Жизнь ради смерти

Не успев до конца оклематься от прошлого испуга, Феликс вздрогнул, когда за его спиной незаметно возник Александр.

– Чего застыл? Заходи, он не кусается, – грубо поторопил его телохранитель.

– Зачем так пугать? – раздражённо пробухтел Феликс, отталкивая сконфуженного его поведением Александра, но, чтобы не вызвать нежелательных подозрений, подчинился и вышел из своего укрытия.

Столовая была немного светлее гостиной, но всё-таки соответствовала выбранному мрачному стилю. Она также оказалась довольно просторной и, судя по количеству имеющихся стульев, могла вместить больше двадцати человек.

– Помни, о чём мы договорились. Держи меня в курсе, – поспешно закончил разговор Маршал, как только заметил Феликса, и положил телефон рядом с тарелкой недоеденного салата с морепродуктами. – Проснулся наконец. Я уже даже забеспокоился.

– Смешная шутка, – хмыкнул Феликс, занимая ближайший стул. То, что он оказался дальше всего от Блэйка, было обычным совпадением. – Не думал, что ты любишь звать к себе домой гостей.

– В смысле? – Маршал нахмурился, залпом допивая остатки коньяка.

– В том самом. Для кого здесь все эти стулья? И не рановато ли для распития спиртного? – сморщив нос, пояснил Феликс.

– Стулья для моих сотрудников. Их намного больше, чем могло показаться. Гостей же я никогда не принимаю. И пить могу, когда захочу, тебя это совершенно не касается.

– То есть я исключение? – с самодовольной ухмылкой поинтересовался Феликс.

– Нет. Ты мой новый сотрудник, – тяжело вздохнув, Маршал устало потёр виски. – Кстати, это напомнило мне о том, что тебе нужно будет подписать некоторые бумаги.

– А, я понял. Для того, чтобы подтвердить свою добровольную сдачу в рабство? – тон Феликса сочился сарказмом.

Блэйк закатил глаза и, поймав креветку вилкой, ловко отправил её в рот.

– Драматизм тебя не красит. Ты голодный?

Как по команде, живот Феликса заурчал, послужив вполне исчерпывающим ответом.

– У тебя есть какие-то аллергии или противопоказания к еде? Ты вегетарианец? Или, может, что-то из продуктов просто на дух не переносишь?

– Я не очень люблю молочные продукты. У меня от них часто несварение. Ещё не большой фанат сухофруктов, тушёнки и оливок, – недолго поразмыслив, озвучил короткий список Феликс. – Всё остальное, вроде как, ем спокойно.

Блэйк кивнул и что-то быстро напечатал в телефоне. Менее чем через пять минут незнакомая девушка с тёмными кудрявыми волосами, собранными в пучок, принесла свежую порцию риса с куриной ножкой, овощной салат и стакан апельсинового сока.

– Это Кристина. Второй помощник моего личного шеф-повара, – представил сотрудницу Маршал. – Если ещё не настало время обеда или ужина, а ты уже проголодался, можешь спокойно обращаться к ней. Кристина, это Феликс – мой новый ассистент.

– Приятно познакомиться. Вы можете также сообщать мне те блюда, которые вам не очень понравились, чтобы мы больше их не предлагали, – добавила Кристина и сверкнула приветливой улыбкой.

– Вы очень милы. Спасибо, – искренне поблагодарил Феликс, улыбнувшись в ответ.

Щёки Кристины мгновенно залились румянцем. В спешке положив по правую руку Феликса столовые приборы, она убежала так же быстро, как и появилась.

– Ты ей понравился, – с дразнящей ухмылкой заметил Маршал, делая глоток новой налитой стопки. Феликс тут же смутился.

– Тебе показалось, – не согласился он. – Это вполне обоснованная реакция на комплимент. Если она немного покраснела, это ещё не значит, что у неё возникли какие-то чувства. Румянец может быть всего лишь признаком застенчивости.

– Не буду спорить, – уступил Маршал. – Ешь быстрее. У нас запланировано много дел.

Феликс намеренно стал есть ещё медленнее, вызвав у Маршала измученный вздох. Правильно, пусть не расслабляется. Он ему спокойной жизни не даст.

Рассмеявшись собственным мыслям, Феликс случайно подавился кусочком божественно сочной курицы и громко закашлялся.

– Не умри раньше времени, пожалуйста, – устало-умоляющим тоном попросил Маршал, поднимаясь с места.

– Я в порядке, – показав палец вверх, сипло заверил Феликс, но есть на всякий случай продолжил аккуратнее.

– Хорошо. Я буду в своём кабинете. Как доешь, Александр проведёт тебя.

Дождавшись утвердительного кивка, Маршал поспешно удалился, оставляя Феликса в привычном одиночестве. Так можно было даже практически притвориться, что ничего не изменилось. Ну, кроме богатой обстановки и еды не из доставки.

– Может, всё будет не так уж и плохо, – задумчиво прошептал в пустоту Феликс, но тут же фыркнул, поражаясь собственной наивности. В его жизни никогда не бывало хорошо или слишком просто. Всегда поджидал какой-то подвох, поэтому срочно требовалось узнать, что на самом деле замышлял Блэйк. Действовать вслепую было слишком рискованно.

Феликс найдёт выход. Всегда находит.

* * *

– Куда мы теперь едем? И для чего? – откидываясь на спинку заднего сидения, устало поинтересовался Феликс у не менее вымотанного Маршала.

Они уже полдня разъезжали по Лондону, но цель всего этого до сих пор оставалась для Феликса загадкой. Более того, он запутался ещё сильнее. Маршал заставлял его заниматься какими-то странными вещами. Сначала дал указание накормить горячим обедом бездомных (что по своему посылу было на самом-то деле не плохо, но по факту обернулось полной катастрофой, как только у одного из людей началась аллергическая реакция. Другие же вместо помощи и сочувствия бесстыдно растаскали остатки его пищи и благополучно скрылись. Когда же Феликс подошёл к позеленевшему мужчине, чтобы сообщить, что скорая уже в пути, беднягу стошнило. И не один раз. Он прямо-таки раскрасил Феликса пережёванными кусочками овощей и желчью с головы до ног). Потом поручил помогать инвалидам и пожилым переходить через дорогу (что так же закончилось довольно плачевно, когда одна старушка избила Феликса сумкой за то, что тот случайно провёл её не туда, куда нужно, при этом ненамеренно сильно сдавив её морщинистую ручонку, из-за чего она, собственно, по большей части и разозлилась). Затем, видимо, немного его пожалев, Маршал предложил попробовать выгуливать собак, не требуя от хозяев ничего взамен (Феликс едва не растерял всех питомцев, когда они испугались громких гудков автомобилей и с заливистым лаем одновременно ринулись в разные стороны, чуть не разорвав его напополам. Ему пришлось выпустить поводки из рук и вместе с Александром гоняться за сбежавшими собаками по всему парку, пока они в конце концов не отловили каждую из них. К счастью, Феликсу удалось вернуть питомцев к своим хозяевам целыми и невредимыми, чего не скажешь о нём самом. После такого нервного опыта у него, несмотря на его молодой возраст, казалось, появилось несколько седых волосинок). Последняя неудача наконец дала понять новоиспечённому «боссу», насколько Феликс был безнадёжен. Увидев его с изодранными руками и изорванной одеждой, которая к тому же вся заляпалась травой и грязью, Маршал лишь обречённо покачал головой, но в обычно пустых или наполненных злобой глазах блеснул огонёк веселья. Феликс настолько поразился этим едва заметным, однако по-настоящему живым проявлением эмоций, что списал его на обычные галлюцинации. Чтобы Маршал Блэйк – самый скрытный и нечитаемый человек, вероятно, на всей планете – умел чувствовать что-то помимо раздражения, ярости и высокомерия, было немыслимо так же, как и вера в плоскую Землю или всякую чертовщину вроде магии и бессмертия.

– Садись, горе-работник, – с едва различимой усмешкой бросил тогда Маршал через плечо и, открыв дверь машины, пропустил Феликса вперёд. – И переоденься. В пакете есть запасная одежда.

Так они и оказались здесь. Вновь ехали в неизвестном Феликсу направлении с опять же неизвестным ему намерением, поэтому он больше не мог молчать и делать вид, что всё было нормально. Ему требовались ответы. Прямо сейчас.

– Мы едем в больницу, – небрежно отозвался Маршал. Он, как обычно, был полностью поглощён телефоном, без остановки печатая и записывая гневные голосовые сообщения, если сотрудники делали не то, что от них ожидалось, или задавали слишком много уточняющих глупых вопросов. – Тебе нужно обработать боевые раны.

– Для чего вообще всё это нужно? В чём смысл? – не унимался Феликс. – Хочешь привнести в этот мир побольше добра? Расплатиться таким образом за собственные грешки?

– Не говори о том, чего не знаешь, – тут же оторвавшись от телефона, зарычал Блэйк. От его прежней непринуждённости не осталось и следа: на крепко сжатых в кулаки руках выступили вены, а сам он тяжело задышал, явно стараясь удержать свой гнев в узде. Феликс мгновенно осознал, что задел больную тему, и стушевался. Он не знал, выйдет ли из этой машины живым, если продолжит давить на Маршала, поэтому не спешил его перебивать. – Если я говорю тебе что-то делать, значит, так надо. Причины для этого тебя совершенно не касаются.

– Если бы они меня не касались, тебе бы не понадобился именно я, – набравшись смелости, возразил Феликс. – Ты мог бы найти для этой цели любого другого человека. Того, кто бы не сопротивлялся, а не того, кому это совершенно не нужно. Ты бы не усложнял себе жизнь.

Блэйк кинул на него разъярённый взгляд и отвернулся к окну. Его молчание было громче любых слов.

– Я имею право знать, Маршал. Может, если бы ты раскрыл причину, я бы помог добиться желаемого результата, – снова попытался выбить из него ответ Феликс, подкупая предложением добровольного сотрудничества. – Не нужно быть великим гением, чтобы понять, что пока ничего не клеится.

Маршал тяжело вздохнул. Если бы Феликс не имел твёрдого представления о его характере, он бы сказал, что тот выглядел так, словно чувствовал себя в чём-то виноватым. Когда в следующую секунду выражение лица Маршала снова стало непроницаемым, он отмахнулся от этой глупой мысли. Едва ли у Блэйка имелась хоть какая-то совесть.

– Это своего рода социально-благотворительный проект, – наконец подал голос он.

– Проект? – заинтригованно переспросил Феликс, поворачиваясь к нему всем корпусом. Маршал утвердительно кивнул, но продолжил упрямо смотреть в окно.

– Я решил находить воров, мелких преступников или просто тех, кто потерял себя, и стараться показать им другую жизнь. Что им необязательно совершать преступления для того, чтобы выжить, или пытаться забыться с помощью алкоголя или наркотиков. Что они способны на большее.

– В самом деле? – Феликс разинул рот.

– Да, – с поразительным терпением подтвердил Маршал. – Эта идея пришла мне в голову совсем недавно. Ты стал первым «испытуемым», поэтому я пока, к сожалению, не могу знать, к чему всё приведёт, но надеюсь на успех.

Сказать, что Феликс был в шоке, – ничего не сказать. Неужели он ошибался? Незаслуженно осудил Маршала, обвинил его во всех смертных грехах, когда тот всего лишь хотел ему помочь? Дать шанс на лучшую жизнь, хотя вообще не был обязан? Феликса накрыла волна стыда, но разве он мог знать? До этого никто, кроме Уилла, не желал ему добра. Всем всегда была безразлична его судьба. Для них он был никем. Ничтожеством. Но, похоже, в отличие от всех остальных, Маршал разглядел в нём какой-то потенциал и решил не оставлять его в том болоте, в котором он оказался, когда от отчаяния податься было больше некуда. Тот, кто, по мнению Феликса, должен был смешивать его с грязью пуще остальных, оказался тем, кто хотел протянуть ему руку помощи. Это просто не укладывалось в голове.

– Но почему я? – тихо спросил Феликс. Он всё ещё не мог поверить, что такое могло произойти именно с ним. – В Лондоне столько преступников, столько отчаявшихся, и я едва ли от них отличаюсь. И ты выбрал меня?

– Многих из них не спасёт даже самое невероятное чудо. Ты же слишком молод, чтобы губить свою жизнь, – спустя какое-то время нехотя ответил Маршал. – И ещё… – он осёкся и, поджав губы, покачал головой, словно передумал озвучивать последнюю причину.

– Что? Что ещё? – Феликс настороженно выпрямился и впился пальцами в бёдра. Его съедало неуёмное любопытство. Что Маршал заметил в нём, чего не было у других?

Вероятно, он уже никогда не узнает ответа, так как в их в разговор неожиданно вмешался Джонсон:

– Мы на месте, сэр.

– Прекрасно! – ухватившись за спасительную соломинку, чересчур воодушевлённо воскликнул Блэйк. – Александр, отведи Феликса в палату 2A16. Там его уже ждёт медсестра. Зовут Джанет. Проследи, чтобы всё прошло хорошо, – приказал он и, как ошпаренный, выскочил из машины. Феликс лишь проводил его удаляющуюся фигуру беспомощным взглядом, пока тот в конечном итоге не скрылся в здании. Вот же шустрый.

Смирившись с упущенной возможностью узнать всю правду, Феликс вышел из автомобиля. Было удивительно, что у него вообще получилось выяснить хоть что-то. Маршал теперь наверняка снова закроется и даже под прицелом пистолета больше не выдаст ни крупицы информации. Судя по его скорому побегу, Блэйк явно пожалел, что так с ним разоткровенничался, и хотел на время от него спрятаться. Феликс прекрасно его понимал: он и сам не любил обнажать душу перед теми, с кем был едва знаком. Чтобы узнать про него что-то личное, требовались уйма времени и огромное доверие, которого к тому же добиться было практически невозможно. Единственным человеком, знающим о некоторых деталях его прошлого, был Уилл, но он, скорее всего, уже давно умер. Или же попивал сок из кокоса где-нибудь на Мальдивах. Для собственного блага Феликс предпочитал верить во второй вариант.

– Ты че, заснул? Шагай быстрее! – раздражённо воскликнул Александр. Когда Феликс никак не отреагировал, телохранитель нетерпеливо схватил его за левый локоть и бесцеремонно потащил за собой в больницу.

– Эй! Аккуратнее! – вернувшись в реальность, прошипел Феликс и вырвал руку из цепкой хватки Александра. – Я могу дойти и без твоей помощи. Не маленький.

– Что-то я этого не заметил, – в тон ему ответил Александр. – Пару секунд назад ты меня даже не слышал. Часто витаешь в облаках?

– А ты часто ведёшь себя непрофессионально?

Александр раздражённо закатил глаза, но заткнулся. Заметив это, Феликс не удержался от довольной ухмылки. 1:1.

* * *

Скотт собирался приступить к долгожданному обеду и уже почти поднёс ложку с овощным супом к губам, как был в тысячный раз прерван, когда в его кабинет нежданно-негаданно ворвался Маршал. Вид у того был довольно взъерошенный, что случалось лишь в исключительных случаях, поэтому Скотт с ноющим в протест желудком отодвинул контейнер с едой в сторону. Поесть ему, видимо, сегодня точно не светит.

– Скотт! Хорошо, что ты здесь, – с явным облегчением выдохнул Маршал, плюхнулся на диван и спрятал лицо в ладонях. – Знаю, что мы, вроде как, не в ладах, но… – промычал он и, раздвинув пальцы, умоляюще уставился на Скотта.

Приехали.

– Что случилось? – так же не здороваясь, хмуро спросил Скотт. Он не ожидал, что увидит Маршала так скоро. Временами Блэйк пропадал на несколько месяцев, даже если для этого не имелось никаких веских оснований, но в тех случаях, когда Скотт задевал его эго, он мог из принципа не общаться с ним пару лет. Такое случилось лишь однажды, но тогда их ссора даже отдалённо не была такой серьёзной, чем та, что произошла почти две недели назад. Видимо, Маршалу действительно требовалось с ним поговорить, если ради этого он закрыл глаза на собственную гордость. – Что-то с Феликсом?

– Да. Все мои проблемы и стресс теперь связаны исключительно с ним, – злостно прорычав, подтвердил его догадки Маршал. – Почему? Почему ничего не получается? Сколько бы добрых поступков я ни предлагал ему сделать, всё всегда идёт наперекосяк! Моя нервная система этого не выдержит. Мне уже так и хочется что-нибудь разрушить. А это только первый день!

– Звонили из зоопарка, просили вернуть их льва. – Скотт закатил глаза из-за очередной гневной тирады Блэйка и кинул в него точилку для карандашей. Маршал тут же со всей силы бросил её обратно, но Скотт, предсказав ответную атаку, успел вовремя увернуться. – Нет, правда. Ты же сам сказал, что это всего лишь первый день. Прояви немного терпения. Хоть тебе это и чуждо, но придётся научиться, если ты хочешь добиться какого-то результата, – вяло попытался поддержать его Скотт. Каким бы высокомерным и эгоистичным Блэйк ни был, он всё же являлся его единственным другом. И пусть Маршал из принципа «не доверяй никому» не считал его таковым в ответ, Скотт не мог за него не беспокоиться. За два с лишним десятилетия общения он сумел понять, что за животной яростью тот всегда скрывал свои истинные глубинные эмоции.

– Кэролайн сказала то же самое. Вы слишком часто это делаете. Вас штамповали на одной фабрике?

– Нет. Просто мы, в отличие от тебя, переросли детскую капризность, а неконтролируемые приступы истерики не являются нашей базовой реакцией, если нас что-то вдруг не устраивает, – с насмешливой ухмылкой поддел приятеля Скотт, расслабленно откидываясь на спинку кресла и скрещивая руки на груди.

– Я пришёл сюда не для того, чтобы ты давал мне поучительные уроки или указывал на мои недостатки, – по обыкновению вскипел Маршал, пригвождая Скотта своим горящим взглядом.

«О чём я и говорил», – мысленно фыркнул Скотт, и несмотря на то, что его так и подмывало произнести это вслух, всё-таки сумел прикусить язык. Блэйк на самом деле был очень страшен в гневе.

– Ты сам ещё даже ничего толком не объяснил, – пробурчал Скотт, постукивая пальцами по локтю. – Мы с Кэролайн хоть и говорим одинаковыми фразами, но я всё-таки не она – мысли твои читать не умею. Что именно произошло?

Маршал не стал продолжать спор и вкратце пересказал ему всю историю, после чего выжидательно на него посмотрел.

– Я, кажется, понял в чём проблема, – задумчиво проговорил Скотт, не торопясь делиться своими мыслями. Он поднялся с кресла и подошёл к стеллажу, где хранились разного рода рабочие документы и личные тетради с записями. Открыв секретный отсек, Скотт достал потёртый чёрный блокнот и с сосредоточенным видом пролистал до нужного раздела.

Когда молчание сильно затянулось, Блэйк наконец не вытерпел и раздражённо спросил:

– В чём же?

Скотт лениво поднял указательный палец вверх, бессловесно дав указание помалкивать, и продолжил читать содержимое дневника, пока наконец на нашёл то, что искал.

– Я был прав, – кивая самому себе, сказал он и бросил блокнот на стол.

– Выкладывай уже.

– Его желание совершать добрые поступки должно быть искренним, а не навязанным тобой. Проклятие не проведёшь, вот всё и не складывается, как задумывалось. Оно таким образом сопротивляется, – терпеливо объяснил Скотт. – Всё получится только тогда, когда Феликс сам захочет стать лучше. Заставить ты его не сможешь, как бы тебе этого ни хотелось. Он должен к этому стремиться, а не слепо выполнять твои указания.

– Хорошо, и что ты тогда прикажешь мне делать? Часики-то тикают. А если он захочет этого, когда будет уже слишком поздно? Ждать следующего? – Блэйк запустил руку в волосы и с силой потянул за корни, пытаясь совладать с эмоциями. – Я не могу больше ждать, Скотт. Ты это знаешь.

– Я думаю, ты уже заложил зерно, когда рассказал о своём несуществующем проекте. Это, кстати, был довольно неплохой ход, – похвалил его Скотт. – Теперь он, вероятно, думает, что ты хочешь ему помочь, а не использовать для каких-то корыстных целей. Что ты ему не враг, как он считал изначально, а некто вроде благодетеля.

Задумавшись над его словами, Блэйк нахмурился.

– Не будет ли это считаться навязанным желанием? Я же обманом зародил в нём эту идею.

– Нет, главное, чтобы он не делал добрых поступков против своей воли или для собственной выгоды. Искренность – ключ к его преображению, что, собственно, и приведёт к тому, чего хочешь ты. В общем, ему не надо быть волком в овечьей шкуре.

– Или матерью Терезой, – хмыкнул Маршал.

– О, да, – согласно закивал Скотт. – Прикрываться благими намерениями и лицемерить определённо не стоит.

– Хорошо, я понял. Но что будет, когда он узнает правду? Сомневаюсь, что он придёт от этого в восторг.

– Захочет жить – придётся принять. Другого выхода здесь нет.

Маршал пожевал губу и наконец кивнул. Конечно, ему же было не привыкать лишать людей воли выбирать. Чего стоит ещё один человек, правда?

– Деньги за консультацию уже перевёл на твой счёт. – Маршал заблокировал телефон и не глядя сунул в карман. – Джейден выходил на связь? – как бы невзначай бросил он в следующую секунду, впиваясь в Скотта заинтересованным взглядом. Скотт знал, что на этот раз Маршал упомянул его сына не для того, чтобы сделать ему больно или добиться от него подчинения. Блэйк уже получил то, что хотел. В определённые моменты он задавал вопросы из чистого любопытства, а не для шантажа или манипулирования, и, вероятно, сейчас было одним из тех редких случаев. К сожалению, это ещё не значило, что простое напоминание о Джейдене не вскрывало глубокую рану в сердце. Скотт пытался отвлекаться от переживаний за сына, загружая себя тоннами работы, чтобы любую свободную минуту заниматься каким-то делом и не позволять удручающим мыслям атаковать его, но понимал: долго скрываться от реальности не выйдет. В какой-то момент он должен был сломаться.

– Нет, – едва слышно ответил Скотт и прикусил щеку, чтобы не дать волю эмоциям. – Я не говорил с ним уже несколько месяцев. Даже не в курсе, где он и жив ли вообще.

Скотт знал, что не был хорошим отцом и мужем, а вполне заслуженно считался довольно эгоистичным человеком, которого долгое время волновала одна лишь карьера. Он мог сутками не появляться дома, напрочь забывая о сне и еде, но самое главное – о семье. Когда же Скотт всё-таки опомнился, было уже слишком поздно: бывшая жена не выдержала его хладнокровия и отчуждённости и за ужином, который должен был стать новым началом, со звоном вилок и гордой осанкой объявила, что между ними всё кончено. Эмили хотела забрать Джейдена с собой, но тот, несмотря на очевидные недостатки отца, всегда видел в нём героя, ежедневно спасающего многие жизни, поэтому занял его сторону и остался с ним.

После подписания документов о разводе, вместо того чтобы очнуться и начать уделять время сыну, Скотт впал в глубокую депрессию, а поборов её, вновь ушёл с головой в работу. Он просто не мог видеть собственного ребёнка: одно присутствие Джейдена, так похожего на мать, напоминало ему о том, что он потерял навсегда. Когда же Скотт наконец примирился с разводом и лицо уже пятнадцатилетнего подростка перестало вызывать горькие воспоминания об Эмили, в нём проснулось едкое чувство вины. Он понял, как подвёл Джейдена, и хотел наладить с ним отношения, но тогда сын впервые полностью пропал с радаров. Ни Эмили, ни Скотт не знали о его местонахождении и занимались поисками несколько месяцев, пока из-за отсутствия каких-либо наводок полиция наконец не опустила руки и не закрыла дело. Но Скотт не терял надежды. Он обратился к Маршалу и с помощью его связей всё-таки сумел отыскать Джейдена спустя полтора года. Только вот вместо счастливого воссоединения ему пришлось столкнуться с очередным разочарованием: при долгожданной встрече сын наотрез отказался говорить и дал ясно понять, что не хотел иметь с ним ничего общего. Скотт решил оставить его на какое-то время в покое и всё объяснить, когда они оба не будут на эмоциях, но, вернувшись в убежище через неделю, обнаружил, что Джей сбежал вновь, однако на этот раз позаботился о том, чтобы его больше не нашли. Скотт был совершенно разбит. Знал, что сам всё разрушил и винить мог лишь себя. Это были отравленные плоды его глупых ошибок, поэтому ему не оставалось ничего, кроме как вкусить их и на собственной шкуре ощутить ту боль, которую он причинил своей семье.

Скотт уже и не надеялся когда-нибудь увидеть Джейдена вновь, но год назад тот неожиданно объявился сам. Мокрый насквозь и продрогший Джей был до смерти напуган – то, что у него возникли серьёзные проблемы стало понятно сразу же. Однако тогда Скотт ещё даже не догадывался об их истинном масштабе.

– Не говори глупостей, – недовольно цокнул Маршал. – Конечно же он жив.

– Ты прекрасно знаешь, что это никакие не глупости. – Скотт отвернулся к окну, чтобы незаметно сморгнуть предательские слёзы и спрятать трясущиеся руки. – Они уже угрожали ему смертью, если он не вернёт долг до конца года.

– Конец года ещё не настал, Скотт, – голос Маршала был твёрдым. – Не хорони его раньше времени. И не поддавайся эмоциям. Мне не нужно видеть твоего лица, чтобы знать, что ты на грани срыва. Этим ты ему никак не поможешь.

– Ты прав. – Скотт прикрыл глаза и, втянув побольше воздуха в лёгкие, медленно выдохнул. Проделав это несколько раз, он наконец взял себя в руки и повернулся к Блэйку.

– Так-то лучше, – одобрительно кивнул Маршал и на секунду замешкался. Скотт замер, стараясь не издавать ни звука и сохранять нейтральное выражение лица, хотя все внутренности вновь похолодели от страха. Блэйк явно о чём-то знал, и сейчас было важно его не спугнуть.