Улей. Трилогия

В разгулявшееся не на шутку воображение внезапно врывается раздражающий звук катящихся по полу колесиков тележки. Очнувшись, Кая одергивает руки, резко оборачивается, растерянно глядя на одну из уже знакомых терминаторш, толкающую перед собой тележку с ужином. Обед доставляла другая, та, что поменьше габаритами.

– Добрый вечер, – нерешительно здоровается Кая, выходя из гардеробной и направляясь к… Как же ее правильно назвать-то? Горничной язык не повернется. Вспомнив, как легко и без труда брутальная леди скрутила ее в первый день, Кая невольно вздрагивает. Женщина, так ни разу на нее и не взглянув, подвозит тележку к дивану в гостиной и отходит в сторону. Застыв, как каменное изваяние, она складывает мощные руки на груди и устремляет взгляд в пол.

– Ты бы присела, – предлагает Кая, указывая на кресло, но терминаторша даже бровью не ведет.

Так и будет стоять, с места не сдвинется, пока она не съест хотя бы половину. Интересно, что будет, если отказаться? Силком запихает? Подружку позовет на помощь? Одна будет держать, вторая кормить с ложечки? Заманчивая перспектива, ничего не скажешь.

– Как хочешь, мое дело – предложить, – сдается Кая, плюхнувшись на диван и едва не потеряв свое платье.

Взяв пульт, девушка включает единственный доступный канал, и тот, зараза, музыкальный. Ни новостей, ни рекламы, только сменяющие друг друга клипы. Тоска смертная. Аппетита нет, но есть надо. Потеряв интерес к происходящему на экране, Кая вяло ковыряет вилкой в тарелке с чем-то дико полезным и до омерзения безвкусным. Даже кофе, сволочи, зажали. Стакан минералки, отрава с кусочками пресной рыбы и овощной салат без масла и соли – вот и весь ужин. Жалобу, что ли, накатать?

Покосившись на массивную мадам, Кая резко отказывается от своей затеи, продолжая с любопытством посматривать в ее сторону. Немногословная терминаторша, как и весь персонал «Улья», одета в белый плотный комбинезон с высоким воротником и неизменным логотипом в виде гексагона на груди. Короткая стрижка, замытый шрам от виска до подбородка, грубые, мужеподобные черты лица, широченные плечи и крупные кисти в белых перчатках. Завтрак и обед привозила ее уменьшенная копия, такая же несговорчивая. Кстати, у второй Кая тоже заметила уродливый шрам на лице, уходящий от подбородка под воротник. Возможно, не она одна пыталась кидаться в обслугу посудой и кому-то даже удалось достичь цели. Глупо, конечно, таких громил попробуй обойди в честном бою.

Снова покосившись на неподвижную гладиаторшу, Кая незаметно прячет вилку между колен и, громыхая тарелками, составляет их друг на друга. Забрав бутылку с минералкой, она отодвигает тележку в сторону, подав сигнал, что с ужином покончено.

– Спасибо, было невкусно, – небрежно замечает Кая. – Можешь так и передать шеф-повару. Готовить он не умеет.

Смерив пленницу тяжелым взглядом, ничего не подозревающая «Зена» забирает свою тележку и исчезает в длинном коридоре. Облегченно выдохнув, Кая ловко перепрятывает вилку под декоративную подушку и, сонно потянувшись, делает вид, что решила вздремнуть после ужина. Вытянувшись на диване, она какое-то время увлеченно разыгрывает спящую красавицу, а сама осторожно и неторопливо вытаскивает острыми ноготками нитки из бокового шва подушки и запихивает в отверстие добытое оружие. В следующий раз надо попробовать умыкнуть десертный нож. Толку от него, правда, немного, но это лучше, чем ничего.

Крайне довольная собой, Кая резко вскакивает с дивана, собираясь пойти подышать морским воздухом и послушать шум волн, но на полпути ее останавливает резкий, пронзительный звук, похожий на тревожную сирену.

«Всем немедленно покинуть открытые зоны „Улья“ и вернуться в свои соты. Через десять секунд все выходы будут блокированы. Повторяю, всем срочно вернуться в свои соты», – настойчиво скандирует механический голос.

– Что за черт? – пробормотав, Кая подбегает к выходу на террасу, и раскрывшиеся было двери схлопываются прямо у нее перед носом, следом раздается характерный щелчок, освещение снаружи резко гаснет.

Прижав ладони к прозрачной стене, она пытается рассмотреть хоть что-нибудь, кроме плотной тьмы, но стекло словно выкрасили с обратной стороны толстым слоем черной краски. Приглушенные завывания ветра и грохот разбивающихся о берег волн не оставляют ни малейших сомнений – остров накрыл шторм. Не успев по-настоящему испугаться, Кая подпрыгивает от неожиданности, когда небо внезапно озаряется десятком молний. Окна и стены дрожат от мощных раскатов грома, свет внутри соты начинает подозрительно часто мерцать, а потом гаснет полностью. Кая едва дышит от накатившего страха, по спине стекает холодный пот, губы трясутся. Вспышки электрических разрядов освещают медленно поднимающуюся прямо из воды стену, и, разинув рот, Кая ошарашенно наблюдает, как огромная махина огораживает от бушующей стихии весь видимый периметр. Конструкция выглядит крепкой и надежной, способной выдержать самые сильные удары стихии.

– Ничего себе… – выдыхает изумленная девушка. В соте снова загорается свет, и страх понемногу отпускает. Кая взволнованно проводит рукой по волосам и пятится назад, не отрывая взгляда от танцующих в грозовом небе молний, и чем дальше она удаляется, тем глуше звучат штормовые звуки и громче стучит собственное сердце. Она никогда не была особо суеверной… до этого момента. Тьма, бьющаяся в окна грозовым ливнем, не просто каприз стихии, а чудовищное предзнаменование грядущей катастрофы. Эта мысль врезается в мысли девушки, как ядовитая стрела, запуская в кровь разъедающую отраву. Завтра ее ждет нечто ужасное и неотвратимое. Многим людям в безвыходных ситуациях помогает молитва, но Кая не из этого числа, а значит, придется рассчитывать исключительно на свои силы.

Глава 11

К утру шторм закончился. Стена исчезла, небо снова поражало своей бескрайней синевой, океан был тих и безмятежен, в воздухе разливался теплый цветочный аромат, соленый бриз игриво шелестел листьями в небольшом саду на террасе. Кая провела там почти целый день, получив в качестве бонуса восемь часов свободного времени. Помимо утренних косметических процедур, спортивной тренировки, массажа и часов приема пищи, в графике значился только один пункт: «20.00 – игровая».

Кая даже не пыталась представить, что включает в себя понятие «игровая», – бессмысленно ломать голову над тем, чего не узнаешь, пока не увидишь своими глазами и не испытаешь на собственной шкуре. Она просто ждала, считая минуты и умоляя время двигаться быстрее. Ожидание неизвестности порой хуже смертельной агонии. Кто сталкивался, тот в курсе.

Апатия, парализующий страх, туман в голове. Кая практически не двигалась, лежа с закрытыми глазами в удобном шезлонге в тени невысокой широколистной пальмы. Белый совместный купальник целомудренно прикрывал все интимные места, мягкое тепло пронизывало каждую клетку тела, волосы трепал легкий ветер, монотонный шелест волн периодически усыплял агонизирующий разум. Короткая передышка перед прыжком в бездну. Спасительное забвение длилось всего несколько минут, но она была благодарна и за эти крохи.

Бут появляется за двадцать минут до часа икс и уверенно направляется в спальню пчелки. Кая как раз выходит из душа, потерянная, нервная с горящими глазами, наспех высушенной головой, босиком и в халате.

– Готова? – Пристальный взгляд в глаза, ровный голос. Безупречный неизменно черный костюм, идеально сидящий на поджарой фигуре. Лицо батлера, как всегда, скрыто хладнокровной маской вселенского спокойствия. В прозрачно-голубых глазах штиль, на губах блуждающая улыбка. Эх, ей бы его уверенность и выдержку.

– Уже? – застыв, как истукан, испуганно спрашивает она. Мышцы немеют, нервы натянуты, как корабельные канаты, в горло словно насыпали битого стекла. Каждый вдох – болезненная пытка. Каждая секунда – неумолимое приближение хаоса.

– Ты не следила за временем? Не верю. – В его голосе появляются мягкие, игривые интонации, не те, что он обычно достает из комплекта хищника, а вполне себе живые и настоящие.

– Не следила, я пыталась его убить, – признается пчелка.

– И как? Удалось? – Его улыбка становится чуть шире, от уголков глаз к вискам разбегаются лучики тонких, едва заметных морщинок. Теперь она знает, как выглядит искренняя улыбка старшего батлера. Обезоруживающе.

– Нет, не удалось. – Отмерев, девушка проходит мимо мужчины к туалетному столику. Не глядя на свое отражение, хватает тюбик с кремом, быстро откручивает крышку. Бут мгновенно вырастает у нее за спиной и, обхватив обе ее ладони, заставляет положить крем на место.

– Нам пора. – Низкий шепот, горячее дыхание на ее затылке. Страх по венам, мурашки по спине, режущая боль за грудной клеткой. Кая нервно вскидывает голову, сталкиваясь в отражении с пронзительным взглядом небесно-голубых глаз. Он слегка склоняет голову, прижимаясь щекой к ее виску.

– Не бойся, я всё время буду рядом. – Бут ласково проводит ладонями по напряженным плечам, вверх, потом вниз, перемещает руки на талию, взгляд темнеет, теряя свою лазурную прозрачность.

– Ты видел меня вчера… в гардеробной, – внезапно осеняет пчелку. Жар опаляет щеки, сползает к груди и стремительно опускается ниже.

– Мне приятно, что ты фантазируешь обо мне, – чувственно шепчет Бут, невесомо скользнув губами по бьющейся голубой венке на ее виске. Откровенный, пронзительный взгляд будоражит, запуская волну дрожи по пылающей коже. Вдохнув чисто мужской терпкий и одновременно свежий аромат, Кая едва не стонет вслух. Какой же он… мудак, настоящий змий-искуситель. Так и обвивается невидимыми кольцами вокруг ее слабого тела, хладнокровно парализуя волю и разум. Нет сил ни оттолкнуть его, ни перебороть настойчивое желание податься назад и прижаться к крепкому телу. Словно заглянув в ее грешные мысли, Бут отступает на полшага, не дав девушке возможности убедиться, что он не играет с ней. Может быть, это его фирменный способ отвлечь ее внимание от предстоящего испытания, а вовсе не пробудившаяся страсть?

– Ты единственный привлекательный мужчина, имеющий доступ в мою соту, – обуздав свои неуместные порывы, сдержанно отзывается Кая. – О ком мне еще фантазировать, если не о тебе?

– Доктор и тренер по фитнесу недостаточно привлекательны для тебя? – с усмешкой спрашивает Бут, медленно развязывая кушак на ее халате. Девушка слишком увлечена рассматриванием их отражений, чтобы обратить внимание на его несанкционированные действия. Нехотя и с долей удивления Кая отмечает, что они весьма гармонично смотрятся рядом. Она – бледный утренний свет, он – насыщенная ночная мгла.

– Слишком примитивны, чтобы вызвать интерес. – Качнув головой, девушка задумчиво улыбается. – А какие фантазии обитают в твоей голове, Бут?

– Тебе лучше не знать… – Распахнув полы халата, мужчина сардонически улыбается.

Он не смотрит на обнажившееся тело, только в глаза, и это сводит ее с ума гораздо больше, чем самые изощренные ласки бывших любовников. А еще пугает до жути, до дрожи, до онемения в конечностях.

– За мою благосклонность придется побороться, Кая. Если сумеешь победить, я покажу тебе… – Горячие мужские губы дотрагиваются до нежной ушной раковины. Прикрыв глаза, девушка учащенно дышит. Не зная, куда деть собственные руки, она прикрывает ими грудь, когда халат мягко соскальзывает на пол. Кожа горит, покрываясь испариной, мысли разлетаются, как стайка испуганных чаек, едва не накрытых высокой волной.

– Не слишком ли много ты на себя берешь? Мне предстоит сражаться за свою жизнь, а не за тебя, Бут, – тихо бормочет она.

– Цели можно объединить, – туманно произносит батлер и резко отстраняется. Услышав удаляющиеся шаги, Кая растерянно открывает глаза и оборачивается.

– Кажется, тебе оно понравилось? – Бут снова стоит перед ней, невозмутимый и бесстрастный, держа в руках вчерашнее белое платье со сползающим верхом. – Господин Мин тоже его оценил. Надень, – мягко просит он, протягивая неудобный наряд.

– Он наблюдает за мной когда вздумается? – раздраженно уточняет Кая, спешно натягивая на себя платье.

– Нет, – коротко отвечает Бут. Протянув руку, он помогает пчелке застегнуть боковую молнию, осторожно потянув за язычок. – Сядь. – Указав на стул перед туалетным столиком, легонько подталкивает ее вперед. Кая изумленно распахивает глаза, когда Бут с расческой в руках встает у нее за спиной. Он умело, быстро и безболезненно прочесывает ее волосы, собирает на затылке в высокий хвост и фиксирует широкой белой лентой, которую Кая по ошибке приняла вчера за пояс… для горла. Оставив длинные концы свободно свисать за спиной, Бут делает шаг назад, оценивающе рассматривая результат своих усилий. – Красная помада. Быстро, – распоряжается, остановив хмурый взгляд на ее губах.

Снова торопливо скрывается в гардеробной и возвращается с парой белых туфель на высоченных каблуках. Опускается на корточки и помогает ей обуться.

– Не жмет? Ходить сможешь?

– Я отвыкла от такой обуви, но это как катание на велосипеде. Один раз научился держать равновесие и уже не забудешь, – невесело ответила Кая. – Кстати, почему не красные?

– Будут сливаться, – равнодушно отозвался Бут, опять заходя ей за спину. Мимолетный взмах мужских рук, и девушка оказывается в полной темноте.

– Что ты делаешь! Зачем это? – испуганно восклицает она, ощупывая плотную повязку на глазах.

– Так надо, – услышав очередной ответ без ответа, Кая недовольно поджимает губы. – Это условие господина Мина. Твой стрим начался, Кая, – шепотом поясняет он и, взяв за руку, тянет за собой.

– Но ты обещал, что объяснишь мне правила. – Схватившись за его ладонь обеими руками, девушка едва поспевает за уверенными широкими шагами мужчины. Он передвигается слишком стремительно, а ее каблуки очень высокие, и она отлично помнит, что снаружи огромное количество стеклянных стен и очень узкие коридоры.

– Держись рядом и не паникуй, – бросает Бут, проигнорировав ее претензию. – Всё будет гораздо проще, чем я предполагал. Расслабься.

Прижавшись к его плечу, Кая старается не отставать, быстро передвигая ногами и отчаянно желая поверить словам батлера. Ему же незачем зря ее обнадеживать? Правда?

Услышав шум водопада, она понимает, что они уже покинули соту. Для чего нужна повязка? Она же уже была здесь. Напряжение достигает своего апогея, когда Бут приказывает ей остановиться. Раздается механический звук закрывающихся дверей, и пол резко приходит в движение.

– Мы в лифте, спускаемся вниз, – кратко объясняет батлер, разворачивая девушку к себе лицом. – Ты помнишь, на каком этаже игровые?

– На четвертом, – без запинки отвечает Кая.

– Хорошая память. Старайся запоминать всё, что услышишь. От тебя требуется только одно – следовать указаниям. Ясно?

– Да, – быстро кивает пчелка и инстинктивно дергается, когда он что-то вставляет в ее ушной канал.

– Это микронаушник. Скорее всего, он не понадобится, но, если услышишь мой голос, не подавай виду. Поняла?

– Да.

– Соберись, пчелка, мы почти на месте.

– Мне страшно, Бут, – признается Кая, крепко сжимая мужскую ладонь.

– Страх – твой главный враг. Избавься от него. Пусть боятся другие, – безжалостно отрезает он, даже и не думая успокаивать ее. Вот урод, мог бы сказать что-нибудь ободряющее.

– Пусть боятся другие? – растерянно переспрашивает Кая. – Что это значит?

Бут не отвечает. Паника нарастает. Почувствовав, что лифт остановился, девушка делает судорожный вдох, как перед прыжком в глубину. Затем они снова идут по бесконечно длинному коридору. Цокот каблуков по мраморному полу раздражающе действует на и без того расшатанные нервы. Концы собранных в хвост волос ритмично бьют по голой спине, каждый раз заставляя девушку вздрагивать. Рукава платья то и дело сползают с плеч, вынуждая ее всё время отвлекаться, а сердце колотится так сильно, что грудную клетку ломит от боли. Очередная остановка взвинчивает напряжение Каи до максимальной отметки.

«Доступ в игровую номер три разрешен», – произносит автоматизированный голос, после раздается короткий сигнал и следом скрежет тяжелых открывающихся дверей, металлических судя по звукам.

– Пришли, – сообщает батлер и, положив ладонь между ее лопаток, подталкивает вперед.

Стук каблуков больше не слышен. Поверхность пола мягкая, словно устлана тонким ковролином. Кая делает неуверенный шаг, потом еще один. Замирает, крутя головой, но плотная повязка не позволяет определить даже яркость света. Перед глазами только кромешная тьма и мигающие алые точки. Девушка напугана и полостью дезориентирована.

– Бут, ты здесь? – хрипло спрашивает она, рефлекторно оглядываясь назад.

– Разумеется. Я же сказал, что буду рядом, – отзывается он откуда-то сбоку. Это не рядом… Черт. Черт. Как же страшно.

– Что мне делать? – Ее голос жалко дрожит.

– Успокоиться, – холодно отрезает Бут.

Теперь он совсем далеко…

В очередной раз поправив платье, Кая изо всех сил пытается взять себя в руки и сосредоточиться на звуках, которые слышит. Их много, но они не громкие и достаточно специфичные. Угадать, что именно является источником, невозможно. В воздухе пахнет металлом и приторной сладостью. Пол под ногами вибрирует, словно от чьих-то шагов. Не одного человека. Кроме нее и Бута, в игровой определенно кто-то есть, и этих «кто-то» много. Ей начинает казаться, что она различает сдавленное мычание и приглушенные стоны. Трусливый вопль клокочет в горле, но она сдерживает себя и шагает вперед. Закусив губу, Кая снова шагает вперед.

– Есть здесь кто-нибудь? – заикаясь и проглатывая буквы, обращается она к невидимым наблюдателям. Мычание и стоны усиливаются, и к ним добавляется звяканье цепей и скрип затянувшихся веревок. От ужаса по ее спине стекает ручеек холодного пота, внутренности сводит от напряжения. – Чего вы от меня хотите?

– Назови свое имя, пчелка, – со всех сторон на нее обрушивается уже знакомый голос. Больной ублюдок – господин Мин. Панический страх резко сменяется приливом бешеной злости.

Содрогнувшись, девушка прочищает горло и уверенно расправляет плечи.

Хочет незабываемое шоу?

Он его получит.

– Каталея Гейден, – громко произносит она, блокируя разум от отвлекающих звуков.

– Готова поиграть, Каталея Гейден? – насмешливо спрашивает Мин.

– Озвучь условия, и я вся твоя. – Кая растягивает губы в дерзкой улыбке.

По игровой разносится удовлетворенный смешок. Неужели господин оценил ее настрой? Она польщена.

– Снимите с нее повязку и принесите реквизит, – громогласно приказывает он.

Ощутив всей кожей чье-то приближение, Кая нашла в себе силы ни разу не шелохнуться, не оглянуться и не завопить от ужаса, пока руки неизвестного убирали с глаз повязку.

То, что предстало ее взору… Нет, это не оживший кошмар и не сцена из фильма ужасов. Это хуже и в сто крат страшнее, потому что происходит в реальности.

Место, где она находится, не походит ни на что из увиденного ранее. Квадратный бункер без окон и привычных прозрачных стен. Потолочные галогеновые лампы излучают тусклое фиолетовое свечение, прямо перед ней стоит стол, на котором, вероятно, лежит реквизит, упомянутый господином Мином. Ключ, охотничий нож и пистолет. Один их вид вызывает у Каи внутреннее содрогание, но куда больше ее шокируют металлические узкие клетки, с помощью толстой веревки прикрепленные к торчащим из потолочных балок железным крюкам.

В каждой клетке заперто по одному узнику. Три красивые хрупкие девушки и симпатичный мускулистый парень. Все четверо полностью обнажены и обездвижены при помощи бандажа, ремней и цепей, во рту силиконовый кляп, не позволяющий кричать и просить о помощи. Поза со способом фиксации один в один дублирует ту, в которой Кая проснулась на следующий день своего пребывания в «Улье».

Охренеть… Просто охренеть. Выходит, это была не жестокая блажь батлера, а продуманная подготовка к тому, что происходит сейчас. А значит, он лгал, когда говорил, что ему неизвестны планы господина Мина. Брехливый козел. И как ему доверять теперь?

Каталея на секунду прикрывает ресницы, пытаясь успокоить бешеный пульс, в венах кипит адреналин, мешая связно думать. Одна из девушек начинает сильно дергаться, из-под тугого с шипами внутрь ошейника стекают капли крови. Она смотрит на Каю с кричащей мольбой, в опухших от слез глазах плещется мучительная боль.

Боже, зачем это всё? Что они за звери, раз делают такое с людьми?

– Я должна их освободить? – Голос девушки так же сдержан и тверд, как минуту назад.

Задрав голову, она ищет взглядом камеры и натыкается на одну в центре.

– Это тебе решать, Каталея Гейден, – подает голос господин Мин. – Ты же не знаешь, какова их роль в нашем шоу. Хорошенько подумай, прежде чем определиться.

Поочередно посмотрев на извивающихся в цепях мучеников, она пытается осмыслить, что может подразумеваться под фразой «ты же не знаешь, какова их роль в нашем шоу».

Эти обессиленные несчастные люди могут ей чем-то угрожать?

Заметив капающую кровь с бледного тела второй девушки, Кая отметает эту бредовую мысль.

Когда она их освободит, измученные девчонки вряд ли смогут самостоятельно стоять на ногах. Опасения вызывает только крепкий парень с забитыми наколками плечами и мускулистым торсом. Он не двигается, не стонет от боли и смотрит волком.

Опасен?

Возможно…

Вероятно.

Скорее всего.

А если у нее в руках будет нож? Или пистолет?

– Я могу использовать то, что лежит на столе?

– Зависит от цели. Если хочешь освободить птичек из клетки, то разрешаю выбрать что-то одно. Ключ, пистолет или нож, – пафосно перечисляет господин Мин. – И даю тебе на выбор ровно… минуту. Потом еще восемь на то, чтобы довести дело до конца. То есть по две минуты на человека. Этого времени должно хватить, если ты точно знаешь, что делать. Ты же знаешь, пчелка?

Черт, конечно, она не знает.

Нож – неплохой вариант. Клетки подвешены невысоко от пола, и они довольно узкие, словно специально изготовленные под пленников, находящихся в горизонтальном положении. Ее роста хватит, чтобы дотянуться ножом до веревок и срезать их, но это займет много времени, даже если лезвие хорошо заточено. Толщина веревки с два пальца – за пару секунд не управиться. К тому же она не откроет ножом замки на клетках, ее рука не пролезет через частокол прутьев, чтобы избавить несчастных от кожаных браслетов на руках и ногах, и не факт, что на них стандартные, легко открывающиеся крепления. Ошейники выглядят крепкими, тугими и цельными, спаянными прямо на жертвах, но если отцепить карабин с цепью, то сам ошейник снимать не обязательно. Всё так, но для того, чтобы убрать бандаж, ей каким-то образом нужно открыть клетки.

Значит, без ключа никак не обойтись. Да, ключ – самый разумный и гуманный выбор, если бы не одно жирное но… Точнее, слова психа про неопределенную роль запертых в клетках пленников.

Их четверо, она одна.

Возможно, они здесь давно и это не первая их игра. Ни ключ, ни нож не помогут ей защитить себя в случае нападения.

Окончательно растерявшись, Кая неуверенно оглядывается назад. Ей необходим знак, намек, что угодно. Только один человек может ей помочь, и он стоит возле широкой колонны, небрежно прислонившись спиной к стене. Лицо полностью скрыто темнотой, руки сложены на груди. Неподвижный, как скала. Ну же, скажи что-нибудь… Какой прок от наушника, если он молчит, когда ей дико нужна подсказка?

– Я принимаю твое молчание за положительный ответ, – торопит неугомонный психопат. Стиснув зубы, Кая поднимает взгляд в камеру.

– Можно один вопрос? – Она инстинктивно шагает вперед.

– Последний вопрос, – жестко отрезает Мин.

– Сколько патронов в магазине пистолета?

– В этой модели должно быть семнадцать, но я не уверен, что глок заряжен полностью, – ублюдок глумливо смеется. – Вижу, ты успела подумать, Каталея Гейден. Я в тебе не ошибся. Итак, выбор сделан?

– Да, – обреченно бросает Кая.

Придется рискнуть. Протянув руку, девушка сжимает пистолет в руке. Ей повезло с отцом. Он успел обучить дочь многим полезным вещам, включая навыки самообороны и стрельбу из оружия. И не только короткоствольного. И это заставляет задуматься. Он словно догадывался, что однажды ей пригодятся его уроки…

– Отлично. Когда услышишь слово «стоп», немедленно бросишь пистолет на пол и вернешься к столу, – дополняет условия Мин. – Отсчет пошел. У тебя восемь минут.

Быстро проверив магазин, Кая облегченно вздыхает. Восемь пуль из семнадцати. Негусто, но должно хватить.

Сняв глок с предохранителя, Кая подбегает к первой клетке. В ультрафиолетовых лучах ее платье, волосы, брови и ресницы флуоресцируют, превращая девушку в сияющий мерцающе-белый факел. Она больше похожа на персонажа из анимированной компьютерной игры, чем на живого человека, но, возможно, в этом и заключается главный замысел создания ее образа. Представление должно быть зрелищным, а главная героиня отличаться от остальных. Что ж, эта задача извращенным ублюдкам удалась на славу.