Нечисть не плачет

– А мой папа?

Марта покачала головой. Она не знала, кто был отцом девочки. Да и, сказать честно, это мог быть кто угодно: мельник, укрывавший ведьму от правосудия, стражник, выпустивший её из темницы, палач, увлёкшийся допросом – вариантов было слишком много, чтобы предположить хотя бы что-нибудь.

– Ты не должна никому говорить об этом, поняла? И никому не говори о том, что сама умеешь. Это очень важно.

– Это из-за плохих людей, да? Они забрали маму и заберут меня?

– Не заберут, если будешь умной, – Марта обняла девочку, – я попрошу хозяйку, и ты будешь тут, со мной на кухне работать. Всё равно и тебя, и Летту скоро отправят на заработки.

Они ещё долго просидели вместе. Ирма задумчиво смотрела на догорающие поленья. В этот вечер она узнала, что если она коснётся серебра или святой воды, то обожжёт руку. Если она пойдёт в церковь, скорее всего, потеряет сознание, как в день её мнимого крещения. Узнала, что, возможно, в будущем она сможет делать волшебные вещи, которые у неё начинают получаться уже сейчас, правда, пока она не знает, как. Но самое важное она узнала ещё давно: на этом свете есть хотя бы один человек, который её любит.

5

– Я не брала, не брала, не брала!!!

Из кабинета настоятельницы приюта слышался нервный, местами взвизгивающий голос девочки семи лет. Это могла быть любая из воспитанниц, но Ирма без труда узнала в ней диковатую светловолосую девчушку, ту самую, которую, родила какая-то бродяжка и ушла, оставив в приюте, как раз в тот день, когда под дверь чёрного хода подкинули её саму. После того, что рассказывала ей Марта, Ирма издалека наблюдала за Леттой. Но ближе подходить не решалась: девочку многие любили, она была слишком нежной, слишком плаксивой, чтобы возиться с рыжей взбалмошной сверстницей. Вот с мальчиками у неё постепенно наладились отношения. Больше двух лет ушло на то, чтобы они забыли свою же легенду про ведьму и поняли, что настырная девчонка честная, ловкая и смелая. Ну и пусть, что знает, как заматывать раны и прижигать мозоли. Наверняка её научила кухарка. Зато нет такого секрета, который Ирма бы разболтала, и нет того, что смогло бы заставить её заныть – кремень, а не девчонка.

Ирма прислонилась к двери. Ну конечно. Пару дней назад у миссис Уиннифред пропала серёжка. Настоятельница обыскала всех и обнаружила драгоценность в подушке у девчонки. В подушке… ну кто ж так прячет?! К своему стыду, Ирма поняла, что сама-то в жизни ещё ничего не украла. Даже мальчишкам не признаться. Не умела, судя по всему. То ли дело та девчонка за дверью. Она могла бы стянуть серёжку даже из уха настоятельницы, та бы и не заметила. Прирождённый талант.

Но уж если б надо было спрятать, я бы не стала делать это так глупо…

Женщина в кабинете распалялась всё сильнее. И было из-за чего. Серёжка была довольно ценная, продав её на улице любому из перекупщиков, можно было бы выручить много денег. Хватило бы, чтобы купить еды на целую неделю. При мысли об этом у Ирмы свело живот. Слушая мольбы и уговоры девочки за дверью, она недовольно сдвинула брови. Любая другая малышка расплакалась бы от жалости. Или рассмеялась от облегчения, что на этот раз гнев хозяйки обрушился на неё. Но Ирма ничего смешного не находила, а жалеть кого-то ей ещё не приходилось.

Летту уже пороли месяц назад. Не знаю никого здесь, кто бы так плохо переносил наказания. Опять будет визжать на весь дом, а потом лежать целыми часами и стонать, пока ей не пригрозят, что добавят ещё.

За дверью послышался свист, а за ним – резкий вскрик. Настоятельница взялась за плеть. Она любила пару раз ударить в воздух или об пол, чтобы постращать, перед тем, как приступать к наказанию. И скорее всего, девчонка кричала от испуга, а не от боли. Тем не менее, Ирма, зажмурившись, резко распахнула дверь, ещё не до конца понимая, что она делает. Растерянная, тяжело дыша, она переводила взгляд то на разъярённую хозяйку, которой посмели помешать, то на съёжившуюся от страха девочку, вцепившуюся в немой мольбе в рукав настоятельницы.

– Тебе чего? – недовольно спросила настоятельница.

– Это не она, миссис Уиннифред, – Мало кто из детей мог выговорить её фамилию, поэтому её принято было называть просто «хозяйка» или «мэм». Несмотря на это, Ирма выговорила правильно, хоть и по слогам. – Это я.

Девочка буквально почувствовала, как в неё вцепились два изумлённых взгляда. Даже отошла на пару шагов.

– Но… серёжку нашли в подушке у неё, – хозяйка кивнула на побледневшую девочку.

Ирма попыталась придать своему лицу то выражение, которое часто видела у своих друзей, нагловатых мальчишек. И, судя по тому, как изумлённый взгляд миссис сменился на яростный, ей это удалось.

– А я что, совсем дурная, прятать краденое в своих вещах? – беззаботно сказала она, глядя, как девочка заливается краской.

Может, умнее будешь.

Дальнейшее Ирма плохо помнила. Хозяйка, кажется, швыряла её по своему кабинету, как тряпичную куклу, то и дело охаживая плетью. Миссис Уиннифред была ревностной христианкой, и истинно верила, что своими действиями спасает детские души от развращения. Однако она бы ни за что не призналась, даже себе, что мольбы и слёзы её подопечных радуют её ничуть не меньше, чем церковные псалмы. Именно поэтому, не добившись от Ирмы ни звука, она была более чем раздосадована.

– Вон отсюда. Обе.

Девочка помогла Ирме дойти до общей комнаты, стараясь не смотреть ей в глаза. И только когда они со старшими воспитанницами помогли Ирме омыть ссадины и переодеться, девочка решилась спросить.

– Почему ты за меня вступилась?

– Ну… скажем так, ты однажды тоже оказала мне услугу. Только ты была совсем маленькой, не помнишь этого.

– А как ты тогда помнишь? Мы же ровесники.

Летта закрепила последнюю повязку и полюбовалась на свою работу. Получилось криво, но чисто.

– И я не помню, – Ирма пожала плечами, – мне рассказывали.

Поняв, что больше информации от странной спасительницы она не добьётся, девочка робко протянула ей руку.

– Я – Летта.

– А я – Ирма.

Рыжеволосая слегка улыбнулась, чем вызвала на лице Летты новое изумление.

– У тебя разве ещё есть силы? Ты даже не закричала. И пару недель назад, когда тебя били из-за того, что ты отказалась поцеловать Библию, ты тоже ни звука не издала.

Ирма нахмурилась.

– Никому не скажешь?

– Неа, – девочка покачала головой.

– Видишь ли… мне почти не больно.

На дальнейшие расспросы Летты она отвечала уже полушёпотом. Да, почти ничего не чувствует. Да, может выдержать почти любой удар. Мальчишки проверяли. На спор, за пару сосисок. Одну из них Ирма торжественно протянула новой подруге.

– А ты знаешь, меня тоже мама оставила, как тебя. Отдала прямо в руки нашей Марте, кухарке.

– А моя меня здесь родила и ушла. Я не знаю, куда. А ты знаешь, куда ушла твоя мама?

К сожалению, знаю.

В тот вечер, три года назад, после разговора с кухаркой Ирма проверила себя серебряной ложкой. Оказалось больно. Пожалуй, единственное, что для неё было по-настоящему больно, до темноты в глазах. Тогда же она и узнала о том, что Марта тайком подменила детей в день крещения. Дважды крещёная девочка, вопреки всем прогнозам Марты, родилась слабой и болезненной. А Ирма крепла с каждым днём и, казалось, ничего не боялась.

– Эй, чего задумалась? – Летта помахала рукой перед лицом Ирмы, – не хочешь – не говори. Мы с тобой чем-то похожи, да?

– Да… Думаю, нас судьба свела, как говорит наша мэм.

В тот же день Летта переставила свою кровать поближе к кровати Ирмы, чтобы по ночам болтать обо всём на свете.

6

– Покажи ещё раз, а?

Ирма нахмурилась, а потом рассмеялась. Обычно её сердило, когда к ней так настойчиво приставали. Но Летта делала это настолько непринуждённо, умоляюще складывала ладони, приподнимала брови, что отказать ей было невозможно.

С того самого дня, как дружба девочек окрепла, Ирма доверила своей соседке самый страшный секрет. Поначалу Летта не поверила. Она считала, что Ирма, как всегда выдумывает истории, чтобы напугать её. По вечерам она часто, делая жуткие глаза, рассказывала Летте о призраках и юных девах, об огромных псах, размером с башню на главной площади и о маленьких невидимых светлячках, которые пробираются в сон и терзают маленьких детей, а те потом просыпаются в холодном поту. Она рассказывала до тех пор, пока девочка не забиралась под одеяло и начинала визжать от ужаса. И тогда Ирма сменяла тон, обнимала Летту прямо поверх одеяла и шептала ей истории о волшебном ручье, из которого течёт молоко день и ночь, и каждому у того ручья хватит места. Она погружала подругу в мир разноцветных деревьев, добрых волшебников и сияющих звёзд, целиком сделанных из пряников.

Вот и тогда, в первый раз, Летте показалось, что Ирма сочиняет. Но как только девочка повторила фокус с пипеткой, которым восемь лет назад проверила её на кухне Марта, Летта испуганно забилась в угол.

– Ты чего, я не трону тебя.

Ирма в изумлении смотрела на дрожащую подругу, которая крестилась и шептала то «изыди», то обрывки молитв, которые запоминала с уроков. Девочке стало дурно, и она убежала во двор, больше от обиды, чем от молитв. Позже Летта, сгорая со стыда, искала подругу по всему приюту. Ирма сидела на заднем дворе и задумчиво плела венок из всего, что смогла найти после апрельского дождя. Почему-то это спокойствие устыдило Летту ещё больше, и она бросилась обнимать её.

– Прости, прости, больше никогда не обижу, честно, – бормотала девочка, уткнувшись в рыжие волосы. Ирма удивлённо смотрела на подругу и была уверена, что простит ей всё на свете и ещё не раз.

После этого они были не только неразлучны, но ещё и связаны большим секретом. И Летта, когда перестала бояться, начала просить Ирму продемонстрировать что-нибудь волшебное.

– Покажи ещё раз, ну пожалуйста.

Рыжеволосая усмехнулась. Протянув руку к маленькому ростку ромашки на заднем дворе, она, будто схватившись за воздух, тянула пальцы вверх, а росток поднимался всё выше и выше из земли. Вот уже показались первые листья, вот они развернулись и стали большими, как ладонь, и, наконец, на самой верхушке ростка показался бутон, и распустились, развернулись белоснежные лепестки.

– Уф, это не так просто. Устала, – девочка вытерла рукавом капельки пота со лба.

Отдышавшись, Ирма сорвала цветок и вплела в волосы Летты.

– Красиво, – произнесли они обе хором и рассмеялись.

– Думаю, в библиотеке есть что-то про таких, как ты. Никогда не хотела почитать? – поинтересовалась Летта.

– Я думала над этим, – призналась рыжая, – но если хозяйка узнает, что книги для взрослых беру…

– Выпорет? – с ужасом произнесла Летта.

– Хуже. Молиться заставит. А я и так уже не знаю, как сбежать с урока, последнее время мы всё чаще молимся. Марта забирает меня на кухню, говорит, что помощь нужна. Но скоро хозяйке это надоест, и она перестанет верить.

Ирма задумалась. С другой стороны, узнать больше про себя, а особенно найти таких же, как она сама, было её давней мечтой. С тех пор, как Марта рассказала ей про её сущность, девочка присматривалась к другим детям в приюте. Вдруг кто-то ещё из них подкидыш от ведьмы? Однако все дети усердно посещали церковь, пили святую воду, держали в руках иконы. Всё это Ирме было недоступно.

Из мыслей девочек вывел треск ветки за спиной, и они резко обернулись. Первое, что они увидели – отрез серого платья. Ирма сразу отошла на пару шагов. Ей не нужно было поднимать голову, как Летте, чтобы понять, что перед ними священник. Он был настоятелем местной церкви, что стояла близ рыночной площади. Тот, что по случайности не попал на крещение девочек.

Обвешался крестами, как будто дети на него нападут, – злобно подумалось Ирме.

– Здравствуйте, – проговорили девочки одновременно и сделали то, что должно было быть книксеном, но на самом деле являлось весьма неуклюжим поклоном.

Священник посмотрел на Ирму чуть внимательнее.

– Не помню, чтобы видел тебя на службе, девочка, – мужчина с начинающими седеть волосами, светлыми глазами и, в целом, вроде бы обычной внешности наводил на Ирму такой ужас, какой не наводили на Летту все рассказы о трёхглавых чудищах с тысячами хвостов и когтей.

Это такие как он убили мою маму, – думала Ирма, забыв, что надо бы ответить. Летта лёгким толчком вывела из оцепенения подругу.

– Я много помогаю на кухне. Марте, ей нужна я, то есть… мои проворные руки. Мы… мы молимся вместе, потом, – промямлила девочка.

Мужчина покивал. Ирме достаточно было осмелеть и поднять на него глаза хотя бы на секунду, чтобы понять, что он ей не поверил.

– Надеюсь, у тебя всё же найдётся время на мессу. Нет ничего важнее Божьего слова, – он важно поднял указательный палец вверх и направился внутрь приюта. К хозяйке, не иначе.

– Как думаешь, он видел? – Летта показала пальцем на цветок у себя в волосах.

Ирма покачала головой. Она не знала. Если бы видел, точно бы она уже была на пути в церковные лапы. Но что-то он всё же заметил, иначе бы не подошёл. Одно было понятно точно: на следующую мессу надо идти.

7

– Всё будет хорошо.

Ирма поправила платок. Она хотела, чтобы её волосы были закрыты полностью, и провела в комнате не меньше часа, пытаясь заправить непослушные кудряшки под ткань. Волосы упрямо выбивались, не желая ютиться под платком, и девочка уже хотела было воспользоваться ножницами, чтобы убрать надоевшие пряди, но Летта, вовремя подоспев, аккуратно уложила волосы подруги. Платок, в общем-то, был не обязателен, но сидеть в церкви, рассыпав огненные волосы по плечам, было бы так же глупо, как пытаться дотронуться до серебряного креста в присутствии священника.

– Идём, тебя уже все ждут.

Девочка твёрдо взяла подругу за руку и с удивлением отметила, что пальцы её слегка подрагивают. Ирма не боялась ни мышей, ни лягушек. Она придумывала ужасы на ходу и охотно заставляла всех в них верить, но такая, казалось бы, мелочь, как поход на мессу, почти выбил её из колеи.

Всё будет хорошо. Это Ирма повторяла себе, пока дети строем шли до ближайшей церкви. Миссис Уиннифред любила выводить воспитанников на молитву в тот самый час, когда жители города собираются на работу, чтобы все видели, как она заботится о бедных невинных душах. Среди прихожан только и слышно было о воспитанных милых крошках, которые невероятно тихо и внимательно слушают песнопения и проповеди, лишний раз не пикнут.

Дурноту Ирма почувствовала сразу, когда они зашли в церковь. Летта обещала не отходить от неё ни на шаг и всё время держать за руку. Вместе они юркнули на самую дальнюю скамью, Ирма – в угол, к стене. И началась месса. Священник, приходивший на задний двор приюта несколькими днями ранее, внимательно выискивал глазами в толпе детей маленькую рыжую девочку и, заметив её, удовлетворённо кивнул.

Всё. Будет. Хорошо. Нужно только сделать вид, что молишься. Сложить дрожащие руки вместе перед лицом и шевелить губами, делая вид, что шепчешь нужные слова.

– Патер… Патер Ностер, – пыталась произнести Ирма, но слова застревали в горле, не желая быть произнесёнными. Горло свело судорогой, и девочка несколько раз болезненно сглотнула.

Летта, перехватив инициативу, начала читать молитву от начала до конца, а за ней – и другие дети. Вскоре в общем гуле было непонятно, кто говорит. Ирма благодарно посмотрела на подругу, хотя от количества молитв голова кружилась. Это было только начало. Священник обходил ряды и рассказывал о Страшном суде и о загробных мирах, о жутких муках, уготованных некрещённым нераскаявшимся душам. Те, кто жили без Бога, были обречены на вечные страдания.

Как будто мне и в этой жизни страданий не хватает. Это несправедливо. Несправедливо! – думала Ирма. Поднимая глаза на потолок, она изучала картины и содрогалась от ужаса. Вот нарисованы черти, протыкающие копьями грешников. Неужели и она будет в этом адском вареве, гореть и разрывать на себе кожу от боли, только потому, что она родилась другой, нечистой? Неужели так же сейчас горит её мать?

Нет. Мои сказки, хоть и ужасны, а всё ж не настолько.

В который раз обходя ряды, священник брызнул святой водой на детей, стараясь задеть все, даже самые дальние уголки. Малыши тщательно ловили капли и растирали руки и лицо, стараясь изображать благоговение. За непочтение к церкви в приюте могли и побить, а у особенно старательных был шанс получить маленькую булочку или даже кусок пряника, освещённых на специальном кресте. Да хоть бы и неосвящённых: есть хотелось всем. И будь это обычная булка из магазина, дети восприняли бы её как манну небесную.

Капли святой воды попали на руку Ирме, хотя Летта и пыталась её прикрыть. Девочка сцепила зубы. Летта с удивлением обнаружила, что и сейчас на лице подруги не блеснуло ни слезинки, хотя было видно, как она пытается сдержаться и не закричать от боли. Священник приостановился и внимательно посмотрел на Ирму.

– Что с тобой, дитя? – его голос звучал доброжелательно, но девочку пробрала дрожь. – Ты вот-вот лишишься чувств.

Ирма и правда выглядела болезненно. Под конец мессы она была уже гораздо бледнее, платок съехал набок, обнажая часть волос, и девочка уже не особенно следила за ним. Руки её тряслись, она пыталась прикрыть маленькие ожоги от святой воды, и девочку бросало то в жар, то в озноб.

– Очень красивая песня, падре, – пробормотала Ирма, поднимая на священника огромные зелёные глаза. – Заслушалась, простите.

Летта заметила, что священник будто сделал шаг назад, столкнувшись с взглядом Ирмы. В нём было столько ужаса и отчаянной боли, и это, видимо, отпугнуло мужчину. Задержавшись ещё на полминуты, он всмотрелся в лицо девочки и, скорее всего, решив, что она не врёт, удовлетворённо кивнул и перекрестил маленькую прихожанку, короткой молитвой пожелав ей быть здоровой.

– Amen, – прошептала Ирма, чувствуя, что теряет силы, и вцепившись Летте в запястье так, что та пискнула.

Мужчина в рясе остался доволен, и оставшаяся месса прошла хорошо.

– Поспи, – шепнула Летта, видя, что Ирма клонится к подруге на плечо. Запястье её она так и не выпустила.

– Нельзя, увидят, – покачала головой девочка.

Когда дети выходили из церкви, Летта буквально волочила подругу на себе. На вопросы хозяйки, что это ещё за фокусы, пришлось соврать, что Ирма проспала и не успела позавтракать. Так торопилась на мессу, что не пошла в столовую. Миссис Уиннифред, поджав губы, коротко кивнула и прошла в начало строя.

С наслаждением вдохнув свежий прохладный воздух, Ирма чуть распрямилась. Опираясь на плечо подруги, она дошла до приюта, а потом и до общей комнаты, где передала Летте булку, врученную ей в церкви.

– Я всё равно не смогу её съесть. Возьми.

Упрашивать не пришлось: девочка, как и большинство детей в приюте, была голодна. Прошёл час, два, а Ирма всё не приходила в себя: не было сил даже встать. Девочки отправились на кухню. Марта как раз отделяла мясо от костей, чтобы сварить суп.

– Ох, бедняжка, – покачала головой кухарка, услышав, что произошло. – Сейчас, потерпи полчаса, я сварю бульон. Бульон, он мигом сил тебе придаст.

Ирма вяло кивнула. Летта взялась помогать, и какое-то время обе они не видели девочку. От работы их отвлекли только жадные глотки. Обернувшись, они увидели, как Ирма, дотянувшись до поддона, где размораживалось мясо, с упоением пьёт воду с кровью. Марта и Летта, онемев, наблюдали, как ожоги на руке проходят буквально на глазах, а лицо девочки приобретает здоровый румянец.

– Ого, как вкусно, – прошептала Ирма, явно не понимая, что произошло. Когда она заметила зрителей, глаза её радостно блестели.

Летта прижала руку ко рту, сдерживая рвотный позыв, но убегать не стала, помня обещание больше никогда не обижать подругу.

– Ой, – Ирма посмотрела на поддон и смутилась. – Я Вас напугала, да? Я первый раз, честно. Просто так захотелось… запах был вкусный, и я…

Девочка села на лавку и в замешательстве закрыла руками лицо. На уроках им говорили о кровососущих монстрах, забирающих чужие души. А кому захочется быть чьим-то кошмаром?

– Не переживай, – Марта и Летта присели рядом и с двух сторон обняли девочку. – Главное, что тебе полегчало. А потом мы с тобой всё-таки сходим в библиотеку. Почитаем, вдруг там есть что-то про тебя?

Ирма благодарно посмотрела на подругу и зарылась носом в светлые волосы.

8

– Упыри, чернокнижники, суккубы… – перечисляла Летта, боязливо оглядываясь и едва сдерживаясь, чтобы не перекреститься.

Прошёл целый месяц, прежде чем девочки решились пойти в библиотеку, и вот теперь запретный отдел, куда могли заходить только воспитатели, особые гости и хозяйка, предстал перед ними во всём своём ужасающем великолепии. Сколько же там было книг! Ирма восхищённо осматривалась. Читала Летта гораздо лучше неё, но зато Ирма точно знала, что нужно искать. Ведьмы. Их интересовало всё про ведьм.

Через десять минут им удалось достать несколько томов.

– Так, что тут… ведь-мы любят мак и го-то-вы ду-шу про-дать за круж-ку мо-ло-ка, – по слогам читала Летта.

– Чушь. Дальше, – фыркнула рыжеволосая. Молоко она ненавидела ещё с детства.

Дальше были небылицы про то, что крапива с солью может обезвредить любую ведьму, про полёты на метле задом наперёд. Особенно Ирма веселилась, когда услышала, что ведьма способна оседлать свинью и на ней улететь в любую точку земли и встретиться там с демонами.

– Если когда-нибудь так научусь, возьму тебя с собой, – пообещала девочка, – и с демонами вместе будем знакомиться. Может, хоть они поесть дадут…

В животах девочек болезненно заурчало, и они обе вздохнули, хотя мысль о знакомстве с демонами напугала Летту, и она искренне обрадовалась, что подруга не восприняла это всерьёз.

– Ух… вроде всё просмотрели, а ничего путного так и не нашли, – с сожалением покачала головой девочка, убирая книги на место, – подожди-ка…

Ирма посмотрела наверх. На самой последней полке виднелась тонкая брошюра, скорее всего, за ненадобностью заброшенная подальше. На корешке полустёртым шрифтом значилось «Особ… …дьм и их …..ия».

– Залезешь ко мне на спину? – предложила Ирма, – ты явно легче меня.

Летта согласно кивнула. Свалиться самой было не так страшно, как не удержать подругу. Кое-как вскарабкавшись на шею девочки, она потянулась и уцепилась за верхнюю полку. Шкаф опасно покачнулся. Замерев, они прислушались: вроде тихо. Выдохнув, Летта рывком выдернула брошюрку. Несколько книг посыпались на пол, и девочки едва успели увернуться, кубарем откатившись в сторону. Увидев, что буря миновала, они облегчённо рассмеялись.

В коридоре послышались шаги. Ирма, вцепившись в книжонку, не хотела её отпускать, и шустро сунула под платье. Ей показалось, что страницы обожгли её.

Моя первая кража.

– Бежим, – решительно схватив Летту за руку, она утащила её в дальний конец библиотеки, где через окно рыжеволосая легко выпрыгнула во двор.

– Давай за мной, быстрее, – Ирма посмотрела на упирающуюся девочку. Летта, по всей видимости, боялась ещё и высоты.

Есть в этом мире хоть что-то, что не внушает тебе страх? – с раздражением подумала девочка, протягивая Летте руку.

– Если не прыгнешь, хозяйка тебе за кражу всю кожу исполосует, лечь не сможешь, не то, что сесть, – пригрозила Ирма, но через секунду сменила гнев на нежное: я поймаю тебя. Верь мне.

Девочка с криком спрыгнула вниз, прямо в объятия подруги, повалив ту на землю. Отряхнувшись, они успели добежать до своей комнаты прежде, чем хозяйка подошла к распахнутому окну библиотеки.

Ночью, забравшись вдвоём под одеяло, они всматривались в тонкие страницы и потрясённо кивали головой. Эта маленькая незаметная книжонка была гораздо правдивее всех научных томов, написанных большими умами. Там говорилось обо всём, что уже было. Ведьмы дурнеют от молитв. Серебро и святыни обжигают им кожу. Чтобы восстановить силы и былую красоту, ведьмы пьют кровь, иногда даже из живого существа.

– А про способность лечить там что-то есть? – с интересом шептала Ирма, смотря на свой маленький ожог на бедре от капли святой воды и тёмное пятно на пальце от серебряной ложки. Сейчас они выглядели как родинки и не зажили, скорее всего, лишь потому, что кровь Ирма выпила слишком поздно: прошло уже несколько лет.

– Ведь-мы обла-да-ют да-ром, у каж-дой он свой, – прочитала Летта, поморгав глазами. Она начинала уже понемногу засыпать. – Ой, а дальше я не понимаю. Это странный язык, похож на тот, на котором в церкви говорят.

Ирма взяла книгу и присмотрелась. Почти не умея читать и писать, она вдруг осознала, что понимает написанное. И это действительно был тот язык, на котором вели мессу. Латынь складывалась для неё в музыку, которую она могла расшифровать. Девочка с нежностью погладила страницы.