Генезис: Код Создания. Книга первая: Боги

Николя, которого неожиданное нападение Рено застало врасплох, молча кивнул.

– Родригес, – взбешенно крикнул капитан, увидев пробегавшего мимо краснощёкого и упитанного полицейского. – Дополните фоторобот, на террористке было ожерелье с крупным красным камнем.

Родригес бросился выполнять.

Тавана оттащил Николя в сторону.

– Ты с ума сошёл?

– Я же сразу сказал, что ни в чём не уверен, – отбивался журналист. – Он что, и меня подозревает?

– Рено всех подозревает! Нико, ты оказался главным свидетелем по делу сразу двух террористических атак, меньше чем за двенадцать часов! Мы обязаны проверять любые версии.

– Крайне неприятный тип! Он просто сразу на меня взъелся! Типичный солдафон и выслуженец, явная бездарность, только и умеющая заискивать перед начальством!

– Полтора года назад капитана заманил за город информатор, оказавшийся двойным агентом, – сказал Тавана. – Капитан Рено был тогда лейтенантом. Члены банды, за которыми гонялись все спецподразделения, били его железным ломом, потом бросили в машину и подожгли. Капитан одиннадцать месяцев провёл в больнице, ему переломали половину костей, не считая ожогов и сотрясения мозга. Когда он вопреки всем ожиданиям всё же вышел из госпиталя, какой-то журналист, несмотря на запрет фотографировать спецбойцов его уровня, сделал снимки, которые обошли все издания. Вмешалось высокое начальство, скандал кое-как замяли, а лейтенант Рено, как он ни сопротивлялся, из бойца подразделения по борьбе с особо опасной преступностью стал капитаном обычного комиссариата. Мол, скоро сорок, пора успокоится. Многие ушли за ним. Капитан Рено – самый храбрый полицейский, которых я когда-либо встречал, один из лучших людей французской полиции. Он, вероятно, вполне мог бы стать генералом, но уж слишком у него непокорный нрав. Кстати, с той поры он не переносит журналистов.

Николя был всё ещё красным от негодования, но молчал.

– Но мы с тобой друзья со школы и он обошёлся с тобой… мягко, – подумав, добавил Самир.

– Как он выжил? – буркнул Николя.

– Спас боец из нашего подразделения, – коротко ответил Тавана. – Ты в самом деле говорил с террористом?

– Уже не уверен, – Николя покачал головой. – Мы с тобой разошлись у северного выхода, я торопился в редакцию через Люксембургский, увидел их недалеко от главных ворот, остальное ты знаешь. – Николя обвёл глазами парк. – Что здесь произошло?

– Я бы сам дорого заплатил, чтобы узнать, – честно признался Тавана. –

По взрыву на вокзале, хотя никто не может обьяснить отсутствие следов, проходят два свидетеля, видевшие световую и звуковую волны, а также ударную, выбившую все стекла. Ты находился снаружи, тот тип внутри, но вы оба видели одно и то же. По утреннему теракту набралось около сорока свидетелей, включая пострадавших, и все видели разное. Кто-то видел двоих террористов, кто-то шестерых. Несколько свидетелей рассказывают, как один из налётчиков бежал в сторону северного выхода, но только кто что видел – кто парня лет семнадцати, кто лошадь с наездником, а кто бегущего кабана. Ни одна из камер наблюдения не работает, по предварительным данным все они по разным причинам вышли из строя в одно и то же время. Двое очевидцев показали, что ты действительно говорил с террористом, но только один из этих двоих утверждает, что глаза у того были, как у кошки, и горели оранжевым огнём. Экспертно-криминалистическая взяла пробы грунта на использование галлюциногенов, но пока что ни одно предположение не подтвердилось.

Николя хотел было что-то сказать, но передумал и промолчал.

– Никто не знает, что вырвало с корнем деревья, и почему в земле воронки глубиной два метра, – устало продолжал Тавана. – Описания очевидцев различаются так сильно, что эксперты с трудом составили фотороботы трёх человек. Все свидетели в один голос говорят, что стреляли отовсюду, но кто стрелял и из чего сказать не могут. Ясно, что кто-то устроил здесь светопредставление, стоит только оглядеться. Но кто и зачем?

– Ваш капитан сказал, есть убитые?

– Один. Террорист, его видели все до одного, он стрелял без остановки, пока что неизвестно в кого. И знаешь, что интересно? Этот убитый – из банды, которая едва не отправила капитана на тот свет, отьявленный рецидивист. Мы нашли единственное оружие, Глок-17 с магазином на 33 патрона, он его расстрелял полностью, и даже без баллистической видно, что выпущенные им пули рикошетили от препятствия, крепкого, как титан. Из чего стреляли остальные неизвестно, но только описания свидетелей ни на что не похожи. Пробы показали, что грунт в некоторых местах не просто прожжён на восемьдесят сантиметров вглубь, все сплавилось в однородную массу, даже камни. Лаборатория говорит, температура не меньше 2000 градусов была, а откуда ей тут взяться. Убитый тоже прожжён насквозь, будто пули были раскалёнными. Похоже, террористы стреляли друг в друга, но куда тогда делись остальные?

Только тут Николя заметил, как дико выглядит Тавана на фоне дымящихся воронок. Самир Тавана был смуглым красавчиком среднего роста, с отчаянно чёрными волосами, острыми тёмными глазами и длинными ресницами, и больше походил на кинозвезду, чем на полицейского со спецподготовкой.

– Обьявили в розыск, фотороботы передали куда только возможно – с момента атаки прошло не больше часа, и они просто не могли покинуть страну. Как сквозь землю. Что удивительно, прислали военных экспертов, – Тавана кивнул в сторону, где находилась небольшая группа людей в серых костюмах, сосредоточенно высматривающих что-то в выжженной траве; в руках у двоих были приборы, похожие на металлоискатели. – Из департамента внешней безопасности. Что тут нужно внешней разведке?

Николя понятия не имел. А что если, кольнуло его, это просто диверсия с целью отвлечь внимание от чего-то несравненно более масштабного, чем перестрелка в Люксембургском? Что если они планируют что-то такое, с чем не сравнятся прожжённая земля и поваленные деревья?

Тавана быстро переговорил с кем-то по ожившей рации и выключил её. По его лицу Николя понял, что случилось нечто первостепенной важности ещё до того, как полицейский заговорил.

– Анонимный звонок, осведомитель каким-то образом узнал личный номер Рено. – сказал он. – Мы знаем, где террористы и что им было нужно.

Глава 4

Командующий штабом в Шандигаре очень удивился, когда ему доложили, что Нариндер Закария только что прилетел сюда в одиночку на учебном вертолёте и требует немедленно принять его. Часы показывали половину одиннадцатого вечера, когда Закария появился на пороге кабинета.

– Генерал Шах.

– Полковник, – командующий кивнул. – Чем могу быть полезен?

– Я ищу спецназовца, командира сегодняшней спецоперации в Кедарнатхе, – без предисловий сказал вошедший.

Генерал Шах, стоявший возле стола с бумагами в руках, положил их на стол и внимательно посмотрел на Закарию.

– И почему вы ищете его на моей базе?

– Без Шандигара не обходится ни один десант в горных районах, – сказал Закария. – Так было во время оползней, не сомневаюсь, с тех пор ничего не изменилось.

– Командование в Нью-Дели не обязано уведомлять меня о спецоперациях, – помолчав, ответил Шах. – Мне ничего неизвестно ни о каком десанте.

– На подлёте сюда я видел транспортники морской пехоты, – не моргнув глазом, сказал Закария, – с восточной стороны. Сразу за палатками, явно поставленными наспех, которые охраняет спецназ.

– Я советую вам немедленно вернуться в Сарсаву, полковник, – ледяным тоном произнёс Шах.

– К сожалению, не могу, господин генерал, – смиренно ответил Закария, – мне очень нужен этот парень.

– Прекратите! – вдруг рявкнул командующий. – При всем моём хорошем к вам расположении я вынужден просить вас немедленно покинуть мою базу.

– Генерал…

– Это приказ! Вы дали подписку о неразглашении, – резко сказал Шах, – как и все ваши люди. Вы связаны уставом, а в случае неподчинения вас ожидает трибунал. Вы хотите продолжать этот разговор?

– Да, – твёрдо сказал Закария.

Генерал вздохнул.

– К счастью, у главнокомандующего есть свои привилегии, здесь мой личный кабинет, и стены в нём устроены таким образом, что ничьи уши им не страшны. Я не имею никакого представления, что здесь происходит, и не хочу иметь. Я дал твоему отцу слово присматривать за тобой, Нариндер, – устало сказал он. – Поэтому послушай меня, сынок, и сейчас же улетай отсюда.

– При всём уважении к вам, генерал, я должен найти этого парня, с вашей помощью или без неё.

– Тогда надеюсь вы знаете, что делаете, полковник, – помолчав, устало сказал командующий. – На базе находится один из маршалов ВВС из Нью-Дели. Он ваша самая большая и, вероятно, единственная ставка. Но пока вы ещё не сделали этого безрассудного и глупого шага, я в последний раз прошу вас вернуться в Сарсаву.

Не ответив, Закария отдал честь и вышел.

– Такой же упрямец, как его отец, – вслед ему проворчал Шах.

Узнав, что маршал находится в здании штаба, Закария поспешил туда. Сам маршал, недоумевая, что нужно от него командующему базой в Сарсаве, да ещё в такое позднее время, немедленно принял его. Козырнув, Закария вывалил всё разом.

Какое-то время маршал молчал, по-видимому пытаясь осмыслить услышанное.

– Вы привезли документ? – наконец спросил он.

– Я не мог рисковать, если бы мой вертолёт сбили, документ бы погиб. В то же время я должен был лично доставить сюда информацию, которую не мог по понятным причинам доверить никому другому. Если документ действительно карта, указывающая местонахождение второго обломка, ему лучше оставаться на базе ВВС под охраной. В этом парне проделали двенадцать дыр, стреляли из автоматического оружия, невероятно, что он ещё жив, – говорил Закария, не давая маршалу опомниться. – Во всяком случае был жив, когда я вылетел сюда. Мои люди прочесали периметр, без всякого результата – никаких следов, будто стрелял невидимка.

– Но почему он привёз документ вам?

– Думаю, он знал, что за ним следят. По его словам, за всем стоят антиправительственные террористические организации, и они не заинтересованы в расшифровке. Ещё сегодня утром в мире было пять человек, способных расшифровать карту, но трое из них убиты, и один при смерти, возможно, уже мёртв. Сама карта обнаружилась именно сейчас, сразу после того, как был найден первый обломок, если, конечно, второй существует. Слишком много совпадений.

– Но ведь это может быть диверсия, – озадаченно сказал маршал.

– Это можно легко проверить, – сказал Закария. – По словам того же человека, последний из пятерых здесь, в Шандигаре, и нам необходимо как можно быстрее с ним переговорить. Он командир спецназа, капитан, его зовут Диппрасад Галь.

Маршал молчал несколько секунд.

– Я впервые слышу это имя, – сухо сказал он.

– Я потомственный военный, и хорошо знаю, что такое секретность, сэр, но у нас чрезвычайные обстоятельства.

Но маршал уже очнулся.

– На базе нет ни спецназа, ни человека с таким именем, – уже раздражаясь, сказал он. – Я передам информацию высшему командованию, оно свяжется с вами, а пока рекомендую вам немедленно вернуться к себе на базу.

– Сэр…

– Возвращайтесь в Сарсаву, – повторил маршал, пристально глядя на Закарию.

Выбравшись на улицу, командующий базой в Сарсаве поспешил убраться подальше от штаба. Он не сомневался, что маршал уже звонит по телефону, и понимал, что за этим начнется, поэтому начал пробираться к восточной части базы, туда, где при посадке заметил тяжёлые вертолёты морпехов и палатки спецназа – если Диппрасад Галь находился в Шандигаре, искать его надо было именно здесь. Стоило ему подойти поближе, как его остановили.

– Кто вы и что здесь делаете? – спросил молодой капрал.

– Я главнокомандующий базой в Сарсаве, полковник авиации Нариндер Закария, – спокойно сказал Закария. – Направляюсь в штаб командования, но, похоже, заблудился.

Услышав, кто перед ним, капрал стушевался.

– Штаб командования совсем в другую сторону, вы находитесь вблизи запретной зоны, господин полковник, – смущённо сказал он. – Прошу вас немедленно вернуться на базу.

«Что-то меня все просят сегодня вернуться на базу», – с досадой подумал Закария, кивнул и внезапно с такой силой ударил несчастного капрала в лицо, что тот мгновенно отправился в нокаут. Уложив незадачливого патрульного у тёмной стены здания, Закария двинулся дальше, но уже осторожнее – теперь он жался к стенам построек и замирал, когда слышал топот. Вынырнув из-за угла, он увидел заграждение, а около него двух солдат. Повсюду сновали морпехи, но только у этих двоих на рукавах Закария увидел белого льва, стоящего на скрещенных мечах. Полковник, так и не вспомнивший за день, где мог его видеть, понял, что пришла пора действовать.

Уже не скрываясь, он бегом пересёк небольшую площадку.

– Мне сию минуту нужно поговорить с капитаном Диппрасадом Галем, – быстро сказал он.

И тут же его скрутили словно из-под земли выскочившие солдаты.

Сообразив, что попался, Закария стряхнул с себя первого схватившего его солдата, второго со всей силы ударил в челюсть, что-то выбросил из кармана и успел крикнуть, прежде чем на него навалились со всех сторон:

– Я Нариндер Закария…

Очнулся полковник в помещении без окон, с грубо выкрашенными стенами и таким же грубым каменным полом. Он сел, огляделся, увидел, что сидит на железной кровати, прибитой к полу, и понял, что дела его плохи. Болела голова, и он понятия не имел, который час, наручные часы он потерял в драке. Вторая кровать, застеленная армейским одеялом, стояла у другой стены, а рядом с ней Закария увидел тяжёлую железную дверь с небольшим окошком, закрытым решёткой. Сообразив, что ситуация, вероятно, ещё хуже, чем ему показалось сразу, он потрогал разбитую нижнюю губу и поморщился – в глазах стоял туман, левый глаз вспух. И сразу же услышал шум в коридоре, стук армейских сапогов, затем лязг. Закария встал, не представляя, чего ему ожидать, и приготовился к худшему.

Дверь с грохотом отворилась, на пороге стоял маленький человечек, заложивший руки за спину.

– Вам не надоело, что вас все время арестовывают? – с интересом спросил он.

Глава 5

Около часу ночи конвой из восьми спецназовцев доставил в закрытую зону базы, охраняемую морпехами, арестанта в военной форме, со связанными за спиной руками и мешком на голове. Увидев нашивки конвоиров – белого льва, стоящего на скрещенных ножах – патрули немедленно расступались и отдавали честь. Возглавлял конвой малютка-спецназовец в форме без знаков отличия, перед которым смущались даже видавшие виды морпехи.

Конвой грубо потащил Закарию к вертолётам, укрытым под палатками морской пехоты – теми самыми, которые на свою голову успел увидеть полковник, подлетая к базе с восточной стороны. Понимая, что ничего хорошего эта новая прогулка ему не сулит, арестованный задёргался и, сделав резкое движение, попытался вырваться из рук конвоиров, но получил сильный удар сапогом по голени и замычал; судя по всему, во рту у него был кляп. Ближайший морпех украдкой бросил на него сочувственный взгляд – о белом льве он знал только то, что в его пасти исчезали бесследно и навсегда.

Через десять минут в воздух поднялись два Еврокоптера с эмблемами Marine Commando. Первый вертолёт, на хвосте и боках которого темнел номер Х1247, уносил в ночное небо капитана Диппрасада Галя. В это же самое время на другом конце мира капитан французской полиции Мишель Рено отдал приказ о начале штурма дома в Обервилье, в котором засели бандиты. Специальный ударный отряд пошёл в наступление – утренний анонимный звонок в точности назвал время, место и участников налёта в Люксембургском. Ни один из двух капитанов не знал, что расстояние в этот момент между ними составляло 6398 километров.

Двумя часами позже в восьми километрах от Обервилье, в редакции Нувель Об на улице Эстрапад, Николя Периго, включив телевизор и схватившись за голову, в ужасе смотрел, как догорает неприступный бункер подразделения по борьбе с терроризмом в пятнадцатом районе, взорвавшийся несколько минут назад.

Узнав от Таваны о готовящемся штурме, Николя вернулся в редакцию. Здесь он застал Бика, и не думавшего никуда уходить, и, что совсем удивительно, Алекса Белля, которого выгнать из дома на работу обычно мог только ураган Катрина. Бик, на седьмом небе от радости – статистика посещений онлайн била все рекорды – давал какие-то технические указания Беллю, которые тот нехотя выполнял, с тоской поглядывая на дверь. Что при этом Жюль Жуси обещал троюродному брату, чтобы заманить его сюда, оставалось тайной, но только Белль, не вставая, пять часов просидел перед компьютером и ушёл, когда Жуси разрешил. Николя не прислушивался к их разговору и отвечал рассеянно, если к нему обращались. Разумеется, он ни словом не обмолвился ни Жуси, ни Беллю – он не впервые давал Таване обещание молчать, пока дело не закрыто, но никак не мог свыкнуться с мыслью, что получит эксклюзив по такому громкому делу. Предстоящий штурм весь день не шёл у него из головы.

Тавана не позвонил – ни когда ушёл Белль, ни после того. Нико вздрагивал от каждого звонка. В восемь часов вечера, сгорая от нетерпения, он несколько раз прошёлся по комнате, сел, снова прошёлся, проверил мобильный телефон и, не выдержав, набрал номер Таваны. Бик подозрительно наблюдал за ним. Услышав, что абонент недоступен, Николя тихонько выругался и вышел покурить.

В начале одиннадцатого телефон Николя задребезжал и поехал по столу. Жюль Жуси, который обычно слишком поздно не задерживался, все ещё сидел на рабочем месте, будто прикипев к нему. Схватив мобильник, Николя выбежал на улицу. Через минуту он вернулся, по-прежнему ничего не говоря и не объясняя; Жуси долго терпел, но в конце концов терпение его лопнуло – набросившись на шефа, он обвинил его в том, что тот, очевидно, намеревается присвоить всю работу себе и потому что-то утаивает. Нико и без того уже был взвинчен до предела – произошла безобразная ссора, после чего Жуси взял куртку и вышел, грохнув дверью. Тогда, чтобы отвлечься и немного успокоиться, Николя включил телевизор.

За тучами пыли и дыма он не сразу сообразил, что показывают Париж. По руинам стелился сизый туман, сквозь который местами пробивалось жидкое пламя – его никто не тушил. Звука не было – Жуси часто отключал его – но по бегущей строке Николя понял, что только что в городе произошёл третий теракт, в сравнении с которым померкли оба предыдущих. Даже невооружённым глазом было видно, что площадь разрушений огромна; тучи взвеси не успели осесть после взрыва, и картину судного дня довершали серые от пыли лица репортеров TF1, случайно оказавшихся рядом. Из короткого разговора с Таваной Нико узнал, что в результате штурма в Обервилье был изъят предмет, который немедленно отправляли на экспертизу в святая святых французской полиции, настоящий бастион антитеррористического отдела, занимавший целый квартал – от него осталась сейчас лишь небольшая часть стены, уцелевшая до третьего этажа, которая торчала из развалин, как кость. Тавана лично сопровождал груз…Что произошло, сколько людей погибло? Самир, жив ли он? Вероятно, именно в этот момент Николя схватился за голову и услышал, как за спиной открылась дверь. Периго не сомневался, что Жуси, не успев отойти далеко, получил ньюзфид на телефон и сразу же вернулся. Николя быстро обернулся, побледнел и попятился…

Глава 6

В 23:30 седьмого марта Париж объявил чрезвычайное положение. Весь район был оцеплен спецподразделениями полиции, не успевшими оправиться от утренних событий, а подступы к месту взрыва намертво перекрыты бригадами RAID. У входов в здания стояли бойцы в тяжёлых шлемах, вооружённые штурмовыми винтовками – шли повальные проверки документов. Николя и двух его сопровождающих неизменно пропускали, когда он называл пароль… Кое-где на асфальте Нико заметил серую пыль; ближе к месту взрыва пыль лежала уже везде, как вулканический пепел после извержения – она хрустела под ногами и забивалась под одежду. На самой улице Данциг, где находился теперь уже взорванный департамент по борьбе с терроризмом, ею были усыпаны пожарные машины, бронетранспортёры, фургоны жандармерии, тротуары, прожекторы, установленные по периметру и всё, что осталось от трех зданий Шестого Отдела. Меры, принятые правительством, были беспрецедентными – на пути сюда Николя насчитал двенадцать бронетранспортёров.

Последний круг оцепления проходил по Данциг – улица буквально кишела сотрудниками спецслужб, в форме и штатском, и военными. Взорванные здания со всех сторон окружали жилые дома, сплошь покрытые толстым слоем серой пыли и каким-то чудом не пострадавшие – вооруженные до зубов люди никого не впускали и не выпускали. Высоко в небе кружил вертолёт. Увидев Тавану, Нико оставил двух своих спутников недалеко от уцелевшей части стены, в пустых проёмах окон которой лежала всё та же серая пыль, повернулся и налетел на краснощёкого полицейского, которого сразу же узнал – это был Родригес. Толстощекий коп был, очевидно, слишком занят, потому что, не заметив журналиста, убежал дальше по своим делам. Николя протолкался к Таване.

– Какого чёрта?

– Я тоже рад тебя видеть, – в сердцах сказал Нико. – Я думал, тебя уже нет в живых.

– Нет в живых, как бы не так, – Тавана оглянулся по сторонам, – ни одного пострадавшего, нет раненых, ни одной царапины. В домах вокруг ни одного выбитого стекла, как будто не было взрывной волны. Где твои эксперты?

– Откуда вся эта пыль?

– Нико, я выбил тебе пропуск втайне от капитана, кто твои эксперты? Где они?

Периго схватил Тавану за рукав.

– Ответь мне на единственный вопрос, ты мне веришь? Доверяешь?

– Что за чёрт, Нико, – злобно зашипел Тавана, – тебя пропустили сюда вместе с какими-то экспертами, которых я в глаза не видел, только потому, что ты попросил меня об этом!

– Откуда здесь столько пыли!?

– Это, черт бы её взял, загадка. От зданий ничего не осталось, ни мебели, никаких предметов! Нет ничего, кроме проклятой пыли высотой в два этажа, ни одного обломка, кроме этой стены. Под землей были склады оружия, боеприпасов, всё превратилось в пыль, словно здания и то, что в них было, смололи в кофемолке, и ни один патрон при этом не детонировал. Почище, чем в Люксембургском, но только здесь нет никаких следов присутствия высоких температур, что невозможно при взрыве, да ещё сотни свидетелей показали, что взрыв был, и видели языки пламени. DGSI (Самир кивнул в сторону людей в чёрном, по колено утонувших в пыли недалеко от тротуара), внутренняя разведка и антитерроризм, спецподразделения жандармерии, все здесь. А теперь говори, где твои чёртовы эксперты и кто они?

Николя нехотя указал рукой в сторону стены, и Тавана увидел двоих, стоящих возле неё.

– Откуда они знают, что здесь взорвалось?

– Они знают, – выдавил Периго, стараясь не смотреть на Тавану. – И могут даже показать, но для этого мне нужно провести их на место взрыва.

– Ты с ума сошёл? – возмутился Тавана. – Я с трудом выбил тебе пропуск, в городе чрезвычайное положение, как я пущу на объект экспертов, о которых ничего не знаю?

– Самир, я позвонил тебе потому, что знал, только тебе это под силу, ты мой последний шанс.

– Нико, чёрт возьми, о чём ты ??

– У меня нет времени тебе всё объяснять, мне нужно немедленно доставить тех двоих на место взрыва, пока не поздно.

– Поздно для чего ?? У тебя нет времени объяснять, а я должен пойти за это под трибунал???

– Не двигаться! Руки за голову!! Руки за голову!!

Не меньше тридцати бойцов из RAID окружили экспертов, нацелив на них штурмовые винтовки HK G36, оставляющие в бетонной стене отверстие диаметром шесть сантиметров. Впереди мелькнула всклокоченная рыжая голова.

– Руки за голову! – громовым голосом приказал Рено.

Внезапно наступила поразительная тишина.

Эксперты и не думали слушаться. Высокий с длинными волосами озирался, как загнанный зверь. Женщина, стоявшая рядом, не шевелилась. Косынка, покрывавшая её голову и лоб, упала на плечи – два зелёных глаза неестественного цвета засверкали, как изумруды.

– Это же фотороботы террористов! – в замешательстве пробормотал Самир, не веря собственным глазам.

Очевидно, того же мнения придерживался и Рено, который сейчас целился из своего Глока в голову высокого эксперта.

– Не стреляйте! – в ужасе завопил Николя.

– Вон он! – мгновенно завизжал Родригес. – Вот он! Я ведь говорил!

Нико, наконец, догадался, что произошло.

– Не стреляйте! – снова заорал он, что было сил: от экспертов его отделяло не больше десяти шагов. – Не стреляйте!!

Периго, размахивающий руками, представлял сейчас блестящую мишень.

Всё пришло в движение – агенты DGSI один за другим выхватывали оружие. Нико продолжал орать, не обращая никакого внимания на Родригеса, целящегося в него из девятимиллиметрового Sig Sauer с расстояния двух метров.