Рожденный грешником. Гнев

– Убью! – разъяренный рык разнесся по двору дома.

Мора стояла у парадной двери, держась за ручку, как вдруг двери черного входа затрещали, и повсюду посыпались кусочки краски и штукатурки. Доски проломились от силы удара, в последний раз дверь протестующе скрипнула и слетела с петель вместе с косяком, державшим ее. Разъяренный Юнги ворвался внутрь.

Зная, что у нее только несколько драгоценных секунд, Мора повернула дверную ручку и распахнула дверь. Она почувствовала шлепок его ладоней о свою голову и снова захлопнула дверь.

Невероятно! Как он может так быстро двигаться?! Но тем не менее он двигался очень быстро, и теперь Мора была в ловушке; впереди – тяжелая дверь, сзади – еще более тяжелый собиратель душ.

Через миг она уже извивалась и уворачивалась, пытаясь вырваться, но он двигался быстрее, предугадывая все ее выпады, расставив руки в стороны и загородив дорогу своим телом.

Не имея возможности вырваться, Мора остановилась и замерла, словно загнанный зверь. У нее в голове проносились тысячи вариантов что ему сказать, но все начинались с жалкого «прошу». Но, будь она проклята, если станет о чем-то просить или умолять. Очевидно, он наслаждался бы этим. Мора решила держать язык за зубами. Если ей и суждено умереть, она сделает это с гордостью. Достойно встретит свой конец. Она приготовилась принять смерть, какой бы ужасающей та ни была.

Но девушка вскоре осознала, что он вовсе не собирается ее убивать, по крайней мере, сейчас. Слегка касаясь подбородком ее волос, он тихо рычал, и не было сомнений, что это рычание имело оттенок похоти.

«Неужели он собирается мной овладеть, прежде чем убить?»

Юнги схватил ее за руки мертвой хваткой, и, хотя Мора изо всех сил сопротивлялась, она не могла сравниться с ним силой. Подняв ее руки над головой, он оперся ладонью на дверь и навалился на нее всем своим мощным телом. Его бедра припечатали ее ягодицы к двери.

Глаза Моры распахнулись. Она испытала первое запретное прикосновение Греха, слишком электризующее прикосновение. И вместе с этим ощущением она почувствовала ответ на вопрос, который пыталась не задавать себе вот уже почти три недели. Нет, он не похож на смертных мужчин. Такого ощущения у нее не было никогда.

Мора сглотнула. Несмотря на то, что их разделяла одежда, ее тело горело, когда Юнги к нему прикасался. А чтобы она почувствовала, если бы ее обнаженное тело коснулось его? Она бы сгорела в пламени страсти?

– Так ты меня хочешь, ведьма!

Мора была не в состоянии уловить смысл его слов, настолько сильные чувства ее охватили. Стальная мужественность стоящего перед ней Юнги, его аромат, жар, исходивший от его тела, обольстительный, глубокий голос с небольшой хрипотцой. Она вся дрожала, у нее подкашивались ноги… Мора глубоко вдохнула и заставила себя сосредоточиться на его голосе, глубокий, густой и бархатный. На самом деле Грех. Девушка, наконец, осознала суть его высказывания и так оскорбилась, что смогла лишь выговорить:

– А?

– Я говорю, что ты хочешь меня, – проговорил Юнги, касаясь губами мочки ее уха, от чего у нее по спине побежали мурашки. – Ты хочешь! Подчинишься? Или ты хочешь, чтобы я устроил порку?

Мора несколько раз открыла и закрыла рот, но не смогла издать и звука. К счастью, возмущение все-таки помогло ей выпрямить спину и развязало язык.

– О, ничего из вышеперечисленного! Я хочу, чтобы ты убрал это… это от меня!

– Ты не хочешь этого, – последовал самоуверенный ответ, сопровождаемый еще одним движением его бедер.

– Нет, я хочу. Я серьезно. Убери свои руки! – в глубине души Мора молила об этом, пока не успела сделать что-то по-настоящему глупое, например, прижаться к нему в следующий раз, когда он навалиться на нее своим телом.

«Да ладно тебе, Мора, такого возбуждения ты не чувствовала никогда в жизни, – проговорил предательский внутренний голос. – Ну, что плохого в том, что ты почувствуешь вкус прикосновения гнева? Ты ведь так давно хотела этого, еще тогда четырнадцатилетней девочкой ты сидела на подоконнике и читала про грехи. Ведь именно Юнги привлек твое внимание.»

«Он пришел, чтобы убить меня! – мужественно сопротивлялась Мора.»

«Ты этого не знаешь, – внутренний голос помолчал, а затем добавил печально. – А если и так, неужели ты хочешь умереть девственницей?»

Мора с ужасом заметила, что на какой-то миг задумалась над этим всерьез. Вполне резонный вопрос. И даже здравый. Как было бы грустно умереть девствинницей. Девушка теряла контроль над собой. Окончательно и бесповоротно.

Юнги попытался повернуть ее лицом к себе, и она сцепилась с ним в короткой схватке. Напрягшись в его руках, она понимала, что это глупо, что она лишь тянула время, но также была готова тянуть его как можно дольше. Чувствовать его у себя за спиной было достаточно тяжело, а если он заставит ее смотреть, как он к ней прикасается, это будет ужасно!

Мин поднял ее и повернул к себе лицом. Буквально оторвал от пола, развернул и снова поставил на ноги. Мора продолжала смотреть прямо перед собой, ее взгляд упирался в его грудь. Какого хрена он такой большой? Она чувствовала себя на его фоне такой маленькой и беспомощной. Он приподнял пальцами ее подбородок.

– Посмотри на меня, – и снова этот мрачный голос с хрипотцой взволновал ее.

«Нужно ввести закон против мужчин, нет, Греха, определенного греха, с таким голосом.»

Мора по-прежнему стояла, опустив голову. Она знала, что Юнги невероятно сексуален, ее типаж мужчин, который мог ей понравиться. На протяжении всей жизни она скрывала опасное чувство восхищения грехами. И скрывала она очень хорошо. До сегодняшнего дня.

– Я сказал, – ровным голосом повторил Юнги с нетерпением. – Посмотри на меня, Моранта Эльпато.

«Мо – ран – та» – вот как он произнес ее имя. А во что превратил этот голос ее фамилию, трудно даже описать. Она бы никогда не подумала, что ее имя и фамилия могут звучать настолько сексуально.

Она ни за что не станет смотреть на него. Ни за что.

Какое-то время оба молчали, затем он с насмешкой произнес:

– Хочешь или нет – придется. Я думал, ведьмы более податливы. Что случилось с той девчонкой, которая отвесила мне пощечину, да такую, что кровь потекла?

Она запрокинула голову и посмотрела на его совершенные черты лица. На его губе и вправду была кровь. Темно-красные капли стекали из уголка его чувственного рта, отчего он выглядел еще более диким и опасным. Рука Моры сама вскинулась к лицу мужчины. Когда девушка осознала это, быстро отдернула ее. Какого хрена?!

– Забудь. Так уж и быть, я дам тебе возможность загладить свою вину, пока я не захотел отомстить, – взгляд его темных глаз скользнул по ее губам и остановился на них. – Твой язык как раз подойдет для этого. Давай же, поцелуй меня в знак примирения.

Когда она бросила на него сердитый взгляд и не двинулась с места, он одарил ее холодной самодовольной улыбкой.

Невероятная самоуверенность Юнги, не имела значения, что он абсолютно прав насчет ее желания отведать его, окончательно вывели ее из себя. Мора плохо спала, и в этот самый ужасный день своей жизни чувствовала себя совершенно измученной. Она испытывала странное оцепенение, как будто ей было уже все равно.

– Гореть тебе в аду, Мин Юнги, – прошипела она.

Юнги запрокинул голову и рассмеялся. Мора вздрогнула, когда этот звук донесся до нее, прокатился по комнате и эхом отразился от высокого потолка. Не человеческий смех. Совершенно не человеческий.

– Послушай, ведьма. Я был рожден в нем, – он взял ее подбородок в свои большие пальцы и отклонил ее голову назад, чтобы встретиться с ней взглядом. – Знаешь, что это значит? Это значит, что мне нечего бояться, но могу поспорить, что тебе есть что терять. У тебя еще столько всего, что можно потерять, правда, Моранта?

«Да уж, терять есть что, целую уйму времени. Свою невинность. Свой мир. Свою жизнь. И, если все обернется в худшую сторону, вероятно, она потеряет все именно в этом порядке.»

Как раз перед тем, как его губы коснулись ее, он слегка ослабил хватку, и Мора сделала единственное, что пришло ей в голову, – ударила его головой. Отвела голову назад, потом резко дернулась вперед и ударила его изо всех сил прямо в лицо. Да так сильно, что у нее самой закружилось все перед глазами, и она удивилась про себя, как это Джеки Чану удается спокойно продолжать драку после такого удара? Очевидно, в этих фильмах все неправда. Хотела бы она знать это раньше, перед попыткой изобразить из себя героиню боевика.

К счастью, оказалось, что его она удивила больше, чем ударилась сама. Она первой пришла в себя быстро для того, чтобы нанести прямой удар коленом ему в пах. Юнги все еще был в оцепенении и не успел среагировать.

В крике, который он издал, скорчившись от боли, прозвучала паника, и у нее по телу пробежал холодок. В этом звуке слышалось такое возмущение, такая животная ярость и боль, что ей бы уж точно не хотелось оказаться рядом с ним, когда он придет в себя!

Пока Мин сползал на пол, крича и корчась, Мора проскочила мимо него, бежав прямо к черному входу. Бежать через парадный вход не было смысла. Она бы никогда не обогнала его пешком. Ей нужна машина. Стрелой промчалась через гостиную, пронеслась мимо стола в столовой и бросилась в кухню. Впереди показался огонек свободы – прямоугольник дверного проема.

Когда Мора уже была на пороге, то все еще слышала ругань Юнги, хотя их разделяли три комнаты. Она перепрыгнула через собранный багаж. Если ей удастся остаться в живых, это будет большая удача, и она это знала. Спасибо, что выбил дверь.

Проскочив в дверной проем… она снова уткнулась в твердое как камень тело Мин Юнги. Мора закричала, когда он небрежно схватил ее и поднял так, что ее ноги болтались над землей. Выражение его лица было холодным и ужасающим. Он закинул ее себе на плечо и так сильно сжал руками, что при вдохе из ее груди вырвался хрип. Девушка понимала, что, если он прижмет ее еще крепче, доступ кислорода будет перекрыт окончательно.

Собиратель держал так ее довольно долго, и Мора совершенно не двигалась, уткнувшись лицом в его шею. Она чувствовала, что чаша его терпения переполнена, и при малейшем сопротивлении к ней будет применена еще большая сила. А ее тело этого не выдержит.

Как так-то? Только что он лежал на полу, и их разделяли три комнаты, и вот он уже стоит перед ней у входа. Как, черт возьми, она сможет сбежать от Юнги, который способен так перемещаться? И на что он еще способен?

Да уж, положение хуже некуда. Наконец, когда прошла, казалось, целая вечность, он сделал глубокий вздох. В тот момент, когда Мора сама глубоко вдохнула, чтобы произнести слова извинения, а точнее, молить о быстрой смерти без мучений, он с угрозой в голосе проговорил:

– Что ж, ведьма, раз ты не хочешь искупить свою вину, тебе придется целовать не только мои губы.

Пять минут спустя Мора была крепко привязана к одному из стульев в столовой своей собственной бельевой веревкой. Запястья ее были аккуратно примотаны к спинке стула, а лодыжки – к ножкам.

Развернув стул так, что Мора оказалась к нему лицом, Юнги заглянул ей в глаза. Он стоял, широко расставив ноги, опершись руками о колени и наклонившись вперед, всего в нескольких сантиметрах от нее. Водопад шелковистых волос, темных как ночь, спадали вокруг его мужественного лица. Да, он совершенно не имел понятия о дистанции и личном пространстве. Был слишком близко. И стоило ей об этом подумать, как его рука потянулась к ее лицу, Мора вздрогнула, но он лишь слегка коснулся пальцами ее щеки и медленно провел подушечкой большого пальца по ее нижней губе.

Мора дерзко откинула голову, отворачиваясь. Палец Юнги коснулся ее подбородка и заставил снова повернуться к себе.

– Да, пожалуй, ты мне нравишься гораздо больше, – его темные глаза блеснули, вспыхнув красным.

– А ты мне вообще нет, – она подняла подбородок и гордо посмотрела на Мина.

«Раз уж сдохнуть, то с честью.»

– Думаю, я это уже понял, ведьма. А ты бы зарубила себе на своем маленьком, красивом носике что сейчас ты в моей власти. А я не так уж добр в данный момент. Так что постарайся сделать так, чтобы нравиться мне как можно дольше.

В ответ она буркнула то, что редко произносила вслух.

Глаза Юнги загорелись на какой-то миг, а затем он мрачно рассмеялся, тыльной стороной ладони вытер кровь, которая текла из уголка рта.

– Несколько минут назад ты утверждала обратное.

– Я имею в виду совсем другое, и ты это знаешь.

– Знаешь, я воспринимаю все довольно буквально. И не говори мне такого больше, если имеешь в виду «совсем другое». А иначе я поймаю тебя на слове. И обратно ты его не заберешь. Еще раз это скажешь, и окажешься на полу. Подо мной. А я буду как раз там куда, ты меня отправила. Ну, давай же, повтори это снова.

Его пальцы снова коснулись ее щеки, заставляя ее встретиться с его взглядом.

– Ты поняла?

– Поняла.

– Вот и отлично, – последовала пауза и оценивающий взгляд. – А теперь скажи мне, Моранта, как ты думаешь, что я делаю с ведьмами?

Мора пожала плечами, насколько это было возможно в связанном состоянии, делая вид, будто ничего не понимает.

– Я понятия не имею, о чем ты говоришь, во мне нет магии с рождения. Зачем тебе я?

Юнги нетерпеливо вздохнул и приложил палец к ее губам, заставляя замолчать.

– Ведьма, не играй со мной в игры, мое терпение лопнуло. Ты знаешь кто я. Ты назвала меня по имени. Я искал тебя и, представляешь мое удивление, когда увидел там, где вообще не ожидал? Ты знаешь многое обо мне, раз бежала и боролась со мной, не так ли?

Мора громко сглотнула и кивнула головой. Она выдала себя целиком и полностью. Он это знал. И был явно не расположен к шуткам.

– И что теперь? – резко спросила она. – Ты убьешь меня?

– Я не собираюсь тебя убивать. Хотя раньше действительно просто бы разорвал тебя изнутри. Но с некоторых пор я этого не делаю. Я дал клятву, – он убрал волосы с ее лица и заправил их за ухо, его рука двигалась мягко, поглаживая ее щеку. – И я не намерен причинять тебе какой-либо вред, если только ты не ударишь меня снова – тогда, конечно, клятва теряет силу. А поскольку с этого момента я хочу начать наше знакомство с чистого листа, будем считать твою враждебность недоразумением. Допустим, что такая горячая штучка, как ты, которая к тому же была уверена, что ее жизнь в опасности, – собиралась драться до последнего с таким мужчиной, как я. Но если ты еще раз ударишь меня, ты заплатишь сполна. Ясно?

Девушка твердо кивнула, моля Бога, чтобы Юнги перестал к ней прикасаться. От одного его прикосновения у нее мурашки шли по коже, а все мышцы внизу живота напрягались. Как же так получилось, что воплощение ее самых ужасных кошмаров явилось ей в облике мужчины ее мечты?

Юнги откинулся на спинку стула, провел рукой по темным волосам и закинул руки за голову. Мышцы его сильных рук играли при каждом движении: мускулы плеч вздымались под черной футболкой, массивные бицепсы напрягались, золотые наручи блестели в искусственном свете столовой. Море пришлось приложить немало усилий, чтобы не отрывать глаз от его лица, иначе ее взгляд скользнул бы вниз по его охренительному телу. Девушка мысленно застонала.

– Ведьма, – произнес собиратель, пристально ее рассматривая, – мне не приходило в голову искать вас, я даже не думал, что такие, как ты, еще существуют. Мы были уверены, что святая инквизиция уничтожила весь ваш род давным-давно. Тем же, кстати, занимался и я. Сколько еще вас?

– Я не понимаю тебя. Что ты хочешь от меня услышать? Ты знаешь, что я ведьма, но также прислушайся к себе – я ведьма без магии.

Юнги продолжил пристально рассматривать ее.

– Где твой ковен?

– У меня нет ковена.

– А кто тебя научил накладывать защитные чары? – настойчиво продолжал Юнги. – Только не говори, что ты сама так хорошо все усвоила.

Мора не выдержала и прошлась взглядом по его телу и уставилась на штаны, не в силах поднять взгляд. Его чувственные губы растянулись в ухмылке.

– Женщины никогда не могли оторвать от меня взгляд.

«Кобель.»

– О, ты очень соблазнительный! – выпалила Мора. Неужели она сказала это вслух? По насмешке во взгляде Юнги поняла, да, вслух. – Я пыталась понять, что все находят в тебе.

– И ты думаешь, что найдешь это понимание у меня в штанах? Поэтому твой взгляд постоянно сползает к моей ширинке? – в голосе Мина сквозило веселье.

– Единственная причина, по которой я смотрю на твои штаны – это потому что не хочу смотреть в твои глаза, – краснея, ответила Мора.

«Жалкое оправдание даже для тебя.»

«Заткнись.»

От необузданной сексуальной энергии, исходящей от его взгляда, у Моры затвердели соски. Ее охватила дрожь. Почему его взгляд влияет на нее так, словно он проводит бархатным языком по ее коже? Блядь!

– Значит глаза, – лениво проговорил Мин, медленно пройдясь взглядом по ее телу, и снова вернулся к лицу. – Понятно. Так все-таки, как ты научилась накладывать защитные чары? Довольно древние, прошу заметить, но бесполезные для меня.

– Я была в ковене, но покинула его несколько недель назад.

– Мельдонегийский ковен существует?

– Ты сошел с ума? Я, наверное, сильно ударила тебя головой. Ты сам уничтожил его!

– Я не трогал этот ковен, а впрочем не важно. Что тогда мельдонегийская ведьма делает в обычном третьесортном ковене?

– У меня нет магии! Причем здесь мельдонегийский ковен и Я?!

– О, милая, не знаю даже, обрадую тебя или огорчу, но у тебя есть магия. Она запечатана руной. Я чувствую ее в тебе. И с уверенностью в сто процентов могу сказать, что это магия именно мельдонегийского ковена. Либо ты мне сейчас врешь, либо и правда не знаешь. Учти, я склоняюсь к первому варианту. Кто твои родители?

– Я… я не знаю этого, точнее, я не знаю кто мой отец. Мою маму приняли в ковен избитую и изнасилованную, она оказалась беременна мной. Когда мама родила меня, она умерла. Это все, что я знаю.

– Боюсь, она отдала свою искру магии тебе для того, чтобы запечатать твои способности, ну, и еще для того, чтобы я не нашел тебя.

– Ты действительно не собираешься меня убивать? – осторожно спросила Мора.

Она чувствовала умственное, физическое и эмоциональное истощение. Ее мозг отказывался воспринимать его слова. Она не могла быть мельдонегийкой. Ведь не могла?

Мысли расходились, голова болела еще после того, как она ударила ею Юнги. Ей требовалось утешение, даже если оно исходило от врага.

– Что ты, конечно нет, – промурлыкал Юнги. – Это было бы большим расточительством с моей стороны, я нашел тебе гораздо лучшее применение.

Что ж, вот и услышала слова утешения. Только почему-то они совсем не утешительные.

«В самом деле гораздо лучшее применение», – думал Юнги, наблюдая, как меняются эмоции на ее изумительном личике. Злость в ней боролась с усталостью, разочарование – со страхом.

Она была поистине красива. Но одной лишь красоты недостаточно, чтобы возбудить его интерес. По-настоящему его привлекала страсть.

А какой она была пылкой! Непокорной. Смелой. Решительной. Исходящее от нее сияние бессмертной души казалось более сильным, чем у других ведьм. Он видел ее ауру, что характеризовала ее как истинно взрывную, огненную натуру.

Она была гораздо меньше его, но сражалась с ним как настоящая дикарка – этакая злюка со смертельно тяжелой головой и убийственными коленками; и хотя за последние полчаса Юнги пережил самую острую боль за время всего своего существования, он был не так уж недоволен. Выведен из строя, как можно вывести только мужчину, но не недоволен.

Теперь у него была собственная ведьма, да не просто какая-то. Мельдонегийка. И он сгорал от страсти к ней. Эти ощущения – такая редкость в его жизни, и тем они прекрасней. Когда он всего-навсего прижал ее к двери и почувствовал, как его член упирается в ее крепкую, упругую попку, по его телу прошла дрожь.

Дрожь. По его телу. А ведь он никогда в жизни не дрожал. И даже не вздрагивал. Он никогда этого не понимал, как можно дрожать как сопливый юнец от прикосновения к телу женщины. Хотел понять. И вот теперь он понял. Давление ее бедер на его собственные наполняло его дикой, первобытной энергией. Его никогда прежде так не тянуло к женщине. Никогда он не испытывал такого порочного, неистового желания.

И даже сейчас, несмотря на боль, Юнги желал прикоснуться к ней. Его раздражало все, что разделяло их тела, даже воздух. Он желал снова почувствовать тепло ее тела. Все еще сидя на стуле, он поставил свою ногу между ее ног, так что его колено касалось внутренней стороны ее бедра. И заметил, как она напряглась. Так гораздо лучше. Он неподвижно сидел какое-то время, не в силах оторвать взгляд от ее пышной, круглой груди под мягкой тканью футболки. Черт, как же ему не терпелось прикоснуться к ней губами!

Но он не собирался применять силу. Мин Юнги соблазнял, завлекал, но никто не может обвинить его, что он прибегнул к банальной силе.

Последний раз он видел мельдонегийку, ну, кроме Мелиссы, две тысячи лет назад, когда собственными руками свернул ей шею за то, что пыталась заточить их обратно.

Но эта девчонка – молода, сильна, непокорна, красива. Удача? А почему бы и нет? Ведь удача тоже женщина. А женщины всегда ему помогали. Эта тоже поможет, ведь ему удалось развеять ее опасения.

– Ну? – произнесла Мора, прервав его размышления. – И что это за применение?

Юнги пристально изучал ее лицо. Губы ведьмы сложились в презрительную ухмылку и ноздри расширились. И все же в ее очаровательных глазах читалось опасение. Он не хотел, чтобы она его боялась. Страх помешает его планам по ее соблазнению и использованию как посредника для исцеления брата.

– Я уже сказал, что не хочу причинить тебе вред, и это действительно так. Мне просто нужна твоя помощь в решении одной небольшой проблемы.

Мора посмотрела на него с подозрением.

– Тебе? Моя помощь? Разве я могу чем-то помочь всесильному греху? – с сарказмом произнесла девушка.

– В этой ситуации я не такой уж и всесильный, – теперь она вероятнее всего расслабится.

– Правда? Расскажи.

Ее глаза прищурились слишком оценивающе. Добиваться, чтобы она расслабилась – это одно, но потакать ее прихотям постоянно у Юнги не было никакого желания.

– Я не могу быть всесильным в исцелении, Моранта, – мягко проговорил он.

Она зарычала, по-настоящему на него зарычала. Его рот слегка скривился в ухмылке. Маленькая в данный момент абсолютно бессильна, как котенок, она пылала свирепостью тигрицы; в ее сексуальном теле ростом один метр шестьдесят один сантиметр помещались все два метра вспыльчивости.

– Послушай меня, ведьма… Один ковен, мы пока не знаем какой именно, наложил заклятие на моего брата. Сейчас он в плохом состоянии, и ему становится хуже. Через несколько дней он покинет пределы Сеула, ему помогут на какое-то время затормозить действие проклятия. Но это ненадолго. Для того, чтобы его полностью очистить от этого дерьма, нужна мощная магия, но такая есть только у мельдонегийских ведьм. Силы одной ведьмы не хватит, нужен целый ковен. Достаточно семи или восьми ведьм. Одна ведьма, Мелисса – это наша подруга, она мельдонегийка поможет с этим… Каждый из братьев отправится на поиски ведьмы, если такая появится на горизонте. Я и Джин уже нашли ведьм, осталось дело только за малым – уговорить помочь…

Мора внимательно слушала его рассказ, тщательно запоминая все детали. То, что он ей рассказал, превратило маленькую искру в ее сердце в большой костер.

«Так, значит, этот восхитительный грех, действительно не намерен тебя убить», – снова этот противный голос.

«Да заткнись же ты уже!»

Удивительно, как же так вышло, что ее четырнадцатилетняя «Я» до сих пор живет в ней и пускает слюни на самого собирателя душ?

Значит, она выживет. Она действительно сегодня не умрет. В конце концов, он вряд ли станет убивать ее, ведь она может помочь ему. Она ему нужна! Прошло много времени, прежде чем ее нервы успокоились. Ей предстоит не смерть, а исцеление – это совершенно разные вещи.

– Ну, хорошо, если я тебе помогу, что будет потом?

– Потом все будет хорошо, семерка станет снова непобедимой.

Мора закатила глаза.

– Я спрашиваю, что будет со мной? Поскольку в твоем маленьком эгоистичном мирке для твоего маленького самовлюбленного «Я» нет ничего и никого важней семерки, представь, что в моем тоже нет никого важнее меня.

Его глаза блеснули, и он засмеялся, запрокинул темноволосую голову, – сверкнули его белые зубы, мышцы окруженной ожерельем шеи напряглись, и Мора сдержала мягкий, восхищенный стон. Пусть он и чудовище, но он насквозь пронизан нечеловеческой сексуальностью, начиная с белоснежной кожи и заканчивая глазами, сверкающими золотыми искрами, каких не было у людей, и таинственной притягательностью.