Странствующие сердца

– Она то тут, то там. Где нужна помощь. У нас хоть и есть это…

Зоуи сняла с пояса рацию и нажала кнопку сбоку.

– Кто-нибудь видел Бет?

Отпустив кнопку, она взглянула на меня.

– …но чаще всего она где-нибудь ее забывает.

Рация коротко зашипела, после чего раздался незнакомый голос.

– Вообще без понятия, но ее рация здесь, на столешнице на складе для корма.

Зоуи поблагодарила голос и взглянула на меня, наклонив голову. Явное «Вот видишь». Только плечами в этот раз не пожала.

– Тара!

Бет бросилась ко мне и заключила в объятия. Поблуждав десяти минут по территории, мы взяли след и наконец нашли ее: она копошилась возле ящика с инструментами на коленях перед вольером.

– Бет!

Я обняла ее в ответ, но она тут же отстранилась и схватила меня за плечи.

– Дай на тебя посмотреть, милая!

Она окинула меня взглядом, а я украдкой покосилась на Зоуи, которая с ухмылкой наблюдала за происходящим.

– Ты нормально добралась? Как тебе самая красивая страна в мире? Никто не обижал?

Бет атаковала меня вопросами и тащила за руку к забору, где только что стояла на коленях.

– Да, все отлично.

Бет потянулась за острогубцами и повертела их в руке.

– Детка, побольше бы подробностей.

Она посмотрела на меня с легким упреком.

– А может, Таре нужно прийти в себя, разложить вещи, и потом ты задаешь ей все эти неудобные вопросы после тихого часа?

Зоуи сложила руки на груди и оперлась на одну ногу. В такой позе ее формы выглядели еще эффектнее, хотя они и так выделялись даже в рабочих штанах с высокой посадкой. Я отвела взгляд и задумалась о ее предложении. Тихий час звучал очень заманчиво.

– Ерунда. Тара тут поможет.

Она всучила мне в руку острогубцы и снова опустилась на колени у забора.

– Заодно расскажет, как дела у мамы, как учеба.

Бет даже не взглянула на меня и принялась возиться с дырой в заборе. Пазл в голове сложился. Похоже, мы находились у вольера енотов, где в очередной раз штопали ограду после похождений Честера и Луи на свободе. Я узнала об этом из телефонного разговора несколько дней назад. Было совершенно не понятно, чем ей помочь. Никогда в жизни не приходилось ремонтировать забор.

– Бет, если ты ко всему прочему спросишь меня, когда замуж, я сразу побегу обратно на паром.

Одной рукой она придерживала две проволоки, а другую тянула за острогубцами, которые я неловко сжимала в руке.

– Ну ладно. Мне просто интересно, что я пропустила за пятнадцать лет. А потом пройдемся по территории, и я тебе все покажу, – пообещала она, и я присела рядом на колени.

– Тогда оставлю вас наедине, – попрощалась Зоуи, о которой я почти забыла.

– Спасибо еще раз.

Она мило улыбнулась в ответ и тут же убежала.

– Уже подругу нашла, как я посмотрю?

Бет скрутила две проволоки вместе, и дыра, через которую два енота-урагана беспрепятственно сбегали на свободу, постепенно исчезла.

– Ну это ты загнула.

Я протянула Бет новую проволоку, которую она с признательностью взяла.

– Ты нравишься Зоуи. Это заметно.

– Раз ты так думаешь…

Я насупилась в замешательстве, однако чего у Бет точно не отнять – это умения видеть людей насквозь. Это ее лучшее качество. Она всегда знала, что у других на уме. Я не исключение.

– Что тебя тревожит, Тара?

Она дважды загнула кончик прикрученной проволоки и посмотрела на меня. В ее взгляде не было беспочвенного беспокойства, только уверенность в том, что меня гложет множество мыслей.

– Я просто слегка переутомилась. Мне очень интересно, не сомневайся.

– Но?

– Но меня беспокоит, что папа не хотел, чтобы я сюда приезжала. Даже мама была против.

Странно было так говорить о родителях. Человеку, у которого при слове «мама» или «папа» в голове возникали конкретные образы конкретных людей. Бет бросила острогубцы в ведро за спиной, и они с грохотом приземлились на инструменты внутри.

– Кажется, за ужином нас ждет долгий разговор.

Я сделала глубокий вдох и выдох, обдумывая свой будущий рассказ, чтобы ей было понятно. Пятнадцать лет – долгий срок, и нескольких телефонных звонков недостаточно, чтобы оставаться в курсе событий.

– А сейчас давай уберем весь этот хлам, и я покажу тебе наш центр. Есть тут парочка вислобрюхих свинок, которые очень хотят познакомиться с тобой поближе.

Глава 7

Тара

Рассказывай все!

Как первый день?

Ау-ау!

Уже сбежала куда-то с секси-рейнджером?

Ты что меня игноришь?

Земля, прием!

А, точно… Разница во времени. Забудь все, что я написала. Спокойной ночи.

Я разблокировала телефон и прочла ночной поток сообщений от Милы. Стикер с лягушонком Кермитом, который раздраженно бил себя по лбу, – вполне уместный ответ.

Я решила написать подробный отчет лучшей подруге, но сначала надо было просмотреть оставшиеся уведомления, от которых экран едва не треснул. Пара неважных писем, одно из университета, на которое нужно было ответить, и сообщение от брата.

Надеюсь, ты добралась до Бет целой и невредимой. Она такая же сумасшедшая, как раньше?

Я с улыбкой погрузилась в воспоминания о приключениях, которые Бет всегда устраивала для нас с Мэтти. И суток не прошло, но было ясно, что она ничуть не изменилась. Старая добрая Бет, которая катала нас на спине в саду, заставляя поверить, что мы летим на драконе по диковинным мирам.

Добавились морщинки у глаз и седые волосы, ей безумно идет. В остальном все по-старому. Спрашивает, когда вы увидитесь.

Я перечитала сообщение еще раз. И еще. Мэтти ни слова не сказал о родителях, а я и не спросила. Не стоит задавать вопросы, на которые не хочешь услышать ответ.

На экране блокировки высветилось 6:37, и я потерла опухшие глаза. Мне нравилось вставать рано. Но, похоже, у нас с Бет было разное представление о раннем подъеме. Заставка, где мы с Милой сидим ночью вдвоем на крохотных детских качелях, сменилась на фотографию, которую она сама установила в телефоне для своего контакта. Сильно приближенное селфи с двойным подбородком оповещало о звонке по FaceTime.

– Мила? – спросила я растерянно, испугавшись собственного внешнего вида, пока Мила подгружалась.

– Ты что, думала отделаться от меня стикером с Кермитом?

Появилось лицо, подсвеченное желтовато-оранжевым светом ночной прикроватной лампы. Разница во времени – это безумие. Пока я готовилась к новому дню и надеялась, что рассвет принесет тепло, дома у Милы солнце скрылось за горизонтом, и она собиралась спать.

– Я хотела ответить более развернуто.

Я улыбнулась и поставила телефон с осуждающим лицом Милы на маленький темный деревянный стол у кровати.

– Как вчера?

Наверняка она скептически подняла бровь, но я разглядывала открытый чемодан, вокруг которого валялась одежда, как после взрыва. К счастью, тащить его пришлось всего метров двести, потому что я разместилась в большом доме Бет на территории центра. Утешало и то, что у посетителей не было сюда доступа, и жилось тут не как в зоопарке.

– Сон – не повод утаивать от лучшей подруги важные подробности, – пошутила она, пока я раскрывала один компрессионный мешок за другим в поисках нужных вещей.

– Шорты или штаны?

Я абсолютно проигнорировала слова Милы и вместо этого поднесла к камере две вещи, которые отнесла к категории практичных и подходящих для активного образа жизни.

– Цвета хаки. В них у тебя очаровательная попка.

Мила довольно кивнула.

– Спасибо, Мила, теперь я готова к встрече с секси-рейнджером, с которым ты меня уже мысленно свела с тех пор, как узнала о Канаде.

– Готовой надо быть всегда, – ответила она и еще глубже зарылась в подушку.

– Ага, ясно.

Мысли заглушали ответ. На самом деле, хаки – это мудрый выбор. Термометр за окном показывал всего семь градусов тепла. Может, позже и придется попотеть на солнце, но сейчас длинные и, надеюсь, теплые штаны меня спасут.

– Не верится, что я это говорю…

Я стянула тонкие пижамные штаны и надела свежее нижнее белье.

– …но я бы не отказалась от таких, как у папы. Со странными молниями чуть выше колена, чтобы никакая погода не застала врасплох.

Застегнув свои штаны, я повернулась и посмотрела в зеркало. Мила была права: в них задница выглядела чертовски привлекательно.

– Это так по-немецки, что меня сейчас стошнит.

Мила в ужасе покачала головой:

– По-немецки, зато практично.

Пожав плечами, я снова взглянула на лучшую подругу. Ничего не поделаешь. Может, найду такие штаны в магазине туристического снаряжения в центре Нанаймо. Куплю и просто не буду рассказывать об этом Миле.

– Как дела? Уже страдаешь от невыносимой тоски по мне?

Я продела ремень в шлевки и уставилась на лучшую подругу. Было здорово вести непринужденный разговор, не требующий особых умственных усилий.

– Еще как!

Мила рассмеялась, и на моем лице тоже автоматически появилась улыбка.

– Я просто дико завидую, потому что тебе не нужно выбирать темы для курсовых работ…

Она закатила глаза. Действительно, приятно не отвлекаться на мысли об университете.

– Может, я спонтанно куплю билет, чтобы избежать этой пытки.

Я наклонила голову и на мгновение представила, что было бы, если бы Мила оказалась рядом.

– Ну так что?

Я натянула черную футболку с логотипом Nirvana, которую стащила из гардероба Мэтти. Здорово, что в первый день я буду ощущать его присутствие.

– Вернемся к важным вопросам, не уходи от темы! Как прошел первый день?

– Вкратце? – спросила я Милу, но не стала дожидаться ответа, так как время все равно поджимало.

– Вчера было тяжеловато, но пойдет. Сегодня я работаю с Зоуи – 22 года, блондинка с синими кончиками волос, вы бы отлично поладили; она рассказывает мне обо всех задачах на будущие недели. Зоуи классная, Зоуи мы любим.

Я накинула мягкую толстовку и поправила рукава. Затем я схватила телефон и поднесла камеру к лицу, которое становилось все более узнаваемым по мере того, как всходило солнце.

– Вот, собственно, и все. Я как-то с опаской отношусь к крупным животным, но справлюсь. Сразу оперировать медведя, конечно, не придется, для начала буду кормить наглую эконом-версию.

Я посмеялась над своей шуткой и была уверена, что два смышленых енота уже дожидаются завтрака. Но сначала надо было позаботиться о себе. По крайней мере, раздобыть где-нибудь большую чашку кофе.

– Звучит заманчиво, Тара. Если бы мне нравилось торчать на улице и пачкать руки, я бы тебе искренне завидовала.

Мы обе рассмеялись, и я уже начала скучать по лучшей подружке.

– Волнуешься?

Я плюхнулась на кровать и уставилась на шлепанцы, которые предстояло сменить на более устойчивую обувь.

– Определенно, – ответила я тише, чем планировалось.

– Это хорошо.

Я нахмурила брови, снова подвинула телефон к себе и посмотрела на лицо, маячившее на экране.

– Значит, ты на правильном пути.

– Ага, – проворчала я в сомнении.

Какой же это правильный путь, когда так сильно разругалась с родителями, что они даже не поинтересовались, нормально ли я добралась на другой конец света?

– Понимаю, со стороны говорить легко.

– Точно подмечено.

Я встала и пристегнула к поясу рацию, которую вчера получила от Зоуи.

– Ты только подумай, – начала лучшая подруга снова.

– Я лишь этим и занимаюсь, Мила.

Меня одолевало желание завалиться обратно в постель, но я сопротивлялась. Отчасти потому, что с нетерпением ждала первого рабочего дня, отчасти из-за того, что мне нужно было спуститься вниз за кофе.

– Тогда беру назад свое требование и меняю его на следующее: не думай слишком много.

Я лишь покачала головой.

– Ты точно ненормальная.

Я подняла телефон с письменного стола.

– Ой, а что вообще такое норма?

Мила пожала плечами. Хотелось верить, что это было не начало дискуссии о принципах. Слишком рано, и я опаздывала.

– Ну серьезно. Не дай мыслям все испортить. Помнишь, чему учила «Анатомия страсти»? Душевный покой, чтобы принять то, что не можешь изменить, мужество, чтобы изменить то, что можешь, и мудрость, чтобы отличить одно от другого.

– Это заповедь Общества Анонимных Алкоголиков.

Я закатила глаза, но все равно прислушалась к ее словам.

– Не важно, значит, мы просто применим ее к не совсем анонимным девушкам, упивающимся чрезмерными размышлениями.

Я снова рассмеялась, Мила здорово меня приободрила.

– Проверка готовности, – приказала она ни с того ни с сего.

Я послушно отодвинула телефон, сделала пару шагов назад и продемонстрировала Миле свой образ со всех сторон. Темно-зеленые штаны, темная толстовка и две голландские косички. Ничего особенного, но вполне уместно.

– Ты просто красотка, Тара, и добавить нечего.

Я рассмеялась и наклонилась к Миле:

– Спасибо-спасибо.

Я покачала головой и посмотрела на часы: в правом верхнем углу высветилось 6:58.

– Мила, мне правда нужно бежать.

– Ага, успешно тебе добраться раньше всех. Расскажешь потом, как прошел первый рабочий день.

Я кивнула. Впрочем, торопиться с новостями не стоило, потому что Мила спала, пока я работала. Мы попрощались, я убрала телефон в карман и закрыла за собой дверь.

Мы с Зоуи почти два часа гуляли по центру, останавливаясь у каждого вольера. И вот мы оказались у загона с рысью и заглянули через решетку.

– Это Роберт.

Зоуи забралась на первую ступеньку деревянной ограды и оперлась на круглую балку.

– Его нашли в Радиуме, в Британской Колумбии, в 2012 году, и с тех пор он живет здесь.

Я тоже прислонилась к светлой древесине и устремила взгляд сквозь большой вольер, выискивая в тени рысь со светлым окрасом. Думаю, животное спрячется в прохладном логове, когда станет жарче.

– Что произошло? – поинтересовалась я у Зоуи, зная, что принцип работы центра заключался в том, чтобы выпускать животных обратно в дикую природу. В ответ Зоуи просто махнула головой в сторону Роберта, который поднялся с уютного местечка и сделал несколько шагов по высокой траве.

– Ой, – воскликнула я.

До меня дошло, что у коренастой кошки было всего три ноги, и затем она снова неловко шлепнулась на траву.

– Да.

В голосе Зоуи чувствовалась грусть.

– Роберта нашли без лапы с тяжелыми травмами. Инфекция была такой сильной, что спасти его могла только ампутация всей ноги.

Она спрыгнула с ограды, и под ногами захрустел гравий.

– Вот почему ему пришлось остаться, – сделала я вывод, не представляя, что у рыси с тремя лапами есть хоть какой-то шанс на выживание в дикой природе.

Зоуи молча кивнула, а затем вытянулась во весь рост, и я услышала, как хрустнули ее позвонки. Я оглянулась на Роберта, который кувыркался в песке, подняв несколько клубов пыли.

– Боже, он такой потешный.

Он напомнил мне нашу кошку Смарти, с которой я столько лет играла в саду. Только это была очень-очень большая версия Смарти.

– Внешность обманчива.

Зоуи тихо засмеялась и пошла по тропинке к информационному центру. Если я правильно запомнила.

– Эти зверюшки могут быть крайне агрессивными и запросто убивают добычу, значительно превосходящую их по размерам.

Я поморщилась, представив, как Роберт набрасывался на косулю. В конце концов, это не домашняя кошка, не морская свинка, а дикое животное.

Спустя полчаса мозг уже ломился от новой информации, мы подошли к узким металлическим воротам, и Зоуи держала руку на замке.

– Чернушка относительно ручная, так что ты в безопасности, но все равно не стоит сразу пытаться ее погладить.

Кивнув, я последовала за Зоуи в вольер к красной панде. Я получила приблизительное представление о зверях, и теперь пришло время позаботиться о болеющем малыше.

– Мы приманим ее едой, а потом осмотрим.

Я снова кивнула и присела рядом с Зоуи, чтобы не спугнуть Чернушку. Она вытащила из небольшого ведра кусок мяса и бросила его на открытую площадку примерно в двух метрах от нас. Прошло всего несколько секунд, и Чернушка неуклюже выбралась из укромного закутка.

– А ты и не сказала, что…

– …она не красная? – договорила Зоуи и посмотрела на меня с ухмылкой.

Я взглянула на бело-серого пушистика и вопросительно подняла брови.

– Но… – запнулась я, разглядывая, как Чернушка обнюхивает кусочек мяса.

– Редкий окрас, выведенный в результате селекции. Она попала к нам из Квебека благодаря проекту Общества защиты животных и Общества по борьбе с жестоким обращением с животными.

– Смотри! – взволнованно прошептала я, указывая на заднюю левую лапку Чернушки. – Видишь, как она волочит заднюю ногу и переносит вес? Сложно так сразу определить, но, если бы у нее был серьезный перелом, нога бы не сгибалась. Пока предполагаю, что в лапу попала заноза и спровоцировала воспаление.

Я вспомнила смену с отцом с похожим случаем. Только пациентом была не красная панда, а пожилая жесткошерстная такса. Зоуи молчала, и я развернулась к ней. Она с удивлением выпучила на меня глаза. На секунду этот взгляд насторожил меня, но потом, к счастью, она расплылась в улыбке.

– Кажется, я только что влюбилась.

Полуулыбка Зоуи смутила меня, и я склонила голову набок.

– Где ты всему этому научилась? Даже не говори, что быстро погуглила. Тогда мне придется всерьез поработать над своими миллениальскими навыками поиска информации.

Я тихо рассмеялась и снова стала наблюдать за Чернушкой, ища новые доказательства своей гипотезы.

– Я учусь на ветеринара.

Чернушка проглотила кусок мяса и взглянула на нас черными глазами-пуговками. Явный признак того, что она ожидала от Зоуи большего.

– И у родителей собственная клиника, где я работаю с четырнадцати лет.

Я погрузилась в воспоминания о временах, когда зарабатывала на карманные расходы, составляя график работы в приемной и подстригая когти морским свинкам.

– Это нереально круто!

Зоуи так громко восторгалась, что маленькая панда в испуге отпрянула на несколько шагов. Мы осторожно пригнулись.

– Да, – коротко ответила я, стараясь не слишком упиваться своими мыслями. Это действительно здорово. Если убрать за скобки то, что родители возлагали на меня такие надежды, которые я никогда не оправдаю. Однако сейчас было не время думать об этом и расстраиваться.

– Итак…

Я решительно посмотрела на Зоуи, отбросив мысли о родителях. Мне хорошо, я была в своей стихии и не хотела, чтобы родители, которые так и не удосужились со мной поговорить, все это отняли.

– …посмотрим, можно ли помочь этой крохе.

Зоуи рассмеялась, и я перевела взгляд на вторую порцию еды, которую она держала в перчатке.

– Этой крохе уже точно не помочь.

Я покачала головой в ответ на неудачную шутку про мертвую мышь, которую вот-вот скормят, но не могла не улыбнуться.

– Тогда попробуем помочь панде.

Глава 8

Джейми

– Где-то здесь.

Брюнетка указала на небольшой причал в бухте и вновь скрестила руки на груди, прячась от прохладного морского бриза.

– Спасибо.

Ветхие доски скрипели под ногами, и причал слегка покачивался от непрерывно накатывающих волн. Я оглядел скромную отдаленную бухту, к которой добирался чуть больше часа. Три небольших катера стояли на якорях на мелководье, покачиваясь на волнах.

– Вас прислали из центра помощи, да?

Сжав губы, я коротко кивнул. Кому еще придет в голову тащиться через весь остров, чтобы поинтересоваться, нужно ли спасать животное?

– Да, мэм, – ответил я сдержанно и отвернулся, чтобы она не заметила, как я закатил глаза.

– Как я уже говорила, оно пищало всю ночь, явно что-то случилось.

Я снова кивнул, пока она повторяла информацию, которую Бет и так сообщила по телефону.

– Ну, давайте посмотрим.

Я засучил рукава темно-зеленой рубашки и присел на причал.

– Ах, боже мой, я так волнуюсь. У нас с мужем отпуск. Здесь такие славные места для рыбалки…

Она показала в сторону большого дома прямо у берега.

– Ни за что бы не подумала, что нас ждет такое захватывающее приключение. Обязательно расскажу об этом внукам, когда вернемся. Наверное, они порадуются.

– Серьезно? Порадуются, скорее всего, осиротевшему зверенышу, который без помощи к утру был бы мертв?

Женщина уставилась на меня, сдувая с лица прядку.

– Я… могу чем-то помочь?

Я лишь отрицательно покачал головой и лег на живот на неустойчивый причал.

– Разве что закрыть рот.

Она выпучила глаза, и я сделал глубокий вдох. Не хотелось быть грубым.

– Иначе спугнем маленького найденыша.

Я приложил указательный палец к губам, и она кивнула. Во всяком случае, быстро вняла моим указаниям. Я подполз к краю причала и наклонился, насколько было возможно. Взгляд блуждал по поверхности воды под причалом, выискивая возможный источник ночного визга. Конечно, не хотелось везти к Бет очередного пациента, но, если животное воет всю ночь напролет и не боится людей, это не очень хороший знак.

– Привет, дружок.

Голос машинально изменился, и я заговорил так, словно заглядывал в коляску и рассматривал ребенка друга. Только друзей с детьми у меня не было. К счастью.

– Что же с тобой стряслось, а?

Маленький детеныш выдры беспокойно плавал туда-сюда между двумя столбами. Что-то здесь было явно не так. Выдрята практически не выживают без матери, поэтому их крайне редко выпускают из виду на несколько минут, когда мать ныряет за мидиями или другими закусками, чтобы самой не умереть с голоду при таком количестве молока. Если он пробыл здесь в одиночестве всю ночь, то мы приблизились к критической точке. Я наблюдал, как он метался из стороны в сторону, а потом заплыл в небольшой закрытый уголок под причалом.

– Что…

Вдруг из-за столба показалась лапа побольше. Запутанная в светлой рыболовной сети. Разволновавшись, я смотрел по сторонам, менял позу, чтобы лучше разглядеть темный угол, и, проследив положение белой сети под водой, обнаружил пришвартованную лодку. Подозрения подтвердились. Мне хотелось стукнуть по чему-нибудь, разнести лодку в щепки, но чрезвычайное происшествие было важнее. Позже на кого-нибудь наору. Может быть, даже на пожилую пару, которая во всем виновата. Они неправильно убрали рыболовную сеть, и та болталась в воде. Вместе с мертвой мамой-выдрой, которая запуталась и, похоже, захлебнулась. Боже, как я ненавижу людей. Я встал, открыл маленькую переноску и обернул полотенце вокруг руки. Использовать мидии в виде приманки не имело смысла, поскольку детеныш выдры был маленьким и, вероятно, все еще питался молоком матери. По крайней мере, до прошлой ночи. Я несколько раз пошлепал ладонью по воде, чтобы привлечь его внимание.

– Плыви сюда, малыш, я просто хочу тебе помочь.

Я прикинул ширину причала и надеялся, что все получится. Детенышу было достаточно подплыть на полметра. Тогда я смог бы одним быстрым движением дотянуться, а затем подхватить его полотенцем. И готово.

На деле все произошло очень быстро. Любопытный малыш подплыл ко мне, и я, не погружаясь в воду, поместил выдру в переноску. Закрыв замок, я встал и смахнул грязь с одежды.

Что ж, давай посмотрим, как с тобой поступить.

Улыбка сползла с лица, когда я заметил любопытный взгляд пожилой дамы и вспомнил, как тут оказался.

– Можно по-быстрому щелкнуть фото? Для внуков.

Она достала фотоаппарат и вопросительно посмотрела на меня.

– Нет, – ответил я, прикусив язык. – Но можете рассказать им, что виноваты в смерти мамы этой зверушки.

Я хмыкнул и скрипнул зубами.

– Хорошего дня, – бросил я, не вкладывая в слова никакого положительного значения, и оставил ее там. Меня заботили другие проблемы, и одна из них находилась в маленькой переноске у меня на руках.

Тормоза завизжали, под колесами захрустел гравий, и я резко остановился.

– На выход, дружище. Мы на месте.

Я вылез, обошел пикап и стянул тент с погрузочной платформы. Маленький выдренок, который вполне благополучно пережил час в дороге, испуганно глядел на меня. Я как можно спокойнее поднял клетку из машины.

– Все хорошо, малыш, – попытался я успокоить детеныша максимально ласковым голосом.

На мгновение я задумался, кого подобрал – самца или по ошибке называл малышку малышом. От служебного входа меня отделяло всего несколько шагов, и по припаркованным машинам было ясно, что Бет и Зоуи на месте. А вот от Райана не было и следа. Я распахнул дверь и придержал ее, чтобы громкий стук не напугал пушистого детеныша.

– Кто это у нас тут?

Зоуи подскочила из-за большого стола в общей комнате, где я стоял в ожидании.

– Боюсь, новый постоялец.

Взгляд остановился на задней лапке, состояние которой явно причиняло маленькому зверьку боль. Я понял это, лишь когда погрузил детеныша. Бедная кроха. Сперва потерял мать, а теперь страдает от боли.