Тайны Империи

Aleksey Nik

Тайны Империи

Часть 1. Страж Петербурга

Глава 1. Тени в коридорах

Полночный Санкт-Петербург окутывала февральская вьюга, заметая следы на брусчатке Дворцовой площади. Зимний дворец возвышался сквозь снежную пелену, словно мраморный исполин, хранящий тысячи тайн в своих позолоченных залах. В окнах третьего этажа мерцал тёплый свет керосиновых ламп, смешанный с холодным сиянием электрических лампочек – новшество, которое Её Величество Екатерина III внедряла в императорских резиденциях.

Майор Дмитрий Павлович Вяземский неторопливо шагал по Галерее воинской славы, его каблуки гулко отдавались эхом в просторном коридоре. Высокий, статный мужчина тридцати пяти лет, с аккуратно подстриженной бородкой и проницательными серыми глазами, он нёс под мышкой кожаную папку с документами. На лацкане его тёмно-синего мундира сыскного отделения поблёскивал серебряный знак – стилизованная сова с распростёртыми крыльями, держащая в когтях увеличительное стекло и древний ключ.

– Дмитрий Павлович! – окликнул его знакомый голос.

Вяземский обернулся. Навстречу спешил невысокий, коренастый мужчина в штатском костюме. Алексей Фёдорович Жарков, тридцати лет, инженер-изобретатель при дворе Её Величества, всегда выглядел так, словно только что вышел из мастерской. Его русые волосы торчали в разные стороны, на переносице сидели круглые очки в проволочной оправе, а из кармана жилета выглядывали различные инструменты и детали механизмов.

– Алексей Фёдорович, – кивнул Вяземский. – Что привело вас в столь поздний час во дворец?

– То же, что и вас, полагаю, – Жарков нервно поправил очки. – Кража из Императорской сокровищницы. Вы ведь ведёте это дело?

– Совершенно верно, – Вяземский остановился у одного из высоких окон, за которым кружились снежинки. – Хотя назвать это обычной кражей язык не поворачивается.

– Вы правы, – вздохнул Жарков, подходя ближе. – Похищенный предмет… он не совсем обычный. Я имел честь изучать его по поручению Её Величества.

Вяземский внимательно посмотрел на инженера:

– Расскажите подробнее. В официальном докладе значится лишь "древний артефакт неизвестного происхождения".

Жарков огляделся по сторонам, убеждаясь, что они одни, и понизил голос:

– "Око Первосвященника" – так его называли в древних манускриптах. Кристалл размером с кулак взрослого мужчины, ограненный в форме многогранника. При определённом освещении внутри него проявляются символы… символы, которые, похоже, живут собственной жизнью.

– Что вы имеете в виду под "живут собственной жизнью"? – поднял бровь Вяземский.

– Они движутся, – Жарков снял очки и принялся нервно протирать их платком. – Складываются в различные комбинации, образуя то, что напоминает письмена или формулы. Когда я подключил к кристаллу электрический ток малой мощности, символы засветились ярче, а сам артефакт начал… гудеть.

– Гудеть?

– Низкочастотный звук, почти неслышимый человеческому уху. Но измерительные приборы показали мощные вибрации. Словно артефакт пытался с чем-то… резонировать.

Вяземский открыл свою папку и достал несколько фотографий:

– Взгляните на место преступления. Что вы можете сказать об этом?

Жарков надел очки и внимательно изучил снимки. На фотографиях была запечатлена одна из комнат императорской сокровищницы. Массивный сейф стоял открытым, но его замки не были сломаны. На полу виднелись странные символы, словно выжженные на мраморной поверхности.

– Замок открыт изнутри, – пробормотал Жарков. – Но как это возможно? Сейф закрывается тремя различными механизмами: механическим, электромагнитным и…

– И магическим, – закончил Вяземский. – Печать Великого Мага Державина лично наложена Её Величеством.

– Да, именно. И судя по отсутствию повреждений, все три замка были открыты правильно. Но эти символы на полу…

Жарков указал на фотографию:

– Это не похоже на ритуальные знаки, которые используют придворные маги. Эти символы… более древние. И более… зловещие.

– Вы полагаете, похитители использовали какой-то древний ритуал?

– Не просто полагаю – уверен, – Жарков поднял голову от фотографий. – Видите эту комбинацию знаков? Она точно соответствует одному из символов, которые я наблюдал внутри "Ока Первосвященника". Словно артефакт сам указал воришкам, как его украсть.

По спине Вяземского пробежал холодок. За годы работы в сыскном отделении он повидал немало странных дел, где обычные преступления переплетались с мистическими происшествиями. Но это дело обещало быть особенным.

– А что вы знаете об ордене "Серебряного Целования"? – неожиданно спросил он.

Жарков заметно побледнел:

– Откуда… откуда вы знаете это название?

– Один из свидетелей утверждает, что видел человека в тёмном плаще с серебряной брошью на лацкане. Бросью в форме двух переплетённых змей, целующихся.

– Боже мой, – прошептал Жарков. – Неужели они действительно существуют?

– Вы что-то знаете о них?

Жарков нервно оглянулся:

– Легенды. Древние легенды о тайном ордене, который существует с времён первых Романовых. Говорят, они хранят знания о дохристианских ритуалах, о временах, когда на Руси поклонялись совсем другим богам.

– И какова их цель?

– Если верить легендам – пробуждение Великого Стража. Древнего божества, которое, по их мнению, должно защитить Россию от всех врагов и даровать ей небывалое могущество.

Вяземский медленно убрал фотографии в папку:

– Полагаю, "Око Первосвященника" может быть одним из ключей к этому пробуждению?

– Боюсь, что да, – кивнул Жарков. – В манускриптах упоминается пять артефактов, необходимых для проведения "Песни Великого Обряда". "Око Первосвященника" – один из них.

Где-то в глубине дворца пробили часы – час ночи. Звук колокольчиков эхом разнёсся по пустынным коридорам, напоминая о том, что большая часть обитателей дворца давно спит.

– Где сейчас находятся остальные четыре артефакта? – спросил Вяземский.

– Точно не знаю, – Жарков пожал плечами. – Один, возможно, находится в личной коллекции Её Величества. Другой – в Оружейной палате Московского Кремля. О местонахождении остальных могут знать только высшие маги двора или…

– Или члены ордена "Серебряного Целования", – закончил Вяземский.

– Именно.

Вяземский задумчиво посмотрел в окно, где продолжала кружиться февральская метель:

– Алексей Фёдорович, а что произойдёт, если им удастся собрать все пять артефактов?

– Не знаю, – честно признался Жарков. – Но судя по тому, что я читал в древних текстах, последствия могут быть… непредсказуемыми. Пробуждение древнего божества – это не то, что можно контролировать обычными методами.

– Даже с помощью современных технологий?

– Даже с их помощью. Магия и наука не всегда хорошо сочетаются, Дмитрий Павлович. Иногда их взаимодействие порождает нечто совершенно неожиданное.

Вяземский открыл папку и достал ещё один документ:

– Взгляните на это. Донесение от нашего агента в Москве. Три дня назад из Оружейной палаты исчез старинный кубок, известный как "Чаша Призывания".

Жарков прочитал документ и поднял встревоженный взгляд:

– Это второй артефакт. Если мои предположения верны, орден уже заполучил два из пяти необходимых предметов.

– Что делать? – спросил Вяземский. – Я могу организовать усиленную охрану оставшихся артефактов, но если орден действительно обладает такими знаниями…

– Нужна помощь специалиста, – решительно сказал Жарков. – Кого-то, кто разбирается в древних ритуалах и археологии лучше, чем мы с вами.

– Вы кого-то имеете в виду?

– Да. Ксению Сергеевну Оболенскую. Она – лучший археолог и этнограф в Империи. Если кто и может разгадать планы ордена, то только она.

– Где её найти?

– Последние новости о ней пришли с Вятки. Она руководит раскопками в древнем монастыре. Но добраться туда сейчас, в такую погоду…

– Добраться можно, – перебил Вяzemский. – У меня есть санные упряжки и опытные возницы. Вопрос в другом – согласится ли она помочь?

Жарков улыбнулся:

– Ксения Сергеевна не тот человек, который откажется от возможности изучить подлинные древние артефакты. Особенно если речь идёт о спасении Империи.

Где-то в дальнем конце коридора послышались шаги. Оба мужчины настороженно прислушались. Шаги приближались – размеренные, тяжёлые, явно принадлежавшие человеку в сапогах.

– Поздновато для прогулок по дворцу, – тихо заметил Вяземский, инстинктивно положив руку на рукоять сабли.

Из полумрака коридора появилась фигура в тёмном плаще. Человек шёл не торопясь, словно прогуливался по собственному дому. При свете керосиновой лампы стало видно его лицо – худощавое, с острыми чертами и пронзительными тёмными глазами. На лацкане плаща поблёскивала серебряная брошь в форме двух переплетённых змей.

– Добрый вечер, господа, – произнёс незнакомец низким, бархатистым голосом. – Или уже ночь? Время так быстро летит, когда занимаешься интересным делом.

Вяземский выступил вперёд:

– Кто вы такой? Как вы попали во дворец?

Незнакомец усмехнулся:

– Илларион Мстиславич Щур, к вашим услугам. А что касается того, как я попал сюда… скажем так, у меня есть давние связи с этим местом.

– Покажите документы, – потребовал Вяземский.

– Документы? – Илларион рассмеялся. – Мой дорогой майор, некоторые люди не нуждаются в документах. Особенно когда речь идёт о делах высшей важности.

Жарков схватил Вяземского за рукав:

– Дмитрий Павлович, брошь… посмотрите на брошь.

Илларион проследил направление их взглядов и театрально коснулся украшения на лацкане:

– А, вы заметили. Красивая вещица, не правда ли? Очень древняя. Символизирует единство противоположностей – мудрость и силу, знание и действие.

– Вы член ордена "Серебряного Целования", – не спросил, а констатировал Вяземский.

– Орден… – задумчиво повторил Илларион. – Такое громкое слово. Мы предпочитаем называть себя хранителями древней мудрости.

– Мудрости или артефактов? – резко спросил Вяземский.

Илларион внимательно посмотрел на него:

– А разве есть разница, майор? Истинная мудрость всегда материализуется в конкретных формах. Книги, свитки, кристаллы, кубки… Всё это лишь сосуды для великого знания.

– Знания о том, как красть из императорской сокровищницы? – не сдержался Жарков.

– Красть? – Илларион поднял бровь. – Какое грубое слово. Мы лишь возвращаем древние предметы туда, где они могут принести истинную пользу.

Вяземский сделал шаг вперёд:

– Именем Её Величества Императрицы Екатерины III, я арестовываю вас по подозрению в краже государственного имущества.

Илларион не двинулся с места:

– Боюсь, майор, что вы не совсем понимаете ситуацию. Наши действия не просто разрешены – они необходимы для блага Империи.

– Объяснитесь.

– Время объяснений ещё не наступило, – Илларион начал медленно отступать в тень. – Но поверьте, очень скоро всё станет ясно. И тогда вы поймёте, что мы действуем во имя высшей цели.

– Стойте! – крикнул Вяземский, бросившись вперёд.

Но Илларион уже растворился в полумраке коридора, словно тень, слившаяся с другими тенями. Только эхо его смеха долго ещё отдавалось в просторах Галереи воинской славы.

Жарков тяжело дышал:

– Как он исчез? Это невозможно…

– В наше время мало что невозможно, – мрачно ответил Вяземский. – Особенно когда речь идёт о людях, владеющих древними знаниями.

Он достал из кармана небольшой блокнот и быстро записал:

– Илларион Мстиславич Щур. Запомните это имя, Алексей Фёдорович. Похоже, мы имеем дело не с обычными ворами, а с серьёзной организацией.

– Что теперь?

– Теперь нам как можно скорее нужно добраться до Ксении Сергеевны Оболенской, – Вяземский решительно направился к выходу. – Если орден действительно существует и планирует провести этот "Великий Обряд", у нас может не остаться времени на раздумья.

– А если мы опоздаем?

Вяземский остановился у дверей и обернулся:

– Тогда, боюсь, Российская Империя может столкнуться с силами, к встрече с которыми она совершенно не готова.

Они покинули Галерею воинской славы, а их шаги ещё долго эхом отдавались в мраморных коридорах Зимнего дворца. За окнами продолжала бушевать февральская метель, словно сама природа предчувствовала надвигающиеся перемены.

Глава 2. Зов древних

Февральское утро встретило экспедицию Ксении Сергеевны Оболенской морозным солнцем и скрипом снега под полозьями саней. Древний Спасо-Вятский монастырь, заброшенный уже более полувека, возвышался на холме как призрак былого величия. Его белокаменные стены потемнели от времени, купола покосились, а колокольня грозила обрушиться от любого сильного ветра.

Ксения Сергеевна, женщина тридцати двух лет, обладала той редкой красотой, которая не бросалась в глаза сразу, но западала в душу навсегда. Высокая, стройная, с каштановыми волосами, заплетёнными в практичную косу, и умными зелёными глазами, она выглядела одновременно хрупкой и несгибаемой. На ней была тёплая дорожная одежда – тёмно-синее шерстяное пальто, высокие сапоги и меховая шапка, из-под которой выбивались непокорные пряди волос.

– Василий Кузьмич, остановите здесь, – обратилась она к возничему, пожилому крестьянину с седой бородой и добрыми голубыми глазами.

– Слушаюсь, барыня, – ответил тот, осаживая лошадей. – Только странное место выбрали для работы. Местные-то говорят, что тут нечисто.

– Всякие древние места кажутся нечистыми тем, кто не понимает их истории, – улыбнулась Ксения Сергеевна, спрыгивая с саней.

За ней последовали ещё трое членов экспедиции: молодой студент Московского университета Павел Григорьевич Лебедев, специалист по древнерусской письменности Мария Ивановна Соколова и опытный землекоп Степан Фёдорович Мурашов.

– Павел Григорьевич, помогите Марии Ивановне с оборудованием, – распорядилась Ксения Сергеевна. – Степан Фёдорович, осмотрите фундамент главного храма. Мне нужно знать, насколько безопасно будет работать внутри.

– Есть, Ксения Сергеевна, – кивнул Мурашов, плечистый мужчина лет пятидесяти с умелыми руками и зорким глазом мастера.

– А что мы, собственно, ищем? – спросил Лебедев, двадцатитрёхлетний юноша с живыми карими глазами и вечно взъерошенными тёмными волосами.

Ксения Сергеевна достала из сумки кожаную папку с документами:

– Согласно архивным данным, этот монастырь был основан в начале XIV века на месте ещё более древнего капища. Братия занималась не только обычными монашескими делами, но и изучением дохристианских текстов и артефактов.

– Зачем православным монахам изучать языческие предметы? – удивилась Соколова, женщина средних лет с внимательными серыми глазами и аккуратно убранными под платок волосами.

– Чтобы лучше понимать верования, с которыми им приходилось бороться, – объяснила Ксения Сергеевна. – Но в процессе изучения они, возможно, обнаружили нечто важное. В одной из летописей упоминается "Серебряное зеркало" – артефакт, который монахи считали крайне опасным.

– И вы думаете, оно может быть здесь? – Лебедев с интересом посмотрел на развалины монастыря.

– Думаю, что если оно и есть где-то, то именно здесь. В последней записи настоятеля монастыря, датированной 1764 годом, говорится о том, что "зеркало упокоено в святом месте, где не достанут его нечестивые руки".

Они направились к главному храму монастыря. Массивные дубовые двери давно сгнили, оставив лишь железные петли и замки. Внутри царил полумрак, нарушаемый лишь лучами солнца, проникавшими через разбитые окна. Пол был усыпан обломками фресок, а с потолка свисали остатки когда-то роскошной росписи.

– Боже мой, – прошептала Соколова, – какая красота была здесь когда-то.

– И какая тайна скрывается здесь сейчас, – добавила Ксения Сергеевна, внимательно осматривая алтарную часть храма.

Она достала из сумки старинную карту и несколько листов с записями:

– Павел Григорьевич, помогите мне расшифровать эти символы. По моим предположениям, они должны указывать на местонахождение тайника.

Лебедев склонился над документами:

– Это… это не совсем церковнославянская письменность. Здесь есть символы, которые больше напоминают рунические знаки.

– Именно, – кивнула Ксения Сергеевна. – Монахи использовали смешанную систему записи, сочетая христианские и дохристианские элементы.

Степан Фёдорович тем временем обследовал стены алтаря:

– Ксения Сергеевна, идите сюда. Тут что-то интересное.

Все подошли к каменной стене за главным престолом. Мурашов указал на едва заметные различия в кладке:

– Видите? Эти камни положены иначе, чем остальные. И раствор между ними более новый.

– Новый? – удивилась Ксения Сергеевна. – Монастырь заброшен более полувека.

– Да, но эти камни перекладывали позже. Лет двадцать назад, не больше.

– Значит, кто-то уже искал то же, что и мы, – задумчиво произнесла Ксения Сергеевна. – Или наоборот – прятал что-то.

Лебедев поднял голову от древних записей:

– Ксения Сергеевна, я кажется понял! Этот символ означает "под камнем святости", а этот – "где свет встречается с тьмой".

– Где свет встречается с тьмой… – повторила она. – В алтаре, в самой границе между святилищем и основной частью храма!

Они принялись внимательно осматривать пол в алтарной части. Большая часть каменных плит была покрыта мусором и обломками, но в одном месте Соколова заметила что-то необычное:

– Смотрите, здесь плита отличается от остальных. И на ней есть какие-то знаки.

Ксения Сергеевна опустилась на колени и принялась расчищать камень от мусора. Постепенно проявился круглый символ, выгравированный прямо в камне – сложный узор из переплетающихся линий, в центре которого находился стилизованный глаз.

– "Око видящего", – прочитала она надпись по краю символа. – Это оно. Серебряное зеркало должно быть под этой плитой.

– Как её поднять? – спросил Лебедев. – Она выглядит очень тяжёлой.

Мурашов внимательно осмотрел плиту:

– Есть способ. Видите эти небольшие углубления по краям? Это не просто украшения. Сюда что-то должно вставляться.

Ксения Сергеевна достала из сумки небольшой кожаный свёрток и развернула его. Внутри лежало несколько старинных инструментов, в том числе странного вида ключ с символическими насечками.

– Это копия ключа, описание которого я нашла в архивах, – объяснила она. – Если мои расчёты верны, он должен подойти.

Она вставила ключ в одно из углублений и осторожно повернула. Раздался тихий щелчок, а плита слегка приподнялась.

– Помогите мне, – попросила Ксения Сергеевна.

Вчетвером они подняли тяжёлую каменную плиту. Под ней оказалась неглубокая ниша, выложенная серебром. В центре ниши, на подставке из чёрного камня, стояло зеркало в серебряной оправе. Но это было не обычное зеркало – его поверхность переливалась, словно жидкий металл, а по краю шли письмена на неизвестном языке.

– Невероятно, – прошептала Соколова. – Оно… оно живое.

Действительно, зеркальная поверхность слегка пульсировала, а письмена по краю медленно перемещались, словно написанные невидимой рукой.

– Не прикасайтесь к нему, – предупредила Ксения Сергеевна. – Сначала нужно понять, с чем мы имеем дело.

Она достала блокнот и принялась зарисовывать символы:

– Павел Григорьевич, фиксируйте всё, что видите. Мария Ивановна, начинайте фотографировать. Но будьте осторожны – не знаю, как артефакт отреагирует на вспышку магния.

Лебедев склонился над зеркалом:

– Ксения Сергеевна, а что если попробовать прочитать заклинание? В одной из летописей упоминался обряд пробуждения…

– Ни в коем случае! – резко остановила его Ксения Сергеевна. – Мы не знаем, к каким последствиям это может привести.

Но было уже поздно. Лебедев, увлечённый открытием, начал читать одну из надписей на краю зеркала. Его голос эхом отдавался в разрушенном храме:

– "Откройся, око древности, покажи то, что было, есть и будет…"

Зеркало вспыхнуло ярким серебристым светом. Все члены экспедиции невольно отшатнулись, прикрывая глаза руками. Когда свечение стихло, поверхность зеркала изменилась – вместо обычного отражения в нём появились движущиеся образы.

– Что это? – испуганно спросила Соколова.

– Видения, – ответила Ксения Сергеевна, не отрывая взгляда от зеркала. – Оно показывает нам что-то.

В зеркальной поверхности проплывали сцены из прошлого: древние ритуалы в дремучих лесах, странные существа, танцующие вокруг костров, и люди в тёмных одеждах с серебряными украшениями.

– Смотрите, – указал Лебедев на одну из сцен. – Эти люди… они носят такие же брошки, как та, что описывал майор Вяземский в своих записках об ордене "Серебряного Целования".

– Вы читали записки майора Вяземского? – удивилась Ксения Сергеевна.

– Отец прислал мне письмо из Санкт-Петербурга. Он служит в министерстве и слышал об этом деле. Говорят, из императорской сокровищницы украли древний артефакт.

Внезапно образы в зеркале изменились. Теперь оно показывало современные сцены: тёмные фигуры в плащах, крадущиеся по ночным улицам Санкт-Петербурга, тайные собрания в подземных залах, и в центре всего этого – человек с острыми чертами лица и пронзительными тёмными глазами.

– Илларион, – прошептала Ксения Сергеевна, хотя сама не понимала, откуда знает это имя.

– Кто? – спросил Мурашов.

– Не знаю… Имя просто пришло в голову, когда я увидела этого человека.

Зеркало продолжало показывать видения. Теперь в нём появились сцены будущего – или того, что могло стать будущим. Огромное существо поднималось из-под земли, его глаза горели холодным огнём, а вокруг него склонялись в поклоне сотни людей. Российская Империя менялась до неузнаваемости – древние символы украшали стены дворцов, а в небе летали странные механические конструкции, приводимые в движение неведомой силой.

– Это видение того, что произойдёт, если орден "Серебряного Целования" добьётся своего, – с ужасом поняла Ксения Сергеевна.

Лебедев попытался прикоснуться к зеркалу:

– Может быть, есть способ остановить это?

– Не трогайте! – крикнула Ксения Сергеевна, но было поздно.

Как только пальцы юноши коснулись серебряной поверхности, по храму прокатился громкий звон, словно ударили в невидимый колокол. Зеркало засветилось ещё ярче, а по стенам храма побежали отблески серебристого света.

И тут они услышали звуки приближающихся всадников.

– Кто-то едет, – напряжённо сказал Мурашов, прислушиваясь.

Ксения Сергеевна быстро завернула зеркало в платок:

– Прячьте оборудование. Быстро!

Но было уже поздно. В разрушенный храм ворвались пятеро всадников в тёмных плащах. Их лица были скрыты капюшонами, но серебряные броши на лацканах ясно указывали на их принадлежность к ордену "Серебряного Целования".

– Отдайте зеркало, – произнёс один из них, явно главный. Его голос был холоден и властен.

– Какое зеркало? – попыталась изобразить удивление Ксения Сергеевна. – Мы здесь проводим обычные археологические исследования.

Главный всадник спешился и подошёл ближе. Теперь было видно его лицо – молодое, но с жестокими чертами и холодными серыми глазами.

– Не играйте с нами, госпожа Оболенская. Мы знаем, кто вы такая и зачем пришли сюда.

– Откуда вы знаете моё имя?

– Орден знает многое. В том числе и то, что "Серебряное зеркало" пробудилось. Мы почувствовали его зов.

Лебедев шагнул вперёд, заслоняя Ксению Сергеевну:

– Оставьте её в покое!

Всадник даже не посмотрел на него:

– Мальчишка, не вмешивайся в дела взрослых.

Он поднял руку, и Лебедев внезапно замер, словно окаменел. Остальные члены экспедиции в ужасе отшатнулись.

– Что вы с ним сделали? – крикнула Ксения Сергеевна.

– Временный паралич. Пройдёт через час. А теперь отдавайте зеркало, и никто больше не пострадает.

Ксения Сергеевна крепче прижала к себе свёрток с зеркалом:

– Нет. Я не знаю, что вы планируете с ним сделать, но это научная находка, а не игрушка для мистических экспериментов.

Всадник усмехнулся:

– Научная находка? Глупая женщина, это один из пяти ключей к величайшему ритуалу в истории человечества. С его помощью можно пробудить Великого Стража и даровать России невиданное могущество.

– А можно погубить миллионы невинных людей, – возразила Ксения Сергеевна.

– Жертвы неизбежны на пути к великой цели.

Он сделал знак остальным всадникам. Те спешились и начали окружать членов экспедиции.

– Последний раз предлагаю: отдайте зеркало добровольно.

Ксения Сергеевна оглянулась на своих спутников. Соколова была бледна от страха, Мурашов стоял напряжённо, готовый к бою, а Лебедев по-прежнему оставался неподвижным.