Пророческий этюд

– Фух! Не, Кир! Ты слышал, а? – устало прознёс Том, впрочем безо всякой злобы.

– Я же говорю, что завязывать тебе пора с кишкоблудством, соломенная голова! За пять минок выдохся! – Пигалица выхватила у Кира остатки булки и отправила к себе в рот. – Привет, кстати! Вы чего тут шляетесь?

– Дела! – многозначительно произнёс Птенец. То, что обижаться на мелкую бесполезно, он понял ещё в их прошлую встречу.

– Кафкие фдела у фбофсяка?! – картинно изумилась Сью, пытаясь пережевать свой трофей.

– Дурында! Ты то чего шляешься, а не на службе? – фыркнул Кир.

– Я тут между прочим живу. И у меня сегодня выходной! – пигалица справилась с добычей и показала босяку язык. – Так что там у тебя за дела-то? Вываливай!

Естественно Птенец ничего никому вываливать не собирался. Но вместо этого уточнил, не знаю ли его спутники адреса нужной ему мастерской.

– Лорк? – задумчиво протянул Том. – Не. Не знаю такого.

– Потому что ты беспросветный тупица, и голова твоя набита соломой! – тут же вклинилась довольная Сью. – Смотри, желторотик! Мы сейчас на улице Алых троп. Тебе нужно пройти прямо до улицы Ворона, свернуть направо, а там уже выйти на Лавандовую аллею. На ней и найдешь нужную тебе мастерскую. Там ещё идиотская вывеска такая висит. Не ошибёшься! В твоей пустой черепушке хоть что-то отложилось?

– Разберусь! Спасибо! – улыбнулся Кир. – Том, я по поводу…

– Слушай, Кир… – стушевался здоровяк. – Тут такое дело… Нет, про уговор наш я помню! Просто отец вчера в срочном порядке отбыл из Сумира и вернётся обратно не раньше, чем через три седмицы.

Птенец этому несказанно обрадовался, но виду, конечно же, не подал. Он считал, что трёх недель ему хватит с лихвой на то, чтобы разобраться со всеми текущими проблемами. И, конечно же, он заверил здоровяка в том, что он никаких претензий не имеет и, естественно, дождётся возвращения его отца в Сумир.

Неловкость исчезла, и ребята перекинулись парой шуточек, вспомнили минувшее приключение, поговорили ни о чём, и на перекрёстке с улицей Ворона Кир распрощался с беззаботной парочкой. Сью на прощание показала ему язык, а Том пожал руку и стребовал с босяка обещание зайти к нему в гости через два дня. Птенец конечно же заверил здоровяка в том, что он непременно придёт, хотя и сильно сомневался в том, что в ближайшее время ему такая возможность выпадет.

Хотя, чем Падший не шутит? Не убьют же его, в конце-то концов? Или убьют?

Стоило босяку расстаться с друзьями, как круговорот невесёлых дум вновь начал свой траурный танец в его голове. За этими мыслями он и сам не заметил, как оказался в искомом месте.

– Действительно странная, – буркнул себе под нос Кир, разглядывая вывеску портной мастерской.

На потемневшей от времени бронзе было вытравлено изображение соломенной куклы, в теле которой торчали портняжные иглы. Во всём остальном лавка как лавка. Неброский двухэтажный домик, толстая дверь и широкое крыльцо. Дверь, как выяснилось, оказалась не только толстой, но и весьма тяжёлой, и при открытии оглашала всю округу надрывным скрипом.

Шагнув внутрь, Кир подслеповато прищурился. Он оказался в ярком пятне света у входа, а вот остальная часть лавки, наоборот, тонула во мраке. Такой нехитрый приём часто использовали чернокамские заправилы для того, чтобы дезориентировать вошедшего и за те секунды, пока его зрение привыкает, решить о том, как с ним поступить.

Поэтому Птенец тут же сделал два шага в сторону, уходя из-под узкого светового луча.

– Тут не подают, босяк! – пророкотал голос из мрака. – Пошёл прочь! Считаю до трёх!

– Здравствуйте, господин Лорк! Я от господина Большого Бо.

Глаза немного привыкли, и Птенец смог рассмотреть хозяина заведения. Он сидел в плетёном кресле в самом тёмном углу своей мастерской. Господин Лорк мог быть кем угодно: ветераном Садов, наёмником, душегубом, даже проклятым сектантом, но никак не портным. Слишком уж колоритную внешность тот имел. И дело было даже не в его утёсоподобной фигуре и не в том, что каждая из рук Лорка была едва ли не толще в обхвате, чем Птенец в поясе. Нет. Подобные громилы водились и в чёрных камнях. А вот обезображенное шрамами и татуировками лицо, пышная огненно-рыжая голова, да абсолютно лысая голова реально пугали. К тому же из-за отсутствия волос Кир решительно не понимал того, являлся портной истым или таким же, как и он сам, серебрушкой.

– Господина! – фыркнул Лорк, и обстановка немного разрядилась. – Скажешь тоже! С каких это пор мелкие прощелыги стали именовать себя господами? Деньги принёс?

Получив утвердительный ответ, мастер Лорк внимательно посмотрел на Птенца и приказал ему ждать, а сам скрылся за неприметной дверью. Киру же никаких указаний выдано не было, потому он так и остался у входа, кроме как глазеть на убранство лавки, ему больше ничего не оставалось.

Мастерская как мастерская. Кир раньше у портных не бывал, но представлял их обиталища именно так. Всюду лежали отрезы разнообразных тканей. У одной из стен стояли деревянные манекены, выряженные в явно не дешёвые платья. Отдельно находилась экспозиция из разнообразных головных уборов. Нашлось даже белоснежное одеяние вира или что-то очень похожее на него.

Впрочем, немного освоившись, Птенец начал подмечать и иные детали: в лавке было полно всяких безделушек, и многие из них выглядели достаточно старыми или, скорее, даже древними. По крайней мере, такими были две небольших фрески. На одной изображался поразивший копьём гигантского быка воин, а на второй – приютившая на своих руках огненно-рыжую лису дева. И особое внимание босяка привлекла небольшая, размером в пару ладоней, статуэтка. Она была выполнена в виде филина. Птица воинственно распушила перья, и казалось, что из её распахнутого клюва сейчас вырвется яростный клёкот. В когтях филин крепко держал поверженную ей змею.

– Нравится? – Лорк возник в помещении с несвойственной для его комплекции незаметностью.

– Я ничего не брал! – тут же поднял ладони Кир.

– И не сомневаюсь. Иначе, ты бы отсюда не вышел, – хмыкнул портной. – Подойди!

На прилавок лёг небольшой свёрток из плотной кожи и походный мешок из вощёного хлопка.

– Тут, – толстый палец указал на рюкзак. – Три смены одежды. Не новая, но вполне ещё походит. А вот это отдашь лично Бруно. Скажи ему, что Лорк все свои долги закрыл и если вир захочет работать и дальше, то порядок цен сильно изменится. Слишком уж муторными в исполнении оказываются его просьбы. Запомнил?

Кир утверждающе кивнул.

– Тогда гони тридцать флориев и выметайся!

Птенец едва не опешил от названной суммы, но всё же достал из кармана кошель и отсчитал три десятка монет. Неплохо так за потасканные тряпки! Хотя Кир, конечно же, понимал, что дело тут вовсе не в них. Но отдаваемых денег было жаль так, будто это было его личное золото.

– Стой!

Птенец уже коснулся дверной ручки, когда внезапный оклик остановил его. По спине босяка пробежал холодок. Неужели Лорк решил покуситься на оставшиеся монеты?

– Как тебя зовут? – тяжёлый взгляд буквально заставил примёрзнуть язык Кира к нёбу.

– Птенец.

Первым порывом было назваться Псом, но босяк эту идею тут же отмёл. Раз странный портной вёл дела с выходцами из городского дна, то и нужную ему информацию мог получить за весьма символическую плату. А быть пойманным на лжи перед этим человеком Киру очень не хотелось.

Лорк нахмурился, что-то пробубнил под свой мясистый нос, и спину Птенца обдало волной уже самого что ни на есть всамделишного мороза. Или это вновь ему почудилось от напряжения? Но то, что в лавке нестерпимо завоняло мятой и мертвечиной, ему показаться не могло.

– Ступай, Птенец, – задумчиво произнёс портной, внимательно наблюдая за босяком. – Ступай.

Кира не нужно было упрашивать дважды, и он тут же смылся из лавки.

Прижимая к себе свёрток, он быстро преодолел две улицы, и когда оказался возле памятной лавки с выпечкой, уже вполне вернул себе самообладание и смотрел на мир если не с оптимизмом, то куда спокойнее, чем после посещения Лорка.

Друзей он, конечно же, уже не застал, но внезапно вспомнил о своём обещании малышне выбраться на рынок. Птенец всегда старался держать данное слово, поэтому он решил раскошелиться на три больших калача и ещё на целый бумажный кулёк воздушного печенья.

Лисичка очень уж его любила.

Как ни странно, владелец лавки запомнил его и подарил ещё несколько свежих, вкусно пахнущих имбирём пряников. Расплатился с ним Кир, естественно, из собственных невеликих денег, разумно решив не трогать кошелёк Большого Бо.

Путь до дома на этот раз выдался совершенно обыденным. Даже встретившиеся по дороге стражи порядка не обратили своего внимания на нагруженного выпечкой босяка. Чего говорить уж о чернокамской шпане, большинство представителей которой так или иначе была знакома с Птенцом.

Малышню Старик гонял где-то по лабиринтам катакомб, Лисичка пыталась навести подобие лоска на их скромное жилище и шумно ругалась на всех его обитателей, называя их… мягко говоря, неряхами.

Поэтому Кир тихо, как полуночная шукша, оставил выпечку на столе и прошмыгнул в свою берлогу. Там он отложил в сторону свёрток, пересчитал монеты в кошельке и добрался наконец до выданного ему Лорком тряпья.

В котомке оказались две почти новые белые сорочки, тёмно-зелёный сюртук, две пары таких же хвойного цвета брюк, лёгкая куртка из светлой кожи и кожаные же штаны. Также в мешке оказался застиранный плотный фартук, комплект нарукавников и тёмно-синий берет, на манер тех, что любили носить пуэрто. И венцом всего этого богатства оказались невысокие сапоги на мягкой подошве.

Кир зафырчал, как проколотый мяч для квишлинга, откинулся на спину и взъерошил свои волосы.

Всё это, конечно же, не стоило отданных Лорку флориев, но всё равно Птенец не мог себе позволить и трети от этой кучи. А в свете того, что ему предстояло идти на поклон к отцу Тома, этот дар был очень хорошим подспорьем.

Оставалась только самая малость – выпутаться из того, во что он вляпался.

Глава 10

«Все собравшиеся в этой аудитории, безусловно, талантливые люди. Иные и не попадут за стены нашего замечательного университета. И все вы, конечно же, разные. Не по характеру и сословию. Нет! Кстати, советую вам с этой минуты забыть о подобных глупостях. Теперь ваше положение определяет только личное мастерство и цвет камня в вашей серьге. О чём это я? А… Точно! Так вот, как я уже сказал, все вы разные. Кто-то из вас станет великим химерологом, и армии созданных им немёртвых солдат будут штурмовать Сады день за днём. Кто-то в совершенстве овладеет боевыми слогами и сможет сокрушать ими полчища приспешников Пятерых. Кто-то откроет в себе талант смотрящего в пустоту. И ещё много-много всего. Не важно, кем вы станете в обозримом будущем! Важно лишь то, чтобы вы помнили, благодаря кому это стало возможным! Чтобы вы всем сердцем полюбили свою империю и были готовы прыгнуть в самое пекло по малейшему зову нашего императора, Его благовестия Дориана Шульграсса! Да продлятся его дни!»

Отрывок из торжественной речи ректора Ринийского университета для абитуриентов.

Эпоха Белого солнца.

К «Солнечному мосту» Кир прибыл ещё засветло. Он бывал в этом заведении и прежде, но обычно делал это в качестве дешёвой наёмной силы. Ему не раз доводилось тут подрабатывать за десяток медяков, выполняя всю черновую работу: от колки дров до мытья огромных чанов. И вот сейчас он во второй раз в своей жизни пришёл в это заведение как посетитель.

К слову, это был вполне неплохой трактир по меркам Чернокамья, конечно же. Вполне чистый и опрятный зал. Эль, который не напоминал разбавленную водой ослиную мочу. Незатейливая, но вполне вкусная кухня. А весь род его владельца, видимо, благословил сам Оэрсис. Иначе Кир не мог объяснить, отчего мастер Дорт и все его четверо сыновей походили на выходцев из древних сказок: статные и здоровые, как сами Пятеро. Поэтому завсегдатаи и гости трактира проблем не чинили, а если кто и начинал бучу, то братья всегда были начеку.

Моряков, конечно нельзя назвать совсем уж беспроблемной публикой, но хотя бы всякого привычного чернокамского сброда в трактире практически не бывало.

Бруно в зале ещё не было, и Кир направился к барной стойке.

– Что-то ты припозднился, Птенец! – взглянул на гостя трактирщик Дорт с высоты своего немалого роста. – Сегодня уже впряглась команда Лиха. Приходи завтра пораньше.

– Спасибо, мастер Дорт! Но я по другому делу, – наткнувшись на удивлённый взгляд хозяина заведения, босяк поторопился объяснить: – Мне тут назначена встреча, но я пришёл раньше назначенного времени. Мне бы местечко, да нехитрой снеди. Расплачусь чин по чину!

– Эля?

– Не пью, мастер. Лучше воды.

– Не пьёшь? Что ж, хорошее дело. Может, и выйдет из тебя что путёвое, Птенец. Ведь большую часть глупостей люди совершают именно во хмеле. Иди за свободный столик, Дири сейчас всё принесёт. Денег не надо. Отработаешь ещё. И это, парень, – Дорт хмуро зыркнул на Кира, – знаю я, какая шваль может назначать встречи в столь поздний час, и хочу дать тебе совет.

– Да, мастер?

– Не связывайся с душегубами, парень. Ты вроде не глуп и не чураешься тяжёлой работы. А начать крутить шашни с ночными хозяевами Сумира – это как сделать первый шаг за границу Садов. Вроде бы ничего серьёзного и не натворил, а и сам не заметил, как уже оказался на коготке у Падшего. И как бы ты не сопротивлялся, он всё равно утянет тебя по своей тропке прямиком в могилу. Поиск лёгких денег всегда заканчивается одинаково – вместо очередной выплаты ты получаешь кусок холодной стали меж рёбер и навеки остаёшься в какой-нибудь канаве. Ты меня услышал?

Кир едва не поморщился. Конечно же он всё это понимал, но бывают обстоятельства, когда иначе никак. Если бы не проклятый вир…

– Я вас услышал, мастер, – подавив свои истинные эмоции, ответил Птенец.

– Ну и славно. Если так, знай: двери моей таверны всегда открыты для тебя, да и работа найдется. С голоду уж точно не пропадёшь.

Кир поблагодарил хозяина трактира и направился к свободному столику. Посетителей пока было ещё не очень много, но публика оказалась весьма разношёрстной. Всё-таки сказывалась близость старого причала.

По соседству с Птенцом расположились трое в военной форме, и, судя по царившим за их столиком разговорам, ещё седмицу назад они чудом вырвались из какой-то заварушки на границе Садов. Босяк уплетал разваристую кашу, запивал горьковатым отваром и слушал.

– Да я же тебе говорю, Хруст! Не было отродясь такого, чтоб твари в лиге от заставы как дома себя чувствовали! – бухнул кулаком по столу рыжеусый сактонский егерь и жадно присосался к элю.

– Не мороси, Ржавый! Не так всё хреново, – процедил поджарый пехотинец с цепким взглядом и нашивками сержанта.

– А тебя там не было, чтоб судить, сержант! Сам знаешь, что пятый патруль был всегда самым спокойным, считай, как в увал сходил. А тут на подступах к старому храму засада, мать её! Да ещё и какая! Там одних только химер десятка полтора было! И не абы каких! Были и гончие, и визгачи, и даже сраные квакши! А маги?! Драные Троими маги! Я сам лично видел двоих! – горячо возразил егерь.

– Да-а-а! Обосрались вы там знатно! – фыркнул лысый, как прибрежная галька, служивый с неизвестными Птенцу нашивками на рукавах. – Даже до нас слухи дошли!

Рыжеусый поперхнулся очередным глотком эля, лицо его налилось дурной кровью, а глаза, казалось, сейчас выпрыгнут из орбит и поскачут отбивать ханийскую чечётку.

– Да я тебя! – взревел егерь.

– А ну заткнулись там! – рявкнул из-за соседнего столика молодой офицер. – Ржавый! Опять ты?!

Рыжеусый злобно зыркнул на офицера, хотел было сплюнуть на пол, но передумал. Вместо этого он вновь приложился к кружке.

– Чего тут эти-то забыли? – Бруно опустился на скамью напротив Кира. – Сделал?

Птенец молча положил на столешницу свёрток, следом немного подумал и прибавил к нему и кошель. Бруно неспешно пересчитал монеты, внимательно посмотрел на босяка, после чего взял из получившейся стопки два флория и пододвинул их Киру.

– Считай это авансом, сопляк.

– Авансом за что? – в этот раз Птенец робел перед виром уже куда меньше прежнего. Хотя предательский холодок всё равно гулял по спине.

Вместо ответа маг распустил ремни на принесённом босяком свёртке, заглянул внутрь и задумчиво хмыкнул. Как Кир ни старался, но подсмотреть и не выказать излишнего любопытства ему не удавалось. Получилось лишь увидеть краешек чего-то, завёрнутого в плотную ткань. Впрочем, Вир тут же украл предмет кожей и затянул все пряжки. Следом он извлёк из внутреннего кармана куртки сложенный вдвое лист бумаги и положил его на стол.

– Ты ведь, по слухам, рисуешь неплохо, Птенец?

– Есть немного.

– Я видел. Именно по этой причине мы с тобой так мило и беседуем, порк.

Кир едва не крякнул от досады.

Вот оно, значит, что! Вся эта круговерть завертелась лишь вокруг того, что Птенец вполне неплохо умел рисовать. Но разве он один такой во всём Чернокамье? Бред! Вот в это босяк решительно не верил.

– Ты ведь обучен грамоте, сопляк? Да? Прекрасно! Это всё упрощает. Значит так! Запоминай! С сегодняшнего дня тебя зовут Кир Грасс. Ты уроженец Рины. Рос в интернате для одарённых порков до тех пор, пока тебя не приметил и не выкупил к себе мастер Луэро Кроно. Это вполне распространённая практика, когда истый ремесленник набирает к себе учеников из числа смышлёных меченных. Мастер обучил тебя художественному ремеслу и отпустил на вольные хлеба. Несмотря на свой малый возраст, ты уже работал в Накрии и Тавосе. Здесь документы об окончании твоего обучения и необходимые рекомендации. А вот это краткая выжимка твоего жизненного пути, – вир положил на стол пухлую стопку бумаг, среди которой виднелись и края запечатанных конвертов. – Ознакомься!

Птенец пододвинул документы к себе и принялся вчитываться в текст. Буквы так и норовили разбежаться в стороны, будто шукши, в нору к которым залез голодный свирт, а от обилия малопонятных слов начало ломить в висках. Но всё же Кир справился, хоть он и не мог назвать это лёгкой победой.

Бруно же заказал себе тёплого вина с корицей и каким-то цитрусом, и казалось, что вовсе забыл про босяка, полностью сосредоточившись на разговорах служивых.

– Да я вот этими вот руками ходящего по росе укокошил! Лично! А ты, крыса гарнизонная… – вновь взревел рыжеусый егерь.

– Ржавый, дери тебя Пятеро! Опять ты?! – грозно сверкнул глазами офицер. – Ну всё! Допёк ты меня! Вернёмся на палубу, я с тебя три шкуры спущу! Ты у меня до самой Рины из нарядов не вылезешь!

Кир лишь поморщился и отложил в сторону большую часть документов, оставив себе лишь один единственный лист. Всё прочитанное им действительно оказалось рекомендательными письмами от счастливых клиентов, а также документами о завершении обучения у мастера Кроно, получении знака подмастерья и вольной от самого ринийского отделения магистрата. Последняя давала Птенцу право на свободное перемещение по всей империи, право на проживание в гостиницах для истых и право на посещение закрытых для порков районов городов.

Босяк едва удержался от того, чтобы не присвистнуть, когда смысл написанного до него дошёл в полном объёме.

– По окончании наших совместных дел, эти бумаги останутся при тебе, порк. Можешь считать это своей наградой, – Бруно верно уловил вопрос в глазах босяка.

– Господин, вир. А почему все рекомендательные письма написаны от имени ордена Троих?

– Если бы ты прочитал последний лист, то сейчас не задавал бы тупых вопросов! Не беси меня, порк! – прошипел вир и тут же потерял интерес к Птенцу.

Кир вздохнул и принялся за последний лист. А тот содержал на своём желтоватом теле весьма занимательное чтиво. Из него босяк узнал о том, что ему уже поведал Бруно, но гораздо детальнее. Например, о том, что господин Луэро Кроно был истым, и то, что после окончания обучения Кир был обязан две трети своих доходов относить в банк, чтобы класть их на счёт мастера. Также пятую часть от оставшихся денег он был обязан уплатить империи в виде налога. Ещё он узнал о том, что он уже работал как минимум в пяти храмах ордена Троих. И о том, что господин Кроно был мастером церковной росписи. И много-много чего ещё. Сжатый текст настолько изобиловал всякого рода мелочами, названиями и именами, что к его завершению у Кира голова пошла кругом.

– Чтоб за завтрашний день выучил это от и до!

– Зачем мне это всё? Зачем я вам нужен? Почему именно я?! – взмолился босяк.

– Ты мне ещё будешь вопросы задавать, порк? – совершенно спокойно произнёс Бруно. Но у босяка от этих слов по спине пробежало целое стадо мурашек. – Но я могу сказать, зачем это нужно тебе. Или даже показать…

Бруно глянул на соседний столик, где сидели уже изрядно подвыпившие армейские, что-то тихо шепнул и самодовольно ухмыльнулся.

Кир в этот момент даже перестал дышать. Он явственно видел, как изо рта вира вылетело крохотное облачко мерзкого болезненно-белёсого цвета и устремилось к гогочущему рыжеусому егерю. Оно облепило его лицо, выпустило из себя десяток тонких щупалец, нащупало ими широкий рот и втянуло своё тщедушное тельце внутрь, будто ловкий паук.

Всё это произошло в мгновение ока, не более чем за три удара сердца.

Ржавый поперхнулся, схватился за собственное горло и начал стремительно синеть.

– Что ты видел?

Кир поймал на себе внимательный взгляд вира. Босяк остро ощутил, что от его ответа зависит, выйдет ли он из «Солнечного моста» или же составит компанию задыхающемуся егерю.

– Ничего. То есть, видел. Вы что-то произнесли, а потом тот рыжий начал задыхаться.

Егеря тем временем вырвало кровью, он рухнул на пол и забился в конвульсиях. В зале трактира поднялся нестерпимый гвалт, что-то кричали его сослуживцы, метался хозяин трактира, пытался всех разогнать офицер.

– Хорошо, порк, – Бруно наконец перестал сверлить взглядом Птенца. – Теперь, я надеюсь, у тебя не осталось иллюзий по поводу того, что произойдёт, если я разочаруюсь в тебе? И начну я с твоих выкормышей. Поверь, смерть их не будет столь же лёгкой, как у этого идиота.

– Я понял, господин вир, – потупил взгляд босяк. – Что я должен сделать?

Домой Кир вернулся уже далеко заполночь. И не потому, что он так долго просидел в том проклятом Троими трактире. Нет, они покинули сразу после того, как бездыханное тело рыжеусого егеря вояки утащили к себе. Прибывшие на место стражи порядка лишь облегчённо выдохнули, так как армейские находились не в их сфере влияния и им самим с изгвазданным кровью трупом возиться не пришлось.

Птенец просто часа три кряду шатался по узким тёмным улочкам Чернокамья, пытаясь уложить новую для себя реальность в голове. Он пытался придумать выход из сложившейся ситуации, но в его голову абсолютно ничего не приходило. Если страх перед сумасшедшим Большим Бо уже несколько потерял свою яркость, то вот Бруно пугал его до икоты. Перед глазами босяка до сих пор висел тяжёлый, изучающий взгляд вира, а в ушах набатом гремел вопрос: «Что ты видел?».

Выходило, что Кир ничего не должен был заметить, но это было же не так! Птенец явно видел тот проклятый сгусток. И как он убил Ржавого, тоже видел. Но выходит, что кроме него никто в зале трактира этого не видел, раз ни у кого не возникло к Бруно вопросов. Но ладно облако, но запах? От вони полыни и мертвечины ужин так и норовил покинуть желудок босяка. Уж такой аромат проигнорировать было нельзя. Но вновь все окружающие будто его и вовсе не заметили. Впрочем, Кир и сам сделал вид, что никакого запаха не ощущает, чтоб не нервировать лишний раз господина Бруно.

– Кир, мог и предупредить! Я себе места не нахожу! – Лисичка сидела на лавочке подле стола, обхватив руками колени.

– Ты-то чего не спишь? – раздражённо огрызнулся Кир.

– Дурак ты, Птенец! – обиженно произнесла Лисс и отвернулась.

Кир выругался про себя, вздохнул, опустился на скамью и обнял Лисичку.

– Прости, Лисс. Просто что-то день не задался.

– Это всё из-за той истории с Бо, да? – девушка прижалась мокрой от слёз щекой к лицу Птенца и яростно зашептала: – Давай всё бросим, Кир! Убежим! Скроемся! Запутаем все свои следы! Кроме Сумира полно городов, где нас никогда не найдут! Убежим куда-нибудь на юг. Далеко-далеко! Говорят, там не бывает зимы и море ласковое и тёплое. Я так хочу увидеть его хоть одним глазом! И круглый год там зреют фрукты, а рыбаки надрывают пупы от количества попавшей в сети рыбы. Представляешь, Кир? А ещё говорят, что там бывают вольные поселения, где живут и заправляют всем одни только серебрушки! Давай убежим, Кир! Прямо сейчас!

Птенец обнял её крепко-крепко, поцеловал в холодную веснушчатую щеку и зарылся носом в копну рыжих вкусно пахнущих волос.

– Мы обязательно там побываем, Лисс. Только чуть позже. Потерпи ещё немного.