Твид и кровь

– А кто тогда это сделал? – взвилась взбешенная Эдит. – Кому еще понадобилось бы подставлять меня?

Мисс Кэдоган хлопнула ладонью по столу.

– Мисс Данлоп!

Эдит вихрем развернулась к ней, сжимая кулаки.

– Мисс Кэдоган, он…

– Покиньте учительскую, – отчеканила она.

– Но Уэлч…

– Немедленно! Оба!

Рука Хиро мягко ухватила Эдит за локоть, но она вырвалась и первой вылетела из кабинета.

От гнева и унижения ее сердце горело, как перегревшийся поршень. Мало того что он подставил ее перед обеими командами, так еще и выставил дурой перед мисс Кэдоган и незнакомкой. Она едва не схлопотала первую в своей жизни отработку, и все потому, что Уэлчу вздумалось над ней поиздеваться!

Едва Хиро прикрыл дверь, она зашипела:

– У тебя что, реально нет тормозов? По-твоему, это смешно?

– Данлоп, ты издеваешься? – отчетливо прошептал он, наклоняясь к ней. – Это не я! Клянусь!

Красуясь, одной ладонью он хлопнул себя по груди там, где сердце, а другую поднял в воздух, и Эдит почти ему поверила. Но уголки его губ дрогнули, словно он изо всех сил пытается сдержать улыбку.

Эдит не удивилась бы, повали у нее из ушей пар – в такой ярости она была. Потеряв самообладание, она толкнула Хиро в грудь обеими руками. Тот, не ожидавший натиска, пошатнулся.

– Дита…

– Как ты меня достал! – прошипела она, задыхаясь. – Ненавижу твои идиотские шутки!

Лицо Хиро вытянулось. Он ничего не сказал, когда Эдит, едва не толкнув его плечом, прошла мимо, но окликнул, стоило ей оказаться в конце коридора:

– Данлоп!

Подрагивая от гнева, она повернула голову. Сунув руки в карманы спортивных штанов, Хиро так и стоял возле учительской, невозмутимый и самодовольный.

– Кажется, ты задолжала мне извинения, – небрежно напомнил он.

В эту секунду Эдит просто ненавидела его. Она надеялась, что ненавистью пропитано каждое ее движение, каждый взгляд. Используя его собственное оружие против него, она изобразила издевательски низкий церемонный реверанс, оттягивая в стороны невидимую юбку.

– Извини. Правда, Уэлч, извини, что по своей глупости заняла поле. Надеюсь, эта заминка не слишком отразится на твоей будущей блестящей карьере. На моей-то точно не отразится – если что, есть же трастовый фонд.

Хиро ухмыльнулся, но в этот раз как-то вымученно.

– Так-то лучше.

Эдит выпрямилась.

– Правда? А теперь иди лесом! Видеть тебя не хочу!

– Тогда советую тебе не приходить на древнегреческий! – бросил он ей в спину, явно раздосадованный.

Конечно, последнее слово всегда должно оставаться за ним.

– Интересно, Лиме ты то же самое сказал? – холодно пробормотала Эдит себе под нос.

От одной мысли, что сейчас ей придется вернуться на поле и объявить обеим командам, что Уэлч был прав, ее начало по-настоящему тошнить.

Глава 4

Пять стадий принятия неизбежного

Казалось, даже гипсовые бюсты Цицерона, Горация и Фукидида, ровной колонной расставленные в застекленных шкафах, косятся на Эдит с неодобрением. Она осознавала всю несправедливость ситуации, но, если из-за чужой ошибки ей бы пришлось лишних два часа проторчать в раздевалке, а потом выйти на поле в дождь, вряд ли она была бы в замечательном настроении. У половины команды появились планы, они не смогли явиться, и разъяренный Борски назначил им вторую тренировку прямо перед отбоем. Регбисты, которым влетело от их тренера за задержку, тоже прожигали спину Эдит взглядами. Мисс Кэдоган все еще не простила ей устроенный в учительской беспорядок, а Хиро – брошенные в коридоре слова. Только Лима не смерила ее недовольным взглядом, но лишь потому, что не явилась на урок.

Эдит впервые в жизни захотелось, чтобы кто-нибудь ткнул ее в спину карандашом или зашвырнул на парту свернутую в шарик записку с просьбой помочь с переводом. Но, похоже, симпатии общества были настолько не на ее стороне, что все предпочли расправляться с «Сатирами» Ювенала самостоятельно. Но их злость Эдит отлично понимала.

Она и сама была в ярости. Тупой розыгрыш Хиро поставил ее в ситуацию, из которой, как ни крути, невозможно выйти с поднятой головой. Ей пришлось извиниться перед обеими командами, а Уэлч вернулся на поле с видом победителя. Даже сейчас в выражении его лица были заметны остатки лоснящегося самодовольства. Эдит не была жестока, но сейчас она от всей души желала, чтобы после смерти Хиро хорошенько пожарился в аду.

Собрав работы, мисс Кэдоган стала поочередно вызывать учеников к доске, чтобы построчно разобрать перевод. Сегодня она дала им вторую сатиру. Эдит как-то читала ее в переводе и была уверена, что сносно справилась с интерпретацией.

Ей достались строчки про наряды судей и свидетелей. Закончив писать, она подняла глаза на мисс Кэдоган и обнаружила, что та не сводит глаз с доски.

– Как вы понимаете слова автора, мисс Данлоп?

Стискивая в ладони кусок мела, Эдит приосанилась.

– Он задает риторический вопрос, мисс. Ювенал подчеркивает, что важным общественным фигурам стоит заботиться о своем внешнем виде, если они хотят быть достойны уважения.

Краем глаза она заметила, как в воздух поднимается чья-то рука с расстегнутой манжетой рубашки и поднятым до локтя рукавом пиджака. Мел в руке Эдит переломился пополам. Мисс Кэдоган вздохнула:

– Хотите что-то добавить, мистер Уэлч?

– Мне кажется, Данлоп неплохо перевела, но интерпретирует неверно. Тут же явно речь идет о лицемерии.

– Прошу вас к доске.

Хиро медленно отодвинул стул и поднялся. Винс, у которого снова разболелась голова, уронил лицо в ладони, только чтобы не видеть разворачивающееся действо. Акт седьмой, сцена сто первая: «Спор над Ювеналом».

– «Что бы ты воскликнул, увидев подобное на теле судьи? Скажи, приличествуют ли свидетелям такие одежды?» – прочел Хиро ее перевод на доске с таким видом, словно наблюдал за первыми попытками ребенка писать. – Ювенал вроде как интересуется, почему судьям нельзя надевать полупрозрачные шмотки, а свидетелям можно.

– Никому нельзя, – едва контролируя собственный голос, сказала Эдит. – О том и речь.

– Ты об этом не сказала, – подчеркнул Хиро. – Тебя больше заботило, прилично ли все одеты, а не то, почему одним позволено наряжаться, как им вздумается, а другим – нет.

– Нет, это просто смешно! – вскипела Эдит.

– Не понимай название «Сатиры» слишком уж буквально.

– Стих называется «Лицемерие аристократии»! Ты правда думаешь, что я не понимаю, о чем тут идет речь?

– Мисс Данлоп, умерьте тон, – осадила ее мисс Кэдоган и с усилием потерла лоб – пререкания Эдит и Хиро ее порядком достали. – Вы оба правы.

Эдит положила разломанный пополам мел в углубление под доской, а Хиро сунул руки в растянутые карманы брюк.

– Держу пари, старик Ювенал в гробу перевернулся, – произнес он.

Эдит могла честно признаться, что в этот момент полностью потеряла над собой контроль. Она даже не заметила, как сжались ее кулаки, не сразу осознала, что кричит:

– Господи, да заткнись ты уже!

Повисла тишина, и Эдит, озадаченная ею, мысленно отмотала время на несколько секунд назад и почувствовала, как холодеют щеки. Мисс Кэдоган выглядела скорее разочарованной, чем разъяренной, но Эдит не сомневалась, что ничего хорошего ей ждать не стоит. Кто-то в классе тихонько хрюкнул, и Эдит, едва дыша, повернула голову. Винс задыхался от смеха. Обхватив голову руками, он уронил ее на парту и тихонько стукался о нее лбом. Робин тоже еле сдерживалась – зажав ладонью рот, она качала головой из стороны в сторону.

– Следите за языком, мисс Данлоп, – ледяным тоном предостерегла ее мисс Кэдоган.

Эдит поняла, что лишь им двоим сейчас ничуть не смешно. Даже Хиро загадочно улыбался, будто знал о чем-то, что остальным невдомек.

– На два часа останетесь после уроков. А за упоминание имени Господа всуе до конца недели будете помогать с уборкой в часовне.

У Эдит не было столько свободного времени, которое можно было бы посвятить наказанию и уборке, но она прикусила язык – сегодня она достаточно наговорила. Кровь, отлившая от щек, мучительно медленно на них возвращалась. Уши тоже пылали.

– Да, мисс Кэдоган. Извините.

Мисс Кэдоган кивком подбородка велела ей сесть, и Эдит, стараясь не встречаться ни с кем взглядом, принялась протискиваться между близко поставленными партами. Со всех сторон до нее доносилось приглушенное хихиканье. Похоже, сегодня с помощью Хиро ей удалось окончательно прикончить остатки своей репутации.

– А вы, мистер Уэлч, вы пока никуда не уходите, – добавила мисс Кэдоган. – Вижу, латынь никак не дает вам покоя. Прошу, следующие две с половиной строки – ваши.

Эдит шмыгнула за парту рядом с Робин, и та, все еще тихо фыркающая, начеркала карандашом на полях тетради: «ТЫ В СЕБЕ?» Поджав губы, Эдит оставила снизу ответ: «Отвали», и Робин ущипнула ее за ногу.

Все еще хмурясь, Эдит положила подбородок на кулак. Раньше ее никогда не оставляли после уроков. Странно, если задуматься, она все-таки уже заканчивала школу. Если бы время не было столь неудачным, она, может быть, и не расстроилась бы.

Хиро сносно разобрался с переводом и замер у доски, со скучающим видом ожидая оценки мисс Кэдоган. В побелевших пальцах он перекатывал кусочек мела. Приподняв очки, декан изучила доску.

– Ваша интерпретация?

Хиро пожал плечами.

– Лицемерие аристократии, как и было сказано. Кретик – пример человека, вроде как исповедующего добродетель, но на самом деле принимающего порок.

Он коротко взглянул на Эдит и приподнял брови.

– И его испорченность заражает других. Отстой, правда?

Крутящееся кресло мисс Кэдоган выглядело чужеродно в аудитории с классическими гипсовыми бюстами, партами из массива дуба и зелеными плафонами из старого стекла. Поворачиваясь на нем из стороны в сторону, она впилась в Хиро своим блеклым взглядом.

– А Кретик – это у нас…

– Понятия не имею, – признался Хиро, на что Эдит оставалось только покачать головой. – Если начистоту, эти римские вельможи мне не слишком интересны.

Конечно. Самое большее, на что он способен, – это язвительные намеки и глупые розыгрыши.

– Хм. Вы только что с таким рвением разносили римскую аристократию, что можно было подумать, будто и вы к ней принадлежите. Садитесь.

Не сдвинувшись с места, Хиро криво ухмыльнулся, и Эдит догадалась, что за этой усмешкой последует что-то совершенно невыносимое.

– Я подумывал было взять девичью фамилию матери, – медленно и развязно проговорил он. – Но это было бы чересчур. Хиро Лорд – представьте только! Люди бы подумали, что это псевдоним, типа Кэнди Дарлинг. Кстати, даже интересно стало: а носить женское платье – это грех?

– Достаточно, мистер Уэлч, – скорее устало, чем раздраженно оборвала его мисс Кэдоган – Хиро и Винс были постоянными посетителями ее внеурочных отработок. – Вы тоже остаетесь после уроков. Два часа вас устроят?

– Вполне, мисс, – бодро откликнулся Хиро, спрыгивая с возвышения у доски. – Премного благодарен.

Мисс Кэдоган лишь махнула рукой. Где-то справа сипел задыхающийся от смеха Винс.

Следующий урок проходил в том же кабинете. Это был урок древнегреческого, и Винсу было уже не до смеха. Он перепутал активный и пассивный залоги, и мисс Кэдоган влепила ему «D». Эдит от всей души понадеялась, что Винс, по обыкновению, ругнется и заработает себе наказание, и тогда ей не придется проводить два часа наедине с Хиро, но каким-то чудом ему удалось удержать себя в руках – или, по крайней мере, мисс Кэдоган ничего не заметила.

На Эдит она будто нарочно не обращала внимания. Каждый раз, когда декан проходила мимо ее парты, Эдит невольно втягивала голову в плечи.

После звонка Робин собрала вещи и, помедлив, прихватила еще и сумку Эдит. Сама она не раз оставалась после уроков – по большей части когда ее ловили за курением или без школьной формы.

– Поздравляю, – сказала она, – на шестом году обучения ты наконец загремела на отработку. Такими темпами к тридцати годам ты наконец попробуешь пиво.

Эдит со стоном уронила голову на ладони.

– Как я могла сказать такое при мисс Кэдоган? Она теперь меня ненавидит!

– Уэлч остается на отработки чаще, чем ходит на ланч, и она все еще души в нем не чает, – заметила Робин. – Расслабься немного. Я принесу твою форму в раздевалку.

– Я не положила гетры! – вскинулась встревоженная Эдит. – Они на батарее. Вещевой мешок висит на столбике кровати, а…

– Данлоп! – рявкнула Робин, и Эдит захлопнула рот. – Я прекрасно знаю, где сушатся твои гетры и куда ты, господи прости, вешаешь свою сумку. – Она угрожаще наставила на нее палец. – И не смей даже заикаться про поминание Господа всуе! Займись-ка лучше своей домашкой!

– Да, мэм.

– Хорошая девочка.

Робин, с каждого плеча которой теперь свисало по сумке, ушла, и в кабинете остались только мисс Кэдоган, Эдит, Хиро и Винс.

– Мистер Экблом-Финнеран, вы сегодня нас покинете? – осведомилась декан, и Винс ухмыльнулся.

– Знаете что, мисс Кэдоган? По-моему, за недостаток прилежания следует наказывать. Мне страсть как стыдно, что я сегодня перепутал склонения.

– Залоги.

Хиро уставился на Винса так, словно хотел прожечь в нем дыру, но тот только шире заулыбался.

– Да, именно их.

– К сожалению, наша школа еще не ввела систему санкций за недостаточное прилежание. Иначе, уверяю, мне пришлось бы оставлять вас после уроков еще чаще, чем сейчас. Хотя в это сложно поверить.

Винс хотел что-то добавить, но Хиро сполз под парту и изо всех сил пнул его по икре, как это умеют делать регбисты, постоянно зарабатывающие для команды штрафные удары. Даже не ойкнув, Винс с оскорбленным видом поднял с пола сумку и, подволакивая ногу, убрался из кабинета. Теперь их осталось трое.

Пока мисс Кэдоган собирала со стола работы, Эдит пару раз поймала на себе взгляд Хиро, но не обернулась. Она вообще не собиралась разговаривать с ним. После унижения, через которое он заставил ее пройти, этот маленький каприз был меньшим из того, что она могла себе позволить.

– Мисс Данлоп, скажите, мисс Ветивер еще не объявлялась? – наконец спросила мисс Кэдоган.

Вот и оно. Нагоняй за то, что она не удосужилась подоткнуть Лиме одеяльце перед сном.

– Нет, мисс, – терпеливо откликнулась Эдит.

– Что ж, ясно, – пробормотала она.

Голос у нее был таким уставшим, что Эдит почувствовала себя по-настоящему виноватой за то, что прибавляет ей хлопот.

– Если Лимы не будет на тренировке, я поищу ее, – заверила она.

Но мисс Кэдоган отрезала:

– Это не ваша забота.

Она поправила стопку бумаг, выскальзывающих из-под согнутого локтя, и спустилась с возвышения, прищелкнув каблуками.

– Пожалуйста, после тренировки вернитесь в общежитие. То же относится и к вам, мистер Уэлч.

Заставив их потесниться, мисс Кэдоган прошла между партами. Эдит еще не определилась, нравится ли ей, что она решила не присутствовать на их отработке.

– После четвертого звонка можете быть свободны, – сказала она, близоруко щурясь на поднесенные к самому носу наручные часы. Ее раскрытые очки на цепочке лежали на груди. – Надеюсь на вашу честность. И благоразумие.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Первый класс в британской школе эквивалентен седьмому году обучения. В это время ученикам примерно по 11–12 лет, и они переходят из начальной школы в среднюю. Эдит и Хиро учатся в старшем шестом классе – это последний, двенадцатый год обучения. – Здесь и далее прим. авт.

2

Эдит диктует число Пи.

3

«Девятка» – верхний угол ворот. Так называют удар в крестовину, под перекладиной.

4

Хиро поет песню группы «The Beatles» «Lovely Rita» (с англ. «Милая Рита»), заменив имя героини и ее профессию с meter maid (парковочный контролер) на teacher’s aide (помощница учителя).

5

Хиро (англ. hero) – герой.