Полная версия
История одного правления. Сталин в 1917–1953 гг. Книга 2. Война и мир Сталина. 1939-1953. Часть 1. «Наше дело правое». 1939-1945
Андрей Константинович Сорокин
История одного правления
Сталин в 1917–1953 гг
Книга 2
Часть 1
«Насилие – повивальная бабка каждого старого общества, беременного новым»
Карл Маркс«Диктатура есть власть, опирающаяся непосредственно на насилие, не связанная никакими законами»
В.И. Ленин«…Страна победившей революции должна не ослаблять, а всемерно усиливать свое государство…»
И.В. Сталин© Сорокин А. К., 2024
© Фонд поддержки социальных исследований, 2024
© Государственный центральный музей современной истории России, иллюстрации, 2024
© Архив внешней политики Российской Федерации, иллюстрации, 2024
© Государственный архив Российской Федерации, иллюстрации, 2024
© Российский государственный архив кинофотодокументов, иллюстрации, 2024
© Российский государственный архив новейшей истории, иллюстрации, 2024
© Российский государственный архив социально-политической истории, иллюстрации, 2024
© Российский государственный военный архив, иллюстрации, 2024
© Центральный архив Министерства обороны Российской Федерации, иллюстрации, 2024
© Политическая энциклопедия, 2024
Книга 2
Война и мир Сталина
1939–1953
Памяти Анны Ивановны Сорокиной (Захаровой), Константина Николаевича Сорокина, их родителей, братьев и сестер, вынесших на своих плечах испытания ХХ века
Часть первая
«Наше дело правое»
1939–1945
Глава 1
«Война в Европе начнется… в этом не может быть сомнения». Ответы советского руководства на вызовы внешней политики
«Война создала новую обстановку в отношениях между странами». Трансформация геостратегической ситуации в Европе
«Это не мир. Это перемирие на двадцать лет», – так высказался маршал Франции Фердинанд Фош о мирном договоре, заключенном в Версале 28 июня 1919 г. по итогам Парижской мирной конференции между странами Антанты (Великобритания, Франция, Италия, США), с одной стороны, и Германией, побежденной в Первой мировой войне, – с другой[1].
Советская Россия не была приглашена на Парижскую конференцию, а США, подписав договор, так его и не ратифицировали. Вместо этого в 1921 г. между Германией и США был подписан двусторонний договор, не содержащий статей об ответственности Германии за развязывание войны. Не упоминалась и созданная для поддержания нового миропорядка Лига Наций, участием в работе которой США решили себя не связывать. Договоры лягут в основание так называемой Версальско-Вашингтонской системы международных отношений.
Отношение руководителей Советской России, созданной большевиками на руинах Российской империи в результате вооруженного переворота 7 ноября 1917 г., социальной революции и разрушительной Гражданской войны 1918–1922 гг., к этому договору было резко отрицательным. «Это не мир, а условия, продиктованные разбойниками с ножом в руках беззащитной жертве»[2], – скажет вождь большевистской партии В. И. Ленин. «Не нам, испытавшим позор Брестского мира, воспевать Версальский договор», – подтвердит Сталин[3].
Как помнит читатель, в апреле 1922 г. на международной конференции в Генуе Советская Россия, представлявшая интересы восьми советских республик, фактически отказалась от урегулирования отношений с государствами англо-французской коалиции на предлагавшихся ими условиях. Там же в Италии, в Рапалло, советской делегацией был демонстративно подписан договор с Веймарской республикой (такое название получил установившийся в Германии политический режим) о восстановлении дипломатических отношений и урегулировании спорных вопросов двусторонних отношений. Выбор, сделанный советским руководством на этой развилке, во многом определит содержание советской внешней политики на протяжении двух последующих десятилетий. Отношения двух изгоев мирового порядка будут развиваться в целом по восходящей линии в рамках режима экономического, а в отдельные периоды и политического благоприятствования друг другу, несмотря на имевшие место конфликты и потрясения. Эта восходящая линия взаимодействия продолжится вплоть до прихода к власти в Германии национал-социалистов.
Открытие Парижской мирной конференции
19 января 1919
[Из открытых источников]
Неизбежность нового масштабного военного конфликта была очевидной задолго до начала Второй мировой войны для многих современников, включая и представителей советского руководства. На XIV съезде ВКП(б) в декабре 1925 г. Сталин выразит уверенность, что Германия не будет мириться с условиями Версальского мира[4]. Эта уверенность базировалась во многом на постулате о неизбежности захватнических войн при империализме, из которого исходили советские внешнеполитические установки. При этом Сталин был убежден, и не раз в 1920–1930-е гг. заявлял об этом публично, что рано или поздно агрессия будет направлена против СССР. Эту убежденность Сталина, как и других большевистских вождей, нетрудно понять. «Вражеское окружение» СССР совсем не мифологема, но реальная политическая ситуация, в которой оказалась Советская Россия в результате революционных событий ноября 1917 г., последовавшей затем Гражданской войны и иностранной интервенции, создания социалистического, как оно себя позиционировало, государства, демонстрировавшего приверженность идее мировой революции и ниспровержения традиционного миропорядка. Феномен «осажденной крепости», осознанный советским руководством как факт повседневной политической реальности, будет оказывать решающее воздействие на принятие внешнеполитических решений на протяжении последующих десятилетий.
При этом риски и угрозы долгое время виделись советским руководителям исходящими со стороны не разгромленной Германии, а ряда сопредельных государств, за которыми в советском политическом лексиконе закрепилось название «лимитрофы». Их совокупный военный потенциал оценивался как более высокий. К тому же предполагалось, что политическую, военно-техническую и экономическую поддержку в предстоящей войне им окажут англо-французские союзники. Главным источником военной угрозы советское политическое и военное руководство, как мы уже рассказывали ранее на страницах этой книги, считало Польшу, развязавшую в 1919–1920 гг. польско-советскую войну, в которой Советская Россия потерпела унизительное для большевистской элиты поражение. В результате, как мы помним, был подписан так называемый Рижский мир, расценивавшийся советским руководством как грабительский. В начале 1930-х гг. начнется сближение Польши и Германии, которое вызовет серьезное беспокойство советского руководства.
Главным направлением внешнеполитической активности Советской России в 1920-х – начале 1930-х гг. стала борьба за международное признание, которая принесла определенные результаты. Советский Союз не только подпишет ряд двусторонних договоров, но и будет по инициативе Франции в 1934 г. приглашен вступить в Лигу Наций, и даже станет членом ее Совета. На рубеже 1920–1930-х гг. СССР выступит на международной арене с рядом мирных инициатив, направленных на обеспечение коллективной безопасности, с одной стороны, и достижение соответствующего пропагандистского эффекта – с другой. Взаимодействие с Францией и Великобританией в рамках этого курса стало на несколько лет важнейшей компонентой советской внешней политики.
Проблема обеспечения коллективной безопасности станет особенно актуальной после прихода к власти в Германии Гитлера в 1933 г. Лидерам великих держав предстояло дать ответ на новые внешнеполитические вызовы. Возросшая военная мощь Советского Союза позволит Сталину ввести во внешнюю политику СССР силовую компоненту в качестве одного из ее основных инструментов.
* * *Вторая половина 1930-х гг. характеризовалась нарастанием международной напряженности, прорывавшейся в череде межгосударственных конфликтов. Как уже было рассказано, первое столкновение левых и правых сил состоялось в 1936–1939 гг. во время гражданской войны в Испании. Тогда Германия, Италия, Португалия, как мы видели, поддержали генерала Франко, совершившего государственный переворот, который был направлен на свержение правительства левых сил, пришедшего к власти в 1936 г. в результате легитимных выборов. Великобритания и Франция встанут на позиции невмешательства. Сталин, рассчитывая на укрепление сотрудничества с англо-французскими союзниками, первоначально поддержит эту политику.
Иосиф Виссарионович Сталин
Не позднее 2 января 1940
[РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 1665. Л. 7]
В конечном итоге он, однако, решит оказать поддержку законному республиканскому правительству. Оставшись единственным союзником республиканской Испании из великих держав, 3 февраля 1939 г. Сталин был вынужден подвести черту под советским участием в испанских событиях, наложив на телеграмму временного поверенного в делах СССР в Испании С. Г. Марченко резолюцию: «Тов. Ворошилову. Нужно прекратить посылку оружия»[5].
Война к этому времени республиканцами была уже проиграна. Вскоре генерал Франко завершит победой развязанную им гражданскую войну и в Испании на десятилетия будет установлен режим военной диктатуры.
Создание Антикоминтерновского пакта (1936) и формирование оси Рим – Берлин – Токио, аншлюс Австрии и Мюнхенский сговор (1938), экспансия Италии в Эфиопии (1935–1936) и на Балканах против Албании (1939), территориальные споры между национальными государствами, возникшими на обломках континентальных империй по окончании Первой мировой войны, указывали на зоны турбулентности, формирующиеся на международной арене, и возникновение очагов военной опасности.
Телеграмма временного поверенного в делах СССР в Испании С. Г. Марченко в Народный комиссариат иностранных дел СССР о переброске оружия
3 февраля 1939
[АВП РФ. Ф. 059. Оп. 1. П. 294. Д. 2032. Л. 326]
События в Европе дополняли общую картину военной угрозы, центральным пунктом которой для советского руководства оставалось происходившее на дальневосточном театре, где Япония совершила вторжение в Китай в 1937 г., захватила Маньчжурию и недвусмысленно демонстрировала Советскому Союзу свои военные намерения в отношении привлекавших ее внимание территорий на севере.
Крупнейшей развилкой исторического развития стал чехословацкий кризис 1938 года[6], разразившийся после предъявления Германией в адрес Чехословакии ультимативных требований о передаче ей Судетской области, населенной преимущественно немцами. Великобритания и Франция проигнорировали предложение Сталина оказать Чехословакии военную помощь. Вопреки мнению ряда публицистов и историков, ставящих под сомнение готовность советского руководства выполнить советско-чехословацкий договор 1935 г. и оказать Чехословакии реальную военную помощь, последние исследования ясно показывают, что советское руководство «не только неоднократно четко заявляло о своей позиции, но и предприняло соответствующие военные меры по подготовке к оказанию помощи Чехословакии»[7]. Советский Союз, однако, был исключен западными державами из числа главных действующих лиц на европейской арене, а его предложения по поддержанию коллективной безопасности фактически отвергнуты. Европейский порядок теперь должен был определяться узким кругом европейских держав, по-своему понимавших принципы, средства и методы достижения безопасности в Европе, включая, разумеется, и вопрос собственной безопасности. Политика «умиротворения агрессора» привела 30 сентября 1938 г. к так называемому Мюнхенскому сговору четырех государств – Великобритании, Франции, Германии, Италии, принудивших Чехословакию принять условия урегулирования, предъявленные Германией. Следует помнить, что «Мюнхенский сговор» четырех европейских держав не был спонтанным, продолжая линию взаимодействия, обозначенную много раньше. Еще в июле 1933-го по инициативе Муссолини те же четыре государства подписали так называемый Пакт четырех. Пактом предусматривалось сотрудничество четырех держав во всех «политических и неполитических» вопросах, в том числе в деле пересмотра договоров[8]. Поучаствуют в «Мюнхенском сговоре» и США. В июне 1942 г. президент Чехословакии Э. Бенеш заявит, что, «вспоминая мюнхенские дни, он не может забыть таких фактов, как две персональные телеграммы Рузвельта ему с требованиями отказаться от военной мобилизации в Чехословакии и подчиниться требованиям Гитлера»[9]. По Мюнхенскому соглашению Чехословакия уступала Германии Судетскую область. Под давлением Польши и Венгрии к этому соглашению были добавлены приложения, требовавшие от Чехословакии скорейшего урегулирования территориальных споров и с этими государствами. Причем действия участников раздела ЧСР не были спонтанными, Польша загодя готовилась к участию в расчленении Чехословакии[10], чем, видимо, и следует в значительной мере объяснить отказ в транспортных коридорах для советских войск, необходимых для оказания помощи ЧСР. 30 сентября, в день подписания Мюнхенского соглашения, Польша предъявила Чехословакии ультиматум и ввела войска на территорию Тешинской области. Правительство ЧСР было принуждено принять и этот ультиматум. Раздел Чехословакии, начатый Германией и продолженный Польшей, довершит Венгрия, получившая «свои» куски чехословацкого пирога.
Между тем наличие договора о взаимопомощи между Францией, Чехословацкой республикой и СССР предоставляло реальные возможности противостоять германскому диктату и обеспечить безопасность в Европе коллективными усилиями. Отказ западных держав от принципов коллективной безопасности приведет к тому, что «Мюнхенский сговор», являющий во всей красе апофеоз политики «умиротворения агрессора», станет прологом ко Второй мировой войне.
Курс англо-французских союзников на обеспечение собственной безопасности на основе двусторонних договоренностей с Германией вскоре найдет свое выражение в подписании ими двусторонних деклараций. В конце сентября 1938 г., на следующий день после подписания Мюнхенского соглашения, такую декларацию подпишут Н. Чемберлен со стороны Великобритании и А. Гитлер со стороны Германии. «Метод консультаций» был объявлен универсальным средством, принятым для рассмотрения всех вопросов, которые могли касаться двух стран. В начале декабря 1938 г. в Париже министрами иностранных дел двух стран была подписана франко-германская декларация. В соответствии с нею стороны констатировали отсутствие территориальных споров друг с другом и признали окончательной границу между собой, обязывались приложить усилия для развития добрососедских отношений, поддерживать контакты и взаимно консультироваться по всем вопросам, интересующим оба государства.
Экспансионистские устремления на европейской арене, как мы видели, демонстрировала не только Германия. Италия в 1936 г. завершит вторую итало-эфиопскую войну аннексией Эфиопии, а в 1939 г. силовым путем аннексирует Албанию. Венгрия в 1938 г. аннулирует ограничения на вооруженные силы, наложенные Трианонским мирным договором 1920 г., а в феврале 1939 г. присоединится к Антикоминтерновскому пакту. При поддержке Германии и Италии Венгрия получит свои куски чехословацкого пирога, приступив к переделу границ и добившись решения так называемого 1-го Венского арбитража в ноябре 1938 г. о присоединении Южной Словакии и Закарпатской Украины, а затем отторгнет восточную часть Словакии в результате так называемой словацко-венгерской войны в марте 1939 г. Несколько позднее, в сентябре 1940 г., состоятся решения 2-го Венского арбитража об отторжении от Румынии и присоединении к Венгрии Северной Трансильвании. В обоих случаях эвфемизм «арбитраж» прикрывал определяющее поведение сторон «посредничество» Германии в решении территориальных проблем, заложенных в основание европейского порядка Версальским мирным договором и серией последовавших за ним соглашений. Польша не удовлетворится отторжением от Чехословакии Тешинской области в результате «Мюнхенского сговора», ею будет предъявлен, как мы уже видели, и ряд претензий в адрес Литовской республики, в том числе территориальных.
«Проводить и впредь политику мира и укрепления деловых связей со всеми странами». Политика коллективной безопасности или умиротворение агрессора?
Сталин станет одним из первых мировых лидеров, который увяжет события на европейском континенте с тем, что происходило в других регионах мира, в общую картину и представит ее urbi et orbi. Напомним читателю основные моменты его выступления 10 марта 1939 г. на XVIII съезде ВКП(б).
А. А. Андреев, М. И. Калинин, К. Е. Ворошилов, И. В. Сталин, В. М. Молотов, А. А. Жданов, Л. М. Каганович, Н. С. Хрущев, Г. М. Маленков (в первом ряду слева направо) среди делегатов XVIII съезда
10–21 марта 1939
[РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 1660. Л. 7]
«Вот перечень важнейших событий за отчетный период, положивших начало империалистической войне, – скажет он. – В 1935 году Италия напала на Абиссинию и захватила ее. Летом 1936 года Германия и Италия организовали военную интервенцию в Испании, причем Германия утвердилась на севере Испании и в испанском Марокко, а Италия – на юге Испании и на Балеарских островах. В 1937 году Япония, после захвата Маньчжурии, вторглась в Северный и Центральный Китай, заняла Пекин, Тяньцзинь, Шанхай и стала вытеснять из зоны оккупации своих иностранных конкурентов. В начале 1938 года Германия захватила Австрию, а осенью 1938 года – Судетскую область Чехословакии. В конце 1938 года Япония захватила Кантон, а в начале 1939 года – остров Хайнань».
Вывод, который сделает Сталин, будет прост: «Речь теперь идет о новом переделе мира, сфер влияния, колоний путем военных действий». Война уже идет «от Тяньцзина, Шанхая и Кантона через Абиссинию до Гибралтара». Сталин напомнит о создании «после первой империалистической войны» государствами-победителями послевоенного «режима мира» и укажет, что «три агрессивных государства и начатая ими новая империалистическая война опрокинула вверх дном всю эту систему послевоенного мирного режима». «Япония разорвала договор девяти держав, Германия и Италия – Версальский договор. Чтобы освободить себе руки, все эти три государства вышли из Лиги Наций. Новая империалистическая война, – резюмирует Сталин, – стала фактом».
Он, однако, не спешил называть ее мировой, поскольку эта война, по его мнению, «не стала еще всеобщей». Он назовет в этой речи Англию, Францию и США неагрессивными странами. Противопоставив их блоку агрессоров, этой характеристикой он как будто пригласит их к продолжению диалога. Сталин, однако, подчеркнет при этом, что проводимая неагрессивными государствами политика невмешательства «означает попустительство агрессии», что повлечет за собой, «следовательно, превращение ее в мировую войну». Развивая эту линию, Сталин задаст риторический вопрос: «Не правда ли, все это очень похоже на поощрение агрессора: дескать, влезай дальше в войну, а там посмотрим». Смысл этой политики Сталин увидит в стремлении «не мешать… Японии впутаться в войну с Китаем, а еще лучше с Советским Союзом, не мешать, скажем, Германии увязнуть в европейских делах, впутаться в войну с Советским Союзом… дать им ослабить и истощить друг друга, а потом… продиктовать ослабевшим участникам войны свои условия». Завершит Сталин предупреждением, что эта «большая и опасная политическая игра, начатая сторонниками политики невмешательства» и приравненная им к политике поощрения агрессора, «может окончиться для них серьезным провалом»[11].
Сформулирует Сталин и четыре принципа внешней политики СССР, которым предстояло пройти испытания уже в ближайшем будущем. «Мы стоим, – скажет он, – за мир и укрепление деловых связей со всеми странами». Специально он повторит эту мантру применительно к соседним странам, имеющим с СССР общую границу, пообещав «стоять на этой позиции, поскольку [до тех пор, пока] эти страны будут держаться таких же отношений с Советским Союзом, поскольку они не попытаются нарушить, прямо или косвенно, интересы целости и неприкосновенности границ Советского государства». Заявит Сталин и о поддержке народов, «ставших жертвами агрессии». Завершающим станет наиболее известный тезис: «Мы не боимся угроз со стороны агрессоров и готовы ответить двойным ударом на удар поджигателей войны, пытающихся нарушить неприкосновенность советских границ». Четыре принципа Сталина не раз будут поминаться в переговорах с советскими дипломатами их английскими, французскими и польскими визави.
Сформулирует советский вождь и несколько стратегических задач в области внешней политики, из которых мы позволим выделить здесь для читателя две: «1. Проводить и впредь политику мира и укрепления деловых связей со всеми странами; 2. Соблюдать осторожность и не давать втянуть в конфликты нашу страну провокаторам войны, привыкшим загребать жар чужими руками»[12].
Спустя несколько месяцев, в ночь с 23 на 24 августа 1939-го, во время встречи Сталина с министром иностранных дел Германии Риббентропом Молотов, поднимая тост за здоровье Сталина, специально подчеркнет, что он этой своей речью «начал поворот в политических отношениях»[13]. Этот тезис Молотова, адресованный по случаю германскому визитеру, не должен вводить в заблуждение. Имеющиеся в нашем распоряжении документы не позволяют говорить о какой-то принципиально новой стратегии на международной арене, к реализации которой приступил Сталин. Советский вождь в своей речи тогда дал оценки происходившим событиям и озвучил готовность во взаимоотношениях со всеми государствами следовать собственным интересам Союза ССР без оглядки на предшествующий опыт. Каковы будут перипетии этого взаимодействия и к каким результатам они приведут, знать тогда не мог ни Сталин, ни кто бы то ни было еще из лидеров мировых держав.
* * *Как бы там ни было, мировая политика со всей очевидностью вступала в новый этап, и на ее вираже Сталин представил свой анализ, правильность которого, как он будет уверен, станет подтверждаться уже событиями ближайших дней и недель.
Чехословакия подвергнется дальнейшей дезинтеграции – 14 марта 1939 г. провозгласила свою независимость Словакия, поощряемая Германией. 15 марта части вермахта вступили на территорию Чехии, на оккупированной территории которой вслед за тем был создан протекторат Богемия и Моравия. Подписав 23 марта со Словакией договор о гарантии и охране, Германия обрела еще одного сателлита.
20 марта Германия предъявит Литве ультиматум о передаче Мемельской области (Клайпедского края) под свою юрисдикцию, 22-го был подписан соответствующий германо-литовский договор, а 23-го в Мемель (Клайпеду) введены немецкие войска. Причем важно отметить, что страны-гаранты так называемой Мемельской конвенции (Великобритания, Франция, Италия, Япония) фактически проигнорируют ее нарушение и не окажут Литве никакой помощи в этом конфликте с Германией[14]. Эти решения создавали новую военно-стратегическую ситуацию на Балтике.
21 марта Германия, продолжая курс на пересмотр Версальского мирного договора, вновь предложила Польше согласиться с передачей ей Данцига (Гданьска), созданием экстерриториальных транспортных коммуникаций в «польском коридоре», а также присоединиться к Тройственному (Антикоминтерновскому) пакту. Еще через два дня будут подписаны германо-словацкий договор о гарантии и охране и германо-румынское экономическое соглашение о поставках нефти и другого сырья в Германию.
Все эти и другие события свидетельствовали о вступлении Версальско-Вашингтонского миропорядка в фазу своего крушения, о наступлении эпохи территориального передела Европы, о нарастании угрозы европейской войны в опасной близости к границам Союза ССР.
Крах мюнхенской политики «умиротворения агрессора», ликвидация Чехословакии и последующие акты агрессии стали катализатором поисков европейскими державами средств обеспечения собственной безопасности.
* * *Стремительное развитие событий, опрокинувшее прежние расчеты и комбинации, подтолкнет западные державы вновь обратить свой взор на восток. 21 марта 1939 г. британский посол У. Сидс вручит наркому иностранных дел Литвинову проект декларации Великобритании, СССР, Франции и Польши об обязательствах правительств четырех стран «немедленно совещаться о тех шагах, которые должны быть предприняты для общего сопротивления действиям, составляющим угрозу политической независимости любого европейского государства»[15]. Уже на следующий день Москва выразит свою готовность присоединиться к декларации, «как только и Франция, и Польша примут британское предложение и пообещают свои подписи». Кроме того, Москва предложит в качестве перспективы рассмотреть присоединение к декларации балканских, балтийских и скандинавских стран[16]. Развить взаимодействие с Москвой по этой линии западным союзникам не удастся, поскольку Польша откажется от подписания четырехсторонней декларации о безопасности[17]. Польское правительство предпочтет принять предложение Великобритании об односторонних гарантиях безопасности. 31 марта эти гарантии были опубликованы.
