Улей. Трилогия

Кая рывком тянет на себя дверцу. Заперто. Проблема ожидаема и решаема. Направив прицел на личину, Кая зрительно прослеживает вероятную траекторию. Девушку не заденет, даже если пуля пройдет навылет. Это хорошая новость. Плохая – за этой клеткой в пяти метрах находится вторая. С парнем. Но времени на раздумья нет.

– Не бойся, – коротко обращается она к испуганно замычавшей девчонке и жмет на курок. На секунду оглохнув от грохота выстрела и нисколько не сомневаясь, что попала в цель, Кая снова дергает дверцу, и та с небольшим усилием поддается. – Всё хорошо, я сейчас помогу, – успокаивает она трясущуюся девушку.

Положив пистолет на пол, Кая просовывает обе руки внутрь, торопливо пробегая пальцами по звеньям цепей, соединяющих наручники на руках и ногах жертвы. Нащупав центральный карабин, надавливает на нижнюю часть и, услышав характерный щелчок, облегченно выдыхает. К счастью, обошлось без сюрпризов, а она ожидала подвоха. Повезло, черт возьми.

Воспрянув духом, Кая открепляет цепь, удерживающую ошейник, и девушка со стоном распластывается ничком на дне клетки.

– Не шевелись, я сниму ремни. Больно не будет, – мягко обещает Кая, поочередно освобождая запястья и лодыжки. Для этого ей приходится по пояс залезть в клетку, и дурацкое платье чертовски мешает действовать быстро и четко. Сдернув с головы девушки кляп, Кая проверяет ремень на кровоточащей шее. Он запаян наглухо, шипами внутрь… Бесчеловечные мрази. Зарычав от злости, Каталея ласково гладит девушку по всклокоченным темным волосам. – Прости, ошейник снять не смогу. Отдышись и выбирайся. Мне нужно заняться остальными.

Подняв пистолет, Кая несется к параллельно подвешенной клетке, бегло взглянув на закованного татуированного парня. Видимых повреждений нет, но смотрит всё так же тяжело и злобно. Пугающий тип с внушительными габаритами (причем во всех местах), едва помещающийся в клетке. Чтобы засунуть его туда, кому-то пришлось здорово постараться. Стоит ли вообще его освобождать? И что будет, если она не успеет? Он так и останется висеть, пока… Пока что? Черт, она не будет думать об этом сейчас. Сначала нужно разобраться с девчонками, а потом и до этого гладиатора очередь дойдет.

Со второй девушкой Кая заканчивает еще быстрее, чем с первой, и переходит к третьей, находящейся буквально в полуметре от клетки с подозрительно тихим парнем. Она подвешена выше остальных, и Кае приходится использовать еще один патрон, чтобы прострелить веревку. Клетка с глухим звуком падает на пол.

Встав на колени, Кая целится в замок. Выстрел, грохот, едкий запах, немного дыма. Закашлявшись, Кая открывает дверцу и заглядывает внутрь, долбаное платье снова сползает с плеч, и, устав с ним бороться, она стаскивает рукава полностью, оставляя верх болтаться на поясе. Кому сейчас есть дело до ее голых сисек?

– Жива? – Кая быстро осматривает девушку. Во время падения шипы сильно поранили хрупкую шею, крови очень много, и похоже, она без сознания. Плохо, черт.

– У тебя осталось три минуты и двадцать пять секунду, – громко объявляет Мин. – Но ты всегда можешь остановить шоу и прекратить мучения оставшихся… если выпустишь пулю себе в висок, – добавляет ублюдок новое, придуманное на ходу правило. – Прояви гуманность и милосердие, и тебе обязательно зачтется, – рокочущий хохот наполняет игровую. – На том свете.

Не дождешься, мразь. Засуетившись, Кая начинает торопливо отстегивать цепи. От спешки и нервного напряжения она вспотела, влажные пальцы не слушаются и соскальзывают. С грехом пополам она справляется, освободив конечности девчонки. Затем убирает цепь от ошейника, снимает кляп, чтобы облегчить бедняжке дыхание. Потом наручники, но тут ее ждет неприятный сюрприз. Ремни без застежек, цельные, цепь зафиксирована крепко, не вырвать. Приходится использовать еще один патрон, и с оковами на лодыжках то же самое. Итого – минус шесть пуль. Осталось две. Негусто, но лучше, чем ничего.

Плачевное состояние девушки внушает тревогу. Сама она вряд ли выберется. Оставить истекать кровью внутри не позволяет совесть. Как же быть? Как быть? Набрав полные легкие воздуха, Кая хватает ее за ноги, чуть выше отметин, оставшихся от ремней, и вытягивает девчонку наружу.

Выбившись из сил, вытирает льющийся в глаза пот рукавом от платья, которое успело покрыться темными кляксами. В ультрафиолете кровь всегда светится черным, выглядит это жутко, но не страшнее всего остального, что ей довелось тут увидеть. Тяжело дыша, Кая сжимает пистолет и с трудом поднимается на ноги. Она устала, абсолютно вымотана, а впереди еще одна клетка и самый опасный узник.

– Полторы минуты, – голос господина Мина зловещим раскатистым эхом отскакивает от стен и потолка, протяжно вибрирует в воздухе.

По телу девушки проходит неконтролируемая волна дрожи, волоски на затылке встают дыбом. Высокий хвост, кстати, даже не сбился, не рассыпался и не сполз набок, хотя и усложнял задачу, когда она нагибалась, чтобы проникнуть в клетку.

– Ты теряешь время. Двигайся, твою мать, – недовольно рявкает Мин. Да чтоб ты подавился своими миллиардами, больной урод.

Пошатываясь, Кая приближается к последней клетке. Руки дрожат, глок кажется неподъемным. Если промахнется, то остается всего одна пуля. Прищурившись, она оценивает траекторию и обреченно опускает пистолет. Парень слишком крупный и заполняет всё пространство клетки. Личина находится как раз напротив мощной грудной клетки. Вероятность попадания – сто процентов.

– Прости, не могу, – хрипло бормочет Кая, глядя в немигающие синие глаза.

Он неотрывно наблюдает за ней, заставляя чувствовать некоторое облегчение от того, что не придется к нему прикасаться. Огромный, голый, сильный, блестящий от пота, закованный в кандалы хищник. Он мог бы придушить ее одной рукой. Прямо там, в клетке, и никакой бы пистолет не спас. Или вырваться, скрутить, изнасиловать, а потом придушить. Озлобленный мужчина, доведенный до звериной ярости, способен на самые чудовищные поступки.

– Тридцать секунд, Каталея! – напоминает о себе господин Мин. Этот ублюдок превратился в животное по собственной инициативе, от вседозволенности, развращенности, пресыщения и безнаказанности. – Двадцать секунд.

Кая не реагирует, не в силах оторвать взгляд от неспасенного пленника. Русые волосы закрывают половину лица, брови сведены, на выбритых висках блестят капли пота. Наверное, когда-то он тоже жил обычной жизнью, пока не оказался здесь. Учился, работал, встречался с девушками, строил планы…

– Мне очень жаль, – тихо шепчет она.

Бессовестно лжет. Не жаль.

Это делает ее плохим человеком? Да, ведь она не знает, на что обрекает незнакомого парня, который не сделал ей ничего плохого. Она просто боится его, а он не может ничего ей ответить из-за дурацкого кляпа во рту. Парень вдруг ведет глазами в сторону, глядя куда-то ей за спину, дергает головой, промычав что-то в свой кляп. Кая резко оборачивается, и в этот момент первая спасенная ею девушка с яростным воплем бросается на нее с ножом, который, вероятно, стянула со стола. Лезвие обжигает обнаженное предплечье, боли нет. Шок впрыскивает в кровь адреналин, действуя как обезболивающее.

Девчонка отступает и со звериным воплем кидается снова, на лице бешеная гримаса, в глазах ненависть. Кая действует на инстинктах. Бьет ногой в живот, используя стандартный боевой прием. Соперница падает на спину, но быстро, прыжком, поднимается. Наступает, готовясь к броску. Боковым зрением Кая замечает вторую освобожденную узницу, которая подбирается к ней сбоку, раскручивая длинную цепь.

Черт, как же быстро они оклемались.

Почему она не предусмотрела подобный вариант?

«Я же вам помогла», – хочется завопить во всё горло, но на словесные разборки тупо нет времени.

Пчелки медленно приближаются, кривя губы в кровожадных усмешках, обещающих смертельную расправу. Одна – с острым окровавленным ножом, вторая – с зловеще лязгающей цепью. На обезумевших злобных лицах ни намека на благодарность. Вот и делай после этого добрые дела. А Мин еще пулю в собственную голову предлагал…

– Бросай пистолет, сука, – рявкает брюнетка. Ее подружка злобно хихикает. – Обещаем, мы не будем тебя долго мучить. Сдохнешь быстро.

Резко вскинув руку, Каталея не целясь стреляет. Сначала в ту, что с ножом, потом в другую.

Два выстрела, грохот, едкий запах дыма…

Внутри никаких эмоций, безмолвие и хладнокровная уверенность в том, что не промахнулась.

Первая девчонка оседает на пол, из раны в груди хлещет черная кровь, взгляд стеклянный, пустой, удивленный. На вторую Кая даже не смотрит, но знает, что попала. Отец хорошо ее обучил, спасибо ему, это только что спасло ей жизнь. Жаль, что она никогда не сможет поблагодарить его лично.

– Стоп, – триумфально объявляет Мин. Его голос дрожит от восторга и возбуждения.

Кровавое зрелище пришлось господину по вкусу. Всё закончилось? Она справилась?

Выронив пистолет, Кая на негнущихся ногах идет к столу, перешагивает через обнаженный труп и движется дальше, по пути надевая верх платья. Кожу на порезанном плече печет, но это ерунда. Царапина. Главное, она жива.

Всё закончилось. Закончилось, как мантру, твердит Кая про себя, чтобы ни о чем другом не думать, не анализировать, не слышать омерзительного голоса своего хозяина, толкающего пафосную речь из всех динамиков. Кажется, он даже хлопает в ладоши, радуется, как ребенок, дорвавшийся до любимого мультфильма после недельного наказания. Аплодисменты – это успех, цинично размышляет Кая. К черту его. Пусть горят в аду он и женщина, которая произвела на свет это чудовище.

Она справилась. Справилась… Стол оказывается далеко позади, а она всё продолжает идти, невидящим взглядом уставившись перед собой. Ее никто не останавливает. Вокруг зловещая тишина. Резко гаснет свет, погружая игровую во тьму. Ноги подкашиваются, и сильные руки подхватывают ее, не дав упасть, прижимают к твердой груди и куда-то несут. Прямо на слепящий свет. Кая шипит, прячет лицо на мужском плече, вдыхает знакомый запах.

– Бут, я знаю, кто такой господин Мин, – сипло шепчет она.

– Ты знала об этом с самого начала, – мягко отвечает батлер. – И не вздумай ни в чем себя винить.

– Не буду, – обвив руками крепкую шею, Кая наконец позволяет себе разрыдаться.

Глава 12

Бут

– Уже уходишь? – Разочарованно вздохнув, Дея проводит коготками по моей спине, намеренно задевая свои же отметины. Опять всего разрисовала. Садистка ненасытная. Встав с кровати, я поднимаю с пола брюки с боксерами и начинаю быстро одеваться. – Так быстро… Ты меня совсем не любишь… – добавляет «садистка» капризным голосом.

– Считаешь, это было быстро? – Обернувшись, скептически вскидываю бровь, глядя в раскрасневшееся после секса лицо. Бесстыже расставив ноги и выпятив красивую грудь, Медея выгибается кошкой и игриво улыбается.

– Долго, но мало. Побудь еще немного. – Склонив голову к плечу, темноволосая ведьма призывно манит меня тонким пальцем. – Ну же, Бут. Ты же хочешь, я знаю.

– Тебе есть кем меня заменить. – Усмехнувшись, я закатываю глаза и наклоняюсь за рубашкой.

– Фу, какой ты противный, – наигранно дуется Медея.

– Кронос прилетит в течение часа. Приведи себя в порядок, – сухо советую я, застегивая ремень.

– Боже, Бут, да ему плевать, как я выгляжу, – раздражается Дея, сменив позу и подползая к краю кровати.

– Ему не плевать. Просто ты всегда выглядишь сногсшибательно. – Я сажусь рядом и, запустив пальцы в копну густых волос, грубо сжимаю их на затылке. Она только больше заводится и разве что не урчит от удовольствия. – Но мне правда пора уходить. Нужно подготовить игровую для Науми. Крон привезет с собой друзей, попросил устроить вечеринку в стиле Блейда.

– Какая пошлость, – поморщившись, Дея забирается мне на колени, оседлав, как любимого жеребца. – У моего мужа стало совсем плохо с воображением. Еще немного, и мы скатимся до Дракулы. Может, у него ностальгия по студенческим временам? Кризис среднего возраста? – Взлохматив мои волосы, Дея присасывается губами к моим и, не дождавшись ответа, обиженно бьет ладошками в грудь. – Я нажалуюсь Кроносу.

– На что? – расхохотавшись, спрашиваю я.

– Ты пренебрегаешь моими желаниями.

– Исключительно ради наших с ним общих дел. Он меня помилует, – с улыбкой заверяю я, снимая Медею с себя и осторожно усаживая на постель.

– А вот и нет. Попрошу поставить тебя в сегодняшнее шоу в качестве участника, а не наблюдателя, – растянувшись на смятых простынях, угрожает мстительная стерва.

– Он уже это сделал, – невозмутимо парирую я.

– Серьезно? За что? – Приподнявшись на локтях, она удивленно хмурится.

– Я сам попросил.

– Мне казалось, ты давно вырос из этих игр… Стой, я поняла. Боишься, что наши друзья, заигравшись, войдут в раж и покалечат твою любимицу? – догадывается Дея. Ну надо же, какая проницательная. Странно, что Науми вообще еще жива.

– От тебя ничего не скроешь, – ухмыляюсь я.

– А я боюсь, что покалечат тебя, Бут, – на полном серьезе заявляет пчелиная королева, и ее слова меня ничуть не удивляют, как и неподдельное беспокойство в золотистых выразительных глазах. Я знаю, что она привязана ко мне сильнее, чем к остальным своим любовникам. И возможно, даже больше, чем к собственному мужу. Если Крон это почувствует, могут возникнуть серьезные проблемы, но Медея слишком эгоистична и избалована, чтобы думать о последствиях своей беспечности.

– Тебе нечего бояться, Дея. Я отхватил себе главную роль.

– И как настоящий рыцарь, будешь охранять свою даму сердца, – язвительно бросает Медея, недовольно поджимая губы.

– А вот это действительно пошло, – иронизирую я.

– Я шучу, Бут. – Протяжно вздохнув, она задумчиво наблюдает, как я надеваю пиджак и застегиваю верхнюю пуговицу рубашки. – Мне нравится Науми, и она чистая аристократка. Если переживет ежегодное шоу, у нее есть все шансы пробиться выше. – Сделав выразительную паузу, она многозначительно смотрит мне в глаза. – Тебя тоже ожидает повышение, Бут.

– Хочешь сказать, что в скором будущем мы можем заменить вас с Кроном? – равнодушно уточняю я. – И ты готова уступить свою корону другой, бросив всё, чему посвятила несколько лет жизни?

– Совет считает, что нам с Кроном пора заняться более масштабными делами… и продолжить род. – Лицо Медеи кривится, словно мысль о детях внушает ей отвращение.

– А как считает Крон? – мой вопрос повисает в воздухе.

Настроение Медеи резко меняется. Не в лучшую сторону. Отвернувшись, она вскакивает с постели и скрывается в душевой. Она всегда так делает, когда не остается аргументов, но мы оба прекрасно знаем – Крон никогда не оставит «Улей» по собственной воле. Его вполне устраивает двойная жизнь, которую он ведет годами.

– Бут, подожди. – Дея выглядывает из душа, буквально поймав меня на пороге королевской спальни.

– Что? – Оглянувшись, вопросительно смотрю на воодушевленное лицо Медеи.

– У меня идея, – сияя улыбкой, сообщает Медея.

– У тебя три часа, чтобы подготовиться, – напоминаю я, красноречиво взглянув на часы. – Друзья корпорации с нетерпением ждут твоего эффектного появления на вечеринке.

– Знаю, – быстро кивает Дея. – Я хочу, чтобы новенькая пчелка тоже участвовала.

– Нет, – отрицательно качнув головой, коротко отрезаю я.

– Почему нет? – Рассердившись, Медея встает в позу. – Если ты в игре, то проследишь за обеими. Она неплохо выступила неделю назад, уверена, что и сегодня отлично справится.

– Она выступила плохо, и ты знаешь об этом не хуже меня, – раздраженно отвечаю я.

– Да, но главное же не то, что она сделала, а как. У пчелки хорошая реакция, Бут, и ни капли сострадания. Из нее выйдет толк.

– Кая – частная собственность почетного гостя корпорации, – с нажимом привожу железобетонный аргумент. – Если он заметит на ее теле повреждения, то будет вправе потребовать отмены оплаты содержания.

– Ее статус можно изменить. – Медея небрежно пожимает плечами.

– Ты понимаешь, о чем просишь? – недоверчиво уточняю я. – Контракт с Мином составляет пять процентов от общего дохода корпорации. Крон никогда не согласится.

– Она мне нужна в ежегодном шоу, – упрямо топает ногой Дея. – Кстати, мой грандиозный сценарий находится на рассмотрении совета. Ответ будет известен со дня на день.

– Поздравляю, но мой ответ не изменился. Кая не готова, – безапелляционно закрываю тему и поворачиваюсь к Медее спиной. – До встречи в игровой.

– Я буду болеть за тебя, красавчик, – бросает она вдогонку.

Честно говоря, безумная просьба Деи заставила меня нехило понервничать. Мое личное расследование еще далеко до завершения, я поставил его на паузу, решив дать девчонке неделю на восстановление. Теперь придется срочно ускориться. Медея ничего не делает просто так, на каждое ее действие есть веская, обоснованная причина. Я не верю в банальное любопытство. В новой пчелке нет ничего особенного, чтобы привлечь внимание королевы «Улья», кроме одной детали.

Я стер запись, на которой был запечатлен момент обнаружения идентичного родимого пятна на теле пчелки. Медея никак не могла об этом узнать… если только Кая сама не проболталась, пока они о чем-то беседовали в библиотеке. Правда, мне сложно представить, зачем Каталее рассказывать королеве о такой мелочи. Вряд ли они обсуждали внешние особенности друг друга. Тем не менее Медея с какой-то целью отключила камеры на время их диалога. Это факт, против которого не попрешь, а теперь вдруг всплывает странная блажь о смене статуса новенькой.

Совпадение? Вряд ли. В лоб у Медеи спрашивать нельзя – это вызовет подозрения, и она еще сильнее вцепится своими когтями в новенькую. Значит, возьму в разработку Каю и осторожно вытяну из нее все подробности.

Уже на выходе из королевского лофта я обращаю внимание на двух трутней, ожидающих своей очереди развлекать хозяйку «Улья». Понуро повесив головы, они сидят на кожаной кушетке в ее кабинете и наверняка считают дни до своей смерти. В одном из обреченных парней я с удивлением узнаю участника последней игры господина Мина. Ну надо же, какой невезучий.

– Эй, – остановившись, смотрю прямо на него. Парень первым вскидывает голову, смотрит с опаской. – Да, ты, в белой майке. Иди сюда. – Жестом приказываю ему приблизиться. Оглянувшись на товарища по несчастью, он настороженно сводит брови и неуверенно идет в мою сторону. Бегло окинув его взглядом, я понимающе хмыкаю. Крупный, высокий, мужественный, породистое красивое лицо, развитая мускулатура, ритуальные татуировки по всему телу. Парень полностью соответствует привередливому вкусу Медеи.

– Имя? – коротко спрашиваю я, когда он останавливается напротив.

– Эйнар, – глядя в пол, хмуро отвечает Эй.

– Швед?

– Да.

– Напомни свой уровень? – снова взглянув на часы, торопливо уточняю я. Подняв руку, Эйнар показывает выбитую на запястье соту с соединяющей углы гексаграммой, в нижнем луче которой отчетливо видна римская шестерка. – Боец, значит, – удовлетворенно киваю я своим мыслям. – У королевы был уже?

– Нет, – отрицательно качает головой.

– Не сегодня, а вообще.

– Нас только что привели.

– Отлично. – Хлопнув парня по плечу, жестом приказываю идти за мной. – Поработаешь на меня, боец.

– А она… – тормозит трутень, растерянно оглядываясь на королевскую спальню.

– Переживет, – усмехнувшись, отвечаю я. – Будешь мне должен, Эйнар. Подведешь – убью. Всё понятно?

Кая

Той зимой Каталее Гейден только стукнуло восемнадцать. В разгар января у отца выпали две свободные недели, он решил устроить семейные каникулы на троих в тропическом рае, на частном острове, в максимальном уединении от столпотворений людей и шумных городов. Шикарная вилла в пять этажей, спа, несколько бассейнов, вышколенная прислуга, собственный шеф-повар, площадка для гольфа, яхт-клуб и все прочие блага цивилизации стали приятным дополнением к белоснежному пляжу, высоким пальмам и лазурному морю. Отец вскользь обмолвился, что остров принадлежит давнему знакомому, который много раз приглашал его погостить, и вот удобный момент настал. Кая легкомысленно пропустила эту информацию мимо ушей, не посчитав ее чем-то важным. В силу профессии у отца имелось много влиятельных друзей из элитарного круга, и она принимала это как данность.

Лишенная привычных развлечений, девушка большую часть дня проводила одна на пляже. Купалась голышом, переписывалась с друзьями, жаловалась на тоску, заваливала сети бесконечными селфи или напивалась в одиночку и любовалась на пляшущие звезды.

Отец с матерью заняли противоположную половину острова и устроили себе второй медовый отпуск. В течение дня Кая их почти не видела, за исключением совместных завтраков и крайне редко – ужинов. Она нисколько не обижалась, прекрасно понимая, как редко родителям удается побыть вдвоем. Кая сама немало поколесила с отцом и собственными глазами видела, сколько времени, нервов и седых волос уходит на все эти международные саммиты и бесконечные конференции.

Прошлый год выдался особенно тяжелым. Мама застряла в депрессии и часто болела. Старший брат пытался совмещать учебу и создание собственного бизнеса. Кая тоже разрывалась – хотела успевать всё и везде, а в итоге выдохлась и к Новому году едва не загремела в больницу с нервным истощением. Отдых требовался всем, но Антон застрял в городе из-за сессии, обещал прилететь позже. Первые сутки она жутко на него злилась, а потом то ли морской воздух подействовал, то ли солнышко пригрело, или Кая просто смирилась и научилась получать удовольствие от одиночества.

На третий день брат так и не появился, завалил два экзамена и готовился к пересдаче. Кая сильно расстроилась, потому что Антон обещал взять с собой свою подружку и несколько приятелей с парами, в веселой компании молодых парней и девчонок отдыхать было бы гораздо интереснее. Но тоска ее длилась недолго. На закате, когда она уже собиралась вернуться на виллу, к причалу пришвартовалась незнакомая шикарная яхта. Быстро накинув на голое тело легкое платье, Кая с любопытством наблюдала за приближением высокого стройного мужчины в белой капитанской форме. Он был смуглым, взрослым, привлекательным, с раскосыми черными глазами и порочной улыбкой.

Кая заговорила первая, шутливо спросив, куда он дел хозяина яхты. Мужчина со смешком ответил, что утопил. Они вместе посмеялись, а потом он проговорился, что яхта нуждается в ремонте и он какое-то время проведет на острове. Капитан представился как Эмин, рассказал, что ему тридцать шесть лет и иногда он живет на яхте, потому что не мыслит жизни без моря.

У Каи не возникло ни малейших сомнений в его словах. Эмин показался ей обаятельным, остроумным и совсем нестарым. Конечно, постарше тех парней, с которыми она в прошлом крутила романы, но в текущий момент это не имело никакого значения, так как ее сердце было абсолютно свободно. Кая отчаянно нуждалась в общении и мужском внимании, и привлекательный капитан мог дать ей и то и другое.

Достав из пляжной сумки закупоренную бутылку шампанского, она предложила Эмину выпить ее вместе. Мужчина не отказался. Они сидели на песке, давились теплым шампанским, смеялись, смотрели на закат и болтали обо всем на свете. Когда алкоголь закончился, Эмин предложил захмелевшей девушке подняться на яхту и опустошить бар хозяина. Кая не колеблясь согласилась. Оставив девушку на остывшей палубе, Эмин ушел за вином и закусками, а когда вернулся, она встретила его в наряде Евы и с недвусмысленным предложением провести дни вынужденной стоянки приятно и необременительно.

Курортный роман между взрослым темпераментным мужчиной и юной страстной девушкой развивался бурно и стремительно. В сексуальном плане они подошли друг другу идеально. Он был опытным, напористым, местами грубым, она – податливой, как воск, и жадной до новых ощущений. Кая почти не покидала яхту, не вылезая из постели горячего любовника, а родители были слишком заняты собой, чтобы заметить постоянное отсутствие дочери. Получив полную свободу действий и выносливого самца в свое распоряжение, Кая легко и без оглядки отдалась эротическому сумасшествию. Обжигающая страсть, тропическое пекло, горячее море, покачивающаяся на волнах белоснежная яхта. Беспечность юности не признавала границ и жаждала испробовать максимум эмоций от спонтанного отпуска и случайного неутомимого любовника.

Кая и правда сама предложила Эмину воплотить в реальность ее тайные фантазии, с которыми она не рискнула поделиться ни с одним из своих бывших парней. Публичность отца и сфера его деятельности накладывали определенные обязательства и ответственность на всех членов семьи. Осторожность – превыше всего. Никаких секс-скандалов, историй с наркотиками, закрытых вечеринок и прочих компрометирующих поступков. Разумеется, всё это в той или иной степени присутствовало в ее жизни, но она была осмотрительной, никогда не теряла головы, и благодаря этому ей удавалось избегать неприятностей, которые периодически случались с другими.