Тёмный. Сотворение.

Неожиданно, сильный порыв ветра растрепал волосы байю́ра, зашелестев полами плаща. Он обернулся в сторону потока воздуха, наблюдая за течением воды и далёкими, сверкающими под Солнцем, горными вершинами. Хвост его начал покачиваться из стороны в сторону, оглаживая ткань. А в голове, фрагментами, пролетали картинки, словно он смотрит за происходящим со стороны.

– Не трогайте его! Отпустите!

– А то что?

– Что ты нам сделаешь, чернявый? – Детские голоса, возмущаясь и дразня, громко разносились по округе.

– Да какой он чернявый? Белобрысый, словно девочка.

– Ага. И фигурка неженки. – Насмехался один из мальчишек, описывая ладонями силуэт женской фигуры, пританцовывая.

– Ещё и в рисунках весь… Фу…

– Отойдите. Убью. – Белобрысый, собирая всю силу своего худенького тельца, замахнулся толстой палкой на обидчиков. Глаза тех внезапно округлились, и ребята отшатнулись, словно перед ними, разлетаясь искрами, полыхнул огонь.

– У него глаза светятся! Бей его! – Закричал один из них и, схватив камни, они начали в него кидаться. Один прилетел точно в бровь, рассекая её и причиняя острую боль. Мальчик согнулся, прижимая рукой ушибленное место. Ловя момент, самый крупный из обидчиков, подбежал, повалив того на землю и начал его пинать. К нему присоединились его друзья.

– Урод!

– Страшнее только сопливая пиявка!

– Чучело белобрысое! Грязнокожее…

– А ну-ка! Разошли-ись! – Послышался со стороны громкий женский голос.

– Остроухий! – Несколько мальчишек плюнули на лежащего, свернувшегося калачиком, бедолагу.

В следующий миг байю́р уже увидел эльфёнка с тёмной, практически чёрной кожей и косой белых выжженных волос на кровати. Он сидел, накрытый одеялом, прислонившись к спинке, тело его было перебинтовано, на левой рассечённой брови поблёскивала жирным следом заживляющая мазь.

– Почему я не такой, как они? – Опустив голову, тихо проговорил мальчик.

– Тебе и не нужно быть таким как они. – Повёрнутая спиной к смотрящему байю́ру, женщина поставила стакан с бордовой жидкостью на прикроватную тумбочку. Одинокая, горящая свеча дарила сумрачной комнате мягкий свет, отражаясь медленным танцем в ягодном морсе. – Ты особенный, мой маленький эльфёнок. – Села она на край кровати и провела тёплой ладонью по детской щеке, успокаивая. – Каждое живое существо в нашем мире особенно и неповторимо, словно снежинка зимой.

– Получается никто не особенный… – Ещё тише проговорил мальчик, краем глаза смотря на любимый ягодный морс в стакане.

– Наоборот. Особенности каждого из нас придают нам значение. Делают нас важными и интересными для окружающих. Ведь, если бы мы все были одинаковые, то мир стал бы скучным, ты так не считаешь? – Мальчик поднял, блестящие от влаги, тёмно-серые глаза на женщину. Он искал надежду, искал защиту. – Мы все дополняем друг друга. Мы – маленькие крупицы единого целого. Маленькие капельки бескрайних вод, что создают миры.

– Но почему я так отличаюсь? – Резким движением он вытянул руки вперёд, на мгновенье сморщившись, от боли, дёрнувшей всё тело под бинтами. – Почему кожа такая чёрная? Что это за узоры уродские? – Демонстративно вертел он руками. Затем схватился за свою косичку. – Почему волосы белые? Брови белые? Я худой и слабый! – Ударил он кулаками по кровати. – Я – урод…

– Ах, малыш… Каждый приходит в этот мир со своим уникальным предназначением. И ты пришёл в таком необычном облике, чтобы научиться чему-то важному. Развить свой дух и своё тело. Ты – не урод. Не говори так. Ты – диковинка и самая настоящая находка. Во всех смыслах, кстати. – Подмигнула она мальцу. Тот слегка улыбнулся уголком рта. – Со временем ты научишь других видеть красоту в разнообразии этого мира, терпении, понимании и… силе. – Качнув головой на встречу мальчику, сделала она ударение на последнем слове. – Но, чтобы с чего-то начать, тебе надо поправляться. Так что пей. – И женщина протянула ему стакан с ароматной, сладкой жидкостью. Мальчик улыбнулся и маленькими глотками, смакуя каждый, чувствуя приторную сладость на языке, жмурился в удовольствии. – А, кстати… – Уходя, женщина обернулась. – Ты уже продемонстрировал силу и храбрость, спасая морского коня ценой своего здоровья. – Мальчик вскинул белые брови, осознавая, что она всё видела.

– Я понял о чём Вы говорите, моя Госпожа. – Байю́р качнул головой, закрывая глаза.

– Ты почувствовал это, Имра́нте?

– Да. От него исходит странная энергия. Не тёмная… Не светлая… Но смесь. И эти шрамы…

– Откуда же ты такой взялся? – Адресуя вопрос таинственному мальчику, с нежностью произнёс Свет. – Я чувствую в нём что-то родное, что-то связующее. И это страшно… Его путь сокрыт.

– Как и он сам. Его явно прячут. Скрывают от любой силы.

– Совсем ребёнок, а уже такой храбрый…

– Это будет очень непростая задача. Он может быть где угодно, моя Богиня. Стоит ли нам обратиться за помощью?

– Не думаю, что это хорошая идея. Они его не отдадут.

– Перед байю́рами у них нет власти.

– Я хотела бы сохранить это в тайне.

– Понимаю Вашу осторожность. – Байю́р глубоко поклонился, касаясь длинным, спадающими с плеч, волосами каменного пола ротонды.

– Поторопись, Имра́нте. Тень ложится на души смертных. Надвигается что-то нехорошее… Я стараюсь удерживать равновесие сил, мне приходится бороться. Нехватка маминой мудрости в эти моменты чувствуется острее, чем когда-либо…

– А что же Ваш брат, Аурио́н? – Всё так же, не произнося ни слова, внимательно рассматривал байю́р покачивающийся Свет.

– Подозреваю, что заскучал.

– Тогда происхождение этих энергий ясно, как небо в солнечный день.

– Буду верить, что это не так. Береги себя, мой дорогой друг. – Мягкий, тёплый свет коснулся гладкой щеки байю́ра, даря нежность. Имра́нте прикрыл глаза.

– И Вы берегите себя, моя Богиня.

Свет исчез…

Сначала из ротонды, а, спустя время, и из мира А́нидус.

***

– В городах и поселениях жизнь идёт своим чередом. Пища изобилует, и жители надёжно ограждены от недугов. – Излагала свой краткий доклад присутствующим на заседании Высшего Совета байю́р – Али́ссия – Хранительница жизни и единственная представительница прекрасного пола за овальным столом. Переливающиеся синие глаза контрастировали с тёмно-медовыми длинными, пышными кудрями, которые прикрывали заострённые ушки и, мягкими волнами, лежали на таком же синем, плаще советника, прикрывая тяжёлый капюшон. Рога её были длинными и одним, красивым витком, закруглялись за ушами. – Даже малейшие искры в темнейших уголках нашего мира имеют доступ к любым знаниям и увлечениям. Им с рождения дарована свобода деяний. Но тенденция к деградации и утрате интереса к труду и развитию стала у многих рас слишком явной.

– Воздух тяжелеет от мрачных предчувствий, ибо межрасовые связи охвачены пламенем непримиримой вражды. – Вступил в обсуждение один из старейших байю́ров – Кале́стрий – мудрый дипломат и Советник Судов. Длинные волосы его уже поглотила седина, а глаза были словно из чистейшего серебра.– Стремление к чистоте крови становится оружием против тех, чья кровь сочится оттенком иных народов. Представителей смешанного происхождения гнетут преследования, изгнания и беспощадные расправы. Удел многих – позорное бегство, либо бесславная гибель под ударами ненавистников. Тяжела доля несчастных, да простит меня Создательница, – он приложил кулак к груди и склонил голову, извиняясь. – «полукровок», которым лишь смерть сулит избавление от мучительных страданий.

– Повсюду континент сотрясается волнами зла и насилия, порождая, пока что, небольшие конфликты. Угнетаемые народы и отважные сторонники справедливости объединяются в стойкие союзы сопротивления. Они борются и защищают свои права. – Сообщал Страж границ и военный советник. – Также есть сведения о таинственном поселении, возникшем на юго-востоке, вблизи бескрайних вод. Там находят покой и защиту… полукровки. – Игни́с повернулся к Кале́стрию, слегка качнув головой. – Извинятся не буду, такова их природа. Высший Советник, вы нас слушаете? – Обратился он к Имра́нте. Тот сидел во главе овального стола из белого, тяжёлого камня и смотрел в одно из высоких, витражных окон светлого сводчатого зала, поддерживаемого колоннами. Голоса советников не чётко слышались сквозь пелену мыслей, крутящихся в его голове.

– Где же этого мальчика искать…? – Вопрошал он еле слышно.

– Имра́нте… – На правое плечо мягко упала женская рука, вырывая из мысленного потока. Байю́р слегка дёрнулся от неожиданного прикосновения и обернулся на Али́ссию, встречаясь с синими, без зрачков, глазами девушки. Она внимательно рассматривала его лицо, пытаясь понять причины его тревоги. Но тут они оба обернулись на говорящего.

– Оо-о, да… Кста-ати, – послышался немного сумасшедший, высокий голос Хранителя древних тайн и слов прошлого – Ви́зглинга Вилфо́рса. Опершись локтями на стол, он сложил трясущиеся худые руки домиком, с постукивающими друг о друга костлявыми пальцами, привыкшими к сухости книжных страниц и хрупкости древних свитков. Прищурившись, Хранитель смотрел куда-то вперёд, удерживая одним глазом старинный монокль. Один рог его был сломан, а другой, слегка изогнувшись, смотрел остриём вверх, стремясь пронзить небеса и напомнить миру о своём былом величии. – А слышал-слышал кто-нибудь о новом увлечении смертных? Ну так… Может долетало до кого…? Культ там новый – Темнейшему поклоняются. Чудесно, замечательно, дивно прекрасна эта идея. – Тараторил он. То громко, то тихо. Безумно улыбаясь подрагивающим уголком рта. – Вот только… Подождите минутку… – Он резко встал, заскрипев стулом о каменный пол и начал безумно капаться в складках тяжёлого, белого плаща. Его длинный, тонкий хвост метался из стороны в сторону, заставляя ткань ходить ходуном. А единственный целеустремлённый рог описывал круги по мере того, как Ви́зглинг крутил корпусом, ощупывая одежду по всему телу. Монокль выпал и болтался на прочной цепочке, синхронно мотаясь за хозяином. – Где же я записывал самое важное? Надо срочно перелистнуть пару сотен листиков… А почему это мы вообще говорим о таких вещах? – Резко поднял он голову и посмотрел на Высшего Советника, явно потеряв мысль и надеясь найти её в его глазах. – А! Да. Точно. Культ! О, я знаю! – Размахнувшись, стукнул он себя по лбу. – Должно быть, это связано с поиском защиты. Все слабые ищут лидера. Ждут истощения печати? Или нет, погодите-ка, напомните-ка точнее тему беседы, пожалуйста.

– Культ Тёмного? – Вскинула брови Али́ссия.

– Этого ещё не хватало… – Выдохнул Игни́с, качая головой с массивными, прямыми рогами, которые брали своё начало ниже линии волос на лбу. Они имели небольшой изгиб вперёд и тянулись в высь. Толстая коса медных, жёстких волос неподвижной тяжестью лежала на спине, доставая до самой поясницы. Светло-жёлтые глаза были подчёркнуты густыми тёмными бровями. Он был единственным из советников байю́р, кто носил бородку, такую же тёмную, как брови, обрамляющую всю челюсть. – Поклонение Нокса́ру, массовые вспышки насилия и восстаний, угнетения и гонения…

– Боюсь, что равновесие энергий нарушается. – Посмотрел Кале́стрий на главного байю́ра.

– Высший Советник, Вы – Проводник голоса Богов в наш мир. Назначены самой Высшей Асса́рией. Что они говорят? Чувствуют ли изменения? Направят ли нас? – Игни́с повысил голос, явно теряя самообладание. Он упёрся руками в каменный стол прожигая взглядом байю́ра. Имра́нте, прикрыл глаза и тяжело вздохнув, провёл ладонями по гладкому лицу и осмотрел всех присутствующих:

– С нашей последней встречи с Богиней минуло много времени… И это рождает во мне тревогу. – Он встал, отодвинув кресло с высокой спинкой. – «Тень ложится на души смертных…» – вот, что было ею сказано. Это – не внешняя угроза. Это – червь, что селится глубоко в сердцах.

– Но этого не может быть… – Тихо, отрицательно качая головой, произнесла Али́ссия. – Наблюдение за печатью – не просто обязанность, но наш священный долг, пред которым меркнет всё остальное. Если бы появилась брешь, трещина, или малейший прорыв, мы бы об этом узнали. – Подняла она напуганный взгляд на Имра́нте.

– Здесь явно что-то младший божок затевает… – Подозрения военного советника резко прервали.

– Следи за языком, Игни́с! – Повысил голос Имра́нте. Его тёмные глаза полыхнули изнутри. А Ви́зглинг дёрнулся, словно проснулся от крепкого сна, вновь роняя монокль и махая руками, цепляясь за подлокотники высокого кресла. – Чтобы он не сотворил в своё время, не забывай, что он остаётся младшим Богом нашего мира, любимым сыном и братом Богов.

– Но он родителей своих на смерть отправил!

– Они погибли, чтобы наш мир спасти! Они своими душами его запечатали! Заточили любимого младшего сына! Представь его мощь, что обоим Высшим Богам энергию высвобождать пришлось. – Имра́нте опёрся руками о стол, направляя напряжённое тело и сверкающий взгляд на спорящего с ним Игни́са, защищая чтимых Богов.

– Благо, есть кому наш мир на защиту оставить… – Опустил голову Кале́стрий.

– Да-да. Точно. Угу-угу. – Активно закивал головой Ви́зглинг, поправляя монокль и перелистывая что-то в старой помятой книжонке. – Энергий уйма. Боги – хоп – и испарились. Пусть только попробуют сунуться сюда всякие гады. – Он водил сухим пальцем по такой же сухой странице с большим количеством записей, пометок и закорючек. – Но может вырваться… Есть вероятность. О! Вот! – Хранитель вздёрнул палец вверх. – «Ибо истина подобна воде, стремящейся наружу: сокрытое, неизбежно проступает на поверхность, обнажаясь пред миром в назначенное время…». Кто-нибудь знает, к чему это? – Завертел он головой по залу. Но на него не обратили внимание.

– Хвала Создателю Гиа́нту, что мудрых детей он сотворил. Асса́рии сложно в этой одинокой борьбе. Она молила о мудрости, своей матери, Ини́ты. Ей тяжело… – Выдохнул Имра́нте, опустив голову.

– А что же Аурио́н? – Отвлекла девушка мужчин, успокаивая их разгорячённые энергии.

– «Заскучал…»

– Вот тебе и братик любименький… – Тихо проговорил Хранитель тайн и медленно, пряча голову в плечах, повернулся, встречаясь с прищуренным взглядом Высшего Советника. Ви́зглинг испуганно икнул. – Извините…?

– Эх… Прояви уважение и ты – Хранитель древних тайн. Не позволяйте себе недостойных слов и дурных бесед. Простите Игни́са задерзость и неосторожные слова, Высший Советник. В спорах он пылок и ярок, как сам Аурио́н, но в битве голова и кровь его холодны, как снежные склонны потерянных земель. – Проговорил Кале́стрий, сжимая плечо рядом стоящего военного советника.

– Прошу прощения. – Глубоко поклонился Игни́с, прижимая кулак к груди. – Больше такого не повторится.

– Не повторится. – Согласился Имра́нте. – Не замечал раньше за тобой такого поведения.

– Это ли не доказательство нарушенного равновесия?

– Если оно уже и нас коснулось, что же про смертных говорить.

– Нужно искать источники, тёмные потоки. У них должна быть точка зарождения.

– А может спровоцировать военные действия? Лень в заскучавших сердцах встряхнуть. Дать свободу злу. Но подконтрольную. – Прищурившись, Игни́с потёр ладони, что-то замышляя.

– Или вспышку какой-нибудь болячки мирового масштаба! – Закричал Ви́зглинг, срываясь с кресла и протягивая руки к потолку. – О да-а… Развеять этот жалкий букет болезней, создать новую пандемию сверхновой силы, очистить существ от скверны и слабостей! Пусть сгинут недуги прошлого, рождая новый чистый мир! Ах, какое великолепие! – Сложил он ладони домиком, прислонив пальцы к губам, блаженно улыбаясь.

– Придётся им приспосабливаться и обучаться новому. Работать и трудиться. Приходить на смену погибших и помогать ослабевшим. И поймут они боль утраты. Боль физическую и духовную. Ничто так не объединяет как всеобщее горе. – Начали на перебой перекрикивать друг друга байю́ры, обсуждая каждую идею.

– Ох… Создательница… Я не верю, что вы всё это обсуждаете в серьёз. Прекратите… – Уже хотела встать и успокоить советников Али́ссия, но Имра́нте её остановил, надавив на плечо.

– Не вмешивайся. Взгляни на них. Мы – байю́ры – Высшие Создания, сотворённые самой Асса́рией для защиты слабых мира сего. Для заботы. Проводниками энергий и голоса Богов в мир смертных выбраны. Но что же мы видим…? Не удивительно, что Высшая Асса́рия покинула наш мир. – Имра́нте выпрямился и, громко хлопнув в ладони, медленно их раздвинул, посылая по огромному каменному залу волну силы. Настала гробовая тишина. Все глаза устремились на Высшего Советника. – Вы забыли о своей сути, друзья мои. О своей природе и обязанностях. Совет окончен. – Байю́ры медленно встали и глубоко поклонились, приложив кулаки к груди. Все, как один, избегали встречи глазами с Высшим Советником, осознавая свою вину. Тишину нарушало лишь шуршание полов тяжёлых плащей и цокот копыт по каменному полу.

– Али́ссия, я хочу с тобой поговорить. – Тихо обратился к девушке Имра́нте.

– Да, Высший Советник. О чём же?

– Благодарю тебя за покой и гармонию потоков энергии, что ты оберегаешь внутри себя. Они помогли мне сегодня. Ты – единственная женщина в Совете и держишься мудрее и достойнее любого из нас. – Отойдя к окну, высотой во всю стену зала, он посмотрел на возвышающийся в дали Храм Высших Богов, выстроенный в стене водопада.

– Благодарю, Имра́нте. – Она коротко поклонилась, не отводя взгляда от задумчивых глаз советника. – Что же так тревожит Вас?

– Ты и сама прекрасно ощущаешь… – Не поворачиваясь к ней, что-то обдумывал байю́р. – Равновесие нарушено. Асса́рия обмолвилась о войне, что ей приходится вести в одиночестве… Страх овладевает мною, Али́ссия… – Он повернулся к ней, встречаясь с внимательным взглядом потемневших синих глаз. – Я не должен ему поддаваться, но без неё… Без её тепла и света… Спустя столько сотен лет, остаться одним…

– Что же нам делать?

– Она рассказала… Вернее показала… Позволишь? – Имра́нте поднёс ладони к её щекам. Она кратко кивнула, соглашаясь. Он мягко обнял ладонями её лицо, заглядывая глубоко в глаза. В её голове полетели сцены про тёмного эльфёнка, всё то, что видел сам Имра́нте. Али́ссия сильнее прижала его ладони своими. Она хотела увидеть всё. Прочувствовать всё.

– Храни это в глубочайшей тайне. – Медленно убирая руки, произнёс байю́р. – Никто не должен знать об этом.

– Этот мальчик… Он невероятен. – Её глаза начали подсвечиваться изнутри. – Какие удивительные узоры на его тёмной коже.

– Его необходимо найти, пока не случилось непоправимое. В тебе заключена глубина всех энергий. Искомый непременно должен выделяться средь всеобщего течения сил, ты должна это чувствовать.

– Он ощущается слишком слабо. Его столь бережно спрятали. И так искусно, что отыскать будет очень нелегко. – Покачала отрицательно головой Али́ссия, прислушиваясь к себе.

– Нужно это сделать раньше, чем светлые хоть что-то прознают.

– У светлых эльфов нет перед нами власти. Они не смеют сопротивляться нашей воле.

– Но убить его из страха ни что не помешает.

– Они не посмеют! – Она вскинула взгляд на Имра́нте, глаза широко раскрылись, выдавая испуг. – В этом нет смыла. Ведь он – всего лишь дитя. Разумней воспитать и наставить его должным образом. Он стал бы великолепным воином и хранителем. Сильным союзником.

– Такой путь потребует слишком много времени и сопряжён с великими опасностями. Ты сама, только что, стала свидетельницей, как, сбившись с пути, защитники нашего мира, всерьёз, обсуждали уничтожение тех, кого обязаны уберегать. И разве не очевидно, что смертные, ощутив мощь, неподвластную контролю, не предпримут попытку разрушить её источник?

– Вы правы, Старший Советник. – Согласилась девушка. – Но… Тот морской жеребёнок, которого он защитил… – Задумалась она, глядя в окно. – Он принадлежит к числу весьма редких видов. Возможно, поиски его приведут к желанной цели.

Глава 3

– Ты только посмотри… Какая красота-а… – Блаженно улыбаясь, чуть ли не капая слюной, эльф-полукровка жадно навис над грибной грядкой.

– Мэл, тебе не кажется, что зимой их здесь быть не должно? – Его друг, долговязый и худой, словно сухая ветка, тёмный эльф осматривался по сторонам, пряча нос в высоком воротнике тёплой кофты. В хвойном частоколе на сумрачных землях к вечеру быстро холодало. Солнце, что и так мало освещало эти земли, обходя их стороной, скрываясь за горными вершинами, шло к закату, превращая лес в угрюмого, затаившегося хищника. Тишина была на столько глубокой, казалось, к её плотной ткани можно прикоснуться рукой. Редко пролетающие снежинки поблёскивали, отражая тусклый свет. А морозный, неподвижный воздух на каждом вдохе пощипывал нос и впивался в горло. – Мэ-эл… Нам лучше идти дальше. – Эльдона́р нервно дёргал друга за рукав.

– Но мы же не можем вернуться с пустыми руками? – Присаживаясь на корточки и раскрывая сумку на поясе, Мэ́лдон нацелился аккуратным движением срезать грибы за жирные ножки.

– Мы обязательно найдём что-нибудь по пути. – Пытался убедить полукровку обеспокоенный эльф. – Что-то тут совсем тихо… Мне не нравится здесь. – Переходя на шёпот, озарялся он по сторонам.

– Ой сомневаюсь. – Сидя на корточках, смотрел полукровка по сторонам. – Нам до дома пару оврагов осталось. – Указал он ножиком по направлению, куда они должны двигаться. – Вряд ли нам ещё что-то стоящее попадётся. Да и чего ты боишься? – Вскинул Мэл возмущённый взгляд на друга. – Город близко. Здесь нету диких зверей. А это… – Обвёл он руками грядку. – Самое настоящее чудо… Смотри – какие жирные ножки. А какие шляпки… – Запищал он от удовольствия. – Наставница будет довольна.

– Они не должны здесь расти! И не в это время года. Это точно ловушка. Какая-то странная, слишком подозрительная, но ловушка.

– Какой ты трус, Эл. Совсем не оправдываешь своё имя. – Выплюнул он обвинение другу. – А всё туда же – «смелый защитник». На какие-то грибочки наговариваешь. Возможно, это сам Темнейший о нас заботу проявил, чтобы мы с голоду не подохли и продолжали восхвалять его могущество. Таков священный путь теней. – Склонил он голову, закрыв глаза.

– Таков священный путь теней. – Быстро вторил ему эльф. – Но не так же явно!

– Слышу в твоём голосе неверие, дитя моё. – Скопировал Мэ́лдон фразу наставницы. – Брось ты. Успокойся. Щас нарежу грибочков, а вечером, у костра ты меня ещё поблагодаришь за вкусный ужин. – И парень лихо начал пилить толстую, грибную ножку.

Внезапно под ногами друзей по земле прошла вибрация. Показалось, словно несколько мелких волн прокатились по поверхности. Эльф и полукровка замерли, прекратив дышать и посмотрев друг на друга. Сверху послышался хруст веток, а на плечо Эльдона́ра капнуло что-то густое и липкое. Мэл посмотрел на вязкую, мутную жидкость на плече друга, боясь сделать хотя бы малейшее движение. Кожа Эла из тёмно-серой, почти чёрной, становилась всё бледнее по мере того, как он поднимал голову вверх. Глаза его всё больше округлялись, нижняя челюсть опускалась всё ниже, а грудная клетка расширялась, наполняясь воздухов, готовясь вот-вот закричать.

– Бежи-им! – Заорал эльф, хватая друга за рукав. Тот, быстро глянув на верх, рванул следом.

– Это арха!

– Какого покойника он здесь? На поверхности!

– Беги! Не оборачивайся! – Из темноты леса вырвалось существо громадных размеров, переставляя десять паучьих лап с невероятной скоростью. Своим движением оно сотрясало пространство и землю, создавая жуткий шум за спинами беглецов, ломая стволы деревьев, превращая их в хрупкую труху. Сегментированное, жирное тело, подобное гигантскому земляному червю, было покрыто редкими волосками-жгутиками. Круглая пасть располагалась высоко над землёй и была наполнена бессчётным количеством зубов-игл, через которые стекала липкая слизь, медленно капающая, словно смола, источая тошнотворный запах гнили. Девять чёрных круглых глаз, в два ряда, располагались точно над жуткой пастью, а по бокам от неё росли длинные, плотные, рогоподобные наросты. В задней части тело червя сужалось, превращаясь в хвост.

Парни бежали, что есть сил, подгоняемые волнообразным шумом двигающихся на них цепких лап, хрустом и треском падающих деревьев, и вибрацией почвы. Ловко проскакивая между деревьями, они пытались вилять, чтобы запутать монстра.

– Там обрыв! – Закричал Мэ́лдон, заметив, как почва резко обрывается перед ними в пустоту.

– Надо прыгать!

– С ума сошёл???

– Давай! – Эльдона́р сжался словно пружина и оттолкнулся от земли, перелетая глубокую, тёмную бездну без особого труда благодаря лёгкому, тонкому телу. Обернувшись, он увидел друга, который уже оттолкнулся для прыжка, но арха успел зацепить его острыми зубами в воздухе, вытянув туловище вперёд. Глаза Мэ́лдона раскрылись в ужасе. Он барахтался в воздухе, вытягивая руку вперёд, надеясь, что друг его поймает. Эл дёрнулся на встречу, падая на край обрыва, протягивая руку. Но Мэл лишь вскользь задел эльфа, чуть не утягивая того за собой в пустоту. Эл смотрел до последнего как всё дальше и дальше от него отдаляется барахтающееся тело друга, кричащего в ужасе. До последнего он не отрывал взгляд от родных глаз друга. Лёжа на земле, не ощущал, как одежда пропитывается грязью и таящим под телом, свежевыпавшим снегом. Как от этой влажности ткань прилипает к телу, промораживая все кости.