Тёмный. Сотворение

– Али́ссия, я хочу с тобой поговорить. – Тихо обратился к девушке Имра́нте.

– Да, Высший Советник. О чём же?

– Благодарю тебя за покой и гармонию потоков энергии, что ты оберегаешь внутри себя. Они помогли мне сегодня. Ты – единственная женщина в Совете и держишься мудрее и достойнее любого из нас. – Отойдя к окну, высотой во всю стену зала, он посмотрел на возвышающийся в дали Храм Высших Богов, выстроенный в скале водопада.

– Благодарю, Имра́нте. – Она коротко поклонилась, не отводя взгляда от задумчивых глаз советника. – Что же так тревожит Вас?

– Ты и сама прекрасно ощущаешь… – Не поворачиваясь к ней, что-то обдумывал байю́р. – Равновесие нарушено. Асса́рия обмолвилась о войне, что ей приходится вести в одиночестве… Страх овладевает мною, Али́ссия… – Он повернулся к ней, встречаясь с внимательным взглядом потемневших синих глаз. – Я не должен ему поддаваться, но без неё… Без её тепла и света… Спустя столько сотен лет, остаться одним…

– Что же нам делать?

– Она рассказала… Вернее показала… Позволишь? – Имра́нте поднёс ладони к её щекам. Она кратко кивнула, соглашаясь. Он мягко обнял ладонями её лицо, заглядывая глубоко в глаза. В её голове полетели сцены про тёмного эльфёнка, всё то, что видел сам Имра́нте. Али́ссия сильнее прижала его ладони своими. Она хотела увидеть всё. Прочувствовать всё.

– Храни это в глубочайшей тайне. – Медленно убирая руки, произнёс байю́р. – Никто не должен знать об этом.

– Этот мальчик… Он невероятен. – Её глаза начали подсвечиваться изнутри. – Какие удивительные узоры на его тёмной коже.

– Его необходимо найти, пока не случилось непоправимое. В тебе заключена глубина всех энергий. Искомый непременно должен выделяться средь всеобщего течения сил, ты должна это чувствовать.

– Он ощущается слишком слабо. Его столь бережно спрятали. И так искусно, что отыскать будет очень нелегко. – Покачала отрицательно головой Али́ссия, прислушиваясь к себе.

– Нужно это сделать раньше, чем светлые хоть что-то прознают.

– У светлых эльфов нет перед нами власти. Они не смеют сопротивляться нашей воле.

– Но убить его из страха ни что не помешает.

– Они не посмеют! – Она вскинула взгляд на Имра́нте, глаза широко раскрылись, выдавая испуг. – В этом нет смыла. Ведь он – всего лишь дитя. Разумней воспитать и наставить его должным образом. Он стал бы великолепным воином и хранителем. Сильным союзником.

– Такой путь потребует слишком много времени и сопряжён с великими опасностями. Ты сама, только что, стала свидетельницей, как, сбившись с пути, защитники нашего мира, всерьёз, обсуждали уничтожение тех, кого обязаны уберегать. И разве не очевидно, что смертные, ощутив мощь, неподвластную контролю, не предпримут попытку разрушить её источник?

– Вы правы, Старший Советник. – Согласилась девушка. – Но… Тот морской жеребёнок, которого он защитил… – Задумалась она, глядя в окно. – Он принадлежит к числу весьма редких видов. Возможно, поиски его приведут к желанной цели.

Глава 5

Почувствовав выскользнувшую ладонь друга из своей руки. Видя удаляющиеся, родные глаза, со страхом смотрящие на него. Замечая, как медленно расплывается его силуэт на фоне тёмного неба, Мэ́лдону показалось, что время остановило свой ход. Ветер порывами бил и охватывал его тело, он чувствовал неконтролируемый полёт с неизбежным концом. Он махал руками в надежде зацепиться за воздух. Ему казалось, он кричал, но не слышал ни звука. Лишь чувствовал, как сдирается горло. Где-то снизу желанную жертву поджидал мощный поток, бьющийся о камни, раскатистый и неистовый. Неконтролируемый и беспощадный.

Воспалённый страхом и паникой мозг начал подкидывать картинки прошедшей жизни, которые он был бы рад никогда не вспоминать. Он видел своих отца – человека и мать – тёмную эльфийку, которых, вместе с ещё несколькими полукровками, выставили на плацу, и надели петли на их шеи. Помнил, как мать плакала, не отводя от него глаз, а отец всё твердил «Слушайся их! Не сопротивляйся!». Их казнили в назидание за смешение кровей, чтобы все видели, что такое, или что похуже, будет с каждым. Толпа ревела, желая их смерти. Их глаза блестели ненавистью, а рты были растянуты одобрительными криками и смехом, брызгая слюной.

Мэлдона выкинули в тёмный лес на съедение тварям: «пусть Древний сам решит его судьбу». Он долго брёл куда-то в темноте, вытирая слёзы маленькой ладошкой. Всё вокруг расплывалось, и он не заметил, как потерял сознание. Тогда-то его и нашёл Эльдона́р, приведя к наставнице. Где они сдружились и вместе жили, в поклонении Темнейшему. Веря в его приход и его месть за страдания своих детей.

Он вспоминал их дружеские и крепкие объятия. Их вечные споры и совместную охоту. Их службы и чтение молитв в тишине. Всё пролетало мгновенно, но словно проживалось заново, как бесконечная эмоциональная горка – то вверх, то вниз, заставляя сердце желать продолжения жизни.

– Прости… – Тихо прошептал Мэл, обращаясь к другу и закрывая глаза. Удар спиной о ледяную воду выбил из тела полукровки воздух, сознание, а вместе с ним и жизнь.

***

Хрипло втянув холодный воздух ртом, Мэла скрутило от кашля. Лёгкие не хотели раскрываться и полноценно дышать, впустить, такой необходимый, кислород. Они отхаркивали воду, не пропуская вдох. Он хрипел, сипел, хватался и шкрябал пальцами по мокрому камню, пытаясь выбраться на свободу из захвата удушья. Но пальцы скользили по мерзкой, влажной поверхности твёрдого берега, на который его вынесло потоком воды, рокочущим и шумящим где-то за спиной невысоким водопадом.

Всё тело ломило, пробивало крупной дрожью от холода и боли. Казалось, что его били палками всю ночь, и на нём не осталось ни одного живого места. Особенно пульсировала спина, которой он приложился о воду, болезненными импульсами отдаваясь на каждый удар колотящегося сердца.

Он мычал, пытаясь прийти в себя. Голова болела. Просто раскалывалась и пульсировала изнутри. Одежда, промокшая и невероятно тяжёлая, противно прилипла к коже.

Пролежав так, неизвестно, сколько времени, Мэ́лдон отдышался, приходя в чувства. Он перевернулся на спину, раскинув руки и ноги звездой, обращая внимание на еле светлое небо. А значит сейчас в их храме должно быть время к обеду.

– Сколько же я здесь лежу? – Хрипя, еле слышно, произнёс полуэльф, бегая глазами по округе, плохо осознавая, где находится. Высоко, к пасмурному небу, тянулись неровные края скал, создавая ступени водопада. На их берегах, расставив лапы в разные стороны, росли сосны и ели, присыпанные свежим, рыхлым снегом. Серые камни торчали из стен кривыми зубами, пугая обрушением.

– Я не помню этих мест… – Рассуждал Мэл. Он попытался сесть, переваливаясь сначала на бок и, сквозь боль, корчась и ноя, упёрся рукой в камень, принимая сидячее положение. Аккуратно, насколько позволяло ушибленное тело, он начал осматривать окружение, осознавая, что не знает, где находится, хотя с Элом они, казалось, обошли весь лес и знали его как свои пять пальцев.

Вдруг позади послышался треск, заставивший Мэлдона резко повернуть голову. Острая боль пронзила тело, словно молния, лишив возможности ровно дышать и выбивая искры из глаз. На него, из темноты пещеры смотрели два больших, круглых, ярко-жёлтых глаза. Полукровка напрягся, готовясь либо бить, либо бежать. Вот только непонятно куда…

Мэл медленно встал без резких движений и тут рядом с ним что-то брякнуло. Он опустил взгляд, два больших жёлтых глаза так же посмотрели вниз. Из кармана мокрых штанов выпал нож, которым Мэл хотел срезать грибы. Полуэльф посмотрел на жёлтые глаза. Они посмотрели на него, внимательно следя за движениями. Рядом с ними стали появляться глаза поменьше. Ещё одна пара, затем ещё и ещё… Они то-ли пискнули, то-ли вскрикнули.

Мэлдон напугано икнул и только собрался быстрым движением схватить с земли нож, как из пещеры на него, шорохом раскрытых крыльев, мощными махами разрезая воздух, вырвался огромный филин, направляя мощные, острые когти на полуэльфа. Его крючковатый клюв был раскрыт в жутком шипении, а сильные взмахи поднимали свежевыпавший снег. Мэл отмахнулся от него, оттолкнул, что было сил и уворачиваясь, а филин неуклюже, кувырком полетел в воду. Прокатившись кубарем по воде, он встал на лапы и зашипел, расправляя синие крылья. Мэл не успел обернуться и на него, создавая шорох и шум, в спину полетело облако пернатых, шипя и царапаясь. Обогнув его, они, вместе с синекрылым хозяином стаи, скрылись где-то в густых ветвях леса.

– И что это было? – Смотря им в след, спросил у воздуха полуэльф. Затем он заглянул в тёмное углубление в скале. – В нашем лесу не было пещер… Куда же меня занесло? – Обхватив себя за бок рукой, немного фиксируя туловище, Мэл нагнулся поднять нож. – Что ж… Там хотя бы нет ветра. – Он наломал сухих ветвей, до которых смог дотянуться, и которые смог найти. Стащил их все в пещеру. Выбил искру из камня и разжёг костёр. Тёплое пламя запустило приятный, согревающий рой мурашек по травмированному телу. Пододвинувшись ближе к жаркому очагу, полуэльф впервые позволил себе спокойно осмотреть убежище. Мягкий, покачивающийся свет костра озарял каменное пространство, рисуя на стенах причудливые тени. Сидя лицом к огню, Мэл оглянулся:

– А-а!!! – Соскочил он с места, испугавшись и забыв о боли, чуть не запрыгивая в огонь. Но как только волна паники спала, он схватился за голову, прочувствовал, как боль пытается расколоть её изнутри, разрывая каждую клеточку.

В глубине пещеры, опершись о холодную шершавость камня, находились останки высохшего и истлевшего скелета, облачённого в подобие некогда кожаного доспеха, ныне превратившегося лишь в его жалкое подобие, рассыпавшегося от времени. Челюсть его жутко свисала на бок, держась на косточках лишь с одной стороны. В ссохшихся, окоченелых руках он, словно самое драгоценное, что у него когда-то было, прижимал небольшую походную сумку, которая обветшала и рассыпалась от беспощадности времени.

Мэлдон сделал несколько шагов к неожиданному соседу, присаживаясь на корточки и рассматривая сухие кости. Он протянул руку, желая достать сумку, которая покойнику уже явно была не нужна. Однако, едва её коснувшись, воздух внезапно ожил и тихим, таинственным шёпотом, ворвался в сознание полукровки:

«Истина близка. Но готов ли ты к ней?»

Перед глазами замелькали картинки: отвратительные существа с пустыми глазницами и перепончатыми крыльями разрывают жителей его храма на части, разбрызгивая кровь и внутренности вокруг. Как Эльдона́ру медленно, с хрустом и треском, прямо на его глазах, отрывают голову. Он кричит, и крик этот переходит в хрип по мере отделения головы от шеи. Как на плечо полукровки опускается тёплая рука наставницы, одобрительно его сжимая. Обернувшись, за её спиной, он видит высокого мужчину с тёмной кожей и глазами, горящими словно пламя. Он хищно скалится, а наставница довольно протягивает:

– Наконец-то мы отомщены. Возмездие восторжествовало! Теперь пусть они познают нашу боль…

Весь мир в огне, в криках боли и стонах мук и пыток…

Ноги Мэлдона резко ослабли, и он упал на жёсткий камень, держа в дрожащих пальцах небольшую сумку. Скелет перед ним осыпался и превратился в мелкую пыль, обретая покой среди древних камней…