мне разница: трупом больше, трупом меньше…

Еще раз с силой сжав шею молодого человека, он так толкнул его в спину, что тот, спотыкаясь, чуть не врезался в стол своего отца.

– Боже милостивый, Киан, что с тобой сегодня? – Герцог вышел из-за массивного стола красного дерева и схватил сына за плечи. – Образумься, мой мальчик. Ты выставляешь себя на посмешище.

– Это тебе следует образумиться, отец: ты продаешь родную дочь злодею и убийце, который до того порочен, что даже не пытается оправдаться.

Он взглянул на Адама с неприкрытым омерзением, но тот опустился на один из стульев напротив впечатляющего стола герцога, закинул ногу в сапоге на другое колено и откинулся на спинку в виде веера. Маркиз почувствовал, как лицо становится привычно скучающим, и на этот раз непритворно. Ему и правда было скучно наблюдать за этой маленькой драмой.

Абермарл не отступил: испепеляя взглядом зеленых глаз то отца, то Адама, он буквально кипел от бессильной ярости. Молодой человек был именно таким непредсказуемым и разгневанным, как можно было от него и ожидать, судя по огненному цвету его волос. Как ни странно, герцог, от которого он унаследовал свою рыжую шевелюру, был абсолютно холоден и расчетлив. Отдал бы сам Адам дочь замуж за такого вот маркиза Синюю Бороду?

Он отодвинул бессмысленный вопрос куда-то в глубину сознания. Его дочери никогда не смогут выйти замуж.

– Я пришел просить руки вашей дочери, ваша светлость.

– Ты ее не получишь! – взбеленился Абермарл, делая пару шагов к Адаму, но тут же остановился, вспомнив, чем это закончилось в прошлый раз.

– Она уже дала согласие, – отрезал Адам, не в силах дальше сдерживать возмущение. – Я пришел сюда только из вежливости. Ваша сестра взрослая женщина, и ей не нужно ничье одобрение или разрешение, чтобы вступить в брак.

Киан только рот раскрыл, лишенный почвы для дальнейших возражений.

На мгновение Адаму даже стало жаль, что нет возможности поговорить с Абермарлом по-мужски, с глазу на глаз, и успокоить его. Было очевидно, что тот слишком любит свою сестру, чтобы отдать джентльмену с такой репутацией, как у Адама.

Маркиз преодолел этот бессмысленный порыв: Абермарл, как и другие представители высшего света, давно для себя все решил, и никакие разговоры тут не помогут.

Адам поднялся и взглянул на герцога Карлайла:

– Мы с леди Юфимией пришли к согласию по этому вопросу, и ни один из нас не видит смысла медлить. Я буду в вашем распоряжении в любой день на этой неделе, чтобы обсудить детали.

Герцог кивнул:

– Прекрасно, я напишу своему поверенному и дам вам знать, когда он сможет с вами встретиться.

Адам тоже кивнул и направился к двери, отмахнувшись от лакея, ждавшего у входа в кабинет герцога:

– Я сам найду дорогу.

Эксли прошел с половину коридора, когда его ушей достигли стенания Ребекки. Он остановился, положил руку на дверную ручку и поморщился от особенно пронзительного всхлипа по ту сторону толстого слоя дерева. Хватит с него бурных эмоций на сегодня! Входить не хотелось.

Чертов трус! Он начал было поворачивать ручку, но в этот момент раздался очередной оглушительный вопль, сотрясший воздух.

Черт бы вас всех побрал! Это всего лишь рыдающая дама. Он резко распахнул дверь.

Его невеста спокойно сидела на софе рядом с заливавшейся слезами кузиной. Она улыбнулась Адаму и что-то прошептала родственнице на ухо. Рыдания прекратились и перешли в шумное шмыганье носом.

Адам сложил руки за спиной:

– Не хотите завтра проехаться по парку?

Юфимия улыбнулась, ее изумрудные глаза заблестели при виде его явной неловкости.

– С огромным удовольствием.

– Я приеду пораньше, чтобы избежать обычной толчеи, например часа в три. Вас устроит?

– Прекрасно. Я буду готова, милорд.

Адам поклонился:

– Рад услужить.

Он покинул комнату до неприличия торопливо в надежде уйти как можно дальше к тому времени, когда кузина его невесты возобновит свой кошачий концерт.

Маркиз на ходу забрал шляпу и перчатки у слуги, который ждал его в передней. Снаружи множество любопытствующих зевак сгрудилось на противоположной стороне улицы напротив величественного особняка герцога. Большинство из них принадлежало к низшим слоям общества; люди собрались здесь в надежде хоть краем глаза увидеть Юфимию Марлингтон.

Адам задержался на крыльце, не спеша натягивая перчатки и наблюдая за беспокойной толпой. По его подсчетам, на той стороне улицы шаталось не меньше сотни человек. Без сомнения, среди этого стада затесалась хоть пара газетчиков, так что завтра, если не сегодня вечером, он прочтет о своем визите в дом герцога.

Он запрыгнул в фаэтон и взялся за поводья, уже воображая скандальные заголовки: «Маркиз-убийца женится на загадочной дочери герцога».

Эксли фыркнул, и конюх посмотрел на него с удивлением. Маркиз щелкнул поводьями, и серые лошади понеслись вперед, желая оказаться подальше от Карлайл-хауса почти так же сильно, как он сам.

Глава 7

Лавалль возложила пышное сооружение из перьев и кружев Мие на голову с такой торжественностью, словно перед ней была королева. Мия заерзала на стуле, но не стала мешать служанке развлекаться. В конце концов, лишь забота о туалете хозяйки вызывала улыбку на серьезном лице француженки.