Искать ДНК. Эндшпиль

– Моя версия такая: убийца – тоже его детеныш. Вырос, узнал, кто его отец, понял, что таких, как он, может быть с десяток, а то и больше, и принялся убирать соперников на пути к наследству. Потом затихнет, чтобы прошло время, убьет папашу, предъявит ДНК, и вот тебе новый миллионер.

– Сюда не вписывается упомянутая тобой машина следственного комитета. И почему детеныша нет в базе данных? И вообще, зачем вытаскивать кишки?

– Кто-то забирает с места преступления деталь одежды с жертвы, прядь волос, украшение. А кто-то кишки. Маньяки… У них больные мозги, ты-то ловил, знаешь. Или под черных трансплантологов маскируется. А в базе его нет, потому что он хакер и сделал себе фальшивый чип личности. Или попросил хакера, из тех, за которыми инспектора гоняются по всей стране.

– Может, намек на что-то? Может, Никольский тоже кого-нибудь так же убил, в смысле, выпотрошил, и теперь ему напоминают? И шантажируют?

– А больше убить некого, чтобы напомнить? Только детей?

– Чтобы больнее было, вдруг он тоже в прошлом ребенка порешил?

– Ну, понесло. Я понимаю, у тебя к нему личное отношение. Он только денег не дал, а ты его уже в детоубийцы определил. И все-таки. Если мститель-маньяк – биологический ребенок Никольского, почему нейросеть не выдала и его ДНК? Допустим пока, дело не в хакере.

– Я все утро об этом думаю. Перед тем, как пойти просить денег на операцию для матери, я изучил информацию о Никольском. Их было два брата. Один строил жилье, а второй торговые центры. А где брат? И его дети? Нейросеть об этом тоже умолчала.

– Это и в интернете можно поискать. Так сказать, биографии знаменитых сынов отечества. Та-а-ак.

Вадим побарабанил по клавиатуре, и на мониторе выскочила страница с фото Никольского и его биографией. Вадим поколдовал над клавиатурой еще немного.

– А вот и брат с женой. Какая красотка!

– Да. Красивая.

На приятелей смотрела семейная пара. Мужчина, ошеломительно напоминающий прежнего Олега Никольского, а рядом, вполоборота прижималась к плечу мужа похожая на ангела женщина. Она задумчиво улыбалась, не глядя в камеру. Светло-каштановые волосы были приподняты и заколоты черепаховыми гребнями. Фотограф так подобрал светофильтры, что ее глаза, в жизни, наверное, карие, казались золотисто-рыжими. В вороте красного платья виднелась цепочка с медальоном в виде сердца, острием упирающимся в ложбинку между грудей.

– Здесь написано, что они погибли пятнадцать лет назад в автомобильной катастрофе.

– У них тоже не было детей? – отвернувшись от снимка, поинтересовался Марк.

– Была дочь. После гибели ее родителей Олега назначили опекуном. Написано: «Пропала без вести».

– О как. Интересная формулировка. То есть миллионер Никольский не смог найти исчезнувшую племянницу? С такими деньгами и связями? Ее что, похитили? Если дело заводили, значит, там есть подробности. А то впрямь попахивает детоубийством. Покончил с наследницей состояния брата и стал единственным владельцем всего богатства. Мог и откупиться.

– Пойду, поброжу в лабиринтах электронного архива. 2015 год. Анастасия Никольская. Запомнил. Подождешь?

– В буфет пока схожу. Тебе взять бутерброды?

– Да, я позавтракать не успел.

В буфете в этот час народу было немного. Марк не торопясь перекусил, потом достал смартфон и открыл страницу с фото брата Никольского и его жены. Сдвинул изображение так, чтобы осталась только она. Долго вглядывался, а потом решительно сунул гаджет в карман. Конечно, пусть Вадим проверит, на всякий случай. Но ведь в базе данных ДНК всей России нет Анастасии Никольской, нет чипа личности, а значит, ее нет и среди живых.

В кармане завибрировал только что спрятанный смартфон.

– Слушаю, Вавилов.

– Марк, это с проходной. Тут стоит некто Ланукревич, говорит, что к тебе.

– Лануревич. Уже иду, оформляй.

***

– Сейчас пришлют электронную форму отказа к заявлению, вы приложите чип-идентификатор, и все. Никаких проволочек. Может, пока кофе или чай?

Марк хотел побыстрее закончить, снова погрузиться в факты и версии, обсудить их с Вадимом, почему-то задерживающимся. Новые полученные данные не давали покоя, требовали внимания, а потерпевший мешал и раздражал.

– А где вы работаете? Для протокола.

– Я теперь безработный. Эта дрянь ограбила не только мой сейф, но еще и корпоративный счет. Меня уволили.

– Ваш бывший работодатель тоже не будет подавать заявление? – поразился Марк.

– Это теперь не мое дело. – Лануревич отчего-то резко вспотел, и Марк насторожился.

– Для протокола мне нужно ваше последнее место работы.

Лануревич заерзал на стуле, глаза его забегали.

– Дура-домработница! Зачем она вызвала полицию? Трудно ей было проверить, есть у меня пульс или нет? Теперь расхлебывай.

Лануревич испытующе посмотрел на Марка, а тот мгновенно сделал равнодушный вид, зевнул и посмотрел на часы.

– Холдинг грабят уже не первый раз, почему они не заявляют в полицию, я не знаю. Служба безопасности только делает рассылку по отделениям с описанием воровки и предупреждением.

Марк незаметно для Лануревича включил кнопку записи видеокамеры. Беседа становилась интересной, ребятам из отдела экономических преступлений может пригодиться информация о таинственном холдинге, который грабят, а там категорически не хотят получить помощь полиции. Со смежниками нужно дружить.

– То есть грабит одна и та же воровка? Да не может быть!

– Вы ее не видели, а я… Я влюбился с первого взгляда. Она такая…

Чувства Лануревича Марка не интересовали, еще не хватало выслушивать хныканье горе-любовника. Марк уже потянулся к кнопке, чтобы выключить камеру, как вдруг услышал:

– Она какая-то родственница Никольского…

Марк окаменел. Что?!

– То есть вы работали в компании Олега Никольского, которую уже несколько раз обворовывает родственница собственника?

Поняв, что проговорился, Лануревич испуганно затрясся. Над губой у него выступили капельки пота, пальцы начали сбрасывать с брюк невидимые пылинки.

– Я не… Феликс, он… – замямлил Лануревич, но вдруг выпрямился и с ненавистью прокричал: – Они забрали у меня последние деньги! Я копил на старость! Ее даже безопасники не поймали, а как бы я смог распознать преступницу?

– А описание? – Марк подался вперед. – Вы говорили, рассылали описание?

– Блондинка, голубые глаза! А до этого шатенка, а до этого… Не помню! А у моей было короткое черное каре, а глаза зеленые!

Марка неприятно царапнуло это «у моей». И он более грубо, чем хотел, осведомился:

– Откуда данные, что воровка – родственница Никольского?

– У него фото в рамке на столе в кабинете стоит. Никольский с братом, и она рядом, только маленькая еще, подросток. Но узнать можно. Никольский сам мне фото показал и спросил, узнаю я грабительницу или нет.

Марк видел этот снимок, когда приходил к Никольскому. Неужели это правда, и племянница Никольского жива? Но как же тогда база данных? И архив, куда давно уже отправился Вадим и почему-то до сих пор не вернулся? Марку надо было спокойно все обдумать, а для этого выпроводить Лануревича. Очень вовремя тихо тренькнуло оповещение о пришедшем на компьютер сообщении. Звук вывел Марка из размышлений. Он достал переносной терминал для опознавания чипа и поставил перед Лануревичем.

– Прочитайте заявление об отказе. – Марк вывел документ на экран и повернул к Лануревичу. – Затем приложите вот сюда руку с чипом личности.

Лануревич читал долго, останавливался, снова пробегал глазами уже просмотренные строки. Марк злился, но ничего поделать не мог. Тогда он встал и отошел к окну, чтобы не видеть надоевшее лицо.

Дождь продолжал моросить, прибивая к земле опавшие листья. Сверху казалось, что весь двор управления выложен разноцветной блестящей мозаикой. Марк перевел взгляд на аллею, высматривая старика. Но под дождем мокли только пустые скамейки.

– А мое место работы нигде не упомянуто. Вы говорили, что это нужно для протокола.

– Я попрошу, чтобы сделали пометку «временно безработный». Но если вы настаиваете…

– Нет, нет! Спасибо! Как мне уйти?

– Я провожу.

На обратном пути от проходной Марк, поднимаясь по лестнице в кабинет, увидел Вадима. Тот шел, на ходу перелистывая страницы в смартфоне, и остановился только когда наткнулся на вставшего перед ним Марка.

– Ты где пропадал?

– А звали ее Диана, и еще в школе она занималась эскортом… – пробормотал Вадим, оторвавшись от смартфона и глядя куда-то мимо Марка.

– О чем это? Ты был в архиве?

– Да, пойдем, я сейчас сдохну от голода. Кратко: дело не заводили, заявления не поступало. Зато я столько узнал о Никольских! – шагая длинными ногами вверх через две ступени, сообщил Вадим.

В кабинете он, уминая бутерброды, рассказал, что про исчезновение племянницы Никольского в архиве ничего не нашел, а вот в прессе того времени очень даже плодотворно покопался.

– Про Никольских стали писать примерно с 2010 года, когда их корпорация вошла в силу. Журналисты постарались, они же любят сенсации и чтобы побольше грязного белья, а еще лучше, если есть фото прямо в постели. Рассказывали про гибель родителей братьев во время их учебы в выпускном классе. Когда разразился дефолт, отец потерял все накопления, не выдержал удара, слег с сердечным приступом и вскоре умер. Мать сильно тосковала и прожила после ухода мужа всего год. Братья учились хорошо, ничем не выделялись, один раз, правда, участвовали в массовой драке в студенческом общежитии. Но там была классика, факультет на факультет – из-за девчонок. Строительный университет, сам понимаешь. Дамы только на экономическом, а на остальных мужской суровый контингент.

Вадим с сожалением посмотрел на опустевшую тарелку, налил себе еще чаю и нахмурился.

– А вот про жену Кирилла Никольского не писал, мне кажется, только ленивый.

Вадим покусал губы, открыл страницу с фото семейной пары Никольских и грустно посмотрел на Диану.

– Ангелов не существует.

– Ангелам, чтобы выжить, приходится принимать те условия, в которых существуют все. Или они погибают. Не тяни. Что ты узнал?

– Родители в 90-м уехали работать за границу, оставив десятилетнюю дочку с бабушкой. Которой, на минуточку, было на тот момент шестьдесят. Ну, ты понимаешь. Начинается пубертатный возраст, конфликт поколений, а нехватка денег на хлынувшие на рынки в девяностые импортные тряпки только усиливает этот конфликт. Бабушка лишилась накоплений в Сбербанке во время Павловской реформы и заморозки вкладов, родители помогали нерегулярно, а потом вообще прекратили, потому что сами остались без работы, но назад в Россию не вернулись. А девочке с такой внешностью хотелось одеваться соответственно.

– Ну да, одна дорога: в валютные проститутки, – скривился Марк.

– В эскортницы. С такой внешностью это было нетрудно. Она сняла квартиру, ушла от бабки, перестала общаться с родителями. И жила припеваючи несколько лет, пока ее не нашел участковый с прежнего места жительства. Бабушку Дианы не видели несколько месяцев, и соседи забили тревогу. Чтобы вскрыть квартиру, понадобилось разрешение собственника. Старуха умерла давно и почти превратилась в мумию. Похоже, перед смертью она голодала.

– И все это ты нарыл в прессе? Прямо вот так вся подноготная жены миллионера? Обычно такое прошлое прячут и платят огромные деньги владельцам тайны. Или убивают, если не удается договориться.

– Ну, в общем, смерть старухи повлияла на Диану или что-то другое, но она взялась за ум, закончила школу, уехала из Москвы в наш Наукоград, подальше от клиентов, и поступила в строительный университет. Там был небольшой конкурс. И замуж она вышла на первом курсе. За Кирилла Никольского. А на втором уже родила ему дочь. Здесь никакого расчета. Братья были обычными студентами. Это потом они разбогатели. И да, ты прав. Журналиста, чью статью я тебе пересказываю, нашли мертвым вскоре после публикации. Выпал из окна. Примерно в то же время в холдинге Кирилла Никольского появилась служба безопасности, которую возглавил… Угадай с трех раз, кто?

– Феликс Сараб.

– Верно. И больше о владельцах в прессе не было ни слова, кроме информации о проектах корпорации. После гибели Кирилла и Дианы Никольских Феликс перешел в подчинение к Олегу.

– Это предположение.

– Но отлично укладывается во временные рамки.

– А как же эта статья сохранилась?

– Следователь, который вел дело о смерти журналиста, подколол копию в документы. Вывод в итоге был – самоубийство, следствие прекратили, а бумага осталась. Потом все оцифровали и спустили в архив. А я нашел. Я вообще способный. Не зря меня Потапыч назначил главным в группе, а не тебя. Разве ты мог бы…

– Не мог, конечно. Так что насчет племянницы?

– Вообще никаких упоминаний ни об исчезновении, ни о следствии. А фото есть. Она там малолетка совсем, но копия мать. И глаза рыжие, и красавица. Анастасия, но все называли не Настя, а Стася. И тоже в пятнадцать лет от дяди свалила. Гены. Шляется где-нибудь по стране, и плевала она на всенародное чипирование. А может, это она дядиных детей и убивает. Не сама, конечно, с подельниками. Лови версию. Конкурентов в кашу, кишки на продажу, а когда дядю грохнут, заявит о правах.

– А вроде раньше версия была, что это дядя ее замочил, чтобы прибрать к рукам наследство брата?

– Это пока я про ее мать не прочитал. Чуть не забыл, у Дианы был поклонник в девяностых, преступный элемент – из тех, которых отец нашего Потапыча ловил, бандит, в общем. Телохранитель по прозвищу Сараб как-то в перестрелке закрыл его своим телом. Может, упоминание об этом и стоило журналисту жизни.

– Наверное, ты прав.

Марк рассказал о визите Лануревича и о том, что племянница вот уже несколько месяцев грабит дядю.

– Ну вот. Яблоко от яблони, и все такое. Давай объявим в розыск. Даже если не она убивает, можно будет обвинить в уклонении от чипирования.

Глава 5. Архитектор

Ева проснулась от того, что по коридору кто-то ходил. Туда-сюда, туда-сюда, словно не решаясь постучать в дверь и разбудить ее. В кабинете было душно, хотя, ложась спать, она распахнула настежь обе форточки.

– Кто там? Заходите! – крикнула Ева. С силой потерев лицо, она села, откинула плед и одернула измявшийся свитер.

Можно было не опасаться, что войдет посторонний, персонал кризисного центра состоял из женщин и дворника дяди Вити, которого по-хорошему нужно было бы звать дедом, но все стеснялись. Он обычно сидел во дворе, курил трубку и читал интернетовские новости в стареньком смартфоне.

Дверь скрипнула, и в образовавшуюся щель просунулась растрепанная голова доктора Арины. Она вчера помогала Еве утихомиривать буйную девчонку.

– Ева, доброе утро. Там…

– Что? Новенькая воюет?

Вчера поздно вечером, когда Ева уже собиралась уходить, служба опеки привезла девочку, избитую во время пьяной семейной ссоры родителей. Поэтому Ева задержалась допоздна и не пошла домой. Нужно было вызвать наутро юриста, отправить доклад в администрацию управления детскими кризисными центрами и приютами, предупредить повариху, что с завтрашнего дня количество порций должно быть увеличено, да много чего нужно, когда появляются такие вот девочки. Обычно они напуганы, а вчерашняя, наоборот, дралась, кусалась и требовала, чтобы ее отправили домой, к маме и папе. Ева вспомнила синяки на руках и ногах новенькой и вздрогнула. Какие папа и мама могут так

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

ЭКО – экспертно-криминалистический отдел.

2

В переводе с арабского – мираж, видение.