Это их последняя жизнь

 Лео уже не слышала этого, она крепко спала.

Глава 2

 В просторной обеденной, отделенной от основной кухни, гудели голоса, смешиваясь друг с другом. Ужин в стенах Риверхолла всегда отличался обилием блюд. Шведский стол и полное самообслуживание – залог самостоятельности учеников. Уж положить на свою тарелку еду и дойти до столика – не такая уж и большая работа. Последний прием пищи отличался от завтрака и обеда наличием десерта. Сегодня был штрудель, от которого Уайт не смогла отказаться, а так же традиционный пастуший пирог, который подавался порционно в круглых глиняных мисках. На выбор несколько салатов, но от них девушка отказалась, заняв один из дальних столиков. Преподаватели, служившие этому месту больше двадцати лет, всегда собирались за прямоугольным центральным столом, но Лео никогда не решалась подсесть к ним. Обычно она принимала пищу в обществе Грейс, но сегодня та отказалась от приема пищи: старшеклассник с переломом ноги и последующим постоянным надзором – не входил в её планы на начало учебного года. Плохая идея поиграть в футбол под дождем, поскользнувшись на грязи. К счастью, не сломал шею, клумба смягчила его падение.

– Леона.

 Вилка так и застыла над штруделем, когда она услышала голос позади себя.

 Леона нервно улыбнулась.

– Мистер Харингтон, – она учтиво привстала (скорее по привычке), но была усажена обратно взмахом руки.

 Темноволосый мужчина опустил поднос на стол, садясь напротив девушки. Преподаватель литературы и истории, совмещавший две должности из-за необходимости, а не по воле своего желания, когда-то был и её учителем. От того казалось совершенно непривычным сидеть с ним за одним столом. Его лицо отличалось привычным добродушием, мягкостью и простотой. Ему было чуть больше тридцати лет, но округлые щеки, казалось, сохранили детскую припухлость на фоне вполне коренастого тела среднего роста. Впрочем, его точный возраст Уайт не знала, лишь догадывалась.

– Нас же не слышат, – он кивнул на увлеченных едой и разговорами учеников. – Можешь обращаться ко мне просто Джеймс. И, желательно, на «ты».

 Его простота подкупала, вызвав у девушки кивок и неловкую попытку вновь вернуться к штруделю.

– Ты сегодня одна. Надеюсь, мисс Роббинс в порядке? – трудно сказать, было ли это волнение или обычное любопытство, но он неторопливо помешивал сахар в кружке с чаем.

– Разве вы не знаете? Мальчик из выпускного класса сломал ногу, – пальцы оглаживали основание вилки. – Пришлось везти его на школьном автобусе, который на половине пути увяз на выезде, даже не выехав на центральную дорогу.

– К своему стыду, я проспал большую часть дня, – его усмешка была немного растерянной, даже виноватой. – И чем же кончилось дело?

– Говорят, директор Леман попросила своего сына помочь. Они отвези Нейтона в центральную больницу Бейквелла, – тихо выдохнув, Лео опустила взгляд на желанный десерт. – Рентген, перелом, гипс. Вернули его обратно, теперь он будет ещё несколько дней под наблюдением Грейс, а потом, надеюсь, сможет вернуться к занятиям. С костылями.

– А как же спорт? Сможет играть?

– Думаете, он первый футболист, который сломал ногу? – от тихого смешка не удалось удержаться, хоть и выглядел он нервным. – Не меньше трех недель в гипсе, реабилитация, а потом, если он научится думать головой, вновь вернется в команду.

– Зная родителей мистера Дюка, так просто эту ситуацию не забудут.

– Вины школы тут нет, – мгновенно возразила Леона, взявшись за остывшую чашку с чаем. – Это случилось по его же глупости. Но, кажется, директор здорово отчитала воспитателей за то, что позволили ему покинуть школу в такую погоду.

– Трудно остановить юношу его возраста, если у него шило в известном месте.

– Да, – согласилась девушка.

 Долгожданный штрудель оказался совершенно безвкусным и несладким, как предполагала Леона. Только сильный привкус корицы и её ощущение на зубах доставляли дискомфорт, который поспешно пропал, после пары глотков чая. Ожидание совершенно не соотносилось с реальностью, как часто бывает. И дело вовсе не в штруделе. Мистер Харингтон всегда казавшийся уверенным и спокойным педагогом, в неформальном общении оказался совершенно другим человеком. В глазах, которые он так часто опускал, скрывалась неуловимая тайна его прошлой жизни, из-за чего он стал таким, как сейчас. Насколько знала сама Уайт, Джеймс не покидал школу даже на летние каникулы, обосновавшись тут в последние десять лет.

 Обычно школа полна слухов о каждом, либо преподаватели невольно рассказывают о своей жизни, но Харингтон оставался в этом книгой, запечатанной на десятки замков. Может, его прошлое таит страшную тайну? Или он просто слишком скромен?

 Тем не менее, человеком он был хорошим, а это позволяло отбросить ненужные подозрения, касающиеся его личности.

 Когда с ужином было покончено, они, не сговариваясь, поднялись со своих мест и отставили подносы в приемную зону, где их поспешно подхватила щупленькая девушка, унося в сторону моек. Лео было совестно от того, что в помойку угодил добрый кусок штруделя, но насильно его съесть не могла, как бы не старалась. Подхватив из фруктовой корзины яблоко, она решила, что обязательно полакомится им, когда вернется в спальню.

 Одна из служащих быстро пробежала мимо молодой преподавательницы, быстро говоря о подносе для больничного блока. С их стороны было весьма мило позаботиться о больном и самой Грейс, которая не могла покинуть пределы медицинского пространства, заботясь и ухаживая о нерадивом футболисте.

 Обмениваясь короткими фразами о погоде, учениках и прохладе помещений, мистер Харингтон и Лео дошли до третьего этажа, застыв на центральной площадке: сквозь небольшие двери виднелась часть комнаты отдыха для педагогов, где был предусмотрен вай-фай (едва ли доходивший до них со второго этажа), несколько диванов, стол с шахматами, книжные полки и разведенный камин.

– Спасибо вам, – и быстро исправилась, – Тебе. Что составили компанию за ужином. Я ещё не привыкла к новой должности.

– Понимаю, – повел плечами Джеймс, неловко цепляя носком ботинка ковровую дорожку на полу, ─ Когда я пришел работать, то ещё несколько лет вставал с постели и думал, что опаздываю на занятия, – он сказал это тихо, словно стыдясь подобного, – К счастью, потом привык. А так… Случайно вбежал на урок истории и сел за парту. Благо, этот инцидент быстро забылся, но мне до сих пор неловко.

 Лео не особо верила в его слова, но они заметно развеселили её, вызвав улыбку на губах.

– Правда? – с неким недоверием, осведомилась Лео, у неё, к счастью, не было подобных ситуаций, но первые несколько недель было неловко стоять на преподавательском месте.

– Чистая правда, – закивал Джеймс, положа руку на грудь, – А ещё по привычке пошел в крыло для учеников и поднялся в комнату мальчиков. Задумался о чём-то. Очнулся только на ступеньках.

– С ума сойти, – улыбку уже не удавалось скрыть, пока она училась, то и подумать не могла, что у преподавателей может быть столько забавных историй о первых годах преподавания.

– Так что твоя неловкость перед новой должностью – это мелочи.

– Всё равно спасибо, – девушка коснулась пальцами резного парапеда, чуть отряхивая юбку и поправляя собранные в свободный пучок волосы, этот жест вышел случайно, Лео не кокетничала. – Доброго вечера.

– И тебе, Леона, – кивнул Джеймс, неторопливо разворачиваясь и направляясь в преподавательское крыло, где была его спальня.

 Весьма опрометчиво было выбрать себе покои в противоположной от всех стороны, где ещё шли работы над полом и стенами, но Лео предпочла эстетике уединение, подальше от любопытных глаз, следящих за молодым педагогом.

 На место новой ковровой дорожке пришли привычные доски, по которым она ступала, поспешно гася за собой свет, который был приветливо включен слугами, как только стемнело. Минуя основную часть коридора, девушка свернула за поворот, но едва ли её пальцы коснулись хлипкого выключателя, который держался на стене только благодаря проводам, Леона тихо охнула, вздрогнув.

– Что за чертовщина? – фыркнула Уайт, чуть скривив губы. С недоверием осматривая медного рыцаря, она поняла, что её смутило в знакомом коридоре. Статуя не стояла около стены, потому что кто-то передвинул её прямо к двери в покои преподавателя, явно позабыв, что тут теперь находится её спальня.

 Почесав затылок, девушка осмотрелась, никого поблизости не было, хотя, когда она шла на ужин, этот рыцарь стоял у входа в арку на повороте коридора. Чуть поджав губы, Лео обошла его и потянулась к двери, но железная ручка была скрыта за доспехами – придется его переносить.

 Из достоверных источников она прекрасно знала, что общий вес подобного обмундирования и нижняя подставка доходили до 40 фунтов. Для неё это казалось непосильной ношей, но, то ли от злости, то ли от упрямства, она показательно закатала свои рукава и обхватила железный корпус руками, с тихим стоном потянув в сторону.

 Латы заскрипели под её пальцами, а доспехи накренились на бок, едва ли сдвинувшись на дюйм. Нижняя подставка с тихим гулом скрипнула по полу.

 После второй попытки, Лео отстранилась, почувствовав ноющую боль в пояснице от напряжения.

– Многоуважаемый рыцарь, я, конечно, всё понимаю, – пробормотала девушка, нетерпеливо постукивая ногой по полу, – Хотя нет. Не всё. Какого черта? – и вновь схватилась за его тело, вкладывая все свои силы, только бы отодвинуть эту махину в сторону. В её худощавом теле не было столько силы, сколько она себе воображала, зато злости – хоть отбавляй.

 От силы, вложенной в отчаянный рывок, доспехи полетели прямо на девушку, с силой приложив её об пол и придавив к дощатой поверхности, через щели которой можно было разглядеть вековой камень. С глухим звуком Уайт ударилась головой, почувствовав, что в глазах потемнело. Гул стоял не только в ушах, но и вчерепкой коробке, а мир перед глазами плясал темными пятнами. Кричала она или нет – вспомнить не удавалось, но когда темнота рассеялась, ей удалось разглядеть своё отражение в шлеме, который находился напротив её лица. Легко двинув плечами, волшебница с недоумением посмотрела на стальные и медные нарукавники. Две латные перчатки упирались в пол, словно удерживая вес доспехов. Для подобной ситуации не удалось придумать объяснение.

 Не мог обычный атрибут древности просто взять и поменять своё положение, не растеряв при этом креплений. Даже голова не отлетела, как было совсем недавно. Подобные предположения о его положении применимы к человеку, который выставляет руки вперед. Но не к многовековым доспехам, которые чудесным образом нашли способ сгруппироваться, чтобы не раздавить молодую преподавательницу. В какой-то момент Лео померещилось, что она видит кого-то через забрало, но тряхнув головой, наваждение рассеялось. Удар, пришедшийся на её затылок заметно поубавил спесь, забурлившую в её крови.

 Сквозняк, скользивший из приоткрытого окна, немного взбодрил сознание, а отцветающие вьющиеся розы щедро одарили старый коридор сладковатым запахом отцветающего растения.

 Упираясь пятками в пол и отталкиваясь ладонями, Уайт удалось выскользнуть из-под доспехов, с недоверием осматривая позу рыцаря. Башмаки упирались носками в каменный пол, а налокотники были согнуты, словно он занимается отжиманиями, при этом ровно удерживая собственное тело. В Риверхолле происходило много необъяснимых вещей, но подобное было невозможно представить, словно каменный рыцарь взял и ожил, как бы глупо это не звучало.

 Откинув взлохмаченные волосы на спину, и усмехнувшись своим глупым мыслям, Уайт попыталась взбодриться, вновь попробовав поднять рыцарские латы – тщетно. Плюнув на то, что создаст много ненужного шума, как и подобает смелой леди, она схватилась вокруг пояса за рыцаря и, удобнее взяв опору, начала их поднимать. Привычного рвения поубавилось, когда Лео поняла, что они весят едва ли чуть меньше, чем она сама. Краснея и пыхтя от тяжести, девушка не сдавалась, с громким скрежетом оттаскивая доспехи к стене, тем самым расчищая проход. До его основного местоположения, конечно, Уайт не донесла бы это нечто, но хотя бы подняла и поставила по правую сторону стены около двери. Он и тут неплохо стоит, а уж найди она того, кто решил так подшутить, то точно устроит этому негоднику райскую жизнь. Видимо, кто-то из учеников решил поразвлечься на ночь глядя.

– Ну что, сэр Ланцелот, стоять будешь здесь, потому что я точно надорвусь, если вновь попробую тебя сдвинуть с места, – она отряхнула руки от пыли, которая скопилась в складках доспехов, – Всего хорошего.

 Дать виновнику несчастий имя – стало неким облегчением для этой ситуации. Девушка направилась в собственную спальню, желая принять ванну и смыть этот день с себя. Голова от ушиба ныла, но идти в медицинский блок не хотелось – Роббинс и так хватало забот с учениками. Решив не обременять её ещё больше, Лео взяла прохладный стеклянный флакон с лавандовым маслом и приложив к затылку, выдохнула. Становилось легче. В ушах перестало звенеть, а боль немного поутихла. Прикрыв глаза, она не успела расслабиться, услышав скрип за собственной дверью.

 С остервенением отбросив свой компресс на стол, Лео недовольно рыкнула, быстро направляясь к выходу из спальни:

– Ну, вы сейчас у меня получите, шутники! – резко распахнув дверь, её лицо исказилось в досаде – никого не было. Для верности, девушка вышла в сам коридор, обойдя его от начала и до конца, но никого не было. Рука тут же нащупала очередной включатель, освещая пустующее пространство.

 Никого.

 Только шлем рыцаря повернулся в ее сторону.

Глава 3

 Как бы не пыталась Грейс сдержать смех, у неё ничего не выходило. Девушки расположились в небольшой коморке, ведущей в спальню хранительницы этого пропахшего спиртом места, где Лео решила поделиться своей невероятной – как казалось ей – историей про рыцаря. Роббинс молчаливо выслушала рассказ, начиная от его загадочного падения до чудесного появления около спальни, но под конец рассмеялась, когда подруга осмелилась предположить, что в неё влюбились – мать их – доспехи.

– Скажи мне честно, Леона, ты вечерами стала прибухивать от одиночества? – чуть успокоившись, Грейс сложила руки на столе, придвинув к подруге чай, от которого та воротила нос.

– Не смешно, Грейс, я же серьезно, – вновь повторяла молодая преподаватель, стукнув по столешнице. – Я не сошла с ума. Эти доспехи с утра вновь стояли около моей двери. А вечером я нашла его в позе на одном колене и с розой в руке. Той самой чертовой розой с кустарника под нашими окнами, которые оккупировали внешнюю стену. – не унималась Уайт, – Найди хоть одно логическое объяснение этому?

– Логическое? Без проблем, – деловито начала Роббинс, облокотившись локтем о стол. – Какие-то влюбленные мальчишки решили сделать тебе приятный сюрприз и поколдовали над несчастной статуей. А ты, перечитавшая сказок девчонка, успела придумать невесть что. Говорила я тебе, года три назад, сходи на свидание с Луи Уокером, а то умрешь старой девой. Но нет же, всё принца ждешь. Рыцаря, – и недовольно развела руки в стороны, расхаживая по каморке, – Не бывает, как в сказках, детка. Не бывает. Это всё проделки воображения. Тебе просто одиноко. В твоём возрасте голова должна быть забита сексуальными мужиками, а не книгами и рыцарскими латами. Вот, что я тебе скажу.

 Заметно стушевавшись, Леона замолчала, сложив руки на груди. Доля правды в словах подруги всё-таки была, может, она себе придумала эту историю про зачарованного рыцаря, но всем сердцем чувствовала, что это дело не рук влюбленных учеников. Нельзя сказать то, что она боялась, скорее – её мучило любопытство и желание разобраться в подобной ситуации.

– То есть, доспехи не могли поменять положение просто так?

 Медсестра покачала головой.

– Конечно, нет, – в который раз повторила Грейс, что-то ища на полках с лекарствами, – Им больше пяти сотен лет. Единственная магия, которая может заставить их ожить, подвластна только Всевышнему, но вряд ли ему есть дело до Риверхолла. А то, о чем ты говоришь – всего лишь проделка учеников или твоего мозга. Не более. Поверь мне и выкинь из головы эти глупости. Я не хочу через пару месяцев навещать тебя в психиатрической клинике, – она поставила перед девушкой небольшой пузырек с мутной настойкой.

– Зачем это? – не понимала Уайт, смотря на темную жидкость.

– От нервов. У тебя стресс, ты работаешь преподавателем чуть больше месяца, волнуешься, от того и придумываешь небылицы. Это поможет тебе немного успокоиться и прийти в себя, – Грейс настойчиво вложила успокаивающую настойку ей в руки, – Выпей и все твои галлюцинации снимет, как рукой. Поверь мне.

– Это легально?

– Я же не морфий тебе дала, а просто успокаивающие капли. Не больше чайной ложки, кстати.

– Попробую, – всё-таки согласилась Уайт, вставая на ноги и пряча в карман юбки пузырек, – Доброй ночи. Завтра вечером зайду.

– Лучше попозже, – попросила Грейс, вытирая руки о передник, – Нейтон ещё не спит в это время.

– Нейтон? – изогнула бровь волшебница.

– Футболист с переломом, – напомнила Грейс, чуть понизив голос, – Засыпает ближе к полуночи, не хотелось бы, чтобы кто-то нас слушал.

 Согласно кивнув и ещё раз поблагодарив подругу, Леона покинула медицинский блок. В эту ночь она шла по коридорам быстрее, чем прежде. Если на этот раз рыцарь вновь преградить ей вход в спальню, то она точно пойдет к директору и попросит убрать его с этажа куда-нибудь подальше. К черту такие игры, нервы дороже. Может, Роббинс и права, у неё вновь начались галлюцинации, как было в детстве. Приемная мать рассказывала, что, будучи ребенком, она говорила, что видит своих мертвых родителей, даже описывала их. Помнится, несколько месяцев её водили по различным психологам, даже давали какие-то таблетки, пока видения не прекратились. Правда это было или детский вымысел – никто не знал, а Лео не помнила этих моментов. Наверное, если бы сейчас её родители вновь ей привиделись, то она была бы рада, но этого не происходило. В конце концов, привидения или призраки прошлого её совершенно не пугали. Но двигающийся рыцарь – это было что-то новое.

 Свернув в свой коридор на шестом этаже, девушка с опаской огляделась. Факелы всё так же отбрасывали причудливые тени, но доспехов нигде не было.

Может, его всё-таки убрали? – подумала она без особого энтузиазма и включила весь свет в коридоре.

 Ничего. Пусто.

 Посмотрев на настойку в своей руке, она с сомнением подошла к открытому окну, выглядывая. Темное небо нависло над горизонтом, а влага, витавшая в воздухе, проникала внутрь Риверхолла. Кто постоянно открывал это окно – неизвестно, возможно, уборщица. Это было весьма опрометчиво, учитывая, что школа и так с трудом прогревалась и страдала от нападок плесени.

 Закрыв широкую створку, Лео вновь посмотрела вдаль коридора. Непривычно пустынно, бесшумно, словно все уже легли спать. Хотя это было бы очевидно, они засиделись с Грейс, что было чревато тяжелым утренним пробуждением.

 Пройдясь до конца коридора и заглянув в каждую нишу, она нигде не нашла доспехи Ланцелота (как она прозвала его), абсолютная пустота. Только потемневший пол на месте, где раньше он стоял.

– Что ж, – пожала плечами девушка и направилась к своей двери, – Так даже лучше.

 Пройдя внутрь, Лео откинула в сторону записную книгу и закатала рукава свитера, зажигая свет в комнате. Стоило только оглядеть привычные покои, как по её спине поднялась волна мурашек, а волосы, казалось, встали дыбом от ужаса. Горло сдавило не вырвавшимся криком, а ноги приросли к полу. Какого же было её удивление, что проклятые доспехи оказались прямо напротив её зеркала. Стояли смирно, только вытянутый палец касался отражающей поверхности.

– Это мои галлюцинации, – вслух начала повторять Лео, словно заученную мантру. – Просто галлюцинации. Я не хочу попасть в психиатрическую клинику! Сейчас я закрою глаза и досчитаю до пяти, – повторяла она, прижимая руки к груди и пытаясь унять своё бешеное дыхание, ей просто это видится, словно в безумном сне, коих бывает достаточно в её жизни. – Всё пройдет, я просто устала. Мне это кажется… Кажется.

 Голос хоть и хрипел, но был полон веры в обычное помешательство, вызванное Риверхоллом. Ещё в школьные годы её преследовали кошмары, когда голова касалась подушки, основанные на выдуманных легендах старших девочек. Теперь же во всей красе играла былая травма, преисполненная шлейфом накрывшей её взрослой жизни, с которой она билась как утопающий с волнами.

 Уайт с силой сжала веки, накрыв лицо руками и бормоча себе под нос:

– Один, – глубокий вдох и выдох, нужно было успокоить свои мысли. – Два, – плечи немного расслабились, – Три… – очередной глубокий вдох и легкий звон в ушах, – Четыре, – сердце немного успокоилось, а в голове пронеслось то, что ей нужно больше спать, – П… п-пять, – голос дрогнул.

 Сейчас нужно было открыть глаза, но девушка медлила. Вдруг он всё ещё стоит перед зеркалом в её комнате. Если это так, то Грейс права, ей требуется помощь специалиста, потому что такие видения к хорошему не приведут, она точно сойдет с ума. Кажется, она продолжала так стоять целую минуту, собираясь с силами и успокаивая саму себя. Когда терпение всё-таки кончилось, она посмотрела в сторону зеркала и чуть не задохнулась от шока. Лучший хоррор фильм, номинируемый на Оскар, даже рядом не стоял с той реальностью, которую она видела в HD формате собственной жизни.

 Шлем был повернут в её сторону, как и железная рукавица, которая до этого момента касалась зеркала. Удивительно, как она не услышала скрипа ранее. Он словно протягивал к ней руку.

 Лоб Лео нахмурился.

– Ты настоящий? – это был риторический вопрос, на который никто не дал ответ, а «Ланцелот» продолжал стоять. – Господь милостивый, что ты такое?

 Медленными шагами девушка пошла в его сторону, сжимая флакон успокоительного в своем кармане, но доспехи не сдвинулись даже на дюйм. Определенно, ей казалось, что за ней наблюдают, хоть у рыцаря не было глаз. Опасливо протянув руку к железным доспехам, Уайт заметила, как дрожат собственные пальцы. Ладонь Ланцелота так и оставалась протянута к ней, когда девушка робко провела по ней ногтями, осторожно накрывая.

– Я точно сошла с ума, – нервно рассмеялась Уайт, вглядываясь в забрало, но не видела ничего, кроме темноты. – Теперь мне мерещится, что ты живой, – её брови немного сдвинулись к переносице и приподнялись. – Не мог же ты войти в мою спальню и… Или мог? – она мягко проводила ладонью дальше по рукавице, касаясь локтевого сгиба и выше, очерчивая наплечники и обходя его со стороны железной груди. – Если ты стоишь тут, значит, мог, – продолжала вести диалог с самой собой, удержав руку на плече и чувствуя практически ледяной холод. Она уже не была на грани безумства, а просто вступила в него как в ледяную воду реки Ривер Уай.

 Резкий скрип и шлем повернулся в сторону её лица, испугавшись этого, волшебница рванула назад, но зацепилась за резную ножку зеркала и готова была свалиться навзничь, но её падение остановила железная рука, до боли впиваясь в талию Леоны.

 Это мгновение показалось падением в глубокий и неуловимый сон, словно у пьяного, теряющего контроль над собственным телом.

«Итак, что мы имеем: на дворе 2022 год, самолеты летают, дети учатся, а меня удерживают от падения железные доспехи. Всё вполне логично для человека с психическим помешательством и галлюцинациями» – пыталась рассуждать Лео, неотрывно смотря на забрало и чувствуя, с какой силой древнее железо впивается в её мягкую кожу спины. Пытаясь сохранить опору, девушка устойчиво поставила ноги и выпрямилась, отходя от доспехов и наблюдая за тем, что они застыли в том положении, в котором её и держали.

 Положение казалось неустойчивым для его механизма, но он не рассыпался на детали.

– Ты можешь двигаться, – она ощущала свое бешеное сердцебиение где-то в горле, приподняв указательный палец и пытаясь сопоставить факты, которые имела, – И ты пришел сюда сам, – продолжала она, слыша собственное хриплое дыхание, – Стоишь в моей комнате, – тяжело сглотнула, – И только что поймал меня, – её рука коснулась спины, на которой всё ещё ощущала болезненную пульсацию от хватки рыцаря, – А ещё я схожу с ума. Прекрасно.

 Подобных историй Уайт ещё никогда не слышала, даже в сказках, которые читала Шарлотта перед сном. В Риверхолле десятки статуй и доспехов, но именно те, что стояли около её спальни, решили ожить и сводить молодую преподавательницу с ума. Может, ей что-то подлили за ужином? Не могло же это случиться настолько внезапно, когда, казалось, нормальная жизнь только началась. Очередной скрип вывел её из размышлений, и рыцарь выпрямился прямо на её глазах, чуть водя шлемом в одну сторону и в другую, словно разминая собственную шею. Складывалось впечатление, что внутри них кто-то есть, но Лео не слышала чужого дыхания, только своё.