Бай Лонг. Путь дурака

– Если не хочешь, можешь не идти, – предложил Кай, заметив ее задумчивость и истолковав ее по-своему. Берта только приподняла брови, и он со смешком передал ей бейджик. На его собственный страшно было смотреть – судя по всему, писавший справился с фамилией «Бай Лонг» только с третьей попытки. – Правильно, я тоже от такого приключения отказываться не собираюсь.

Кай проследил за тем, как она прицепила бейджик на толстовку. Поправил. Зачем-то прихлопнул сверху ладонью. Посмотрел наконец в глаза.

– Только осторожно там, хорошо? Орки не особо… гостеприимные.

Берта промолчала. Кай имел в виду немного другое – быть терпеливой и покладистой. Многим – и в том числе Каю – прилетит, если Берта кого-нибудь случайно укокошит. А повод мог найтись – несмотря на тесное сожительство орков и магов, обе стороны взаимно друг друга недолюбливали. Маги орков – за сохранение первобытных традиций, и родство с нечистью, орки магов… наверное, просто в ответ.

Орк открыл перед ними дверь; Берта задержала дыхание. От холодного, влажного воздуха, вырвавшегося из темного провала, по коже побежали мурашки. Поймав Кая за рукав, она вошла следом за ним в неизвестность. Орк за их спинами закрыл дверь и, несмотря на собственную силу, понимание, что они тут по делу, оба вдруг ощутили, как давят бетонные стены и невольно подумали о том, что убегать от жителей подземелий в кромешной тьме, незнакомыми им коридорами – как минимум бесполезно. Маленький приступ клаустрофобии; Берте стало тяжело дышать, но по тому, как Кай с присвистом втянул воздух, она поняла, что ему еще хуже: дракон – зверь вольный. Орк обогнал их и пошел впереди, указывая путь. Все трое будто бы немного светились – достаточно, чтобы видеть друг друга, но недостаточно, чтобы различать все вокруг. Кай мягко сжал Бертину руку, и она с наслаждением прижалась к нему плечом – так она чувствовала себя намного увереннее. Но, наверное, не потому что верила, что Кай сможет ее защитить – в бою она намного эффективнее – скорей, так она чувствовала себя нужной. Чувствовала, что ей есть, что защищать. Немного успокоившись, она обругала себя за потерю бдительности, и вся обратилась в слух, зрение и нюх. Мир вокруг не был просто темным и холодным – у стен, окружавших их, была своя история – очень длинная и очень страшная. А по мере того, как они уходили все глубже, петляли по узким – она кожей чувствовала холод стен – проходам, спускались все ниже по бесконечным ступеням, она ощущала еще и давление толщи земли над собой. Трубы коммуникаций, многоэтажные дома, дороги, деревья. На миг она позволила себе увлечься – и почувствовала в пятнадцати метрах над собой чьи-то ноги, торопливо ступающие по тротуару. Но тут же прекратила это занятие – ей показалось, что за ней следят. Любопытство – это хорошо, но до тех пор, пока оно не переходит границы приличий.

В самом низу лестницы их остановили. Еще один орк, уже намного более колоритный, в татуировках и шрамах, с длинными патлатыми волосами, обыскал их, дождался, пока Берта под его тяжелым взглядом извлечет прямо из воздуха пару ритуальных ножей, подтаявшую шоколадку и пачку кошачьего корма, попросил оставить рюкзак и наконец-то пропустил. За их спинами со скрипом захлопнулась очередная толстая железная дверь.

– Зачем обыск? – спросила Берта, надеясь отвлечься. – Мы сами по себе оружие.

Кай пожал плечами.

– Он искал не оружие. У них серьезные проблемы с наркозависимостью.

Берту возмутилась.

– Мы же по делу!

Вдалеке наконец забрезжил свет; кромешная тьма сменилась желтоватым сумраком – под низким потолком, оплывшим известкой, горели голые лампы. Тусклые, они болтались на проводках под потолком, освещая общарпанные бетонные стены, украшенные известковыми подтеками и пятнами ржавчины. Местами из стен выходили трубы, по большей части проржавевшие и истекающие вонючей жидкостью. В выемке потолка копошились пушистые тушки летучих мышей, по полу сновали крысы, при звуке их шагов бросавшиеся в узкие, уходящие куда-то вниз тоннели. И только тут, немного оправившись от первого впечатления, перестав вглядываться в каждую тень и немного разочаровавшись – ничего сверхъестественного так и не показалось – Берта спросила у Кая:

– А зачем тебя собственно вызвали?

– Какие-то непорядки у одного из кланов, внятно мне не объяснили. Мягко говоря, сегодня ночью у них была небольшая стычка; один клан нарушил границы другого. В конце концов все мирно сели к одному костру, но Инквизиция недовольна. Обошлось без трупов сегодня – не обойдется завтра. Хотят выяснить, что могло так напугать этих бесстрашных воителей.

Это не объясняло, зачем Инквизиции понадобился Кай: дрязги орков можно разобрать и без помощи Провидца, но переспрашивать Берта не стала. Судя по всему, Кай сам знал немного.

Потянуло дымом. Потянуло запахом варева, пота, затхлой воды. Скоро едва заметный запах сменился вонью – и, свернув еще раз, они вдруг оказались в огромной пещере.

Потолок взмыл вверх – и затерялся в сумраке. Там где-то гудели вентиляторы, вытягивая дым. Но он все равно застилал все вокруг – и стен не было видно. Пылали костры. Между ними тулились кособокие палатки, сушилось белье, и носились, визжа, босоногие дети. Берта на миг запнулась у порога; Кай потянул ее за собой.

Запахи дурманили голову; многоцветные костры бросали странные отблески на серые безучастные лица сидящих перед ними. Все завалено тряпьем – словно орки, жившие среди бетона и железа, пытались таким образом создать подобие уюта. Из какой-то палатки к их ногам бросилась, рыча, странная тварь; Берта отшатнулась, прижавшись к Каю, и только потом поняла, что это всего лишь огромная, практически лысая крыса. От шипастого ошейника тянулась цепь – и крыса, не дотянувшись до них, встала на задние лапы, натягивая ее изо всех сил.

Инквизицию было видно издалека; люди в черно-золотых одеждах беседовали с пожилым орком чуть поодаль от палаток. Подле Берта разглядела Мастера Кая – и сразу пожалела, что пошла. Она на дух не переносила эту женщину.

– И Страус тут, – прошипела она, втягивая голову в плечи. Кай прыснул, но попытался спрятать улыбку и с укором протянул:

– Ну не начина-ай!

– Не, ну реально страус, – продолжала Берта громким шепотом. – Головой вертит как страус. Сверху вниз смотрит. И бюст свой носит, как сокровище, и блестяшки обожает. Спорим, у нее все украшения опять золотые и полным комплектом?

– Доброе утро, Инна Лаврентьевна! – громко крикнул Кай с широкой улыбкой.

Мастер обернулась к ним, улыбнулась, показывая зубы.

– Каюшка, наконец-то, – проворковала та, и Берта заскрипела себе под нос что-то не вполне цензурное, передразнивая ее интонацию. Кай, не переставая улыбаться, ущипнул ее за руку. – Мы тебя ждали, солнце мое. Мы с Яцуши уже заждались.

Лицо Инквизитора осталось невозмутимым. Невысокий, худощавый японец, он выглядел очень строго и внушительно в форме. По черным глазам никогда невозможно было понять, что он думает. Он лишь молча кивнул обоим.

– Что тут случилось? – спросил Кай. – Чему мы обязаны этой экскурсией?

– Вчера вечером семья Армана пересекла границы этого клана, – Инквизитор махнул папкой в сторону палаток. – Обошлось без жертв… Арман отказывается уводить своих обратно, все твердит про чью-то злую волю. Я уже проверил, ничего необычного. Подумал, будет полезно, если вы с Инной поглядите.

– С удовольствием. Берта… идешь?

– Я остаюсь, – пробурчала та, прячась за спиной Кая.

– Ух, испугалась? – улыбнулась одними губами Инна. Берта оказалась права; даже отправляясь к оркам, она нацепила янтарные серьги в золотой оправе, такое же кольцо и бусы до живота. Ну и накрасилась как на праздник. Сине-розово.

– Я ничего не боюсь, – оскалилась Берта. Инна притворно испугалась.

– Ой, матерая львица.

– Волчица, – пробурчала Берта под нос.

Кай кашлянул, скрывая смех.

– Ладно. Мы постараемся быстро. Обещаешь, что я вернусь и найду тебя целой? И желательно все вокруг тоже – целым…

– Я на сегодня лимит исчерпала. Не переживай.

– Не смогу.

– Не волнуйся, – Яцуши что-то быстро выкрикнул на гоблинском. – Рагон за ней присмотрит. Там в рюкзаках – сэндвичи и чай. Сильно сомневаюсь, что ты завтракала.

– Серьезно присмотрит? – Кай недоверчиво оглядел подходящего вразвалочку пожилого толстого орка, и тот ухмыльнулся. Впрочем, неубедительно: слишком уж плотоядно. – Ну ладно. Идем.

– Не скучайте, – кивнула Инна, по своей привычке, как-то подбородком что ли, не опуская высоко задранной головы.

Берта оскалилась ей в спину. Рагон продолжал лыбиться, глядя на нее.

– Чего? – буркнула Берта.

– Маги, – прорычал тот. – Совсем не отличаетесь от наших женщин. Такие же.

– Я не маг, – отрезала Берта. – Я ведьма. Нас за магов не считают.

Рагон равнодушно пожал плечами. Берта неуверенно обернулась. Ей совсем не нравилось, как на нее смотрят. Теперь, когда Инквизиция ушла, орки больше не делали вид, что им все равно на заявившихся в их логово магов. В частности, на симпатичную маленькую ведьмочку.

– Ну, где там сэндвичи? – неуверенно спросила Берта. – Показывай.

Рагон, не прекращая улыбаться, кивнул. И она малодушно подумала, что в нынешнем своем состоянии с целой ордой орков вряд ли справится. Только если обрушит бетонный свод. А тогда одной ночью в участке она не отделается.

Кай

Кай боялся, что идти придется долго, как-никак, а территория каждой семье принадлежала внушительная. К счастью, на этот раз выделенный для сопровождения орк повел их короткой дорогой. Им пришлось спуститься в темный и совсем неприятный люк – Кая вымотал не столько сам спуск, сколько ворчание Инны, которая даже идя в катакомбы обула туфли на неудобном каблуке. В конце тоннеля их ждал граффити-портал, выплюнувший всех четверых в крошечную бетонную каморку без единой двери с еще шестью порталами. Кай поежился, представив, каково это – оказаться здесь, глубоко под землей, не имея ни малейшего представления о своем местонахождении без орка, который может разблокировать портал.

– Редко ходим, – пояснил орк, колупая облупившуюся на порталах краску. – Обычно нельзя.

Пришлось довольствоваться этим скудным объяснением. Кай шагнул в портал сразу за Яцуши – и, выйдя на другую сторону, успел отскочить прежде, чем портал выплюнул Инну; Яцуши вовремя подставил руки.

Они оказались в разветвляющемся коридоре, достаточно хорошо освещенном. Тут еще сохранились запахи жизни – дыма, какой-то пищи, грязных тел. А еще пахло болотом. И не удивительно: бетонные стены покосились, из щелей сочилась мутная вода, соединявшаяся в мутный ручей. Вслед за этим ручьем они и пошли по коридору, проходя мимо темных ответвлений и ниш, в которых прежде наверняка сидела охрана. Шедший впереди Яцуши остановился первым; туннель полого уходил вниз, и был затоплен. В глубине тоннеля тускло горела лампочка, высвечивая осклизлые стены и черную, маслянистую поверхность воды. Похожая на тину растительность покачивалась на поверхности. И оттуда – из глубины уходящего во влажный мрак коридора – судя по словам орков, исходила накануне неясная угроза.

– Нечисть? – предположил Яцуши, вглядываясь во мрак. – В таких гиблых местах… ну только лихо обитает. Но лихо бы выползло наружу, наследило, попыталось напасть. Если оно где-то там в глубине – то скорей всего раненное или совсем юное.

– Вы думаете, нас может испугать лихо? – с презрением спросил орк. Яцуши равнодушно пожал плечами.

– Да. Я в Инквизиторах давно; видел достаточно этих монстров. Они бывают очень разными. Инна? Что скажешь?

– М-м… Я бы хотела послушать Кая, – жеманно ответила та, причмокнув языком.

Кай на миг подумал, что он сейчас может соврать. И никто об этом не узнает, потому что Инна даже не пыталась смотреть. Она маялась, хотела наверх, думала о кафетерии, в котором планировала позавтракать. И за это он ее ненавидел, хотя и понимал, что не прав. Но… ему в любом случае было интересно самому. Поэтому, вздохнув, он сделал пару шагов по тоннелю и, коснувшись пальцами стены, закрыл глаза третьим – змеиным – веком.

Мир покачнулся. Кай двинулся назад, в прошлое, сначала понемногу, с интересом наблюдая их маленькую процессию, двинувшуюся задом наперед к стене, на которой светился портал, исчезнувшую в нем… а затем ускорился.

Тут не было заметно течение времени. Все то же – голые стены и текущая вода, час назад, три часа, пять… лишь один раз он вздрогнул и остановился – увидев в воде фосфорецирующие глаза – но это оказалась всего лишь мавка. Их много водилось в подземных водах, бледных, пахнущих плесенью, напоминающих полуразложившихся утопленниц. И снова – час за часом без перемен одно и то же. Каю уже стало поднадоедать, он ускорил время еще немного – и тут наконец что-то изменилось. Он едва успел остановиться и чуть не выпал из транса – так был поражен. Это – эту силу – он держал утром в руках. То же самое чувство. Он понемногу, секунда за секундой, потянулся еще дальше в прошлое, желая разгадать эту загадку, разгадать вчерашнее видение.

– Это не лихо. – Сообщил он, не отвлекаясь от своего занятия. Яцуши с интересом наблюдал за ним, Мастер зевнула, жеманно закрывая розовый рот пухлой белесой ладошкой. И тут Кай вздрогнул. – Стоп. Я дальше не пойду.

– Что там? – Инна нахмурилась, подавляя второй зевок.

– Боюсь, взорвется, – Кай содрогнулся всем телом, моргнул пару раз – и, пошатнувшись, поднял на Яцуши осмысленный взгляд. – Темная энергия. Чистая.

– Ведьминская? – с энтузиазмом подсказал Яцуши. Кай подозрительно на него покосился.

– Не Берта. Если ты об этом. С чего это ты сразу про нее вспомнил?

– А, она тебе не рассказала? – притворно удивилась Инна.

– Нет, – отрезал Кай. – И знать не хочу. Сама расскажет, когда захочет.

– Как скажешь, – причмокнула та и перевела томный взгляд на Инквизитора. – Что от нас еще требуется?

– На что похоже? – спросил Яцуши Кая, не отвечая Инне.

Кай дернул плечами.

– Точно не скажу, я ведь не могу анализировать черную магию, не рискуя лишиться жизни. Так, со стороны только оценить. Ведьмовство, колдовство, вуду, некромантия, демон. Любой из перечисленных вариантов.

Инна саркастически хмыкнула.

– И чем нам помогут эти несомненно ценные данные?

Каю стоило огромных усилий не одарить ее позаимствованным у Берты убийственным взглядом.

– Я сказал, что увидел. Дальше пусть Инквизиция и разбирается.

– Где мы? – спросил Яцуши орка, о котором все уже успели забыть, и сделал пару осторожных шагов по тоннелю, чтобы заглянуть вглубь. Под идеально начищенными ботинками чавкнула застоявшаяся, мутная вода.

Орк пожал плечами.

– Квадрат п-9 где-то.

– А если относительно поверхности?

Орк только руками развел.

– У нас тут тоннели не линейные. Маги же копали. Порталы – это так, самое очевидное искривление. А мы наверх не ходим, живем и живем. Сами выясняйте, если надо.

– Ясно, – пробурчал Яцуши и передернул плечами. – Гиблое место.

– А то, – удовлетворенно пробурчал орк. – Погост это.

– Что? – вздрогнул Кай.

– Погост. Арман своих умерших по этому пути сплавляет.

– Зачем? – Кай поспешно отступил на пару шагов прочь от кромки воды. – Там такое из этих трупов вырасти может – стократ хуже лиха!

– Не вырастет, – орк снова ухмыльнулся, показывая клыки. – Мавки съедают.

– Отвратительное отношение к почившим, – поджала губы Инна.

Яцуши поспешил вмешаться, пока орк не успел обидеться.

– Тело должно быть уничтожено, чтобы душа беспрепятственно отправилось в край предков. Инквизиция предоставляет услуги по кремированию но, судя по всему, – Яцуши выразительно посмотрел на орка. – Иногда дело обходится и без них. Кай, сам понимаешь, Берту я исключать из списка подозреваемых не могу.

Кай пожал плечами. У него нет ни единого разумного аргумента, чтобы спорить. На интуиции достоверную теорию не построишь.

Не сговариваясь, они повернули обратно. Негусто, но ничего не поделаешь. Яцуши, сунув руки глубоко в карманы, отдавал орку распоряжения.

– Поставьте пост, рассчитанный на лихо. Если повторится – пускай отступают. Я бы очень хотел отправить вглубь дрон, но что-то мне подсказывает, что мы потеряем с ним связь после первого же поворота коридора в лучшем случае, а в худшем успеем полюбоваться на личико мавки перед тем, как она разломает дрон на кусочки.

– Ага, – согласился орк. И пояснил укоризненно, – В жилых камерах вай фай есть, и на этом все. И про мавок вы правильно говорите. Дикие они.

Путь назад показался короче; только возникло неприятное ощущение. Они уходили, оставляя за спиной страшный волглый тоннель, и Кай заметил, что неосознанно пытается идти тише – звук его шлепанцев слишком гулко отражался от стен. Даже если там всего лишь лихо – это плохо. Лихо – это искаженное человеческое сознание, искаженная до абсурда и ужаса идея, исковерканное чувство, понимание мира. Они бывают разными – очень умными и глуповатыми, расчетливыми и хитрыми, слепыми от ярости или внутренней боли, равнодушными к собственной гибели. И возможности лиха ограничиваются лишь фантазией и силой эмоций человека, которым оно когда-то было. Поэтому, когда портал перенес их обратно, Кай почувствовал облегчение. Тут было безопасно; кто бы ни прятался в глубине того жуткого тоннеля, сквозь портал без помощи орков ему не пройти.

– У тебя точно нет больше соображений? – тихо спросил Яцуши, приотстав от Инны, ворчавшей себе под нос что-то потраченном впустую утре.

Кай заколебался.

– Есть. Я уже встречался с этим… с этим чувством вчера. Было видение. Впрочем, вполне возможно, что я предвидел именно твое приглашение помочь.

Яцуши хмыкнул, но ничего не ответил. Поворот – и они вышли в необъятный зал, и Кай снова поразился, насколько громадным он был.

У самого выхода их ждал Рагон; он успел натащить к тоннелю тряпок, развести костерок и поставить над ним котелок, в котором что-то смачно булькало. Орк мешал это что-то крупной костью, и Кай не сомневался, что эта импровизированная поварешка видела еще пра-прадеда нынешнего вождя.

– А где Берта? – спросил Кай, оглядываясь.

Рагон поднял на него глаза, осклабившись, и пожал плечами.

– Откуда ж мне знать?

Кай слышал, как Яцуши втянул воздух сквозь сомкнутые зубы.

– Ты обещал, что присмотришь за ней.

Орк снова пожал плечами.

– Девчонке захотелось прогуляться. Кто я такой, чтобы удерживать ее.

– Куда… куда она ушла «прогуляться»? – прохрипел Кай, холодея. Он уже видел, как Берту, без сознания, опускают в котел. Или как ее гонят по лабиринтам, вперед и вперед, вопя и улюлюкая, и щелкают челюсти лысых крыс, пытаясь схватить ее за пятки… – Где она?!

Рагон улыбнулся еще шире и неопределенно махнул рукой….

Кай бросился в ту сторону, не слушая, что Инна кричит ему вслед. Он несся вперед, пытаясь вычислить в вонючем воздухе Бертин запах. В какой-то момент он уловил его – и бросился дальше уже по следу, лавируя между палаток, перескакивая через кучи тряпья, врезаясь в орков. Ему вслед что-то кричали – он не слышал. В ушах стоял Бертин крик – какой он слышал однажды. Ведьминский крик, полный ненависти ко всему….

– Берта!

Она сидела у костра – к нему спиной. Услышав крик, она медленно обернулась – и ее мутные глаза понемногу прояснились, когда она узнала его. У Кая от облегчения подкосились колени.

– Вот ты где!

Орчиха, сидевшая по другую сторону костра, испуганно подняла голову; на руках у нее был ребенок. Кай отер пот со лба. Подошел не торопясь, пытаясь унять бешенное сердцебиение.

– Я думал, тебя сожрали… что ты тут?… о Господи…

Он отвел глаза и, глубоко вдохнув, попытался досчитать до десяти.

– Нам определенно надо будет об этом поговорить, – констатировал он, сосредоточенно глядя в потолок. – Но попозже.

– Что не так? – Берта растерянно провела рукой по головке темнокожего младенца, прильнувшего к ее враз налившейся груди. Кай не смотрел, но ему и не нужно было. Он видел, как нежно и крепко она прижимает малыша к себе.

– Да не, все ок. Я нашел ее, подождите меня там! – крикнул он Яцуши, показавшемуся из-за палаток. И, когда тот заколебался, уже раздраженно дернул плечом. – Сейчас придем, подождите!

Яцуши развел руками, но послушался. Инна попробовала было запротестовать, и Инквизитор мягким, но властным движением развернул ее в противоположную сторону. Берта заерзала.

– Вы нашли, что искали?

– Не совсем. Туннель затоплен, внутрь соваться опасно, а я ничего путного не увидел. Инна уверена, что нас зря вызвали, и вообще орки паникеры – испугались своих сказок… по крайней мере, я уверен, что она так думает. У нее хватило ума не говорить это вслух при проводнике.

– А ты? Не думаю, что ты веришь этой матерой львице…

Кай рассмеялся. Немного болезненно.

– А я не спорю. Ничего серьезного. Пойдем? Или останешься тут?

– Нет, пожалуй, – немного подумав, ответила Берта. Каю хотелось бы верить, что думала она над своим решением не всерьез. – Идем.

Она отдала младенца матери и, обогнув Кая, попыталась заглянуть ему в лицо. Тот устремил взгляд в потолок.

– Ты за что-то на меня сердишься? – Берта удивленно коснулась его груди.

– Толстовку сдала в фонд помощи многодетным оркам? – отозвался тот, продолжая смотреть вверх.

Берта на секунду задумалась.

– Ой.

И обхватила себя руками, полностью приходя в сознание. Кай вздохнул.

– И как я с тобой до сих пор с ума не сошел?

– Не знаю, – Берта робко улыбнулась, и по голосу Кай с облегчением понял, что она полностью пришла в себя. – Не одолжишь футболку? Мне что-то не хочется тут ничего брать…

Близнецы

На лестнице было темно. Близнецы знали каждую скрипучую ступеньку, и торопились вверх, сталкиваясь плечами, то прижимаясь к перилам, то перескакивая через одну, заговорщицки бесшумно смеясь и прижимая указательный палец к губам, говоря друг другу без слов – тише, тише….

В гостиной горел свет; они уже намеревались прошмыгнуть мимо, но внезапно Ли остановился – так что Энди налетел на него.

«Что такое?» удивился он.

«Слушай», ответил Ли, пятясь назад и на цыпочках крадясь в коридор. «Марго не одна».

Энди последовал за ним. Действительно, из гостиной доносился еще один голос, незнакомый им. Мужской. И, хоть оба подсмеивались над симпатией Марго к Вульфу, оба в этот миг подумали, что гораздо больше хотели бы услышать его.

– …риск в этот раз слишком велик, – смогли разобрать они. – Если бы вы сразу тогда обратились ко мне, проблем бы не возникло…

– Я вам говорила. Я только-только вышла из тюрьмы и понятия не имела, что делать. Я растерялась, и наделала ошибок, – внятно и твердо говорила Марго.

– Дело обречено на провал, – в голосе мужчины слышалось некоторое раздражение. – То, что я берусь за подобные сложные случаи, не значит, что я готов рисковать своим положением.

Близнецы замерли, ловя каждое слово.

«Это неправильно. Она не может рассказывать чужому. Одного свидетеля достаточно, чтобы отправить ее под суд». Ли дрожал, мысли его путались.

«Тихо. Дай дослушать».

– Факт манипуляции невозможно будет скрыть – если он всплывет, у меня будут гораздо большие проблемы, и я это прекрасно знаю. Я и не прошу как-либо обходить его стороной… мне лишь нужно, чтобы вы донесли до этих людей – я не могла оставить мальчишек матери. Есть же какая-то статья о передаче детей магов службам опеки и приемным семьям, если родительской заботы не хватает для обеспечения нормального развития? Да, я прокололась, не оформив всего как следует, не поинтересовавшись, как это должно быть сделано, но…

– Тысячи магов выросли в обычных семьях, – категорично отрезал голос. – Тысячи магов выросли нормальными людьми, способными волшебниками и любящими сыновьями и дочерьми. С чего вы взяли, что ваши – исключение?

– Потому что они – мои, – тихо ответила Марго.

Молчание. Такое говорящее, такое выразительное молчание. Близнецы оба дрожали; Ликс нашарил пальцы Энди и больно сжал. Рука его была мокрой от волнения.

– Я не могу предать их сейчас, – судя по всему, Марго пыталась взять себя в руки. Не разрыдаться на глазах у этого человека.

– Эта женщина – настолько плохой человек?

– Нет, нет, конечно нет… Но мальчишки – мои дети. Я вырастила их и воспитала. Они – часть меня, им нужна я, а не чужая им женщина.

– Это был ваш выбор. Сделать эту женщину чужой для них.

И снова – это молчание. Натянутое, словно струна. Грозящее в любую секунду порваться и хлестнуть со всей силы прямо по живому, рассекая плоть.

– Я ошиблась, – близнецы не расслышали, скорее угадали эти слова. Марго выдохнула их, как что-то, что давно признала сама, но никогда еще не говорила другому. Не могла. – Нельзя, чтобы они расплачивались за мои ошибки.