bannerbanner
Счастливы вместе
Счастливы вместе

Полная версия

Счастливы вместе

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
4 из 4

– Просто, я думала, что мы сможем быть вместе. Одно дело, когда наши дети уже подросли. А теперь… Ты не бросишь! А я не сумею тебя попросить. Не сумею жить с тобой, если ты это сделаешь. Просто…, – о, как же трудно мне выдавить мысль, – Отбирать тебя у семьи. У детей. Я итак получила от судьбы слишком много.

– Но что же мне делать? – пеняет Левон, – Я люблю тебя, Рит! Я всё время тебя вспоминаю. Вот всю ночь вспоминал, глаз не сомкнул. Всё думал, как тебя обниму.

– Прекрати, – отзываюсь, – Ты делаешь только больнее.

Он кусает губу. Эти губы… О, Господи! Как же они целовали меня. Как умеют ласкать. Всюду! Всюду…

– Риточка, солнце моё, – шепчет он, – Как нам жить?

Я ощущаю, как слёзы скользят по щекам. Не смогла удержаться, расплакалась! Жмурюсь, шумно тяну носом воздух:

– Одна фраза мне очень понравилась, – пытаюсь я выглядеть бодрой, – Недавно прочла на странице у дочери. Не печалься о том, что закончилось. Улыбнись тому, что было.

Левон усмехается:

– Да уж! Только и осталось, что улыбаться, – он садится на край моего стола, отодвинув бумаги, – Я бы и рад, чтобы этого не было.

Меня словно ранили в сердце:

– Чтобы не было… нас? Ты имеешь ввиду.

Он протестует:

– Нет! Что ты? Я про себя и Тамару. Угораздило же переспать с ней тогда. Опрометчиво думал, что это хоть как-то её успокоит, наверное. Просто, любви между нами давно уже нет. Да и была ли она хоть когда-нибудь?

– Зачем ты женился на ней? – вопрошаю.

Он смотрит в сторону. Мне виден профиль. Его длинный, чуть загнутый нос и надбровные дуги. Его чувственный рот, подбородок. Какими, должно быть, красивыми будут их дети. По крайней мере, сын, которого он мне показывал, очень похож на него.

– Просто время пришло, и женился, – вздыхает Левон, – Она была младше меня на пять лет, была девушкой. Родители нас познакомили, дальше как-то само собой всё сложилось.

Он никогда не был так откровенен со мной, как сейчас. Никогда не рассказывал мне о Тамаре. И я, боясь перебить, опускаюсь на стул. Продолжая следить за ним взглядом.

– У неё нет родных, сирота. Мама и папа сгорели в пожаре. Страшно представить, как ей тяжело было! Я старался, как мог. Я хотел полюбить её по-настоящему. И я думал, что это любовь. Что вот такая она! Пока, – он поворачивает ко мне лицо, – Пока не встретил тебя.

Убираю со лба упавшую прядь. Мои волосы вьются, сегодня ещё уложила их муссом:

– Мне так жаль, что я отняла у неё то последнее, что ей подарила судьба.

– Ты ничего и ни у кого не отнимала, Рит, – убеждает Левон, – Ведь я же сам решился на эти отношения. Я же сам соблазнил тебя, помнишь?

Усмехаюсь:

– Ну, как такое забыть?

Он ведёт по столешнице пальцем. Вот на этом столе он меня и распял в тот далёкий, наш первый с ним раз…

– Но ведь ты именно это мне предлагаешь сделать? Забыть, – произносит Левон.

– Я предлагаю запомнить, – отзываюсь, пытаясь прогнать те постыдные образы, где мы с Левоном вершим адюльтер.

В дверь стучат. Я встаю, чтобы выяснить, кто там. Скорее всего, тётя Валя, увидела свет. А, может, Володька собрался домой и решил разузнать, на работе ли я?

Левон, подскочив, заключает в объятия. Зажимает ладонью мой рот. И тот протест, что я не озвучила, теперь отчётливо виден в глазах. Я буквально сверлю его взглядом! Сама же постыдно слабею в объятиях. Сильных, как обручи. Нежных, как шёлк…

– Моя милая русская девочка, – шепчет мне на ухо, – Тише, ну, тише.

Я толкаюсь, пытаясь его укусить. Он прижимается телом, чуть приподняв, вынуждает присесть на столешницу.

– Маргарита Валентиновна, вы тутось? – слышится голос уборщицы.

Припечатанный лапой Левона, мой рот продолжает молчать. Только взгляд мечет искры. «Пусти», – умоляю глазами.

– Не пущу! – говорит в моё ухо.

Когда уборщица нас оставляет, Левон убирает ладонь.

– Отправляйся к жене, – выставляю я руки, толкаю широкую грудь.

– Ты жестока со мной, – шепчет он, погружая ладонь в мои волосы, – Почему так жестока?

– Левон, прекрати, – отвергаю его поцелуй, – У тебя скоро будет ребёнок. Ты станешь отцом!

– Ну, и что? – жарко пытается он наверстать то, чего я лишила его этим вечером. Властной рукой накрывает лобок…

– Ну, и что? – я сдвигаю одетые в брюки бёдра. Как хорошо, что сегодня додумалась выйти из дома не в платье. И он удивлён! Почему?

– Это ничего не меняет, не меняет моих чувств к тебе, – нагибается он.

У меня не хватает пространства, я почти разлеглась на столе. Только папки мешают…

– А мои чувства к тебе изменились, – давлю на больную мозоль.

– Так ли это? – бросает сквозь зубы, – Ты потому так оделась сегодня? Надела штаны?

– Да, поэтому! – я отвергаю ладони Левона. Опершись о локти, смотрю ему прямо в глаза, – А вчера я спала со своим мужем.

Он застывает на выдохе:

– Что?

– Да, представь себе! Первый за долгие годы супружеский секс, – говорю. Но отчётливо знаю: не первый. И отнюдь не добровольный! Но об этом молчу.

– Ну, и как? – скрежещет зубами Левон, – Мне в отместку?

– Нет, – продолжаю лежать на столе, – Просто так!

– Просто так? – уточняет Левон. А глаза так и жгут первозданным огнём. Сквозь одежду. Сквозь кожу. И, кажется, видят насквозь, что я вру…

– Да, он попросил, как всегда. А я в этот раз не стала отказывать. И знаешь, ничуть не жалею об этом. Возможно, у нас ещё всё наладится? – сама не верю в то, что говорю. И ненавижу их всех. Окунева, за то, что он есть! А Левона… За то, что его больше не будет.

Он выпрямляется, смотрит, ведя языком по губе:

– Что ж, – произносит, – Желаю удачи!

Я встаю, оттолкнувшись руками. Бросаю вдогонку ему:

– Это всё? А где же твоя любовь? Где же чувства, о которых ты тут распинался?

Он подходит к двери и хватает за ручку.

– Будь счастлива с мужем! – желает мне, прежде чем выйти в пустой коридор.

Дверь остаётся слегка приоткрытой. А я продолжаю сидеть на столе. Ну, зачем я сказала? Зачем? Чтобы нам было проще расстаться?

Неожиданно я представляю себе, как и Ромик однажды вот так говорил одной из своих многочисленных шлюх, пока я ходила беременной Сонькой:

– Я хотел полюбить её по-настоящему. И я думал, что это любовь.

Он лишь думал, что это любовь. И Левон тоже думал. А любви просто нет! Это чувство доступно не всем. Я, к примеру, его не достойна. Потому нелюбима никем. Не была. И не буду. И всё.

На этот раз меня, плачущей, находит внутри младший брат. Володька уже целиком «упакован». Очевидно, собрался домой?

– Эй, тук-тук! – стучит он в слегка приоткрытую дверь кабинета.

Я шмыгаю носом:

– Кто там?

– Медведь пришёл, – вторгается он в мой слезливый мирок.

Брат и правда, как мишка. Такой же большой и пушистый. Борода у него рыжеватого цвета. Он в папу. Тот тоже был с лёгкой рыжинкой, до того, как стал седым.

– Ты домой собираешься?

Я вытираю глаза:

– Собираюсь.

– Чего ноешь? – осведомляется брат.

– Жизнь жопа! – сползаю на пол со столешницы.

Володька вздыхает:

– С Левоном поссорились?

Я вынимаю пальто, достаю шапку, шарф:

– С чего ты решил?

– Да с того! – потирает он бороду, – Видел его только что. Пробежал мимо, даже не попрощался.

– Пускай катится, – фыркаю я, одеваясь.

– А я говорил…, – начинает Володька.

– Отстань! – возмущаюсь в ответ.

Мы выходим из клиники. Машин на парковке немного. Каждый садится в свою. Он бибикает мне на прощание. Я отвечаю коротким сигналом, машу. А сама остаюсь неподвижно сидеть. Нет ни сил, ни желания ехать домой! А ведь надо. Там Сонька, наверно, приехала с Бубликом. Надо бы что-то сварганить на завтра. Всего один день выходной! Завтра к родителям съезжу, развеюсь. Пускай их проблемы меня отвлекут.

По пути, завернув на уютную улочку, я паркуюсь к обочине. Тут забегаю в кафе «Виталина». Всегда беру выпечку здесь! А хозяйка кафе – одна из моих пациенток. Удивительно, ей сорок пять, а она на сносях. Это третий ребёнок от мужа. И везёт же кому-то! Любовь на всю жизнь. Без измен, без разводов, без стрессов.

Виталина 1сегодня на месте. Увидев меня, улыбается:

– Здравствуйте, Рита! Так рада вас видеть. Лариса, дай свежих рогаликов! Или сегодня что-то другое?

Я смотрю на её выпирающий животик. Во мне просыпается доктор:

– Как самочувствие, Вита?

Она поправляет рыжий хвост:

– Да ничё! Только пи́сать всё время охота, – шепчет, заслонившись рукой.

– Это нормально. Когда на приём? – уточняю я.

– В среду! – кивает хозяйка. И вручает бумажный пакет.

– Что-то много здесь, – открываю.

Божественный запах горячих ещё, свежих булочек, вызывает голодные спазмы в желудке. Пожалуй, не стану ждать! Съем одну из них прямо в машине.

– Подарочек от заведения, – улыбается Вита. Её оптимизм поднимает моё настроение, – Может, чай, или кофе?

– Нет, спасибо! Поеду домой, – говорю.

Сев в машину, беру из пакета хрустящую выпечку. Закрываю глаза и жую. И пускай растолстею. Плевать! И пускай всё сиденье теперь будет в крошках. Если жизнь под откос, есть ли смысл беспокоиться? Буду грязнулей и зад отращу, чтобы ни один, даже самый красивый докторишка, никогда на него не залип.

Глава

8

У моих родителей недавно умер питомец. Пёс хаски по кличке Камыш. Он болел, как и люди болеют, раком. Родители потратили немало денег и сил на лечение, но его всё равно пришлось усыпить. Горевали все! Даже Окунев. Родители, кажется, до сих пор не оправились. Предлагала купить им щенка, не хотят. Говорят:

– Камыша нам никто не заменит.

Сегодня решила наведаться к ним. Давно не была. Везу папе лекарства «Ленфарм». У него геморрой. Деликатная тема, которую он избегает! Даже лекарства берёт так, как будто наркотики, прячет их сразу, стыдится меня.

Раньше «Ленфарм» был малюсенькой фабрикой. Специализировался на фиточаях и биодобавках. А потом постепенно расширили спектр производимых лекарств. Особую нишу в них заняли препараты и всевозможные приспособления для женщин в период беременности, лактации, менопаузы, месячных. Да и в целом, для женщин! Так как клиника наша и фабрика – две неразрывные отрасли, с тех пор как отцы помирились. Можно сказать, семейный бизнес. Ещё одна причина того, почему я тянула с разводом…

Поднимаюсь на лифте к родителям. С момента, как папа ушёл, передав управление клиникой сыну, он стал нелюдимый совсем. Вернулся «к истокам»! Строгает скелеты из дерева, в качестве наглядных пособий для медицинских ВУЗов и школ. У него свой гараж, куда он уходит с утра и сидит там до самого вечера. Мама рисует! Что тоже является тем увлечением, на которое раньше всегда не хватало времени. Его отнимали мы с братом, семья и отец, который требовал много внимания в силу своей погружённости в дело всей жизни. Так что я рада за них! Теперь каждый из них увлечён тем, чего просит душа.

Дверь слегка приоткрыта. Меня уже ждут. Захожу.

– Тук-тук-тук! Мам, пап? – разуваюсь.

Из глубин нашей старой квартиры доносятся их голоса. Приглушённо мамино:

– Щас! Разбежалась!

И папино:

– Закрой свою варежку, дочка пришла.

Я настороженно хмурюсь. Решаю сделать вид, что не слышала, когда они оба выходят встречать. Папа высокий и крепкий. Володька в него! Оба они бородатые. Вот только отец абсолютно седой. Его сходство с дедом Морозом вынуждало играть эту роль все года, пока внуки верили в сказку.

Мамуля у нас – прирождённый эстет! Тоже давно перестала подкрашивать волосы. Но стрижку не меняла уже много лет. Стильный контур очков убавляет ей возраста. Она не выглядит как домохозяйка, хотя и всю жизнь была ею.

– Я думала, ты с Сонькой приедешь? – возмущается мама.

– Ой! – я машу, – У неё стрим.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

       Виталина Шумилова – героиня моей предыдущей дилогии (цикл «Шумиловы»).

Конец ознакомительного фрагмента
Купить и скачать всю книгу
На страницу:
4 из 4