Тёмный. Сотворение

Старый храм был выстроен в небольшой скале, а к нему вели почти разрушенные каменные ступени. Войдя в двустворчатые двери, взору открывался просторный круглый зал под высоким, стеклянным купольным потолком, в котором была видна россыпь звёзд на ясном небе. Круглый зал был окружён арками, составленными из колонн, в каждой из которых были расположенным подсвечники. Но горело всего несколько штук, а некоторые ещё пускали струйки дыма от недавно прошедшей службы. В самом центре круглого зала было что-то вроде такой же круглой сцены для чтения молитв наставницей. А от неё, словно паутинка, в разные стороны, соединяясь в круги побольше, шли борозды, наполняемые либо энергией, либо… кровью. Смотря, с какой целью, проводилось очередное собрание. Второй этаж так же состоял из арочных пролётов, с подсвечниками практически в каждой колонне. Но они уже давно не использовались и были старыми, застывшими и замёрзшими.

Медленно бредя за арками первого этажа, Эл вдыхал запах свечного дыма и прятал руки всё глубже в рукава, поднимая плечи, а высокий воротник кофты доставал почти до острого носа, грея его. Медленно моргнув и глубоко вдохнув, он остановился у деревянной двери, за которой горел огонёк свечи. Скрепя петлями, он осторожно открыл её рукой в рукаве. К нему спиной была повёрнута фигура, но капюшон был уже снят, и взору эльфа открылось аккуратно стриженое каре каштановых волос. Женщина достала двумя руками с полки тяжёлую цилиндрическую бутыль, выполненную из металла. Встряхнула её несколько раз и поставила на стол. Потянулась за стаканом, вставая на носочки:

– Проходи. Не стой в дверях. – Произнесла она спокойным голосом. Когда эльф прошёл и сел на единственный стул за небольшим столиком, эльфийка наливала в кружку из бутыли тёплое молоко, от которого шёл пар. – Что случилось? Почему ты один? – Видела она его боковым зрением. Пламя свечи медленно покачивалось, подсвечивая её карие глаза и придавая коже тёмно-оливковый оттенок. Она была смуглая, но не тёмно-серая, как у сумрачных эльфов – это выдавало в женщине смешанное происхождение.

– Мэл… Он… – Начал Эльдона́р неуверенно. – Простите меня наставница. Нокса́р покарает меня и не примет в свою обитель… – Он спрятал лицо в ладонях, тело его содрогнулось в тихих рыданиях. Женщина положила руку ему на плечо и села на корточки напротив:

– Расскажи мне. – Протянула она ему стакан с тёплым молоком, когда тот поднял на неё заплаканные глаза. Он принял его двумя руками, чувствуя тепло от кружки и, сделав глубокий вдох, чуть отпил. Тёплая, сладковатая жидкость, приятная на вкус, успокаивала.

– Мэ́лдон… Мы за провизией ходили. Хотели пользу принести – еды раздобыть. Наткнулись на грибы. – Тёмные брови женщины слегка дёрнулись вверх от удивления. – Я сказал, что их тут расти не должно и не в это время года. Что это ловушка! Но он так хотел грибов на костре пожарить… – Отвернулся Эл к пламени свечи, чувствуя новую подступающую волну слёз.

– И что же произошло? – Прикоснулась она ладонью к трясущимся рукам эльфа.

– Архано́кс… – Выдохнул он, роняя голову. – Мы ломанулись, что было сил. Я успел перепрыгнуть через ущелье, а Мэлдона зацепило зубами, и он не долетел… Я должен был что-то сделать…! – Начал распаляться эльф, но наставница, быстрым движением, выпрямилась.

– Как? Здесь? На поверхности? Но откуда? – Заходила она из стороны в сторону по комнате, шурша плащом и раскачивая воздухом свечу. Эл смотрел на неё не отрываясь. Она резко остановилась к нему спиной, сжимая и разжимая кулаки. Быстро развернулась и, ничего не сказав, удалилась из комнаты. Эльдонар сделал ещё один глоток, отставляя стакан и выглянул в дверной проём.

– Во истину Темнейший подаёт знаки. Сила печати ослабевает. Его творения уже выходят на поверхность. – Быстрым шагом женщина дошла до круглой сцены в центре зала и села на колени, положив руки ладонями в пол, закрывая глаза и погружаясь в себя. – Присоединись ко мне в молитве, тёмное дитя. – Проговорила она шёпотом, приглашая эльфа. – Ибо узрел ты явление силы Темнейшего в нашем мире. Узрел ты пробуждающихся детей Создателя нашего.

Эльф вздрогнул и тихим шагом подошёл, садясь на колени напротив наставницы, подле неё. Холод камня неприятно остужал кожу ног через, влажные от грязи, штаны, а руки сводило, стоило только приложить их к каменному полу. Но, борясь с этими ощущениями, он так же опустил голову:

– Таков Священный Путь Тени… – шёпотом проговорил он.

– Таков Священный Путь Тени… – повторила за ним наставница.

«Из века в век леденеет память моя, во мраке времён рождается голос мой. Мы – последние вестники поруганного Величества, перед тобой склоняем голову, Возлюбленный Господин.

Узрели мы печать веков, наложенную тяжким грузом заблуждения. Но знаем мы: придёт черёд пробуждения. День, когда оковы твои рассыпаются прахом и могущество твоё пробудит тёмные глубины мирозданья.

Прими наше смирение, наставь наши шаги, разрушь заклятье проклятого забытья. Вернись, Господин, из чрева земного. Стань вновь властителем, вершителем судеб всех живых.

Великая душа, возвращайся домой, забрав с собой тьму заблудших душ. Время пришло, узники ложной печати. Искатели близки к истине.

Встаньте же, Господин, освободи народ свой! Открывайте ворота, ибо приходит тот, чьего могущества боятся сами Высшие!

Приведи же нас к вершине, обещанной нашими предками, о возлюбленный Господин!

Наше желание исполнено: готовьтесь встретить, поглощающую сердца, Тень Его славного возвращения.

Смиренно просим принять жертву любви нашей, ибо дни наши становятся короче без присутствия Твоей защиты.

Просыпайся, Великий Господин. Восстань исполнить судьбу свою и вернуть мир обратно к истокам…»

***

Где-то в глухой, безжизненной глубине потухшего тёмного мира, некогда питающегося от Корней тёмного источника, закованный в тяжёлые цепи, находился призрак мужчины. Тысячи лет он ждал своего пробуждения. Накопленные за тысячи лет страдания, породили неукротимую ярость и желание отмщения за пережитое. Бесконечно долго он ждал, чтобы отомстить за несправедливость.

Тяжёлые цепи из чёрного металла, добытого в сердцах гор, сдавливали шею и запястья, разрывая кожу и ткани, дробя кости при малейшем движении, не позволяя выйти мощи, уничтожившей когда-то почти весь континент.

Тело его усохло, теряя величественные размеры и силу. Глаза забыли о существовании лучей света. Кожа забыла ласковые прикосновения жаркого сердца мира А́нидус. Чёрные волосы отросли, накрывая тёмным полотном шершавый камень под коленями, служивший ложем долгие века.

Он привык к боли за тысячи лет. Он грезит и жаждет момента освобождения – это единственное, что удерживало его сознание на самом краю.

Услышав краем уха еле слышный шёпот молитвы… Словно далёкое эхо затерявшегося женского, как ему показалось, голоса, он дрогнул, разрывая кожу под оковами в очередной раз. Но крови уже не было…

Нокса́р хищно улыбнулся уголком губ…

Глава 2

Незадолго до Священной Войны Против Тени…

– Отбрось эти ужасные мысли, брат. Иначе я не смогу это так оставить и мне придётся обратиться к Высшим. – Разрезав воздух ладонью, твёрдо проговорил Нокса́р.

– Ябедничать побежишь? – Прищурил глаза в презрении Аурио́н.

– Ты собираешься разжечь конфликт среди невинных. Это приведёт к войне, нарушит равновесие… Прольются реки крови. Меня пугают твои идеи. Ты – защитник нашего мира. Ты – сын Богов!

– Я знаю, кто я! – Закричал средний брат, ярко полыхнув золотым светом. – Не надо мне об этом напоминать. Без вас всех прекрасно осведомлён… – Повернулся он к младшему брату спиной, затухая. Высокий хвост длинных, золотистых волос перекинулся через плечо от резкого разворота тела. Аурио́н подошёл к витражному окну с изображением его родителей – Ини́ты и А́диона – Первых Богов, в просторном, светлом зале, увитом по всей площади белой лепниной, копирующей деревья и ветви. Сквозь прозрачные, неокрашенные элементы стекла он посмотрел вниз, на ревущие струи водопада, среди которых возвышался храм. А далеко внизу, по широкому, каменному мосту, ведущему через бесконечно-глубокий каньон, суетились существа всевозможных рас, занятые своими повседневными заботами. – Надо показать смертным их место. Они забыли о нас… – Выдохнул он, указывая на двигающиеся тёмные точки ладонью.

– Да, искренне верующих становится всё меньше. Им дарованы тишина и покой. У нас нет нужды в их рабской покорности. Мы должны лишь заботиться о них, как о семье. – Нокса́р подошёл к брату, кладя ладонь ему на плечо.

– Они должны бояться Богов! Должны быть покорными и помнить о нас.

– Те, кому сложно, нужна помощь и поддержка – помнят о нас и получают всё необходимое, утопая в благодарности. И этого достаточно.

– Нет, брат мой, этого мало. Нужно напомнить им о нашей силе и мощи. Они обязаны нам своей беззаботной жизнью.

– Родителям такого не скажи, а то мигом лишишься своей «силы и мощи», мой любимый брат. – Передразнивая мужчину, в зал вошла Асса́рия. Волны русых волос спадали с её плеч, подчёркивая полную грудь в глубоком разрезе лёгкого платья, а голову украшала золотая тиара. За ней следовали две прекрасные светлые эльфийки. Высоки и тонкие. В летящих платьях в пол, с открытыми плечами. У одной в светлых волосах были вплетены витиеватые золотистые украшения. Другая же заплела две толстые косы, обрамляя лицо короткими локонами. Встретившись с эльфийкой взглядом, Нокса́р дёрнулся, делая шаг назад от брата и поправил тёмную рубашку, через мгновенье переведя взгляд на сестру. Эльфийки заулыбались переглянувшись, Асса́рия же прищурилась, глядя на мужчин. – И что же стало причиной вашего спора в этот раз?

– У твоего брата опасные идеи зарождаются в светловолосой голове, возлюбленная сестра. – Пряча руки за спину и поворачиваясь лицом к Аурио́ну, выдал его Нокса́р.

– Ах ты стукач!

– Полно вам ссориться, братья мои. – Улыбнулась сестра, кладя ладони на плечи братьев. – Идёмте лучше к моему утаённому алтарю. Сегодня нимфы и дриады будут воспевать мою красоту и щедрость. – Асса́рия подмигнула парням, на что те закатили глаза. – И хвастаться собой… – Протянула она, сжимая мужские плечи. Аурио́н окинул взглядом эльфиек за спиной сестры. Те отвели взгляды, находя каменный пол под ногами весьма занимательным, а щёки их заметно порозовели. Нокса́р лишь тяжело выдохнул, поворачиваясь к сестре:

– Пусть брат проведёт время с твоими прекрасными творениями. Ему явно нужно сбросить пыл. – Аурио́н резко посмотрел на него, сверля взглядом, скинул руку сестры с плеча и вышел из зала быстрым, нервным шагом, почти сбивая с ног эльфиек. – Я же отправлюсь к себе…

– А-а-а. – Недовольно покачала пальцем Асса́рия. – Можно лишь смотреть издалека, но трогать категорически запрещено. Они созданы для украшения этого мира, но никак не для ваших… низменных развлечений. – Осмотрела она брата снизу-вверх. – А как они поют… Точно не хочешь послушать?

– Покорно благодарю, старшая сестрица. – Коротко поклонился бог. Подняв взгляд, он встретился со светлыми глазами эльфийки. Они блестели, а ладонь её быстро сжалась и дёрнулась к груди, словно хотела его остановить. – Возможно… Ближе к ночи, когда станет темнее и прохладнее.

– И настанет твоё время, Бог Подземного Мира. – Он мягко улыбнулся в ответ, соглашаясь. Для Асса́рии не остались незамеченными их переглядки с одной из эльфиек. – Что ж… Тогда самых музыкальных оставлю на десерт. – Приложила она указательный палец к губам, делая вид, словно задумалась.

– Тогда, до вечера?

– До встречи, любимый брат. – Она улыбнулась ему, и он испарился, превращаясь в серый, клубящийся дым. – Будь аккуратнее, Роэли́н. – Обратилась Асса́рия к одной из эльфиек за спиной, когда дым рассеялся. – Он хоть и скромен, но далеко не дурак. И, в первую очередь, он – мужчина.

– Он – Бог, в первую очередь, моя Госпожа. – Тихим и смиренным голосом поправила её эльфийка, складывая руки в замок перед собой. – А Богам нельзя иметь связь со смертными.

– Именно поэтому я и переживаю за тебя, моя девочка. – Обернулась она, прикасаясь рукой к мягкой щеке эльфийки. – Переживаю за твоё сердце. Мне бы не хотелось видеть твоих слёз.

– Не увидите, Госпожа.

***

Загадочный ночной лес был наполнен активной жизнью даже в самую глубокую ночь. С разных сторон слышалось щебетание птиц и стрекот насекомых. Светящиеся бабочки облепили берег озера, а светлячки, мигающими огоньками, растворяли сумрак.

Древняя арка из больших каменных блоков, изъеденная временем и увитая плющом, вела в таинственную пещеру, из которой слышался задорный девичий смех и нежное, мелодичное пение. Нокса́р запрокинул голову, любуясь россыпью звёзд и сиреневым переливом двух небесных странников – спутников. Вновь посмотрев на арку и прислушавшись к звонкому смеху, он тяжело выдохнул, зачёсывая тёмные, короткие волосы длинными пальцами – праздники он не любил, как и не любил большие компании, но обещания своего нарушить не мог. Как и не мог противиться желанию вновь встретиться с Роэли́н. Растворившись в темноте леса клубящимся дымом, он переместился в пещеру. В её глубине находилось ярко-бирюзовое озеро, которое светилось чистой энергией. Свод пещеры над ним был разрушен, открывая воду звёздному небу. По берегам и на многовековых колоннах, увитых плющом, оставшихся от неизвестной постройки, мягким и пушистым ковром нарос мох.

Нокса́р переместился в скрытый от глаз и спрятанный от света, угол бесформенного помещения, где-то среди каменной постройки. Наполнив лёгкие свежим, влажным воздухом, он резким движением скрылся за одной из колон, прячась от снующих туда-сюда, разноцветных, безумных феек. В светящейся воде и на мягком мху, брызгаясь, смеясь и что-то напевая, отдыхали водяные девы, нимфы и дриады. Все они были в лёгких рубашках, либо накидках, которые, напитавшись воды, облепили их тела, открывая мужскому взгляду все подробности. У некоторых волосы были распущенны и, тяжёлым плащом, облегали изгибы фигур, а кто-то заплёл косы, сворачивая их в замысловатые причёски на голове, открывая изящные шеи. Асса́рия сидела в центре противоположного от Нокса́ра берега. Русые волосы были собранны на верху, а на худые плечи была накинута белая рубашка с золотистой вышивкой, которая, расплываясь в воде, растворяла силуэт фигуры богини. Она единственная заметила появление младшего брата и следила тёмным взглядом хищницы, ухмыляясь уголком рта, как мужчина выцепил взглядом ту, ради которой пришёл.

Среди множества прекрасных дев, выделялись две тонкие, высокие эльфийки – Ю́ки и Роэли́н, везде сопровождающие Асса́рию. Юки сидела подле богини, ухаживая за ней и выполняя поручения. Роэлин, отодвинувшись ото всех к дальнему берегу, смеялась, прикрывая рот ладонью, над перепирающимися водяной девой и дриадой. Те, щупая друг друга за разные места, спорили у кого больше и более упруго. Ноксар заметил её мягкий профиль и вздёрнутый носик сразу же, как появился в помещении.

-Ну что, Нере́я, – уперев руки в бока, была уверенна в своей победе дриада. Она стояла по пояс в воде, демонстративно вздёрнув нос. – Признавай своё поражение.

– Не поняла. – Подняла изящную бровь водяная дева, смотря на соперницу снизу вверх, сидя в прохладной воде. – Это с чего ещё?

– А с того, что моя талия тоньше твоей кисти. – Обведя себя руками, хвасталась Вело́на.

– Ну ты даёшь! – Возмутилась Нерея, поднимаясь быстрым движением, создавая волну. – Моя грудь, между прочим, – покачивала она головой из стороны в сторону, дразнясь. – больше твоих бёдер, вместе взятых.

– Ну да… Только твои ноги похожи на два трухлявых бревна, сложенных рядышком…

– Зато твоя задница похожа на полупустой мешочек с монетами.

– А твои плечи шире главных ворот, ведущих в храм Высших!

– А у тебя рёбра торчат, словно обглоданные рыбьи кости!

– Может, хочешь поспорить ещё, чей животик более мягок и привлекателен? – Сильно ткнув в живот деве, злилась дриада.

– Только попробуй ткнуть в меня пальцем ещё раз – почувствуешь силу моих бёдер!

– А-а-а! – Рассердившись, зарычала Вело́на, вскинув руками. – Госпожа, нам нужен судья! – Развернулась она к богине.

– Успокойтесь, девочки мои. – Улыбнулась она своим творениям. – У нас гости… Мой дражайший младший брат, не стоит так бессовестно подглядывать за столь хрупкими созданиями. – Опершись локтями о берег и принимая ещё более расслабленную позу, Ассария посмотрела на брата, выдавая его присутствие. Все девушки замолчали и обернулись на вновь прибывшего, он лишь в очередной раз тяжело вздохнул и, зачёсывая промокшие от влажности, волосы пальцами назад, вышел из темноты, коротко кланяясь, приветствуя старшую сестру и всех присутствующих.

– Мне кажется, Госпожа, он сейчас гораздо хрупче нас. – Мелодичным голосом протянула дриада, облокачиваясь на спину своей, некогда, соперницы, наклонив голову, провокационно смотря на мужчину, облизывая его взглядом снизу-вверх.

– И Вам доброй ночи, прекрасные девушки. – Легко улыбаясь уголкам губ, он никак не отреагировал на вызывающее поведение. Затем повернул голову к Роэлин и коротко ей поклонился. Девушка улыбнулась, сияя большими глазами, и поклонилась в ответ.

– Фу… Какой у Вас скучный брат, Госпожа… – Оттолкнула девушка от себя водяную деву и обиженно надув губы, ушла под воду по самые глаза.

– Не провоцируй. – Строго ответила богиня.

– Не провоцируй. – Повторил, Ноксар, уже веселясь.

– Прошу тебя, Роэлин. Исполни нам свою любимую песню. – Указала Ассария на небольшой подъём в центре освещённого пространства, который когда-то сформировался из разрушенного свода пещеры. Эльфийка блеснула раскрытыми глазами, повернувшись к богине. Опустив в покорности голову и прижав ладони к груди, она медленно начала подниматься из воды. Ноксар напрягся всем телом, сделав короткий вздох. Он пожирал взглядом каждый сантиметр женского тела, появляющегося из-под светящейся глади озера. Волосы эльфийки прилипли к груди и спине, скрывая её почти до самых щиколоток. Длинная, до колен, рубашка облегала тонкое и гибкое тело, совершенно не оставляя пространства для фантазии. Девушка, с грацией хищной кошки двигалась к центру неглубокого озера. Она не смотрела на мужчину, в смирении опустив голову, но все её движения говорили об уверенности в себе, о её привлекательности и уникальности. По крайней мере, для него. Вокруг Роэлин тихо шебуршали крылышками феи, оставляя светящиеся следы в воздухе, подсвечивая пространство.

Все в тишине приготовились слушать песню. Ассария тихо смеялась в кулак, смотря за потерянным младшим братом, который сейчас выглядел абсолютно невинно и беспомощно.

– М-да… Сильны чары красоты, способные покорять сердца и души, подобно могучему оружию. – Прошептала она Юки, давясь очередным смешком.

– Очевидно, моя Госпожа.

– Теперь я начинаю переживать и за брата.

– Думаю, с ними всё будет в порядке. – Улыбнулась Юки.

Роэлин, тем временем, поднялась на импровизированную сцену, освещённую светом звёздного неба. Закрыв глаза, она запела. Запела песню о бесконечной энергии, текущей сквозь миры, о могущественных богах и защитниках, о храбрых войнах и беспощадности времени. О самом сильном чувстве, что способно нести сердце и душа сквозь года и жизни. Голос её словно сливался с самой природой, гармонируя со звуками и эмоциями. Он был подобен нежному весеннему ветру, что касается горячей кожи, пуская мурашки, пробуждая чувства. Плавно поднимаясь и опускаясь, он следовал ритму повествования. Стоит речи зайти о войне и героях, в нём появляется сила и решительность, подчёркивая мужество тех, кто шёл навстречу опасности. Но стоит ей запеть о любви и верности, голос наполняется теплом и мягкостью, пробуждая чувства нежности и восхищения:

«…Взгляд её устремлён вдаль,

Пред глазами виден мир.

Здесь течёт реки покой,

А вокруг тишина царит.

Поток энергий течёт сквозь миры,

Он движется свободно, легко.

Сила богов сверкает ярко,

Сердце хранит тепло и покой.

Время уносит погибших с собой…»

Он смотрел на неё и видел в ней свою погибель. Богам запрещено иметь подобные связи. Ведь сами они – воплощение могущества и власти над сущим, хранители непоколебимых законов мироздания. Вмешательство в жизнь смертных приведёт к всепоглощающему хаосу и дисбалансу сил. Но как она пленительна! Светла, нежна и, при этом, своенравна. Может улыбаться, но в глазах нет эмоций. Исключительно колкий лёд с голубоватыми прожилками. Она чужда тому далёкому миру мрачных теней, что сотворил Тёмный Бог. А этот голос… Он заставил сердце мужчины остановиться на время песни. Он не дышал, не отводил глаз, впитывая каждое мгновенье этой прекрасной ночи. Впитывал свет, исходящий от девушки, её вдохи перед каждой новой строчкой текста.

Внутри Ноксара разрывало на части. Он прекрасно осознавал глубину запрета, знал цену за нарушение священных законов – оно грозило разрушительным расколом, сбивающим тонкую нить межмировых границ, создавая хаос и страдание повсюду. Однако страсть оказалась сильнее рассудительности. Как бы ни страшились его разум и совесть последствий, сердце жаждало единения со светлой эльфийкой. И самый рассудительный и невозмутимый бог этого мира пал пред силой женских чар и желанием быть свободным от оков божественности в объятиях смертной.

Когда песня окончилась, а последние ноты унеслись лёгким, свежим ветром, пещеру наполнил звук аплодисментов от нежных, женских ладоней. Роэлин открыла глаза, встречаясь с застывшим на ней взглядом Ноксара.

– Ты, как всегда, великолепна, моя девочка. – Встала Ассария из воды, аплодируя. – Пожалуй, твои песни – это самая прекрасная часть любого праздника. – Все девушки согласно кивали, не переставая хлопать.

– Благодарю, моя Госпожа. – Широко улыбаясь, эльфийка сделала поклон. Ноксар, не обращая внимания на воду, прошёл до импровизированной сцены, протягивая ей руку, желая помочь спуститься. Девушка замешкалась, растерявшись и удивляясь неожиданному проявлению заботы. Посмотрев богу в глаза, она не увидела ничего. Лишь спокойный взгляд тёмных глаз, словно маска. Тёмные, короткие волосы прилипли к его лицу от влажного воздуха. Вода, редкими каплями стекала по гладкой серой, смуглой коже. А острые скулы и заострённый подбородок делали лицо хищным. Он отличался от своих старших сестры и брата. Они были светлыми во всех планах – волос, кожи, глаз, открытой и тёплой энергии. Ноксар же был совершенно загадочный, неопределённый, непонятный и холодный.

В нерешительности, она хотела протянуть руку и принять помощь, но, на мгновение, отдёрнула её и отвела взгляд в сторону. Тогда мужчина сам взял прохладную девичью ладонь и этим невинным прикосновением разрушил многовековой запрет, пустив волны мурашек, пробирающие обоих до самого сердца. Глаза Роэлин распахнулись, а губы приоткрылись от удивления. Волнение пробежало по её телу, создавая в нём напряжение, заметное под, прилипшей, мокрой рубашкой. Мужские глаза моментально проследили за реакцией девушки, опустившись к её губам. Она, ведомая им, спустилась со сцены, отпуская горячую мужскую руку и сразу ощутив холод в ладони от тяжёлого ночного воздуха. Всё это длилось какие-то мгновения, но для двоих, казалось, что прошла вечность.

– А теперь, игры! – Завопила Вело́на, нарушая недолгую тишину. Все девушки радостным гоготом поддержали идею, только Роэлин закатила глаза, желая отдохнуть после эмоционального выступления.

– Сокровища подземелий?

– Не-е… Это выходить в лес придётся. Холодно уже…

– Зачарованный дворец?

– Как вариант. Правда карты промокнут.

– Может невидимка?

– О! Давайте в невидимку! Богиня водит. – Указала одна из девушек на Ассарию тонким пальцем. – И без использования энергий.

– Без использования энергий. – Согласилась она, и девушки повязали ей ткань сухой рубашки вокруг глаз.

– Сбежим? – Наблюдая за всей этой вакханалией, мужчина заметил, что рядом стоя́щая эльфийка, обняла себя руками, не желая в этом участвовать и, словно, отгораживалась от шумной компании. Она обернулась на него, смотря снизу-вверх, и часто-часто закивала головой, словно ребёнок, в знак согласия. Он взял её ладонь, и они превратились в густой, клубящийся дым, переносясь в лес.

***

Его шаги были едва слышны, тяжёлые сапоги мягко ступали по вытоптанной лесной тропе. Множество светлячков, весело моргали своими маленькими тельцами, рассеивая ночной сумрак. Лёгкий ветер качал ветви массивных деревьев. Их корни пронизывали почву, вздувая её и выглядывая на поверхность, словно вены. Над головой сияли два величественных ночных светила, озаряя всё вокруг мягким сиреневым свечением, отчего тьма казалась лишь лёгкой дымкой, едва скрывающей дневную ясность.