Военкор

И вот тут я стал сомневаться, по какому поводу Гиря больше всего возмущался. То ли по моей кандидатуре в качестве пассажира, то ли из-за марки автомобиля.

Передо мной был самый настоящий Фольксваген модели «Жук». Жёлтого цвета!

– Иваныч, может, подбросите нас. Ну это ведь «Жук». Там места меньше, чем у меня в чемодане, – предложил Гиря.

Казанов взглянул на меня и защёлкал пальцами, опять поворачиваясь к своему подчинённому.

– Гиря, рот закрой – кишки простудишь, – сказал Виталий, закрыл заднюю дверь микроавтобуса и пошёл в кабину.

Машина завелась и уехала. Как только микроавтобус отъехал на достаточное расстояние, я решил, что нужно наладить общение с Гирей.

– Лёха, – протянул я ему руку.

– Кирилл, – пожал Гиря мне руку и понёс в наш суперский автомобиль камеру и бронежилет.

– А почему Гиря? Созвучно с Киря?

– Мастер спорта по гирям. Ну и созвучно тоже. Выдвигаемся, а по дороге поговорим.

Я согласился с ним и сел на место пассажира.

Машина тряслась по ухабистой дороге. Иногда приходилось петлять между камнями и мусором на проезжей части. Пыль стояла столбом. Солнце палило нещадно, нагревая металл машины. В салоне уже нечем было дышать.

Я вытер пот со лба и чуть приоткрыл окно, но снаружи вонь стояла такая, что тут же пожалел. Ещё и раны на голове саднили.

Гиря включил радио. Диктор радиостанции «Голоса арабского Ливана» передавал международные новости.

– Ранее, 29 апреля прозвучало новое заявление от госсекретаря США. На конгрессе организации «Совет внешних отношений» в Чикаго он заявил, что у США новая стратегия. Дословно: «пришёл час Америки на Ближнем Востоке». Вся арабская общественность комментирует эти громкие заявления…

Как это всё знакомо! Стратегия новая, а цели старые.

Снаружи мир выглядел, как будто его сожгли, а потом забыли закопать. Обломки стен, бельё трепещущее на ветру, и выбитые окна, прикрытые от пыли и солнца простынями. Кое-где шныряли дети – босые, худые, с пустыми кастрюлями в руках. Они замирали, когда слышали шум двигателя, и провожали нас долгими взглядами.

Между сиденьями я обнаружил номер газеты. Это оказалась ливанское издание «Аш-Шарк».

– Что пишут? Утром взял и не почитал, – спросил у меня Гиря.

– Пишут, что политику США в отношении Ливана можно охарактеризовать фразой – «убей человека и приди на его похороны», – ответил я и свернул газету.

На всякий случай решил проверить дату выхода этого номера. Чуда не случилось – 10 мая 1984 года.

Умом понимаю, что попал в прошлое, но внутри всё противится принять данный факт. В руках у меня фотоаппарат, который мне вручил Казанов. Чувствую, что уже не первый раз мои пальцы сжимают подобную аппаратуру.

Никогда бы не подумал, что буду иметь дело с такой архаичной техникой. Был у меня цифровой фотоаппарат в выпускных классах школы, но тогда все уже переходили на мобильные телефоны с камерой.

– Ты как будто первый раз его в руках держишь, – усмехнулся Гиря, сворачивая на улицу с односторонним движением.

– А кажется, что только сегодня взял. Вы сами как оказались в Бейруте?

– Не уверен, что я тот, кто тебе ответит. Потерпи. Иваныч сейчас всё расскажет.

Через 10 минут мы остановились в узком переулке, где с трудом могли поместиться две машины на проезжей части.

Я вышел из машины и осмотрелся. Вокруг обветшалые трёхэтажные дома, слитые в одну улицу. Балконы верхних этажей висели на честном слове. Из стен торчали куски арматуры, будто сломанные рёбра. Но здесь было тихо.

На первых этажах лавки и мастерские. На одном из магазинов висела вывеска с облупившейся надписью по-французски. Зато из этой лавки исходил приятный запах свежеиспечённого хлеба.

По соседству продавали не что иное, как самую настоящую шаурму. Только здесь её наверняка называют шавурма.

– Идём. Посмотрим на твой корпункт, – позвал меня Гиря.

Я медленно прошёл в дом и начал подниматься по лестнице. Ноги практически сами меня несли. Я отчётливо знал, что служебная квартира находилась именно на третьем этаже.

Порывшись в рюкзаке, ключей я не нашёл. Подойдя к двери, понял, что они не нужны. Дверь распахнулась, и на пороге нас уже встречал один из бойцов.

– Проходите, товарищи, – пригласил он меня.

Квартира была двухкомнатная. Обшарпанные стены. В гостиной диван и большой рабочий стол, комод с телевизором. В спальне полуторная кровать, раскладывающееся кресло и два стула.

Первым делом я зашёл в ванную комнату. Умылся в раковине холодной водой, промыв рану на виске и смыв кровь. Заметил, что у меня на левом локте 2 шрама от пуль. Рассмотрел своё отражение в зеркале. Русые волосы, карие глаза, взгляд пронзительный, прямой нос и круглый подбородок. На правой щеке есть едва заметный светлый шрам в виде цифры один. Тело спортивное, подтянутое. Рост примерно под 180 сантиметров.

Переодевшись в чистую футболку, я вошёл в зал и почувствовал, как у меня начинает кружиться голова и темнеть в глазах. Чтобы не рухнуть на пол, я сел на кровать. На потолке гудел вентилятор, совершенно не спасая от жары. За окном уже смеркалось, но на улице громкие голоса не смолкали. Ливанцы, любители вынести стулья из квартир и посидеть рядом с домом.

– Ложись. Сейчас подлатаем тебя, – сказал один из бойцов, достал из сумки медикаменты и принялся обрабатывать рану на моей голове.

Пока я лежал на кровати, Казанов сидел в кресле напротив меня с закрытыми глазами и сложенными вместе ладонями. Либо думает, либо он так спит.

В соседней комнате тихо работал телевизор, показывая какой-то сериал на арабском языке.

– Готово, Иваныч, – произнёс мой лекарь, и Казанов тут же открыл глаза.

– Благодарю, – сказал я, с трудом усаживаясь на кровати.

Виталий продолжил на меня смотреть и молчать, пока его подчинённый не вышел из комнаты, оставив нас одних.

– Пока вы отдыхаете, предлагаю вам вспомнить, о нашем сотрудничестве, – тихо сказал Казанов.

– Не понял…

– И не нужно. Вы же любите свою сестру?

Чего он несёт?! Какая ещё сестра? Но тут воспоминания вновь меня просветили.

У Карелина есть родная сестра. И она действительно в беде. По своей глупости.

– У вас такая хорошая семья. Мать и отец – заслуженные работники Министерства иностранных дел. Прекрасно исполняли свой долг в Южном Йемене. Затем в Египте. Вырастили такого прекрасного сына…

– Достаточно, – прервал я Казанова, который уже начал переигрывать роль.

Сестра Карелина Галина промышляла подпольной торговлей труднодоступных или недоступных рядовому советскому обывателю дефицитных импортных товаров. Проще говоря – фарцой.

Это и стало причиной сотрудничества Алексея с Виталием Казановым.

– Госпожа Карелина слишком часто «скидывает фирму в комис» в последнее время. Но мы нашли волшебные слова и её отпустили. Однако, всё можно вернуть обратно.

Да, со сленгом фарцовщиков Казанов неплохо знаком.

– Грязно работаете, Виталий Иванович.

– Просто хотел вам помочь. С вашими знаниями и умениями, храбростью и доблестью…

– Ой, хватит! – отмахнулся и попробовал сесть, но слишком болела голова.

Зато мне удалось вспомнить, что такого хотел Карелин передать Виталию. Похоже, это была та самая плёнка, из-за которой Алексея и схватили боевики Имада Радвана из группировки «Свободный Левант».

Карелин был неглупым парнем, поэтому материал съёмки спрятал. Но не в квартире.

– Я кое-что снял на фотоаппарат. Встречу.

– Вы проследили за руководителем «Свободного Леванта»? – спросил Казанов.

– Да. Я заснял его с кем-то…, но я не знаю этого человека.

– Неважно. Где плёнка?

Перед глазами начали всплывать очертания большого отеля. Красивый и ухоженный двор. К входу подъезжают несколько машин, а я… всё и всех фотографирую. Под видом туриста.

Меня отталкивают, а затем требуют отдать плёнку. И тут началась погоня. Одна узкая улочка, вторая. Какие-то лавки с восточными сладостями, стена дома по адресу… Стоп!

– Плёнку спрятал. Западный Бейрут, район Факхани… – удивился я своим познаниям.

– О да! – закатил глаза Виталий и отклонился назад в кресле.

Мне в голову пришло, что район, где мой реципиент оставил плёнку, находится на так называемой «зелёной линии». Она делит Западный и Восточный Бейрут между враждующими группировками.

Теперь понятно, почему товарищ Казанов так отреагировал.

– М-да, а лучше места не смогли найти? – спросил Виталий. – Побегали ещё час и добежали бы до посольства.

Не так уж и просто бегать в Западном Бейруте, охваченном гражданской войной.

– Как сказал бы мой дед – где бы найти этот выссанный час! Кварталы Бейрута – не стадион.

Казанов встал и позвал всех в комнату. Он довёл информацию, что и откуда нужно забрать. Реакция была соответствующая.

– А чего не в Иерусалиме? – возмутился Гиря.

– Туда дальше, чем до посольства бежать. Думаешь, надо было её при себе оставить? – спросил я.

Гиря фыркнул и сел на диван около стены.

– Забери я плёнку с собой, и вы бы сейчас имели вместо неё, мою отрезанную голову.

Казанов кивнул и поддержал меня.

– Алексей Владимирович верно говорит. Через сколько… – хотел мне задать вопрос Виталий, но в квартире внезапно погас свет.

Вода в трубах перестала шуметь, а за окном вдалеке началась плотная стрельба. Казанов аккуратно подошёл к окну и посмотрел на происходящее.

Стрельба дополнилась глухими хлопками, а затем и отдельными взрывами. И всё со стороны района Факхани.

– Вы все знаете, почему мы здесь. Времени на решение нашего вопроса крайне мало. Из Москвы требуют результат, – серьёзным тоном произнёс Казанов.

В свете луны я с трудом разглядел его суровое выражение лица.

– От вашей информации зависит многое. Советские граждане, которых захватили террористы из «Свободного Леванта» могут быть скоро убиты. А требования преступников никто не будет выполнять. Слишком они большие.

– Что они требуют? – спросил я.

В памяти Карелина этой информации не было, так что вопрос от меня был логичен.

– Требуют вывод сирийских войск из Ливана. Если это случится, готовящееся вторжение Израиля будет успешным. ЦАХАЛ легко возьмёт Бейрут.

По воспоминаниям моего предшественника, Ливанской войны не было в 1982 году. Более того, активная фаза боевых действий в Афганистане закончилась.

Был принят закон о льготах для ветеранов боевых действий, а точнее войнов-интернационалистов. В прессе события из Афгана стали освещаться чаще. Цензура стала менее строгой.

Да и вообще – авианосец «Леонид Брежнев» прошёл испытания и на него совершили первую посадку.

Пожалуй, такими темпами и Союз не развалится. Хотя, генсеки пока идут по «старой схеме». Сейчас руководит Константин Устинович Черненко.

Казанов вернулся в кресло и вытянул ноги вперёд.

– Какой план, Иваныч? – спросил Гиря.

– Ты и Карелин завтра выдвигаетесь в Факхани. Достаёте плёнку и возвращаетесь сюда. Надеюсь, Алексей, вы готовы морально к возвращению на передовую, – сказал Казанов и прикрыл глаза.

Стрельба и вой сирен стихли только к рассвету. С первыми лучами солнца мы отправились с Гирей в Факхани. Узкие улочки района тянулись мрачными коридорами сквозь развалины и гарь. Машина прыгала по выбоинам, рыча старым двигателем. Я сидел на пассажирском сиденье, сжимая края надетого бронежилета.

Гиря молчал. Сквозь его стиснутые зубы я слышал тяжёлое дыхание.

– Ещё немного. Здесь направо.

– Ага… – хрипло выдавил он, и едва заметно кивнул. – Кстати, ты когда будешь по своему предназначению работать?

– Вот сегодня и буду. Зря что ли фотоаппарат взял, – показал я Кириллу «Зенит».

И он ещё мне предлагает какие-то репортажи делать! Утром я прочитал в бумагах Карелина, что ему ставилась задача выдавать по 1-2 новости в день.

Я попробовал позвонить в редакцию, по телефону указанному в записной книжке Карелина. Но так и не смог дозвониться.

– Телефон может не работать долго. Пойдёшь на телекс? – спросил Гиря.

– Придётся, – выдохнул я.

Телетайп – ещё одна «шайтан-машина». Аппарат для передачи между двумя абонентами текстовых сообщений. Для связи используется стандартная телефонная коммутация, которая соединяет телетайпы в местах приёма и отправки.

С трудом себе представляю, как им пользоваться, но научиться придётся. Мне теперь ещё долго жить в теле Карелина.

Мы свернули за угол и остановились. Дальше нам было не проехать.

– Видеокамеру предлагаю не брать, чтоб не повредить. А вот документы не забудь, – сказал Гиря, когда мы вышли из машины.

Обломки бетонных плит, покорёженные автомобили, стены, изрешечённые пулями. Одна пятиэтажка была располовинена, как пирог.

На перекрёстке, где ранее стояла лавка, сейчас валялась перевёрнутая тележка с подгнившими фруктами. Рядом сидела женщина в порванной чадре и возносила руки к небу.

– Раньше надевал броник? – спросил Кирилл, когда увидел, что я правильно его застегнул.

Удивляет меня Гиря. Как будто для надевания бронежилета нужны особые навыки. Но лучше не выламываться. Я же простой военкор.

– Интуитивно. Высшее образование тут не нужно. Ты сам-то застёгивайся, – ответил я, взяв фотоаппарат.

Пока Кирилл надевал бронежилет, я внимательно посмотрел на улицу, отделявшую нас от района Факхани. Рядом с этими местами было только несколько человек, которые торопливо перебегали дорогу. Кто-то и вовсе, останавливался за углом, чтобы убедиться в отсутствии каких-либо протестующих или вооружённых людей. И всё равно все перемещения на улице люди выполняли бегом.

– Пошли, – захлопнул дверь Гиря и, закрепив на поясе нож, перебежал дорогу.

Мы начали пробираться через разрушенные улицы фактически «прифронтового» района Бейрута, вдыхая запах гари, пороховых газов, пыли и вони от мусора.

Гражданская война разрывала город на куски. Вокруг дома, превращённые в решето. Улицы полны взорванных автомобилей, а высохших следов крови с каждой сотней метров всё больше.

– Это мусульманский район. Надо быть внимательнее. У них гораздо больше группировок, так что боевые действия могут вести чаще, – сказал я, обходя стороной несколько валунов бетонных обломков.

Пройдя через проломанную стену, мы оказались в небольшом квартале, состоящем из четырёх близко стоящих зданий. Окна в домах отсутствовали. В самом центре квартала, среди обломков лежали два тела. И судя по их состоянию, эти два человека были застрелены пару дней назад.

Тут мне в память и «ударили» воспоминания. Карелин прибежал именно сюда. У него на глазах этих двоих мужчин просто убили. Они даже не были в составе какой-то группировки. Просто оказались на пути группировки «Свободный Левант».

– Это здесь, – произнёс я и передал фотоаппарат Гире. – Пока сделай пару кадров.

– Зачем?

– Мы на задании редакции. Вот и придерживайся «легенды».

Пока Гиря ходил рядом и «прикрывал меня» со спины. Я подошёл к разбитым витринам одного из магазинов. Нашёл и нужную трещину. Где-то вдалеке была слышна автоматная очередь, но я не придал этому значения.

Аккуратно вынул большой камень из трещины и отбросил его в сторону. В расщелине был свёрток. Вынул его и стал разворачивать. Кусок материи от рубашки выбросил и посмотрел на ту самую плёнку.

Я сжал её в кулаке, ощущая холод металла сквозь потные пальцы. В памяти сразу всплыли воспоминания, как эта плёнка была сделана. И почему-то мой реципиент был шокирован тем, что ему удалось снять.

– Забрал? – спросил Гиря, щёлкая затвором фотоаппарата.

– Да. Уходим… – произнёс я и развернулся к Кириллу.

Но тут стены и окна квартала ожили. Послышалась громкая речь. Был слышен звук приближающегося автомобиля. Со всех сторон послышался топот приближающихся шагов.

– Заходи справа. Шайтан-трубу готовь, – разобрал я фразу на арабском.

На другой стороне в окнах появилось несколько человек. Они начинали занимать позиции.

– Быстрее! – рявкнул Гиря, втягивая меня в переулок. Я споткнулся о кирпич, но удержался.

Уйти далеко не получилось. В переулке мы встретились лицом к лицу с пикапом японской фирмы. В кузове уже стоял один из боевиков и был готов стрелять из РПГ.

– Вправо! – крикнул я, толкнул Гирю и прыгнул за остатки разрушенного здания.

Тут же прозвучал выстрел и на другой стороне улицы произошёл взрыв. Началось!

Мы отползли с Гирей за бетонную стену, но здесь нас накрыло пылью и обломками. Это был ответный выстрел с другой стороны.

Следом пули засвистели в воздухе. Крики раненых начали смешиваться с оглушительным грохотом.

Я стиснул зубы, чувствуя, как от напряжения пот стекает по спине.

– Попали так попали! Нас зажимают! – сказал Гиря.

Стрельба пошла на соседней улице. Это была возможность идти дальше.

– Бежим! – пихнул я Гирю в направлении машины.

Автоматные очереди продолжали прошивать воздух, выбивая куски кирпичей из стен.

– Сюда! – крикнул Кирилл, и мы скрылись за углом здания.

Я выглянул из-за угла: один из боевиков, шатаясь, упал, прижимая руки к окровавленному животу. Его товарищи мгновенно потащили его с собой. Раненый боевик оставлял кровавые следы на асфальте, пока его тащили в укрытие.

Пригибаясь, мы выскочили из переулка, когда пулемётная очередь прочертила воздух в паре сантиметров от наших голов. Где-то за спиной глухо ухнул взрыв. Я бросил взгляд назад: бывшее кафе превратилось в горящий костёр из кирпичей и обломков мебели.

– Ходу, – скомандовал я.

Мы пробежали по разбитой дороге, петляя между остовами машин. За каждым поворотом могла поджидать смерть. Крики, выстрелы, грохот рушащихся стен – весь этот хаос сливался в дьявольскую симфонию войны.

– Вон туда! – показал Гиря на полуразрушенный дом.

Вбежали внутрь. Скелет здания стоял на последнем издыхании. Повсюду трещины в стенах, осыпающийся потолок. Наверх не подняться. От лестницы остались одни обломки.

– Пауза, – сказал Гиря, восстанавливая дыхание.

– Надо двигаться, иначе…

И вышло именно «иначе».

Сквозь пролом в стене показались фигуры. Это были несколько боевиков. И они нацелили свои автоматы на нас.

Не успел я потянуть за собой Гирю, как очередь прошла между нами, кроша стену. Пули посыпались следом за нами. Песок и куски бетона осыпали меня и Гирю, пока мы вновь не выбрались на улицу.

– Быстрее! – громко сказал я, но Гиря отчего-то не мог уже быстро бежать.

Тут же из-за угла показалось ещё двое боевиков. Рванув Гирю в сторону, я замер с ним между разбитой машиной и стеной дома.

Сердце колотилось в унисон с выстрелами. Надо отдышаться… хотя бы секунду.

– Зацепили, – хрипло выдохнул Гиря, прижимая ладонь к ране на плече. Кровь сочилась сквозь пальцы, капая на землю.

Только я потянулся к Гире, чтобы помочь перетянуть руку, из разрушенного дома вышел «старый знакомый». Брутальный араб поднял автомат и направил его на меня.

– Конец дороги, джентльмены, – процедил Радвар на смеси арабского и английского.

Глава 3

Сердце забилось в груди с бешеной скоростью, а всё вокруг будто замерло. Дыхание замедлилось. Имад держал меня на прицеле и мог в любой момент произвести выстрел.

Гиря тоже не растерялся и своевременно успел наставить пистолет на Радвана. Всё же без оружия, Кирилл решил из дома не выходить, прихватил с собой «Беретту» М71.

Мы коротко переглянулись. Буквально одно мгновение, чтобы Гиря понял – работаем в команде.

– Успокойся. Тебе же нужна плёнка? – сказал я, выставив левую ладонь впереди себя. – Бери! Гиря, пусть он подойдёт.

В правой руке я сжимал фотоаппарат.

– Оружие на землю, иначе я его убью! – прошипел сквозь зубы Имад и сплюнул.

Я едва заметно кивнул, и Гиря начал опускать ствол.

– Спокойно, не стреляй, я кладу пистолет…

Он медленно наклонился, чтобы положить пистолет на землю. На долю мгновения внимания араба полностью сфокусировалось на Гире. Я сделал небольшой шаг вперёд, сокращая дистанцию между мной и Радваном.

– Плёнку. Живо, – произнёс Имад, переключая внимание на меня.

Было видно, что Гиря еле стоял на ногах из-за ранения в плечо. Он сделал один шаг назад, второй…

– Сейчас! – выпалил я.

Гиря резко сорвавшись с места, кинулся на Радвана. Откуда только силы взялись…

Будто в замедленной съёмке я наблюдал, как араб переводит ствол на Кирилла.

Гиря тут же отбил ствол автомата в сторону, но произошёл выстрел. Времени терять нельзя.

– На!

Единственного шажка хватило, чтобы объектив фотоаппарата достал до его виска.

Я почувствовал, как на лицо попали брызги тёплой крови. Даже в общем звуковом фоне перестрелки и громких криков, я услышал, как что-то хрустнуло.

Боевик рухнул, как подкошенный, а кровь медленно стала растекаться под ним.

– Не жилец, – сказал Гиря, испытывая облегчение и поднимая пистолет. – Он тут точно не был один. Уходим и побыстрее.

– Согласен, – поднял я автомат Радвана и подхватил под здоровую руку Кирилла.

Спотыкаясь и уходя от мест перестрелок, мы продолжили пробираться к нашей машине. Уйдя на достаточное расстояние, залегли на первом этаже одного из зданий.

– Ты как? – спросил я, осматривая рану Гири.

Крови он уже потерял достаточно.

– Жить буду. За улицей следи, – ответил Гиря, скривившись от боли.

Я помог Кириллу разорвать ткань в месте ранения и сел у окна, наблюдая за улицей. С соседних домов велась перестрелка. Боевики враждующих группировок быстрыми перебежками преодолевали улицу, стараясь не попасть под огонь противника.

– А ты молодец, Лёха! Не зря фотоаппарат взял, – улыбнулся Кирилл, зажимая рану.

– Знал же, что пригодится, – ответил я, взглянув на Гирю. – Надо было его пристрелить ещё для надёжности.

– Зря переживаешь. Ты ему в висок пробил. После такого либо инвалид, либо труп.

Рукав футболки Кирилла был весь в крови. Капли пота стекали по его лицу, капая на бронежилет. Руку он перетянул, но с каждой минутой становился бледнее.

– Пора идти. Нам ещё один квартал, – сказал я, подойдя к Кириллу.

Он протянул мне здоровую руку. Взявшись за неё, я повернулся к окну. Снаружи послышался крик, и началась стрельба. Пули попадали в стену, отделявшую нас от улицы.

Через двадцать минут наступило затишье. Я подошёл к выходу, чтобы оценить обстановку.

– Можно, – позвал я Кирилла и мы выбежали из здания.

Перемещались быстро, прижимаясь к зданиям и скрываясь за грудами обломков. В конце улицы уже был виден наш жёлтый «Жук». Совсем немного и мы рванём из эпицентра боёв. Но район нас просто так не мог отпустить.

Впереди я увидел, как на другой стороне улицы появились четверо вооружённых боевиков. Те самые, что несколько минут назад нас обстреляли.

– Пригнись, – громко сказал я, и первым открыл огонь.

Первой же очередью убил двоих, но двое спрятались в здании. Тут же дёрнул Кирилла в сторону, и мы скрылись за очередным валуном. Начался беспорядочный огонь.

– Вперёд не пройдём. Есть идеи? – произнёс Гиря, скатываясь по камням вниз.

– Ждём, – ответил я, отстегнув магазин.

Патроны ещё были, но мало.

Но в этот раз «взорванный рай» Западного Бейрута сыграл за нас.

Стрелявшие в нас боевики попали под обстрел из окон верхних этажей. Появился шанс переместиться дальше.

– Сюда! – потянул за собой Кирилла, и мы укрылись за покорёженной машиной.

Стрельба не прекращалась. Крики с обеих сторон усиливались. Пыль, жара и запах горячего металла с примесью крови уже стали нормой.

– И не знаешь, в кого стрелять, – громко сказал Гиря, прижимаясь к камням.

На улицу выехал очередной пикап. На этот раз «Симург». В кузове был крупнокалиберный пулемёт, который и начал стрелять по зданию, из которого по нам вели огонь. Обломки стены долетали до нас. Голову было не поднять.

Спустя минуту я выглянул, чтобы оценить обстановку. В здание напротив уже не сопротивлялось.

Но тут из переулка выскочил боец в арафатке и с РПГ на плече. Он вскинул ручной гранатомёт, целясь в автомобиль за нами.

– Ложись! – крикнул я, схватив Гирю за край бронежилета, и прижал его к земле.

Прозвучал выстрел. Реактивный снаряд пронёсся в нескольких метрах над нами. Будто на медленной перемотке я увидел, как он врезался в машину. Её откинуло вбок, а сам пикап объяло огнём.

– Двигаемся, – подхватил я Кирилла, и мы рванули дальше по улице.

Выстрелы ещё звучали за спиной, но мы всё быстрее и быстрее отдалялись от эпицентра боёв.

Подбежав к машине, я помог Кириллу занять место пассажира, а сам сел за руль.

Гиря, стиснул зубы от боли.

– Ты как?

– Прорвёмся, – ответил мне Кирилл.

Я завёл машину и дал газу. Жёлтый «Жук» сорвался с места, унося нас в сторону корпункта. Через пять минут мы были уже далеко. Проезжая по одному из благополучных районов Бейрута, начинаешь путаться в реальностях.