Каменная кровь

Мия Флор

Каменная кровь

Глава 1

Говорят, вышла она из ледяных гор Белогорья – женщина с рубиновым сердцем, каменной кровью и волей, крепче гор.

И сотворила она сыворотку силы, даруя ее простым людям.

Так родились каштуны – драгоценные воины, в чьих венах текли камни, а в глазах отражалась воля Королевы.

С каждым годом они шли вперед – несокрушимые, как скалы, преданные ей без остатка.

Города склонялись добровольно, правители сами несли ключи от стен, славя ее как богиню.

Те же, кто восставал, исчезали без следа.

Так Каменное королевство выросло и стало угрозой даже для могущественных магов Мавридии.

Из летописи Каменного королевства.

Анна

Разноцветные окна банкетного зала в доме Калазиас мгновенно разлетаются в дребезги. Это происходит как раз в тот момент, когда я наклоняюсь, чтобы задуть свечки на торте. Мама приготовила его с любовью в честь моего восемнадцатилетия.

Оглушительный свист заставляет всех в зале пригнуться, заткнув уши ладонями. Прихожу в себя на полу. Остатки стекла продолжают сыпаться, а я чувствую, как на моих руках остается что-то липкое – кровь. Нас оглушило сильнейшее гиперзвуковое заклинание, на которое способно только Каменное войско. Этого не может быть. Я попала в кошмар.

Подползаю к матери. Она опирается на стену возле стола, и медленно сползает вниз, забиваясь в угол. Ее глаза закрыты, а лицо неестественно белого цвета.

– Мама! – кричу, но не слышу своего голоса.

Сжимаю в руках ее лицо, пока мои губы дрожат от ужаса, а глаза наполняются слезами. Она слегка вздрагивает, откашливается с кровью.

– Иван… – указывает пальцем мне за спину, и я оглядываюсь.

Младший брат сидит в противоположном углу, спрятав голову в коленях. Сердце разрывается на части от происходящего. Что делать? Куда бежать?

– Анна… В подвал. Быстрее. – читаю по губам матери.

Дальше не думаю ни о чем. Хватаю под мышки Ивана. Неведомо откуда взявшаяся сила, позволяет быстро проскочить в коридор и толкнуть ногой деревянную дверь на лестницу. Забегаю и оставляю Ивана в подвале. Возвращаюсь в зал, чтобы помочь матери. Краем глаза замечаю, что сестры, Елена и Нина, тоже встали и медленно двигаются в сторону укрытия.

Мне с трудом удается сглотнуть, ощущаю привкус металла на языке. С улицы доносится шум и крики людей. Когда мы все спускаемся, Иван впивается в мою штанину:

– Бри! Бри-и-и! – Напоминает о своем питомце брат, его раскрасневшееся лицо распухло от слез.

– Где? – спрашиваю и присаживаюсь на корточки, в ожидании ответа.

– В саду. В будке. – задыхаясь от истерики говорит Иван и продолжает плакать.

– Нет, ты никуда не пойдешь, – хрипит мама, но я уже направляюсь к лестнице.

– Я быстро! – выдаю на выдохе и кидаюсь вверх.

На улице меня сбивает с ног жуткий ветер. В серое небо закручиваются вихри песка, разорванных газет и щепок. Мавридии. Только они способны управлять стихиями.

Паника сжимает сердце, но я все равно пробираюсь, прижимаясь к стенке дома, туда, где стоит будка Бри. Оставить верного пса одного в такой момент означает только его гибель. Искренне надеюсь, что он еще жив.

Ветер становится сильнее. От угла дома до сада небольшое расстояние, именно там стоит будка.

Я отталкиваюсь от угла и прыжком достигаю входа в сад.

Ветер приносит крики, они словно в метре от меня, просят помощи. Я замираю, в страхе прильнув к калитке. Понимаю, что рядом идет бой. Мавридии сражаются с Каменным войском.

Все знают о вражде двух царств, но никто не ожидал, что полем боя станет Яксинтия, нейтральная и миролюбивая маленькая страна. Теперь нам, местным жителям, остается молиться, чтобы боги сжалились над нами. Уповать на мир без собственной армии, когда рядом сцепились два гиганта: мавридии и Каменное войско – было глупой утопией.

С ужасом смотрю по сторонам – никого. Ползком добираюсь до будки Бри, которую чудом не снесло ветром. Растрепавшиеся волосы хлещут по лицу, загораживая вид. Нащупываю руками теплый комок. Бри еще дышит. Боги, он жив!

Вытаскиваю и прижимаю к себе щенка. Золотистая длинная шерсть вмиг становится серой, покрываясь пылью. Ему всего полгода. Ощущаю, как он дрожит и лижет шею, пока ветер забивает мои волосы в его пасть.

Добраться сюда было сложно, даже если я использовала две руки. А теперь они заняты Бри. Обратный путь будет еще сложнее.

Раскаты грома. Рассекающая небо молния. Свист, рвущий перепонки.

У меня вновь выступают слезы от боли в ушах. Засовываю Бри за пазуху и завязываю крепче холщовый ремень рубашки, пес жалобно скулит, но не дергается.

Я готовлюсь сделать прыжок обратно, в сторону калитки. Стискиваю зубы, на которых скрипит песок. Но чья-то рука удерживает меня за ворот.

Когда оборачиваюсь, мой желудок болезненно сжимается. На меня смотрит темноволосый парень с беспощадным выражением лица. Черный китель, на погонах сверкает вышивка гематитом – похоже, что передо мной каштоун из каменного войска. О таких я много слышала, по Черновску ходили разные слухи о драгоценных воинах, но вижу я их впервые. В их крови течет сам камень, они безжалостны и жестоки, как скала, и у каждого есть способность убивать. Гематит. Значит, по щелчку парня моя кровь может застыть или закипеть. На его усмотрение.

Что самое страшное, он тянет меня вглубь сада, отдаляя от дома.

– Пусти! – Колочу руками по его бокам, пока он не откидывает меня в сторону, как провинившегося котенка.

– В укрытие! – бросает парень, и я замечаю за ним еще пару парней и одну девушку. Все как один каштоуны – драгоценные солдаты каменного войска.

Земля вибрирует под ногами. Раздается ужасающий грохот.

Я не могу поверить в то, что мой дом рассыпается по кирпичику, которые уносит ввысь торнадо.

Меня хватают за плечо и тащат прочь. Рот заполняется песком. Вихрь удаляется, оставив вместо дома огромную воронку.

Мама. Иван. Елена. Нина. Вся моя жизнь рассыпается перед глазами.

Горе ледяными тисками сжимает горло. Секунды проходят, пока смотрю на то, как ветер вычищает яму, где несколько минут назад был подвал. С моей семьей. Это похоже на безумно мучительную вечность, которая останется со мной навсегда.

Вырываюсь и бегу к воронке. Не может этого быть. Внезапный вихрь подбрасывает меня, и я приземляюсь, больно ударяясь коленями. Слышу взвизг Бри. Поднимаю голову, а надо мной нависают пять фигур в синих плащах, расшитых золотом и серебром. Нет, это не каштоуны. Это Мавридии. Я не вижу их лиц. Один из них поднимает руку, подзывая ветер. И меня уже поднимает с земли.

– Александр, нет! – слышу сзади женский возглас. – Уходим! Ей все равно конец!

Пока меня несет вверх, я замечаю черную фигуру, уверенно выходящую навстречу мавридиям. Черноглазый каштоун решил сразиться с врагом. Один против пятерых. Фигуры в синем содрогаются и падают на колени. Вместе с ними начинаю падать и я. Мое сознание отключается, когда голова с тупой болью бьется о землю.

***

– Еще одна выжившая? – слышу отдаленный голос и постепенно открываю слипшиеся тяжелые веки. Голову пронзает жуткая боль, словно мне стерли череп в порошок.

– Да, смотри, даже глаза открывает! – подтверждает низкий мужской голос, судя по мягкому тембру, должно быть он принадлежит молодому парню.

– Надо было оставить ее там! – шипит девушка. От ее фразы меня словно камнем бросает в пропасть. Сейчас я даже не в состоянии пошевелить и пальцем. Тело сжато, налито неподъемным железом.

Над собой я различаю белый потолок огромного помещения, краем глаза отмечаю, как мимо меня проскальзывают кушетки, заполненные ранеными людьми. Меня куда-то несут. Болезненные стоны, постукивание медицинских приборов, скрежет кроватей, шепот людей – от этих звуков мой желудок сжимается, а боль в голове разрастается сильнее.

Мы двигаемся, но из-за головокружения и подступившей тошноты, я даже не могу разобрать в какую сторону.

Пытаюсь сглотнуть, но сухость режет рот, словно внутрь насыпали битого стекла. У меня нет сил произнести ни слова, я полностью обездвижена.

Замечаю рядом девушку с длинными угольными волосами, в темно-синем платье. Еле различаю блеск драгоценных камней на ее плечах – сапфировые нашивки на китель, указывающих на ее принадлежность к Каменному войску. Образ девушки сразу напоминает о произошедшем. Она была там, с тем черноволосым парнем, каштоуном, который пытался меня спасти от мавридиев. Последнее, что я помню – его напряженное лицо, когда он напал на магов. Меня бы унесло торнадо, если бы не тот самый темноглазый каштоун. Но… Почему я не вижу его? Что случилось потом? Попытки выцепить из сознания все детали произошедшего лишь усиливают головную боль.

Лицо девушки полно ненависти, похоже, она недовольна тем, что я выжила. Я также замечаю ее припухшие и раскрасневшиеся глаза, как будто она плакала всю ночь. Рядом с ней парень, в белой рубашке, несет носилки. Приятный низкий голос должно быть принадлежит ему.

– Что с ней произошло? – спрашивает еще один мужчина, как только меня кладут на твердую как камень поверхность под ослепляющий свет.

Это похоже на ледяной операционный стол, который тут же заставляет меня поморщиться от холода, волной пробежавшего по телу.

– Упала с высоты. Метров десять. Ударилась головой. И еще пара мелких ран, – высокомерно фыркает девушка.

– Обследование. – доносится до меня со стороны незнакомый голос.

Я ощущаю, как мое тело трогают чьи-то холодные щупальца, но не в силах повернуться, чтобы рассмотреть. Мне страшно, хотя я понимаю, что если меня еще не убили, значит и не собираются.

– Хорошо, похоже на сильное сотрясение, позовите янтарщика, как освободится, пусть займется.

Меня убирают с кушетки и вновь куда-то несут. Затем, несколько рук бережно перекладывают меня на постель, по соседству с другими ранеными.

Однако, девушка с сапфировыми погонами все еще здесь, словно коршун, окидывает меня злостным взглядом и приближается ко мне. Знаю, она одна из каштоунов и убить меня ей не составит труда. Сердце сжимает паника, и мне горько от того, что я не состоянии сопротивляться. Когда я чувствую ее дыхание на моем лице, то перестаю дышать.

– Когда тебе станет лучше, ты пожалеешь, что не сдохла. – шипит, ее руки сжимают кушетку, я вижу, как все ее тело напряглось.

– Лейтенант Даларас, спокойнее, она не виновата в том, что произошло! – произносит парень в сером, чьи золотистые кудри почти достают до плеч.

Девушка окидывает его испепеляющим взглядом, ее ноздри яростно раздуваются.

– Если бы не она, Александр… – цедит сквозь зубы, а затем губа девушки дергается, глаза наполняются слезами. Каштоун отворачивается и пропадает из моего поля зрения.

Слышу, как рядом что-то громко брякнуло, словно кто-то кинул силой железное ведро об стенку.

– Лейтенант! Вы в больнице! Имейте совесть!

– Да пошли вы! – женский голос звучит уже издалека.

– Все в порядке, – мне в лицо заглядывает парень в белом, его светлые волосы мягко завиваются в короткие локоны, и кажется, будто голову обрамляет воздушное золотистое облако, – Меня зовут Макс, и здесь ты в полной безопасности. Моргни два раза, если ты меня слышишь.

Карие глаза медового оттенка смотрят в ожидании. Я моргаю, и чувствую, как скатываются слезы по лицу.

– Тебе больно?

Вновь моргаю.

– Сейчас придет янтарщик, он подлечит твою голову.

Мне все равно кто придет и когда. Закрываю глаза. Всплывает картина вихря, уносящего по кирпичикам мой дом вместе с моей семьей. Понятия не имею, где я сейчас. Что со мной будет. Зачем я здесь. Сердце лишь сжимается в маленькую точку, стремясь исчезнуть, выпрыгнуть из кошмара, в котором я застряла. Этого не может быть. Я все еще теплюсь надеждой что воронка на месте родного дома мне просто показалась.

Пусть девушка делает со мной все что захочет, лишь бы моя семья была в порядке.

– А вот и янтарщик. – Лицо Макса кажется спокойным и приветливым, это позволяет хоть на каплю убавить ужас внутри меня.

В поле зрения попадает лицо мужчины в очках, с седыми волосами, усталым лицом и в серой форме, вышитой золотистыми нитями.

– Что с ней случилось? – спрашивает он, и не теряя ни минуты, становится около кушетки со стороны головы. Я ощущаю как теплые руки касаются моих висков.

– Падение с высоты. – вводит в курс дела парень.

– Понятно. – Голос янтарщика приблизился к моим ушам, – Расслабься, дорогая, все будет хорошо.

Я начинаю ощущать теплую нарастающую вибрацию в местах, где пальцы янтарщика касаются моей кожи. Эта вибрация разрастается и проникает вглубь, вытесняя жуткую боль. Когда все проходит, я погружаюсь в сон.

***

Я открываю глаза. Чувствую тепло рядом стоящей свечи, лёгкое покалывание на коже, будто огонь касается меня даже на расстоянии. Следя за медленно стекающей каплей красного воска, я вдыхаю успокаивающий аромат с легкими ореховыми и травяными нотами. Он расслабляет, но ненадолго.

Я снова в зале лазарета. Вдоль стен тянутся кушетки, на которых лежат раненые. Иногда слышатся глухие стоны, но в остальном – тишина. За окнами темно. Значит, я спала долго.

Головная боль исчезла – янтарщик был прав. Я слышала о таких каштоунах: в их крови течёт янтарная сыворотка, дарующая способность лечить. Иногда они появлялись в нашем городе, помогая людям за определённую плату и практикуясь в лечении простых людей. Но я и подумать не могла, что они способны снять даже ту боль, которую я ощущала.

Но теперь приходит другая боль – жестокая, душащая, сжимающая сердце.

Перед глазами вспыхивает картина: мой дом. Затем – ослепительный свет, крики, удар по земле. Я моргаю, но изображение не исчезает, напротив, собирается пазлом, становясь всё отчётливее.

Ещё мгновение – и лёгкие отказываются принимать воздух. Я задыхаюсь.

Я поворачиваюсь на бок, тело требует движения. Бежать. Искать родных. Глаза застилают слёзы. Я резко встаю, но тут же запинаюсь о подол длинной сорочки, и больно падаю на пол.

Резкий укол боли в колене на секунду заглушает другую, душевную, и я, стиснув зубы, пытаюсь мыслить разумно. Я нахожусь в Каменном войске. Не понимаю, что со мной происходит. Нужно поговорить с кем-то, кто знает.

Я поднимаю голову и замечаю парня в сером халате, который приближается ко мне быстрым шагом.

Макс. Я узнаю его золотистые локоны.

– Спокойно, всё в порядке, ты в безопасности, – его голос звучит ровно, уверенно. Он наклоняется и осторожно помогает мне снова сесть на кровать. – Дыши. Всё будет хорошо.

Он смотрит мне прямо в глаза, делает глубокий вдох, а затем поднимает руку, приглашая повторить за ним.

Я, повинуясь, втягиваю воздух, и вдруг понимаю: его прикосновение странно успокаивает.

– Сколько пальцев? – Он поднимает два.

– Два.

– Отлично. А теперь скажи, как тебя зовут?

Я зажмуриваюсь. Простая, элементарная вещь ускользает от меня. В голове пустота, мысли разлетаются. После мучительной паузы я выдавливаю:

– Анна.

– Фамилия?

Тело бросает в жар. Мысли спутываются, и я с ужасом осознаю, что не помню.

Я качаю головой. Чувствую, как слёзы снова обжигают лицо.

– Спокойно, – Макс достаёт салфетку и осторожно вытирает мои щеки. Но от этого слёзы только льются сильнее.

Я пытаюсь вспомнить… Маму. Брата. Сестёр. Но перед глазами – только размытые лица, словно затянутые густым туманом.

– Дай себе время, ты всё вспомнишь, – тихо говорит он.

Я всхлипываю. Настолько плохо, что падаю лицом ему в плечо. Он медлит, затем аккуратно обнимает меня, его рука мягко двигается по моей спине. От этого я действительно начинаю успокаиваться.

– Сейчас я измерю твои параметры.

Макс отходит, возвращаясь через несколько минут с маленьким чемоданчиком, наполненным приборами. Я наблюдаю за плавными движениями его рук. Они уверенные, размеренные, внушающие доверие.

– Я хочу знать, что случилось, – прерываю молчание.

Он тяжело вздыхает, его челюсть напряжённо сжимается.

– Я не могу пока ничего сказать, Анна. Сначала нужно выздороветь. Янтарщик сделал своё дело, но результат нужно закрепить.

Я вглядываюсь в его лицо, пытаясь уловить хоть намёк, но Макс отводит глаза. Я могу только смотреть на его заострившиеся скулы.

– Однако, твое состояние значительно улучшилось за последние сорок восемь часов. Ты проснулась и вспо…

– Что? Сорок восемь? – мой голос хрипит. Макс растерянно приоткрывает рот.

– Ох. Да, это было необходимо для восстановления.

Он аккуратно складывает приборы в чемоданчик и что-то записывает в тетради.

– Сейчас важно сохранять спокойствие. Тогда ты быстрее придёшь в себя. Если ночь пройдёт хорошо, возможно, завтра тебе разрешат выйти на прогулку.

Он резко оборачивается на стон пациента, лежащего в конце холла.

– Мне пора.

Встаёт, но перед тем, как уйти, оборачивается:

– Если завтра тебе станет лучше, ты узнаешь больше о том, что произошло. Но пока – отдыхай.

Я смотрю ему вслед. Затем перевожу взгляд на красные свечи, расставленные у кроватей пациентов. От них исходит не просто свет, но что-то ещё. Энергия? Магия?

Вдыхаю глубже. Травяной запах вновь окутывает меня, как мягкое облако. Он успокаивает.

Но я знаю – за этим покоем скрывается буря.

Я не помню всех деталей, но одно я знаю точно – случилась трагедия. Макс не говорит об этом, чтобы дать мне восстановиться.

Сердце сжимается от боли. Я среди раненых в госпитале, черт возьми! И я понятия не имею что произошло с моей семьей. Молюсь чтобы они были живы. Чтобы мои размытые воспоминания оказались страшным сном.

Я слышу стон, он доносится через кушетку от меня:

– Ма… Ма… Мама…

Я приподнимаю голову, чтобы увидеть маленькую девочку. Ее волосы растрепались, а лоб покрылся испариной. Она крепко вцепилась в простыню, словно пытаясь во сне удержаться за кого-то. От увиденного мое сердце разбивается на части. Она примерно того же возраста что и мой брат… Чье имя пока я не могу вспомнить.

Но я смогу.

Встаю с кровати, чтобы подойти к малышке. Макс все еще в другом конце зала. Приблизившись, я беру руку девочки. Она утихает, но ее глаза все еще закрыты. Надеюсь, что ей снится мама, которую она зовет.

Мне остается просто стиснуть зубы от жестокости произошедшего, полноты которой я еще не знаю в деталях, но могу уже ощущать весь ужас и страдания.

Макс проходит рядом, его взгляд скользит по нашим с девочкой рукам.

– Она открыла глаза? – спрашивает, а я в ответ качаю головой.

– Я могу посидеть рядом с ней?

– Да, можешь. Только немного. Тебе тоже нужно отдыхать. Чем быстрее ты восстановишься, тем скорее узнаешь о том, что произошло.

Я киваю в благодарность и остаюсь рядом с малышкой. Поправляю ее волосы, одеяло, и вытираю лоб. Ее дыхание стало ровным. Надеюсь, что где-то моего брата тоже так успокаивают.

***

– Тетенька, – Будит меня детский голос, а я даже не заметила, что заснула рядом с малышкой.

– Все хорошо? – спрашиваю, и замечаю, что в окнах уже светлеет, а рядом сидит девочка с голубыми глазами, блестящими от горечи произошедшего. Ее губы плотно сжаты, она исподлобья изучает меня,

– А вы не видели мою маму? – Звучит тонкий голосок, а вопрос бросает меня в панику. Даже если ребенок кажется спокойным, я понимаю, что это может в миг измениться, если вдруг к ней придет память, или просто она вспомнит что именно произошло. Я даже сама до конца не понимаю случившееся, что я могу объяснить ей?

– Я… – запинаюсь, не зная, что сказать, но на помощь вовремя приходит Макс.

– Твоя мама сейчас не может быть рядом, но мы позаботимся о тебе. – Парень улыбается, а я чувствую подвох, но понимаю, что, как и я, девочка пока не должна знать правду, иначе она не сможет восстановиться. Я прикусываю губу, напоминая себе, что я не могу плакать сейчас, перед девочкой, которая возможно потеряла семью, так же как и я.

– Хочешь я тебе покажу свои приборы? – Макс открывает чемоданчик. – Сейчас мы измерим твои параметры и дадим тебе конфетку.

– Хорошо, – соглашается, – А мама не будет ругаться если я съем конфетку?

– Нет, не будет, – медленно отвечает Макс, но его скулы напряглись. – Анна, тебе лучше вернуться на свое место, скоро обход.

Я понимающе встаю с постели, но девочка резко хватает меня за руку.

– А можно, она останется? – Жалобно смотрит на Макса, сразу сообразив, кто здесь главный.

– Хорошо, но до тех пор, пока не придут врачи.

Девочка довольно улыбается. Пока Макс измеряет приборами ее показатели, она продолжает крепко сжимать мою руку.

– Отлично, – озвучивает вердикт Макс. – Если так дело пойдет, сегодня вечером ты сможешь выйти на прогулку.

– С Анной? – Девочка поворачивает ко мне голову, ее глаза полны надежды. А меня удивляет, что она больше не спрашивает о своей матери.

– Да, как только я проверю ее показатели. – Он улыбается нам обоим, а девочка прижимается ко мне своим телом. Так делал мой брат, в благодарность за мое согласие прочитать ему историю на ночь. Вспомнив об этом, мне становится невозможным сдерживать слезы, и я отворачиваюсь чтобы скрыть их от девочки.

– Кстати, меня зовут Макс, а тебя? – спрашивает парень невзначай.

– Ма… Ма… Мария… – Неуверенно отвечает девочка.

Парень вручает самой маленькой пациентке конфету в форме мышки—янтарного сахарного леденца, и записывает данные в свою тетрадь. Мы расходимся каждый по своим местам, как только в зал с высокими стенами заходит группа врачей. Я насчитываю шесть человек, их форма отличается от лекарской. Серая, как и у остальных медбратьев и медсестер, но на груди каждого из них висят каменные вшитые вставки. У кого-то я узнаю янтарь, у кого-то – красный рубин, а у кого-то – аметист. Они чем похожи на каштоунов, за исключением того, что их форма висит свободно и не имеет погонов, их лица покрыты шрамами вперемешку с морщинами.

Я наблюдаю как Макс деликатно показывает им карточки пациентов, избегая произносить вслух подробности. Доктора с нейтральными лицами осматривают больных, большинство из которых еще спят. Что-то подписывают в документах.

Мои глаза вновь начинают слипаться. Похоже в свечах есть успокаивающая эссенция, расслабляющая пациентов, отчего у них пропадает желание расспрашивать докторов о своем состоянии… Или о судьбе своих близких.

Поэтому, когда группа врачей проходит мимо меня и делает какую-то отметку в своих записях, я послушно сижу на кровати, как будто загипнотизированная мерцанием свечей.

Госпиталь всегда было страшным словом для меня. Но здесь все кажется иначе. Может из-за заботливого Макса. Может, из-за аромата красных свеч, стоящих маковым полем вдоль кроватей больных. А может, из-за того, что смотря на других, я понимаю, что мне еще повезло, ведь все мои части тела на месте.

После обхода, в зал заходит парочка девушек, толкающих коляски с едой, и оставляют у каждого на прикроватном столике наполненную кашей тарелку. Затем, заходят медбратья и бережно куда-то перевозят тех больных, кто так и не проснулся. Их места освобождаются.

– А куда их везут? – спрашивает Мария.

– Не знаю. А давай поиграем? Кто доест быстрее? – Я подмигиваю девочке, стараясь ее отвлечь, хотя внутри просыпается волна беспокойства.

Очень хочется верить, что их везут в место, где им смогут помочь.

Вместе с Марией мы играем наперегонки кто доест быстрее, и я понимаю, что голодна только когда уговариваю себя попробовать ложку.

После обеда, когда девочке уже надоедает лежать на кровати, и она начинает ходить из одного угла в другой, здороваясь со всеми проснувшимися больными, Макс наконец-то сообщает, что мы можем пойти погулять в саду.

Ему на смену пришел другой парень, поэтому Макс, провожает меня, Марию и еще пару пациентов в парк госпиталя.

Внутренний двор лазарета оказывается полон хвойных деревьев. Здесь дышится легко и свежо. Я даже улыбаюсь солнцу, пока Мария набирает себе шишки в карман халата, а затем, заполнив свои карманы, принимается за мои.

Я замечаю на себе взгляд Макса.

– Те больные, кто не проснулся, куда их увозят? – спрашиваю волнующий меня вопрос. – Они же проснутся?

На их месте могла бы быть я или Мария, поэтому мне кажется таким важным узнать о их дальнейшей судьбе.

– Мы всегда надеемся, что наши пациенты проснутся, но, когда такое не случается – их перемещают в другой госпиталь, где с ними работают специалисты. – в голосе Макса звучит уверенность и я облегченно вздыхаю.

Значит, за жизнь простых людей здесь будут волноваться. Это дает хоть какую-то надежду, что, если найдут мою семью, им тоже помогут. И если они не проснутся— за ними тоже будут ухаживать и биться до последнего за их жизнь.