Звезда за пазухой. Книга 1. Константин. Книга 2. Освобождение

– Смотри, ты выходила ребенка, но будь бдительна, потому что на ней лежит коготь змеи.

Вернувшись домой, мама Ляли быстро распеленала малышку, и тщательнейшим образом ее осмотрела, хотя тщедушное тельце маленькой дочурки было знакомо ей до мельчайших подробностей. Не обнаружив никаких следов когтя, мама успокоилась, и еще подумала, что за вздорная бабка, какие когти могут быть у змеи?

Мысль о когте какое-то время беспокоила маму Ляли, но потом слова бабки забылись, потому что начались другие испытания.

Глава 29. День рождения.

Когда Ляля научилась сидеть, родители стали замечать за ней некоторые странности. Девочка внезапно входила в ступор, ее взгляд проваливался внутрь, она будто замерзала, превращаясь в камень. Через какое-то время она возвращалась, и вела себя как обычно, но приступы повторялись. Мама забила тревогу, опять были привлечены родственники, чтобы найти хорошего доктора для обследования.

После мучительных процедур, проверок, всех мыслимых и немыслимых анализов, доктора сказали, что у девочки нет проблем ни физического, ни психологического плана. Она в порядке, и возможно это просто ее врожденная особенность, и скорее всего Ляля перерастет, и станет обыкновенным ребенком.

Прошло несколько лет, пока Ляля действительно не избавилась от этой своей особенности. Она была совершенно чудесным ребенком, только не ходила в детский сад, все время оставаясь дома. Родители были с ней постоянно. Отец после работы обучал счету и водил гулять в парк с аттракционами, мама играла с ней в настольные игры, и много читала. Больше всего Ляля любила сидеть с мамой на диване под светом большой лампы, и слушать волшебные истории. Родители любили девочку, и всеми силами старались оградить ее от бед и проблем. Со временем приступы стали случаться все реже и реже, и к семи годам кажется полностью прекратились. Поэтому, когда стал приближаться день рождения Ляли, успокоенные родители впервые решились позвать гостей на домашний праздник.

Ляля с утра находилась в большом возбуждении. Мама готовила, папа раздвигал большой обеденный стол в гостиной и ставил стулья. Вместо обычного сладкого пирога, на кухне со вчерашнего дня красовался большой торт, испеченный мамой по этому случаю. Бока торта были обильно посыпаны орехами, а наверху красовались розочки, которые мама выдавила из кондитерского шприца. Все было очень необычно, и приводило Лялю в восторг. От мысли что ей принесут подарки, в груди разливалось тепло.

К положенному сроку стали приходить гости. Ляля уже получила огромного голубого зайца, коробку шоколадных конфет, платье в меленькие цветочки и электронную игру на батарейках. Она с удовольствием рассматривала свои подарки, ее щечки румянились, она улыбалась. Все ожидали прихода папиного брата, который задерживался на работе. Наконец пришел и он. Ляля от нетерпения встретила его прямо у входной двери. Вручив Ляле коробочку, перевязанную лентой, и поцеловав в щеку, дядя отправился в комнату разговаривать со взрослыми. На какое-то время Ляля осталась в коридоре одна.

Она села на табуретку, и стала распаковывать коробочку. То, что она там увидела, привело ее в восторженное состояние, какого она раньше никогда не испытывала.

В коробочке лежал красиво упакованный маленький розовый блокнотик, с гнездом для ручки на торце. Сама ручка была тоже необыкновенная, маленькая и изящная, она очень удобно помещалась в Лялиной руке. К верхней части ручки крепилась тоненькая цепочка, с которой свешивались разноцветные бусинки. Но самым потрясающим было то, что блокнотик закрывался на крохотный замочек, усыпанный искрящимися камушками. А малюсенький ключик от замочка висел на такой же, как и ручка блестящей цепочке с бусинками. Ляля все открывала, и закрывала ключиком свою драгоценность, а потом прижала блокнотик к груди, и.. впала в ступор.

Когда взрослые наконец вспомнили о ней и прибежали в коридор, то увидели неподвижно сидящую на табурете Лялю, с прижатым обеими руками к груди блокнотом. Мама заплакала, и принялась трясти бедняжку. Это привело Лялю в сознание, но праздник был испорчен, да и мамина надежда на то, что приступы навсегда прекратились, не оправдалась. Взволнованные и сочувствующие гости поохали, и стали расходиться по домам.

До самого вечера Ляля не выпускала блокнот из рук, не позволяла родителям до него дотронуться, так и пошла спать, прижимая блокнот к груди. Чтобы ненароком не вызвать очередной приступ, мама даже не осмелилась предложить дочери оставить блокнот на столике у кровати. Ляля засунула его под подушку, и все время проверяла, на месте ли он, пока не уснула.

Глава 30. Записная книжка.

На следующий день мама отправила Лялю во двор подышать свежим воздухом. Обычно она или сидела на скамейке, болтая ногами, или наблюдала за мальчишками, гоняющими мяч по траве. Иногда девочки приглашали ее поиграть в классы. Ляля не отказывалась, но не испытывала особой радости, прыгая через клетки на асфальте, поэтому с ней играли неохотно, и только тогда, когда во дворе никого больше не было.

Сегодня все было совершенно по другому, у Ляли в руках был блокнот, который она сразу открыла, сев на скамейку. Оглянувшись по сторонам, Ляля начала что-то в нем записывать, потом опять покрутила головой взад и вперед, и опять что-то нарисовала маленькой ручкой. Из-за необычного поведения девочки бегающие по двору дети стали за ней наблюдать, а потом гурьбой подошли к ней.

– Что это у тебя? -спросил кудрявый мальчик.

– Блокнот, -ответила Ляля.

– А зачем он тебе?

– Чтобы делать записи, -кротко сказала Ляля.

– А о чем эти записи? -спросил мальчик опять.

– Обо всем интересном, что происходит в нашем дворе, -сказала Ляля.

– А что такого интересного может быть в нашем дворе?– невольно оглядываясь по сторонам сказал мальчик.

– Птицы, например, -сказала Ляля. -Видишь, на том дереве сидят две вороны, а на другом целая стая воробьев.

– Ну и что? -удивился мальчик, -что здесь интересного?

– А то, что эти птицы скоро улетят, на их место прилетят другие, вот я их и переписываю.

– Что делаешь!?

Думая, что мальчик не расслышал, Ляля сказала медленнее:

– Пе-ре-пи-сы-ваю!

От нелепости услышанного мальчик сначала удивленно посмотрел на других детей, а потом начал громко смеяться. За ним последовали и все остальные.

– Она переписывает птиц на деревьях, вот умора! Да ты чокнутая!

Он подскочил к Ляле и попытался выхватить блокнот. Ляля быстро спрятала блокнот за спиной, выбросив другую руку перед собой как защиту.

– Не смей! -резко сказала она, совершенно не испугавшись. Ее глаза выражали холодную решимость защищать свое сокровище ценой жизни, а вытянутая вперед рука недвусмысленно очертила границы дозволенной дистанции.

Моментально поникнув под ее взглядом, и внезапно потеряв всякий интерес к этой странной девочке, мальчик отступил. Дети разбежались по двору, крича:

– Чокнутая, чокнутая!

В этот момент Ляля поняла, что своими секретами делиться не стоит, потому что другие или не поймут, или обидят, или станут издеваться. Она ушла домой, и, сидя в своей комнате, нарисовала в своем блокноте девочку, из глаз которой лились слезы. Сама Ляля никогда не плакала.

Глава 31. Секретное оружие Ляли.

Время шло, Ляля пошла в школу, училась успешно, но отличницей не была. В выпускном классе родители стали поговаривать об институте. Ей предлагали исторический, математический, и филологический факультеты, но Ляля неожиданно выбрала биологический. Родители на своем не настаивали, и Ляля поступила на биологический.

Когда она училась на втором курсе, ее родители неожиданно умерли, один вслед за другим. После их ухода Ляля почувствовала себя брошенной и совершенно одинокой, ведь они были единственными людьми, которые ее любили. Целыми днями она сидела закрывшись в большой родительской квартире, и никуда не выходила. Через неделю позвонили из институтского деканата, и спросили куда она пропала, напомнив, что скоро сессия, и если она не будет посещать лекции, ее отчислят.

Пришлось идти на лекции. За учебными заботами и подготовкой к сессии время летело быстро. Ляля окунулась с головой в учебу, и немного пришла в себя, поняв что родителей не вернуть. Трудность заключалась в том, что будучи совершеннолетней, Ляля должна была обеспечивать себя сама. Она конечно могла поселиться у дяди, но мысль о переезде к родным ее пугала. Чтобы существовать, ей нужны были средства, хотя бы до того времени, как она найдет подработку. Денег, что оставили родители Ляля не хотела трогать до поры до времени, поэтому решилась на продажу семейной реликвии, бабушкиного рояля, так как сама не умела играть.

А вот Лялина бабушка была изумительной музыкантшей, и хотя не получила профессионального образования, прекрасно разбиралась в музыке, и знала множество классических сочинений. Она долгое время жила со своим сыном, дядей Ляли, но после рождения малышки переехала к дочери, чтобы помогать ей в трудный период. Рояль переехал вместе с ней, и она часто играла что-нибудь нежное, держа Лялю на коленях. Когда Ляле исполнилось четыре года, бабушка умерла, рояль же остался в семье как единственное о ней воспоминание.

Ляля обратилась за помощью с продажей рояля к дяде, который быстро нашел покупателя на античный инструмент, и Ляля стала обладательницей определенной суммы, которая позволила ей вздохнуть свободно, и пока не волноваться на счет денег. По ее расчетам, при скромных тратах, денег должно было хватить на пару лет. А там она закончит институт, и начнет работать.

Пять институтских лет, в течение которых ничего особенного не происходило, пролетели быстро. Ляля регулярно ходила на лекции, возвращаясь домой, готовила еду, обедала, писала курсовые, на старших курсах стала ходить на практику. Настоящих друзей так и не завела. У нее, правда, были две приятельницы, которые периодически переписывали ее конспекты, и с которыми она летом иногда ездила на дачу в деревню. Это время для Ляли было самым счастливым. Девушки купались в реке, валялись на траве, глядя в бездонное небо, собирали ягоды и просто наслаждались своей молодостью. В такие моменты подруги Ляли делились своими секретами, говорили о своих влюбленностях, настоящих и вымышленных романах, но Ляле было делиться нечем, она все больше молчала. Девушкам ее молчаливость нравилась, она никогда не лезла в душу, не разглашала секретов, ей привыкли доверять, и рассказывать все тайны открыто. Ляля была как греческая колонна с каннелюрами, пространство украшала, но была безмолвна, и не требовала к себе постоянного внимания. Да она особо и не вслушивалась в разговоры девушек, а погружалась в свои мечты и уносилась далеко далеко.

Однажды она попала на студенческую вечеринку к однокурснице, родители которой уехали навестить родных, оставив квартиру свободной. Там собралось много студентов, весело проводивших время. Они слушали музыку, танцевали и пили коктейли.

Надо отметить, что Ляля была изумительной красавицей, хотя об этом даже не подозревала. Чудесные длинные светлые волосы, глубокие желто-карие глаза, правильные черты лица и стройная фигурка делали ее похожей на гибкую саламандру. Она была очень изящная, ее плавные движения и хороший вкус часто привлекали взгляды молодых людей.

К Ляле стал приглядываться студент с параллельного курса, он буквально сверлил ее взглядом. Изрядно выпив, он подошел к Ляле, заговорил о том о сем, пригласил на танец, а потом попытался затащить в пустую комнату. Ляля пошла за ним, и села на кровать, так как стульев в комнате не было. Сидя рядом с ней, молодой человек начал говорить пошлости, гладить ее руки. До поры до времени Ляля его не останавливала, хотя ей было неприятно. Когда же он стал гладить ее волосы, и попытался поцеловать, она вдруг неожиданно впала в свой обычный ступор, замерла, будто окаменела. Молодой человек, посмотрев в ее застывшие пустые зрачки испугался, моментально протрезвел, и трусливо озираясь выскочил из комнаты. Ляля тут же пришла в себя, спокойно вышла из комнаты и покинула вечеринку. Она научилась пользоваться свой слабостью как оружием. У нее уже давно не наблюдалось приступов, но очень хорошо помня их действие, она иногда притворялась, чтобы от нее отстали. Такая тактика прекрасно срабатывала в трудных ситуациях, и еще ни разу не подвела Лялю.

Глава 32. Лаборатория и змеи.

После окончания учебы Ляля получила распределение на работу в лабораторию научно-исследовательского института биологии. Там исследовались гидробиология и экология озера Байкал, ее же распределили в герпетологическую лабораторию, изучавшую змей региона. Лаборатория была маленькая, перспектив роста никаких, зарплата и того меньше, но Лялю как раз это и устраивало. Всего три сотрудника, тишина, ведь змеи как правило не создают шума, и масса свободного времени в рамках работы внутри лаборатории.

Приблизительно месяцев через шесть после начала работы, к ним в лабораторию привезли четырех очень дорогих и редких экземпляра гадюк. Начальник лаборатории вызвал всех сотрудников, и дал особые наставления о том, как за ними ухаживать, подчеркнул важность соблюдения мер безопасности. Эти змеи действительно были коварны и хитры, а яд смертелен, поэтому за ними требовался особый уход.

После появления новых змей Лялино самочувствие стало резко меняться. У нее появились эмоциональные сбои и бессонница, ей начали сниться кошмары, и она просыпалась в поту среди ночи с жутким сердцебиением. Поначалу Ляля не связала эти симптомы с появлением новых змей. Но однажды она работала с пробирками за своим столом, и ей внезапно показалось, что на нее кто-то пристально смотрит. Резко повернувшись, она увидела самую большую гадюку, немигающий взгляд которой из клетки был направлен прямо в Лялины глаза. Испугавшись, и вскрикнув от неожиданности, она выронила пробирку из рук. На этот звук вошел начальник лаборатории. Увидев на полу разбитое стекло, он проворчал что-то типа, дают дипломы кому ни попадя, и велел все немедленно все убрать.

С этого дня Ляля стала ходить на работу, как на каторгу, ей все время казалось, что одна из четырех новых змей постоянно наблюдает за ней. Ляля боялась поворачиваться к ним спиной, и даже принесла из дому полотенца, чтобы накрыть ими клетки. Увидев это, начальник накричал на Лялю, сказав, что если у нее паранойя, ей нужно лечиться, а не работать. Ляля боялась обсуждать свои страхи с сотрудниками, чтобы не выставить себя истеричкой, но положение тем временем ухудшалось. Черные гадюки стали ее наваждением.

Идя как-то домой после работы, Ляля остановилась у витрины магазина, чтобы рассмотреть выставленные там сумки. Подойдя ближе к стеклу, она вдруг ясно увидела в нем отражение четырех пар змеиных глаз. Обернувшись, Ляля ничего за спиной не увидела, но страх, поднявшийся в ней, заставил ее бежать домой.

В другой раз она приняла за змею корень старого дерева, который рос у них во дворе, и на который она нечаянно наступила. Ногу пронзила дикая боль, как от укуса. Тут Ляля поняла, что сходит с ума, и твердо решила начать искать новое место работы, и завтра же подать заявление об увольнении из НИИ.

В отделе кадров ей сказали, что она не может вот так просто взять и уйти. Есть положенные две недели, которые необходимо отработать, пока будут искать нового сотрудника. Эта новость буквально свалила Лялю с ног, она уже физически не могла находится в лаборатории со змеями. С трудом передвигаясь, и сопротивляясь каждому шагу, Ляля поплелась обратно в лабораторию на второй этаж института. С каждой ступенькой безотчетный панический страх становился все глубже и невыносимее, грудь сдавила резкая боль, в голове низкими вибрациями зазвенел огромный колокол. Она пристально смотрела прямо перед собой, не осознавая происходящего вокруг. Глядя на ее отрешенное выражение лица, двое сотрудников института, встретившиеся ей на лестнице, прижались к стене и дали ей дорогу. А коллега по лаборатории остановился, но не рискуя заговорить, только проводил Лялю недоуменным взглядом ввверх по лестнице.

Наконец Ляля дошла до дверей лаборатории, в последний момент предприняв попытку пройти мимо нее, и не смогла. Неведомая сила буквально притянула ее к двери, и, уже не владея собой, совершенно парализованная, Ляля зашла внутрь. Медленно, как зомби, она подошла к клеткам со змеями, неспешно открыла их одну за другой, после чего внезапно упала, потеряв сознание.

Она не видела, как четыре змеи бесшумно выскользнули из клеток, скатились кольцами на пол, медленно извиваясь проползли на своих мягких брюшках мимо нее, и исчезли между лабораторными ящиками.

Вошедший сотрудник, увидев лежащую в обмороке Лялю, решил что ее укусила змея, и с криком бросился за помощью. Вызвали скорую, и Лялю, все еще в бессознательном состоянии, увезли в больницу.

После обследования врачи не нашли в ее крови следов яда, предположив, что ее состояние является следствием пережитого сильного стресса. В чем причина стресса понять не могли, потому что Ляля потеряла дар речи, перестала говорить и не могла объяснить свое состояние. Из отделения скорой помощи Лялю отправили на лечение в психиатрическую лечебницу.

Глава 33. Психушка.

Дни в больнице текли вяло и скучно. Сначала Ляля была рада тому, что больше не надо ходить в лабораторию, и иметь дело со змеями. Но со временем у нее развилась странная бессонница. Она подолгу не могла заснуть, крутилась на кровати, а когда ненадолго засыпала, ее начинали мучить ужасные кошмары.

Почти каждую ночь ей снилась огромная как океан, черная армия змей. Они шипели, и волнами накатывались на нее со всех сторон. Каждая новая волна приносила все больше и больше пресмыкающихся. Они спутывали ей ноги и руки, запутывались в волосах, давили на шею и грудь.

Ляля пыталась с ними бороться, отбивалась, гроздьями срывала с себя, и с ненавистью растаптывала ногами, но количество змей было так огромно, что ее шансы спастись равнялись нулю. В изнеможении она прекращала бороться, и змеи ее жалили. Задыхаясь от ужаса, с криком Ляля просыпалась, после чего уже не могла уснуть до рассвета. Иногда она видела картинки как будто из чужой жизни, странное поселение с необычными существами, и опять ползучими гадами.

Почти каждую ночь она выходила из палаты в ночной рубашке, и как сомнамбула бродила по коридорам отделения, держа перед собой вытянутые руки. Медсестры ей очень сочувствовали, делали очередной укол успокоительного, но больше ничем не могли помочь.

Часто по ночам, лежа на кровати и стараясь не впасть в сон, чтобы не пережить еще один кошмар, Ляля начинала страстно призывать утро. Дневной свет ей приносил облегчение, она успокаивалась, хотя тут же с ужасом начинала думать о том, что наступит очередная ночь, и ее страхи, страшные и беспощадные, возвратятся опять.

Однажды в обеденное время, получив поднос с едой, она сидела в своей палате у маленького столика, и медленно ела. Аппетита не было совсем, но необходимость поддерживать себя физически заставляла ее хоть немного поесть казенной больничной еды.

Развлечением во время еды было разглядывание предметов вокруг. За тягостное и скучное время, проведенное в больнице, Ляля изучила палату как свои пять пальцев. Окно, фрамуги, ручки, решетку за стеклом, подоконник, она могла представить в деталях с закрытыми глазами. Прикроватную тумбочку и кнопки вызова экстренной помощи знала наизусть. Также были досконально рассмотрены и изучены лампа на столике и кочеврягий стул около него. Выкрашеные в бежевый цвет стены, бледно-синяя дверь, и вытертый линолеум на полу не представляли интереса, но тоже были изучены вдоль и поперек со всеми их изъянами, швами, трещинами и пятнами. Ляля сохранила любовь к записям, и часто зарисовывала по памяти пятна на полу, или трещины на стенах. Доктора, видя странные рисунки, ставили ей неутешительный диагноз-шизофрения. Они не догадывались, что Ляля так тренировала свою память, чтобы на самом деле не сойти с ума.

Вот и сегодня она внимательно оглядывала палату, пытаясь найти еще не исследованный предмет, и неожиданно уперлась взглядом в маленький допотопный гвоздик на противоположной стене. Удивительно, что раньше она его не замечала. У гвоздя была маленькая шляпка, находился он на довольно большой высоте, будто бы для картины или постера. Вокруг гвоздя была лунка из облупившейся краски, и гвоздь висел, что называется, на честном слове. В больничной палате в нем не было никакой необходимости, но он все же торчал из стены.

Сразу же заинтересовавшись этом гвоздем, Ляля облизала ложку, медленно положила ее на стол, отодвинула тарелку, поднялась со стула, не отрывая взгляда от стены, приблизилась к ней, и, высоко подняв голову, стала внимательно разглядывать гвоздик. Постояв в таком положении минут десять, она придвинула к стене стул, предварительно рукой испробовала его на прочность.

Она не могла себе объяснить, почему этот дурацкий гвоздь ее так взволновал, и какое ей есть до него дело. Она просто залезла на стул, дотянулась до него рукой, и легко вытащила из стены. В этот момент ножка стула не выдержала и подвернулась. Ляля потеряла равновесие, не удержалась, и упала. На ее счастье рядом была кровать, и она оказалась не на полу, а на сетке, которая под ней стала пружинить. Ляля не повредила себе ни ног, ни рук, ни головы, и даже не выпустила глупый гвоздь из пальцев руки. Когда сетка с Лялей пришла в равновесие, девушка вдруг почувствовала легкое головокружение и усталость. В это время дверь в палату приоткрылась, Ляля подумала, что медсестру привлек шум от ее падения. Но нет, в палату вошел очень необычный посетитель.

Глава 34. Сон наяву.

По строгим правилам психиатрической лечебницы, в палаты не допускали никого, кроме медицинского персонала, для которого халат, маска, шапочка и бахилы были обязательны. А этот тип, полный, даже грузный, в велосипедном шлеме на голове, коротких шортах, и спортивных ботинках на толстой подошве, по-видимому не задумывался о том, куда пришел. Его коричневая майка, не заправленная в шорты, бесформенно свисала с довольно заметного животика, а лицо расплылось в широкой улыбке.

– Как это его не остановил охранник? -подумала Ляля.

И тут же, удивляясь, что может говорить, спросила:

– Вы кто?

– Меня зовут Фрей. Не бойся меня, я твой друг.

– У меня нет друзей.

– Ты ошибаешься, на самом деле у тебя много друзей, просто ты о них пока не догадываешься.

– Зачем вы пришли?

– Тебе пора выбираться из этого заведения, меня прислали, чтобы отвезти тебя в безопасное место. Только пока не спрашивай кто прислал, объяснить это будет очень трудно, не хочу тебя сейчас запутать. Просто доверься мне.

Ляля не поняла, почему должна покинуть больницу, и довериться незнакомцу, но все равно спросила:

– А как я выберусь отсюда? Здесь везде охрана и медперсонал.

– Не волнуйся! Когда ты встанешь с кровати, то найдешь под матрацем легкий плащ. Спрячь его под халатом, а выйдя из палаты, смело иди по коридору к выходу, на тебя не обратят внимания. Дверь на лестницу будет открыта. Накинь плащ на больничный халат, спустись в холл, и спокойно выходи на улицу. Я буду тебя ждать на противоположной стороне дороги.

После этой длинной тирады фигура исчезла, и Ляля проснулась. Она не заметила, как уснула под воздействием лекарств. Однако постепенно в уме всплыл ее сон, и необычный посетитель. Пожав плечами, и подумав,-Слава богу, что снились не змеи,– Ляля встала с кровати. А вспомнив слова незнакомца, только из любопытства, приподняла край матраса. Там лежал аккуратно свернутый легкий плащик.

Дальнейшие ее действия не имеют никакого объяснения. Ни минуты не раздумывая, Ляля засунула плащ под полу широкого больничного халата, и вышла из палаты. На посту две медсестрички что-то весело обсуждали, и не обратили на Лялю никакого внимания.

Пока все шло по плану, но Ляля была уверена, что у входа в отделение перед закрытой дверью будет дежурить охранник. Коридор делал большой поворот, и дверь из отделения находилась за углом. Миновав поворот, Ляля с трепетом увидела, что дверь широко распахнута, а охранник отсутствует, чего раньше никогда не наблюдалось. Ускорив шаг, она миновала дверь, подошла к лестнице, на пролете между этажами накинула на себя плащ, спустилась в холл, пересекла его, и без помех вышла на улицу. На другой стороне дороги рядом с мопедом стоял незнакомец в шортах и шлеме, и призывно махал ей рукой. Не задерживаясь, Ляля перешла дорогу, без лишних вопросов села на заднее сиденье мопеда, и обхватив торс мужчины обеими рукам, приготовилась к путешествию. В голове промелькнула мысль:

– Освободитель, или похититель?

Не найдя внутри себя ответа, ей вдруг стало все равно, думать было лень, да и какая была разница? Главное, что она вырвалась из больницы, и больше никогда не увидит свою убогую палату.