Полная версия
Комплимент
Комплимент
Светлана Данилина
© Светлана Данилина, 2025
ISBN 978-5-0067-5283-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
В книге «Комплимент» собраны 34 рассказа, объединённые общими особенностями: занимательной подачей сюжета, неожиданной интригой, интересными психологическими портретами непохожих героев, оптимизмом, тонким юмором, обращениями к классической литературе, богатством языка.
Основное внимание сосредоточено на создании психологических портретов главных героев, находящихся в обычных жизненных ситуациях. Это люди с яркими и непохожими друг на друга характерами, представители разных профессий, социальных слоёв, возрастных групп, с разным житейским опытом и отношением к жизни.
Рассказы написаны в реалистической манере.
Светлана Данилина – автор 8 книг: «Коллекция характеров», «Коллекция характеров. Sequel», «Всё та же коллекция», «Портреты, прелести, причуды», «Конференция», «Гуманитарная миссия», «Арт-галерея», «Комментарии к частным беседам», «Комплимент».
Автор – лауреат второй премии «Народный писатель» по выбору экспертов 2013 года, лауреат первой премии «Народный писатель» по выбору экспертов 2015 года.
Произведения Светланы Данилиной вошли в «Золотой фонд» премии.
Тексты пользуются большой популярностью у читателей и получают многочисленные отзывы.
Светлана Данилина
Комплимент
Предисловие
…И таких маленьких, но поразительных мелочей я мог бы привести сотню… Все мы проходим мимо этих характерных мелочей равнодушно, как слепые, точно не видя, что они валяются у нас под ногами. А придёт художник, и разглядит, и подберёт. И вдруг так умело повернёт на солнце крошечный кусочек жизни, что все мы ахнем. «Ах, боже мой! Да ведь это я сам – сам! – лично видел. Только мне просто не пришло в голову обратить на это пристального внимания»…
А. И. Куприн
Случалось ли вам видеть воплощение мечты?
Мечты – вашей собственной, но претворённой в жизнь кем-то другим, причём лучше, – полнее и совершеннее, – чем это могли бы сделать вы сами?
Мечты, воплощённой мастерски.
Для меня таким воплощением задумки о некой галерее образов, персонажей стало неожиданное и чрезвычайно обогащающее знакомство с прозой Светланы Данилиной, выпустившей к моменту нашей встречи уже два сборника рассказов и повестей: «Коллекция характеров» и «Коллекция характеров. Sequel». Немногим позже мне посчастливилось стать одним из первых читателей других её книг – «Всё та же коллекция», «Портреты, прелести, причуды», «Конференция», «Гуманитарная миссия», «Арт-галерея» и «Комментарии к частным беседам».
Филолог, журналист и редактор, прозаик, лауреат сетевой премии «Народный писатель» 2013 и 2015 годов в номинации «Выбор экспертов», неоднократный финалист премии «Писатель года», член коллегии экспертов премии «Народный писатель – 2016», дипломант премии «Наследие – 2017», знаток и тонкий ценитель мировой и русской литературы, как современной, так и классической, Светлана Данилина является продолжателем лучших традиций последней. Все её произведения написаны в классической манере, великолепным русским языком.
Автор предстаёт перед нами как истинный художник слова, на полотнах которого нет ни одной лишней детали, чьи работы не перегружены, не тяжелы для восприятия: все краски в них свежие и яркие, все тона и оттенки светлые, лёгкие, тёплые. Всё необычайно живо, по-настоящему. Все произведения глубоко психологичны – герои и ситуации, в которые они попадают, узнаваемы.
В прозе Светланы мы не найдём каких-либо конкретных, срисованных с действительности персонажей, – все образы собирательные. Однако, погружаясь в атмосферу любого из произведений, читатель начинает припоминать: да-да, так и было!.. Каким-то чудом автору удаётся извлечь воспоминания о людях и событиях не только из своей творческой копилки, но и из копилки памяти читающего. Это делает прозу Светланы Данилиной необыкновенно близкой широкому кругу читателей.
Нет в её работах и откровенных шаржей или карикатур. Автор не ставит перед собой целей «обличать» и «бичевать». Писатель – художник слова, мастер, который просто делает своё дело: пишет. Описывает, выписывает – тщательно, правдиво, но в то же время незлобливо, что в наш век уже само по себе редкость.
Лаконичность повествования и неожиданная развязка, узнаваемость персонажей, добродушный юмор и сочувствие героям сближает работы Светланы с короткими рассказами А. П. Чехова раннего периода творчества. Таковы её рассказы «Кошелёк», «Чудодейственное средство», «Ода бетономешалке», «Умытое утро», «Призма, вписанная в сферу», «Пар из-под крышки», «Бегство от монитора», «Зимние забавы», «Днём с огнём», «Судак из Осетра», «Затейник», «Стажёр», «За зайцами, или Привет Хейли», а также вошедшие в настоящий сборник «Комплимент», «Он же Гога, он же Джордж», «Ну, артисты!», «Да куда ж тебе!», «Пляжный пассаж».
Любование людьми и природой, наличие «жанровых сценок», глубокая и искренняя народность произведений делает их близкими творчеству Н. В. Гоголя в ранний его период. Это такие рассказы как «Фольклорная практика», «Первый закон Ньютона», «Морской пейзаж», «На родину», «Гуманитарная миссия», «Свет с небес», «Любимка», «Запомни, Саня!».
Некоторые сюжеты Светланы напрямую отсылают к тому или иному шедевру мировой литературы, ведут с ним своеобразный диалог, тем самым приближая и открывая нам классику с новой, подчас неожиданной стороны, а также приглашая нас по-новому взглянуть на современность. Таковы её «Аллюзии, или Воспоминания о миргородском гусаке», «Поэтические пародии», «Мечта цвета неба», «Загадка псевдонима».
Проза Светланы Данилиной – это богатство живописных приёмов и великолепное ими владение, это ясность мысли и безукоризненная чистота языка. Знакомство с очередной книгой талантливого автора подобно глотку свежего воздуха, а погружение в чтение дарит отдых душе. Все работы Светланы способны порадовать слух и глаз самого искушённого и взыскательного читателя, критика; а собрата по перу ещё и вдохновить на дальнейшее творчество.
«Комплимент» – так называется этот, девятый по счёту, сборник, который мне выпала честь здесь представить. Всего в книгу вошло более тридцати рассказов.
Окунитесь в чтение, погрузитесь в него – и, быть может, вы узнаете себя или кого-то из близких… Ну, или не очень близких знакомых.
Поверьте, в этом тоже есть своя, особая прелесть! Ведь всё выписано автором-живописцем не просто искусно, а с большой любовью, – и не только к русскому языку и литературе, но – и это прежде всего! – к человеку.
Нина Русанова
филолог, переводчик, редактор,
поэт, член Российского союза писателей
Комплимент
Наталье Алексеевой (Черсковой) с благодарностью за вдохновение
Уж сколько раз твердили миру,
Что лесть гнусна, вредна; но только всё не впрок,
И в сердце льстец всегда отыщет уголок…
Иван Андреевич Крылов
«Ворона и лисица»
Солнце, солнце, солнце.
Майское солнце всюду – в небе, в воздухе, в тысячах искрящихся в зелёной траве одуванчиков, на лицах, в оконных проёмах, в стёклах проезжающих мимо школы машин и автобусов, в виде солнечных зайчиков на партах, за которыми сидят ожидающие каникул ученики.
Все понимают, что осталось совсем немного, – и вот они три летних месяца – без ранних подъёмов, без приготовления уроков, без теорем и упражнений, без звонков, школьной формы, сменной обуви и чинных прогулок по коридорам на переменах.
Потому настроение у всех легкомысленное. Учиться никому не хочется. Равно как и учить.
И программа тоже купается в этом лёгком восторженном настроении. В основном идёт повторение пройдённого, отчего и отношение к урокам у большинства учеников поверхностное.
Тема сегодняшнего урока русского языка – «Восклицательный знак». Тема чудесная – сплошные эмоции. А в весеннем солнце – ещё и восторженные.
Именно так и рассказывает учительница, приплюсовав информацию к настроению.
В голове её настойчиво бьётся одна мысль, сформулированная Александрой Витальевной сугубо для личного употребления: счастье – это ожидание каникул, это май.
Восклицания «Ах!», «Ух!», «Эх!» замечательно звучат и обещают летнее солнце, весёлое ничегонеделание и беззаботное, ничем не омрачённое дуракаваляние, равно как и счастливое наплевательское баклушебиение.
В этой благостной атмосфере и говорит учительница и о восклицательных предложениях, и о проявлении разных эмоций.
В шестом классе у Александры Витальевны сегодня два урока – сначала русский язык, а после большой перемены с обеденным перерывом – литература. Восхитительный Иван Андреевич Крылов с его вечными и непревзойдёнными баснями. Интересно и увлекательно, гениально и красочно. На таком уроке никто не заскучает.
Учеников своих Александра Витальевна искренне любит, несмотря на трудности начинающегося подросткового возраста. Шестой класс к лету – это вам не четвёртый в сентябре или десятый в конце мая. Стремление к самоутверждению, амбиции, упрямство, бунтарство, зашкаливающая вредность, желание выделиться, поверхностное отношение к учёбе – всё неожиданно и неизвестно откуда взялось и сорняками прорастает в юных несформировавшихся характерах.
Любое слово может совершенно необъяснимо восприниматься болезненно.
Рядовыми становятся диалоги вроде:
– Отвечать пойдёт Раззубов.
– Меня зовут Эдуард! – с укоризненно-вызывающими интонациями.
Александра Витальевна объясняет тему урока и в качестве иллюстрации приводит красивые примеры, стараясь максимально приблизить их к тому, что звучит и на других её уроках.
Вот и сейчас учительница, стремясь увязать всё с предстоящим после обеда уроком литературы, приводит пример употребления восклицательного знака – яркий и эффектный, классический, хрестоматийный.
Басню о вороне, лисице и переходящем куске сыра дети должны были выучить к сегодняшнему дню. На следующем уроке литературы, как раз после обеда, будут её отвечать.
«Ну что за шейка, что за глазки!
Рассказывать, так, право, сказки!
Какие перушки, какой носок!
И, верно, ангельский быть должен голосок!» – театрально цитирует крыловский текст учительница, хитро глядя на класс. Мол, вы всё это уже знаете. Посмотрите, как ловко и легко можно увязать цитату с новой темой. Куча эмоций и восклицательных знаков!
И в тот замечательный момент, когда она делает паузу, с первой парты раздаётся восхищённый голос Эдика Раззубова:
– Ой, Александра Витальна! Да вы стихами заговорили!
Но сказанного ему кажется мало, и он удивлённо добавляет:
– И вы это вот так сразу прямо сейчас придумали? Или раньше написали?
Александра Витальевна на мгновение теряет дар речи.
Но прежде чем она приходит в себя, Эдик всё в том же порыве продолжает:
– Да у вас талант! Вам стихи писать надо! И книги издавать!
Со второй парты, из-за спины Эдика, слышится язвительный смешок и вразумительный громкий шёпот.
– Дурак! Это Крылов! Нам его выучить задали! – вводит любителя комплиментов в суть провала всезнающая Сабиночка.
Затем следует коллективный дружный взрыв хохота.
Солнце за окном перестаёт быть ласковым и благодушным, превращаясь в бесцеремонно-навязчивое и безжалостно-палящее. Эдика как будто влёт окатили ледяной водой. Уголки его губ мгновенно опускаются, на лбу выступают мелкие росинки пота, и чёлка сразу становится мокрой.
«Вот попал, так попал», – комментирует про себя Александра Витальевна.
Она видит комизм ситуации и тоже внутренне хохочет.
Однако показать этого ей никак нельзя – надо держать лицо. Как учительница она должна возмутиться – басни Эдик явно не выучил и даже не удосужился прочитать. Да и на прошлом уроке, несмотря на присутствие, явно занимался чем-то посторонним, думая отнюдь не о восседающей на ёлке пернатой чёрно-серой любительнице комплиментов и не о хитроумной коварной рыжей бестии, и никак не о злополучном лакомом для обеих куске сыра.
Александра Витальевна, как того требуют профессиональные правила, меняет интонацию:
– Это, вообще-то, Иван Андреевич Крылов придумал в начале XIX века! А ты должен был выучить наизусть и на следующем уроке рассказать!
Она видит виноватую расстроенную физиономию и понимает, что прошлый урок на минувшей неделе для Эдика Раззубова прошёл даром, ведь басню они подробно и основательно разбирали. Но всё это благополучно необъяснимым образом проплыло мимо, бесследно просочившись через разлапистые уши невнимательного Эдика.
– Тебе сейчас двойку поставить или после обеда? – деловито спрашивает Александра Витальевна обескураженного собственной неловкостью и со страхом осознавшего своё паднение в лужу шестиклассника.
– Ой, не надо сейчас! Я после обеда отвечу, – умоляющим голосом частит Эдик и для вящей убедительности добавляет. – Честное слово! Честное-пречестное!
– Что, прямо за час и выучишь? – недоверчиво спрашивает Александра Витальевна.
– Выучу! – с готовносью и энтузиазмом уверяет её во всю щёку раскрасневшийся, пышущий жаром и убедительностью Эдик.
Александра Витальевна смотрит на его пошедшее малиновыми пятнами лицо и вспоминает своего школьного учителя физики и астрономии Алексея Елисеевича.
– Ну что ж! – говаривал Алексей Елисеевич, выслушав нечленораздельное мыканье и беканье вызванной отвечать одной из десятиклассниц – девчушек-хохотушек – Аллочки и Анечки.
– Ну что ж! – неторопливо произносил он. – Девочка ты, Аллочка/Анечка хорошая! Поставим тебе три!
И было ясно, что Алексей Елисеевич прекрасно понимает, что не нужны ни Аллочке, ни Анечке, сидевшим за своей последней партой у окна, никакие Бойль вместе с Мариоттом, равно как и Джоуль с Ленцем, что никогда в жизни не пригодится им закон Гей-Люссака, да и на звёздное небо они посмотрят только на первом свидании, ну, может быть, на втором, но уж никак не вспоминая о парсеках и алголях. А само упоминание правила буравчика вызывет у обеих приступы неудержимого, до слёз, заливчатого хохота и повергает обеих в неостановимую истерику.
Есть такие девчушки, готовые при встрече хохотать над чем угодно и тем самым заряжать пространство вокруг себя весельем и ничем неукротимым оптимизмом. Казалось бы, над чем можно беспрерывно смеяться целыми днями?
А им просто хорошо! Им весело жить на белом свете! И они хихикают, едва взглянув одна на другую. Вот зачем пресекать эти благие детские привычки? Зачем девчушкам в блузочках с трогательными рюшечками помнить, что при постоянном давлении объём постоянной массы газа пропорционален абсолютной температуре, как утверждал вышеупомянутый Гей-Люссак? Пусть лучше учатся печь румяные пирожки с капустой и булочки с корицей! Окончат они через год школу и, даже не подумав об институте, повыходят замуж и нарожают очаровательных здоровеньких девчушек и мальчишек.
А потому, сдвинув очки на кончик носа и оторвавшись от журнала, смотрел Алексей Елисеевич на последнюю парту и произносил свою обычную философски-мудрую сентенцию:
– Ну что ж, Аллочка/Анечка! Девочка ты хорошая! Поставим тебе три!
Вот и Александра Витальевна вспомнила сейчас этот добрый посыл.
– Ну что ж, Раззубов! – с интонациями незабвенного Алексея Елисеевича произносит она. – Учи Крылова! – и добавляет. – Умеешь ты комплименты говорить!
– Главное, что искренние, а не корысти ради, – тихонько бормочет она вдогонку.
Раздаётся долгожданная громкая трель звонка, и пространство в одночасье меняется.
– Урок окончен, – говорит Александра Витальевна, обращаясь к вскочившим со своих мест ученикам, – идём в столовую, и я жду вас после обеда.
– Спасибо, Александра Витальна, – скороговоркой выпаливает Эдик и вместе с одноклассниками бежит обедать.
После большой перемены на уроке литературы учительница решает дать фору неловко севшему в галошу Раззубову, а потому не спрашивает его сразу и начинает с беседы о лести, комплиментах, простодушной и самоуверенной вороне и лицемерной лисице. Потом она вызывает отвечать басню Сабиночку, и та отчётливо и образцово-показательно отчеканивает строфу за строфой.
Александра Витальевна всё это время поглядывает на Раззубова – тот использует возможность вовсю, перечитывая басню по учебнику и слушая её в высокохудожественном исполнении отличницы.
«А теперь послушаем начальника транспортного цеха», – смеётся про себя учительница, выставляя умнице Сабиночке пятёрку.
– Ну что ж, Раззубов, – говорит она, – твой час настал! Или кто-нибудь ещё хочет рассказать басню?
Она подспудно помогает бедному Раззубову, надеясь, что очередное прослушивание текста окажет на него благоприятное воздействие.
С последней парты решительно поднимается рука капитана футбольной команды, в которой Эдик самоотверженно стоит на воротах, – серьёзного и ответственного Игоря.
Учительница оценивает инициативу друга, бросающегося на амбразуру с целью оттянуть час расплаты для Эдика. Будут неуды в команде, и её не допустят к соревнованиям – тренер суров!
Она вызывает к доске Игоря, и тот очень старательно, с правильным интонациями, красиво рассказывает басню.
Александра Витальевна ставит герою, закрывшему собой товарища, пятёрку и вопросительно смотрит на Эдика.
Тот кидает последний взгляд на страницу учебника, тяжело вздыхает и выходит к доске.
Он волнуется. Но начинает довольно бойко и прочитывает первые строки вполне сносно, хоть и поспешно, автоматически и без выражения. Затем декламация замедляется, перемежается запинками и продолжительными вскидываниями глаз к потолку.
Одноклассники горят азартом и желанием помочь. Во время пауз и мучительных вспоминаний первых слов в начале строф чтец прислушивается к затаённым, но весьма ощутимо слышимым подсказкам со всех парт. Сотоварищи с замершими сердцами следят за спектаклем, больше напоминающим спортивный забег, и болеют за одноклассника.
Александра Витальевна не пресекает подсказок, она понимает, что нет лучшего повода и пути для воспитания коллективизма, товарищества, поддержки и единения.
А потому делает вид, что не замечает беззвучно открывающихся ртов болеющих за Эдика одноклассников, а также не слышит азартного шёпота, когда Эдик долго изучает потолочные лампы, вспоминая начало строки и неуверенно мыча что-то нечленораздельное.
– Вещуньина… – приглушённо по всему классу звучит коллективная подсказка во время очередной затянувшейся паузы.
Эдик, хватаясь за брошенный ему одноклассниками спасательный круг, подхватывает:
– Вещуньина с похвал вскружилась голова.
По мере приближения к окончанию добровольно выбранной экзекуции Эдик проникается самоуверенностью. Произнесённое скороговоркой, с прерывающимся дыханием, долгожданое окончание басни звучит бравурно:
– Ворона каркнула во всё воронье горло:
Сыр выпал – с ним была плутовка такова.
Выпалив концовку громко и одним махом, Эдик с чувством выполненного долга и освобождения облегчённо выдыхает и всей пятернёй закидывает на макушку распавшуюся на мокрые пряди чёлку.
Класс затаивается и ждёт учительской реакции – Эдик всё выучил и рассказал, пусть с запинками и без должного выражения, но на следующем уроке.
Александра Витальевна представляет, как он, преодолев марафонскую дистанцию, обрывает финишную ленточку.
«Уговор дороже денег», – думает она.
– Ну, друзья мои, и что мы поставим Раззубову? – улыбается и спрашивает Александра Витальевна, глядя в двадцать пар широко распахнутых глаз:
– Пятёрку, – убеждающе кричит с первой парты верный друг бенефицианта ярко-рыжий Славик.
– Какая же это пятёрка? – размышляет и спрашивает учительница. – Вот смотрите: задание дома не выполнил. Запинался, начало строк забывал.
– Да, – разочарованно и на пониженных нотах проносится по классу.
– Минус балл, – говорит Александра Витальевна и продолжает. – А рассказывал с выражением?
– Нет, – в унисон печально летит по партам констатация неоспоримого факта.
– Минус ещё балл, – справедливо подводит итог учительница и обращается к Эдику. – Тройка тебя устроит?
– Ой, не ставьте, пожалуйста, тройку, – сразу находится Эдик, – я завтра вам всё на пятёрку отвечу.
– Ну что, дадим шанс? – спрашивает учительница класс.
– Дадим! – вразнобой слышится с разных парт.
«Этот мальчик нигде не пропадёт», – думает Александра Витальевна и соглашается выслушать басню на пятёрку завтра.
На реке Аа, или Какая неожиданность!
Гомер такой же слабостью страдал;
Поэту подобает быть болтливым…
Джордж Гордон Байрон
«Дон Жуан»
Песнь тринадцатая
74 строфа
Когда, дражайший собеседник и читатель, вы подъезжаете к славному старинному городку М., то оказываетесь посреди незабываемых пейзажей. Мало того, что картины эти восхитительно красивы, они представляются вам ожившими и источают медовые душные ароматы трав, жужжат пчёлами и шмелями, ласкают вас мягкими речными покачиваниями и прикосновениями мягкой травы к вашим босым ногам.
Слева к дороге примыкают небольшие уютные живописные ответвления, обсаженные ровными рядами старинных и раскидистых где дубов, где лип, где берёз. И вам так и хочется свернуть на жёлтую утрамбованную автомобильными колёсами уютную красавицу-дорогу, которая непременно приведёт вас туда, где вам будут рады.
Так вот, не сдерживайте благих порывов и, едва не доехав до автобусной остановки, непременно сверните налево. Вы не пожалеете – преодолев каких-то полкилометра мягкой грунтовки, совсем недалеко от оставшегося за спиной шоссе вы окажетесь в совершенно другой атмосфере. Дорога сама подтолкнёт вас к дому, идиллично стоящему посреди зелёной лужайки, источающей свежий сладкий запах недавно скошенной молодой травы. Метрах в десяти напротив входной двери вы увидите роскошный куст, усыпанный цветущими карминными розами. За находящейся неподалёку низкой изгородью простираются аккуратные, чисто прополотые, строго параллельные грядки, высится пара теплиц на полукруглых белых обручах, а вдали ровно расставлены жёлтые ульи, разрисованные забавными фигурками Винни Пуха и разнообразных трудолюбивых пчёлок в полёте.
Не факт, что хозяин в сей момент ждёт вас. Вы могли позвонить ему вчера и попросить накопать к утру червей, могли и вовсе без предупреждения, путешествуя, просто заехать полюбоваться на широкую реку с удивительным никем ныне не употребляемым именем Аа. Коротко взглянуть или внимательно осмотреть и попробовать готовность разных рыб клевать на ваши удочки.
Вы остановитесь возле дома и найдёте на садовом столике возле беседки приготовленное для вас ночью ведро с землёй и заказанными для наживки беспозвоночными. Сам хозяин уже давно, в свете ночных звёзд, уехал на работу – вы не застанете его теперь. Но в течение дня, скорее всего, ближе к вечеру, он обязательно появится. Возможно, даже с небольшой банкой янтарного, прозрачного в солнечных лучах, недавно накачанного мёда. Так вы окажетесь в чарах широкой русской души, человеческой красоты и гостеприимства. И хотя мёда вы не любите, но на сей раз сделаете то, к чему никогда не могли себя принудить, – вы намажете этот тягучий янтарь на кусочек ржаного хлеба, запьёте чёрным горячим чаем из термоса – и вам понравится!
Но вернёмся в тёмное ещё «нераспустившееся» утро. От глубоко спящего дома вы сможете проехать по давно известной (ибо бываете здесь нередко) дороге, предаться созерцанию утреннего великолепия, чтобы забросить удочки со скамеечки, стоящей на уютных мостках, и погрузиться в природную гармонию. Или пройтись босиком по утренней летней росе большого засаженного розовым клевером поля.
Река Аа, ныне существующая под другим названием, неторопливо течёт в сторону моря и кажется благодушно-успокаивающей. Она как будто слегка покачивает вас на своих волнах и ласково баюкает, умиротворяюще напевая пару нот своего музыкального имени – Аа-Аа-Аа-Аа – и так до бесконечности. Хотя иногда, уже днём или ближе к вечеру, её покой нарушается ритмичным свистом вёсел тренирующихся байдарочников, лёгким рокотом моторной лодки их тренера с мегафоном в руках, дающего подопечным стимулирующие команды.
Или услышите вы тяжёлый свист крыльев пролетающей низко над рекой, совсем недалеко от вас, пары белых лебедей с вытянутыми в струнку длинными шеями, направляющихся куда-то в пойменные луга, а потом возвращающихся обратно.
Однако мы отвлеклись. Вернёмся же в ночь – на две пробитые среди травы колеи, ведущие вас по прекрасной латифундии.
Ваш путь празднично освещён многочисленными россыпями звёзд. Вы медленно двигаетесь мимо поля, мимо леска. Затем в свете фар появляется горка, на которой растут высокие дубы, липы и берёзы. Дорога поворачивает, а тьма начинает потихоньку рассеиваться. Вы объезжаете горку и останавливаетесь напротив едва приметных тропинок, ведущих в разные стороны. Крутая левая – вверх на горку, пологая правая – немного вниз к реке. Выйдя из машины, вы немедленно оказываетесь в объятиях предутренней свежести и чистоты.
