Жизнь ради смерти

Он тогда вообще едва ли что осознавал. Феликс был абсолютно не готов потерять своего единственного друга и вообще человека, для которого он не являлся невидимкой или способом наживы, поэтому продолжал выполнять внедрённые в него функции на автоматизме. Словно разучился жить, как раньше. Не знал, куда податься, и просто не мог заставить себя притронуться к колоде. Один её вид служил болезненным напоминанием о подшучиваниях, целях, кражах, но в первую очередь о том, что всё это навсегда осталось в прошлом. А с недавних пор не только потому, что Уилл пропал без вести. Даже если бы он материализовался в комнате прямо сейчас, это бы ничего не изменило. То время было уже не вернуть. Потому что Феликс, вроде как, больше этого не хотел.

Несмотря на то, что они были хорошими приятелями и партнёрами по преступлению, Феликс едва знал Уилла. Он, видимо, магнитом притягивал к себе самых скрытных людей, потому что назвать это обычным совпадением язык не поворачивался. Феликс мог лишь с уверенностью сказать, что друг был блистательным игроком в футбол, любил пиццу с ананасами и йоркширский чай практически больше всего на свете, а ещё просто жил и дышал адреналином. Уилл напоминал стереотипного «плохого парня» из американских подростковых фильмов: гонял на мотоцикле, в любое время года ходил в кожаной куртке и солнечных очках (даже ночью. Сколько бы Феликс ни говорил ему о том, как нелепо это выглядело, Уилл всегда отмахивался. Якобы это прибавляло ему «некой загадочности и шарма»), курил, как паровоз, часто пропадал в клубах, возвращаясь только под утро, или сам устраивал масштабные вечеринки. Феликс догадывался, что таким образом друг пытался бежать от чего-то, – вероятно, от какой-то глубокой обиды или детской травмы – однако любые попытки выяснить подробности всегда пресекались на корню. Он и сам рассказывал о своём прошлом лишь в общих чертах, продолжая многое держать в секрете, поэтому вынуждать Уилла делиться собственными «демонами» не мог. Феликс уважал обозначенные границы, поддерживал, как мог, выручал из передряг, всегда был на его стороне и взамен получал то же самое. Уилл стал ему не просто наставником или другом. Он стал ему братом. Занял место, которое Феликс прежде не замечал, потому что упрямо и тоскливо смотрел лишь на те, что априори не должны были пустовать. А потом, как и другие, Уилл его покинул тоже. Только всё ощущалось по-другому. Потому что три года назад Феликс впервые потерял того, кого знал. И это оказалось намного больнее зияющей дыры от неведения.

Феликс бы продолжил закрываться от воспоминаний об Уилле, но появление Стэна пробило брешь в сдерживающей их плотине. В машине он не проронил ни слова, однако, к счастью, его никто и не пытался разговорить: Маршал думал о чём-то своём, Александр слушал музыку, а Джонсон… Джонсон всегда молчал. Вернувшись в особняк, Феликс тут же спрятался в своей комнате и включил какой-то боевик, чтобы отвлечься от навязчивых мыслей, но совсем скоро осознал, что совершенно не следил за сюжетом и в конце концов поднял белый флаг. Может, это было знаком. Ему уже, наверное, давно пора было начать двигаться дальше, наконец смирившись со смертью друга, и перестать тешить себя пустыми надеждами. Зачем Уиллу прятаться? Он не говорил о каких-то планах на побег или серьёзных проблемах. А он бы точно сказал об этом. Они с самого начала договорились такое не скрывать. В тот день Уилл просто отправился на дело с каким-то другим сообщником и больше не вернулся. Если бы его задержали, он бы вышел на связь с Феликсом: они заранее разработали неплохой план по спасению как раз на такой случай. Однако прошло уже три года, но никаких подтверждений тому, что Уилл был жив и здоров, так и не поступило. Следовательно, здесь напрашивался лишь один вывод. Сколько бы Феликс ни отнекивался, сколько бы ни находил причин для отчаянной веры в обратное, он давно должен был признать очевидное.

Уилла больше нет.

Феликс резко втянул воздух в лёгкие и покачал головой. Он отказывался в это верить. Уилл умел выживать намного лучше него, и раз сам Феликс ещё был в порядке (по крайней мере, физическом), значит, друг тоже пока находился на земле, а не под ней. Ведь что такое три года? Если другого выхода не оставалось, люди, бывало, скрывались всю жизнь. Изменить имя и внешность в воровских реалиях было проще простого. Наверняка Уилл откуда-то наблюдал за ним и смеялся над тем, что он его до сих пор не вычислил.

Феликс нервно усмехнулся, поражаясь самому себе. Оставаться наедине с собственными мыслями ему было точно противопоказано. Срочно следовало с кем-то поговорить. Желательно, с кем-то адекватным и в здравом уме, а не с такой же, как у него, склонностью к самообману.

Тяжело вздохнув, Феликс достал из кармана бумажку со слегка размазавшимся номером и решил, что прошло уже достаточно времени для того, чтобы написать Джемме. Он тут же отложил карты в сторону и потянулся к лежащему под подушкой телефону, мысленно составляя будущее сообщение, которое бы не было слишком эмоциональным, но при этом не казалось холодным и незаинтересованным. Остановившись на том, что простого приветствия для начала будет вполне достаточно, Феликс добавил номер в свои контакты и открыл чат. Чтобы не успеть струсить, он быстро напечатал сообщение и с бешено стучащим сердцем нажал «Отправить», мгновенно отбрасывая телефон подальше от себя. Уведомление о пришедшем ответе поступило почти сразу же, и Феликс был не уверен, стоило ли считать это хорошим знаком. В голове зароились сомнения. Что если это был неловкий жест вежливости, и она не ожидала, что он ей и вправду напишет, и сейчас вместе со Стэном смеялась из-за его наивности? А вдруг она дала ему чей-то чужой номер?

Нет, Джемма явно не была настолько жестока. Она казалась вполне искренней, когда извинялась за то, что не пришла, и когда просила его написать ей. У него не было веских причин сомневаться в ней и её мотивах.

Отмахнувшись от глупых мыслей, Феликс разблокировал телефон и уже приготовился прочитать ответ, как в его комнату без спроса ворвался Маршал.

– Я могу войти? – для галочки поинтересовался он и, не дожидаясь ответа, вальяжной походкой прошествовал к письменному столу. Сев в рядом стоящее кресло, он вновь обратился к Феликсу: – Чем занимаешься?

– Эм… Да так, всяким, – промямлил Феликс, выходя из ступора. – Стучаться не учили?

– В своём доме не стучусь. Привыкай.

– А, ну конечно. Чего это я. Выдумал какие-то личные границы. Забылся, глупый.

– Сегодня в больнице ты говорил с девушкой… – Маршал совершенно невозмутимо задал следующий вопрос. Вероятно тот, который его, в первую очередь, и интересовал. – Это была та студентка, которую ты фотографировал?

Феликс недоумённо нахмурился, не зная, что ему следовало ответить. Зачем Маршалу вдруг понадобилась эта информация? Захотел иметь ещё один рычаг давления? Или это было притворство, и он уже и так всё знал?

Окончательно запутавшись, Феликс нерешительно кивнул.

– Да, это была она.

– Всё-таки подружился с ней?

Феликс окинул Маршала подозрительным взглядом. Неожиданная заинтересованность Джеммой не могла не вызвать у него определённых опасений.

– Что-то вроде того, – как можно более расплывчато ответил он, не спеша раскрывать деталей.

Маршал поджал губы, но всё же кивнул, видимо, решив не допытываться до сути их отношений. Которых, вообще-то, пока и не было, поэтому Феликс даже и не соврал. Он ещё сам не понимал, что конкретно связывало их с Джеммой, так что объяснить это другим людям не мог и подавно (да даже если бы и мог, никогда бы не стал обсуждать с Маршалом свою личную жизнь).

– Что она делала в больнице? Болеет?

– Почему тебя вдруг это так заинтересовало? – больше не желая ему подыгрывать, огрызнулся Феликс.

Блэйк, к его огромному удивлению, тут же замешкался.

– Я просто боюсь, что она может тебе помешать, – Маршал постучал пальцами по подлокотнику кресла, явно чего-то недоговаривая. – Сейчас ты прежде всего должен быть сосредоточен на том, чтобы изменить свою жизнь. Мне кажется, она отвлекает тебя от основной цели.

– Подожди-подожди, – перебил его Феликс. – Я не думал, что эта, как ты выразился, «основная цель» должна лишать меня моих собственных решений и выбора. Я имею право заводить новые знакомства, – он сделал небольшую паузу и нахмурился уже по другой причине. – И с чего ты вдруг решил, что Джемма мне помешает? Ты её даже не знаешь, не будь таким предвзятым. Может, она наоборот уже оказывает на меня положительное влияние.

– Да? Ты поэтому так сильно расстроился, когда она не пришла на свидание, что не смог сфокусироваться на деле и чуть не оказался за решёткой? – неожиданно съязвил Блэйк, прожигая Феликса едким взглядом. Да как он смел так разговаривать?

Феликс чуть было не начал оправдываться, но застыл, не выдав и звука: слова встали поперёк горла от вмиг заполонившей его тревоги.

– Откуда ты знаешь про свидание? – повысив голос, потребовал он ответа. – Ты всё это время следил за мной?!

– Ты и сам знаешь, – с напускной невозмутимостью ответил Маршал. – Или это не ты подслушивал мой разговор по телефону сегодня?

В отличие от с виду непринуждённого Маршала, Феликс просто кипел от ярости.

– Конечно, подслушивал, ведь он касался меня! Я имею право знать, что происходит! Как и имею право на личное пространство! Для чего тогда нужен Александр, если за мной вечно наблюдает кто-то ещё? Даже когда я об этом, чёрт возьми, не догадываюсь!

– Это обычная мера предосторожности, Феликс. Не кипятись, – продолжая сохранять раздражающее спокойствие, попытался утихомирить его Маршал. – Мне не хотелось рисковать. Благодаря этому я мог удостовериться, что с тобой всё в порядке.

Феликс едва не лопнул от возмущения. Он просто не мог поверить в то, что слышал. Что он вообще выслушивал все эти бредовые объяснения, когда давным-давно должен был бежать отсюда куда подальше.

– Это всё равно не давало тебе права следить за мной. Это статья, в курсе? Ты больной человек, Маршал. Тебе надо лечиться.

Вот теперь ему стало по-настоящему страшно. Во что же он ввязался?

Феликс бегло осмотрел комнату на наличие хоть какого-то предмета, которым (в крайнем случае) можно было бы вырубить Маршала, но ничего подходящего не нашёл. Если ситуация вдруг станет неуправляемой, ему придётся руководствоваться кулаками.

– Феликс, послушай, – Блэйк выпустил усталый вздох и сжал переносицу своими худыми вытянутыми пальцами. – Я понимаю, что ты злишься или, вероятно, боишься, но я правда хочу тебе помочь.

Феликс намеренно пропустил его слова мимо ушей и колко спросил:

– Этим ты и занимаешься, да? Находишь людей, следишь за ними, даёшь глупую надежду и убиваешь?

– Да что за пургу ты несёшь, Феликс?! Я не убийца! – мгновенно взорвался Маршал, подрываясь с кресла. За всё время их разговора это была первая искренняя эмоция, которую он проявил, но всё же сумел довольно быстро взять её под контроль. Понизив голос, он продолжил: – Да, я далеко не святой человек. Я обманывал людей, я пользовался ими, отбирал у них имущество, предавал их. Но я никогда никого не убивал и переходить эту грань не собираюсь. Я хочу стать лучше.

– Значит, этот проект… – Феликс помедлил, – он что-то вроде твоего искупления?

– Да. Можно выразиться и так.

– Ты только что признался, что обманывал людей и предавал их, и хочешь, чтобы я после этого тебе доверял? Я, конечно, бываю дураком, но не настолько.

– Ты мне и до этого не доверял, – фыркнул Маршал. – Я просто решил быть честным. Не притворяться тем, кем не являюсь.

– То есть, я могу сейчас задать тебе любой вопрос, и ты скажешь правду? – подозрительно сощурившись, зацепился за возможность копнуть глубже Феликс, на что Маршал лишь отрицательно помотал головой.

– Ага, разбежался. Я уже достаточно рассказал. Большего знать тебе не нужно, – разбил его надежды Маршал и, прежде чем Феликс успел как-то на это возразить, быстро перевёл тему: – Давай всё-таки вернёмся к Джемме.

– Ты даже имя её знаешь?

Маршал тяжело вздохнул так, словно дать ответ на этот вопрос было равносильно прохождению девяти кругов ада Данте, и кивнул.

– Мера предосторожности.

– Сталкинг, – тут же поправил его Феликс, и Маршал, к своей чести, не стал с ним спорить.

– Называй, как хочешь. Меня в любом случае интересует другое.

– Я не вижу смысла возвращаться к этой теме. Я не перестану с ней общаться только потому, что ты печёшься за свой проект. Джемма мне никак не мешает, и у меня нет серьёзных причин сомневаться в ней и её искренности.

– Ты уверен, что доверять малознакомой девушке – хорошая идея? – будто ничего не услышав, всё не успокаивался Блэйк. – Как она объяснила то, что не пришла на свидание?

– Из-за семейных проблем, – взвесив все за и против, в конце концов сдался Феликс, избегая личных подробностей. Сначала он собирался просто проигнорировать любые вопросы про Джемму и закрыть эту тему, но в последнюю секунду всё же захотел доказать Маршалу его неправоту.

– Тогда она же могла хотя бы предупредить тебя, что не придёт. Проявить банальную порядочность, – продолжил свою атаку Маршал, но Феликса было не переубедить.

Он знал, какую реакцию вызовут его следующие слова, но даже не планировал врать. Если бы Феликс это сделал, то лишь доказал бы, что в них невозможно поверить. Что всё это выдуманная отговорка, и Джемме было, что скрывать. Однако какими бы странными и подозрительными эти слова ни показались Маршалу, Феликс не сомневался: она не врала. Хоть он и знал её не так давно, но уже успел заметить, что Джемма была, мягко говоря, немного неряшливой и неуклюжей. Одна вечная пропажа пропуска чего стоит. Если туда ещё прибавить их падение и удар дверью, то история с телефоном уже не казалась такой надуманной и притянутой за уши.

Феликсу, по большей части, было всё равно, что подумает Маршал. Именно поэтому он вздёрнул подбородок и твёрдо ответил:

– Она сказала, что уронила телефон в канализацию.

– И ты ей поверил? Серьёзно? – абсолютно предсказуемо прыснул Блэйк. В его глазах (уже не так предсказуемо) впервые отразилось искреннее изумление.

– А у меня есть основания ей не верить?

– Того, что это самая наиглупейшая отмазка, которую я слышал в своей нескончаемой жизни, уже вполне достаточно.

– Нескончаемой жизни? – Феликс удивлённо рассмеялся. – Сколько тебе лет? Тридцать? И это ты мне ещё что-то высказывал насчёт чрезмерного драматизма?

– Не переводи тему, – быстро пресёк его попытку отвести от себя внимание Маршал. – Она промыла тебе мозги? Как ты вообще на это повёлся?

– Зачем ей что-то выдумывать? Какая ей с этого выгода?

– Не будь таким наивным.

– Я не наивный! – не выдержав, вскричал Феликс. – Я рассуждаю трезво! Её сестра больна! Не думаю, что она стала бы тратить время на то, чтобы дурачить парней. Это просто не имеет смысла!

Осознав, что сказал, Феликс мысленно ударил себя по лбу. Вот и избежал подробностей.

– Поверь, они всегда находят на это время.

– Только не надо проецировать свой неудачный опыт с женщинами на мою ситуацию, хорошо? Я сам разберусь, – оскалился Феликс, чувствуя, как кровь в его жилах вновь начинает яростно бурлить.

Маршал недовольно цокнул, вскидывая руки в знак капитуляции.

– Раз такой умный, не вздумай потом жаловаться. Просто помни, что я тебя предупреждал.

Уведомление о новом сообщении стало для Феликса спасительной соломинкой. Не заботясь о том, как грубо это прозвучит, и полностью проигнорировав сказанное Маршалом, он ровно проговорил:

– Не мог бы ты наконец свалить? Мне нужно ответить на сообщение.

Маршал лишь закатил глаза и так сильно оттолкнул от себя кресло ногой, что оно отлетело к столу и с грохотом перевернулось. Не сказав больше ни слова, Блэйк поправил смявшиеся брюки и с гордо приподнятым подбородком поспешил покинуть комнату.

Мгновенно воцарившаяся тишина помогла Феликсу немного остудить пыл и сконцентрироваться на более важных вещах. Окончательно успокоившись, он решил, что ему больше не стоило тратить свои нервы на такого вспыльчивого, обиженного жизнью человека, и с вновь проснувшимся волнением подхватил телефон с кровати.

«Ты ещё здесь?» – гласило последнее пришедшее сообщение от Джеммы, поэтому он торопливо напечатал ответ, предлагая ей созвониться. Феликс надеялся, что её мягкий мелодичный голос сейчас положительно повлияет на его встревоженное состояние и сгладит все углы, появившиеся из-за циничного Маршала. Его слова и поведение были просто немыслимы. Кем он вообще себя возомнил? Его отцом? Вздумал ещё учить Феликса жизни, беспочвенно подозревая невинную девушку в обмане и корысти, когда сам только признался, что совершал дела и похуже. Обычный лицемер, который судил по себе и таким же гнилым, как он, людям. Феликс, конечно, и сам не был хорошим человеком, однако, по крайней мере, пытался измениться не просто на словах, но и на действиях. Пытался научиться доверять хоть кому-то. Дать людям шанс. Маршалу бы сначала самому разобраться в своём душевном раздрае, а уже потом лезть с советами к другим. Толку от его предвзятости и высокомерия было никакого. Хотя, может, именно благодаря этому проекту Блэйк увидит себя с другой стороны и начнёт собственное преображение.

– Если сначала научится нормально разговаривать, – буркнул Феликс в пустоту и дёрнулся от пронзительной мелодии звонка. Ладони тут же слабо затряслись, а лоб от волнения покрылся испариной. Феликс только сейчас осознал, что даже не знал, о чём говорить. Спросить ли про Сэм или всё же не стоит о ней напоминать? Нет, если он ничего не скажет, то Джемма может принять это за полное равнодушие к её проблемам. Значит, нужно было спросить, но мягко и непринуждённо. Якобы невзначай.

Решив себя не накручивать, Феликс сделал глубокий вдох и принял звонок.

– Джемма! – слишком громко и чересчур эмоционально воскликнул он, тут же сморщивая лицо. – Прости. Не рассчитал громкости. Привет.

Феликс прикусил кулак, чтобы не опозориться ещё больше, но, к счастью, Джемма сочла его восклицание забавным и искренне рассмеялась.

– Ничего страшного. Подумаешь, оглохла на одно ухо. Это всё мелочи. Но за второе так же легко не прощу, поэтому тебе не стоит привыкать к моему милосердию, – шутливо-серьёзным тоном пригрозила она.

Феликс почувствовал, как на лице против воли расползлась улыбка. Расслабившись, он уже с воодушевлением продолжил начатый разговор, разбавляя его шутками и делая всё, чтобы Джемма так же, как и он, на какое-то время забыла о своих проблемах и переживаниях. Весь остаток вечера прошёл в лёгком и непринуждённом общении, и Феликс в очередной раз убедился, что совершенно не ощущал нужды прятаться или бежать без оглядки. С другими людьми он всегда оставался настороженным и постоянно следил за тем, что говорил, но с Джеммой чувствовал себя удивительно комфортно. В любом другом случае Феликс бы точно запаниковал и начал в спешке возводить вокруг себя стены, однако сейчас он об этом даже не задумывался, продолжая глупо улыбаться и делиться какими-то весёлыми историями, которые не были связаны с воровством и его неблагополучным детством. На последовавший вопрос о родителях (Джемма явно заметила, что за всё время он ни разу их не упомянул) лишь что-то невнятно пробубнил и тут же перевёл тему, расспрашивая Стоун о её любимых книгах (почти все произведения Агаты Кристи и Артура Конан Дойля) и фильмах (отдельное место в сердце занимали «Век Адалин» и «Пираты Карибского моря»). Когда Феликс признался, что ничего из этого не читал и не смотрел, Джемма возмущённо ахнула и в шутливой манере дала понять, что прекратит с ним общение, если он в скором времени этого не исправит. Феликс тут же предложил устроить марафон фильмов на следующих выходных и, к своему облегчению, получил незамедлительное согласие. Распрощались они только тогда, когда Джемма стала зевать в трубку чаще, чем связно отвечать на вопросы или тихонько посмеиваться.

Феликс ещё долгое время лежал с довольной улыбкой и пялился в потолок, снова и снова прокручивая их диалог в голове, пока его веки наконец не потяжелели. Только засыпая, он осознал, что за всё это время ни разу не вспомнил о Маршале или Уилле и не задумался о том, что будет делать дальше.

Ну, почти не задумался.

* * *

Феликс подскочил на кровати от внезапного грохота и часто дыша огляделся, пытаясь отыскать источник шума. Как только его глаза приспособились к темноте, он не увидел в комнате ничего подозрительного, однако непрекращающийся стук капель дождя по мансардному окну помог ему довольно быстро осознать, что причиной его неожиданного пробуждения стал обычный гром. Феликс тяжело вздохнул, сетуя на свою чуткость к любым звукам, после чего удобно устроился в мягкой постели и почти вернулся к своему сладкому сну, как оглушительный грохот раздался вновь, но уже в сопровождении нескольких вспышек молний. Феликс не собирался сдаваться, поэтому накрылся одеялом с головой, чтобы ему больше ничего не помешало заснуть, однако, поворочавшись пять минут или полчаса (ночью было особенно сложно следить за ходом времени), вдруг ощутил невыносимую сухость в горле.

– Чёрт. Да что ж такое, – хрипло выругался он и, перегнувшись через край кровати, рукой нашарил бутылку с водой. Он так часто сталкивался с неожиданными приступами жажды посреди ночи, что приучил себя быть всегда наготове. Ходить на кухню в полусонном состоянии было слишком энергозатратно.

Сделав пару глотков, Феликс наклонился, чтобы поставить бутылку на место, и случайно заметил валяющуюся на ковре игральную карту. Он, похоже, упустил её из виду, когда собирал по неосторожности рассыпанную на постели колоду, и не обнаружил пропажи при пересчёте, потому что был слишком занят мыслями об исчезнувшем друге. Опираясь рукой об пол, Феликс подцепил карту кончиками пальцев и аккуратно выпрямился. Оттряхнув её от соринок и перевернув рубашкой вниз, он, словно обжёгшись, мгновенно отбросил потеряшку подальше от себя.

Это могла быть любая карта. Пятьдесят три других варианта. Почему же оказалась именно эта? Простое совпадение? Знак? Как это объяснить?

– Я сейчас усну, – своим самым скучающим тоном протянул Уилл, надувая из жвачки большой розовый пузырь. – Давай-ка для разнообразия я покажу тебе свой собственный фокус.

– Ты?! – Феликс был настолько поражён, что его округлившиеся глаза стали напоминать два фарфоровых блюдца. – Когда ты успел потренироваться?

– Заскучал пару дней назад и решил попробовать. К тому же, как выяснилось, девчонкам это очень нравится, – друг ухмыльнулся, словно кот, наевшийся сметаны, и многозначительно поиграл бровями.

Феликс закатил глаза и с силой пихнул Уилла в плечо, но всё же не мог упустить возможность его подколоть:

– И почему я не удивлён, что тебя переубедило именно это? Ещё неделю назад ты называл мои фокусы глупым занятием для детей, но стоило тебе с помощью них кого-то подцепить, как ты сразу же отказался от своих слов. Не стыдно тебе?

– Ни капли, – с тем же самодовольным выражением лица помотал головой Уилл. – Ты сам сделал такой вывод. Хоть заинтересованность девушек и стала приятным бонусом, но меня больше впечатлило твоё наглядное доказательство «отражения нашей работы и жизни» с помощью того маленького фокуса.

– В самом деле? – скептически сощурившись, не поверил ему Феликс, абсолютно убеждённый, что над ним решили снова поиздеваться, однако Уилл едва заметно кивнул, упрямо избегая его пристального взгляда.

– Мне понравилась твоя мысль. Да и реализация была неплохая.

Лицо Феликса вытянулось от удивления. Он был уверен, что в прошлый понедельник Уилл больше увлёкся загадкой фокуса, а не концепцией, которую Феликс пытался наглядно показать, поэтому совершенно не ожидал этих слов. Неужели ему удалось настолько удивить друга, что тот всерьёз проникся его идеей? Он правда сумел в чём-то убедить до жути непреклонного Уилла? В такое было трудно поверить. Даже практически невозможно. Уилл очень не любил признавать свою неправоту, поэтому это можно было счесть по-настоящему историческим событием.

– Вот это новости. Сам Уилл Копперфильд не просто услышал чужое мнение, но и согласился с ним? Невероятно!

Друг одарил его убийственным взглядом, но Феликс даже не подёрнул бровью. Все эти запугивающие фишки уже давно перестали на него действовать, но Уилл был бы не Уиллом, если бы не попытался лишний раз напомнить о своём авторитете.

– Не привыкай. И Копперфильд? Серьёзно? Ты уже давно пытаешься узнать мою фамилию, но эта попытка была самой нелепой.

– Было бы намного проще, если бы…

Уилл поспешил его перебить:

– Я не раскрою тебе свою фамилию, даже не надейся.

– Тогда я напою тебя твоим любимым бурбоном настолько, что ты сам не заметишь, как выложишь все карты.