Каменная кровь

Переворачиваю ладони, чтобы впиться взглядом в два мелких кусочка малахита, которые уже начали уходить под кожу.

Секунды растягиваются, прежде чем Дана выходит из туннеля вместе со своим свидетелем.

Дана дрожит, когда она вытягивает перед Дмитрием руки, я замечаю ладони, сбитые в кровь. Однако несмотря на это, я ощущаю улыбку на своем лице.

Она справилась.

Вместе со своим наставником она становится справа от меня, а обсидианник рядом с Николаем. Осанка каштоунов закрывающих нас своими спинами кажется несгибаемой.

– Как ты? – шепотом спрашиваю у нее.

– Ужасно. Это был кошмар.

Она показывает ладони с темно красной крупицей в центре.

– Гранат. А ты? – интересуется слабым голосом Дана.

– Малахит.

– Молчать. – кидает за спину Николай, и мне кажется, что даже обсидианник выпрямляет спину под воздействием голоса моего наставника.

Следом в туннель следует Ванда.

Мы с Даной синхронно выпускаем воздух, когда замечаем, что она, выходит опираясь на каштоуна девушку в синем кителе. Она показывает крупицы аметиста, впившиеся в ее ладони.

Мы устало улыбаемся друг другу, нервно оглядываясь на Алину, переминающуюся с ноги на ногу и на других призывников.

Следующий призывник, молодой паренек, не выходит из пещеры. Выходит, лишь свидетель-каштоун с невозмутимым и непроницаемым лицом, парень в темно серой форме.

Он отрицательно качает Дмитрию головой и проходит к группе призывников, становясь в очередь чтобы стать свидетелем другого человека.

Мою грудь стискивает безжалостный ужас. Я вновь ощущаю себя виноватой. Я выжила, а кто-то – нет. Но самое больное, это то, что я не справилась сама, Николай вытащил меня. Я нарушила правила. Уверена, дыра тянула меня вниз чтобы сожрать, камни почувствовали мою неискренность. Я должна была умереть, как и парень, который не вышел из пещеры самоцветов.

Я смотрю в спину Николаю, и не понимаю, ненавидеть ли мне его, или благодарить за спасение. Одно точно – он все усложнил и намерен играть со мной как хищный кот с маленькой мышкой. Чтобы отомстить мне за брата, он пошел против правил. Что он готовит для меня? В голове роятся идеи: сбежать, но как?

Постепенно скамейка пополняется призывниками, успешно прошедшими испытание. Когда очередь доходит до Алины, последней на присягу, мы замираем, потому что свободных для свидетельства каштоунов не осталось.

Дмитрий закатывает глаза пока медленно идет к Алине. Очевидно, никто не был готов к тому, что из тридцати призывников выживет тринадцать… Точнее, больше двенадцати.

Сколько же их погибает? Ужас ледяной водой окатывает меня.

Дмитрий что-то шепчет Алине, а затем, ведет ее в туннель. Он стал ее свидетелем. Я содрогаюсь от мысли о том, что он может на нее повлиять так, что она не пройдет присягу.

Я нервно считаю в уме, чтобы убить время. И на тысяче восемьсот сорока восьми Дмитрий выносит бесчувственную Алину на руках.

Сердце бьется с удвоенной скоростью, когда он подносит ее в конец скамьи. Я срываюсь с места, но Николай железными клещами впивается в мое плечо.

– Стоять. Я тебе не позволял двигаться. – шипит он.

– Ей плохо! – протестую я.

Зря, потому что я тут же ощущаю как во мне начинает бурлить кровь.

Это он. Я вынуждена повиноваться.

Я забываю дышать, пока из моего угла наблюдаю за тем, как Дмитрий приводит Алину в чувство. И у него это получается. Алина поднимается на ноги как раз в тот момент, когда в огромный зал заходит она.

Королева…

Глава 6

Горнило Камня – не школа и не крепость.

Это пламя, в котором переплавляют плоть, волю и страх.

Оно стоит на неприступном острове, окруженном отвесными скалами и бурным морем. Добраться туда можно только по подземному туннелю, прорытом под морским дном.

Туда приходят те, кого выбрал камень. Там они впервые принимают сыворотку и теряют все, что было в них человеческого.

Здесь не учат – здесь ломают и собирают заново. Каштуна ограняют, как драгоценный минерал: болью, дисциплиной, боем.

Оттуда невозможно сбежать. И немногие хотят.

Потому что выжить в Горниле – значит стать оружием. Живым самоцветом в короне Королевы.

Из летописи Каменного королевства

Анна

Атмосфера мгновенно меняется. Каштоуны-наставники шевелятся, заставляя встать на ноги своих подопечных. Я вижу, как Дмитрий заставляет Алину встать в одну с ним линию, придерживая ее одной рукой за шиворот платья. Если до этого ситуация была удушающей и мучительно натужной, то сейчас она стремительно накаляется и течет убийственной лавой, уничтожая все на своем пути.

Королева со своей свитой приближается медленно, снисходительно позволяя присутствующим встретить ее как положено.

Весь пещерный зал озаряется проблесками красного, как будто каменные стены окрасились кровью.

Издалека королева кажется огромным, двигающимся вперед кристаллом, и только когда она подходит ближе – я замечаю бледное лицо молодой женщины.

Ее платье полностью усыпано рубинами. Их так много, что нет места простой ткани или нитям. Высокий твердый воротник как будто создан для того, чтобы поддерживать внушительную корону, также покрытую кроваво-красными камнями.

Но сама королева кажется хрупкой и юной девушкой, едва ли не старше меня. Удивительно, что она продолжает двигаться с такой ровной, несгибаемой, стойкой спиной вперед, как будто все эти камни ничего не весят. Говорят, что ей больше сотни лет… Как она может выглядеть так молодо?

Королева.

Она идет окруженная каштоунами в белой форме – алмазники. Те, которые известны своей телесной неуязвимостью. Ни один клинок или стрела не смогут причинить им ран. Именно они охраняют королеву и сейчас готовы в любой момент прикрыть ее своими телами.

Королева идет плавно, беззвучно, не спеша.

Она улыбается.

Что-то не так с ее улыбкой.

Так улыбаются те, кто нисколько не сомневается в своей власти. Они сама власть, которой нет возможности противостоять. Есть что-то безумное в ее глазах. Одержимое. Кровожадное. Извращенное.

Как только она подходит к нашему ряду каштоунов и удачно принесших присягу, нас заставляют поклониться ей.

Я едва не падаю носом в каменный пол, когда Николай заставляет меня согнуться. Поднимаю глаза, чтобы заметить, как королева направляется именно к майору Аркасу.

Она улыбается ему своей зловещей улыбкой, и мой желудок сворачивается от беспокойства.

Как только она подходит ближе, то протягивает Николаю руку с огромным багровым перстнем. Майор Аркас плавно и элегантно целует ее кольцо.

У меня бегут мурашки по коже, когда я вижу эту сцену. Тот самый бессердечный и хищный каштоун теперь кажется послушным котенком, еще немного и замурчит.

Королева не сводит с него глаз. Она пожирает его взглядом. Становится не по себе. Это выглядит слишком откровенно. И я стою достаточно близко чтобы разглядеть каждую деталь. Я чувствую глубокий, достаточно приторный, аромат роз и орехов, исходящий от королевы. Я задыхаюсь.

Не поворачиваясь назад и продолжая есть глазами Николая, королева подает знак кому-то из свиты, и рядом с ней в ту же секунду появляется алмазник с серебряным подносом, на котором лежит пара драгоценных рубинов размером с перепелиное яйцо.

Королева берет их своими изящными, длинными и слишком белыми пальцами.

– Майор Аркас, за ваш подвиг и взятие Черновска, я удостаиваю вас Затменными рубинами.

Во мне что-то обрывается.

Черновск.

Они взяли Черновск.

Не спасли, не защитили, а взяли. Мне хочется кричать, но я словно скована ужасом и окружающим давящим воздухом.

Королева с довольной ухмылкой на губах закрепляет рубины на погонах Николая. А затем, придвигается к его уху.

– Я буду ждать вас в Скарлатной башне этим вечером, чтобы обсудить детали следующего наступления.

Я слышу каждое слово, потому что стою плечом к плечу Николая, а затем, я готова поклясться, я вижу, как она высовывает язык и облизывает его мочку уха.

Меня едва не выворачивает на месте. Ее нисколько не смущает присутствие других. Она делает то, что хочет.

Николай не двигается. Он словно превратился в статую. Теперь я догадываюсь, почему он позволяет себе нарушать правила.

Мое дыхание сбивается, и я ловлю на себе взгляд королевы.

– Новая подопечная. – Она осматривает меня словно львица, которая вот-вот выпрыгнет из засады, чтобы выгрызть мне горло.

В следующий момент ее ногти больно стискивают мой подбородок. Она яростно вглядывается вглубь моих глаз, будто проникая внутрь и считывая мои мысли.

Надеюсь, ей это не под силу, иначе она убьет меня даже не моргнув. Ее зрачки блестят бордовым и чем-то злым, а еще – проклятием.

– Малахитница. – поясняет Николай.

Королева прищуривает глаза, будто прицеливаясь, и я мысленно готовлюсь к тому, что она запустит свои острые когти мне в грудь и вытащит сердце.

– Интересно. – говорит она и выпускает меня из своих тисков, но я продолжаю ощущать ее прикосновения.

Она еще раз смотрит на Николая и улыбается, а затем, отходит на такое расстояние, чтобы повернуться и оценивающе посмотреть на всех выживших призывников.

Так смотрят на коллекции картин или часов, но не на людей.

– Как много. – с довольным придыханием произносит она. – И кто у нас здесь?

Дмитрий выходит вперед, и достав документы, зачитывает список камней. Он не зачитывает имена. Он зачитывает камни.

– …А также, спектролит. – заканчивает Дмитрий и взгляд королевы сужается.

– Кто спектролит? – спрашивает она.

Дмитрий небрежным жестом указывает на шатающуюся Алину.

– Доложи мне, если сыворотка сработает. Я хочу узнать о ней больше. Ты ей занимаешься? – кидает она Дмитрию, тот кивает в ответ.

– Да, ваше величество. Я ее поверенный.

– Отлично. – Губы королевы растягиваются в приторной, но ядовитой улыбке. – Теперь вы почетные гости Каменного Королевства. Горнило Камня уже разогрето… И ждет вас…

Если бы мы простояли в этом пещерном зале еще пять минут, меня бы вывернуло.

Но Королева, неохотно кивнув Дмитрию и продолжив движение в сторону своего рубинового трона, ясно дала понять: на сегодня с нее хватит призывников. А это означало, что мы можем освободить ее логово.

Надеюсь, я больше никогда сюда не вернусь.

Перед выходом Николай поворачивает меня к себе и пихает в рот сахарную конфету, вкусом похожую на леденцы, которые раздавали Марии в лазарете.

– Соси. Медленно. – шепотом он приказывает мне. – И может, ты не свалишься в обморок до приезда в Горнило.

Мне хочется выплюнуть эту конфету ему прямо в глаза, но увидев яростное выражение лица Николая, пробуждающее воспоминания о бурлящей крови в венах, я слушаюсь.

Майор Аркас с несколькими каштоунами остается в пещерном зале, а выживших призывников уводят.

По пути, я ощущаю слезы, стоящие в глазах. Но никто из нас не находит храбрости чтобы расплакаться. Потому что плач сейчас это роскошная и непозволительная слабость.

Боль и усталость немного спадают по мере того, как леденец тает в моем рту.

Нас, оставшихся в живых тринадцать призывников, ведут по коридорам подземелья в полной тишине. Меня окружают хмурые и потерянные лица.

Тринадцать.

Нас осталось тринадцать из тридцати.

Мне не верится, что все это происходит на самом деле. Кажется, что сейчас я повернусь и увижу остальных. Но я не поворачиваюсь и стараюсь смотреть только себе под ноги.

Как только мы доходим до каменной платформы, другой, не той, на которую мы приехали, то рассаживаемся в вагонетки. В этот раз без шепота или энтузиазма. Присяга нам доказала, что мы в полном дерьме.

Я залезаю в вагонетку с Вандой, Даной и Алиной. Дмитрий больше не требует отправить ее в самый конец отряда. Мы опускаемся на дно и прижимаемся друг к другу. Я даже не хочу рассматривать туннель, по которым нас будут вести. Мое любопытство угасло.

– Это было крайне жутко. – говорит Ванда.

– Но мы живы. – комментирует Дана и вытаскивает из кармана три леденца. – Их только три. Я откушу свой и поделюсь с кем-нибудь из вас.

– Нет, не надо. – останавливаю ее я. – Я уже съела один.

– И даже не поделилась? – возмущается Дана, пока остальные разбирают похожие на янтарь конфеты.

– Меня заставили. Он заставил. – ненавижу себя за то, что даже не могу произнести его имя вслух. У меня каждый раз сжимаются легкие при одной мысли о нем.

– Ах… – понимающе ухмыляется Дана. – Повезло тебе с ним. Хоть он больше похож на смерть, чем на наставника. Не говоря уже о том, что королева…

– Тсс… – затыкает ей рот Ванда, и Дана морщится в ответ, как будто надоедливая муха села ей на голову.

– А ты где их взяла? Имею в виду, леденцы. – спрашиваю я.

– А, это… Ну, так… Я просто их нащупала в кармане у своего, как его там, наставника. – невинно объясняет Дана.

– Ты нащупала и взяла? Так просто? – удивляется Алина.

– Ага. Мне нужно было подкрепиться. Он все равно в отличной форме. А мне это жизненно необходимо.

– Ну ты даешь! – С восхищением говорит Алина. – А мне сейчас жизненно необходимо поменять одежду. – Она нюхает себя и морщит нос. – Кажется, что я вытерла ею всю пещеру Самоцветов.

– Постой. – прерываю ее я. – Ты была в одежде?

– Ты так говоришь, будто тебе пришлось раздеться. – усмехаясь комментирует Дана.

– Да. – сухо выдаю, и девушки смотрят на меня так, как будто я сморозила глупость.

– Вы что, не снимали одежду? – переспрашиваю, чувствуя, как дыхание пропадает из легких.

Они отрицательно качают головой и продолжают пристально смотреть, словно требуя объяснения.

– И вы даже платье не снимали?

– А ты, что, даже нижнее белье сняла? – изумляется Дана, и я закрываю глаза.

Николай…

Он просто поиздевался надо мной.

Я сжимаю кулаки, давая себе обещание, что обязательно придумаю способ за это отомстить.

– Так ты голая сиганула? – все еще ждет ответа Дана и другие.

– Да. Он сказал, что для человека можно зайти только голыми. – не верю, что рассказываю это. Щеки предательски горят, но я знаю: подругам я могу доверять.

Дана таращит глаза.

– Я отказываюсь это комментировать. – говорит она, как будто я ее просила об этом. – Он настолько отмороженный? То есть, каменный?

– Лучше молчите. – прошу их, и скрываю глаза за собственной ладонью.

Дорога длится намного дольше чем на пути к Пещере Самоцветов, и я даже успеваю задремать. Лишь когда вагонетки резко тормозят, я открываю глаза.

После того как мы выстраиваемся в ряд возле рельсов, нас заставляют идти вверх по каменной лестнице.

Ступеньки, ведущие вверх по спирали, кажется, никогда не заканчатся. Словно они уходят в небо, только его отсюда не видно. Замкнутый и круглый, широкий туннель освещается всего лишь красными камнями. Я не замечаю ни одного окна, чтобы посмотреть наружу и понять, где мы находимся.

После часа усердного карабканья кто-то из призывников в конце цепочки отказывается подниматься, и запротестовав, садится на ступеньки. Но тут же встает, как только гематитник начинает применять на нем свои силу.

– Что размокли! – громким голосом, усиленным каменными стенами, говорит Дана. – Беремся за руки, и помогаем друг другу. А то мы так все помрем на этой лестницы, кто от усталости, кто от голода! – пытается подбодрить отставших она.

Не все соглашаются, но основная часть все же следует совету.

Когда мы наконец-то достигаем первого окна, то замираем от открывающегося вида.

Море. Море. Море.

Мы на острове…

Я не вижу суши, на которую можно было бы сбежать вплавь…

Я даже чаек не вижу…

Это плохой знак.

Не верится, что мы пересекли море по подземелью.

– Вперед. Нам еще высоко подниматься. – предупреждает Дмитрий. Он с нами, как и остальные четверо каштоунов, которые привезли нас на присягу. Кажется, что драгоценные воины нисколько не устали.

Проходит еще час, прежде чем мы заходим в горизонтальное помещение, без необходимости подниматься. Это просторный холл, где нас встречает кто-то из каштоунов…

После распределения по одиночным комнатам и посещения душевой, где нам раздают новую одежду, на этот раз более мягкую, и даже уютную, я наконец-то добираюсь до кровати.

Похоже, я засыпаю до того, как прислоняюсь головой к подушке…

Глава 7

Каменную сыворотку получают не все.

Лишь тех, кого признала Пещера, кого отметил сам камень, допускают к ритуалу.

Сыворотка – это пыль самоцвета, смешанная с эликсиром, чья формула известна лишь приближенным Королевы.

Ее вводят в кровь – и тело пылает изнутри, словно становится рудой, готовой к переплавке.

Чтобы выжить, нужно быть крепче стали и спокойнее камня.

Многие не переживают перелома. Но те, кто проходит через него – пробуждаются иными.