Чувство собственной важности

Что? Руслан?

– Тебе лишь нужно отпустить ситуацию, пусть он сам себя закапывает, ты будешь только в выигрыше. Мы последуем за тобой… я последую за тобой. Не убивай зверька и Руслан пойдёт против системы.

Лóвис слушал его слова без эмоций и уставившись в стену. Его кисти рук превратились в кулаки, а грудь вздымалась от тяжёлых вздохов. Затем Зубр вышел из комнаты, а Лóвис уставился на меня. Он подошёл ко мне и с интересом начал разглядывать моё лицо. По всей видимости хотел знать, что же именно я могла услышать.

– Лóвис. – Мой голос прорезался совсем не чёткими и со смазанными звуками, но, в целом, речь понятна даже ему. – Пусть это сделает Руслан. – Из глаз полились слёзы от боли в мышцах, но я продолжила говорить. – Я хочу, чтобы Руслан убил его.

Глава 4. Первобытный страх.

Руслан

Я не единственная жертва того инстинкта, что заставляет людей, вопреки здравому рассудку, бежать в самое пекло событий. Главное – цель, а средства – это стечение обстоятельств.

Быть пессимистом пустая трата времени и нервов. Костя – две крайности одной сущности: либо густо, либо пусто. Я даже начал перенимать его манеру воспринимать этот мир. Это плохая привычка, из-за которой можно легко оказаться в депрессии.

Заработать себе на безбедную жизнь никогда не будет плохой идеей, но может стать приоритетной целью. Особенно, если деньги смогут спасти твою шаткую психику или вылечить почти любой недуг. В моём случае, вряд ли получится вылечить душу. Боль за тех, кто остался в прошлом нарастает в куче неизвестности. Я даже не знаю, скучаю ли по ним. Иногда мысли о них возвращаются, но я не успеваю их развить и кидаюсь в новую авантюру для Ваги́. Прошлая жизнь уже, кажется, на столько далеко, что будто её даже и не было. Кто были те люди, что окружали меня? Сколько их было? Может, и не было вовсе. Прошлое как призрак, путешествует за мной попятам и иногда слышатся его отголоски. Этот призрак иногда дотрагивается до меня, вселяя чувство тревоги, но эта же тревога быстро пропадает, потому что в голове нет причины. Нет причин для беспокойства, вся та жизнь теперь выдумка. Кто же скажет, что знаком с моей мамой или отцом? Может быть, кто-то видел моего брата или мою девушку? Таких людей не существует, как и для Кости всё это далеко в прошлом.

Я очень давно не видел ребят из третьего корпуса. По крайней мере, я знаю, что они так и чинят машины. Единственное неизменное место во всём мире, как скала или океан, на моём веку они будут всегда. Самое безопасное и устоявшееся место, чем любой другой вид деятельности криминального мира. Но чем безопаснее, тем дешевле.

Третий корпус – корпус контрабанды. Я часто тут бываю, при сортировке можно вытянуть пару пакетиков порошка или травы в разгар сезона. Спалиться при этом почти невозможно – Ваги́ направил своё внимание на обустройство другой сферы бизнеса. И поэтому в третьем корпусе уже полтора года заправляет Лóвис. Лóвис, должно быть, очень гордится собой, как и его напарник, ведь это самая крупная тактическая точка Ваги́. Чувствовать себя хозяином такой точки великая честь, по величине самая жирная их тех, что может предоставить Ваги́. Всё в третьем корпусе буквально держится на нём и его напарнике с кличкой Сýсел. На моей памяти лежит то время, когда Ваги́ их перевёз из моего родного города, но примерно на полгода позже, когда понял, что верховной рабочей силы здесь ему не хватает. Эти парни работают у Ваги́ на год дольше, чем мы с Костей. Я хорошо помню те беззаботные дни дома, но теперь всё изменилось, и мы другие люди в другом месте.

Житейские проблемы отходят на второй план, когда ты поглощён идеей. Идеей стать хоть кем-то и иметь хоть что-то. Имея возможность и подхватив волну роста, главное не упустить шанс. А это ведь так легко не просечь. Легко не просечь того, кто гонится за теми же целями что и ты, и время от времени забирает то, за чем гонялся ты сам. Первое время мне не легко было признать, что у Лóвиса и правда есть такой же шанс, как и у меня, но потом это превратилось в соревнование. Его цель мне ясна, ведь она и моя тоже.

Имея власть, можно таких делóв навертеть, что за 4 жизни не откупиться, только вот вопрос морали стоит на последнем месте. Что и произошло со всеми нами. Другие правила – другая жизнь. Жёстче правила – жёстче нокаут.

Каким бы я стал на месте Ваги́? Деспотом наверно, горделивым, жестоким, ценящим правила. А вот Лóвис… представляю его брутальным и правильным, справедливым и может быть даже хладнокровным. Придёт время и всё встанет на свои места, рано представлять кого бы то ни было на месте самой устойчивой власти. Хоть Ваги́ и готовил меня к этой роли лучше всех, я знаю, что есть один человек, который больше подойдет на это место, потому что он без помощи, своей кровью и потом добывал каждую крупицу солнца. Ваги́ делает нас конкурентами, но мы полагаемся на судьбу, потому что время пока не пришло расставлять все эти точки.

На самом деле я ощущаю себя в ловушке, думаю, как и Лóвис. Несомненно, мы оба этого хотим, хотим этого места, но оттягиваем момент лишь потому, что знаем – прольётся много крови, возможно даже собственной или той, что не должна была бы пролиться. Ваги́ определил нас, и мы оба не отрицаем его воли. Он подарил нам шанс на безбедную и хорошую жизнь, наполненную смыслом и властью. Но резня, определённо, должна начаться позже. Позже, когда решать уже будет нечего и некогда. Когда мы встанем лицом к лицу и сами определим чей удар будет последним.

Я глубоко уважаю Лóвиса, за его качества идеального лидера. Он именно тот, кто может принимать жёсткие решения, не полагаясь на чувства. В то время как я не нахожу себе места из-за одной только мысли об убийстве.

Ваги́ помог нам – спас от скитаний по улицам, подарил надежду, кров и будущее, а для меня сыграл роль чуткого отца, которого не было в моей жизни. Но эта помощь… как не убить и взять в заложники. Смотреть, кто из мышей быстрее найдет выход из лабиринта. Я лишь хотел больше возможностей, только взамен Ваги́ взял слишком много: свободу воли, свободу мысли и свободу выбора. Он как дирижёр махает палкой и смеётся при каждом падении, хлопает по плечу за каждое идеально выполненное задание. А если ты убил ради него…

Дедушка Ваги́ армянской внешности, с дряхлой кожей тощего телосложения. Прихрамывая, он стучит палкой и его всегда слышно за версту. Это эхо металлического наконечника вызывает бурю эмоций в сердцах тех, кто виновен и чувство справедливости в сердцах тех, кто заслужил возвышения. Его хриплый голос не ровный и часто срывающийся на высоких тонах. А глаза… наполнены превосходством и спокойствием. Я никогда не видел в его лице страха или вины. Для меня он стал тем, кто учит, а не тем, кто любит, хотя старался назвать себя моим отцом.

Сложно при этом не употреблять. Вот оно: лежит себе, никому глаз не мозолит кроме меня. Пара вздохов и твоя жизнь не похожа на рабство. Харизма возвращается и мозг снова способен работать. Мир обретает яркие краски, а вокруг всё становится светлым и жизнерадостным. Больше идей, больше возможностей, больше ощущений и больше времени в сутках. Видите ли, жизнь без зависимости слишком спокойна и скучна, только моя зависимость пострашнее назальных капель.

Другое дело, когда ты пытаешься избавиться от привычки, навязывая себе чужое мнение о вреде здоровья. Такой ход мыслей никогда не привлекал меня. В этом плане у нас взаимно: общественное мнение не лезет ко мне, а я не лезу к нему со своими пропагандами. Сложно держаться на волне и не превышать дозу. Я к себе критичен, ведь мне до сих пор хватает пары затяжек, в то время, когда Костя действительно крепко подсел, гонясь за теми же первыми чувствами.

Ребята из третьего корпуса часто составляют нам компанию или мы им. Как и в прошлой жизни мы часто собирались вместе и устраивали наркотические тусовки, в которых были предусмотрены и игры. Однажды была перестрелка, но никто сильно не пострадал. Теперь же, из-за Андреича нам лучше здесь не появляться. Тем более тогда, когда он что-то подозревает. Сегодня у меня нет выбора.

В любой другой ситуации я бы никогда не стал общаться с ходячими тестостеронами, у которых на лбу написано «пушечное мясо». А они оказались вполне себе добродушными ребятами и сошли бы за друзей, если бы были другие общие интересы. Но, как таковых, не находилось. Питая глубокое уважение к вышестоящим, они держат себя в руках и не всегда честно делятся информацией и перешёптываются за спиной.

Я бываю здесь не часто, в последнее время для того, чтобы пополнить личные запасы и то, по ночам. А затем вновь возвращаюсь в ангар и продолжаю делать для Андреича скучные игрушки. Мой оружейный склад. Ангар. Переработка зачастую краденного имущества, не пропущенного на границе страны. А Андреич… он весь год думал, что я собирал ему все эти штуки дома за столом и платил мне достаточную сумму, чтобы я задавал как можно меньше вопросов.

В этот раз я наведался в третий корпус совсем не для всего этого. Целенаправленно и воинственно двигался от машины ко входу в третий корпус, ища взглядом одного единственного человека – виновника торжества.

Сýсел вышел мне на встречу, как обычно делает, когда Лóвиса нет на месте. Я молча ждал пока тот заговорит, но мы уставились друг на друга как истуканы, не в силах заговорить друг с другом. Он даже немного напуган от моего злого вида.

– Так ты, наконец ответишь на мой вопрос? – Я оглядел территорию и отметил, что рабочие заняты своими делами. – Зачем мне надо было сюда ехать?

– Вчера. – Сýсел заговорил, но зачем-то решил сделать паузу. – Вчера на корпус напали. – Я чувствую, как в моих венах закипает кровь, но терпеливо слушаю. – Разнесли здесь весь товар. Здесь нет никого из старших, только ты. По уставу… – Я отметил, что парни не чинят машины, а в основной массе собирают мусор или последствия битвы? – Это были барсуки.

– Откуда они взялись здесь?

– Неделю назад сыграла сирена по всей территории, Лóвис думал, что это ошибка. – Из этого ответа последовало много вопросов, барсуки никогда не заходили на нашу территорию, как и мы на их – мы старательно держали перемирие. – Они забрали Костю и требуют сумраки.

Он не успел договорить и сориентироваться как получил в морду кулак. Затем ещё один. Я ждал. Ждал удара в ответ, но он боялся ударить старшего. Но затем что-то в его мозгу щёлкнуло, и он наконец начал отбиваться.

Драка завязалась неистовая. На данный момент он слаб и не внимателен, от чего пропускает почти каждый мой удар. Я готов его избивать вечность и ликовать каждый раз, когда брызжет кровь. Мне хочется больше крови! Больше крика и страха в его глазах! За эти десять минут драки Сýсел не двинул даже мизинцем, позволяя мне воплощать любые действия. Он покраснел и состроил кровавую гримасу, а я только и делаю, что наслаждаюсь этим зрелищем, подпитывая его новыми ударами.

Сошки третьего корпуса слишком долго реагируют на происходящее, а вокруг нет никого главнее этого ублюдочного чёрта. Наконец нас разняли, чему я поддался довольно просто и с гордостью принял пару шлепков по лицу. Кто-то пытался привести меня в чувство и образумить. Я сидел неподвижно, не сводя своего взгляда с кровавого ошмётка в паре метров от меня.

Он не потерял сознание и вполне может встать сам, но полагается на помощь, исходящую извне с мерзкой трусостью. Я не свожу взгляда с его испуганного вида. Моя скула горит от единственного удара, нанесённого им. Шумиха вокруг создалась людная, из испуганных глаз, что прибавило мне гнева. Я не всегда добрый и рассудительный, но сегодня этот чёрт получил по заслугам. Я не двигаюсь с места, изучая лицо своего противника. Он даже не в силах постоять за себя. Глава корпуса? Смешно. Ему никогда им не стать, а если уж речь пойдёт о ставках на это место, я никогда не дам ему встать на место выше своего сейчас. Даже если мне придётся убить его, я сделаю это.

Лóвис глава третьего корпуса сортировки контрабанды, я глава оружейного склада, Зубр глава чёрной бухгалтерии, а Ваги́ директор строительной организации, в которой мы отмываем деньги. Сýсел здесь никто и звать его никак. Все его игры за власть – под юбкой Лóвиса.

Всё то время, что мой друг крутит телефон в своей руке, ожидая важного звонка, я сидел и смотрел в одну точку. Голова моя покрыта холодным потом от волнительных мыслей. Нет, никто не переживает о предстоящем звонке, никто даже не думает трепетать при мысли о том, что нас ждёт за поворотом событий. Мы твёрдо и ясно решили не поддаваться на провокации. Случилось то, что случилось и назад дороги уже нет.

Лично мне всё это было не страшно, до той поры, когда мой лучший друг решил пожертвовать своей жизнью. Думаю, Косте было по барабану что случится, ведь ещё тогда, три года назад, когда я собирался уехать с Ваги́, речи не шло ни о каком Косте. Всё произошло очень быстро, и никто не успел обдумать тот выбор, в котором Костя обрёк себя на ту же участь что и я. Тогда думал, что мне нечего терять. И в тот момент понял, как сильно ошибался, когда увидел решимость в карих глазах, которые боялись подписать меня на верную смерть в одиночку. Я понял, мне было что терять… Мы продолжаем сидеть на месте и ждать звонка Ваги́, который произойдёт через 10 минут. Я чувствую, как на моём лбу вздулась вена от бурлящих мыслей, и это напряжённое молчание вперемешку с тиканьем настенных часов только усугубляет моё состояние.

Ровно через 9 минут после того, как произойдёт звонок, раздастся голос Ваги́, который по своему обыкновению никогда не сулит ничего хорошего.

Дело в том, что, если Ваги́ подозревает непокорность его правилам, маленькая бомба начинает свой отсчёт. Такое уже было однажды за эти три года. Только вместо бомбы их просто расстреляли и похоронили как жертв перестрелки мафиозников в безымянных могилах.

Мне определённо есть, что терять.

Нам с Костей уже приходилось ходить по тонкому льду, но мы надеялись, что Ваги́ так об этом никогда не узнает, и он не узнал. Но теперь… Из-за какого-то придурка мы ждём чёрный конверт… Мы не знаем – умрём сегодня или нет.

8 минут. Мой пот медленно превращается с густую струю жалящих проблем, так неистово и нагло захлёстывая мою плоть и кровь сначала снаружи, а теперь и внутри.

7 минут, как семь кругов ада, вращающихся вокруг моей головы, как орбита горящих планет, на грани взрыва и всплеска красивых мерцаний.

6 минут – это шесть моих не сбывшихся желаний. Выпить кофе каком-нибудь утром, смотря своему ребёнку в плачущие глаза, а затем с тем же криком и той же болью увозить его или её в садик. Обнять жену вечером и сесть за кухонный стол, наполненный домашней едой.

5 минут. Работа на этого ублюдка – минное поле.

4 минуты…

3 минуты как три вздоха, которые я делаю раз в 60 несчастных секунд.

1 – Взрыв.

Тихий ангар перестал быть как таковым. По нему пещерным гулом разлетелась до боли знакомая мелодия стандартного гудка кнопочной Nokia. Странность заметил первым мой друг. Мы посмотрели друг на друга, казалось, в этот момент у него в глазу лопнул сосуд. Мы обернулись на лежащий телефон, и я набрал побольше воздуха в лёгкие.

Высветился входящий звонок от… Вики? Я пригляделся получше, Костя повторил за мной. Мы оба в недоумении

Что?

Одним словом, мы ждали определения наших жизни или смерти именно в эту секунду. Вместо этого кто-то позвонил с номера Вики, и я сомневаюсь, что она знает этот номер. Волна тревоги усилилась и появилось больше вопросов. Но пока, на стадии отрицания каша в голове начала подгорать.

Когда Ваги́ спас наши задницы от революции, он упомянул, что, если кто-то из нас двоих облажается, чёрный конверт придёт обоим. Раньше это не было так пугающе, ведь мы знали, что никогда не получим его, до тех пор, пока Костя не облажался. Нам оставалось лишь отсчитывать минуты… Телефон тут же замолчал. Один гудок. Мы знаем этот номер наизусть и обоим не составило труда определить звонившего. Я смог выдохнуть полной грудью.

Ходило много слухов вокруг этого таинственного конверта, но почему-то я никогда не верил в эти небылицы. Но что теперь станет с нами? Костя хмыкнул и встал со своего места. Подкурил сигарету. Оскалился. В его голове был тот же рой, что и в моей. Тот же растерянный взгляд на пару с уверенностью в обратимости ситуации. Мы долго не знали, что сказать друг другу и просто смотрели какие чувства переживает другой. Я заметил, как руки Кости затряслись и он убрал их в карманы.

Вика… Девочка из прошлого, которая оставила след в сердцах обоих. Костя погрустнел и выдохнул, а затем присел на край дивана и накрыл голову руками.

– Это могла звонить не она.

– Я знаю. – Он посмотрел на меня малиновым лицом. – Что страшнее: знать, что она в этом замешана или знать, что ей угрожают? – Он повернул голову на бок. – Думаешь она жива?

– Не знаю.

Никакого выстрела, взрыва, бурления в животе и вообще ничего, что могло бы убить нас, так и не произошло. Значит, чёрный конверт был просто предупреждением. Ваги́ точно следит за ней на другом конце света, держа нас на коротком поводке. Что он может с ней сделать? Смотря на сколько серьёзным делом, посчитал нашу… оплошность.

Чёрт возьми, жизнь прекрасна, когда висит на волоске. Это чувство даже лучше, чем наркотик. Ты делаешь вздох, думая, что он последний, но взамен получаешь ещё миллионы миллиардов этих маленьких крупиц, дарящих тебе каждое мгновение. Настолько трезвым и ценящим жизнь я ещё не был.

Прибавив газу, я летел на высокой скорости по пустому ночному городу, минуя красный свет светофора, остерегаясь перекрёстков. Все-таки ещё раз не хотелось бы ощутить это чувство подаренной жизни так скоро.

Моя худощавая блондинка радостно ждёт визита своего возлюбленного.

В моменте, я с кайфом представлял, как она сидит за своим трюмо и выпрямляет волосы утюжком в завершающих штрихах образа неописуемой красавицы. Я знаю, она любит меня несмотря ни на что и просто так, не ожидая взамен какой-то материальности. Хочешь – бери, не хочешь – оставь и не трогай. Должен ли я чувствовать к ней что-то кроме радости достижения цели? Наверно.

Я часто задумываюсь о причине наших отношений, хотя и без неё я был бы не прочь названивать ей пустыми вечерами. Но это только работа. Работа, которая всё перечеркнула и создала невидимую и непреодолимую стену из слов «должен». Должен переступать через себя каждый раз, когда хочется отступить или поступить по-другому. Должен обманывать и предавать за стопку бумаг.

Мне бы очень хотелось полюбить, но то, что я чувствую, точно не похоже на то притяжение к рыжеволосой Вике из прошлого. Все эти три года не вспоминал о ней, я выбросил все воспоминания о чувствах, но одно только имя шарахнуло молнией где-то в мозгу. Значит я совсем даже не потерял возможность любить, просто всё это время в груди сидит маленькая рыжая заноза. Кадрами она врывается в мою память своей широкой улыбкой, голубыми глазами, маленькими веснушками и белоснежной мягкой кожей. С той страстью и безудержным весёлым характером, непокорностью и вызовом покоряла меня снова и снова каждую минуту своего присутствия. Наши буйные отношения расплёскивались и искрились, уничтожали и согревали как огонь. Эти чувства кружили голову обоим и не давали времени на передых «подумать», как только мы видели друг друга, нас непременно тянуло как магнитом, мы забывали обо всём.

Первое время прибегал к разным сексуальным связям чтобы забыть её. Скитался в неизвестности: мертва ли она, или выжила и ненавидит меня самой чёрной ненавистью. На одну ночь, на две, на три, с двумя девушками, в отношениях, без отношений, с проститутками и так далее, естественно проверяясь на венеричку раз в полгода. Только Оля замкнула этот цикл порочности, и я даже рад был думать, что никакой Вики и не было вовсе. Она, как мимолетное видение, ускользающее между пальцев словно песок. Странно было слышать её имя и прокручивать воспоминания несвязными кадрами рандомных моментов и это было так… нещадно. Возможно, к её виску приставили холодное железо, и я больше никогда её не увижу. Это маленькое упоминание о ней дало какой-то нереальный шанс узнать её снова, но в это же мгновение забирало. В груди щиплет от тоски.

Я чувствую ответственность за свою блондинку и предавать её мне хотелось бы меньше всего, но эта затея с самого начала обречена на провал. Возможно, в другой жизни, без всей этой суматохи, я смог бы полюбить её искренне и с огромной преданностью. Остаётся только наслаждаться настоящим, зная, что ждёт впереди.

– Ты что, бежал? – Оля открыла дверь в квартиру, стоя на пороге. – У нас же лифт есть.

– К чёрту лифт. – Я обвил её лицо своими руками и поцеловал, вкладывая всю нетерпимость и страх потери.

– В чём дело? – Оля отстранилась и заглянула в глаза, обеспокоенная моим состоянием. – Что произошло?

– Ничего. Ничего не произошло. Просто… – Я вдруг осознал, что мне нечего ей ответить. И эта волна отрицания снова окатила меня с ног до головы. В моменте оцепенел и встал как вкопанный, осознавая, что вот она – стена. Она никуда не денется и всегда будет стоять на пути к ней.

Она не должна знать ни о Ваги́, ни о том, что произошло и ни о чём вообще. Чёрт, да я даже не могу поделиться с ней тем, что мог умереть сегодня. Эти мысли заставили меня отстраниться от неё. Мысли заставляют меня отстраняться от неё каждый день или вечер, каждый миг. Я должен контролировать себя лучше. Не поддаваться на чувства и не портить то, что создавалось целый год. Я не могу подорвать доверие своего Босса.

Она втянула меня в помещение за руку и усадила на широкий бежевый пуфик в прихожей. Затем встала передо мной на колени и приобняла. Мы просидели так немного, но я так и не смог собраться с мыслями и выйти из своего состояния. Я пытался мгновенно запечатать свои чувства и свою радость за то, что остался жив сегодня, но у меня плохо получалось. Может к чёрту всё? Хочу её обнять и поделиться с ней… нет…

– Что бы ни случилось, просто знай, что я всегда рядом и ты можешь прийти ко мне с любой проблемой. – Она смотрит на меня снизу вверх широко распахнутыми прекрасными глазами, совершенно ничего не подозревая.

И теперь я понял, что, возможно, это последний момент, в котором мы с такой лёгкостью можем общаться друг с другом. Волна страха окатила меня с осознанием обстоятельств, в которых теперь на моих руках злосчастный чёрный конверт, который несёт за собой неизвестность. Смерть ли это? Или Ваги́ отошлёт нас на другую промежуточную точку, отберёт право преемника и забудет о моём существовании? Тогда всё это было зря. Зря я уехал с ним и зря Костя сломал свою жизнь точно так же. Зря Ольга полюбила меня и зря я сижу здесь.

Я забурился лицом в свои ладони, перечисляя громаду всех «зря» в своей голове. Всё рухнет. Вся моя жизнь. Все мои стремления и цели. Вика… с ней ещё больше вопросов. Я теряюсь в догадках и надеюсь на то, что она жива. Может, Ваги́ решит отобрать её жизнь, зная, что она важна для нас больше, чем что-либо на свете, в качестве наказания?

Представляя лицо, с которым Ваги́ отдавал приказ об отправлении конверта, меня охватила ещё большая печаль. Он разочаровался во мне, как в своем сыне когда-то. Может быть, он сжалился и из-за этого не отправил снайпера в след за этим чёртовым конвертом? Если он не убил нас, что это может значить? Подарил шанс на исправление? Попытается во всём разобраться? Или просто захочет вернуть утерянное? Кто, как не мы, вернём ему то, что он посчитает украденным? Отвернулся ли он от меня?

Я забыл, где нахожусь из-за своих скитаний по волнующим вопросам. Не заметил, как в глазах потемнело и закружилась голова. Ещё несколько минут назад радость сменилась полным отчаянием. А затем снова взглянул на Ольгу, разочарованную в происходящем. Она смиренно сидит на полу передо мной, поправляя ночную короткую шёлковую сорочку и её лицо отображает такое же напряжение от мыслей. С сильным чувством сопереживания она принимает все мои молчания и игнорирования. Я пришёл к ней спустя две недели, в которых она так болезненно ждала… Ждала и снова ждала, но это всё обернулось не так, как хотели бы мы оба. Её радость давно улетучилась, но она выглядит оживлённой несмотря ни на что.

Андреич выглянул в тёмный коридор, в котором мы молчаливо изучали друг друга и, по всей видимости думал, выйти ли ему поздороваться. Ольга тоже его заметила.

– Здравствуй, Руслан. Поздно ты сегодня. – Он посмотрел на наручные часы прищурившись. – Три часа ночи. Проходите и ложитесь спать, уже поздно. Оль, завтра тебе рано вставать.

Он так же испарился, как и появился, не дожидаясь ни нашего ответа и даже реакции.

– Давай прогуляемся? – От моих слов она вздрогнула, а затем встала и направилась в свою комнату чтобы переодеться. Не сказать, что она обрадовалась моему предложению, но и не показалась мне раздражённой.

Ведь это странно. Парень, с которым ты встречаешься, вдруг, вламывается к тебе среди ночи, взволнованный до кончиков пальцев. Сначала целует как в последний раз, а затем молча сидит в прихожей, не отвечая ни на один вопрос. Я осознал какую ситуацию создал, но это меня не обеспокоило на столько, как причина такого состояния. И мне действительно не важно, что она об этом думает, ведь и без того поддерживает как никогда.