Тёмный. Сотворение

Мужчина, не заметив, пнул ногой небольшую шишку. Он нагнулся, поднимая её с земли – она была насыщенно-красного цвета, с большими отверстиями из-под орехов, из-за чего напоминала нераскрывшийся бутон цветка. Подкинув её в руке несколько раз, он задумчиво посмотрел на свою спутницу. Девушка шла чуть поодаль, обнимая себя за плечи и боясь повернуть голову в сторону мужчины. Её тело заметно тряслось от свежести ночного воздуха и Нокса́р, раздосадовано вздохнув, что Роэли́н боится попросить его о помощи, отбросил шишку в куст с розовыми листьями, поднимая облако разноцветных насекомых, и, лёгким движением кисти, материализовал из серого дыма тяжёлый, теплый плащ, чёрного цвета. Нагнав эльфийку, он накинул плащ на неё, задержав руки на худых плечах. Роэли́н вздрогнула и резко обернулась, вскидывая глаза на бога и отпрыгивая в сторону. Но, осознав, глупость своей реакции, опустила взгляд на свои голые ноги, кутаясь в тёплый плащ:

– Спасибо… – Робко, чуть слышно, прошептала девушка, улыбаясь.

– Не за что. – Мягко ответил мужчина, накидывая двумя руками капюшон ей на влажные волосы, встречаясь с выразительным взглядом больших девичьих глаз. Они скользили по мужскому лицу, играя отблесками ночного света. Когда же взгляды встретились, застывшие друг напротив друга, улыбка медленно сползла с губ мужчины, уступая место напряжённой сосредоточенности. Между ними завязалось молчаливое противостояние. Тихая битва. Его взгляд стал неподвижным, неприступным. Тогда, как девичьи глаза, наоборот – напитавшись ночным холодом, сузились, приобретая острый, игольчатый блеск. Он плавным движением убрал руки от капюшона, уводя взгляд куда-то выше головы девушки, сдаваясь в этой незримой битве. Она, проследив за его движением, хитро улыбнулась и развернулась на пятках, продолжая прогулку, радуясь маленькой победе.

Расслабляясь в тепле тяжёлого плаща и наивно ощущая мужскую защиту, она, в беспечной грациозности, скользила вперёд, пританцовывая и что-то мурлыча себе под нос. Даже сквозь просторный покрой тяжёлого плаща, была заметна высокая и изящная светлая, женская фигурка. Нокса́р любовался ей. Она так отличалась от того сурового, тёмного мира, к которому он привык. Который он создал. И этот яркий диссонанс пробуждал любопытство, заставляя вновь и вновь обращать внимание на лёгкость её движений, свободную манеру поведения, столь чуждую расчётливости и осторожности, усвоенных самим мужчиной.

– Никогда бы не поверила, что покровитель теней способен проявлять такую трогательную опеку. – Легко кружась, она кинула эту фразу мужчине. Строгая и холодная непоколебимость мужчины тут же лопнула от неожиданности, Нокса́р замер, поражённый весёлым звучанием женского голоса, который тихим смехом разрушил тишину.

– Что?

– Плащ. Вы дали его мне, чтобы защитить от холода. – Указала она на одежду.

– Моё происхождение не лишило меня человеческих чувств, светлая дева. – Он внимательно смотрел на девушку. – Мне знакомы ярость и страх, сострадание и забота, ненависть и…

– Любовь… – Тихо добавила эльфийка, подставляя ладонь летящему мимо, подмигивающему светлячку.

– Любовь. – Кивнул он, следя за её движением. – Твой народ привык к солнечному свету и теплу. Тебе наверняка сейчас не комфортно находиться в такой… таком месте. – Обвёл он взглядом лес.

– В отличии от Вас, мой тёмный Господин. Вы обожаете ночь и её всепоглощающую темноту. Вы знаете все скрытые интриги и видите души насквозь. – Плавно играя голосом, произнесла она. – Этот лес прекрасен и мне приятно находиться здесь, в Вашей компании. – Девушка, на мгновенье, задержала взгляд на собеседнике, но тут же смутилась, отводя глаза прочь. Нокса́р держался собранно, одетый в свою неизменную тёмную рубаху, и не проявляя каких-либо эмоций. Но внутри него шла настоящая война, яростная буря, терзающая душу.

– Странно слышать такие речи от дочери Светлого Народа… – Приподнял мужчина одну бровь, внимательно изучая реакцию собеседницы. – Однако, не могу не согласиться, что эмоции и чувства подчиняются другим законам, отличных от тех, которыми руководствуется разум. А ему я следовал всегда. – Без эмоционально раскладывал он всё по фактам, наблюдая как женская ладонь сжимается в кулак, сильнее стискивая две стороны плаща на груди. – Признаться, для меня самого откровение – встретить создание, чей образ способен нарушить вечный покой моей души и сердца. – Эльфийка широко улыбнулась, демонстрируя белые зубы:

– Вы считаете, тёмный Господин, что мы не способны найти общий язык? – Теперь уже девушка приподняла тонкую, светлую бровь. – Мир столь богат и так разнообразен… – Развела она руки в стороны, открывая взору мужчине тонкую фигуру под, всё ещё, влажной прозрачной рубашкой. – В нём есть место разным формам существования и разным отношениям. – Отвернулась она от него, кружась, запрокинув голову.

– Холодный разум подсказывает мне, что наша встреча должна быть мимолётной вспышкой чувств, исчезающей с первым дуновением ветра на рассвете. Однако реальность оказывается куда сложнее…

Остановившись и обернувшись на тёмного бога, девушка подошла к неподвижно стоящему мужчине, снимая капюшон. Она смело заглянула в тёмные глаза, в которых, казалось, появлялись огоньки, усиливая чувство опасности. А чёткие черты лица заострились, делая его похожим на хищника. Нежным касанием, она взяла мужчину за руку, сжимая ладонь пальцами. Он проследил за её движением, ощущая тёплое прикосновение мягкой, девичьей кожи. Подняв глаза, встречаясь со светлыми глазами эльфийки, он уверенно переплёл их пальцы, создавая странное ощущение внутреннего напряжения, которое тяжестью оседало где-то внизу живота:

– Позволь, мой тёмный Господин, стать моему сердцу компасом для твоего холодного разума. Возможно, я смогу помочь и открыть новый путь, показать новый взгляд на жизнь, раскрыв истинную природу вещей, которая тебе не была видна до нашей встречи? – Он смотрел на неё и не видел страха, не видел отчуждённости. Лишь принятие его тёмной и одинокой природы. Нокса́р кивнул, соглашаясь и прикоснулся горячей ладонью к нежной, прохладной девичьей щеке.

– Великолепно, – удовлетворённо скалясь, проговорил стоящий неподалёку мужчина с высоким хвостом золотистых волос, скрестив руки на груди и оценивающе глядя на нарушителей мирового порядка. – Наконец-то нашёлся подходящий инструмент воздействия… – Глаза его сверкнули недобрым блеском, почувствовав уязвимое звено в идеальной броне противника.

Глава 3

В давние времена… Когда ещё великие байю́ры были проводниками голоса Богов среди смертных…

– Вы должны найти его… – Произнёс мягкий, женский голос. На самой высокой точке водопада, в скалах которого был выстроен храм, посвящённый Высшим Богам, стояла ротонда. Своим каменным телом она разделяла один из спокойных потоков воды. Окружённый колоннами, в центре струился яркий Свет, берущий еле заметное начало где-то среди небес.

– О ком Вы говорите, Высшая Асса́рия? – Не произнося ни слова, высокое существо с тёмными глазами без зрачков смотрело на свечение, словно пытаясь в нём что-то разглядеть. Мощные, тёмные, сегментированные рога, покрытые костистыми короткими шипами, заострялись к концу. Плавный изгиб заворачивал их к широким плечам, под тяжёлым плащом. Длинные, чёрные волосы разлеглись ровным, гладким полотном по спине. А из-под плаща, обтянутые кожаными штанами, виднелись сильные ноги, покрытые гладкой шерстью и заканчивающиеся копытами. Хвост могущественного существа был цепким и жёстким, увенчанный роскошной, шелковистой, тёмной кисточкой.

– Где-то… В глубине этого мира. Есть ребёнок. Мальчик. – Свет дёрнулся, словно желая подойти к краю ротонды и осмотреться, но не мог. – Даже своим взором я не могу его ухватить… Затронуть… Но он нам нужен.

– Понимаю, моя Госпожа. Но прошу Вас, поделитесь хоть какими-нибудь деталями. О каком ребёнке идёт речь? – Сложив пальцы домиком, он приготовился внимательно слушать. Но Богиня молчала. – Асса́рия? – Свет в центре лишь плавно переливался.

Неожиданно, сильный порыв ветра растрепал волосы байю́ра, зашелестев полами плаща. Он обернулся в сторону потока воздуха, наблюдая за течением воды и далёкими, сверкающими под солнцем, горными вершинами. Хвост его начал покачиваться из стороны в сторону, оглаживая ткань. А в голове, фрагментами, пролетали картинки, словно он смотрит за происходящим со стороны.

– Не трогайте его! Отпустите!

– А то что?

– Что ты нам сделаешь, чернявый? – Детские голоса, возмущаясь и дразня, громко разносились по округе.

– Да какой он чернявый? Белобрысый, словно девочка.

– Ага. И фигурка неженки. – Насмехался один из мальчишек, описывая ладонями силуэт женской фигуры, пританцовывая.

– Ещё и в рисунках весь… Фу…

– Отойдите. Убью. – Белобрысый, собирая всю силу своего худенького тельца, замахнулся толстой палкой на обидчиков. Глаза тех внезапно округлились, и ребята отшатнулись, словно перед ними, разлетаясь искрами, полыхнул огонь.

– У него глаза светятся! Бей его! – Закричал один из них и, схватив камни, они начали в него кидаться. Один прилетел точно в бровь, рассекая её и причиняя острую боль. Мальчик согнулся, прижимая рукой ушибленное место. Ловя момент, самый крупный из обидчиков, подбежал, повалив того на землю и начал его пинать. К нему присоединились его друзья.

– Урод!

– Страшнее только сопливая пиявка!

– Чучело белобрысое! Грязнокожее…

– А ну-ка! Разошли-ись! – Послышался со стороны громкий женский голос.

– Остроухий! – Несколько мальчишек плюнули на лежащего, свернувшегося калачиком, бедолагу.

В следующий миг байю́р уже увидел эльфёнка с тёмной, практически чёрной кожей и косой белых выжженных волос на кровати. Он сидел, накрытый одеялом, прислонившись к спинке, тело его было перебинтовано, на левой рассечённой брови поблёскивала жирным следом заживляющая мазь.

– Почему я не такой, как они? – Опустив голову, тихо проговорил мальчик.

– Тебе и не нужно быть таким как они. – Повёрнутая спиной к смотрящему байю́ру, женщина поставила стакан с бордовой жидкостью на прикроватную тумбочку. Одинокая, горящая свеча дарила сумрачной комнате мягкий свет, отражаясь медленным танцем в ягодном морсе. – Ты особенный, мой маленький эльфёнок. – Села она на край кровати и провела тёплой ладонью по детской щеке, успокаивая. – Каждое живое существо в нашем мире особенно и неповторимо, словно снежинка зимой.

– Получается никто не особенный… – Ещё тише проговорил мальчик, краем глаза смотря на любимый ягодный морс в стакане.

– Наоборот. Особенности каждого из нас придают нам значение. Делают нас важными и интересными для окружающих. Ведь, если бы мы все были одинаковые, то мир стал бы скучным, ты так не считаешь? – Мальчик поднял, блестящие от влаги, тёмно-серые глаза на женщину. Он искал надежду, искал защиту. – Мы все дополняем друг друга. Мы – маленькие крупицы единого целого. Маленькие капельки бескрайних вод, что создают миры.

– Но почему я так отличаюсь? – Резким движением он вытянул руки вперёд, на мгновенье сморщившись, от боли, дёрнувшей всё тело под бинтами. – Почему кожа такая чёрная? Что это за узоры уродские? – Демонстративно вертел он руками. Затем схватился за свою косичку. – Почему волосы белые? Брови белые? Я худой и слабый! – Ударил он кулаками по кровати. – Я – урод…

– Ах, малыш… Каждый приходит в этот мир со своим уникальным предназначением. И ты пришёл в таком необычном облике, чтобы научиться чему-то важному. Развить свой дух и своё тело. Ты – не урод. Не говори так. Ты – диковинка и самая настоящая находка. Во всех смыслах, кстати. – Подмигнула она мальцу. Тот слегка улыбнулся уголком рта. – Со временем ты научишь других видеть красоту в разнообразии этого мира, терпении, понимании и… силе. – Качнув головой на встречу мальчику, сделала она ударение на последнем слове. – Но, чтобы с чего-то начать, тебе надо поправляться. Так что пей. – И женщина протянула ему стакан с ароматной, сладкой жидкостью. Мальчик улыбнулся и маленькими глотками, смакуя каждый, чувствуя приторную сладость на языке, жмурился в удовольствии. – А, кстати… – Уходя, женщина обернулась. – Ты уже продемонстрировал силу и храбрость, спасая морского коня ценой своего здоровья. – Мальчик вскинул белые брови, осознавая, что она всё видела.

– Я понял о чём Вы говорите, моя Госпожа. – Байю́р качнул головой, закрывая глаза.

– Ты почувствовал это, Имра́нте?

– Да. От него исходит странная энергия. Не тёмная… Не светлая… Но смесь. И эти шрамы…

– Откуда же ты такой взялся? – Адресуя вопрос таинственному мальчику, с нежностью произнёс Свет. – Я чувствую в нём что-то родное, что-то связующее. И это страшно… Его путь сокрыт.

– Как и он сам. Его явно прячут. Скрывают от любой силы.

– Совсем ребёнок, а уже такой храбрый…

– Это будет очень непростая задача. Он может быть где угодно, моя Богиня. Стоит ли нам обратиться за помощью?

– Не думаю, что это хорошая идея. Они его не отдадут.

– Перед байю́рами у них нет власти.

– Я хотела бы сохранить это в тайне.

– Понимаю Вашу осторожность. – Байю́р глубоко поклонился, касаясь длинным, спадающими с плеч, волосами каменного пола ротонды.

– Поторопись, Имра́нте. Тень ложится на души смертных. Надвигается что-то нехорошее… Я стараюсь удерживать равновесие сил, мне приходится бороться. Нехватка маминой мудрости в эти моменты чувствуется острее, чем когда-либо…

– А что же Ваш брат, Аурио́н? – Всё так же, не произнося ни слова, внимательно рассматривал байю́р покачивающийся Свет.

– Подозреваю, что заскучал.

– Тогда происхождение этих энергий ясно, как небо в солнечный день.

– Буду верить, что это не так. Береги себя, мой дорогой друг. – Мягкий, тёплый свет коснулся гладкой щеки байю́ра, даря нежность. Имра́нте прикрыл глаза.

– И Вы берегите себя, моя Богиня.

Свет исчез…

Сначала из ротонды, а, спустя время, и из мира А́нидус…

Глава 4

– В городах и поселениях жизнь идёт своим чередом. Пища изобилует, и жители надёжно ограждены от недугов. – Излагала свой краткий доклад присутствующим на заседании Высшего Совета байю́р – Али́ссия – Хранительница жизни и единственная представительница прекрасного пола за овальным столом. Переливающиеся синие глаза контрастировали с тёмно-медовыми длинными, пышными кудрями, которые прикрывали заострённые ушки и, мягкими волнами, лежали на таком же синем, плаще советника, прикрывая тяжёлый капюшон. Рога её были длинными и одним, красивым витком, закруглялись за ушами. – Даже малейшие искры в темнейших уголках нашего мира имеют доступ к любым знаниям и увлечениям. Им с рождения дарована свобода деяний. Но тенденция к деградации и утрате интереса к труду и развитию стала у многих рас слишком явной.

– Воздух тяжелеет от мрачных предчувствий, ибо межрасовые связи охвачены пламенем непримиримой вражды. – Вступил в обсуждение один из старейших байю́р – Кале́стрий – мудрый дипломат и Советник Судов. Длинные волосы его уже поглотила седина, а глаза были словно из чистейшего серебра. – Стремление к чистоте крови становится оружием против тех, чья кровь сочится оттенком иных народов. Представителей смешанного происхождения гнетут преследования, изгнания и беспощадные расправы. Удел многих – позорное бегство, либо бесславная гибель под ударами ненавистников. Тяжела доля несчастных, да простит меня Создательница, – он приложил кулак к груди и склонил голову, извиняясь. – «полукровок», которым лишь смерть сулит избавление от мучительных страданий.

– Повсюду континент сотрясается волнами зла и насилия, порождая, пока что, небольшие конфликты. Угнетаемые народы и отважные сторонники справедливости объединяются в стойкие союзы сопротивления. Они борются и защищают свои права. – Сообщал Страж границ и военный советник. – Также есть сведения о таинственном поселении, возникшем на юго-востоке, вблизи бескрайних вод. Там находят покой и защиту… полукровки. – Игни́с повернулся к Кале́стрию, слегка качнув головой. – Извинятся не буду, такова их природа. Высший Советник, вы нас слушаете? – Обратился он к Имра́нте. Тот сидел во главе овального стола из белого, тяжёлого камня и смотрел в одно из высоких, витражных окон светлого сводчатого зала, поддерживаемого колоннами. Голоса советников не чётко слышались сквозь пелену мыслей, крутящихся в его голове.

– Где же этого мальчика искать…? – Вопрошал он еле слышно.

– Имра́нте… – На правое плечо мягко упала женская рука, вырывая из мысленного потока. Байю́р слегка дёрнулся от неожиданного прикосновения и обернулся на Али́ссию, встречаясь с синими, без зрачков, глазами девушки. Она внимательно рассматривала его лицо, пытаясь понять причины его тревоги. Но тут они оба обернулись на говорящего.

– Оо-о, да… Кста-ати, – послышался немного сумасшедший, высокий голос Хранителя древних тайн и слов прошлого – Ви́зглинга Вилфо́рса. Опершись локтями на стол, он сложил трясущиеся худые руки домиком, с постукивающими друг о друга костлявыми пальцами, привыкшими к сухости книжных страниц и хрупкости древних свитков. Прищурившись, Хранитель смотрел куда-то вперёд, удерживая одним глазом старинный монокль. Один рог его был сломан, а другой, слегка изогнувшись, смотрел остриём вверх, стремясь пронзить небеса и напомнить миру о своём былом величии. – А слышал-слышал кто-нибудь о новом увлечении смертных? Ну так… Может долетало до кого…? Культ там новый – Темнейшему поклоняются. Чудесно, замечательно, дивно прекрасна эта идея. – Тараторил он. То громко, то тихо. Безумно улыбаясь подрагивающим уголком рта. – Вот только… Подождите минутку… – Он резко встал, заскрипев стулом о каменный пол и начал безумно капаться в складках тяжёлого, белого плаща. Его длинный, тонкий хвост метался из стороны в сторону, заставляя ткань ходить ходуном. А единственный целеустремлённый рог описывал круги по мере того, как Ви́зглинг крутил корпусом, ощупывая одежду по всему телу. Монокль выпал и болтался на прочной цепочке, синхронно мотаясь за хозяином. – Где же я записывал самое важное? Надо срочно перелистнуть пару сотен листиков… А почему это мы вообще говорим о таких вещах? – Резко поднял он голову и посмотрел на Высшего Советника, явно потеряв мысль и надеясь найти её в его глазах. – А! Да. Точно. Культ! О, я знаю! – Размахнувшись, стукнул он себя по лбу. – Должно быть, это связано с поиском защиты. Все слабые ищут лидера. Ждут истощения печати? Или нет, погодите-ка, напомните-ка точнее тему беседы, пожалуйста.

– Культ Тёмного? – Вскинула брови Али́ссия.

– Этого ещё не хватало… – Выдохнул Игни́с, качая головой с массивными, прямыми рогами, которые брали своё начало ниже линии волос на лбу. Они имели небольшой изгиб вперёд и тянулись в высь. Толстая коса медных, жёстких волос неподвижной тяжестью лежала на спине, доставая до самой поясницы. Светло-жёлтые глаза были подчёркнуты густыми тёмными бровями. Он был единственным из советников байю́р, кто носил бородку, такую же тёмную, как брови, обрамляющую всю челюсть. – Поклонение Нокса́ру, массовые вспышки насилия и восстаний, угнетения и гонения…

– Боюсь, что равновесие энергий нарушается. – Посмотрел Кале́стрий на главного байю́ра.

– Высший Советник, Вы – Проводник голоса Богов в наш мир. Назначены само́й Высшей Асса́рией. Что они говорят? Чувствуют ли изменения? Направят ли нас? – Игни́с повысил голос, явно теряя самообладание. Он упёрся руками в каменный стол прожигая взглядом байю́ра. Имра́нте, прикрыл глаза и тяжело вздохнув, провёл ладонями по гладкому лицу и осмотрел всех присутствующих:

– С нашей последней встречи с Богиней минуло много времени… И это рождает во мне тревогу. – Он встал, отодвинув кресло с высокой спинкой. – «Тень ложится на души смертных…» – вот, что было ею сказано. Это – не внешняя угроза. Это – червь, что селится глубоко в сердцах.

– Но этого не может быть… – Тихо, отрицательно качая головой, произнесла Али́ссия. – Наблюдение за печатью – не просто обязанность, но наш священный долг, пред которым меркнет всё остальное. Если бы появилась брешь, трещина, или малейший прорыв, мы бы об этом узнали. – Подняла она напуганный взгляд на Имра́нте.

– Здесь явно что-то младший божок затевает… – Подозрения военного советника резко прервали.

– Следи за языком, Игни́с! – Повысил голос Имра́нте. Его тёмные глаза полыхнули изнутри. А Ви́зглинг дёрнулся, словно проснулся от крепкого сна, вновь роняя монокль и махая руками, цепляясь за подлокотники высокого кресла. – Чтобы он не сотворил в своё время, не забывай, что он остаётся младшим Богом нашего мира, любимым сыном и братом Богов.

– Но он родителей своих на смерть отправил!

– Они погибли, чтобы наш мир спасти! Они своими душами его запечатали! Заточили любимого младшего сына! Представь его мощь, что обоим Высшим Богам пришлось погибнуть. – Имра́нте опёрся руками о стол, направляя напряжённое тело и сверкающий взгляд на спорящего с ним Игни́са, защищая чтимых Богов.

– Благо, есть кому наш мир на защиту оставить… – Опустил голову Кале́стрий.

– Да-да. Точно. Угу-угу. – Активно закивал головой Ви́зглинг, поправляя монокль и перелистывая что-то в старой помятой книжонке. – Энергий уйма. Боги – хоп – и испарились. Пусть только попробуют сунуться сюда всякие гады. – Он водил сухим пальцем по такой же сухой странице с большим количеством записей, пометок и закорючек. – Но может вырваться… Есть вероятность. О! Вот! – Хранитель вздёрнул палец вверх. – «Ибо истина подобна воде, стремящейся наружу: сокрытое, неизбежно проступает на поверхность, обнажаясь пред миром в назначенное время…». Кто-нибудь знает, к чему это? – Завертел он головой по залу. Но на него не обратили внимание.

– Хвала Создателю Гиа́нту, что мудрых детей он сотворил. Асса́рии сложно в этой одинокой борьбе. Она молила о мудрости, своей матери, Ини́ты. Ей тяжело… – Выдохнул Имра́нте, опустив голову.

– А что же Аурио́н? – Отвлекла девушка мужчин, успокаивая их разгорячённые энергии.

– «Заскучал…»

– Вот тебе и братик любименький… – Тихо проговорил Хранитель тайн и медленно, пряча голову в плечах, повернулся, встречаясь с прищуренным взглядом Высшего Советника. Ви́зглинг испуганно икнул. – Извините…?

– Эх… Прояви уважение и ты – Хранитель древних тайн. Не позволяйте себе недостойных слов и дурных бесед. Простите Игни́са за дерзость и неосторожные слова, Высший Советник. В спорах он пылок и ярок, как сам Аурио́н, но в битве голова и кровь его холодны, как снежные склонны потерянных земель. – Проговорил Кале́стрий, сжимая плечо рядом стоящего военного советника.

– Прошу прощения. – Глубоко поклонился Игни́с, прижимая кулак к груди. – Больше такого не повторится.

– Не повторится. – Согласился Имра́нте. – Не замечал раньше за тобой такого поведения.

– Это ли не доказательство нарушенного равновесия?

– Если оно уже и нас коснулось, что же про смертных говорить.

– Нужно искать источники, тёмные потоки. У них должна быть точка зарождения.

– А может спровоцировать военные действия? Лень в заскучавших сердцах встряхнуть. Дать свободу злу. Но подконтрольную. – Прищурившись, Игни́с потёр ладони, что-то замышляя.

– Или вспышку какой-нибудь болячки мирового масштаба! – Закричал Ви́зглинг, срываясь с кресла и протягивая руки к потолку. – О да-а… Развеять этот жалкий букет болезней, создать новую пандемию сверхновой силы, очистить существ от скверны и слабостей! Пусть сгинут недуги прошлого, рождая новый чистый мир! Ах, какое великолепие! – Сложил он ладони домиком, прислонив пальцы к губам, блаженно улыбаясь.

– Придётся им приспосабливаться и обучаться новому. Работать и трудиться. Приходить на смену погибших и помогать ослабевшим. И поймут они боль утраты. Боль физическую и духовную. Ничто так не объединяет как всеобщее горе. – Начали на перебой перекрикивать друг друга байю́ры, обсуждая каждую идею.

– Ох… Создательница… Я не верю, что вы всё это обсуждаете в серьёз. Прекратите… – Уже хотела встать и успокоить советников Али́ссия, но Имра́нте её остановил, надавив на плечо.

– Не вмешивайся. Взгляни на них. Мы – байю́ры – Высшие Создания, сотворённые самой Асса́рией для защиты слабых мира сего. Для заботы. Проводниками энергий и голоса Богов в мир смертных выбраны. Но что же мы видим…? Не удивительно, что Высшая Асса́рия покинула наш мир. – Имра́нте выпрямился и, громко хлопнув в ладони, медленно их раздвинул, посылая по огромному каменному залу волну силы. Настала гробовая тишина. Все глаза устремились на Высшего Советника. – Вы забыли о своей сути, друзья мои. О своей природе и обязанностях. Совет окончен. – Байю́ры медленно встали и глубоко поклонились, приложив кулаки к груди. Все, как один, избегали встречи глазами с Высшим Советником, осознавая свою вину. Тишину нарушало лишь шуршание полов тяжёлых плащей и цокот копыт по каменному полу.