
Полная версия
Плутон. И другие
– Не люблю этих мрачных ритуалов, особенно после потери Луки, – отказался он, словно от горькой пилюли. – Но у подъезда обязательно буду, чтобы отдать ей дань уважения.
ГЛАВА 18
– Завтра начинается твоя трудовая одиссея, сынок, – провозгласила мать с оттенком торжественности в голосе. – Внимай каждому шороху жизни и будь учтив, словно придворный. Я отбываю в златоглавую на три дня, на рандеву с оптовиками, дабы скрепить печатью важный договор о поставках кружевного соблазна. И не пугайся, коли повстречаешь Жанну. Она – хранительница моего зеленого царства, ибо в делах экзотических флора ты, увы, профан.
– Директриса тоже своего рода диковинка, – усмехнулся сын, не отрывая взора от материнского лица. – Требует тончайшего ухода и неусыпного внимания.
– Вот и прояви всё свое рыцарское усердие, – с нажимом в голосе промолвила Светлана Владимировна. – Она давно грезит о вашей близости, сын мой.
– Мам, как тебе не стыдно толкать меня в этот омут страстей? – изумился сын.
– Нет в этом греха, – доверительно шепнула она, приоткрывая завесу тайны над душой подруги. – Долгое время она томилась в одиночестве, изъеденная хворью. Но теперь ее исцелили, и мир предстал перед ней в иных, радужных красках. О мезальянсе она и не помышляет. Ей лишь жаждет подарить миру дитя, прекрасное, как ты сам. Хотя, уверена, и от законного брака не отворотится. Она осчастливит и тебя, и мне обеспечит безмятежную старость. Не забывай, она купается в роскоши. И мой бизнес – во многом ее щедрая заслуга. Так отбрось же сомнения. Я не пытаюсь завлечь тебя в ее объятия. Я лишь хочу, чтобы ты познал истинное счастье.
– Что ж, приму твои наставления как прелюдию к роману с этой ухоженной богиней. Посмотрим, как распорядится судьба. Она всегда будоражила мои юношеские фантазии. Еще в школьные годы она приковывала взгляды зрелых мужчин. Грациозная, словно пава, с энциклопедическим багажом знаний. С ней можно говорить обо всем на свете, и ее ответы подобны вспышкам гения. Но я всегда робел перед ней, словно школьник у доски.
– Неужели мой мальчик до сих пор хранит невинность? – с сомнением прозвучал вопрос матери.
– Я уже вкусил запретный плод, – поспешил успокоить ее сын. – Даже самые верные мужья, отправляясь на курорт, в глубине души готовы к соблазну. Вино рано или поздно опьяняет, и обстоятельства толкают на скользкий путь. Так что я не ангел во плоти. И в институте не был серым мышонком. Но лишних глупостей старался избегать.
– Мой дорогой, я желаю тебе только добра, – промолвила она, ставя перед ним чашку с ароматным чаем и варенье. – Вспомни поездку в поезде. Это я покупала вам билеты. Путешествие не прошло даром, ведь ты даже удостоился прощального поцелуя. Ты взрослый мужчина, и я не стану навязывать свою волю. Но если в твоей голове есть хоть капля разума, прислушайся к моим советам. Тебе нужно успеть покорить ее сердце, пока не появились другие претенденты.
– А что же они раньше бездействовали?
– Она вела себя иначе, не излучала такого тепла, как с тобой, – объяснила мать. – Твоя бывшая невеста устроила любовный кульбит с Верой Захаровной. Это уже переходит все границы приличия.
– А что у них там произошло? – с интересом спросил сын.
– Подробностей не знаю, но ходят слухи, что муж Марины спит с Верой. Марина вернулась в отчий дом, к дедушке с бабушкой. Жалко ее, такая нежная душа была. Я узнала об этом от покупательницы, которая и понятия не имела, что я знакома с этими семьями. А моя подруга Жанет, будучи в близких отношениях с ними, ни словом не обмолвилась. Это признак истинного благородства – умение хранить чужие тайны.
– Я думаю, ты во многом заблуждаешься, – возразил сын. – Нужно понаблюдать за ней, выждать подходящий момент, а потом уже идти на штурм.
– Глупый, да не нужна ей никакая осада, – наставляла мать. – Если она явится поливать лютики завтра, не избегай ее. Окутай ее лаской и покладистостью. И всё у вас сложится само собой. Помни, как бы она ни кокетничала, жестокости от нее не жди. Она – воплощение мягкости и чуткости. Отвечай ей взаимностью.
ГЛАВА 19
Накануне первого сентября он зашел в школу. Ему хотелось увидеть знакомые лица, сверить курс перед новым учебным годом и избежать встречи с призраком прошлой любви. Встреча с Мариной казалась опасной миной, не сулящей ни радости, ни облегчения. Но избежать ее было невозможно – скоро им предстояло делить одно пространство. Взрослые люди не должны прятаться друг от друга, как школьники.
Он бросил общее «здравствуйте» и спросил, где Марина. Ему ответили, что она с мужем в инвентарной комнате. Он прошел по учительской, от двери до окна, но сердце молчало, не отзываясь на воспоминания. «Значит, здесь больше нет следов моего прошлого, – подумал он. – Уход Гусева выжег всё, когда я бежал отсюда, как из осажденной крепости. Но я намерен работать и не предаваться печалям».
Первое сентября расцвело лентами бантов и ароматом цветов. Учительская сияла от последних приготовлений. Платон ощущал себя чужим под пристальными взглядами. Марина встретила его без удивления, словно давно знала о его новом назначении. Она шагнула вперед, приветствуя его как коллегу. Ему показалось, что ей стыдно смотреть ему в глаза, словно на ней лежала вина. «Что-то случилось, – решил он. – Либо болезнь, либо жизнь подкинула ей проблем».
Её мать, Вера Сергеевна, сначала отвернулась, а потом процедила: «И не мечтай, сегодня ты здесь нежеланный гость. Не обольщайся, погода не курортная».
Он принял ее выпад молча, но по комнате пробежал смешок. Когда тишина вернулась, он парировал: «Вам стоит прислушаться к этому смеху, Вера Сергеевна».
Смех вспыхнул громче, привлекая внимание завуча. Она призвала всех на стадион, где начиналась линейка. Все вышли на улицу, с любопытством глядя на бывшего ученика, вернувшегося в новой роли. Дети выстроились ровными рядами, равняясь под взглядом физруков. Германова провела линейку без пафоса. Она упомянула о кончине Яшиной, представила нового преподавателя математики и литературы – Владимира Сергеевича Платова, который возьмет классы, оставшиеся после ухода учительницы.
После церемонии к нему подошла молодая математичка.
– Римма Львовна Ковалева», – представилась она. – Вы тоже новичок после вуза? Тяжело нам будет, наверное», – сказала она без обиняков.
– Откуда такой скепсис? – — иронично приподнял бровь он. – Никакой опаски, я учился здесь и большинство коллег меня знают. – Вам легче, а мне придется привыкать не только к школе, но и к городу, – оправдывалась она. – Моя родина – Магнитка. Приехала сюда ухаживать за больной бабушкой и нашла работу. Повезло мне, ведь у меня нет опыта.
– А что вы хотели? После института на практике в булочной, а потом в преподаватели? – спросил он с усмешкой.
– Ну что вы такое говорите», – засмеялась она.
Их беседу прервала директриса.
– Владимир Сергеевич, зайдите за мной, представлю классу, который вы будете вести, – сказала она. – А вы, душечка, зайдите к завучу, она расскажет о вашем педагогическом маршруте, – добавила она, обращаясь к Ковалевой.
– Похоже, Жанна ревнует, – подумал он, следуя за директрисой. Она смотрела на молодую учительницу с неприязнью и метнула в его сторону несколько искр. «Пригласить Римму в летнее бистро и посмотреть на ее реакцию», – решил он.
Вдруг она остановилась у двери с надписью «7Б».
– Как коллектив вас принял? – спросила она, прищурившись.
– Без поцелуев, но и без побоев, – усмехнулся он.
– Значит, довольны, – заключила она. – Сегодня уроки сокращены, в шестнадцать жду вас в «Маяке». Там вы быстрее адаптируетесь, чем здесь», – сказала она.
Он огляделся и заявил: – Робость я победил еще пацаном, когда из бинокля с тополя смотрел на женщин в бане.
– Изобретательно, но негигиенично. Там моются не только грации, – ответила она с усмешкой и первой вошла в кабинет физики.
ГЛАВА 20
Он посмотрел на часы – до начала банкета было еще достаточно времени. Присев на скамейку в тенистой аллее, ведущей к кафе, он неожиданно стал наблюдателем. Каждый, кто проходил мимо, словно по нитке, оказывался в поле его зрения. Именно здесь, на этом мимолетном перекрестке судеб, он встретил Марину, уже не Истомину, а Григорян. Она направлялась к центральному входу, полная собранности и целеустремленности. Судьба сделала неожиданный поворот, и она присела рядом, будто повинуясь невидимой силе.
– Что ты сделала со своими волосами? – не удержался он, нарушив тишину.
Она ответила без колебаний:
– Я работаю в спорте, и излишек волос мне ни к чему. Поэтому я выбрала стрижку «гарсон». Это практично.
– А где же твое очаровательное лицо с пухлыми губами и колдовской улыбкой? – продолжал он, не отрывая взгляда.
– Кажется, я ношу маску серости, чтобы отпугнуть навязчивых поклонников. Не волнуйся, я не собираюсь вновь добиваться твоего внимания. Мы просто коллеги. Я слишком порядочна, чтобы посягать на чужое счастье. Посмотри на свою маму – в ней столько блеска и мишуры, что её шарм просто завораживает.
– Может, хватит меня разбирать? – бросила она, бросив на него колючий взгляд. – Лучше расскажи о себе, что нового? Историю того, как ты попал в нашу школу, я знаю наизусть. А если честно, я намеренно вызываю неприязнь у своего нежеланного мужа. Хочу, чтобы Ашотик официально разлюбил меня. Не буду много о нем говорить, но я вышла за него замуж не по своей воле. Это всё Цветкова со своим женихом устроили. Они нас насильно, как скот, поженили.
– Да уж, словно заводную игрушку? – искренне удивился он. – Она разлучила нас, и этим всё сказано. Её коварство не имеет границ.
– Я подозревал что-то подобное, – покачал он головой, вспоминая обрывки догадок. – Тогда я так сильно нервничала, что это отразилось на зрении. И все надежды на олимпийские медали рухнули. Буду честна: твой прошлый союз я вспоминаю как дивный сон, из которого не хочется возвращаться.
– Вот оно что, – криво усмехнулся он. – Оказывается, это ты тревожишь мой организм своими мыслями.
– Я бы, может, и сейчас за тебя боролась. Но одна властная дама сказала мне: «К этому бриллианту не прикасайся, рецидива не допущу. Нарушишь мой приказ – уволю всю вашу родню до седьмого колена». После этих слов воцарилась тишина, пропитанная свинцом. Он не выдержал и тихо хихикнул, затем откашлялся и произнес, стараясь придать голосу легкость:
– Мне кажется, очки мешают тебе увидеть причину всех твоих несчастий. Жила с дедушкой и бабушкой – вот их и надо было слушать. Когда сменила адрес, началась черная полоса. Вернись к той, чью фамилию носишь, и твоя защита будет их защитой. Не понимаю, зачем тебе подчиняться матери?
– Всё из-за жилья, – помрачнела она. – Она решила сблизиться с отцом Ашота, Баграмом, у которого огромный дом в Азове. А свою квартиру оставить нам после свадьбы. Но ничего не вышло. Его отца посадили, ему грозят пятнадцать лет с конфискацией имущества. Арестовали сразу после свадьбы. Ждем приговора. Ашот уверен, что с его циррозом печени отец там долго не протянет.
– Теперь я понимаю, почему у тебя такое скучное лицо, – заметил он.
– Милый Вовка, хочу тебе сказать, что я до сих пор не познала близости с мужчиной, хотя почти год замужем. Ты можешь смеяться, но я до сих пор невинна, и мы спим раздельно, как соседи по коммунальной квартире.
Услышав это, он чуть не упал со скамейки.
– И как же он не удовлетворил свою похоть? – не верил он своим ушам.
– Представь, я вначале на работе поставила себя так, будто мы просто однофамильцы. И он, как тряпка, подчинился мне. Я даже на праздник ему запретила идти. Объяснила, что там женский коллектив, и ему там нечего делать. А матери сейчас не до этого – после твоего сегодняшнего выпада она выпила таблетки и устроила спектакль.
Марина замолчала, и слеза скатилась по её щеке, оставив влажный след. Вытерла её пальцем и горько всхлипнула, спрятав лицо в ладонях. На мгновение ему захотелось её обнять, но он сдержался. Внутренний голос шептал: «Не торопись, нужно время, чтобы убедиться в её искренности. Второй раз нырнуть в омут страсти – значит погубить себя».
– Марина, не стоит плакать, – он дотронулся до её руки, ощутив холод. – Скоро наши коллеги пройдут мимо, увидят тебя заплаканной и подумают невесть что.
– Я уже успокоилась, – она достала платок и промокнула глаза. – Просто нахлынула тоска по себе, по упущенным возможностям. Можно и жизнь свою профукать, размениваясь на чужие мечты. Нет, наверное, мне стоит быть решительнее и развестись с Ашотом. Если маме он так дорог, я подарю его ей. А я давно вернулась к своим старикам, обрела душевное равновесие, но нигде этого не афиширую.
– Вот с этого и надо было начинать, – одобрительно кивнул он. – Только не вини себя за ошибки. Ты была пешкой в игре семьи Григорян. Как я понимаю, Вера Захаровна тоже вышла замуж и стала частью этой паутины?
Она утвердительно кивнула:
– Да, и у меня есть подозрения, что они с Ашотом в интимных отношениях и плетут интриги за моей спиной. Кстати, с сегодняшнего дня она уже не педагог по ботанике, а садовник, орудует лопатой и лейкой. Только не спрашивай меня больше ни о чём, сам узнаешь, когда спадёт завеса тайны.
Он пропустил её слова мимо ушей и продолжил:
– Теперь тебе нужно идти к своей цели, не сворачивая с пути. А им не мешай, пусть наслаждаются своей любовью. Когда освободишься от этих уз, почувствуешь себя заново родившейся. Поговори с дедушкой, он поможет тебе в этой ситуации.
– Нет, он слишком слаб для неё, она его во всем контролирует.
Когда её лицо обрело подобие спокойствия, она встала и, посмотрев в сторону кафе, сказала:
– Пойдем туда, – она показала на кафе. – Я не хочу, чтобы Жанна Васильевна нас видела вместе, ей это ни к чему.
– Почему?
– На публике надо держаться на расстоянии, чтобы не давать повода для сплетен.
И они направились отмечать День знаний, каждый со своими тайнами и надеждами.
ГЛАВА 21
В банкетном зале за длинным столом, словно тени прошлого, сидели лишь пятеро педагогов.
– Все собрались? – Спросил Плутон, с озорством взглянув на Наталью Семёновну Серову, химичку с крашенными волосами и участницу незабываемых луговых гуляний.
– Некоторые струхнули при виде вас, Владимир Сергеевич, – лукаво улыбнулась она. – Но вы ведь главный герой вечера.
– Неужели я такой страшный? – с улыбкой спросил он.
– Вовсе нет, – рассмеялась она. – Просто после ваших возлияний некоторые могут остаться без верхнего гардероба. Или вы забыли, какой фурор вы устроили на выпускном в 1989 году? Тогда я тоже была там.
– Что-то не припомню такого, – сдерживая улыбку, ответил он. – А вот вашу несправедливую тройку в четверти я помню до сих пор.
– Ах, какой злопамятный! – добродушно воскликнула она. – Тогда над нами довлел деспот Гусев. Но давайте не будем омрачать вечер воспоминаниями. Мы здесь, чтобы шикарно отметить День знаний и пообщаться. Остальные учителя уже подъезжают на «Газели» Германовой. Присаживайтесь. Время у нас ограничено – всего до восемнадцати часов.
Через пять минут подтянулись остальные учителя. Но мужчин по-прежнему было мало, и, к облегчению Плутона, не было мамы Марины, чьи взгляды на линейке его раздражали.
Директриса, словно магнит, притянулась к нему. Ему было неловко быть в центре внимания.
«Народ всегда всё извратит, – промелькнуло у него в голове. – Хотя все знают, что я её бывший ученик. Три года под её крылом. А ещё она дружит с моей мамой. Это не скроешь».
Он одним глотком выпил фужер вина и закусил сливой.
– Ты как комета, – прошептала она. – Я надеялась хоть хрусталем позвенеть.
– В горле першит, – перешёл он на шёпот и выпил ещё.
Она одобрительно улыбнулась и отставила бокал.
«Да пусть говорят что хотят, – подумал он. – Она – настоящая красавица. Мы оба свободны и можем позволить себе расслабиться. Любовь слепа и не знает возраста».
Она положила ему щедрую порцию салата:
– Ешь, не стесняйся. Скоро подадут шашлык.
– Здесь так уныло, как в мавзолее, – недовольно заметил он.
– В ресторане это дорого, – поддержала она. – А эта забегаловка принадлежит мужу одной нашей учительницы. Ешь, мама твоя, наверное, уже в поезде. Она хоть что-нибудь тебе приготовила?
– Откуда я знаю? – равнодушно ответил он. – С голоду не умру.
– Если что, я тебе приготовлю, – пообещала она. – Мне всё равно к тебе заходить. А сегодня я тебя провожу и цветы полью.
Заиграла музыка, и некоторые женщины пустились в пляс.
– Пригласи кого-нибудь, – предложила она. – Только не физручку, она на тебя как голодный волк смотрит.
– Отказался бы, – отрезал он. – Не хочу быть павлином.
Она мягко улыбнулась на его отказ. Он повернулся к ней и начал обсуждать варианты ночлега в его квартире.
– Можешь переночевать у нас, мамина кровать свободна, – предложил он. – А то мне придётся диван раскладывать.
– Не переживай, – прошептала она ему на ухо. – Разберёмся, где мне спать.
После танцев подали шашлыки. Затем состоялась шуточная лотерея, в которой директриса выиграла мыльницу. Когда все рассаживались в «Газель», Мария с надеждой смотрела на Плутона, стоявшего с Жанной на улице.
Автомобиль уехал, унося обрывки разговоров и запахи шашлыка. Они, не сговариваясь, пошли к нему домой.
ГЛАВА 22
С легким трепетом она переступила порог квартиры, где не бывала словно целую вечность. Словно тень, скользнув по комнатам, Жанна сразу направилась в лоджию, превращенную в буйствующий сад.
– Давненько я здесь не появлялась, – прошептала она, словно извиняясь перед невидимыми духами этого места. – Обычно мама брала на себя заботу об этом райском уголке.
Обернувшись в поисках его взгляда, чтобы разделить эту мысль, она обнаружила лишь пустоту. Легкая улыбка, как луч солнца, промелькнула на ее губах, и она отправилась на поиски. Едва приблизившись к двери спальни, ее обоняния коснулся знакомый, пьянящий аромат его туалетной воды – тот самый, что кружил голову на последнем банкете. Приоткрыв дверь, она увидела его, полулежащего на кровати с обнаженным торсом. Тяжелые веки прикрывали глаза, а кончик языка едва заметно касался пересохших губ. Опустившись на колени, она коснулась ладонью его горячего лба.
– Вова, плохо себя чувствуешь?
Он открыл глаза, в которых плескалась усталость, и пробормотал вялым голосом:
– Кажется, вино там было отвратительное, – произнес он с притворной искушенностью. – Вроде и не тошнит, но мерзкий осадок тяжким грузом давит изнутри.
– Может, таблетку какую-нибудь дать?
– Лучше коньяк. Он в холодильнике, – попросил он, и в голосе послышалась мольба. – Им я эту бурду вытравлю.
– Совсем встать не можешь?
– Могу, но пока не хочу, – промолвил он с ленцой. – Вот коньячку выпью и взбодрюсь. Не забудь себе рюмку прихватить. И шоколад в вазе на кухне…
Когда она вышла, он принял сидячее положение и тихо пробормотал, глядя в потолок:
– Точно, контакта с ней сегодня не избежать…
Вскоре Жанна вернулась с початой бутылкой и одной рюмкой. Он сделал небольшой глоток прямо из горлышка, словно пират, и налил ей в рюмку.
– Твоя очередь пришла, пей.
Она заглянула в его глаза, ища ответы на невысказанные вопросы, и, увидев лишь благодушие, спросила:
– А нужно?
– Да, и очень. Мне, к примеру, стало намного легче, а значит, и тебе по состоянию души надо подравняться со мной. Ты заметила, мы даже субординацию отбросили за какие-то два часа. Ещё бы стыд потерять и уйти в блаженство…
Она подчинилась его воле и выпила коньяк. В этот миг похотливому Плутону стало абсолютно ясно, что эта женщина ночью будет принадлежать ему.
– Мне нравится, что ты не стесняешься, – сказала она, отбросив кокетство. – И наверняка знаешь, что мне от тебя нужно? – смело произнесла она, бросая ему вызов.
– Ребенок, – без тени смущения ответил он, не отводя взгляда. – Маманя говорила, что у тебя несколько лет была женская болезнь, и поэтому секса у тебя ни с кем быть не могло.
– Я немного подкорректирую Светлану, – обернулась она к нему спиной, играя с его желанием. – Расстегни моё декольте, и всё поймешь.
Он дёрнул за молнию, обнажая ее загорелую спину, словно открывая тайну.
– Видишь что-нибудь перед собой?
– Изящную спину, которую я буду гладить, – прошептал он, и его дыхание опалило ее кожу, и осторожно провёл пальцами по позвоночнику, словно играя на струнах арфы, а затем, дотянувшись до выключателя, погрузил комнату в соблазнительный полумрак.
– Вот именно на моей лопатке и была проблема. Огромный опоясывающий герпес, который не позволял мне иметь близость с мужчинами. Пять лет я мучилась с этой болячкой, чего мне только поначалу не приписывали: и лепру, и псориаз… А съездила недавно на Мёртвое море, и всё как рукой сняло.
ГЛАВА 23
Он осыпал поцелуями её плечо, высвобождая от ткани, и, словно художник, обхватил обнаженное тело, увлекая за собой в мягкий плен матраса, где их дыхание слилось в едином ритме обоюдной страсти.
– Я не ошиблась в тебе, – прошептала она, касаясь его лица шелком своих волос. – Чувствовала, что в этом танце тел мы будем взаимно щедры, делясь сокровенным пламенем. С тобой я словно попала в эротическую сказку. Но… теперь нам все же стоит вернуться к реальности и обсудить наше поведение в школе.
– Зачем? – удивился он. – В этом вихре чувств не место для приземленных разговоров. Обыденность подождет до «большой перемены». Сейчас я хочу лишь тонуть в тебе, – и он вновь погрузился в ее объятия. И этот чувственный сеанс продолжался, пока капли пота не застилали ему глаза, словно пелена восторга.
– Никогда бы не подумала, что мой новый преподаватель окажется таким страстным, – прошептала она, задыхаясь, – настоящим героем любовного романа.
В этот миг он лишь молча вытирал лицо полотенцем. Закончив, он изрёк:
– Мужская сила расцветает от женщины. Чем она пленительнее, тем большую мощь ей отдает мужчина. А ты… ты великолепна! Теперь я знаю наверняка: ты та муза, к ногам которой складывают мир, и где не ищут утешения на стороне.
Она лежала на спине, лениво поглаживая его плечи. – А я знаю, что истинная сила мужчины не в бицепсах, а в неутолимой жажде, – она взглянула на часы, висевшие на стене, и вздохнула. – Утро уже стучится в дверь. Давай все-таки вернемся к нашему разговору. Пойми, я не просто учительница, я – директор.
Он сел, удобно облокотившись, чтобы видеть ее лицо, и прямо сказал:
– Если боишься пересудов, будем играть роли на публике – вежливость и солидность. Никаких пылинок с плеч, никаких двусмысленных взглядов. Не волнуйся, я не допущу, чтобы тебя скомпрометировали.
– Плевать, что подумают коллеги, – резко ответила она. – У меня среди них лишь одна настоящая подруга – Вера Сергеевна. Но она сейчас далека от морали, отбив молодого мужа у собственной дочери. Я отдалилась от нее, потому что она не желает слышать мои наставления. Ирония судьбы… теперь я сама оказалась в ее шкуре. Как я буду смотреть ей в глаза, если она узнает о нас?
– Заткни рты сплетникам Сергеем Филипповым, – посоветовал он с усмешкой.
– Сергеем Филипповым? Невероятно, но как? – она посмотрела на него с любопытством. – Расскажи им историю о том, как его первая жена сбежала в Америку, а вторая была на тринадцать лет старше. И ничего, прожили вместе до самой старости.
– Да, но у нас нет их супружеского статуса.
– Не знаю, как у тебя, но после этой ночи я уже мысленно стою одной ногой во дворце бракосочетания.
– Погорячился, дорогой, – улыбнулась она.
Он навалился на нее, осыпая лицо поцелуями, и, наконец, прошептал:
– Ты божественно прекрасна! Если хочешь осчастливить себя и начинающего педагога, беги со мной в ЗАГС. Не упусти этот космический шанс, он уже в твоих руках. Со временем ты будешь благодарить себя за это решение.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.